Трилистник. Приют [СИ]

Глава 1. Несчастливые дети

Хлоя Бенсон.

Столь погожих дней в Лондоне не выдавалось уже очень давно. Пользуясь этим, дети высыпали на улицу, в небольшой приютский сад.

— Берни, не беги так быстро, упадёшь!.. Мартин, осторожнее с качелями, не расшиби Тиму голову!.. Хлоя, зачем ты туда забралась?! — охнула женщина и бросилась к груше, возле которой собралась небольшая группа детей. — Слезай сейчас же!

От окрика девочка, сидевшая на толстой ветке в самой гуще кроны, грустно вздохнула и спустилась на землю, причём проделала это с ловкостью, которой позавидовали бы мальчишки постарше. Оправив серое платьице, Хлоя подошла к воспитательнице.

— Простите меня, миссис Стоун, — кротко сказала она. — Я хотела немного побыть одна.

— Кто тебе мешает быть одной на земле? — прогудела миссис Стоун, уперев руки в бока. — Ты хоть понимаешь, как опасно лазить по деревьям?!

— Особенно — для почти слепой, — отчётливо прошипела Элли Питерс, и другие дети захихикали.

— А ну прекратите это! — одёрнула их миссис Стоун, посмотрев поверх Хлои на остальных. — Сколько раз повторять вам, неучи: то, что у человека серые глаза, вовсе не значит, что он будет слепым.

— Но они не просто серые! — Элли ткнула пальцем в сторону Хлои. — У неё глаза какие-то странные!.. Вы посмотрите, миссис Стоун, у неё же нет чёрной точечки в центре!

— Это называется «зрачок», — сказала подошедшая миссис Пламм, директор приюта. — Доктор Стюарт сказал, с глазками Хлои всё в порядке, когда осматривал их в прошлом месяце. Так что можете не волноваться, дети.

Элли поджала губы и отвернулась. Лучшая подружка Мэгги толкнула её в бок, зовя в место поинтереснее, и девочки удалились, тут же ретировались и остальные. Миссис Стоун последовала за детьми, а миссис Пламм присела перед Хлоей на корточки.

— Ты опять лазаешь по деревьям, малышка?

— Да, миссис Пламм, — честно ответила девочка и наклонила голову. — Приношу извинения.

— Но не обещаешь, что это больше не повторится… — миссис Пламм вздохнула и погладила её по голове. — Из-за чего тебя так тянет туда, наверх?

«Потому что там другие дети не могут меня достать», — могла бы ответить девочка, но предпочла промолчать. Она не привыкла жаловаться — не положено было в прошлой жизни, и здесь не собиралась начинать.

Ещё раз вздохнув, понимая, что ответа не дождётся, миссис Пламм поднялась и посоветовала ей насладиться солнцем. Девочка вежливо кивнула и направилась к клумбе с цветами.

Хьюга Хината уже давно смирилась с новыми обстоятельствами: с новым домом под названием «Приют для сирот имени святой Анны», где находилась, сколько себя помнила в этой реальности; с именем Хлоя Бенсон, которое теперь носила; с вечными нападками других детей и их насмешками над её глазами.

Глядя на себя в мутное зеркало над умывальником в комнате, Хината чувствовала себя так, словно вернулась в прошлое, потому и вновь видит шестилетнюю себя. Личико было таким же кругловатым и бледным. Огромные серые глаза, привычные для жителей Конохи, но странные здесь, готовы в скором времени открыть силу додзюцу — Хината много работала, но без помощи старших с нуля почувствовать чакру и научиться омывать ею глаза было куда труднее. Иссиня-чёрные волосы, подстриженные под «каре» с чёлкой, Хината часто заправляла за уши; в прошлом детстве её ругали за это, но теперь вокруг не было строгих старейшин, следящих, чтобы наследница клана выглядела соответственно статусу. Здесь были только миссис Пламм, миссис Стоун, ещё пятеро воспитательниц, три кухарки, сторож и молодой улыбчивый доктор Стюарт, который приходил по мере необходимости и после каждого осмотра давал детям апельсины.

