Тридцать девять и девять (СИ)

Глава 9

Когда Ленка с Мишкой, забрав своего Андрюху с родительской дачи, возвращались домой, Миша остановился в подъезде и снова позвонил в квартиру Давыдова. И снова никто не открыл.

— Где его носит все выходные? — улыбаясь, повернулся он к Ленке. — Он не уехал?

— Черт его знает, — с беззаботным видом ответила Ленка. — Ты бы знал, наверное, если б уехал. Шляется где-то, Давыдова не знаешь?

Оказавшись в своей квартире, Ленка уложила в кровать заснувшего еще по дороге Андрея и унесла телефон в спальню. Стельников в ванной, и она успеет со всеми поговорить так, чтобы Мишка ничего не заподозрил, иначе он начнет сильно беспокоиться.

Ленка обзванивала друзей и знакомых и, получив нужную информацию, быстро ударяла по рычагу, начиная набирать следующий номер. Была идея позвонить еще в парочку ресторанов, но это слишком долго — выискивать номера в справочнике, а Миша уже идет спать. Он всю последнюю неделю провел на Керченском военном полигоне, завтра ему нужно быть с руководством штаба в авиационном полку, и хорошо, что он пока ни о чем не догадывается.

Лежа с закрытыми глазами и ожидая, когда захрапит муж, Ленка обдумывала ситуацию. Итак, Данил ни у кого не появлялся по вечерам уже много дней подряд. Его никто не встречал в выходные. Может, он и правда уехал? Но звонить его родителям тоже нельзя — если его нет, они только напрасно начнут дергаться. И потом, если он уехал, то почему не оставил Ленке своего кота и ключи от квартиры, как всегда? Вряд ли Давыдов забыл, и кот бы уже давно орал как резаный. Да и сам Мишка должен был бы подписать разрешение Давыдову на выезд. Значит, он здесь. Видимо, он нашел себе кого-то и ночует у нее. Но перед тем, как успокоиться, Ленка должна кое-что проверить.

Когда она вечерами проходит мимо двери Давыдова, у нее такое чувство, что там кто-то есть. В квартире абсолютно тихо, дверь закрыта, хотя он раньше не закрывался, но Ленке кажется, он все-таки дома. Может, она и в самом деле сошла с ума на почве своей озабоченности, но не проверить она не может.

Ленка аккуратно встала с постели и надела халат. Стельников не должен ничего узнать, да он, скорее всего, и не проснется. Опаснее всего Андрей. Он может вдруг встать и разбудить Мишку.

Она вошла в детскую и наклонилась над спящим сыном. Тот спокойно сопел и, Ленка надеялась, в ближайшее время не проснется. А если все же Ленку поймают, она во всем признается. Скажет, пошла шпионить за Давыдовым потому, что кое-что подозревает. Мишке, конечно, пока лучше этого не знать, но в крайнем случае — пускай тоже будет в курсе.

Ленка тихо вышла в подъезд, чувствуя себя великим сыщиком, и крадучись стала спускаться по лестнице. Подойдя к двери, она присела и прижалась ухом к замочной скважине. Она специально пришла среди ночи, когда никто не ходит в подъезде, не разговаривает в квартирах, а с улицы не доносится шум машин. Он там, теперь она в этом не сомневается. Он что-то только что сказал: какое-то ругательство в адрес кота, наверное, а потом скрипнул его диван.

Итак, он прячется в своей квартире. А вот чем он там занимается — Ленке абсолютно понятно. Этот запах перегара и спирта, который чувствуется через замочную скважину, Ленка улавливает за версту, она же врач. И что ей делать дальше?

Ясно же, что он ей не откроет. Если она начнет ломиться в квартиру, то разбудит весь подъезд, а когда Стельников высадит дверь, любопытные старушенции, живущие в их подъезде, обязательно повыбегают из своих нор, чтобы лично убедиться в том, что Давыдов — случайно оказавшийся здесь отброс общества, и разнесут новости по всему побережью.

Ленка вернулась к себе и снова легла в кровать. Предпринимать что-либо сейчас бесполезно. Его нужно выследить завтра и перехватить, не дать снова закрыться — утащить к себе, например. Но как, да и что она ему скажет? Она не знает, но что-то нужно делать, причем срочно! Нельзя же допустить, чтобы Давыдов тихонечко спился прямо под носом у Стельниковых, а они ничего не заметили. Он и до этого частенько надирался ни с того ни с сего, однако это было у всех на глазах, во время общих застолий. Но чтобы уйти в резкий запой и сутками пить в одиночестве? Такого Ленка от него точно не ожидала, с чего вдруг? Уж не из-за Черновой ли? Это бред, конечно… Вот если бы удалось это Ленке узнать, удалось с ним поговорить, тогда можно было бы что-нибудь придумать. Все это возможно, но главное сейчас — не дать ему снова напиться.

***

Данила сегодня вызывали к руководству. Прямо в кабинет заместителя командующего штабом. Хорошо, что Мишки Стельникова нет на месте, его бы точно пригласили вместе с Давыдовым, еще и Миша бы этот позор ни за что терпел. Давыдову много чего припомнили, начиная с высокого доверия при назначении в штаб сразу после военного училища и заканчивая шикарной квартирой, куда ж без нее! Конечно, он не стал оспаривать свое нахождение на службе в нетрезвом виде: хотя он и не пил с самого утра, однако закончил же точно под утро! Никаких освидетельствований не нужно, он вину свою полностью признает и строгий выговор считает справедливым, даже относительно мягким наказанием, учитывая то, сколько времени на это закрывали глаза. И так по-отечески участливо пытался говорить с ним вице-адмирал… Как же стыдно перед ним было, как мог Данил до такого докатиться!

Этот разговор действительно его встряхнул, заставил увидеть себя со стороны. На что это похоже в глазах нормальных людей, чем может все закончиться? Увольнением со службы, потерей квартиры, друзей, возвращением в Киев?

