Три богатыря и Пуп Земли

Глава восьмая ТАЙНА РАСКРЫТА! ИЛИ НЕТ?

– Проходи-проходи, – гостеприимно приглашал Тихон, наливая варева в плошку. – Как раз ушица поспела...

От удивления Илья не мог шевельнуться.

– Тихон? – пробормотал он. – Ты – Пуп Земли?

Тихон налил вторую плошку варева и поставил на каменный стол. Порезал в тарелку доисторическую зелень.

– А почему нет? – взмахнул ложкой Тихон и, усевшись на валун, принялся хлебать уху. – Почему бы мне не быть Тихоном? Или – Тихону мною?

Илья никак не мог взять в толк, что это значит. Столько поисков, столько волнений, Любава плачет, Фрося переживает – и всё из-за... Тихона?

– Да ты ешь, ешь! – Старик ткнул ложкой во вторую миску. – Вкусная.

На негнущихся ногах Илья подошёл к столу, сел и машинально взял ложку. Он зачерпнул ухи, поднёс ложку ко рту, но тут же опустил.

– Нет, погоди. Сначала объясни мне: ты и впрямь Пуп Земли?

Только что сидящий за столом Тихон вдруг оказался совсем рядом с Ильёй. Богатырь вздрогнул.

– Эх, Илюша, ты и впрямь решил, что с Тихоном разговариваешь? – спросил старик, и неожиданно с другой стороны к Илье подошёл... второй Тихон!

– Ас кем же? – пробормотал богатырь.

– А сам с собой, – произнёс Тихон, снова сидящий над плошкой с ухой. За его спиной потянулась вереница таких же Тихонов.

Илья помотал головой. Что же тут происходит?!

Солнце клонилось к закату, а Горыныч всё летел, разыскивая богатырей.

– Как сквозь землю провалились! – проворчала левая голова. – Где их искать-то? Я уж устал.

– Да и закат близок, – заметила голова посередине.

– А давайте у птичек спросим? – предложила правая. – Может, они богатырей видели?

Другие две головы посмотрели на скалу, где сидела стая птеродактилей.

– Ты уверен, что это птички? – с сомнением спросила левая голова, рассматривая закрытые глаза и сложенные крылья странных существ. Если они на кого и были похожи, то, скорее, на летучих мышей.

Горыныч всё же решил рискнуть и повернул к скале.

– Кто спрашивать будет? – решила уточнить правая голова.

– Так и быть, я могу, – вызвалась голова посередине. – Кхм-кхм! – громко откашлялась она, собираясь произнести длинную речь. Все птеродактили одновременно открыли глаза. – Вы не встречали здесь... Как бы это сказать...

Птеродактили были явно недовольны, что их потревожили.

– Мне не нравится, как они на нас смотрят, – прошептала левая голова.

– Недружелюбно, – согласилась с ней правая.

– Да вы что! – отмахнулась центральная. – Просто мы забыли поздороваться!

Горыныч раскрыл объятия:

– Приве-ет!

Все три головы растянули губы в широкой улыбке, обнажив зубы.

Птеродактили, распахнув клювы, тоже показали острые зубы.

Змей испуганно отшатнулся.

– Эй, вы чего?

Птеродактили взмыли в небо и набросились на незнакомца, смеющего им угрожать: в мире дикой природы демонстрация зубов – знак угрозы: мол, смотри, какой я сильный, сейчас я тебя покусаю.

Жаль, что Горыныч этого не знал. Он в панике замахал крыльями, пытаясь спастись, но птеродактилей было слишком много. Они окружили его и стали щипать за пятки и крылья, за бока и лапы. Змей рванул прочь. Птеродактили – следом. Горыныч уходил в пике и закладывал виражи, но оторваться от преследователей не получалось. Тогда он резко сменил направление и нырнул в ущелье. Птеродактили – за ним. Горыныч чуть не застрял в проходе, но всё же проскочил, успел прыгнуть в яму и прикрыться сверху крыльями. Птеродактили покружили над ним, но так и не нашли, а затем уселись на ближайшей скале ждать. Каждый из них зевнул, снова показав острые зубы, и закрыл глаза.

– И долго мы так сидеть будем? – шёпотом спросила правая голова.