В общем и целом, Хината не испытывала негативных эмоций по поводу этого места — лишь не понимала, как попала сюда.

Последнее, что она помнила до своей смерти — войну. В том, что умерла, у Хинаты не было никаких сомнений: когда в разгар боя Учиха Обито, их враг, атаковал потерявшего силы Наруто-куна, она, Хината, бросилась наперерез атаке, закрывая парня собой. Странно вышло… она ведь умерла за него уже во второй раз. Первый был во время нападения Пейна на Коноху, и тогда Хината пришла на помощь Наруто-куну, хотя и знала, чем это кончится. Первая смерть не прошла даром — она сделала Хинату в чём-то сильнее, умнее. Поэтому в этот раз, когда она закрыла собой Наруто-куна, Хината не была сконцентрирована только на нём и атаке Обито. Хината видела Неджи-нии-сана, метнувшегося к ним — и успела отбросить его волной чакры прежде, чем брат заслонил её. После этого Неджи-нии-сан наверняка корил себя за то, что не выполнил долг… Но это ничего, время излечит его, как и друзья; долгое время у брата не было жизни — пускай теперь он живёт.

В конце концов, новая жизнь Хинаты была не так уж плоха: у неё был кров, еда и маленькие радости. Ещё, к великому облегчению, после долгих медитаций она вновь открыла свой источник чакры, и теперь живительная энергия всегда бежала по чакропотокам в её щуплом тельце. Объём чакры рос медленно, потому что тренироваться приходилось украдкой — воспитательницы не одобряли «издевательств» девочки над собою, да и другие дети вечно крутились вокруг неё. И нет, Хината бы могла и показать ребятам пару упражнений — но были рядом они вовсе не для того, чтобы завести с ней дружбу… Впрочем, Хината не жаловалась. Это ниже достоинства шиноби.

Дэвид Митчелл.

Подвал был грязный, вонючий и полный пауков. Впрочем, мальчишку, нашедшего его три ночи назад, это отпугнуть не могло — он и не в таких гадюшниках бывал за свою недолгую девятнадцати-плюс-пять-летнюю жизнь. Он уже придумал, как всё устроить, где стащить порядочное чистящее средство и дезинфектор (один из универмагов в районе даже не догадывался, что снабжает всем необходимым находчивого беспризорника) и по какой свалке полазить, чтобы отыскать более-менее приличный тюфяк. Рос бы в округе тростник, мальчик бы высушил его и сделал циновку, но в этом дурацком климате о тростнике оставалось только мечтать. Поэтому пока что приходилось довольствоваться худым одеялом, найденным тут же в подвале.

Несмотря на скромность и явную отвратительность своего нового жилища, Дейдара был в целом доволен. Хоть это и была дыра, но дыра его собственная. Почти тайная. Более-менее надёжная. Уже с парой растяжек на входе. «Прибрать чуток, обставить, вывести всех этих паразитов ползающих… — Дейдара топнул ботинком, размозжив паука. — Загляденье будет, мм».

Как и всегда, проблемы Дейдара решал по мере их поступления. Первым делом, как только смекнул, что ками или ещё какая-то божественная хуетень решили сыграть с ним плохую шутку, вернув в детство при полностью прежнем разуме, подрывник сосредоточился на своей чакре. Распинать доходяжный источник таки удалось, и после Дейдара упорно стал тренироваться, стараясь увеличить запас энергии и попутно восстановить контроль. Когда же с чакрой более-менее прояснилось, Дейдара решил, что пора и честь знать из приютской дыры, окончательно его заебавшей несоленой кашей и необходимостью шагать везде ровными рядами. В том месте его звали Дэвид Митчелл и говорили, что ему крайне повезло попасть в такое порядочное заведение, а старый хер, заведовавший шарашкой, любил зазывать воспитанников к себе по вечерам. Прежде, чем уйти навсегда, Дейдара убедился, что признаков жизни эта падаль больше не подавала.

