Три родинки на левой щеке. Часть III. Перешеек (СИ)

Глава 24 Убийцы и любовники

Лина по привычке проснулась одна из первых. Солнце только-только взошло, но по ощущениям проспала она довольно долго. Судя по всему, летние ночи по продолжительности были здесь примерно такими же, как дома в Озёровке, но совсем не такими, как в Ледасе.

Корон мирно посапывал рядом с Юной. Лина осторожно встала, стараясь не разбудить брата и прикрыла его своим плащом. Она едва сдержалась, чтобы не взъерошить его отросшие волосы. Как хорошо, что он не стал больше бриться налысо! Так он выглядел гораздо приятнее.

Подойдя к «центру лагеря», Лина обнаружила Дона. Огородник сидел, прислонившись спиной к тому куску скалы, на котором накануне расположилась Рысь и выглядел задумчивым и даже растерянным.

— Я никак не могу решить, стоит ли мне разводить костёр, — без предисловий проговорил он, завидев Лину. — Готовить на нём всё равно нечего.

Лина тоже растерялась. Она-то по привычке собралась готовить завтрак.

— И есть ещё одна вещь, которая беспокоит меня даже больше, — почти что трагически продолжил Дон. — На хрена эти придурки спёрли мою зубную щётку? Ну вот правда, кому, кроме меня, она могла понадобиться? — он посмотрел на Лину почти что жалобно.

Лина сдержала смешок. Вот тебе и повод для переживаний. На её вкус проблема завтрака была как-то поважнее.

— Я не бог весть какой знаток по части растительности, — заявил Дон, будто прочитав её мысли, — но в этих мечтах должна расти алыча и она как раз уже созрела.

— Да, это немного утешает, — неуверенно согласилась Лина.

— Ещё я видел ночью ёжика, — продолжил Дон, — а, значит, и другие животные тут водятся.

Лина кивнула.

— А ещё там, внизу есть море. Да что там море, целый океан! — Дон заметно оживился. — Я уже давно хотел попробовать один интересный способ ловли рыбы, да всё руки не доходили. Понятия не имею, сработает или нет, но попытка — не пытка.

Лина не могла не улыбнуться, глядя на воодушевление огородника. Он, похоже, уже вовсю продумывал свой способ ловли рыбы. И раз Дон обещал — способ действительно должен быть интересным.

— Подъем! — вдруг завопил Дон. — Вставайте, лежебоки!

Огородник вскочил на ноги, метнулся в кусты и стремительно вернулся оттуда с каким-то камнем в руках. Прыгая по скалам, он подбежал к тому месту, где спал Ренар и положил этот камень на грудь продирающего глаза страшника.

— Вот тебе! — провозгласил Дон.

Ренар от неожиданности сел, отпихнув в сторону «подарок».

— Ну и зачем мне черепаха? — недовольно поинтересовался он.

«Камень» высунул ноги и бодро уполз обратно в лес.

— Чтобы ты брал пример, — нахально заявил Дон, — даже она бегает быстрее, чем ты плёлся вчера.

— Я на тебя бы посмотрел, — буркнул Ренар, но покорно начал вставать.

— Давай-давай, вставай, — подбодрил его Дон, — и убийственную женщину тоже поднимай.

Он убежал прежде, чем Янера, спавшая в соседней ложбинке успела открыть глаза и сжечь его взглядом. Лина не удержалась от смеха. Всё-таки Дон восхитительно умел поднимать настроение. Но только тем, кому его шутки приходились по вкусу.

— Значит так, — провозгласил Дон, убедившись, что все более-менее проснулись, — идти ночью мы не можем, потому что очень темно. Идти днём — тоже, потому что очень жарко. Поэтому идти мы будем от рассвета до заката, с большим привалом посередине. Так что привыкайте вставать вместе с солнышком. Сегодня я вас, так и быть, пожалел. И вообще, нас ждёт долгий и тяжёлый путь, — оптимистично добавил огородник, — так что постарайтесь расслабиться и получить удовольствие!

Дон поймал несколько крайне недовольных взглядов, но никто не возразил. Предложение было резонным.

— Стой! Куда! — Вдруг воскликнул Корон, — Юна, стой!

Но Юна, игнорируя крики своего Спутника, помчалась куда-то вперёд по Тракту, вздымая лапами облачка пыли. Искра ощутила ветерок, когда псица промчалась мимо. Корон бросился, было, за ней, но его за плечо поймал Дон.

— Не кипишуй, — с улыбкой сказал огородник, — она просто побежала за своим завтраком. Уверен, Юна тоже проголодалась.

— За завтраком? — удивился Корон.

— Там заяц пробежал.

Юна действительно скоро вернулась с тушкой в зубах и, устроившись в тенёчке в зоне видимости, принялась хрустеть костями. Поглядывала она на людей при этом так, будто опасалась, что добычу могут отобрать.

— Сказать по правде, я ей завидую, — признался Маиран.

— Ничего, следующий будет наш! — картинно облизнулся Дон.

Случилась вынужденная остановка: идти дальше — значило потревожить Юну. Искра присела на корточки и задумчиво поскребла пальцем поверхность Тракта.

— Я никак не могу понять, как его сделали, — пожаловалась Хранительница. — Вообще не вижу никаких швов между камнями, он совершенно сплошной.

— Просто его делали люди, знающие своё дело! — заявил Дон, подняв палец. — То есть маги Земли.

— Но как именно? — спросила Лина.

— Отойдёте — покажу, — сказал огородник, выходя на середину дороги.

Все поспешили разойтись — кто по сторонам, кто ему за спину.

Дон картинно похрустел пальцами, затем сосредоточенно посмотрел на дорогу. Постояв так с полминуты, он шёпотом отдал какой-то приказ, одновременно подняв руки так, будто дёрнул за невидимые ниточки. Кусок дороги с громким треском развалился на мелкие неровные камешки. Камешки эти заплясали и задрожали, редкие пробившиеся сквозь трещины растения попадали. Дон взмахнул руками и все эти жалкие кустики поползли к обочинам и упали там. Теперь перед ним было пространство, ровно засыпанное толстым слоем щебёнки. Дон глубоко вдохнул, вновь поднимая руки на манер кукловода, замер, а затем с резким выдохом опустив руки, будто хлопнул по столу ладонями.

Перед ним на всю ширину дороги и шагов на десять вперёд простиралось пространство сплошного, без швов и трещин, совершенно гладкого камня.

Дон пошатнулся и безвольно осел на землю. Ависар бросилась к нему.

— Кажется, я довыпендривался, — слабым голосом проговорил огородник. — Надо было взять кусочек поменьше.

— Балбес! — целительница не удержалась от щелбана.

— Ну и кто из нас теперь черепаха? — усмехнулся Ренар. Сегодня страшник чувствовал себя уже намного лучше.

— Сейчас минутку полежу и снова буду бегать как заяц, — пообещал Дон.

Искра потыкала пальцем в новую дорогу. Да, похоже, много лет назад Тракт прокладывали именно так. Сколько же человек над ним трудилось, если Дону хватило десяти шагов, чтобы так сильно устать?

— Ты же фактически расписался, что мы были здесь, — недовольно заметил Маиран.

— А я и расписался! — ответил Дон, показав пальцем на угол площадки.

Там красовалась вполне различимая надпись «здесь был Амид».

Рядом с Искрой раздался резкий звук — это Вран хлопнул себя ладонью по лбу, не в силах терпеть это преступление против здравого смысла. Возле него Наяна стояла, закрыв лицо обеими руками. Маиран беспомощно приоткрыл рот, смотря на огородника.

— Кажется, кто-то опять охренел, — констатировал воин, справившись с замешательством.

— Ума не приложу, кто бы это мог быть, — усмехнулся Дон.

— Оно и видно, что ума ты не прикладывал, — съехидничала Ависар, отходя от него. — Наяна, ну ты хоть что-нибудь скажи! — взмолилась целительница.

Взгляды обратились к Наяне. Скрытница опустила руки и стало понятно, что она смеётся.

— Наяна! — с отчаяньем воскликнул Маиран. — Ты чего? Это же не смешно!

— Смешно, как видишь, — оборвала его скрытница, смахивая навернувшиеся от смеха слёзы.

— Но он нас выдал! — возмутилась Ависар.

— Пожалуй, я бы с тобой согласилась, — кивнула Наяна, — но однажды я обхитрила Ирлиша, написав на стене слово из трёх букв своим обычным почерком. Так что способы скрыться бывают разными.

Искра не могла не отметить то, каким взглядом на Наяну посмотрел Вран.

— Ну, теперь они точно знают, в какую сторону пошёл я, — заявил Дон, садясь. — Во-первых, это ещё не означает, что в ту же сторону пошёл и ты, — кивнул он Маирану. — Во-вторых, вариантов, куда мы могли пойти, всё равно только три и один они уже наверняка исключили.

— Почему три? — удивилась Искра.

— Мы могли пойти обратно в Хранилище, и по Тракту — на восток или на запад.

— Ещё мы могли уйти морем, — заметил Лишард, — если предположить, что у нас были сообщники с кораблём.

— Да, действительно, об этом я не подумал, — признался Дон.

— Не думаю, что у кого-то могли возникнуть хоть малейшие сомнения в том, куда мы направились, — сказала Наяна.

— Тогда почему нас всё ещё никто не догнал? — спросила Искра, многозначительно посмотрев на Врана.

Темняк непоколебимо встретил множество обращённых к нему взглядов.

— Меня тоже занимает этот вопрос, — признался он. — Даже если предположить, что ваш побег вызвал какие-либо споры в лагере, Керлеш не из тех, кто будет медлить с действиями из-за каких-то разногласий.

Дон с недовольной гримасой потёр грудь. Похоже, воспоминания о Керлеше были ещё слишком свежи.

— Можно предположить, — продолжил Вран, — что он отправил разведчиков, чтобы проверить все варианты и определить, где находится Маиран. Вы ведь действительно могли разделиться. В таком случае, полагаю, разведчики нас уже нашли и вернулись в лагерь со сведениями. Если так, то сегодня-завтра мы встретимся с погоней.

— Но нас ведь никто не видел, да? — Искра повернулась к Арну.

— Я никого не заметил, — медленно произнёс эльф, — но я не могу быть уверен, что я ничего не упустил.

— А что не так? — обычно Арн не сомневался в том, были ли поблизости другие люди.

— Я спал, — ответил он.

— Если так подумать, то мы действительно могли разделиться, — задумчиво сказал Лишард. — Если бы мы разделились, можно было бы использовать Маирана как приманку, а артефакты, тем временем, передать другим людям. Это могло бы сработать.

— Ага, — поддержал его Дон, — воин с мечом на боку выглядит достаточно вызывающе. Сразу видно — он что-то скрывает. Или что-то задумал.

Маиран смущённо коснулся рукояти. Ему явно не нравилось носить меч на поясе, тем более без нормальных ножен, но взять его на Слово он всё ещё не мог. Никто не торопился доставать оттуда артефакты.

— Мы готовы, — прервал их Корон. Юна уже стояла рядом с ним, довольно облизывая окровавленную морду, — можно идти дальше.

Маиран одним движением помог Дону подняться на ноги. Тот пошатнулся, но устоял.

— А пока мы идём, можем обсудить, в какую сторону ещё мы могли бы пойти, если бы были умнее, — оптимистично заявил огородник, на прощание потыкав носком сапога в свою памятную надпись.

Ависар только что закончила менять повязки на руках Лишарда и теперь отдыхала, найдя тенёчек погуще. Распорядок дня по методу Дона был правильным. В полдень идти было невозможно. Спать тоже было жарковато, но можно было хотя бы подремать и поваляться. Ависар подняла волосы, убрав прилипшие ко лбу от пота пряди. Вчера она попыталась заплести косу. Было неудобно, и волосы быстро повылазили, торча в самых заметных местах. Нет, нужно что-то другое…

Ависар оглядела окрестности, размышляя, кого из пациентов поймать следующим. По всему получалось, что оставался только Маиран. Ависар нервно сглотнула. Решимости подойти к воину у неё пока не хватало.

Они снова остановились у моря. Дон то и дело гремел камнями на берегу. Вроде как он хотел попробовать какой-то способ ловли рыбы, но негодовал, что стоянка пришлась на отлив. Впрочем, вряд ли это могло его остановить. Корон и Рысь сновали возле него, не то помогая, не то путаясь под ногами. Маиран сдирал шкурки с двух зайцев, которых им удалось поймать сегодня утром. Лишард и Лина возились с костром. Остальные, кажется, дремали в тени.

Ависар обернулась, скорее ощутив чьё-то присутствие, чем услышав шаги. Рядом с ней на корточках сидел Арн. Эльф выглядел, надо признать, жутковато. Вокруг глаз у него залегли тени, как у человека, который давно не высыпался, волосы были спутаны, и он казался ещё более худым, чем обычно — это Ависар особенно заметила во время вчерашнего купания. Арн сидел, положив локти на колени. Его кисти, перекрещивась, расслабленно свисали вниз. Кажущееся спокойствие.

Сегодня утром Арн, казавшийся каким-то медлительным и сонным, вдруг остановился посреди дороги и, прежде, чем кто-то успел понять, что происходит, выхватил нож и метнул его в сторону. Больше всех не повезло тому зайцу, который, имел неосторожность выглянуть из кустов, чтобы посмотреть, что происходит. Ушастый умер мгновенно. Ависар не видела, куда попал нож, но не сомневалась, что бросок был очень точным. У целительницы между лопаток пробежала толпа мурашек. Рядом с Арном ей до сих пор становилось не по себе, хотя, казалось бы, было много времени, чтобы привыкнуть к нему.

— Ависар, — обратился к ней эльф, — можно кое-что у тебя спросить?

