Тринадцатый бог. История одного Зла

Водолей

— Я устал. Надо отдохнуть.

— Нет, — Нит обернулся и потянул упирающуюся лошадь. — Если вернётся дракон, нам несдобровать.

— Он не вернется. У него больше нет глаза. Побоится.

— Кого?

— Не тебя, — презрительно ответил Ноора, шедший рядом. — Я чуть-чуть его не догнал, на хвост. Моя рана не зажила. Не мог лететь долго.

— Это и к лучшему. Он мог навредить тебе.

Ноора презрительно фыркнул, но ничего не ответил. Нит оглянулся назад. Развалины замка исчезли с горизонта. Всюду, куда не глянь, тянулась белая пустыня, только правее, впереди, возвышался ужасающий Саван Рыб. Нит снова забрал левее. По карте выходило, что Риеннар там. Учитель, подумав, решил, что если остальным и посчастливилось выбраться из-под руин замка, то проследуют они именно в столицу, ведь Риеннар король обозначил как цель их пути. Значит, и ему надлежало явиться туда.

Путники поднялись на холм и, оглядев расстилавшуюся перед ними сушь, двинулись вниз по склону. У подножия возвышенности тянула к тусклому солнцу серые соцветия неприметная травка. Лошадь резко дернула поводья, Нит, не удержавшись, упал в пыль и, печально посмотрев на жующее нежданную пищу изголодавшееся животное, объявил привал. Ноора тут же вытянулся чуть поодаль и, раскинув чёрные крылья, уставился на брата.

— Ты мать помнишь? — неожиданно спросил выродок.

Нит, успевший отряхнуться, вытаскивал из тюка остатки провизии, и, вздрогнув, уронил кусок мяса прямо в пыль.

— Мать… Помню, — посмотрев на брата, растерянно ответил он.

— Какая она была?

— Она… была ведьмой, — Нит поднял мясо и, подув на него, протянул кусок Ноора. — Обращалась в чёрную птицу и искала нам еду.

— Поэтому я такой?

Служитель Водолея пожал плечами.

— Я не силён в магии. Знаю некоторые принципы, теории… Сила, которой пользуются чароделы, раньше была живой. Очень давно, ещё до того, как люди получили от богов разум и поднялись над животными в вечном стремлении…

Ноора шумно срыгнул. Нит обиженно замолчал и вцепился в свой кусок засохшего мяса.

— Почему ты меня бросил?

Учитель поперхнулся. Ноора терпеливо ждал, пока брат откашляется, выжидательно смотря на него.

— Я не знал, что мне с тобою делать, — прохрипел Нит. — Я был очень мал и очень напуган.

— Ты всегда напуган. Зачем вернулся сюда?

— Не знаю, — служитель Водолея пожал плечами. — Мне приказали, и я пошел.

— Кто приказал?

— Тот, кто одарил меня новой жизнью там, за рекой, великий человек.

— Король?

— Нет-нет. Лучше. Отец донны Патриции.

Ноора склонил голову набок.

— Если он так же добр, как она, тебе свезло.

— Да-а-а, — задумчиво протянул Нит. — Свезло.

Они шли до заката. Нит валился с ног. Иногда, в отдалении, темнели какие-то постройки, тянулись вдоль горизонта пустые, полуразрушенные строения. Нит очень опасался подобных мест. Ноора тоже держал ухо востро. Выродок впервые ушёл так далеко от реки и вел себя по-животному тихо. На ночлег костёр разводить не стали. От купола Савана было светло — проклятый город находился до ужаса близко. Или так казалось из-за огромной высоты купола. Ноора благородно согласился постоять в дозоре, но Нит, хоть и устал, не смог уснуть.

— А ты никогда не хотел улететь отсюда?

— Куда? — угрюмо спросил птицелюд.

— В леса Востока, например. Там все зеленое, много пищи, животных…

— И людей. А я — чудище. Люди не любят чудищ.

— Девочка, которая помогала тебе, тоже человек, — напомнил Нит. — И донна Патриция.

Ноора раскинул крылья, подняв клубы пыли и, ничего не ответив, взмыл в небо. Ниту стало страшно. Он поплотнее закутался в плащ и решил, что пока не вернется брат, будет сидеть тихо. Внезапно лошадь дернулась и зафыркала. В темноте, в отдалении, сверкнули два золотистых светляка. Нит весь сжался — из ночи на него смотрели горящие глаза дикой кошки. В небе захлопали крылья, и Ноора плюхнулся на землю, обдав брата пылью.

— Ты видел её? — с дрожью в голосе спросил Нит.

Ноора тут же напрягся, снова вскинул крылья и настороженно огляделся.

— Кого?

— К-к-к-окшу?

— Кок… Что?

— Зверя. Мохнатого зверя с горящими глазами, вон там, — Нит выпростал руку из-под плаща и указал в противоположную Савану сторону.

— Нет. Там нет ничего, — Ноора потянулся и лёг на землю. — Ты будешь спать?