– Нет, не думаю, – просипела левая. – Кажется, они засыпают.

Горыныч осторожно приподнял крыло. Вся стая одновременно открыла глаза.

– Ничего-ничего, – ободряюще сказала левая голова. – Мы подождём.

И все три головы прикрыли глаза.

Наступила ночь. На небе, словно миллионы огоньков, горели звёзды. Горыныч поглядывал на них и вздыхал.

Любовались звёздами и стоявшие на скале Илья и странный Тихон – или это был тот самый загадочный привратник?

– Смотри, небо какое... – повёл рукой Тихон от горизонта до горизонта. – Красота ведь?

– Красота, – негромко согласился Илья.

– И вроде бы все звёзды разные, каждая мигает по-своему... – Тихон словно гладил небосвод. – А присмотришься – похожи.

– Да, похожи, – заворожённо повторял Илья.

– Но есть среди них такие, которые не спутаешь. – Тихон сначала показал на жёлтую звезду, а потом перевёл палец на сияющую голубым светом красавицу. – Особые это звёзды. Как ты, как Добрыня и Алёша. На них весь небосклон держится. И в этом мире, и в том. А если одна исчезнет, то...

Тихон дунул на голубую звезду, и она погасла. Небо накрыла тьма, которую не могли побороть все остальные звёзды.

– Понимаешь? – осторожно спросил Тихон.

– Понимаю, – кивнул Илья. Ему стало неуютно в темноте.

– Хорошо, – ласково улыбнулся Тихон. – Непростое вам выпало испытание. Думаю, справитесь. И Алёше поможете, и самих себя вновь обретёте. – Он положил руку богатырю на плечо. – Ну, всё, Илья. Пора тебе.

С этими словами он исчез. Какое- то время его силуэт виднелся в небе, но вот и его не стало. Илья зажмурился, снова открыл глаза и вдруг оказался не на вершине горы, а в лесу. Над головой было не звёздное небо, а зелень. Щебетали птички, дул приятный тёплый ветерок. Рядом журчал освобождённый ручеёк. Зверушки все давно напились и разбежались. Никого вокруг не было.

К утру пошёл дождь. Добрыня с Юлием и Князем всё шли и шли по лесу, и конца-края их дороги не было видно.

– Добрыня! – ворчал Юлий. – Я предлагаю бросить искать Алёшу и начать искать выход. Сначала утвердим план эвакуации, а потом сразу вернёмся к поискам Алёши. По-моему, логично.

На последнем слове Юлий неосторожно ступил, и его копыто сорвалось с обрыва. Он потерял опору и вот-вот полетел бы в пропасть, если бы Добрыня не успел подхватить его за переднюю ногу и вытянуть на твёрдую землю.

– Нет, не логично, – спокойно продолжил разговор Добрыня, словно и не спасал никого только что. – Нам ещё Илью с Горынычем разыскать нужно. А вот потом все вместе и будем выход искать.

– О, так Илюша тоже здесь? – услышал знакомое имя Князь и довольно разулыбался. – Молодцы, не бросили в беде государя!

– Да-да! – закивал Юлий. – А на Горыныче мы улететь сможем! – Сказав это, он понял, что сморозил глупость.

– Куда же ты улетишь отсюда, Юлий? – добродушно спросил Добрыня. – В соседнее болото?

– Да... Не подумал, – уныло отозвался конь.

Как же ему хотелось поскорее домой! Свежескошенная травка, чистая водичка, солнышко светит. Все животные нормального размера, а не эти монстры!

– Ладно, не унывай, – поддержал друга богатырь. Пока суд да дело, он раскидывал камни, загораживающие вход в пещеру. – Сначала – Алёша. Затем Илья с Горынычем – ну, и далее по плану. Всё, привал!

Добрыня вошёл в пещеру и устало сел на камень. Всё лучше, чем под дождём. Юлий оценивающе осмотрел место отдыха и недовольно скривился. Ни мягкой травы, ни сочной морковки. Ещё и на твёрдом камне сидеть! Куда ж такое годится!

– Вот мы ищем Алёшу, ищем, – проворчал конь, – а ведь это он во всём виноват! Это он Пуп Земли разозлил, а мы теперь должны...