— Да, конечно, — ответила Ависар, недоумевая, что ему могло от неё понадобиться.

— Когда мы с Маираном решили устроить дуэль, ты сказала, что не сможешь лечить эльфа, — напомнил Арн. — Это действительно так?

— Ну, я никогда не пробовала, — растерялась Ависар.

— Но ты видишь мою ауру, — это было скорее утверждение, чем вопрос.

— Вижу, — подтвердила Ависар и прищурилась, убеждая саму себя, что говорит правду.

— И она сильно отличается от человеческой?

Ависар замешкалась. Арн сидел неподвижно, ожидая её ответа.

— И да, и нет, — наконец, нашлась целительница. — Общая форма и структура примерно та же, но частные элементы отличаются. И плотность… другая, — Ависар развела руками. Вряд ли не-целитель может понять, о чём она вообще говорит.

Арн сидел, склонив голову набок, будто пытался себе представить, что она имеет ввиду.

— Я не разбираюсь в магии Ордена Целителей, — признался эльф, — это то, что действительно принадлежит только вам. По моему опыту между людьми и эльфами особой разницы нет. Впрочем, — его губы дрогнули, будто он хотел улыбнуться, — я никогда не пробовал лечить других эльфов кроме себя.

— Я вообще себя лечить не умею, — пожаловалась Ависар, — это всё равно, что пытаться саму себя поднять. А почему тебя вдруг заинтересовал этот вопрос?

— Давно было интересно. Однажды мне уже говорил то же самое другой целитель. Он хотел попробовать, получится ли, но тогда не сложилось…

— Погоди… — до Ависар вдруг дошло, — тебя никогда не лечили целители? За все твои химера-знает-сколько лет жизни?

— Девяносто восемь, — сказал Арн, выдавая ей свой возраст, который до сих пор так тщательно скрывал. Пару мгновений помолчав, Арн продолжил. — Однажды меня покусали пчёлы и тогда одна целительница дала мне травяную смесь, которую надо было прикладывать к месту укуса.

— Я не это имела ввиду… — Ависар вдруг вспомнила случай на лесопилке и поняла, что Арн имел ввиду её. — Да ну тебя! — целительница толкнула Арна в плечо, как могла бы в шутку толкнуть Маирана.

Арн не шелохнулся, а Ависар внутренне похолодела. Подняв взгляд, она увидела, что Арн улыбается уголком рта. Не обиделся.

— Нет, магией Ордена Целителей меня никогда не лечили, — уже серьёзно ответил эльф.

— Как же ты вообще справлялся? — у Ависар в голове всё это не укладывалось.

— По ситуации, — сказал Арн, — однажды я сильно поранился и пришлось зашивать рану.

— И кто тогда её зашивал?

— Я сам, — ответил эльф, встретившись с Ависар взглядом.

Ависар поёжилась. Ей однажды пришлось зашивать Маирана — те ещё были ощущения. А на себе… она бы наверняка не смогла.

— А что тогда случилось? — Ависар хорошо помнила, что Арн обошёлся без помощи после ранения стрелой в плечо. Значит, в тот раз дело было серьёзнее.

— Меня пытались убить двенадцать человек, — в устах Арна это казалось совершенно обыденным делом.

— И… как? — Ависар от удивления выдала совершенно бессмысленный вопрос.

— Как видишь, у них не вышло, — Арн слегка взмахнул руками, будто показывая на себя.

— А… — у Ависар пересохло в горле. — Что стало с теми людьми?

— Они все умерли.

Мурашки между лопаток собрались в кучу и забегали толпой вдоль позвоночника. Наверное, будь у неё волосы короткими, они бы встали дыбом. Ависар будто приросла к земле, не в силах пошевелиться.

— От старости. Лет двадцать назад. Кто-то из них, может, раньше — я не проверял, — закончил Арн свою фразу.

Господи, вот зачем надо было делать такую длинную паузу посреди предложения⁈ Ависар посмотрела на Арна. Уголки его губ подрагивали.

— Тебе просто нравится меня пугать, да? — рассердилась Ависар.

— Иногда это бывает очень забавно, — улыбка Арна оказалась немного грустной, но в целом весьма приятной. Кажется, Ависар ещё не видела, как он улыбается открыто, не таясь. Вот шутник.

— То есть всего этого не было? — с облегчением вздохнула целительница.

Арн вдруг снова стал серьёзным и внимательно посмотрел на неё.

— Ты полагаешь, у меня была сейчас хоть одна причина тебе врать?

Ависар открыла рот и снова закрыла его. Арн всегда был скурпулёзно честен — в рамках эльфийской правды. Кроме тех редких ситуаций, когда ложь была уж совсем необходима. Кажется, за всё лето Арн напрямую соврал всего один раз. И сейчас ситуация уж явно не стоила того.

Арн качнулся, будто собирался встать, но остался.

— Ависар, — спокойно произнёс он, — что бы люди ни говорили про эльфов, я не убиваю людей, если могу найти способ получше.

Ависар покрутила эти фразу в голове. Не «я никогда не убиваю людей». Нет. Здесь была оговорка.

— Значит, тебе это не всегда удавалось? — внутренне холодея, спросила целительница.

Арн задумчиво и печально посмотрел на море.

— Да, один раз не удалось, — признался эльф.

Почему это её так задевает? Почему то, что Арну один раз пришлось убить (и он явно не был этому рад) пугало больше, чем то, что Маиран оборвал своими руками уже, наверное, не один десяток жизней? Почему ей всё ещё важно, что перед ней эльф?

Ависар задумчиво зачерпнула горсть пыли пополам с каменной крошкой. Весь этот сор свободно струился между пальцами, падая обратно на землю. Арн молча сидел рядом.

— Спасибо, — сказала Ависар.

— За что? — Арн выглядел удивлённым.

— Этот разговор был чем-то важен для меня, — ответила целительница, — я пока не поняла, чем именно, но я подумаю и обязательно потом расскажу.

— Я буду ждать, — пообещал Арн.

Не было никаких сомнений, что он дождётся окончания этого разговора, хоть через пять, хоть через двадцать лет. Если только Ависар не умрёт раньше, чем успеет всё обдумать.

— Ты напомнил мне, что у меня есть ещё один разговор, требующий того, чтобы состояться, — сказала Ависар, поднимаясь.

Возможно, это выглядело, как бегство, но Ависар не соврала. Она действительно вспомнила, что и у кого она хотела спросить ещё вчера, да времени не было.

В той тенистой ложбинке, которую Искра выбрала для дневного отдыха, было отлично слышно разговор Арна с Ависар. Искра так и не разобралась, слышала ли она его с самого начала — их слова выдернули её из дремоты, но в любом случае самым важным был конец разговора. С чего это Арн так разоткровенничался? Такое с ним нечасто происходило, и, как правило, только в минуты тяжёлых переживаний.

Искра уловила краем глаза движение. Арн вернулся и устроился, полулёжа, на том же месте, откуда прежде ушёл ради разговора с Ависар. Искра подумала и решила, что нет абсолютно никакого смысла скрывать, что она подслушивала.

— И давно тебе пришлось убить того человека? — спросила Искра.

Арн не обернулся. Он продолжал смотреть куда-то вдаль. То ли на море, то ли на небо.

— Во время пожара в Лейваане, — тихо, с усилием проговорил эльф.

Вот как. Значит, предыдущие девяносто восемь лет он находил способы получше. Неплохой результат — при его-то образе жизни.

— Их было двое, — вдруг добавил Арн.

— Они напали на тебя? — предположила Искра.

— Один из них — да. А второй… — Арн сделал паузу, прикрыв глаза, — а второй был беспомощен и даже не мог бы защититься.

Зачем бы Арн стал убивать беспомощного человека? Почему он не смог найти способа получше? Наверняка, этот человек чем-то мешал чему-нибудь очень важному.

— Это были плохие люди? — нелепо спросила Искра, желая хоть как-то утешить Арна, совсем было растворившегося в неприятных воспоминаниях.

— Люди не бывают плохими или хорошими, — сказал Арн.

Искра вспомнила Фрисса и Маску, но возражать вслух не стала — Арн явно ещё не сказал всё, что хотел. Не стала напоминать и то, что однажды Арн сказал ей, что Маиран — хороший человек.

— Те люди выполняли свой долг. Я — свой. Точнее будет сказать, они шли к своим целям, а я — к своим. Им не повезло — наши цели не совпали.

Эльф сидел, согнув ноги и положив кисти рук на колени. Его пальцы переплелись и в этом движении было что-то настолько же нервное, как если бы человек мял бы что-то в руках. Кажется, таким взволнованным он не выглядел даже в тот достопамятный день, когда попросил Наяну сообщить всем, что он — эльф.

— Арн, — решилась на откровенный вопрос Искра, — почему ты вспомнил об этом именно сегодня?

— Я никогда не забывал.

— Не забывал, — согласилась Искра, — но ты впервые заговорил об этом.

— Да, — кивнул Арн, — действительно.

Он оторвал взгляд от своих коленей и снова посмотрел вдаль. Похоже, до её вопроса он не задумывался о том, почему именно сегодня ему так не по себе.

— Я полагаю, это из-за зайца, — наконец, ответил он.

— Какого зайца? — не поняла Искра.

— Того, который у нас на обед.

— В которого ты метнул нож?

Арн кивнул. Искра вновь вспомнила его потрясающий бросок. Это было красиво и немного пугающе.

Но всё же, причём тут заяц?

— Ты ведь и раньше охотился, — напомнила она.

Арн снова кивнул. Кажется, он всё ещё обдумывал её вопрос.

— Да, заяц, безусловно, был живой, — продолжила Искра, — но ты сам говорил, что и трава тоже живая. А Рысь послушать — так деревья вообще разумны… Но мы же не переживаем, когда жуём яблоко!

— И всё-таки по меркам моего народа я тот ещё маньяк-убийца, — проговорил Арн, смотря в никуда. Он как будто и не слышал её слов.

— Почему?

Арн удивлённо посмотрел на неё. Так удивленно будто до этого не осознавал, что говорил вслух. С ним точно что-то было не так. Его эмоции читались на лице раз в десять яснее обычного.

— Я ем мясо, — сказал Арн и отвёл взгляд, будто посчитал разговор оконченным.

Искра опешила. Эльфы не едят мяса? Ну, вполне возможно. Арн мясо определённо ел. Ну так с волками жить — по-волчьи выть. Сколько лет он прожил среди людей! Но считать Арна за это маньяков-убийцей… Погодите-ка… Ответ Арна не начинался со слова «потому что». А, значит, это был не ответ. А просто констатация факта. Правдивого, конечно же.

— Это ведь была эльфийская правда, да? — Искра села, смотря на Арна в упор. — Вовсе не поэтому ты себя так клеймишь.

Глаза Арна были такими же янтарно-жёлтыми, как и всегда. И почти такими же спокойными. Но обычных лукавых искорок, которые загорались во взгляде эльфа, когда он разговаривал с ней, не было. Арн был предельно серьёзен. Он решался.

— Когда я был ребёнком, было предсказано, что я убью человека, — его голос не дрогнул. Арн никогда не колебался после того, как примет решение, — потому я и не живу с другими эльфами.

— Но ведь предсказания говорят лишь о возможности того или иного события! — Искра удивилась тому, что эльфы могли не знать таких простых вещей.

— Эльфийские предсказания работают несколько иначе, — Арн покачал головой. — Они — рок.

— Кажется, Жинга что-то говорила об этом, — припомнила Искра, — о предсказании, изменившем твою судьбу.

— Да, Жинга — не редкость проницательная женщина, — согласился Арн.

Искру вдруг как обухом ударило. До неё только что дошло то, как новая информация про предсказание вплетается в то, что она уже знала про Арна прежде.

— Арн… — почти прошептала она, — эльфы изгнали тебя за то, что тебе было суждено убить человека в будущем?

— Да, — кивнул Арн.

— Как вообще так можно, — Искра почувствовала поднимающуюся изнутри ярость, — изгнать человека… то есть эльфа… в общем, своего сородича за то, чего он ещё не совершал? За то, что только произойдёт?

— У Лесного Народа есть присказка для историй. «То, о чём мы говорим, возможно, будет раньше или было потом». С некоторыми вещами так происходит — время не имеет значения. Для других эльфов я и девяносто лет назад был убийцей.

— Ты был ребёнком! — возмутилась Искра.

Арн пожал плечами, видимо, имея в виду, что это тоже неважно.

— Но… — Искра вдруг осеклась, потому что Арн резко повернулся к ней.

— Никто из людей, — медленно и веско проговорил Арн, — не в состоянии понять, что такое для эльфа — отнять жизнь. Я знаю, о чём говорю. Люди слишком иначе воспринимают мир, чтобы понять это. Моим сородичам было невыносимо каждый день видеть меня и вспоминать о том, что однажды я убью человека вот этими самыми руками, — Арн поднял руки ладонями вверх и посмотрел на них, будто хотел убедиться, что они достаточно чистые. — Я понимаю, почему им хотелось, чтобы я убрался.

— Но твои родители… — прошептала Искра.

— Моя мать и предложила мне перебраться к Лесному Народу, — ответил Арн, опустив голову, — потому что она понимала, что своим я всё равно никогда не буду. Как бы остальные эльфы не старались, они всё равно не могут относиться ко мне так же, как друг к другу.

Арн замолчал. Кажется, он и так сказал слишком многое. Искра смотрела на то, как он сидит, свесив голову, и не могла подобрать слов, чтобы ответить. Она всё ещё не понимала этой позиции эльфов. Арн правильно сказал, что человек и не может этого понять. Но всё её существо восставало против такого обращения. Им было некомфортно видеть Арна каждый день и потому они предпочли, чтобы он убрался вон. Забыть о нём. Притвориться, что его и не было. Искре захотелось со Свитком наперевес пойти в Тёмный Лес, найти там эльфов и доказать им, что они не правы.