— Не знаю… Я…

— Тогда следи ты. Я устал.

Нит полночи пялился в ту точку, где увидел горящие глаза, а потом уснул, так и не разбудив Ноора.

На рассвете его разбудил Ноора.

— Смотри, — брат ткнулся носом ему в плечо, заставляя повернуться.

Нит, зевая, вскинул голову и так и застыл с открытым ртом. Саван исчез без следа.

— Нам совершенно точно не туда, — прошептал он и быстро поднялся. — Поедим и в путь.

Наскоро перекусив, они с новыми силами двинулись к Риеннару. Ноора пребывал в хорошем расположении духа — поднимался в небо, скакал по песку, резвился, как сытый пёс. Ниту такое сравнение не нравилось, но только оно и шло на ум. Солнце ещё не достигло зенита, а земля уже раскалилась до предела. Даже лошадь отказывалась идти. У Нита от жары кружилась голова, а на тень посреди пустыни рассчитывать не приходилось. Ноора опять куда-то улетал, а когда вернулся, гордо доложил.

— Впереди много воды!

Нит было обрадовался, но, вспомнив, что понятие воды для выродка и для человека разные, погрустнел.

— А в воде — скелеты!

Служитель Водолея оторопело уставился на Ноора.

— Что, прости? Скелеты? Что они там делают?

Птицелюд оскалился.

— Ясно, что делают, тугой. Стоят.

— В воде?

— В воде. Поглядим?

— Не-е-е-т, — Нит принялся озираться по сторонам. — В каком они направлении? Нужно обойти их.

— Прямо. Они прямо. Пойдём к воде. Хочу плавать. Там, где скелеты, я плавать не буду.

— А они там не везде?

Ноора покачал головой. Нит облизал потрескавшиеся от жажды губы.

— И все же, лучше их обойти. Ты улетишь, но что делать мне, если они проснуться?

Ноора насмешливо посмотрел на брата.

— А я тебя не брошу.

Нит, ничего не ответив, потянул лошадь влево. Но животное, окончательно измотавшись, не желало идти. Нит и тянул, и понукал, и даже шлепнул лошадь по крупу, но не добился ровным счётом ничего. Ноора презрительно наблюдал за ним со стороны и изредка фыркал.

— Давай я.

— Что? — Нит, вытирая пот со лба, обернулся. — Что ты хочешь?

— Сдвину её.

— Но как?

Ноора передернул плечами и взмыл ввысь. Когда Нит понял, что затеял его брат, было уже поздно.

— Стой! — служитель Водолея отчаянно замахал руками. — Не надо, умоляю тебя! Ноора!

Но выродок уже несся вниз и ничего не слышал. Лошадь, скосив глаз, увидела стремительное приближение крылатой твари и, истерично заржав, бросилась прочь с невиданной прытью. Ноора, извернувшись в воздухе, громко завопил и полетел точно над головой несущегося галопом животного. Нит, все ещё махая руками, кинулся следом.

Служитель Водолея бежал, не чувствуя ног, понимая, что потеря лошади и провизии обернётся для него неминуемой гибелью. Ведь его спутники с высокой долей вероятности мертвы, Риеннар, что тоже скорее всего, пуст, а выжить одному человеку в пустынях Запада совершенно невозможно.

— Стой! Останови…

И тут лошадь резко забрала влево, пронзительно заржала и задом провалилась в песок. Высоко вскинула передние ноги, пытаясь подняться, и… исчезла.

Нит остановился на полном ходу, споткнулся и упал на землю. В небе, точно над тем местом, где пропала лошадь, завис Ноора.

— Где? Где она? — Нит кое-как поднялся и снова побежал, чтобы через мгновение, резко вскинув руки, замереть на крутом берегу огромного, узкого чёрного водоема.

— Вода, — пояснил Ноора.

Нит, разинув рот, глянул вниз. Лошади повезло — она скатилась по песчаному берегу на отмель, и теперь стояла по колено в черной мути и, оторопело тряся головой, фыркала. Но не вид водоема до остолбенения впечатлил Нита, а то, что оказалось на его дне. Там, где вода не поднималась выше человеческого роста, стояли скелеты. От берега до берега заполняли они всю отмель и, вероятно, ещё больше их скрывала толща воды там, где дно уходило ниже.

Нит сглотнул. Скелеты были облачены в доспехи. Настоящие, боевые, мощные доспехи, которые от шлемов до прикрывавших ноги щитков почернели и потому выглядели ещё более громоздкими и устрашающими. Из-под доспехов торчала рваными клочьями ткань истлевших одежд, и по цвету она была не светлее воды в русле.

— Я поплаваю, — бросил Ноора. Нит вскинул голову и завопил.

— Нет!!! Куда?! Сто… — и замолчал, в ужасе поняв, какую ошибку только что совершил. Эхо, услужливо повторив его крик, разнесло обрывки слов над всем водоемом громоподобным раскатом. И в наступившей тишине снизу донесся скрип и скрежет.

— Боги, — пролепетал Нит, пятясь. — Что я наделал.