Самое страшное будет, когда отец узнает, что его дорогой Данечка — обычный алкаш и за пьянку уволен из армии. На себя Данилу давно плевать, но отец этого точно не заслужил! А мама?.. Жутко подумать даже, что будет с его веселой, легкой, беззаботной мамочкой! Сколько они уже терпели из-за него, на сколько лет он и так уже укоротил им жизнь? А как вытащил его тогда отец! Как не позволил окончательно сломаться… Чтобы теперь любимый сыночка придумал себе новую проблему, от которой стремится загнуться? И, опять же, только он на это способен! Ну кто еще, если не больной на голову Данилка, может такой придурью мучиться?..

Получив взыскание по службе и кое-как закончив день, Данил быстро шел по улице, спеша попасть домой. Он должен бороться с этим, он должен что-то придумать! Данил чувствует, что мог бы это сделать. Он мог бы найти способ иметь ребенка, не имея жены, вот только сейчас он не может на этом сосредоточиться.

У него путаются мысли и трудно дышать. Его знобит, его начинает тошнить, у него болит голова, и вообще состояние у Данила ужасное. Ему нужно немного выпить, тогда сразу станет легче, и он сможет начать думать. Конечно, он больше не напьется до скотского состояния, он вообще бросит пить, просто сейчас ему необходимо совсем немножко, чтобы начать мыслить…

А с противоположной стороны города, снова пристроив Андрея вернувшимся в город родителям, к дому приближалась Ленка Стельникова, предвкушая предстоящий спектакль.

Сегодня она дает Давыдову сражение. Он не хочет разговаривать по-хорошему, поэтому Ленка переходит к активным действиям. Она уже к ним перешла и теперь должна прийти точно вовремя, не раньше и не позже, поэтому тоже идет довольно быстро.

Вчера Ленка уже решила все рассказать Мише. В течение трех последних дней она подлавливала Давыдова, придумывала разные предлоги и затаскивала к себе в квартиру. Она говорила, что ей срочно нужно переставить шкаф или вынести на улицу Андрюшкину детскую машину, а Мишки нет дома. Давыдов, конечно, ни разу не отказал, но, быстро со всем справившись, моментально смывался. Ему, видите ли, срочно надо было уходить. Он даже ни разу не остался поесть и снова закрывался у себя. Да он, кажется, уже и не ест ничего и скатывается с поразительной скоростью.

Больше тянуть было нельзя, и вчера, сидя в ванне, Ленка уже составляла речь, которая откроет наконец вернувшемуся домой Стельникову глаза на то, что его лучший дружок и прямой подчиненный, похоже, решил их покинуть. Мишка от него не отстанет: он будет скручивать ему руки, засовывать в рот кляп и просто с ним драться. Он позовет на помощь всех приятелей, но Давыдова не отпустит. Это, конечно, далеко не лучший выход: это громкий скандал, ведь Давыдов тоже так просто не сдастся, и в эту историю втянутся все, кто имеет к нему малейшее отношение. Об этом узнает Чернова, которая снова начнет его доставать и сделает еще хуже. Об этом узнает папаша Чернов, который, возможно, решит за все отыграться. Об этом узнают соседи, а следовательно, весь состав их знакомых и родственников, а дальше про Давыдова разнесется такое, что он вовек потом не отмоется. Но больше Ленке ничего не остается. Она не может его перехитрить!

Ленка с досады брызнула водой на крашеную стену ванной, посмотрела на стекающие по стене капли, и неожиданная идея пришла ей в голову. Это ведь так просто! Она выкурит Давыдова из его норки. Она же его соседка сверху! Правда, это будет нелегко в их кирпичном доме, построенном на совесть в отличие от современных бетонных коробочек, которые светятся насквозь. Но если с умом взяться за это, то Ленка справится. Уж умения подстраивать гадости Стельниковой точно не занимать!

И сегодня она взялась. Процесс пошел еще часов шесть назад. Убедившись, что система работает нормально, Стельникова собрала Андрюху и поехала к родителям. Никто не придерется! Просто бестолковой Елены Яковлевны не было дома, а у родителей не работает телефон, который Ленка, придя к ним в гости, втихаря отключила, выдернув шнур из розетки.

***

Данил не мог понять, почему так истерично орет на него старая вдовушка с первого этажа и не отстает от него ни на шаг, пока он поднимается по лестнице.

— Да что такое? — повернулся к ней Давыдов возле двери.

— Открывайте немедленно! — верещала высушенная старушка, и Давыдов, пожав плечами, стал поворачивать в замке ключ.

Бабулька шла за ним следом, пока он двигался к кухне, откуда доносились подозрительные звуки проливного дождя.

Это был не просто протекший потолок, а грандиозный потоп. Выйдя из прихожей, Данил сразу оказался в довольно глубокой луже, которая простиралась на весь коридор и образовывала лиманы в комнатах. Промочив ноги, он добрался наконец до кухни, которая представляла собой парализующее сознание зрелище. Потолок, стены, модная финская мебель, присланная недавно из Киева, истекали тоненькими струйками, будто давыдовская кухня — это каюта затонувшего пассажирского катерка, которому перед отплытием забыли подремонтировать палубу.

Чуть не сбив по пути убедившуюся в его невиновности вдовушку, Давыдов побежал в подъезд. Стельниковых нет дома, но что можно сделать, даже если бы они пришли? Кажется, хуже и быть не может! Хорошо хоть кот где-то шатается, а то ведь неизвестно, умеет ли он плавать!

Выглянув из-за угла, Ленка увидела вылетевшего на улицу Давыдова. Он явно в полуобморочном, но зато трезвом состоянии. Самое время Ленке появиться.

— Стельникова! — завопил Давыдов не спеша приближающейся соседке. — Где ты была?!

— У папы, — скромно и тихо ответила Ленка, стараясь фиксировать во взгляде подобие невинной придурковатости.

— Где?! У папы?! Ты всех затопила, идиотка!