Но ещё ей не хотелось оставлять Арна. Он сейчас казался таким уставшим, таким беспомощным. Человек, откровенно высказавший то, что у него на сердце, будто бы скидывает доспех. Эльф в подобной ситуации и вовсе выглядит практически голым. И вот эту оголённую душу сейчас нельзя жечь гневным словом. Никак нельзя.

Искра подняла руку и погладила Арна по голове. И вновь под пальцами оказалась шероховатость на затылке.

— Арн, — окликнула его Искра, — когда я попала в тебя стрелой, к вечеру никакой раны уже не было, я видела. А сейчас ты второй день ходишь с какой-то ссадиной. Почему?

— Это мне напоминание, — глухо ответил Арн, не поднимая головы. Спутанные волосы свесились по бокам, закрывая его лицо, — напоминание о том, что я уязвим.

— В прошлый раз ты ведь тоже поранился.

— Я поддавался в тот раз. А сейчас… — Арн как-то странно мотнул головой, — Вран победил меня по-настоящему. В настоящем бою. Я никогда не должен забывать об этом.

— Как ему вообще это удалось? — У Искры до сих пор не укладывалось в голове, как Врану удалось побороть и Арна, и Наяну.

— Он очень силён, — сказал Арн, — и умеет применять силу с умом.

Пожалуй, об этом действительно не стоит забывать. Никогда.

Арн как-то тяжело опёрся рукой о землю и лёг, свернувшись калачиком.

— Ты не против, если я немного подремлю? — спросил он, — я всё ещё очень странно себя чувствую после той… штуки.

Искра в очередной раз со злостью вспомнила чёрную шапочку. Надо было взять ей с собой и сжечь! Зря она тогда кинула её в кусты. Ещё найдёт ей кто-нибудь… Маска, например. Искра поёжилась.

— Извини. Ты устал, а я со своими вопросами, — в самом деле, неловко вышло.

— Всё хорошо. Думаю, мне стоило об этом поговорить, — действительно сонно ответил Арн.

Да уж, если Арн решает что-то сделать — он делает это без колебаний и промедлений. Даже если он решил поспать.

После разговора с Арном Ависар уже вряд ли что-то могло напугать. Она решительно — даже, пожалуй, чересчур решительно — прошлась по рощице, отыскивая нужного ей человека. Янера сидела, прислонившись спиной к дереву (кажется, уже у всех такой способ отдыха вошёл в привычку) и задумчиво смотрела в сторону моря. Там Ренар, наконец, решился тоже окунуться. Кажется, Янера чуть ли не впервые со времён побега отпустила Ренара так далеко от себя. Возможно, сейчас она раздумывала о том, не утонет ли он там. Ависар оглянулась — неподалёку от Ренара плескалась Рысь. В случае чего она обязательно его вытащит. Не о чем беспокоиться.

— Янера, я всё хотела у тебя спросить… — Ависар осеклась.

Целительница ощутила холодок внутри. Да уж, действительно, слишком решительно. Вот так вот обратиться к леди Гальди… можно считать, что разговор окончился, не начавшись.

— Да, я слушаю, — неожиданно спокойно ответила Янера, подняв глаза.

Ависар застыла в изумлении. В Янере сейчас почти ничего не было от той холодной и надменной баронессы, которая пришла вслед за Искрой к лесопилке. Впервые простая одежда казалась на ней уместной. И взгляд её был почти не пугающим. Ависар опустилась на землю в недоумении. Что, химера задери, произошло в том лагере⁈

— Я хотела бы узнать, что произошло с Ренаром, — Ависар не стала ходить вокруг да около и изложила свою просьбу сразу и прямо. — Я совершенно не понимаю, как ты его вытащила.

— Я тоже не до конца понимаю, — призналась Янера, снова обратив взгляд к морю.

Её лицо было каким-то удивительно безмятежным — ни злости, ни грусти, ни улыбки. А тон был таким лёгким, будто её слова были не падающими камушками, а, скорее, пушинками, кружащими в июньском воздухе. Ависар поняла, что никогда не узнает то, что хочет узнать, если будет обращать внимание на все эти перемены и сосредоточилась вновь на своём вопросе. Как бы так его задать, чтобы получить ответ?

— Наверное, мне будет полезно сформулировать это вслух, — вдруг продолжила Янера, — чтобы однажды, быть может, суметь это повторить.

Ависар кивнула. Янера согнула одну ногу и медленно положила ладони на колено.

— Ты знаешь, как работает магия Смерти? — уточнила убивица.

— В общих чертах, — неуверенно ответила Ависар, — маг Смерти вытягивает из человека Жизнь и забирает её себе. Так обычно говорят. Лучше описать я не смогу.

— Да, обычно так это и описывают, — кивнула Янера. — У каждого человека есть некий запас сил, энергии, который убивец может забрать и соединить со своим запасом. Именно эта энергия тратится на магию. В общем-то, усталость от избыточного использования магии очень близка к тому, что происходит с человеком, против которого обратили магию Смерти.

— Как было с Лишардом после Холмов? — уточнила Ависар. В принципе, это было очевидно, но она хотела показать Янере, что слушает внимательно и понимает, что ей говорят. Пусть Янера говорит простые вещи, если это поможет ей перейти к более сложным.

— Именно, — Янера ненадолго замолчала, — но гораздо интереснее то, что происходит с убивцем. Именно жизнь другого человека, слитая с собственной, даёт хорошо известную всем по слухам эйфорию и чувство собственного могущества. Чуть менее известно то, что чужая жизнь может использоваться для усиления ментальной защиты и даже для защиты от других магических воздействий.

— Это как? — для Ависар эта информация оказалась неожиданно новой.

— Например, достаточно широко известно, что против убивца, только что взявшего чужую Жизнь почти что бесполезно использовать магию Страха.

Кажется, про это Ависар когда-то что-то слышала. Наверное, от Кирия — от кого же ещё.

— Я думала, это просто от того, что вы в этот момент с сияющими глазами ищете, кого бы ещё убить и вас не запугаешь, — бесцеремонно ляпнула целительница.

— Да, так и есть, — Янера спрятала улыбку, — так и есть. Но вдобавок к настрою магия просто разбивается о слишком большое количество энергии в одном человеке, как об щит. Говорят, некоторые убивцы способны «вытянуть жизнь» из направленного на них воздействия, но я не представляю, как это. Впрочем, у меня нет опыта сопротивляться направленной на меня магии, — убивица пожала плечами будто бы с неким сожалением.

Использовать чужую жизнь как щит… Это выглядело очень и очень полезно в случае боя с несколькими магами. Ависар сразу вспомнила несколько ситуаций, в которых такая способность могла бы пригодиться.

— Как ты знаешь, — продолжала Янера, — убивцы способны останавливаться прежде, чем заберут жизнь полностью. Это требует твёрдого намерения и значительного напряжения воли. Я бы сказала, что это чуть труднее, чем отказаться от воды после дня, проведённого на солнцепёке, — она выбрала наиболее животрепещущий пример.

— Ты атаковала Ренара, но забрала Жизнь не полностью? — Ависар гораздо больше интересовало то, что было потом, поэтому она не сдержалась и задала этот риторический вопрос.

— В некотором роде да, но я поступила гораздо хитрее, — во взгляде Янеры появились какие-то странные искорки. Озорство? Гордость? — Мне было нужно, чтобы Ренар потерял сознание, но при этом я не хотела, чтобы он умер ни при каких условиях. Если просто вытянуть жизнь настолько, чтобы человек «вырубился», — это слово она произнесла с иронией, — то шансы после этого выжить невысоки. Мне это не подходило. Но! — рука Янеры дёрнулась так, будто она хотела поднять палец, но удержалась. — Мне известно, что взятие Жизни — это два последовательных процесса. Сначала убивец вытягивает жизнь в некое «вместилище» — я привыкла думать о нём примерно как о том месте за Завесой, куда воины кладут мечи — а уже потом сливает чужую Жизнь со своей.

Ависар честно пыталась себе всё это представить. Вроде даже получалось, но как-то неуверенно.

— Обычно убивцы пропускают этот этап, — казалось, Янера презирает их за это, — и как бы «поглощают» Жизнь сразу, без паузы. Но у того состояния, когда Жизнь находится во «вместилище» есть два интересных свойства. Точнее, мне известно пока только два свойства, — уточнила она, — вполне возможно, что их гораздо больше. Итак, два свойства, — Янера подняла руку и загнула палец. — Первое: даже если вытянуть из человека всю Жизнь, до тех пор, пока убивец не заберёт энергию из «вместилища» себе, человек не умрёт. И второе, — Янера загнула второй палец уже практически торжествующе, — Жизнь из этого «вместилища» можно вернуть!

Ависар смотрела на Янеру, приоткрыв рот. Янера говорила так горячо, будто сама всё это придумала. А, может, так и было? Ависар слишком привыкла думать, что Янера — просто аристократка, которая получила образование в Ордене, как принято у аристократов, но магией занималась лишь настолько, насколько это было необходимо. А тут вдруг такое.

— В общем, так я и поступила, — подытожила Янера, — забрала у Ренара Жизнь, а потом вернула. Правда, отдавать труднее, чем забирать. На это потребовалось время, — её лицо вдруг застыло неподвижной маской. Должно быть, нахлынули воспоминания о прошедших событиях. — К тому же, — добавила убивица, — «вместилище», если можно так выразиться, «течёт». К великому моему сожалению, вернуть я смогла гораздо меньше, чем забрала. Но достаточно, чтобы Ренар сносно себя чувствовал.

Ависар посмотрела на берег. Ренар уже вышел из воды и теперь сидел на берегу, видимо, отдыхал.

— И… — Ависар попыталась сформулировать, — раньше ты не замечала, что «вместилище» «течёт»?

Янера обернулась как будто с каким-то возмущением.

— Конечно, нет! Я никогда раньше этого не делала. Я только предполагала, что это сработает.

Ависар снова застыла с открытым ртом.

— Погоди… Ты использовала сложную, неочевидную технику магии Смерти на Ренаре, никогда не пробуя её прежде и даже не будучи уверенной, что так вообще можно, не говоря уже о том, что ты справишься⁈

— Да, — твёрдо ответила Янера.

— Господи, но зачем⁈

— Лорд Гальди шантажировал Ренара и, надо сказать, добивался в этом некоторого успеха, — холодно отчеканиля баронесса. — Он затеял игру для нас троих — для меня, Ренара и Маирана, но Ренар был ключевой фигурой. Я убрала Ренара и сломала его игру.

Ависар всё ещё беспомощно хватало ртом воздух. Игры играми, но рисковать жизнью Ренара ради всего этого? Почему? Зачем?

— Ависар, — взгляд Янеры стал знакомым. Холодным, пугающим, — Ренар дорог мне не меньше, чем тебе. Я бы не стала рисковать им только для развлечения или потому что мне было интересно попробовать.

Ависар почувствовала, что кровь хлынула к щекам. Она вспомнила, при каких обстоятельствах Янера впервые её увидела. Янере явно не понравилось, что тогда Ависар лежала на коленях у Ренара. Недаром с того самого дня Ренар резко стал сторониться её. Уже никакого сна под одним одеялом. Никаких объятий, даже там, где никто не видит. Но взаимная симпатия ведь никуда не делась. Пусть Ренар ведёт себя порой как мальчишка, но он ещё вырастет и поумнеет, если, конечно, всякие убивцы не продолжат ставить на нём смертельно опасные эксперименты.

— Я не сомневаюсь, что это было необходимо! — попыталась защититься Ависар. — И я очень рада, что всё закончилось благополучно. Может, и был какой-то другой способ, но я считаю, что ты проявила завидную находчивость. Кто знает, может, не сделай ты этого, мы бы и не выбрались.

— Выбрались бы, — Янера немного смягчилась, — так или иначе. Возможно, ногами вперёд.

Ависар едва сдержала смешок. Кажется, Янера тоже чего-то набралась от Дона.

— О чём это вы тут разговариваете, девушки? — спросил подошедший Ренар.

Страхолюд говорил весело и бодро, но тени вокруг глаз и осунувшееся лицо делали его тон слегка неестественным.

— О тебе, — в один голос ответили Ависар и Янера.

— Кхм, — Ренар выразительно кашлянул, — я польщён таким вниманием. И к чему же вы пришли в этом разговоре?

— К тому, что своей жизнью ты обязан невероятному везению и леди Гальди. Пополам, — ответила Ависар, поднимаясь.

Она окинула взглядом ауру Ренара. Действительно, ничего такого, что она могла бы исправить. Только общая тусклость.

— Ависар, — догнал её неуверенный голос Янеры, — не называй меня «леди Гальди», пожалуйста.

— А как тогда? — удивилась Ависар.

— Просто по имени, как ты сделала сегодня, — пожала плечами баронесса, — никто из вас не обращается к Ренару по фамилии. Почему тогда к моей столько внимания?

Ависар кивнула. Действительно. Никому не приходит в голову называть Ренара «лордом Кельтерном», ну разве что иногда и в шутку. Но Ренар, он какой-то свой, а Янера до сих пор была такой отстранённой, что обращаться к ней иначе, чем «миледи» было сложно. Похоже, ей надоело. Или просто после встречи с отцом в том лагере ей больше не хочется слышать свою фамилию по сто раз на дню.

Ависар нехотя пошла прочь. Ей оставался один пациент. И он как раз покончил с разделкой зайцев и теперь бездельничал. То есть, конечно же, помогал Лине варить суп. Но в любом случае был не слишком занят.