В целом, всё складывалось неплохо. Карательный отряд, руководивший приютом святого Мартина, больше не стоял над душой; появилось своё жильё, а в кармане лежал спёртый у зазевавшихся туристов раскладной нож. Балансировка у ножа была ни к чёрту, зато имелось много различных лезвий и функций. Дейдара нашёл игрушку забавной, но всё равно тосковал по кунаю — вот это на все случаи жизни вещь!.. Единственное, что реально бесило подрывника в сложившейся ситуации, так это тот факт, что ему вновь приходилось быть шкетом. Никто не воспринимал его в этом виде всерьёз; даже хуже, взрослые порой с ним сюсюкаться начинали — вот мудаки! Знали бы они, кому «ути-пути» говорят — заткнули бы пасти! А если нет, Дейдара бы сам с превеликим удовольствием затолкал бы в них порядочный ком своей глины…

Мечты-мечты. Пока с глиной было туго — подрывнику нужна была особенная, восприимчивая к чакре. Кроме того, если уж говорить честно, и до Искусства ему было ещё далеко — всё его мастерство сгинуло вместе с прошлым телом в моменте величия С4. Дейдара не жалел, всего лишь ностальгировал.

Ещё определённым затруднением было то, что он пока не знал, как относиться к тому миру, где переродился. Отличался от привычного этот разительно. Никаких намёков на присутствие шиноби Дейдара пока не наблюдал — никаких тебе скачущих по крышам людей, бесшумными тенями следующих за целью групп АНБУ, спаррингов на площадках и отработок техник. Сенсором Дейдара не был от слова вообще, поэтому о наличии у окружающих активных источников чакры сказать ничего не мог. Впрочем, он подозревал, что не учуял бы их, даже если бы мог — ну не могли местные чакру иметь и не пользоваться ей. Зато, компенсируя собственную неполноценность, аборигены ушли в развитие технологий, и некоторые из них вызывали живейший интерес у Дейдары. Впрочем, на сегодняшний день он был удовлетворён и своим ножом. Всё-таки к оружию в руке шиноби привычны с детства, без него как-то неуютно чувствовалось…

— …должен быть где-то здесь, — приглушённые голоса заставили Дейдару встрепенуться и вскочить с одеяла. — Жители дома говорили, что видели мальца прошлым вече…

— А-а-а! Блять!

— Уолтерс, ты как?!.. Твою мать, что это за хрень?!

— Это растяжка, парни, — третий голос одновременно понравился и нет Дейдаре — от него веяло уверенностью и опытом. — Мальчишка не так-то прост.

— Ах этот говнюк! — тот, кто вляпался в одну из ловушек, теперь был на взводе. — Ну я ему задам трёпку!..

— Ничего ты ему не сделаешь, Смит. Так что заткнись и иди осторожней. Тебя это тоже касается, Уолтерс.

Дейдара тихо цыкнул, отступая к стене. Единственным минусом его логова было то, что подрывник ещё не успел соорудить из него запасной выход; единственный доступный пока перекрывали незваные гости. Хотя, судя по всему, они идиоты, причём наверняка, как и все здесь, не очень-то ловкие — скорее всего Дейдара сумеет прошмыгнуть мимо них и убежать от погони. Жаль, конечно, такое место бросать, но что тут поделаешь.

Застегнув карман куртки, в котором лежал нож, Дейдара подкрался к двери. Он затаился и слушал, как к ней приближаются трое мужчин, грузно топая. Вот в щелях двери забрезжил свет фонариков. Дейдара приготовился. Слушая, он ровно дышал, настроенный на рывок. Вот враги остановились у двери… Один сбоку, один по центру, третий с другого боку и кладёт руку на дверь… Ручка тихо скрипит, дверь открывается, и первый противник входит в подвал. За ним второй, третий не спешит присоединиться…

Пока чурбаны осматривались, Дейдара рванул тихо и быстро за дверь, пробежал мимо зазевавшегося мужчины и выскочил на улицу… Попав прямо в чьи-то руки.

— Ну тихо, тихо, не дёргайся! — прикрикнул на него высокий темнокожий мужчина, сгребая в медвежью хватку. — Парни, он у меня! Возвращайтесь! — крикнул он в распахнутую настежь дверь.