Ноги не слушались его, вязли в мелком песке, который все сыпался и сыпался вниз. Нит рванул назад, но было поздно — вслед за лошадью он скатился с берега и с головой ушёл под воду. Выплевывая омерзительно горькую, как луковый настой, жижу, Нит вынырнул на поверхность. Что-то сильно, до боли сжало его руку, но Нит даже не обратил на это внимания. За спиной лошади, все ещё трясущей головой, приходило в движение войско скелетов и все, как один, поворачивали свои черепа в его сторону.

— Боги… — прошептал он, поднимаясь и оскальзываясь. — Я не хотел…

Мимо, разбрызгивая чёрную жижу, просвистел грязный камень. Нит резко шарахнулся в сторону, взмахнул руками и упал бы, если бы за спиной его не оказался склон. Он вжался в песчаную стену, желая слиться с ней, ощущая, как выпрыгивает из груди сердце. А скелеты шли к нему, неумолимо приближались. Заржала, заваливаясь на бок, раненая лошадь. Теперь ничего не отделяло его от войска мертвецов.

— Наверх лезь! — завизжал кто-то ему в ухо, и Нит, резко развернувшись, вцепился пальцами в мокрую землю. Что-то коснулось спины, потом шеи и сдавило глотку так, что нечем стало дышать.

Его душили… Как страшен конец…

— Лезь! — завизжал кто-то в ухо. — Ле-е-е-зь!

А в следующий миг острая боль пронзила плечи. Нита грубо оторвали от стены и дернули вверх. Он лицом ткнулся в песчаный склон и, плюясь, зажмурился. Ему показалось, что он потерял сознание, потому что когда снова открыл глаза, все, что окружало его мгновение назад, свернулось в маленькую картинку под ногами.

— Почему все люди такие тяжелые? — пропыхтел Ноора, старательно работая крыльями.

— Почему все люди такие тугие? — пропищал кто-то у уха Нита. — Выкинь его.

— Не могу, — Ноора вздохнул. — Он — брат.

— Я ел своих братьев.

— Можем съесть его вместе. Попозже.

— Ш-ш-ш… Тогда быстрее. Я голоден.

Нит сморгнул. Болтовню выродков он слушал и не слышал, с ужасом продолжая наблюдать за тем, что творилось внизу. Тысячи скелетов выходили из озёра. Тысячи скелетов маршем шли по Западным землям.

Рыбы

Селяне верили, что если с неба падают звезды — значит, где-то на земле умирает чародел. Впрочем, жители деревень всегда были горазды выдумывать подобную ерунду. Горожане, успевшие проникнуться теснотой, шумом и светом своего большого, одетого в камень «селения», в сказки не верили, доброту поднимали на смех и с соседями дружбы не водили. «Чем толще стены, тем крепче спишь», — утверждали жители городов. Ничего удивительно не было и в том, что приметам тут не доверяли — ученые Водолея проповедовали свою науку, отрицающую взаимосвязь между судьбою человека и природными явлениями с одной лишь оговоркой — если то не знак богов. В знаках же разбирались исключительно служители, горожанам их трактовать было не положено.

Верили ли в приметы маги?

В сущности, маги вообще ни во что не верили.

Даже в богов.

Фирмос не помнил, чтобы в день гибели его первого учителя с неба падали звезды. Смерть старика — королевского чародела, его второго наставника, он вообще не застал — ходил в море с молодым наследником престола. Коинт уже тогда не мог усидеть на месте — носился то по земле, то по морям, пока его отец беспробудно пьянствовал. А потом пришло время менять фигуры — сначала умер Магдар, а через год скончался и сам король. Фирмос в двадцать шесть лет стал главным и, возможно, единственным чароделом Востока. Коинт сел на престол, поиграл в примерного мужа целых три месяца, а когда внезапно ушла под Арку красавица Ариана, сорвался в свой первый королевский военный поход.

Собственно, почему звезды вообще должны падать?

Когда умирает маг, за Аркой Последнего шага его встречает Двенадцатый бог и забирает в своё войско. Звезды — это искры из-под копыт небесных коней, что несут умершего в дом Рыб.

Фирмос слышал топот, но не видел искр. Только иногда, когда с глаз падала пелена, он различал в раскинувшейся над ним бездонной шири яркие точки далёких звёзд, среди которых мерцали связанные воедино Рыбы — его дом после скорой смерти. Он чувствовал её приближение через собственное бессилие. Боль от плеча, наполняя грудь жаром, сдавливала сердце, заставляя его трепыхаться, как птица в клетке. Выныривая из беспамятства, Фирмос не мог пошевелиться и почти ничего не слышал. Понял он только одно — его везли на телеге, а от колёс звезды падать не будут.

Один раз сквозь мягкую тишину он услышал злобный окрик.

— Я сказал — тяни! И что ты стоишь?

— Я не лошадь, я всего лишь мертвец!

— Но если пасть разеваешь, значит, думаешь чем-то? Ну? Колесо в трясине, остолоп! Где ваш, демоны в его душу, принц?!