— И что теперь? — спросил Корон, болтая ногами в набегавших волнах.

Дон (не без помощи магии) создал длинный, сужающийся к концу канал, ведущий от воды на берег. Перед «устьем» вздымались камни-волнорезы, благодаря которым вода становилась почти что спокойной. Канал оканчивался округлой ямой, похожей на маленький прудик.

— А теперь мы подождём, пока рыба заплывёт в нашу яму! — оптимистично заявил Дон.

Корон с сомнением посмотрел на канал. В нём сновали рыбёшки, но такие мелкие, что ими побрезговала бы кошка.

— Не думаю, что они поплывут туда без приманки, — честно сказал он, — вот если бы ты насыпал туда каши, они бы приплыли.

— Если бы у меня была каша, — усмехнулся Дон, — я бы просто её съел.

Корон вздохнул. Есть хотелось очень сильно. Вся эта возня с каналом хотя бы помогла отвлечься, пока готовился обед. Находиться близко от костра было просто невыносимо из-за запаха еды.

— Ты распугал всю рыбу в округе своими скалотрясениями, — проворчал Корон, — зачем тебе понадобилось делать этот канал таким здоровым?

Дон пожал плечами. Скорее всего, он просто не смог вовремя остановиться. Огородник почесал в затылке.

— Если метод пряника нам недоступен, то нам остаётся только использовать метод кнута!

— Чего? — не понял Корон.

— Заставим её силой! — Дон решительно огляделся и с заметным усилием поднял с литорали здоровенный камень.

Дон качнулся и мощным движением бросил камень в воду, за линию волнорезов. Камень ушёл в воду с громким всплеском. Несколько перепуганный шумом рыбёшек ринулись в канал в поисках спасения.

— Во, видел? — усмехнулся Дон, — идём, мне нужна команда загонщиков!

Втроём вместе с Рысью они принялись загонять рыбу, кидаясь камнями и стуча по воде палками.

— Твой канал слишком широкий, — проворчал Корон. Ему уже надоело стоять в полосе прибоя с замёрзшими ногами и перегретой солнцем головой, — они разворачиваются на полпути.

— Я им развернусь! — погрозил Дон. — Упади! — скомандовал он, хлопнув в ладоши.

Две заранее подготовленные груды камней по бокам «устья» рухнули, перегородив рыбе пути к отступлению. Подобную операцию пришлось повторить ещё три раза, пока вся рыба не оказалась в конечном прудике.

— А яму надо было делать мельче, — констатировал Корон, разглядывая рыбёшек в воде.

— Если ты такой умный — в следующий раз будешь делать это без меня, — огрызнулся Дон, но скорее для виду. Корон видел, что он и сам того же мнения.

Огородник опустился на колени и с энтузиазмом пытался выловить рыбу из прудика руками, однако мелкие юркие рыбёшки не давались. Пришлось засыпать яму ещё на три четверти.

В итоге, после всех этих стараний в котелке оказалось штук двадцать пятнистых большеголовых рыбёшек длиной не больше пяди. Остальную мелочь трогать не стали, оставили в яме, посчитав, что с приливом они смогут вернуться в море.

— Что это вообще такое? — Корон достал из котла рыбёшку и заглянул в её широкую распластанную морду.

— Это, друг мой, называется бычок, — пояснил Дон, — их готовят с томатами, — мечтательно протянул он, — но так как томатов у нас нет, мы их просто пожарим…

— Вообще-то я имел ввиду не это, — Корон действительно не знал, что это за рыба, но сейчас ему это было неинтересно. — Я хотел спросить, почему мы разнесли пол-берега, а поймали… — он развёл руками, показывая ничтожность улова.

— Ну… — Дон заглянул в котелок, — всем по одной-то хватит. Зато мы получили бесценный опыт и в следующий раз мы учтём наши ошибки и получится лучше!

Корон только и смог покачать головой. Дон после побега так повеселел, что с ним становилось страшновато. Он настолько беспечно относился ко всему происходящему, что иногда казалось, будто пропустил все предшествующие события.

— Как будем жарить? На прутиках или на камнях? — спросил Дон так, будто это был самый серьёзный в мире вопрос.

«Не всё ли равно?» — подумал Корон, но не сказал этого вслух, потому что ему не хотелось прослушать ещё и лекцию о том, чем отличаются бычки, жаренные на прутиках и на камнях.

— А как быстрее? — уточнил он.

— Есть только один способ узнать! — провозгласил Дон.

Корон обречённо вздохнул. Очевидно, теперь им предстояло половину рыбы приготовить одним способом, а половину — другим.

Где-то за спиной послышались шаги Ависар. Маиран не стал оборачиваться. Если захочет пройти мимо — пусть идёт.

— Маиран, пошли, — твёрдо окликнула его целительница.

— Куда? — мимоходом поинтересовалась Лина.

— Как куда? Лечиться! — ответила Ависар совершенно обычным, безмятежным и весёлым тоном. Лина вряд ли уловина ту неестественность, которую отлично расслышал Маиран.

— Да лечитесь тут, чем вам не нравится!

— Мне нужно более тихое место, чтобы сосредоточиться.

Лина посмотрела на Маирана с беспокойством. Подумала, небось, что с ним что-то серьёзное. Маиран встал, Ависар махнула рукой, и он направился в указанном направлении. Ависар шла следом. Ещё бы! Она вряд ли хотела бы сейчас, чтобы он шёл позади неё. Маиран шёл, прихрамывая на правую ногу и боролся с желанием обернуться. Ему было не по себе от того, что Ависар не спускает с него глаз. Что она задумала?

— Здесь, — скомандовала Ависар и Маиран остановился.

Воин обернулся. Он чувствовал себя так, будто где-то рядом на дереве уже висит приготовленная петля и ему сейчас зачитают приговор.

Ависар стояла напротив, раза в три дальше, чем стояла бы обычно. Она выглядела очень сосредоточенной и немного сердитой.

— Наверное, я погорячилась, — сказала целительница.

— Погорячилась⁈ — Маиран решил бы, что ослышался, если бы она не сказала это так ясно. — Погорячилась⁈ Ави…

Он шагнул ей навстречу, но Ависар предостерегающе подняла руку и Маиран остановился, будто налетев на стену.

— Я хотел сказать… — попытался оправдаться он. — Ты имела полное право дать мне в морду или исковеркать мне вторую ногу, а ты просто отчитала меня, а теперь говоришь, что погорячилась, — Маиран не знал, куда девать руки.

— Отчитала я тебя совершенно верно, на мой взгляд, — твёрдо ответила целительница. — Я была неправа, что вообще стала с тобой шутить, когда ты в таком состоянии. Даже самого доброго и терпеливого человека легко вывести из себя после тяжёлой и бессонной ночи. Особенно такой тяжёлой, как у тебя. Это ни в коем случае не давало тебе права меня топить! — Ависар гневно сверкнула глазами, прежде, чем Маиран успел что-либо сказать. — И, я надеюсь, ты впредь ничего подобного больше не выкинешь. А теперь ляг и продышись.

Маиран только и смог, что непонимающе на неё уставиться.

— Ну чего непонятного⁈ — возмутилась Ависар. — Дышать разучился?

Маиран послушно лёг на землю.

— Я не думал, что… — он попытался как-то выразить то, что он не ожидал, что Ависар вообще к нему теперь приблизится, но ему снова не дали.

— Я сказала «дыши», а не «болтай»!

Маиран послушно сосредоточился на дыхании. Дышать ровно было тяжело. Слишком сильно всё болело. Но тем важнее было расслабиться. И Маиран честно старался.

— Ты всё ещё мой пациент, — тихо сказала Ависар. — Ты же не мог подумать, что я теперь оставлю тебя без лечения? — она подождала, пока его дыхание выровняется. — А теперь я иду. Но если ты тронешь меня хоть пальцем — я сделаю из твоей ауры сито.

Маиран едва удержал ритм дыхания — сегодня эта угроза казалась особенно пугающей. Ависар опустилась рядом на колени. Маиран прикрыл глаза и сосредоточился на столь привычных ощущениях. Даже с закрытыми глазами он видел все жесты, все узоры, которые рисуют в воздухе пальцы Ависар. Он знал, что это покалывание в левом плече происходит от того, что Ависар сейчас сложила пальцы щепотью над правым бедром, будто бы скручивает нити в единый жгут. Он столько раз это видел… Но никогда не мог повторить, конечно же.

— Маиран, — Ависар коснулась его плеча так осторожно, будто он мог сломаться от этого прикосновения, — ты всё ещё мой пациент. И всё ещё мой напарник. Я надеюсь, что ты понимаешь, что такого рода договоры так просто не рушатся. И я надеюсь, что ты продолжишь вести себя как мой напарник и впредь.

Маиран посмотрел ей в глаза — светлые, голубовато-серые глаза, которые так сводили с ума многих мужчин — и ужасно пожалел, что не может взять её за руку.

— Я — твой напарник, Ави, — пообещал он, — как положено, до самой моей смерти.

— Постарайся оставаться им как можно дольше, — без тени улыбки ответила Ависар.

Они всегда однозначно интерпретировали фразу «до смерти одного из нас». Никто здесь не сомневался, что Маиран умрёт первым.

— Разувайся, — приказала Ависар.

Маиран снял сапоги: с левой ноги — быстро и решительно, с правой — медленно и осторожно. Вся правая ступня была сплошным синяком. Маиран не помнил, в какой момент он умудрился сломать два пальца, да ещё и не крайних, но, в принципе, ему было всё равно. Сломал и сломал. С участием Ависар через несколько дней уже срастётся.

Пальцы Ависар оказались неожиданно холодными. Целительница потратила на переломы буквально несколько минут и кивком позволила ему обуваться обратно.

— Сегодня или завтра я хочу перебрать аптечку вместе с тобой, — сказала Ависар, скрестив руки на груди, — чтобы ты знал, чего там уже нет.

Маиран поднял голову, посмотрел на её чуть сгорбленные плечи, хмурую морщинку на лбу. Какое у неё будет лицо, когда через неделю-другую она скажет: «пойдём переберём аптечку. Хочу, чтобы ты знал, что там ещё есть»? Ависар сейчас несла на своих с виду хрупких плечах очень тяжёлый груз. И он ничем не мог помочь ей. Только держаться подальше, чтобы не сделать ещё хуже.

Тракт лежал вдоль берег пыльной змеёй. Он то поднимался вверх, то нырял в очередную щель, как Вран называл эти уходящие к морю ложбины. В некоторых щелях попадались ручьи, но реже, чем хотелось бы. Бесконечные подъёмы и спуски неприятно напоминали о марше через Темновражье. Но, по крайней мере, в этот раз все шли сами, а Маиран с Доном не выясняли отношения, да и склоны были гораздо более пологими — всё-таки Тракт предназначался для повозок, а не только для пеших путников.

Искра не слишком-то следила за дорогой. Ей было, о чём подумать и без этого. В основном, конечно, её занимал разговор с Арном. Если эльфы так уж не приемлют убийства, то как тогда происходили те знаменитые сражения Высоких людей с эльфами? Почему тогда так сильно пострадал Орден Воинов? Если же для того конфликта эльфы сделали исключение, то почему изгнали Арна? Искра успела получить некоторые представления о сроке жизни эльфов и теперь она прекрасно понимала — многие эльфы должны были помнить те времена. Все факты никак не укладывались в целостную картину. Под конец привала Искра, не желая тревожить Арна, попыталась получить ответ от Свитка, но времени не хватило. Она порядком разучилась обращаться к артефакту. К тому же, чтобы получить нужный ответ, необходимо правильно задать вопрос, а для этого его нужно сформулировать.

Сегодня Искра с некоторым смущением осознала, что Свиток даёт ей читать не только летописи и книги, но и личную переписку. Сегодня она прочитала письмо, адресованное неким Зябликом какому-то Грачу. Судя по именам и контексту, это были уроженцы Лиспы, состоявшие в Ордене Воинов. Письмо было написано лет четыреста тому назад, все причастные к нему уже давным-давно умерли и поэтому Искру чуть меньше терзало то, что она влезла в личные письма своими «грязными руками».

По большей частью письмо содержало всякую незначительную ерунду, вроде того, кто на ком женился, и кто сколько детей нарожал за то время, что Грач отсутствовал в Ордене. Но в самом конце содержалась приписка, которая относилась к делу.

«Свиристель и Като отправились на луду терцина за эльфийскими ушами. В иду юнуса Като нашли близ Ре-Лир-Кона призраком. Свиристель так и не вернулся. Полагаю, ему уже нет возврата. Эльфийские мрази заплатят за это!»

Что значит «нашли призраком»? Надо разузнать об этом побольше.

Искра посмотрела на Дона, который шёл рядом и беззаботно насвистывал какую-то мелодию.

— Дон, а сколько лет тебе было, когда ты впервые убил человека? — поинтересовалась она.

Дон сбился с шага, уставился на неё и не то хмыкнул, не то кашлянул.

— Хорошенького же ты обо мне мнения, Госпожа Хранительница… — усмехнулся огородник.

— То есть? — не поняла Искра.

— Готов поспорить, если бы ты решила задать подобный вопрос Велену, ты бы сперва поинтересовалась, приходилось ли ему убивать.

Искра посмотрела на светляка. Да ну, представить, что Велен кого-нибудь убил, было сложно. Скорее он сам себя покалечил бы при первой же попытке.

— В общем, я ещё не дожил до того возраста, в котором я впервые убил человека, — конкретизировал свой ответ Дон, — поэтому ответить на твой вопрос я не смогу.