Остальные вернулись и собрались вокруг, разглядывая подрывника.

— Попался, гадёныш, — процедил парень лет восемнадцати на вид, нёсший отчётливые следы встречи с ловушкой с проволокой.

— Смит, заткнись, — приказал седовласый мужчина. — Тут через квартал больница. Уолтерс, отведи его.

— Есть, сэр, — без энтузиазма откликнулся Уолтерс и вместе со Смитом ушёл в направлении улицы.

— Наградил шеф стажёрами, да, Роджер? — пробасил темнокожий и тряхнул за плечо извивавшегося змеёй Дейдару. — Ну хватит тебе, малец, в самом деле! Мы ж тебе дурного не сделаем.

— Лучше отпусти меня, мм! — сверкнул глазами подрывник и потянулся к карману, но седовласый Роджер ловко предупредил его движение и перехватил руку.

— Что это там у тебя?.. — он запустил руку в карман мальчика. Когда он достал нож, темнокожий присвистнул:

— Ничего себе! И откуда у тебя такой ножик, а, парень?

Ответить Дейдара не соизволил, только предупредил зловещим шёпотом:

— Если не отпустите меня сейчас же и не вернёте обратно мою вещь, вам будет хуже, мм.

— Какой ты боевой! — расхохотался темнокожий и потрепал его по спутанным волосам. — Поехали с нами в участок, боец. Выпьем чай, ты расскажешь, чего в подвале живёшь. Ты любишь кексы?

— Я тебе сейчас такие кексы устрою, мм!..

— Не думаю, что у него есть семья, но даже если есть, ему нужно найти место на время, пока мы будем её искать, — сказал Роджер, когда его напарник усадил Дейдару в полицейскую машину и захлопнул дверь. — Так что ты расспроси его, а я позвоню миссис Пламм. Спрошу, есть ли в святой Анне места.

«Ебать тебя Хидановой косой, только не опять приют!» — взвыл про себя Дейдара, но на данный момент поделать с этим ничего не мог.

Майкл Холмс.

— Майкл, к столу!

Итачи оторвался от книги и, аккуратно заложив её небольшим календариком (шестьдесят пятый был годом деревянной змеи, поэтому на календаре было изображено нечто, для Учихи сильно смахивавшее на технику Мокутона), отложил в сторону. Ещё несколько мгновений он просто сидел, закрыв глаза, думая о том, как себя сейчас держать.

Сегодня днём его отец — вернее, отец его нынешней реинкарнации — застал Итачи за упражнениями с чакрой. Случайная россыпь искр Итачи засверкала вокруг его сложенных в знак тигра пальцев в самый неподходящий момент — как раз в эту минуту Сэм и зашёл. Поначалу он стоял на пороге, как вкопанный, а после побелел, попятился и схватился за сердце.

— Отец… — Итачи спешно погасил искры и поднялся с ковра. — Я…

Но Сэм только махнул рукой, в шоке не способный говорить. После он ушёл, закрыв Итачи, и только теперь, перед ужином, мать вновь отперла его дверь.

Сегодняшняя ситуация насторожила Учиху. В его новой семье не было ничего примечательного: отец инженер, мать повар, — и о практиках шиноби они не имели понятия, как и никто, впрочем, вокруг. И всё же его упражнения с чакрой вызвали у отца шок вовсе не удивления — узнавания. Что бы это могло значить? Неужели в этом мире, столь отличном от родного, который Итачи покинул, выполнив своё предназначение до конца, всё-таки есть люди, как и он, пользующиеся чакрой? За годы Итачи потерял на это надежду, хотя умом понимал, что таковые должны, просто обязаны быть, если он сам всё ещё после перерождения имеет доступ к чакровому очагу. При этом, как могут быть связаны его на первый взгляд простые родители с этим феноменом?..

В итоге, решив не изменять спокойствию и действовать по ситуации, ориентируясь на поведение родителей, Итачи покинул комнату. Он неслышно спустился по лестнице на первый этаж и прислушался. Из кухни доносились ожесточённые голоса спорящих полушёпотом родителей:

— …опасно, понимаешь?! А если они узнают, Лорен? Эти люди не оставят нас!..