— Я собирал вам воду, кусок мяса!

И рядом, около уха, прошелестел усталый вздох. Фирмос хотел повернуть голову, чтобы посмотреть, кто так тепло дышит ему в щеку, но боль решила иначе. Кажется, он застонал.

— Тише, — требовательно и даже немного грубо прошептала женщина. — Мы почти у цели. Потерпите немного.

Он закрыл глаза. Донна Патриция сострадать не умела, хоть ты сдохни.

Беспамятство затянуло его в пустоту, и в тот раз он так и не успел ничего сказать своим попутчикам. А предсмертное откровение имелось. И время для него все же нашлось.

Очнулся Фирмос внезапно — открыл глаза и огляделся. С одной стороны спал Коинт. Рядом бежала Патриция. Повозка с низким, чёрным бортом тряслась и подскакивала на каждой кочке. Роли лошадей исполняли трое скелетов. Фирмос приподнялся на локте здоровой руки, вполне ясно осознавая, где он и что происходит вокруг. Впереди тёмной громадой крыш и острых шпилей выступал из утреннего сумрака мрачный силуэт Риеннара.

Они добрались до цели.

Фирмос вздохнул — из груди вырвался хрип.

— Сир.

Коинт резко сел и едва не вывалился из телеги.

— Что там опять? — гаркнул один из скелетов, и вся процессия остановилась.

— Ты пришел в себя! — Коинт подался было вперед, чтобы поддержать мага. — Знал, что ты так просто не…

— Расскажи ему о том, что привело тебя сюда, — Фирмос не узнал своего голоса — низкий, хриплый, дребезжащий, словно за него говорил старик. — Расскажи ему о женах, о пророчестве вед…

Договорить он не сумел. Мир померк, смялся, высох, истлев за миг, как лист пергамента, брошенный в костёр. Звуки слились в единый поток — шумный, как горная река. Боль ударила в грудь с такой силой, что вышибла дух. Фирмос хотел вздохнуть и не мог, потянулся за силой, желая на пару слов продлить своё земное существование, но стало только хуже. Та мощь, дикая и древняя, что раньше позволяла творить ему чары, отреклась от него за одно мгновение. Его будто с головой накрыла ледяная волна и потянула вниз, в ничто.

«Вот и все», — мелькнули у границы беспамятства слова эпитафии. — «Могло бы быть и поприятней».

Дева

К своему сожалению, Лиора не успела провести встречу принца и его гостей так, как того требовали правила. Если раньше, при жизни, принцесса считала церемонии апогеем скуки и неоправданной тратой драгоценного времени, то теперь, когда время для Запада остановилось, воспринимала их как нечто непоколебимое и неизменное в её чёрном мире.

Сегодня Керон как всегда быстро собрал тех подданных, что были во дворце и успели проснуться. Увы, никто так и не догадались смести стекла. Пробегая мимо осколков витража, Лиора снова ощутила тревогу, но в спешке не смогла понять — связаны ли были её переживания с предзнаменованием или же с теми, кого привёз Гидеон. Возможно ли, что брат нашёл великого мага, способного исцелить их народ? Если бы у Лиоры было сердце, оно бы замерло от предвкушения встречи.

— Ваше Высочество! — на полпути к трону принцесса остановилась и, обернувшись, скинула капюшон. Марша, её старая нянька, которую проклятье сделало не спящим призраком, едва ли не набросила на череп воспитанницы потемневшую серебряную корону. И в этот же миг в зал быстрым шагом вошёл Гидеон в сопровождении живого человека, измазанного в грязи по самые глаза, тёмные и свирепые.

Принцесса так и застыла перед братом, совершенно потерявшись при виде сурового гостя.

— Лиора, — без приветствия, без поклона, словно он вернулся с прогулки по Риеннару, а не мотался десятилетия неизвестно где, произнёс Гидеон, шагнув к сестре. — Нам нужна твоя помощь.

— Принц, — она поклонилась и, едва не уронив корону, вцепилась в неё рукой, затянутой в плотную чёрную перчатку. — Какая честь…

— Нет времени, — Гидеон схватил её за запястье. — Один из моих спутников очень плох. Мы должны спасти его.

— Спасти…

— Доброго утра, свидимся позже, — бросил Гидеон подданным и вылетел из тронного зала, забрав с собой сестру.

— Часть пророчества… — начал было живой.

— Видел. Не время.

Тот кивнул и замолчал.

— Спасти… — повторила принцесса. — Гидеон, что происходит?

— Наш спутник тяжело ранен. И он нужен нам живым.

— Куда его положили? — Лиора лихорадочно соображала, что нужно делать.

Боги, она сотни лет не имела дело с живыми! Хороша служительница Девы, столько книг прочитала за эти годы, а на деле ничего толком не помнила.

— В спальню наверху. Поторопись!

— Марша!

— Да, госпожа?

— Вызови королевского лекаря, пусть принесёт все, что у него осталось. И ещё — скажи тем, кто остался в тронном зале — пусть ищут чистую воду. И… И где Керон?