— Ого, — Искра почему-то очень сильно удивилась. Непонятно, откуда у неё была уверенность, что Дон уже убивал, но она была, — знаешь, а это был бы хороший ход для твоей игры, — улыбнула она, — «я никогда не убивал человека».

— Да уж, — Дон огляделся, — некоторые определённо загнули бы пальцы. Вот только вряд ли они были бы рады это сделать.

Искра пожала плечами. В тот раз, когда Маиран признавался ей, что ему приходилось убивать — тогда, по дороге к Ре-Дон-Гону — он не выглядел расстроенным. Он принимал это как данность. Вот, пожалуй, с кем стоит поговорить на эту тему.

— Маиран! — окликнула воина Искра.

Маиран неожиданно обнаружился в хвосте отряда. Чуть ли не отставшим. Странно. Сам ведь говорил никогда не ставить замыкающим того, кто ходит медленнее других. Искра пошла рядом с ним, наблюдая, как он пытается не хромать.

— Маиран, сколько лет тебе было, когда ты впервые убил человека? — спросила Искра.

Воин смерил её хмурым взглядом. Он явно не понимал, к чему такие вопросы. Но ответил.

— Пятнадцать. Или шестнадцать, — он прищурился, пытаясь вспомнить, — не помню точно, было это до или после моего дня рождения.

— После, — бросила через плечо Ависар, — это было в календу сектиса. Ровно десять лет назад.

— Точно, — кивнул Маиран, — ровно десять лет…

— Ависар, а ты тоже там была? — спросила Искра.

Ависар почему-то не спешила присоединиться к их разговору физически, предпочитая идти далеко впереди и бросать ответы через плечо.

— Ещё бы я там не была, — вздохнула целительница, — Маирану пришлось это сделать из-за меня.

— На наш караван напали, — пояснил воин, — была схватка и один из этих… хм… разбойников, — подобрал он слово, — попытался утащить Ависар с собой. Ну или химера его знает, что он там хотел сделать. Этого мы никогда не узнаем. Потому что он неудачно повстречался с моим ножом.

— И пока Маиран с ним дрался, ему в ногу попала стрела, — продолжила Ависар, — но всем, конечно же, было не до нас. Я растерялась и попыталась вылечить Маирана.

— Ты вылечила, — воин как-то странно усмехнулся.

— Не слишком удачно, — щеки Ависар окрасил лёгкий румянец. Она наконец, приблизилась к ним. Разговаривать стало гораздо удобнее, — с тех пор с ногой всё время что-то происходит.

Искра прекрасно помнила, как Маиран подвернул ногу в Ре-Дон-Гоне, и как потом напоролся на сучок в ночь, когда они встретили Чёрных Ястребов. И ещё несколько мелких травм. Но, кажется, чем дальше — тем реже это происходило. А сейчас пальцы Маиран сломал вообще на правой ноге.

— Мне кажется, это стало происходить реже, — поделилась своими наблюдениями Искра.

— Тебе не кажется, — кивнул Маиран.

— Если постоянно иметь рядом целителя, который будет следить за этим, то последствия можно уменьшить, — сказала Ависар, — чем я и занимаюсь последние два месяца. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь окончательно и долгосрочно всё исправить, но я буду стараться.

Маиран и Ависар переглянулись, но что-то было странное в этом взгляде. Нет, в нём была благодарность и всё такое, но этот взгляд не сближал их. Наоборот, между ними была будто бы холодная стена. Ависар упорно продолжала идти с другой стороны от Искры, чем Маиран. С чего они вдруг так рассорились?

— Маиран, и как ты себя чувствовал после этого? После того, как отнял чью-то жизнь? — продолжила свой допрос Искра.

— Я понял, что мне это не понравилось, — ответил Маиран, — не могу сказать, что меня терзало чувство вины — я понимал, что сделал бы то же самое вновь — но я сам похоронил этого гада и потом всю ночь не мог заснуть, пытаясь хоть как-то осознать то, что произошло.

Некоторое время шли молча. Потом Маиран вновь заговорил.

— Я понял, что даже смерть совершенно незнакомого мне человека от моей руки причиняет мне боль. И я задумался о том, что я чувствовал бы, если бы убил человека, которого знаю лично. Пусть даже я питал бы к нему ненависть. Если так подумать, то только к знакомому человеку можно испытывать сильную ненависть. Ты должен знать, за что ты его ненавидишь. В общем, я пытался понять, есть ли разница между тем, чтобы убить знакомого человека и тем, чтобы убить незнакомца при условии, что знакомый тебе человек умрёт в тот же миг от чужой руки.

— И что, есть?

— Я так и не решил, — признался Маиран.

— Ты мог бы поставить эксперимент! — предложил Дон, прислушивающийся к разговору.

— Нет, спасибо, я воздержусь, — очень серьёзно ответил Маиран. — Мне не нравится убивать людей, и я не хочу делать это чаще, чем приходится.

Искре стало немного не по себе. Даже несмотря на то, что Маирану не нравилось убивать, он ужасающим образом относился к этому как к какой-то обыденности. Сколько человек он уже отправил на тот свет?

— В тот день, — вдруг вернулся к воспоминаниям воин, — точнее, в ту ночь, произошло кое-что ещё. Я встретил Рысь.

Сначала Искра подумала, что он имел в виду животное, но Маиран красноречиво кивнул в сторону маленькой охотницы.

— Как это⁈ — удивились все, кто слышал это.

— Там протекала речка. За полночь я услышал плеск и решил посмотреть, что там. И увидел маленькую девочку, которая пыталась выбраться на скользкий крутой берег. Я вытащил её. Она сказала, что упала в воду на том берегу и течение унесло её сюда. Я переодел её в свою рубашку и перенёс на тот берег. На прощание она сказала мне, что я злой человек, но хороший и подарила мне бусину, которую я до сих пор ношу.

— Почему ты никогда мне об этом не рассказывал? — с легким возмущением спросила Ависар.

— Я не был до конца уверен, что мне это не приснилось, — усмехнулся Маиран, — полностью поверил лишь когда увидел свою рубашку у неё сейчас, уже во время этого путешествия.

— Рысь, как ты вообще там оказалась? — спросила Ависар. — На Восточном Тракте, так далеко от своей деревни?

— В тот день я отправлялась в Орден, — ответила охотница, — мы стояли лагерем у границы Леса и ждали друзей Чёрного Волка, чтобы продолжить путь.

— Знаменательный был день! — восхитился Дон.

— Такие моменты у предсказателей называются Точками, — сказала Жинга. — В Точках от выборов одного человека могут зависеть судьбы многих.

— Маиран, — в памяти Искры всплыл вопрос, который стал ещё острее после всей этой новой информации, — в этом отряде есть хоть кто-то, с кем ты не встречался до этого лета?

— Вран, — тут же ответил Маиран и, после небольшой паузы продолжил перечисление, — Жинга. Янера. Арн. Дон. Наяна. Ты, — он встретился с Искрой взглядом, — как видишь, достаточно.

— Но с ними ты тоже связан, — возразила Искра, — Дон и Наяна знали тебя, хоть ты их и не знал. Ты знаешь племянницу Жинги. Ну и так далее… В общем, — заключила она, — я к тому, что складывается ощущение, что мы собираемся вокруг тебя, а не вокруг меня.

— Интересное предположение, — сказал Маиран, — но крайне странное. На кой я вам всем сдался?

— Поживём-увидим, — пожала плечами Искра.

Удобное место для ночёвки встретили, когда солнце ещё не коснулось горизонта, но Дон милостиво согласился не идти до самой темноты. Даже Вран не стал противиться этому — темняк явно не привык к таким долгим переходам, в отличие от остальных. Лина искренне сочувствовала ему — в тёмной одежде было жарче. И всё-таки было видно, что Вран скорее перережет себе горло, чем признается, что устал и не может идти дальше. Он опять взял на себя вторую ночную вахту, сославшись на то, что выспался днём.

Воспользовавшись тем, что было ещё светло, Лина вскарабкалась на возвышение неподалёку от лагеря. Отсюда открывался прекрасный вид на море. Это был вовсе не холм, а, скорее, скала, верхний слой которой от ветра давным-давно превратился в песок и дал возможность прорасти местной колючей растительности. По почти отвесным склонам карабкались извитые низкорослые можжевельники. Лина встала у края и посмотрела на то, как из-под её ноги с шуршанием осыпался вниз клочок земли. Здешняя высота её не пугала. Даже если упасть, скорее всего, зацепишься за кусты, да и до подножья скалы недалеко. Совсем не то, что бездонные пропасти в окрестностях Ледаса, края которых образованы гладкими, покрытыми лишь пёстрым лишайником, лбами.

У её ног на ветру трепетали колосья ковыля. Лина присела и погладила пальцами нежный пух на жёсткой ости. Как давно она не видела ковыль! Здесь росло едва ли несколько травинок, но дома, в графстве Рун-Кай, можно было видеть целые поля ковыля, похожие на бескрайнее золотисто-серебристое море. Лина прикрыла глаза и увидела эту степь как наяву. Совсем скоро они дойдут туда. Домой. Ну, как скоро. Где-то через месяц, если расчёты Дона верны. А они наверняка верны.

Лина снова обратила взгляд к морю и увидела поодаль от себя одинокую фигуру. Это был Маиран, который, медленно, прихрамывая, шёл к морю. Сердце выдало дробь. Вот отличная возможность застать его одного. Осталось только не упустить.

Лина прошлась вдоль края и увидала в одном месте скалистый уступ, почти свободный от растительности. До него было примерно два человеческих роста. «У меня получится», — решила Лина, — «а если не получится — я просто отобью себе пятки и впредь буду осторожнее». Главное не зацепиться за кусты, растущие выше уступа.

Не тратя время на дальнейшие размышления, Лина глубоко вздохнула, на миг прикрыв глаза и, взяв несколько шагов разбега, спрыгнула вниз.

В последний момент воздух под ней будто бы сгустился большой мягкой подушкой и приземлилась она так, будто прыгнула с невысокой ступеньки. Сердце бешено колотилось — Лина не жаловала такие трюки. Это Марко любил сигать с крыши на крышу, пугая её. Лина присмотрела ещё один уступ ниже себя (до него было даже дальше) и прыгнула вновь.

Всего потребовалось три прыжка, чтобы достичь основания скалы. Лина быстрым шагом, почти срываясь на бег, пошла вслед за Маираном, пытаясь отдышаться.

Они чуть не разминулись в этом колючем редколесье, а, когда, наконец, встретились, получилось так, будто она преградила ему путь. Воин остановился, удивлённо уставившись на неё.

— Я видел тебя наверху, — сказал он, оборачиваясь на ту вершину, откуда начался её путь, — практически только что.

— Я спрыгнула, — объяснила девушка.

Маиран дёрнул головой и улыбнулся. Его это, похоже, позабавило.

— Никогда бы не подумал, что ты спрыгнешь с такой вышины, если только от этого не зависит жизнь дорогого тебе человека.

— Маги воздуха могут себе это позволить, — Лина улыбнулась в ответ.

— Не страшно бродить одной сейчас, когда нас могут в любой момент настичь?

— Если кому и не стоит ходить одному, так это тебе, — с укором напомнила Лина.

Маиран едва заметно нахмурился.

— То есть ты спрыгнула с той высоченной скалы, чтобы охранять меня?

— Не совсем, — Лина сдержала так желанный сейчас глубокий вдох, — я хотела кое-что тебе сказать.

— Я слушаю, — Маиран как будто немного расслабился.

Рядом с тем местом, где стоял Маиран, очень удачно торчал из земли обломок скалы. Лина залезла на него. Теперь их глаза были почти на одном уровне и ей не приходилось задирать голову. Лина взяла Маирана за плечи и развернула к себе — пусть не юлит и смотрит прямо.

— С тобой всё время что-то происходит, — начать говорить было сложнее, чем спрыгнуть со скалы, — что-то нехорошее. И я с каждым разом всё больше понимаю, что если ты умрёшь раньше, чем я сделаю это — то я буду жалеть всю оставшуюся жизнь.

Лина наклонилась вперёд и поцеловала Маирана. Его сухие, жёсткие, обветренные губы дрогнули, но он не ответил. Не то чтобы он был обязан, но Лина отстранилась, чувствуя, как кровь приливает к щекам. В общем-то, она не спросила, хотел ли он этого. И не хотела спрашивать.

Маиран смотрел на неё, замерев. Это было бесконечно долгое мгновение.

— Я даже не буду делать вид, что не мечтал об этом, — негромко, спокойно, проговорил воин, — с того самого дня.

Он сделал маленький шаг вперёд, преодолевая то несущественное расстояние, которое ещё разделяло их и крепко обнял Лину. Вот теперь это был настоящий поцелуй.

Лина высвободила руку и зарылась пальцами в волосы Маирана. Его рука скользнула по её шее.

Ей стало легко и светло на душе. От того, что всё получилось. От того, что она смогла сделать так, чтобы всё получилось, не продолжая ждать «подходящего времени» или подобной чепухи.

Они замерли, касаясь друг друга лбами. В глазах Маирана плясали озорные искорки.

— Мне говорили, что я ужасно целуюсь, — вдруг признался воин.

— Тебе просто не хватает практики, — Лина едва удержалась от смеха, — но всё в твоих руках.

Ступни Лины оторвались от камня, на котором она стояла — Маиран приподнял её, сжимая в объятьях. Это были те самые, особые объятья, после которых мужчина обычно тащит женщину в постель. Лина уже не сдерживала улыбку. Ей нравились эти объятья, и она обняла Маирана в ответ.

Воин вдруг замер. Замер. Как-то с трудом сглотнул. Глубоко вдохнул и прерывисто, через рот, выдохнул. А потом осторожно и бережно поставил её на место и отступил на шаг.