Ленка и в самом деле изображала дурочку и, в ужасе всплеснув руками, кинулась домой. Она быстро закрутила открытый на полную мощность кран на кухне и втихаря вытащила из раковины посудную тряпочку, плотно затыкавшую отверстие водостока. Единственное, чего опасалась сегодня Ленка — что в городе отключат воду. Но удача на Ленкиной стороне, даже слишком. Жалко их паркетного пола, досочки которого заботливо укладывал один Мишкин знакомый, но это не беда. В любом случае Стельникову лучше заниматься ремонтом, чем излечением друга от алкоголизма.

Зато у Давыдова — полный порядок! Что потолки, что стены, что мебель — высохнут не раньше, чем закончится критический период, который он вынужден будет где-то провести. Где? Конечно, у Стельниковых, виновников его временной бездомности. К тому же он ведь будет помогать Мишке ремонтировать три квартиры. Причем совершенно ясно, что первая квартирка — на первом этаже. Жалко ни в чем не повинную вдовушку, но что поделаешь? Жизнь полна досадных случайностей…

А теперь Ленке надо удержать Давыдова возле себя, чтобы он тихо не улизнул и снова не накачался по поводу такого грандиозного события. Он хоть и вредный, зато сильно жалостливый и, конечно, быстро оттает и начнет успокаивать убитую горем Леночку, которой действительно хочется пустить слезу при мысли о том, какой сюрприз ждет уставшего после стольких командировок Стельникова.

— Ну ладно, Ленчик, не расстраивайся! — улыбался ей Давыдов, уже сидя у них на кухне и глядя, как всхлипывает бедная Ленка, вытирая платочком слезы. — Мало ли что бывает в жизни! Это вообще ерунда. Я вот однажды поджег чужую квартиру! И ничего. Живу себе да радуюсь. А вода — она высохнет!

— Да-а, высохнет! — ревела Ленка. — Меня же Стельников прибьет за этот паркет! А тебе вообще вовек не расхлебаться! А этой соседке с первого этажа? Боже, ну как же я так… Вот правильно ты говоришь, что идиотка!

— Я что, такое говорил?! Не слушай! Наоборот. Зато все сделают ремонт, и будут квартирки — высший пилотаж! О, Мишка пришел. Не бойся, ничего с ним не сделается!

Вошедший на кухню Стельников, лишь взглянув на виновато всхлипывающую жену, стал тихонько трястись от хохота, постепенно переходя на свой заливистый, приступообразный смех. К нему невозможно было не присоединиться, особенно когда на кухне появилась обиженная вдовушка, которая, судя по выражению ее удивленного лица, всерьез опасалась за состояние здоровья задыхающейся от веселья троицы.

За ужином Давыдов ел очень мало, в основном хлестал яблочный сок, заранее приготовленный предусмотрительной Ленкой. Она понимала, что с ним происходит, и буквально впихивала в него картофельное пюре, уговаривая хорошенько распробовать, как она готовит его любимое блюдо.

Она едва сдержалась, чтобы не стукнуть сковородкой по умнейшей башке своего Мишки, в которую внезапно пришла блестящая идея отметить сегодняшнее событие, пропустив по рюмочке водки.

— Так, Стельников, алкаш ты рыжий! — раздраженно оборвала его Ленка. — Все отмечать — печени не хватит. Ешь скорее да спать ложись. Завтра кусок работы предстоит!

Мишка вздохнул, но хорошо хоть возражать не стал. Давыдов тоже помалкивал, и это было для Ленки хорошим признаком. Он, конечно, уже втянулся, но не совсем еще потерянный человек, если находит в себе силы не клянчить глоточек спиртного взамен на что угодно.

***

Лежа тогда на диване в гостиной у Стельниковых, Данил думал о том, что он в самом деле алкоголик. Он чувствовал себя кошмарно, его трясло под теплым одеялом. Все, больше он пить не должен! Вообще ни грамма, иначе и правда все полетит к черту… Он ведь уже не умеет без алкоголя думать, но должен снова научиться. Нет, он не встанет сейчас с кровати и не пойдет вниз, к себе на кухню… Видно, судьба, что случился сегодня этот потоп, видно, жизнь дает ему еще один шанс. И ему нужно побыть здесь, у друзей, нужно продержаться какое-то время, чтобы приступить к решению своей проблемы. Ее можно решить, нужно просто к нормальному состоянию вернуться!

И Давыдов держался. Он почти не спал в эту первую ночь и наутро чувствовал себя еще хуже. Весь день у него раскалывалась голова, он вообще не мог разговаривать и работать. Дрожали руки и колени, и ему казалось, он вот-вот сядет или ляжет прямо посреди штабного коридора, такую он чувствовал слабость.

Но вечером они с Мишкой должны были начать снимать вздутый паркет в квартире на первом этаже, и нельзя, чтобы Миша что-то заподозрил…

Ленка не могла на себя нарадоваться: как же замечательно она все придумала! Давыдов прогрессирует на глазах, у него с каждым днем улучшается аппетит и уже появился слабенький румянец на щеках, а его знатные реснички снова начинают торчать кверху, а не понуро свисать над печальными глазами, словно темные козырьки.

Ленка тщательно следит за тем, чтобы Стельников исподтишка не налил ему рюмочку. Мишка, конечно, недоволен таким внезапным сухим законом и думает, что его жена прониклась модным течением борьбы за трезвость. Ничего, ему тоже не помешает немного подсушиться, удивительно только, как он ничего не замечает насчет перерождения Давыдова, который, кстати, ведет себя просто чудесно. Наверное, он и сам решил бросить, иначе нашел бы способ приложиться к бутылке.

Данил с Мишкой к тому же загружены ремонтными работами по окончании трудового дня в штабе, и им некогда проводить заседания. Это тоже большой плюс к Ленкиному поступку. Они уже ремонтируют квартиру Давыдова, и он даже не прикасается к своим горючим запасам. В общем, он выкарабкивается так же быстро, как катился вниз, силы воли ему явно не занимать: Ленка ошибалась насчет присутствия у него этого качества.