— Принцесса, принц, я рядом, — услышала она оклик советника у себя за спиной.

Они влетели в спальню в тучах пыли. Лиора немедля приказала Керону прислать слуг и убрать комнаты и в пылу деятельности не сразу заметила, как из кресла, навстречу ей поднялась, пошатываясь, женщина в мужской одежде. Очень грязной одежде.

— Ваше Высочество, — незнакомка поклонилась.

Лиора щелкнула челюстью, бросила взгляд на камин.

— Здесь холодно?

Гидеон пожал плечами. За принца ответил его медведеподобный спутник.

— Тепло.

— Хорошо, — Лиора хотела сказать, что помыться во дворце, да и во всем Риеннаре, к сожалению, нечем, но Гидеон рывком потянул её к кровати. Пыльный полог был отдернут, и на выцветшем, скомканном куске ткани лежал, вытянувшись, светловолосый мужчина. Лиора склонилась над ним, на миг замешкавшись, а потом опустила голову ему на грудь, уронив корону на кровать. Сердце билось слабо, едва ощутимо. Кожа раненого была белой, гладкой, как будто натянутой, и в целом он больше походил на мертвого, чем на живого, только веки чуть подрагивали, будто он видел сон.

— Его нужно раздеть по пояс, — скомандовала принцесса.

Ей помог Гидеон, пока «медведь» мялся в стороне. Лиора ловко сняла повязку, рванула сорочку, одеревеневшую от засохшей крови и, увидев рану, замерла.

— Когда он был ранен?

— Три дня назад, — ответил принц.

Лиора попятилась и, вскинув череп, уставилась на брата.

— Он — маг?

Гидеон кивнул и произнёс.

— И это он снял Саван.

Лиора сжала в руке окровавленную ткань, потом встряхнулась и, отшвырнув материю, резко развернулась. В дверях уже топтались слуги. Впереди них стояла измученная незнакомка.

Откуда Гидеон вытащил их? Из болот?

— Вы, двое, простите, что не по титулам, — принцесса махнула рукой на косматого. — Риеннар — город-порт. Чистой воды тут мало, но рядом нетронутое чернотой море. Вас проводят к пляжу и постараются найти чистую одежду.

Здоровяк открыл было рот, но, что-то прикинув, кивнул.

— Я провожу их, — щелкнул Гидеон.

Лиора покачала головой.

— Разве у тебя здесь мало дел?

— Нет, но гостей я бросить не могу.

— Мы и сами справимся, — буркнул косматый.

Лиора замерла. Что-то в говоре чужака было странным и одновременно смутно знакомым. Озаренная внезапной догадкой, принцесса едва не сболтнула лишнего, но глянув на снующих по комнате слуг, спокойно ответила.

— Хорошо, ступайте. И… Пореже открывайте рот.

— Что? — не понял здоровяк.

— Вы не на своей земле, — отрезала Лиора и отвернулась к магу, давая понять восточникам, что разговор окончен.

— А теперь, чародел, — она коснулась подживающей раны на плече мага. — Мы будем отвоевывать твою жизнь у Двенадцатого бога… Марша, неси Красное пламя и огниво! Быстрее, нам нужно помочь его сердцу, пока мы ищем лекарства. И найди, чем застелить кровать.

— Ваше высочество, — Марша глянула на чародела из-за плеча принцессы. — А он точно жив?

— Совершенно. А если ты поторопишься, будет жить ещё долго!

Лиора начала войну. Впервые за долгое время она забыла о своем горе настолько, что почувствовала себя живой. Казалось, даже пальцы её, по сути всего лишь кости под тканью перчаток, стали чувствительными настолько, что различали тепло и холод. Из сухих кладовых были принесены ткани, за сохранность которых отвечали Марша и её дочь (а что ещё делать призраками, как не заботиться о сохранности имущества, когда скелеты спят?). Королевский лекарь, когда-то бывший видным мужчиной средних лет, принес все, что осталось в его закромах после мора и долгих лет проклятья. Содержимое большинства склянок высохло, порошки стерлись в пыль. Лиоре пришлось отправить слуг искать на болота нужные травы, битый час объясняя, какие ростки ей необходимы. Воды, к счастью, принесли достаточно — оказалось, что в колодцах по окраинам чернота почти сошла. Один из служителей Водолея взялся очистить добытую совместными усилиями жидкость с помощью смеси порошков. Вода, в конечном счете, приобрела чуть розоватый цвет.

— Она безопасна? — с сомнением спросила Лиора, смывая с перчаток кровь.

— Лучшей воды на Западе вы не найдёте, — не без гордости заявил учёный.

— Звучит обнадеживающе.