— Нет, это… Так нельзя, — проговорил он, глядя куда-то в сторону.

На его лице была такая смесь сомнений, сожалений, грусти и чуть ли не ненависти, какой Лина ещё не видела.

— Почему нельзя? — не поняла она. — Нам же обоим этого хочется!

Она попыталась дотянуться до него, но он снова попятился. Пришлось сойти с камня и догнать. Лина вцепилась воину в руку — чтобы не вздумал снова убежать.

— Маиран, что происходит? Что не так?

Воин медленно отцепил её руку, сложил её ладони вместе и обхватил их своими. Какие же большие у него ладони! Большие, тёплые и надёжные.

— Лина, — почти прошептал Маиран, смотря на её руки, будто всё ещё боялся поднять глаза, — это… слишком опасно.

— Почему? — Лина чувствовала, что это не какой-то обычный разговор про риски близких отношений между мужчиной и женщиной. Маирана снедало что-то более серьёзное.

— Я… — Маирану явно тяжело было говорить об этом, но он честно пытался, — я странно веду себя в последнее время. Иногда я сам не свой. Недавно я едва не навредил Ависар, — по лицу воина пробежала почти что судорога, — и… наверное, тебе стоит держаться от меня подальше, — эти слова он почти что выплюнул, — просто потому что я не хочу навредить и тебе.

Он поднял её руки и прикоснулся губами к ладоням. Лина почувствовала колючую щетину под пальцами. Кому-то не мешало бы побриться. Стоп, о чём она думает⁈ Тут надо срочно что-то сказать. Успокоить. Утешить. «Навредил Ависар». Что он имеет ввиду?

— Маиран, — Лина подцепила пальцами его подбородок и заставила его поднять голову и смотреть ей в глаза, — я не знаю, что произошло у вас с Ависар. Но что бы там ни было — это было явно не по твоей воле. Мы оба знаем, что этим летом ты столкнулся с кучей неизведанных страшных вещей, с которыми никто не знает, как справляться. С самого Лиркона на тебя постоянно что-то давит. Но, химера задери, с чего ты взял, что ты должен справляться с этим один⁈

Маиран попытался отвернуться.

— Насколько далеко ты собрался от меня держаться? — перешла к следующей мысли Лина. — Не подходить ко мне ближе десяти шагов? Не разговаривать со мной? Не греть меня ночами? От кого ещё ты собрался «держаться подальше»? Ото всех сразу?

— Я… я не знаю, — пробормотал Маиран.

— Я люблю тебя, и я хочу помогать тебе. — сказала Лина, смотря ему в глаза, — Просто позволь мне это сделать.

Они стояли, замерев напротив друг друга, всё так же взявшись за руки и молчали. Вокруг пылал красками закат.

— Ависар сказала мне примерно то же самое, — нарушил молчание Маиран.

Сейчас воин казался почти спокойным. Он даже как будто пытался улыбнуться. И больше не было чувства, что он пытается сбежать.

— Ну вот, видишь, — улыбнулась Лина, — возможно, тебе стоит иногда к нам прислушиваться.

Маиран шагнул вперёд, одной рукой обнял её за шею и зарылся носом в её волосы. Лина обняла его и спрятала лицо у него на груди. Она чувствовала, как он дышит. Несколько раз он явно хотел что-то сказать, но в последний момент передумывал.

— Каким образом тебе удаётся находить те слова, которые до меня доходят? — наконец, спросил воин.

— Понятия не имею, — ответила Лина, польщённая таким комплиментом.

Маиран снова отстранился, но на этот раз чтобы серьёзно посмотреть ей в глаза.

— Я не думаю, что всё сразу исправится, — сказал он, — но я обещаю, что я не буду пытаться справляться со всеми проблемами в одиночку.

Он поцеловал её в лоб, будто хотел, чтобы она запомнила это обещание. И Лина постаралась запомнить его дословно, чтобы при случае цитировать.

— А куда ты вообще шёл? — поинтересовалась Лина.

— Хотел поплавать.

— Один, — это был даже не вопрос.

— Да, один, — подтвердил воин, глядя на оранжево-красное море.

— Значит, как Часы на пароме переправлять — так мы чтим букву закона, — Лина сердито упёрла руки в бока, — а как с тремя великими артефактами на Слове в одиночку плавать в море — так пожалуйста.

Маиран улыбнулся. Действительно, в таком свете ситуация выглядела крайне забавной.

— Я за тобой прослежу, — Лина схватила Маирана за руку и потянула к морю, — пойдём, поплаваем вместе.

— Лина… — воин слабо упирался, — может, всё-таки не стоит?

— Ну не утопишь же ты меня, в самом деле! — отмахнулась Лина.

Маиран встал, как вкопанный, выдернул свою руку. На него страшно было смотреть — так он побледнел.

— Господи, Лина, — пробормотал он, — просто. Никогда. Не шути так. Больше. Я очень тебя прошу.

— Хорошо, — легко согласилась Лина. В отличие от Дона, она знала, когда стоит остановиться, — извини. Но искупаться тебе правда не помешает.

Она снова решительно направилась к берегу, увлекая за собой Маирана. Делая вид, что ничего не произошло.

Внутри у неё всё дрожало. С чего бы он так испугался этой шутки? Неужели он уже когда-то кого-то топил? Всё могло быть. «Я больше не буду шутить ни про что плохое, что мог бы сделать со мной Маиран», — решила Лина, — «никогда. Быть может, тогда ему станет легче».

Стремительно темнело. Лина подумала о том, а смогут ли они найти в потёмках обратную дорогу. Ну а даже если нет. Ночь короткая и тёплая. Как-нибудь уж дождутся утра. С Маираном не страшно.

Едва они остановились на ночлег, Ренар почти что упал на землю и, кажется, даже заснул. Ну или, скорее, погрузился в беспокойную дрёму, полную отрывков сновидений. Впрочем, когда самая лютая усталость схлынула, он проснулся. Садящееся солнце уже заливало скалы тёплым оранжевым светом. Ренар обнаружил, что лежит в какой-то нелепой позе — на боку, подогнув под себя левую руку, а правую бросив куда-то за спину. На правом запястье он почувствовал чьи-то пальцы и сначала решил было, что это Ависар. Но тут же понял, что ошибся — это, конечно же, была Янера. Он мог бы уже и привыкнуть, ведь третий день почти постоянно держала его за руку, но это до сих пор было так… странно.

Ренар в очередной раз подумал о том, что надо, наконец поговорить с ней. Он всё откладывал и откладывал. Вчера — потому что не мог собраться с мыслями. А сегодня потому, что не мог найти способ поговорить с ней наедине, там где не услышат никакие лишние уши, и потому что не было времени. И ведь он понимал, что это только отговорки. Он просто тянет потому что… не может решиться? «Я поговорю с ней завтра», — твёрдо решил Ренар, — «сегодня я слишком устал». Он правда устал. Хотелось только лежать в блаженной полудрёме. Даже голод отступил куда-то под натиском усталости. Вот только лечь бы поудобнее…

Ренар перевернулся на спину и приоткрыл глаза. Янера шарахнулась в сторону, будто хотела скрыть, что она только что держалась за его запястье. Ренар улыбнулся, чтобы успокоить её и ответом ему была волна страха. Это бодрило получше ведра холодной воды на голову.

Янера второй день ходит в сомнениях и не знает, подойти к нему на шаг ближе или отойти подальше. А всё почему? Да потому что он трусит сказать ей несколько слов! Ренар стиснул зубы и решительно сел. Это далось удивительно легко. Похоже, короткий вечерний сон оказался полезнее, чем он думал.

Янера смотрела на него широко распахнутыми серыми глазами. Её страх ничуть не ослаб. Едва ли она понимала, с чего вдруг он так резко, да ещё и злобно вскочил.

— Янера, — Господи, только бы не пришлось после этого разговора снова называть её «миледи»! Внутри аж всё заскрипело при мысли об этом, — нам надо поговорить.

Она неуверенно кивнула. Её страх рыхлым, неровным — так бывает, когда человека мучают сомнения.

— Отойдём куда-нибудь подальше? — тихо спросил Ренар, предлагая ей руку, чтобы помочь подняться на ноги (это ещё надо было понять, кто кому тут помогал).

Стоило ему встать, как волной накатил озноб. Ренар, не глядя, поднял с земли плащ и накинул на плечи.

Они шли куда-то до тех пор, пока Ренар не понял, что идти дальше уже давно нет смысла и он просто оттягивает решающий момент. Он заставил себя остановиться. В общем-то, место попалось неплохое — они могли стоять на безопасном (в несколько шагов) расстоянии друг от друга и между ними не было ни валуна, ни держи-дерева.

Янера стояла напротив него, сцепив руки вместе. Примерно так же она стояла тогда, при их первой в этом году встрече на лесопилке. Даже плащ был всё тот же, что только усиливало сходство. Только в тот раз говорила она и в тот раз её страх был спрятан за бронёй ярости. А сейчас она ждала его слов, полная смятения и сомнений.

Ренар не заметил, как вцепился рукой в подол рубашки. Господи, он так долго подбирал слова. Целый день крутил их в голове, будто учил наизусть. А теперь не мог заставить себя говорить вслух.

— Янера… — ему пришлось откашляться, чтобы уговорить горло выдавать хоть сколько-нибудь членораздельные звуки, — я думаю, нам стоит обсудить наш… — что ж, пришло время произнести это вслух, — наш брак.

Янера согласно кивнула, но не произнесла ни слова. Впрочем, говорить ей наверняка было бы не легче, чем ему, да ещё и она вряд ли готовилась к этому разговору.

— Это… тогда… — Ренар продолжал путать слова, как ребёнок, которого вызвали впервые отвечать на глазах у всего класса, — тогда всё получилось очень внезапно, я знаю. Но ты прекрасно понимаешь, зачем это произошло… — он помотал головой, приводя мысли в порядок. — Я вообще не это хотел сказать. Я всё это к тому, что раз этот брак не консуммирован, то он может быть расторгнут. Так что, мы могли бы попросить Наяну…

Ренар чувствовал, как кровь приливает к щекам. Почему так тяжело говорить о таких вещах? Или тяжело потому что собеседник — Янера?

— Но я не хочу… — донеслись до него слова, лёгкие, как порыв ветра.

Ренар поднял взгляд — оказывается, он, сам того не заметив, уставился в землю. Янера смотрела прямо на него — своим обычным твёрдым взглядом.

— Что ты сказала? — он хотел убедиться, что не ослышался.

Янера вздрогнула, отвела взгляд и чуть ли не отступила на шаг.

— Прости, я не должна была этого говорить… — торопливо забормотала она, — я всё понимаю, я понимаю, что это была формальность, и что у меня нет ни приданого, ни имени…

Пока она бормотала, Ренар преодолел разделявшее их расстояние и осторожно, но решительно поднял ей голову за подбородок.

— То есть моё имя тебя не устраивает? — твёрдо спросил он, глядя прямо в серые глаза, в уголках которых уже откуда-то собрались слёзы.

— Ты смеёшься, да? — Янера как-то неуверенно улыбнулась. — Как твоё имя может не устраивать?

— Тогда в чём проблема? — Ренар поразился тому, откуда в нём вдруг взялось столько уверенности и столько напора.

— Ну, это как-то невозможно… — вяло попыталась возразить Янера.

— Что значит «невозможно»? — Ренар схватил её за талию, будто она собиралась сбежать. — Янера, ты уже моя жена. Вопрос только в том, хочешь ли ты оставить это так, как есть.

— Я разве не важно, чего хочешь ты? — Янера выпрямила, заставив его отступить на полшага.

— Я не стал бы предлагать свой нож женщине, которую не хотел бы видеть своей женой, — серьёзно ответил Ренар.

Он отступил на шаг, выпрямился и протянул вперёд руку ладонью вверх.

— Решай сейчас, — предложил он, — либо протяни мне руку и будь моей женой, либо возвращай нож и мы пойдём за Наяной.

Янера спрятала руку за спиной — наверняка, проверяет, на месте ли нож. Хочет знать, является ли этот выбор выбором на самом деле или просто игрой? Или действительно вернёт его? Ренар никак не мог глубоко вдохнуть. Это ожидание было мучительным, но он ни в коем случае не должен был торопить её. Нужна ли ему жена, которая не сама выбрала себе такой путь?

В его руку легла холодная ладонь. Ренар сжал её — пожалуй, слишком сильно. По лицу Янеры можно было бы подумать, что она испугана, но Ренар не чувствовал исходящего от неё страха. Наконец-то!

Ренар вдруг вспомнил, как когда-то, кажется, в Древнем Лесу, согревал ей руки. В ту ночь, когда она попросила его называть её по имени. Тогда, да и до, и после этого, они будто бы кружили вокруг друг друга, как звери, с опаской обнюхивающие чужака, решающие, насколько близко к нему можно подобраться. Может быть, теперь, это, наконец, останется в прошлом?

Ренар приложил её пальцы к губам, не опуская взгляда. Янера неуверенно улыбалась. Похоже, ей тоже стало легче от того, что они, наконец, поговорили.

И всё же этот договор был бы неполным без одного элемента. Ренар прижал её руку к своей груди, свободной обхватил за талию и поцеловал — решительно, но оставляя ей возможность отстраниться, если вдруг она окажется против таких мер.

Янера не отстранилась. Но её ответный поцелуй был очаровательно робким. «Господи, а ведь, может статься, что для неё это впервые», — с каким-то внутренним трепетом подумал Ренар, но эта мысль не заставила его отступить.

Когда они прекратили, лицо Янеры светилось таким озорством, которого Ренар у неё никогда прежде не видел. Это смотрелось настолько непривычно, что казалось неестественным, но ей шло.