Стельникова окончательно успокоилась, когда квартиры уже были в полном порядке, и хочешь не хочешь, а пришлось отмечать окончание работ. Давыдов снова нормальный человек: он выпил две рюмки и больше пить не стал. К тому же он не сильно опьянел от такой малой дозы, а значит, законченным алкашом все же не был. Этот месяц трудотерапии явно вернул его к жизни, и все произошло очень вовремя, он опять стал таким же нахальным и общительным, как сразу после разрыва с Черновой. А она как раз снова начинает им интересоваться, думая, что Стельникова не понимает смысла ее общих вопросов.

***

Данил действительно оставил этот кошмар позади, он снова в отличной форме и может начать искать решение. Он снова ходит в спортзал и в гости, но, конечно, не избавился от своей навязчивой идеи, а просто откладывал ее обдумывание до полного выздоровления. Вот до этого момента, когда он лежит у себя на новом диване и может все как следует взвесить.

Итак, ему нужен ребенок, но не нужна жена. Что ж, существуют же на свете одинокие отцы. Откуда они берутся? Они развелись, или их жены умерли. Значит, Давыдову все же придется сначала жениться. Просто для того, чтобы иметь права на ребенка. Но если родится ребенок, то после развода он точно останется с матерью, а ждать, пока родятся двое детей, у Давыдова не хватит терпения. Кроме того, это тоже не дает полной гарантии. Можно, конечно, потихоньку помочь своей супруге скоропостижно покинуть этот мир, но это кажется Данилу крайним выходом из положения.

И потом, на ком ему жениться? На Черновой? А вдруг она и правда родит девочку, и у нее будет такая же задница? Нет, у Давыдова должна быть такая дочь, чтобы все влюблялись в нее так, как влюбился когда-то сам Давыдов, а не просто обычная матрешка. Следовательно, нужно подыскать соответствующую мамочку, у которой с генами все в порядке. Например, из числа его распутных подружек. У них, правда, не все в порядке с умом, но это не беда: ребенок унаследует мозги от папы. Остается надеяться, что дочке не перейдет небольшой сдвиг Давыдова в психологическом плане, но он у Данила, похоже, приобретенный вследствие нервного потрясения в молодости.

Однако, опять же, как избавиться от жены? Ведь у этих красоток настолько крепкая хватка, что действительно их легче убить, чем с себя сбросить. Жить с такой супругой в одной квартире — уж лучше вообще не жить. Нет, это тупиковый ход. Да только, кажется, единственный. Если, скажем, надуть какую-нибудь дуру, обещая взять ее замуж, а потом передумать — так и она передумает, сделает аборт или, опять же, заберет ребенка. А у его дочки в свидетельстве о рождении должна быть написана его фамилия!

Данилу нужно придумать что-то необычное, выходящее за рамки общепринятых правил. Подключить бы сюда, конечно, авантюрную мощь мысли Валерия Борисовича — и вопрос наверняка бы решился. Но батя никогда в жизни не станет страдать подобной дурью и только убедится, что его сыночек — потенциальный пациент психиатрии. Данилу нужно самому представить себя Валерием Борисовичем. Это ведь его отец, в конце концов, должна же наследственность хоть в чем-то проявиться!

Как отец действовал в различных ситуациях, чтобы добиться желаемого в обход законов? Методом убеждения, а если убедить не получалось, то кого-то шантажировал, а кого-то подкупал… Можно купить многих и многое, можно даже женщину — только ребенка себе не купишь! Это возможно, наверное, но точно не здесь, не на этой части населенной суши… Однако ведь женщину и правда можно! А что Данилу нужно? Именно это! Ему нужны органы деторождения, вещь материальная, и, следовательно, ее можно купить.

Но, черт возьми, сколько же нужно заплатить женщине, чтобы она выносила ребенка, родила, а потом оставила его Давыдову и забыла о нем навечно? Насколько нужно быть продажной, чтобы на такое согласиться? Даже если желающая и найдется, что ей может предложить Давыдов? Ну, самое большее?.. Конечно, можно пообещать в подарок и военный авианосец, а потом сказать, что пошутил, но ведь и она может как-то застраховаться и тоже разорвать соглашение! Самое большее — это его квартира. Но стоит ли она столько, сколько ребенок, да и квартира государственная, ее все равно не продать! Надо думать, надо искать варианты, он готов на все! А ведь точно… Ему нужно найти такого же человека. Чтобы был готов на все ради чего-то конкретного. Ради чего-то такого, что мог бы отдать или организовать Давыдов. И найти этого человека нужно среди красивых женщин.

Ради чего его продажные знакомые готовы на все? Ради денег? Но какая это может быть сумма, и найдется ли у него столько? Ради шмоток, драгоценностей, машин? Тоже нет, это то же самое. Ради… Ну, как же он забыл! Конечно, они готовы на все, лишь бы уехать за границу. Вот чем можно их купить! Они все просто бредят этим так называемым Западом, где можно жить припеваючи, ни хрена не делать, а только дышать воздухом свободы и спать с каким-нибудь состоятельным дядей, у которого собственный бассейн и белый «Мерседес».

Это же просто идеальный вариант! Если, родив ребенка, она скроется за бугром, значит, Данил избавится от нее с приличной гарантией. А чтобы ей там понравилось, ей нужно попасть туда, уже имея средства к существованию. Сколько это? Данил не знает, но это уже можно обсудить: она-то уж наверняка ориентируется! Осталось только решить, кто эта «она».

Данил вскочил на ноги и, порывшись у себя в столе, открыл записную книжку. Он перебирал всех своих прошлых и настоящих барышень, оценивая только две вещи: внешний вид и степень умопомешательства на этом самом воздухе свободы.