Юлий вздрогнул. Между Князем и Добрыней на камешке вдруг оказалось серое существо со взъерошенной гривой и большими круглыми глазами. Это же Моисей, ослик Любавы! Он грыз морковку и с сожалением смотрел на Юлия. Вокруг ослика разливался лёгкий светящийся ореол.

– М-м-м, какая вкусная! – причмокнул Моисей и снова вгрызся в морковку.

Юлий сглотнул. Ему тоже хотелось морковки.

– Видишь ли, Юлий, – начал Моисей, пристально глядя ему в глаза, – не в вине дело. Богатыри – единое целое и вместе должны по жизни идти. Судьба у них такая.

Юлий сглотнул и подпрыгнул от ужаса.

– Княже! Добрыня! Вы его видите? – заорал он, указывая копытом на... пустое место.

Князь и Добрыня удивлённо переглянулись. Рядом с ними никого не было.

– Кто тебя напугал, Юлий? – осторожно спросил богатырь.

– Враги? – забеспокоился Князь. Юлий ещё раз огляделся. Никого.

– Нет-нет, почудилось, – пробормотал он, прижимая копыто к морде.

– Алёша-то, может, и вправду виноват, – подхватил Князь. – А мы-то за что пострадали? Шутили себе, слова худого не сказали...

Юлий вдруг услышал смех Моисея и поджал уши. Теперь ослик сидел у стены, обмахиваясь зелёным листиком.

– Вот и я пошутить люблю! – хихикнул он. – Вы глупость сказали, а я ответил! – Моисей отложил листик, взгляд его стал серьёзным. – Но вот чтоб ты знал: не пройдут богатыри испытание, так здесь и останутся. И ты вместе с ними. Будешь с Князем палаты каменные строить.

Юлий вдруг понял, что остался один на один с Моисеем. Остальные куда-то подевались: и Князь, и Добрыня – а вместе с ними и вся пещера. Они с осликом словно воспарили, и вокруг было только звёздное небо, плывущее у них над головой. А потом всё исчезло, и Юлий снова оказался в пещере, сидя между Князем и Добрыней. Голова кружилась, хотелось пить, перед глазами всё плыло.

– Ну что, отдохнули? – поднялся богатырь. – Пошли дальше.

Он направился к выходу из пещеры, выглянул наружу – дождь кончился. Юлий бросился ему наперерез.

– Добрыня, Добрынюшка! – с мольбой в голосе произнёс он. – Вы непременно, непременно должны справиться! А не то...

– О чём ты, Юлий? – повернулся к нему богатырь. Конь вёл себя странно – то мерещится ему что-то, то просит непонятно о чём. Нет, он, конечно, всегда чудит, но сейчас как- то особенно. – С чем справиться?

– Не спрашивай, ничего больше не знаю! – Юлий весь дрожал. – Знаю только: если не пройдёте испытание, то всем нам крышка!

– Да не волнуйся ты так, – потрепал его по гриве богатырь. – Справимся, конечно. Ну что? В путь!

Шагал своей дорогой и Алёша. Только он давно понял, что заплутал. Прямо перед ним расстилалась долина: река, зелень, простор. За его спиной тоже была долина – всё та же речка, всё та же зелень. Простор прилагался. Алёша в сердцах бросил палку, которую нёс в руке, и уселся у большого камня. Над головой пролетела огромная стрекоза. Богатырь понюхал яркий цветок, растущий рядом, и вздохнул:

– А дома Любава ждёт...

Вспомнив про зазнобу сердца, Алёша разозлился. Такая досада его взяла!

– Как меня Добрыня учил? – заговорил он сам с собой. – Рассуждать нужно!

Около него тут же появился воображаемый Добрыня.

– Ты рассуждай, Алёша! – по-доброму произнёс он.

– Сейчас-сейчас... – забегал перед камнем Алёша. – Значит, так: я упал сверху!

– Верно, – подбодрил Добрыня.

– Рассуждаем-рассуждаем... – бормотал Алёша, но ничего, кроме этих слов, в голову не приходило. Не умел он рассуждать!

Вдруг к его ногам свалился камень.

– Точно! – обрадовался богатырь. – Прямо как этот камень! Значит, если я оттуда упал, то...

Добрыня терпеливо ждал. И Алёшу наконец осенило.

– Значит... выход должен быть наверху!