— Пошли! — Янера решительно потянула его за руку.

— Куда? — не понял Ренар.

— Как куда? Консуммировать!

— Что⁈ — Ренар упёрся пятками в землю, заставляя её остановиться. — Прямо здесь⁈

— Мне хотелось бы поближе к морю, — почти что мечтательно ответила Янера.

— Я не про это! — Ренар понял, что он, как никогда близок к панике. — Но под открытыми небом⁈ Среди, прости Господи, камней и кустов⁈

— Не надо делать вид, что для тебя это впервые, — в голосе Янеры прорезались знакомые стальные нотки.

— А для тебя? — совершенно глупо, растерявшись от этого разговора, брякнул Ренар и тут же прикусил язык.

Янера резко развернулась и буквально прожгла его взглядом. Он попытался было оправдываться, но она, похоже, и так всё поняла по его лицу и смягчилась.

— Для меня это впервые. И если ты думаешь, что в спальне мне было бы менее страшно, то ты ошибаешься.

Страшно? С того самого момента, как она протянула ему руку, он не чувствовал от неё ни капли страха.

— Если ты сейчас со мной не пойдёшь, я скажу, что ты мне не настоящий муж и буду вынуждена выполнить обещание, которое дала своему отцу, — сказала Янера.

Ренар полностью был уверен, что это шутка. Ну, почти уверен. На всякий случай проверять не стоило.

— Ты умеешь убеждать, — усмехнулся он.

— Я не хочу при встрече объяснять отцу, каким таким образом я покинула шатёр по приказу своего мужа, но при этом осталась девственницей.

— Так ты только из-за этого? — Ренар уже вообще отчаялся понять, что происходит, но вырываться не стал — Янера держала крепко.

— Нет, конечно, — она тихо, но искренне рассмеялась, — просто я волнуюсь и несу чушь.

— Я никогда не видел тебя такой, — признался Ренар.

— Привыкай, — резонно откликнулась Янера, — полагаю, ты узнаешь обо мне ещё много нового.

— Вероятно, ты обо мне тоже.

— Меня это скорее радует, чем тревожит, — она нежно сжала его руку, немного ослабив хватку.

Ренар не стал пользоваться случаем и вырыватся. Он просто шёл следом, восхищаясь тем, что эта красивая и решительная женщина — его жена.

Наяна сидела на камне, подтянув колени в груди и обхватив руками ноги. Ей было зябко, несмотря на плащ. Она чувствовала себя голой без покрова Тайны вокруг неё. В Хранилище это было не так остро — там их окружала тьма. К тому же, она знала, что они выйдут на поверхность и всё закончится. А сейчас…

Тогда, в лагере, когда Вран отправил её за Ренаром и Янерой, он сказал, что ей не составит труда пройти через лагерь. Так и было. Только что очнувшись от этого странного забытья, Наяна вела себя так, как будто всё в порядке. И ей действительно так казалось. И уже потом, в пути, она поняла — нет. Ничего не в порядке. Она едва ощущала Тайну вокруг. Скорее даже эта была просто привычка ощущений, а не настоящие чувства.

Наяна заступила на ночное дежурство, но сейчас она чувствовала себя слепой и глухой. Как она почувствует, что кто-то рядом в этой темноте и за звуками катящегося к морю ветра?

Напротив неё совершенно бесшумно опустился на корточки Арн. Наяне и раньше было непросто отслеживать эльфа. Теперь он мог быть вообще где угодно. Они обменялись внимательными взглядами.

— Ты говорил сегодня с Ависар, — сказала Наяна.

Арн кивнул, как будто это был вопрос.

— Зачем тебе понадобилось так откровенничать? И потом с Искрой.

Арн пожал плечами, мол, не знаю, просто захотелось.

— Тогда я тебе скажу, — Наяна почувствовала ту внутреннюю энергию, которая обычно поднималась, когда она говорила важные вещи. Но сейчас яд не попадал в словах. Наяна была как змея с вырванными зубами. — К тебе тоже не вернулась магия. И теперь, когда ты не можешь воспринимать мир, как обычно, тебе одиноко и скучно. И ты заполняешь эту пустоту разговорами.

Арн опустился на землю и сел, скрестив ноги, поддерживая колени локтями сцепленных вместе рук. Будто признавал своё поражение.

— Я смотрю, ты неплохо понимаешь, как эльфы воспринимают мир, — заметил он, — но стоило ли говорить об этом вслух?

— Единственный человек, от которого стоило бы это скрывать — это Вран, — ответила Наяна, — но он, очевидно, и так знает.

— Что-то непохоже, чтобы ты спешила с кем-нибудь этим делиться, — Арн склонил голову и прищурился. — Ты не отказалась взять дежурство.

— Ненавижу чувствовать себя беспомощной! — возмутилась Наяна.

— А ты не будешь чувствовать себя беспомощной, если кто-то подкрадётся к нам, а ты не заметишь этого?

Наяна аж задохнулась от возмущения. Это был удар ниже пояса.

— Извини, — Арн покаянно склонил голову, — я зря стал говорить об этом. К тому же, я здесь. И это будет моя вина больше, чем твоя.

Да уж. Даже если магии у Арна сейчас нет, его чуткий слух и способность видеть в темноте никуда не делись.

— Раньше я думал, — неожиданно для неё продолжил говорить Арн, — что я настолько привык к людям, что воспринимаю мир больше как человек, нежели как эльф. И сейчас я понимаю, насколько сильно я ошибался. Я даже не догадывался, что магия — такая важная часть меня. Даже в те времена, когда я совсем не умел ею пользоваться, она определяла мой способ мышления, — он ненадолго умолк, а потом улыбнулся. — Теперь я понимаю, почему люди так много разговаривают, и почему им скучно целый день смотреть на муравейник.

— Я никогда не встречала других эльфов кроме тебя, — сказала Наяна, — но порой ты ведёшь себя вполне как человек. А иногда — нет.

— Зависит от того, насколько сильно я устал от людей в тот или иной момент времени.

— То есть всё-таки мы тебя утомляем, — Наяна давно догадывалась об этом и теперь было очень приятно получить прямое подтверждение.

— Да, весьма, — кивнул Арн. — Даже тогда, когда вы не пытаетесь меня убить, вы очень много суетитесь.

— Я никогда не пыталась тебя убить или даже покалечить, — напомнила Наяна.

— Ты и суетишься меньше прочих, — это был неожиданно приятный комплимент.

Наяна мысленно вернулась к началу этого разговора. Эта привычка часто помогала не забывать важное.

— Ты доверяешь Врану? — спросил Арн, будто прочитав её мысли. А ведь сейчас он не мог этого сделать, это точно. Но тема была животрепещущей.

— Нет, конечно, — фыркнула Наяна. — И ты тоже. Расскажи, чем он не нравится тебе, а я добавлю.

— Он слишком силён для человека, — просто констатировал Арн, — его магия сильнее твоей, а это почти что невозможно, — надо же, ещё один комплимент. — И стиль… необычный для темняка, хотя, конечно, мне трудно судить.

— Слишком силён для человека… — попробовала на вкус эти слова Наяна, — я бы всё-таки сказала, «слишком силён для адепта Ордена». Некоторые дикие маги очень сильны.

Арн покачал головой.

— Есть некий предел того, сколько энергии может содержаться в человеческом теле, и сколько маг может направить в воздействие. Вран, как мне кажется, выходит за эту границу.

— Как это возможно? — это не был возглас удивления. Наяна на самом деле хотела знать, какие варианты видит Арн.

— Он определённо не отказывается от использования артефактов, — Наяна живо припомнила шапочку, которую Вран нацепил на Арна, — но это всё равно всего не объясняет. Надо бы спросить у Корона, что он думает по этому поводу. В общем, я не понимаю природу Врана и мне это не нравится. А какие причины у тебя?

— Во-первых, я не понимаю, чего он хочет. Но это, в принципе, нормально на второй день знакомства. Но вот другой момент. Двадцатилетний трибун легат, про которого я ничего не знаю? Это не просто странно. Это — очень странно.

— Темняк не стал бы врать о своём звании, — заметил Арн, — это прямая дорога к тому, чтобы покинуть Орден навсегда.

— Значит либо он действительно трибун легат, которого умудрились скрыть от Ордена Тайн, либо он не состоит в Ордене, что опять возвращает нас к версии о диком маге, — Наяна вздохнула и вдруг поняла, что упускает важный момент. — Но барон Гальди не стал бы представлять дикого мага трибун легатом.

— Тебе виднее, — улыбнулся уголком губ Арн. Вот сукин сын! Будто и без него не хватало напоминаний! — Быть может, звание трибуна Вран получил совсем недавно. Когда мы уже были в пути.

Наяна похолодела. Как она могла упустить такую возможность⁈ Это же вообще первое, что должно было прийти в голову любому здравомыслящему человеку! Кажется, отсутствие магии отупляло.

— Я его боюсь, — призналась Наяна, — особенно сейчас, когда ничего не могу ему противопоставить.

— Я тоже склонен его опасаться, — согласился Арн, — но нам не стоит переоценивать свою беспомощность. Нельзя сдаваться без боя. А пока мы можем наблюдать и думать.

Некоторое время они молчали. Наяна чувствовала себя странно от такой откровенности. Да ещё и с эльфом. И всё-таки это было даже немного приятно, особенно сейчас.

— И всё-таки, зачем он здесь? Что ему от нас нужно? — спросил Арн так, будто Наяна не говорила об этом минуту назад.

— Какой двадцатилетний трибун легат откажется от возможности стать единственным в мире темняком, состоящим в Ордене Пятнадцати? — улыбнулась Наяна.

Вряд ли это была единственная причина. И всё же такая цель вполне могла заставить темняка предать хоть сюзерена, хоть Орден, хоть родную мать.

Рысь проснулась от еле заметного, лёгкого, как порыв ветра, прикосновения. Открыв глаза, она сперва не поняла, что её потревожило. Но потом она увидела как-то особенно задумчиво выбиравшего место для сна Арна. Эльф встретился с ней взглядом и красноречиво посмотрел на возвышенность, на которой располагался пост дежурного. Так и есть. Там виднелся тёмный даже на фоне ночи силуэт Врана. Арн просил проследить за ним. Почему её? Она уже дежурила вчера и совсем не спала днём. Должно быть, у Арна были на то веские причины.

Превозмогая желание остаться лежать под тёплым одеялом, Рысь встала. Юна, лежавшая рядом, недовольно заворчала во сне и переложила морду поближе к Корону. Корон вцепился в Спутницу так, будто она пыталась убежать — тоже не просыпаясь.

Рысь взобралась на наблюдательный пункт. Вид отсюда открывался неплохой, вот только было слишком темно, чтобы можно было толком что-то разглядеть. Самое время сейчас напасть на сонный, разрозненный лагерь. Рысь прикрыла глаза и вдохнула ночной воздух. Она была более чем уверена, что поблизости не было чужаков. Ей говорило об этом то чутьё, которое указывает охотнику зверя до того, как его можно заметить.

— Почему ты не спишь? — спросил Вран.

— Сегодня та ночь, в которую лишняя пара глаз не помешает, — ответила Рысь.

Не могла же она, в самом деле, прямо сказать ему, что она тут за ним следит больше, чем за окрестностями!

— Мне кажется, там никого нет, — поделился наблюдениями Вран. — Ну, кроме тех твоих друзей, которые, почему-то, не находятся сейчас в лагере.

— Они мне не друзья, — огрызнулась Рысь. Как он вообще мог такое подумать⁈

— За что ты их так ненавидишь? — Врана как будто бы вообще не задел её тон. Он всё так же сидел и пронзительно смотрел куда-то чуть мимо неё. Это была жутковатая привычка.

— Я их не ненавижу, — почему-то Рысь не прервала этот разговор, — просто я на них сержусь.

— Сердишься? — взгляд Врана скользнул по её лицу на какое-то мгновенье. — За что?

— Представь, что тебе пришлось бы идти неизвестно куда в компании полутора десятков странных людей и эльфов, которые постоянно творят Лес знает, что и чьи цели для тебя всё ещё неясны, а действовать с ними заодно приходится — тогда поймёшь.

— Представил, — Вран улыбался какой-то одновременно обворожительной и крайне неуютной улыбкой.

— Ты пошёл по своей воле, — возразила Рысь, — а я по приказу.

— У меня тоже есть приказ, — в свою очередь возразил Вран, — но я вольно его интерпретировал.

— Приказ есть приказ, — Рысь пожала плечами, — как можно его вольно интерпретировать?

— Полагаю, к моему возрасту ты научишься этому искусству.

— Сколько тебе лет? — Рысь вовсе не собиралась с ним церемониться излишней вежливостью.

— Двадцать один.

— Не думаю, что я так скоро предам всё, во что верю.

Рысь помнила себя семь лет назад. Ей казалось, что с тех пор немногое изменилось. Почему дальше должно быть иначе?

— Можем заключить пари, — предложил Вран, наклоняясь к ней и протягивая руку.

— Люди моего народа не заключают пари, — Рысь постаралась, чтобы её голос звучал настолько жёстко, насколько это возможно, — потому что азарт затмевает разум.

— Извини, я не знал, — Вран изящным движением убрал руку и снова сел прямо.

— Ты ничего не знаешь о Лесе, как и все Высокие, — не удержалась от комментария Рысь.

— Я с удовольствием выслушаю, если ты что-нибудь расскажешь, — это было сказано вежливо и смиренно, но казалось издёвкой.

Рысь отвернулась. Нет, она ничего не будет рассказывать этому человеку. Он всё равно не сможет понять.

— Корону ты рассказываешь, — упрекнул он её.