— Перестань, Сэм! Они вышвырнули твоего отца, им нет дела до нашей семьи!..

— Но если они решат, что Майк такой же, как они, они попробуют от нас избавиться! Отец говорил, они не любят соперников…

— Господи, да в чём же мы им соперники?!

— В делёжке наследства, что главное!..

В прихожей громко и очень не вовремя затявкал Флаффи, карликовый шпиц матери, и бросился к мальчику, стуча коготками по полу. Итачи с досадой оттолкнул от себя собаку ногой и вошёл на кухню.

— Садись, — мать, раскрасневшаяся, с припухшими глазами, поставила блюдо на стол резче, чем обычно. Эта женщина чем-то напоминала Итачи его родную мать, Учиху Микото: длинными чёрными волосами, бархатными глазами и нежным голосом. — Ты помыл руки?

— Да, мама, — ответил Итачи и украдкой взглянул на отца. Тот склонился над раковиной и тяжело дышал, ссутулив плечи. — Вы хотите поговорить?

— О чём, дорогой? — спросила мать, но в её красивых глазах Итачи заметил страх.

— О том, что отец видел сегодня днём, — Итачи вновь посмотрел на Сэма, но тот так и не повернулся.

— Забудь об этом, сынок, — Лорен погладила его по голове и положила в его тарелку запечённую рыбу с картошкой. Некоторые свои привычки Итачи не изменил и в этом мире по-прежнему не ел мясо.

— Это не та вещь, которую стоит забыть, — заметил он, беря в руку вилку, но дожидаясь, пока остальные сядут за стол.

— Хорошо, тогда поговорим после ужина, — сказала мать и нервно улыбнулась. — Кушай, солнце, я поела на работе.

— Отец? — вопросительно окликнул Итачи.

— Через минуту присоединюсь, — взяв себя в руки, Сэм обернулся и тоже выдавил из себя улыбку. — Пойду выпущу на улицу Флаффи, а то от его лая звенит в ушах. Ты начинай, я быстро.

— Хорошо, — проводив его взглядом с кухни, Итачи задумчиво отправил в рот первый кусок. Его родители точно знают нечто о других людях. Итачи должен непременно вытащить из них информацию.

Вскоре вернулся отец и принялся за жаркое. Мать поклевала салат, после чего занялась посудой. В молчании поужинав, семья перешла в гостиную.

— Итак, — начал Итачи, видя, как родители заводить щекотливую тему не торопятся, — позвольте мне объяснить. В книгах, которые я нашёл в домашней библиотеке, были описания…

— Тебе правда не нужно ничего объяснять, сынок, — проговорила мать, глаза которой опять были на мокром месте. — Мы понимаем. В семье твоего папы…

— Не в моей семье, — с ожесточением перебил её Сэм и посмотрел на Итачи так, как не смотрел никогда — с болью и почти отвращением. — Прости, Майки, но иначе было никак.

Итачи нахмурился — и вдруг его шатнуло, удержаться на ногах удалось с трудом.

— Что?.. — прошептал он, проваливаясь в пучину сна.

Сквозь свинцовый занавес дрёмы он слышал голоса.

— …подумайте ещё раз… ваш сын…

— Мы приняли решение, — голос Сэма он узнал и попробовал протянуть руку, но мышцы не слушались. — Вот все бумаги. Передаём его вам.

— Что ж, если вас не переубедить… — его собеседница вздохнула. — Мы примем его, конечно же. Как зовут мальчика?

— Майкл. Фамилию можете записать любую.

— Что писать, миссис Пламм? — скучающе уточнила другая женщина.

— Если любую… Пусть тогда будет «Холмс», — ответила ей первая. — Я всех таких ребят называю в честь литературных героев, вы знаете?

— Холмс… — проговорил Сэм надтреснуто. — Ему очень подходит, мэм… Прошу вас, позаботьтесь о нём.

— Не волнуйтесь. В приюте святой Анны всегда заботятся о несчастных детях.