Камин все же затопили. Пыль смели, старую мебель вынесли, шторы сняли, полог и бельё заменили. Слуги ученого принесли кувшины с очищенной водой и несколько серых свечей. Ко всему прочему, Керон отправил рыбаков ловить рыбу — и те впервые за столько лет ушли в море с сетями. Ушли в прямом смысле, потому что лодки сгнили и для выхода оказались непригодны. В суете и заботах день пролетел со скоростью камня, выпущенного из пращи. Лекарь приготовил трубки для питья и растворы из тех солевых порошков, которым срок хранения был не писан, а Лиора, обработав рану, принялась за снадобья из трав, даже немного порадовавшись, что не может устать.

Жители Риеннара, как и их принцесса, спешили заняться делом, пусть позабытым, но полезным для живых. Никто и не думал сомневаться в людях, которых привёл с собой принц Гидеон. Ведь результаты их появления не заставили себя ждать — Саван пал, в колодцы пришла вода (возможно, она там была и раньше, но ведь никого это не интересовало), а солнце на небе засияло ярче.

— Кажется, в Риеннар возвращается жизнь, — заметил лекарь, стоя на следующее утро у окна спальни. — Мы совсем забыли, что это значит.

Лиора, закончив расставлять на столе склянки с растворами в порядке их вливания раненому, обернулась.

— Верно, мы привыкли хоронить. Думаете, боги отпустят его?

Лекарь пожал костлявыми плечами.

— Для мага главное — вернуть силы. Помолитесь Двенадцатому. Говорят, чароделов у Арки встречает именно он.

Лиора, ничего не ответив, поднялась и вышла из спальни — проверить, как провели ночь остальные гости. В коридоре было тихо и чисто. Принцесса накинула капюшон и заглянула в соседнюю комнату. На столике стояло блюдо, а на блюде высилась гора из рыбьих хрящей. Заслышав громкий храп, принцесса попятилась и плотно закрыла дверь.

— Лиора.

Она обернулась. Гидеон, подпирая стену плечом, смотрел провалами глазниц на сестру.

— Я рад тебя видеть.

Принцесса коснулась обрывков его красного платья.

— Оденься, как подобает принцу. Все же у нас гости.

— Я попросил Керона найти что-нибудь и для меня.

Лиора кивнула и неспешно двинулась по коридору. Гидеон зашагал рядом.

— Кто они? — спросила принцесса.

— Гости с Востока, — уклончиво ответил Гидеон.

— Враги, убившие отца?

— Тех, кто воевал с нами, нет в живых уже больше века.

— Как мы стары, — Лиора опустила голову. — А мир? Мир ещё стоит?

— Стоит. И проклятье живо. Оно привело сюда мага и воинов.

— Кто он, этот маг?

— Королевский чародел.

Лиора вся подобралась и скрипнула зубами от гнева прежде, чем сорваться на крик.

— Служка драного Льва?! Это он нас проклял?!

— Лиора, — осадил сестру принц. — Тот чародел давно мёртв. А этот сможет нам помочь.

— С чего этому ублюдку нам помогать? Почему ты утаил от меня его титул? Я спасаю его, а должна убить! Ты привёл гниль в наш… — она запнулась.

— В наш склеп? — подсказал Гидеон.

— Молчи! Ты ничего не понимаешь! Я уничтожу его! Я отомщу! — принцесса бросилась прочь.

Гидеон не двинулся с места.

— Лиора, стой.

Она, не ответив, продолжала бежать, путаясь в своем длинном балахоне.

— Я приказываю тебе остановиться.

Принцесса внезапно замерла, будто налетела на невидимую стену, и… засмеялась — громко, сумасшедше, стуча зубами. Смех её оборвался так же резко, как и начался.

— Ты! — она обернулась. — Ты — не король! И приказывать мне не имеешь права, слышишь! Предатель!

— Мир изменился, Лиора, — сухо ответил Гидеон. — Пришла пора меняться и нам.

— Ты забыл! Забыл, как чёрная смерть отобрала наши жизни? Забыл пламя костров, крики умирающих и вопли толпы под окнами дворца? Забыл отца?!

— Кажется, ты сама утверждала, что воспоминания — не наш удел.

— Месть — наш удел. И цель!

— Наша цель — спасти наш народ, — Гидеон повысил голос. — И чем скорее ты угомонишься и вспомнишь, кто ты есть, тем скорее мы сможем приступить к делу.

— Какому делу?

— Для начала — подними на ноги чародела.

— А что, если я ослушаюсь твоего приказа? — процедила принцесса. — Лишишь меня титула? Отправишь в изгнание? Казнишь за измену?

Гидеон вихрем метнулся к сестре и, схватив её за плечи, тряхнул так, что с головы проклятой упал капюшон.

— Я вышвырну тебя из Риеннара, — тихо произнес принц. — Отправлю в Веерен, пустой, чёрный Веерен, который погиб полтора века назад из-за четырёх трусливых болванов. Знаешь, чем эти болваны стали? Кучей гниющего, болтливого мяса. А жителей Веерена, даже твою милую подругу, они стёрли в прах за одно мгновение, оставив их тени метаться по руинам. Эти люди, наши гости, они убили ту тварь. И маг, который так тебе ненавистен, дал покой тысячам душ ценой собственной жизни. Ты на такое способна? Или только и можешь, что жечь портреты и бить зеркала?!