Он нашел свою избранницу. Если не согласится она, то не согласится никто. Он познакомился с ней на дне рождения Арсена в ресторане. Это рыженькая Катька, которая живет в убогой однокомнатной квартирке на Пятом километре и думает только о несправедливости мира, где ее угораздило родиться на советской помойке вместо одной из волшебных стран чудес. Ни к ее фигуре, ни к лицу не придерешься: гладкое, упругое, сильное тело, узкие кости, густые волосы и правильные, яркие черты лица. Просто образцовая племенная кобылка!

Разговаривать с ней невозможно: от нее доносятся только стоны о несчастной судьбе, нехватке денег и мечтательные фразы о том, как было бы прекрасно покинуть родину навсегда и начать новую, богатую и беззаботную жизнь во вражеском капиталистическом лагере.

Раньше Данил еще мог терпеть такие рассуждения, а сейчас он это люто ненавидит. С того самого момента, когда белая машина, так красочно описанная его лучшим другом, увезла от Давыдова то, что составляло смысл его существования… Теперь у него будет новый смысл! И теперь это самое главное: то, что он так сильно ненавидит. Сейчас человеческая продажность — единственный для Данила способ обрести самое важное в жизни: человека, который будет с ним при любых обстоятельствах, будет видеть в нем защиту и пример для подражания. Которого будет любить он, и который никогда не предаст, что бы ни произошло… Данил завтра же приступает к осуществлению своего плана. У него все получится, иначе… Он не знает, что будет иначе, он просто должен это сделать!

***

Данил весь день занимался работой с невероятным энтузиазмом и многое успел, невольно стараясь ускорить течение времени и приблизить окончание дня, когда он отправится наконец к Кате.

И вот он к ней идет. У нее нет телефона, но места ее обитания Данилу отлично известны: если она вечером не дома, то в ресторанчике возле набережной или на самой набережной, где бедняга надеется подцепить какого-нибудь землячка, в скором времени отбывающего на чужбину, или, что еще лучше, гражданина этой самой чужбины, неизвестно каким образом оказавшегося в военном порту ненавистной отчизны. Вот что Давыдова в ней и во всех подобных оптимистках поражает — это воля к победе. Кого, интересно, она надеется здесь найти, если не подлого диверсанта или законспирированного агента вражеской разведки?

Однако счастье уже само плывет ей в руки в лице распрекрасного Давыдова, у которого, на ее взгляд, только один, но очень существенный недостаток: он советский офицер и, напялив на себя однажды военную форму, навсегда лишился надежды пожить когда-нибудь по-человечески.

Данил вчера тщательно припоминал все, что о ней знает: она родом откуда-то из крымской степи, училась здесь в училище и даже когда-то выходила замуж, вследствие чего у нее остались обшарпанная квартирка и несбыточная мечта. Но это все не имеет для Давыдова никакого значения. Его гораздо больше интересует совсем другой факт ее биографии: была ли она когда-нибудь беременной, и чем это закончилось.

Его совершенно не устроит, например, выкидыш, хотя хирургический аборт — тоже не подарок, ведь Давыдову нужны безупречные женские органы без шрамов и рубцов, чтобы свести к минимуму риск срыва его плана в результате непредвиденных проблем. Например, ребенка с каким-нибудь дефектом Давыдову точно не нужно, это будет вообще худшее, чем может закончиться все предприятие. Но другого выхода нет, и нужно еще Катьку уболтать, а для начала — хотя бы ее найти.

Подойдя к кучке разукрашенных девиц, в вульгарных позах стоящих возле любимого ресторана, Данил спросил у них о Кате, и они ответили, что та только что отправилась домой. Видимо, Данил с ней разминулся, и ему совсем не хотелось прийти, когда Катя привела к себе очередного пьяного кавалера, чтобы, занявшись любимым делом, утешиться и отвлечься от своей основной и, кажется, единственной мысли о недосягаемом Западе.

Однако Данил все равно пошел к ней, и на удивление Катя была хоть и в печали, зато в одиночестве, явно приободрившись при виде старого знакомого, вниманием которого она весьма гордится.

Давыдов понимал, что будет слишком неестественно сразу начать переговоры, и решил сначала выполнить обычную программу, дабы не обмануть Катюшиных ожиданий. Тем более это того стоит: она, как всегда, весьма податлива и в меру активна, а подобная разрядка после напряженного дня Давыдову совсем не повредит, наоборот — после этого он сможет сосредоточиться и спокойно все объяснить.

…Катя уже сидела, закинув ногу за ногу возле лежащего рядом Давыдова, который накручивал на палец ее длинные темно-рыжие волосы, и раскуривала сигарету. Она явно не понимала, какого черта Данил здесь еще валяется и с какой стати решил вдруг о чем-то с ней поговорить. Ведь разговаривать с этими совковыми военными для Кати — дело скучнейшее.

— Ну, что будет? — говорил ей Давыдов. — Что будет, если ты вдруг залетишь?

Катя пожала плечами:

— А тебе-то что?

— Просто интересно. Такое было с тобой когда-нибудь?

Она снова пожимает плечами! Но Данилу нельзя так сразу терять терпение. Нужно держать себя в руках, ведь он знает, что Катюша — человек ограниченный, и до нее, возможно, не сразу доходит смысл вопросов.

— Ты что, не знаешь? Была ты когда-нибудь беременной?

— А тебе зачем?

— Интересно! Просто интересно! Что, ответить не можешь?

— Могу. Была, — спокойно ответила Катя. — А кто ж не был-то?

Потратив еще массу времени, Данил с горем пополам выяснил, что однажды она забеременела от своего мужа, но рожать, конечно же, не собиралась, а супругу так вообще было все равно, и Катя благополучно избавилась от проблемы в местной больнице.

Это был, конечно, большой минус, но выбирать Данилу не приходится. Ведь и правда среди красивых и продажных женщин вряд ли найдется кто-нибудь без изъянов, так что он перешел к сути вопроса.

— Катя, — серьезно обратился к ней Давыдов, и она повернула к нему любопытное лицо. — Роди мне ребенка.