Рысь и правда самым бесжалостным образом заставила Корона пересказывать заданные ему ранее слова в первый же день после побега. Юный хранитель сперва вздумал отпираться, ссылаясь на то, что после всего произошедшего он совсем не в духе для уроков, но смог взять себя в руки и даже вполне успешно справиться с заданием.

— Он умеет слушать, — ответила Рысь Врану.

— А я — нет? — удивился темняк.

— Ты слушаешь, — согласилась Рысь, — но не то, что тебе говорят.

Она обернулась к нему, и он не успел отвести взгляд. Все чувства, мысли и желания сорвались со своих места и закружились как снежинки в метели, как листья в буре. Рысь вцепилась в то, на чём сидела и только ощущение камня и колючек под руками заставило её хоть как-то вспомнить, кто она такая и что здесь делает. Кажется, она что-то сказала, но не могла, вспомнить, что. Не хотелось ничего. Даже выбраться из этого зыбкого пространства несосредоточенности.

Вран отвёл взгляд. Рысь моргнула. Ей потребовалось несколько вдохов и выдохов, чтобы привести себя в порядок.

Интересно, что он мог в ней прочитать? Что она могла забыть достаточно для того, чтобы мысль стала открыта темняку?

Рыси казалось, что за те мгновения, что она смотрела в глаза Врану, она и сама поняла о нём что-то важное. Вот только она никак не могла понять, что именно.

Он не стал извиняться. Быть может, он и не заметил, что произошло? Нет, заметил. Его лицо стало жёстким. Таким же, каким оно было, когда он командовал теми магами, которые их поймали при выходе из Хранилище. Можно сколько угодно мирно беседовать с Враном под покровом ночи, но он оставался тем, кто он есть — темняком. Жаждущим силы, охочим до власти.

— Ты хотел бы взять Браслет себе, — заявила Рысь. Пожалуй, это даже было не обвинение. Просто описание того, что она видела.

— Я не представляю, как можно не хотеть взять его в руки, — спокойно, без вызова ответил Вран.

Рысь поднялась на ноги и сжала своё копье — не копьё в самом деле, а просто заострённую жердь. Она снова встретилась с Враном взглядом, но на этот раз его взгляд не пробил ту стену спокойствия и уверенности, которой она себя оградила.

— Маиран — хороший человек, — медленно, так, чтобы он услышал, произнесла она. — Если ты причинишь ему вред — ты умрёшь.

Вран совсем чуть-чуть отвёл взгляд, но достаточно, чтобы это перестало быть опасным для собеседника.

— Ты угрожаешь убить меня? — с насмешкой спросил он.

«Не слишком ли ты самоуверена, девочка?» — читалось в этой насмешке, — «ты поднимаешь копьё на меня, того, кто смог пленить эльфа?». Он не понимал. Он не понимал, что означали её слова.

— Ты узнаешь, когда придёт время, — пообещала Рысь, опускаясь на место.

— Ты злишься на этих людей, — как ни в чём ни бывало продолжил разговор Вран, — но за Маирана готова вступаться чуть ли не насмерть. Неужели ты считаешь его настолько хорошим человеком, что он того стоит?

— Будь он мне ближе — я могла бы назвать его другом.

Было неправильно говорить это вслух. До невозможности, до жути неправильно. Никогда нельзя произносить такие вещи про людей, которым не готов сказать Слова. Но это было правдой, видит Лес, правдой.

— Я ему обязана и однажды я долг верну, — это тоже было правдой, но той, которую можно произнести вслух.

«А ты? Сочтёт ли кто-нибудь тебя настолько хорошим человеком, чтобы за это стоило сражаться?». Кажется, этих слов никто не произносил, но они откуда-то возникли. Пробрались холодом сквозь позвоночник, парализовали руки и ноги.

Вместе с холодом внутри поднялась тоска и досада. Рысь как никогда почувствовала, что никогда не вернётся домой. Вместо неё вернётся кто-то другой. Да и дом уже будет не тем. И люди, которых она оставила позади уже будут для неё кем-то другим. Она проживёт не ту жизнь, которую собиралась прожить. Но ту ли, которую хотела бы? На этот вопрос ответа пока не было.

«Когда ты поймёшь, что всё пропало, это будет значить, что твоя бусина прижилась. Тогда ты станешь слабой, но лишь для того, чтобы после обрести силу», — так на прощание сказала ей Белая Росомаха. Белая Росомаха была права. Как и всегда.

«Я не буду плакать при Вране», — упрямо решила девочка, чувствуя пелену слёз, — «ни за что на свете». Кажется, это ей почти удалось.

Наверху из чернильной тьмы смотрели звёзды. Иногда они падали, прочерчивая небо яркими полосами. Но в голове было слишком пусто, чтобы загадывать желание. Да и какие тут могут быть желания…

Ренар лежал на спине и смотрел на звёзды. Рядом с ним лежала Янера, положив голову ему на плечо, а руку — на грудь. Будто этого было мало, она положила свою ногу на его — так, будто она делала так всегда. Ренар прижимал её к себе и наслаждался этим касанием — кожа к коже, всем телом. Это пьянило.

Ренар повернул голову и поцеловал её в затылок. Она в ответ потерлась об него щекой.

— Ты говорила, тебе будет страшно, — вспомнил Ренар, — но я не почувствовал твоего страха.

— Ты был слишком занят, — сонно пробормотала Янера.

Нет, Ренар готов был поспорить, что она не боялась. Он очень внимательно следил за ней всё время. Янера приподняла голову и посмотрела на него. На её губах играла задумчивая улыбка.

— Это было… довольно пугающе, — призналась она, — но ты касался меня с любовью и это сильно успокаивало.

— Ты всегда могла попросить меня остановиться, — напомнил он.

— О, не переживай. Я знаю, что с тобой делать, если мне вдруг захочется тебя остановить.

Ренар усмехнулся. Да уж, Янера знала, как обезвредить его. На пару дней так точно. Но ему очень не хотелось бы испытать это снова, поэтому усмешка вышла горькой.

— Может быть, нам стоит вернуться к лагерю? — неохотно предложил Ренар. — Будет нехорошо, если на нас тут наткнётся кто-нибудь из этих ребят, — он мотнул головой предположительно в сторону Хранилища.

— Если кто-нибудь потревожит наш покой, я его убью, — промурлыкала Янера, снова нежно укладывая голову ему на плечо.

Ренар ничего не мог поделать. Его губы сами собой расползлись в улыбку. Кажется, Янера нравилась ему всё больше с каждой минутой, проведённой рядом с ней. Хотя казалось бы, куда уж больше?

— Я стал женатым человеком несколько раньше, чем планировал, но пока что меня это полностью устраивает, — сказал Ренар.

— Всего-то на месяц раньше, — едва слышно пробормотала Янера, — было бы о чём говорить.

— То есть как это на месяц? — опешил Ренар.

— Наша свадьба была назначена на день осеннего Равноденствия, — Янера всё так же вела беседу, на поднимая головы.

— Кхм, — Ренар не сразу нашёл, что сказать в ответ, — либо меня на неё не приглашали, либо приглашение затерялось по дороге.

— Отец всё пытался меня убедить, что ты жить не можешь, как ждёшь меня, — в голосе Янеры не было ни злости, ни обиды. Она по-прежнему расслабленно лежала и отвечала спокойно и доброжелательно.

— Да меня вообще дома не было!

— Ну, к Равноденствию ты ведь должен был вернуться домой.

— Пожалуй, да, — согласился Ренар. — Было бы забавно думать, что просто возвращаешься домой, а попасть на собственную свадьбу.

Он почувствовал, как брови хмуро сползаются к переносице. Значительная часть этой истории всё ещё была непонятна. Пожалуй, сейчас уже можно было сложить все эти осколки воедино.

— Янера, я знаю, что обещал тебя не расспрашивать, но со времён того обещания многое изменилось. Могу я всё-таки задать вопрос? Если не захочешь — не отвечай.

— Спрашивай что угодно, — великодушно разрешила Янера, — я постараюсь ответить.

— Когда ты появилась на лесопилке и поговорила со мной. Когда сказала, что обязательства между нашими семьями тебя больше не касаются и всё такое… Я подумал, что ты поссорилась с лордом Мелгаром из-за того, что хотела разорвать нашу помолвку, а он этому воспротивился.

— Так и было, — Ренар грудью почувствовал, как она кивнула.

— Тогда я не понимаю, почему ты не вернула мне нож, — признался Ренар.

Янера села, глядя на него сверху вниз. Ренару пришлось приложить немало усилий, чтобы не опустить взгляд вниз, а продолжать смотреть ей в глаза. К счастью, она прикрылась краем плаща. Снаружи прорвался ночной холод, заставляя кожу покрываться мурашками.

— Больше всего в нашей помолвке мне не нравилось то, что моего мнения никто не спрашивал, — Янера говорила негромко, но с напором, готовая отстаивать своё мнение. — С самого детства меня ставили перед фактом, что ты станешь моим мужем. Но ты был для меня совершенно чужим человеком. Мы виделись три раза в жизни и всё это было так официально, что мы с тобой ничего не знали друг о друге. Конечно, мне не хотелось, чтобы меня увезли куда-то далеко от того, что было мне дорого в Ордене и отдали какому-то непонятному мне человеку, с которым я едва ли знакома.

Янера перевела дух. Ей немного трясло — Ренар чувствовал это боком. Можно было бы подумать, что это от холода, но Ренар полагал, что дело в гневе.

— Когда я оказалась на лесопилке и увидела тебя — я была в бешенстве. Я не понимала, как такое вообще могло случиться — я пыталась от тебя убежать, а попала прямо тебе в руки, — Янера плотнее запахнулась в плащ. Ренар прекрасно её понимал. Он и сам был вне себя от изумления, когда встретил её там, на лесопилке. — Потом, когда мы уже прошли какой-то путь вместе и я узнала кое-что о тебе, как о человеке, мне было очень жаль, что тогда я так резко с тобой разговаривала. Но в тот момент мне хотелось, чтобы ты держался от меня подальше. А ты был ко мне добр даже несмотря на то, как я себя вела, — Янера нащупала его руку и сжала её, будто бы извиняясь. — Я сказала отцу на прощание, что, если и выйду замуж, то за того, кого сама выберу. Так и вышло. Не могла же я предвидеть, что мой выбор совпадёт с его выбором.

Ренар молчал. А что он мог сказать? Что не сердился на неё за столь резкую встречу? Что прекрасно понял тогда, что она просто хотела оградиться от каких-либо его посягательств? Кажется, это всё и так было понятно.

— Когда ты предложил нам пожениться там, в шатре, я была уверена, что это только для того, чтобы выбраться оттуда. И я с тех пор ходила сама не своя, страшась того момента, когда ты попросишь нож обратно, — кажется, она готова была заплакать.

— А я тянул с разговором потому что не хотел его просить, — подхватил Ренар, — и думал, что ты боишься, что я потребую от тебя чего-нибудь, или так и не предложу его вернуть.

Он сел и крепко обнял её. Она обняла его в ответ и накинула плащ ему на спину. Так они и сидели. Ренар так и не понял, плакала Янера или нет. Может быть немного.

— Спасибо, — прошептал он ей на ухо, — спасибо тебе за то, что ты разорвала эту цепь недомолвок и смогла, наконец, заставить нас поговорить о том, чего мы хотим.

— Спасибо тебе, — услышал он ответный шёпот, — за то, что ты слушал меня и придавал моим словам значение.

Её дыхание щекотало ему ухо.

— Знаешь, а мы всё ещё можем успеть, — эта забавная мысль пришла Ренару в голову совершенно неожиданно.

— Что успеть? — не поняла Янера.

— В Рун-Кай к назначенному сроку, — усмехнулся Ренар. — Нам ведь надо будет рано или поздно обвенчаться. Этот день вполне подойдёт.

— Подойдёт, — согласилась Янера. — А что скажет твой отец на всё это?

— Он будет счастлив, что его сын, как и он, женился по любви, а не по расчёту.

Ренар вспомнил историю женитьбы своих родителей. Янере обязательно стоило однажды её услышать.

Янера, похоже, совсем успокоилась. Она снова дышала легко и безмятежно, в её прикосновениях снова появилась эта особая нежность.

Ренар думал о том, сколько ещё вопросов надо решить, но ему очень не хотелось тревожить её сейчас. Он медленно опустился, увлекая её за собой и вновь укутал их обоих плащом. Всё равно было прохладно, но одеваться не хотелось. Ночь была на исходе, а к утру надо было успеть вернуться в лагерь. Как бы не проспать, а то…

— Янера, — этот вопрос всё же нельзя было откладывать, — мы скажем остальным?

Янера замерла, будто её застали врасплох.

— А ты как думаешь? — спросила она.

— Я приму любое твоё решение, — в общем-то, ему было всё равно.

— Я не хочу им говорить, — как-то недовольно проговорила Янера, — по крайней мере, пока. К тому же, если мы не скажем, то исправить это всегда можно. А если скажем — то пути назад не будет.

— Ты такая мудрая, — улыбнулся Ренар, целуя её в затылок, — сколько тебе лет?

— А тебе что, отбило память? — не то съехидничала, не то обеспокоилась Янера.

— Да нет, я прекрасно помню, сколько. Просто мне всё время кажется, будто ты гораздо старше меня. И в детстве так же казалось.

— Матушка говорит, девочки взрослеют быстрее, чем мальчики, — сонно пробормотала она.

— Полагаю, она совершенно права, — Ренар, наконец, опустил голову на землю. — Доброй ночи.

В ответ Янера пробормотала что-то неразборчивое. Ренар тоже поддался сну, молясь о том, чтобы не проспать рассвет. Однако внутри него было такое море покоя, что все тревоги просто-напросто меркли на его фоне.