— Не смей… Не смей так говорить со мной…

— А ты не забывай, кто ты есть, — Гидеон, отпустив сестру, отступил в сторону.

— Ты не хочешь понять меня. Ты видишь жизнь, — Лиора, пошатнувшись, осела на пол. — Я же не чувствую ничего, кроме пустоты. Она вокруг меня… Она во мне…

Гидеон помолчал и, опустившись, рядом с сестрой, взял её за руку.

— Лиора. Я все исправлю. Верь мне.

Девушка подалась вперед и, уткнувшись в плечо брата, едва слышно прошептала.

— Да будет так, мой король.

— Ты сожгла и мои портреты? — спросил принц, гладя сестру по спине.

— Прости…

— Ничего. Так даже лучше. Мне никогда не нравилось, как я выглядел при жизни.

Скорпион

Патриция, сидя в кресле, откинулась на спинку и, громко чихнув, тряхнула головой.

— Прошу прощения… Вот и все, что мне удалось услышать.

Коинт, стоявший у окна, хмуро глянул на собеседницу.

— Доброго здоровья. Занятная беседа. Ты считаешь, Фирмос в опасности?

— Нет. Принцесса не пойдёт против брата, а для принца вы и маг — единственный за много лет шанс понять, что с ними произошло. Сир, — Патриция вскинула брови. — Вы, правда, думаете, что ведьма, о которой вы рассказывали, пророчила вам брак с мёртвой принцессой Запада?

— Она не мертва, — буркнул Коинт. — Проклята…

— Но кто её проклял? Неужели чародел вашего прадеда?

— Откуда мне знать. Если и так, на кой демон он проклял и наш род?

— Королевские роды Востока и Запада связаны, если я не ошибаюсь, — Патриция почесала нос. Как бы тщательно не убирались скелеты, пыли во дворце не становилось меньше.

— Великие близнецы жили восемьсот лет назад. Какое уж тут родство.

— Так ли важен срок для магии?

— Очнется Фирмос — спросим у него. А пока, — Коинт шагнул к креслу и, склонившись над Патрицией, которая тут же подалась вперед, прошептал ей на ухо, — не спускай глаз с принца. До поры, до времени, спасибо Фирмосу, он считает, что мы полезны. Но все может измениться. Помни, мы — на земле врага.

Коинт отступил назад. Патриция, пристально глядя на своего короля, кивнула. Оба замолчали, раздумывая каждый о своем. Первой голос подала воин Скорпиона.

— Я могу сейчас оставить вас?

— Если на меня нападут скелеты, толку от тебя будет мало.

Патриция поджала губы.

— Спасибо.

— Что тебе взбрело в голову?

— Хочу осмотреть дворец.

Коинт снова отвернулся к окну.

— Иди.

Патриция поднялась, поправила свой новый наряд — ей принесли тонкую рубашку и странного покроя куртку — длинную, но подчеркивающую талию так, что спрятать нож на поясе не представлялось возможным. Впрочем, ножа у воина Скорпиона тоже не имелось. Мёртвым не навредить оружием, но Патриция не привыкла жить без лезвия за пазухой и чувствовала себя неполноценной.

В коридорах царила тишина. Патриция заглянула проведать Фирмоса — тот так и валялся в глубоком сне. Принцесса не без резкости ответила, что за сутки ничего не изменится, и выставила её вон.

Патриция двинулась дальше и без труда нашла тронный зал. Он действительно оказался круглым, как и гласило пророчество Коинта. Осколки витража убрали. Близ одного окна стояла лестница, но зал был пуст. Патриция оглядела витражи, скользнула к трём тронам и, обойдя их, оглядела стену. Осторожно коснулась пальцами холодного камня в том месте, где вдоль давно не потайной двери тянулась чёрная, махровая полоса плесени. На коже остались тёмные пятна. Патриция, задержав дыхание, чтобы не чихнуть, попыталась открыть дверь, но ничего не вышло. Зато чихнула воин Скорпиона так, что перед глазами заплясали звезды.

— Задницы богов, — вытирая нос, прошептала Патриция. — Да что за дерьмо…

— Доброго здоровья.

Она выглянула из-за тронов. Опершись на подлокотник крайнего, позади неё стоял скелет в темно-бордовом, расшитом золотом камзоле до колен и чёрной рубашке под чёрные же походные штаны, заправленные в высокие сапоги. Патриция вскинула брови, оглядывая череп очередного проклятого, и только тут заметила протянутую вдоль нижней челюсти нить.

— Ваше Высочество?

Скелет выдержал паузу.

— Узнали по голосу?

Патриция качнула головой.

— Нет, по челюсти.

— Приятно слышать, леди.

— Донна, — поправила Патриция.

— На Западе мы обращаемся к знатным дамам по-иному. Леди, — Гидеон поклонился.

— Как вам угодно, — она пожала плечами.

— Хотел бы поинтересоваться, всем ли вы довольны?