Ее брови стали подниматься вверх, а яркий рот — расползаться в кривой улыбке:

— Это что, предложение?

— Ну конечно, — так же серьезно продолжал Давыдов. — Предложение о сотрудничестве. Ты рожаешь ребенка, я помогаю тебе с визой, даю много денег — и ты уезжаешь, куда хочешь. Выбирай сама, я могу это устроить. Что скажешь?

— Ты что, дурак? — пробасила ухмыляющаяся Катька. — На фиг оно тебе?

— Мне надо. Так что, согласна?

— Нет, конечно.

— Почему?

— Я что, дура? — дернула Катька плечами, и Данил едва сдержался, чтобы не подтвердить это вслух.

— Конечно, ты не дура, Катя! Я же поэтому к тебе и пришел. Сама подумай: тебе не надо больше работать, просто девять месяцев пожить в свое удовольствие. Я буду за все платить. А потом — раз! Спокойно родишь, я у тебя ребенка заберу, отдам загранпаспорт, все документы, деньги, и ты уедешь. Чем плохо? Меньше чем через год ты уже будешь там! Какой это шанс, подумай!

Катька не согласилась. Почему — она толком сказать не могла, и Данил ушел ни с чем. Напиваться он, конечно, сейчас не стал, но настроение у него было тоскливое, ведь план провалился. Конечно, как может женщина на такое пойти?

Он, пожалуй, все же женится на Кире. Черт с ней. Пусть только будет ребенок, хоть какой-то, но только его! Чтобы этот малыш сказал, что его папочка — самый красивенький, чтобы мог Данил его подержать и покормить в любой момент, чтобы мог рассказывать о нем своим знакомым и защищать перед воспитателями и учителями. Да он же будет самым лучшим в мире отцом! Почему все так несправедливо… Почему, когда тебе чего-то так сильно хочется, никогда ничего не получается!

Не раздеваясь, Данил лег на диван. Сейчас он позвонит Кире, завтра они подадут заявление, а весной у него уже будет ребенок. Дочь. Ну, или сын, какая уже разница?

Данил потянулся к телефонному аппарату, но тот вдруг зазвонил сам. Кто это, интересно, так поздно? Уж не сама ли Кирюша?

— Я слушаю.

— Алло, командирчик? Это Катя. Надо поговорить.

Данил зажмурил глаза: она согласна! Какая же это замечательная женщина! Она говорит, что с кем-то там посоветовалась и решила, что предложение Давыдова дельное, но требует уточнения некоторых деталей. Конечно, Давыдов на все согласен! Он примчится к ней завтра же вечером!

***

Переговоры с Катей были долгими. Больше всего ее интересовало, что будет, если Данил вдруг передумает. Что она будет делать с этим ребенком? Он клялся ей, что это невозможно, и она склонна была ему поверить, но все равно хотела бы получить какие-нибудь гарантии. Лучше всего — часть положенных ей денег. Сколько? Они перешли к обсуждению общей суммы. Вернее, Давыдов сказал, чтобы она ее назвала. Катя заколебалась, не решаясь, видимо, произнести цифры вслух.

— Так, какие проблемы, Катюха? Говори прямо. Если у меня таких денег нет, я сразу скажу. Мы разойдемся, и на этом все. Никто ничего не потеряет.

Данил продумал этот момент. Он понимал, что Катя, опасаясь переборщить и испортить возможное будущее, постарается быть разумной и трезво оценить возможности Давыдова. Волна его безумной радости уже схлынула за этот день, и теперь он был в состоянии взвешивать каждый свой шаг.

Она назвала сумму. Пятнадцать тысяч долларов — достаточно много. Но у Давыдова почти год впереди, и он найдет эти деньги! В самом деле, не торговаться же, словно на рынке! Пять тысяч она хочет сейчас. Без проблем, но не так быстро, деточка!

Данилу отлично известна проворность этих шустрых дамочек, и он тоже намерен страховаться. Он выдаст ей нужную сумму, как только его ребенок уже станет фактом. То есть когда врач установит беременность. Тем более у Давыдова этих денег сейчас нет. Ему нужно снять их со счета, кое-что одолжить или, наоборот, потребовать вернуть долг и — самое главное — обменять их на валюту. И нужна ей сейчас эта валюта! Чем ей не нравятся родные рубли? Однако сделать это Давыдову придется.

Пытаться обменивать такую сумму в Севастополе он, конечно, не станет, это явный криминал. Только прославишься на весь город: штабист Давыдов решил, очевидно, перебежать на вражескую сторону и развернул к этому активную подготовку. Но выход есть, и это вовсе не Валерий Борисович.

Впутывать сюда родителей прямо сейчас — это запороть все дело на корню точно так же, как подключать кого-то из местных знакомых. Они все скажут, что это сумасбродная идея, что допустить такого нельзя, и будут костьми ложиться у Давыдова на пути. А бороться со всей братией у Данила духу не хватит.

Как он поступит с родителями, он уже решил. Они должны узнать об этом тогда, когда уже невозможно будет что-либо изменить, а кроме того, у них не должно быть времени, чтобы переживать и капать Данилу на мозги. Поэтому он просто представит им живого внука как свершившийся факт, и им останется только взять его на ручки и помогать Данилу его воспитывать. Вот здесь без них, конечно, будет не обойтись. Кто еще сможет заменить его ребенку мать, если не собственная мама, которая лучше всех сумеет позаботиться о его малыше? И не надо никаких женушек и невесток — давыдовский клан сам справится со своим новым родственничком. Правда, живут они в разных городах, но это решаемо. В конце концов, мама выйдет на пенсию и поживет немного в Севастополе. Скажем, до тех пор, пока ребенок не пойдет в детский сад или хотя бы в ясли.