– Молодец! – похвалил Добрыня.

– фу-у-ух... – вытер со лба пот Алёша. – Какой я ответ непростой нашёл!

Задрав голову, он долго всматривался в небо и наконец ткнул в него пальцем:

– Вон вроде что-то виднеется, точка какая-то... А, нет, это птица. Но в любом случае нужно наверх попасть. – Он почесал в затылке. – Как же это сделать?

Ответ упорно не приходил ему в голову.

– Рассуждаем-рассуждаем... – снова попытался подбодрить себя Алёша.

Добрыня уже исчез, подсказать было некому. А как бы сейчас пригодился совет верного друга! «Где же все мои друзья?» – грустно подумал Алёша.

Нуждался в помощи и Горыныч. Уже вставало солнце, а он всё сидел в расщелине, прикрывшись крыльями.

– Эй, уснули! – прошептала центральная голова.

– Угу, – сонно зевнула левая.

– Спим, – невпопад ответила правая.

– Да не мы! Они! – показала центральная на птеродактилей.

Остальные две головы распахнули глаза. Вредные птички и правда спали.

– Будем выбираться! – решила голова посередине. – Готовы?

– Да! – отозвались две другие.

Змей шевельнулся, птеродактили разом уставились на него. Бедолага – обратно в расщелину.

– Ой! – выдохнула левая голова.

– Проснулись, – прошептала правая и икнула, выплюнув немного огня.

– Чего это ты? – удивилась голова посередине.

– Да это он от страха икает, – заложила собрата левая.

– Это я просто поперхнулся! – возмутилась правая и снова икнула, изрыгнув немного пламени.

– О, огонь! – обрадовалась голова посередине и тоже плюнула. – Мы же огнём их можем одолеть.

– Точно! – хором поддержали идею левая и правая.

Горыныч вылетел из расщелины прямо на птеродактилей. Доисторические птички ничего не успели сообразить, как из трёх пастей их окатило пламенем. Ящеры кинулись врассыпную. Змей помчался за ними, поджигая крылья и хвосты. Он рычал. Он творил хаос. Он был великолепен во всей своей мощи!

Этот-то рык и услышал Илья. По небу над ним пролетела стая перепуганных птеродактилей, следом за которой гнался Горыныч, осиянный огнём и яростью.

– Горыныч! – обрадовался богатырь.

Но как назло, именно в этот момент пламя у Змея кончилось. Он закашлялся.

– Горыныч? – с волнением крикнул богатырь.

– Илья! – первой друга заметила центральная голова.

Спикировав на землю, Змей подбежал к богатырю и, сжав кулак, приветственно ударил по выставленному кулаку Ильи.

– Ну вот и свиделись! – улыбнулся Илья.

Дело осталось за малым – найти остальных.

Друзья их тоже сложа руки не сидели. Алёша решил проверить свою теорию и не придумал ничего лучше, чем забраться на высокое дерево. Он легко вскарабкался по стволу. Но когда добрался до верхних веток, понял, что дело плохо: они трещали под его весом. Пока он искал, на что бы опереться, у него над головой пролетел Горыныч с Ильёй.

Тут-то наша история могла бы приобрести новый поворот. Встретились бы богатыри и быстро сообразили вдвоём, как им вернуться домой. Но к сожалению, никто из них не заметил товарища.

Алёша, с трудом балансируя на ветке, посмотрел вверх.

– Ну и что дальше? – с досадой прошептал он.

И тут прямо перед богатырём возник гигантский ящер с острым клювом. Это был один из птеродактилей, охотившихся на Горыныча. Он клацнул зубами, и Алёша, от неожиданности потеряв равновесие, кубарем полетел с дерева. Но птеродактиль от него не отстал. Щёлкая клювом, он всё пытался цапнуть богатыря за ногу или за руку. Алёша ухватился за ветку. Глянул вниз – до земли было ещё далеко. Из зелени снова показался птеродактиль и пролетел под ним. И тут богатырь отпустил руки и оседлал вредную «птицу». Птеродактиль вскрикнул, завертелся, но Алёша был не из тех, кого можно легко сбросить со спины. Крепко держась за длинный отросток на голове ящера, Алёша довольно улыбнулся: теперь-то он сможет подняться выше!