А валюту ему обменяет, конечно, Генка Левковский, жена которого работает в Киевском подразделении Министерства иностранных дел. На своего стародавнего приятеля Данил очень рассчитывает. Нужно узнать у него все насчет оформления документов для Кати и, может быть, даже оформить их с Генкиной помощью. К тому же Левковский никому не проболтается, а о ребенке ему знать вовсе не обязательно. Данил скажет, что помогает какой-нибудь знакомой.

Итак, Катя согласна подождать до того, как забеременеет. И теперь Давыдов продиктовал ей встречные условия: на все время действия их соглашения она должна вообще забыть, что такое сигареты и спиртное. Она должна хорошо питаться и есть то, что будет приносить ей Давыдов, или он будет давать ей деньги, чтобы она это покупала. Само собой, для нее не существует больше никаких мужиков, кроме Давыдова, до самого окончания беременности. Не хватало еще, чтобы какой-нибудь кобель тревожил там его ребеночка! Она может с кем-то советоваться, ведь Данил знает, что это неизбежно: она не сможет удержать в себе такой многообещающий проект. Только имя Данила Давыдова при этом ни в коем случае упоминаться не должно, иначе они погорят оба.

Она согласна на все. С сегодняшнего дня Катя бросает глотать свои противозачаточные таблетки, и денька через четыре как раз пора будет приступить к практическому выполнению его блестящего плана.

Конечно, им нужно будет расписаться, но Данил сделает это как можно позже, чтобы печать в его паспорте находилась совсем недолго и чтобы факт его тайного бракосочетания не успел стать достоянием широкого круга общественности. Конечно, от всех этого не скроешь, но пока новость распространится, они уже, скорее всего, будут разведены, а когда в его документах появится запись о наличии ребенка, ему будет наплевать на любое мнение, поскольку оно уже ничего не изменит.

Дождавшись наконец возможности, Данил отправился в Киев. Он не мог думать о том, что встретится там с родителями, у него в голове было только одно: переговоры с Генкой Левковским, и он должен был уложиться в кратчайшее время. Ему нужно вовремя вернуться, чтобы не упустить ни одного дня для возможного зачатия своего ребеночка. Первая попытка не удалась, и хоть Данил немного расстроился, он изначально не очень-то рассчитывал на успех сразу после прекращения приема Катькой контрацептивов.

О, какой он теперь специалист в акушерстве и гинекологии! Он в течение двух последних недель переворотил гору литературы, которую тщательно прячет, закрывая на ключ в своем столе, чтобы, не дай бог, случайно вошедшая Ленка, например, не подумала, что пора все-таки вызывать санитаров к ее одинокому соседу.

Он наизусть знает таблицы расчета сроков родов и может, подобно опытному врачу, назвать приблизительную их дату через две секунды после того, как будет указано число начала последнего женского цикла. Он накупил витаминов и уже скармливает их Катьке. Он разучил все комплексы упражнений для беременных и будет заставлять ее их выполнять. Уезжая, он набил ее холодильник едой до отказа и сказал, что за ней следят, чтобы она не таскалась по кабакам, не пила и не курила, пока его не будет. Все, здесь он большего сделать не может и едет в Киев, чтобы продолжить активные движения в сторону осуществления своей заветной мечты.

Он снял со счета все свои деньги, собрал некоторые долги и везет с собой всю сумму. Хорошо, что он еще никогда не делал крупных покупок, и его заработок спокойно перемещался на сберегательный счет. Не полностью, конечно, но значительная его часть. Это его первая крупная покупка, однако крупнее, кажется, этот мир еще не видел…

Гена действительно очень ему помог и обещал, что ни слова не скажет родителям. Левковский привык со школьных лет считать, что Давыдов со своими родителями ведет нескончаемое сражение, и, конечно, Генка — в тылу у Данила. Это хорошо: пусть и дальше думает, что Давыдов с родителями не в ладах.

Деловая жена Левковского через день выдала Давыдову его деньги, превращенные в зеленоватые купюры американских долларов, подробно просветив его насчет всех необходимых документов и справок. Она посоветовала начинать оформление как можно быстрее, потому что этот процесс весьма сложный и затянутый. Она, конечно, поможет в плане быстрого прохождения очереди, но только с документами должен быть полный порядок.

Есть, конечно, одна сложность: семейное положение. Ведь Катеньке предстоит выйти замуж, а потом развестись. Но, в общем-то, если подумать — ничего не меняется: свою фамилию Давыдов ей одалживать не собирается, и он займется оформлением сразу как приедет.

Вернувшись в Севастополь, он отправился к Кате немедленно и в очень обеспокоенном состоянии. Перед отъездом Данил нашел у родителей на их книжных полках какое-то старинное мамино пособие для беременных и, сидя в самолете, вычитал там кое-что новое.

— Так, Катя, ты когда-нибудь болела краснухой? Ну, в детстве? — спросил он сразу после поспешного приветствия.

— Болела. А что, плохо, да? — заволновалась Катька.

— Нет, молодец! — облегченно выдохнул Давыдов. — Это хорошо.

Теперь его ребеночку не грозит умственная отсталость оттого, что мамочка подцепит эту болячку на раннем этапе, и можно переходить к обсуждению ее будущего.

— В общем, я все узнал. Ты должна выбрать страну. Мне нужно знать точно, чтобы начать оформление.

Данил почувствовал, как у Кати перехватило дыхание. Сейчас она может назвать любую точку мира, ткнуть пальцем в карту — и это будет не сон, а реальность! Она сможет там оказаться!

Ей надо подумать? Хорошо, он подождет до завтра. Пускай со всеми посоветуется, а сейчас — к делу. Пока нет ребеночка — нет никаких заграниц и никаких денежек, одну пачку которых Давыдов с собой прихватил, и та явно произвела вдохновляющее действие, поскольку Катюха с большим энтузиазмом начала снимать с себя одежду.

А через четыре недели Давыдов, примчавшись домой, закатил вечерок, сославшись на внезапное празднование окончания лета и наприглашав к себе всех, кто только согласился немедленно прийти. Явилось на удивление много народу, ведь уже давно не устраивались подобные сборища, поскольку период от Дня военно-морского флота до Дня октябрьской революции довольно застойный и продолжительный. Стельникова как следует потрудилась на кухне и, конечно, все исполнила на уровне. Она была предупреждена о празднике первой, еще утром, когда Данил узнал новость, которую он сейчас и отмечает, с трудом удерживаясь от того, чтобы при всех не кричать от радости. Гости здорово веселятся, и никто из них не догадывается, что именно сейчас празднуется.

Да, он к этому стремился, он все рассчитал, но это все равно невероятно! Его ребеночек уже есть. Он убедился в этом, побывав в Катькиной поликлинике и посмотрев запись в ее медицинской карте.

Его ребеночку две недельки. Он еще такой крошечный, что его почти не видно, он еще ни на что не похож, но он уже есть, и Давыдов может начинать его выращивать. Данил уже отдал сегодня Кате часть ее несметного богатства, и после того, как устроил праздник, он совершенно без денег, но разве это имеет значение?

Вторую часть — тоже пять тысяч — он отдаст, как только она родит, а третью — после развода в совокупности со всеми документами, и тогда — он самый счастливый человек на свете! Где он возьмет такие деньги? Одолжит, украдет, что-нибудь продаст, но он их достанет. Пока все идет просто отлично!

Катюха тоже настроена серьезно и уже собрала практически все справки и фотографии, так что можно переходить к оформлению документов на выезд в Италию. Она выбрала именно эту страну потому, что там нашлись у нее дальние знакомые, и они сделают Кате приглашение. Это тоже прекрасно — это намного облегчает проблему. А кроме того, итальянский язык не слишком сложный, и Катя, кажется, частично его уже выучила благодаря звучащим из всех углов записям фестивалей в Сан-Ремо.

Его ребенок родится в апреле, где-то во второй половине, как раз в районе дня рождения мамы. Здорово! Так же здорово, как и то, что Катька, похоже, никому ничего не разбалтывает и тихо живет в своей квартирке под неусыпным контролем Давыдова, который теперь, придя домой в любое время суток, моментально меняет военную форму на самую невзрачную штатскую одежду и, стараясь как можно меньше маячить на местности, отправляется на Пятый километр к своему инкубатору, внутри которого находится его драгоценность, чтобы проконтролировать наличие пустого места в холодильнике, исполнение физических упражнений и перерыть все Катькины карманы в поисках припрятанной сигаретки.

Однако Катя тоже человек двинутый, только на другой теме. Она в точности следует инструкциям Давыдова, сжав в кулак всю свою волю к победе.

Особенно сильное стимулирующее действие оказывает на нее вид аккуратненькой стопочки зеленых бумажек и постоянные напоминания Данила о шикарных средиземноморских курортах и об отдыхающих там миллионерах, которые, как уверен Давыдов, сроду не видали таких русских красавиц и вмиг попадают замертво, лишь только она появится перед ними на своей новенькой прогулочной машинке, которую купит, конечно, на честно заработанные деньги. Он даже принес ей кучу рекламных проспектов и журналов, привезенных из Киева, чтобы нейтрализовать неприятности, связанные с ухудшением самочувствия, которое оказалось временным, и через два с половиной месяца Катя была уже в полном порядке и успешно поедала все положенные ей продукты, которые Давыдов покупал лично.

Когда самый опасный для его ребеночка период завершился и Катьке уже поздно было передумывать, Давыдов смог немного ослабить контроль и всерьез заняться вопросом денег. Он еще никому ничего не должен, и сейчас он начнет брать в долг, а если этого не хватит, на момент рождения ребенка включится в дело его главный резерв: всемогущий финансовый воротила Валерий Борисович, который, конечно же, быстро со всем здесь разберется.

И Данил стал одалживать деньги. Само собой разумеется, ему никто не отказывал и никаких сроков не устанавливал. Данил знал, у кого какое материальное положение, и, конечно, не обращался к тем, у кого оно затруднительное. Он сразу же превращал рубли в доллары, переправляя их в Киев, и никуда не спешил, соблюдая полную конспирацию. Он вешал всем какую-то лапшу, да у него и не особенно выпытывали, зачем ему такие суммы.

К концу зимы у Катьки стал ускоренно увеличиваться животик, что действовало на Давыдова так же, как на Катю — увеличение толщины папки, которую время от времени Давыдов ей демонстрировал для поддержания боевого духа. Данил уже ясно ощущал, как его ребеночек шлет приветы, дергаясь у Катьки в животе под его руками, и он мог развлекаться этим часами. Правда, если приложить ухо, то ничего типа сердцебиения не слышно, и что, интересно, выслушивает там врач своей трубочкой, которую Давыдов видел на множестве картинок?

Теперь самый ответственный и опасный момент: с Катькой нужно расписаться. Надо подать заявление и сразу пожениться, ведь с таким животом брак оформляют без всяких там «испытательных сроков». Конечно, Данил выбрал ЗАГС, относящийся к району, где проживает Катя, ну не в своем же расписываться! И все тоже прошло прекрасно: без лишнего шума и без неожиданных осложнений.

У Данила уже штамп в паспорте, а никто ни о чем еще не подозревает. Катя все так же сидит в своей квартире, учит язык и отращивает животик, а счастливый Давыдов, все больше горя нетерпением, носится по друзьям, кабинетам и аэропортам. Хорошо, что Стельников никогда не отказывается подписать ему открепление.

Он уже проконсультировался у юриста в Симферополе и узнал все, что касается развода с признанием за Давыдовым прав на ребенка. Это будет не так просто, как казалось: потребуется Катькин официальный отказ от ребенка в суде. Хотя что это для нее меняет? Она же все равно от него отказывается!

Обратного пути у Данила в любом случае уже нет. Разве может он расстаться со своим на редкость резвым сыночком, например. А уж если там девочка, так это действительно всем девочкам девочка! Кто еще может так драться, еще не родившись? Только его собственная дочь!