Патриция, успевшая выйти из-за тронов, стряхнула с куртки пыль и недоуменно уставилась на скелета, не поняв, шутит ли её собеседник или серьёзно решил вести себя сообразно титулу.

— Удобны ли отведенные вам покои? — продолжал Гидеон. — Возможно, вам нужен личный слуга? А что вы можете сказать насчёт пищи?

— Э-э-э…

Лучше бы он напал на неё с мечом, а не вооружившись правилами этикета.

— Я не… — Патриция напрочь забыла, как вести себя при дворе. Дома на приемах она молчала, позволяя матери поддерживать беседу за неё. С королём же ей положено было говорить как воину, а не как придворной даме.

И все же она поклонилась и, придумав за это время нужную фразу, чинно ответила.

— Ваше Высочество, позвольте выразить вам безмерную мою благодарность за ваше поистине… Э-э-э… огромное гостеприимство. Нет предела моему счастью быть вашей гостьей.

Гидеон убрал руки за спину и тоже отвесил Патриции поклон.

— Вы доставили мне несказанное удовольствие, почтив мою скромную обитель своим визитом. Что ещё я могу для вас сделать?

«Сукин сын что, издевается?» — подумала Патриция, пристально вглядываясь в пустые глазницы. Понять намерения безликого собеседника для неё было чрезвычайно сложно. Да и говорил он довольно бесстрастно.

— Смею заметить, — процедила она. — Что в вашем прекрасном дворце тихо, как в некрополе. Неужто вы не устраиваете балов, Ваше Высочество?

Выпад достиг цели. Принц вернулся к обычной речи.

— Вы правы… Здесь давно не танцевали. Давно… — он замолчал и, отвернувшись, медленно двинулся к выходу, но на середине зала вдруг замер и обернулся. — Если хотите, Керон или Марша могут проводить вас в оружейную. Не ручаюсь за сохранность клинков, но, полагаю, что-то в этом склепе да сохранило ещё приятный вид и полезные свойства.

— Ваше Высочество, мне жаль. Я не хотела оскорбить вас.

— Забудьте, донна, — он отмахнулся. — Развлечения не для проклятых, вы правы.

Патриция задумчиво смотрела ему вслед.

А когда она сама веселилась последний раз? Когда последний раз ощущала себя живой?

У её собеседника, по крайней мере, имелись цели и стремление их достичь. Патриция не думала ни о чем наперед. Приказы заменяли ей личные цели. Для себя, кроме смерти, она не желала ничего.

— Где принц?! Мне нужен… — в дверях на Гидеона едва не налетел советник Керон. — Боги, Ваше Высочество! Я не узнал вас!

— Ещё бы.

— Мой принц, к городу идет войско.

Гидеон резко вскинул голову и клацнул челюстями.

— Войско?

— Наша армия, Ваше Высочество. Они возвращаются.

Гидеон снова обернулся. Патриция стояла по правое плечо от него.

— Вот видите, без вас здесь было до смерти тоскливо, — произнес он с долей горечи и, развернувшись, быстро зашагал прочь. Керон бросился за господином со стремительностью верного пса. Патриция двинулась было за скелетами, но в дверях замерла и ещё раз оглядела тронный зал. Наверное, подумалось ей, раньше здесь было красиво и шумно. А теперь темно, пыльно и пусто.

Безысходность везде выглядела одинаково.

Патриция, вздохнув, отвернулась и поспешила за принцем.

Оказавшись на улице, воин Скорпиона почти поверила, что сама прошла под Аркой Последнего шага. Улицы Риеннара заполонили скелеты — маленькие, большие, в лохмотьях, лентах, с колокольчиками на ребрах. Все толкались, цеплялись костями, отпихивались, клацали челюстями. То тут, то там мелькали иной раз синеватые всполохи — призраков было гораздо меньше, чем скелетов, но в общей картине они смотрелись очень к месту.

Патриция поискала Гидеона глазами — найти его не составило труда. Подданные расступались перед принцем, низко кланялись, прижимая правую руку к ребрам — туда, где у живых полагалось находиться сердцу. Все это напоминало плохую комедию — слишком мрачную и злобно нелепую. Патриция последовала за принцем, получив и свою долю внимания.

— Она живая? Она — ведьма?!

— Сами боги послали нам живых. В них — наша свобода.

— Какая уж тут свобода. Сдохнуть бы побыстрее.

— Боги! Боги нас забыли! Только принц и может нам помочь.

— Принц и есть наш бог.

— Он спасет всех нас. Только когда? Через века?

Гидеон шёл быстро. Керон и Патриция едва поспевали за ним. Над черепами скелетов темнели красные крыши разваливающихся домов. По стенам ползли трещины, оконные проемы окривели, доски дверей почернели и сгнили, замки проржавели в труху.

Где-то позади загудел колокол, и Гидеон остановился так резко, что Керон налетел на него.

— Кто дал приказ звонарю? — принц обернулся.

— Не знаю, Ваше Высочество. Но так того требуют правила — войско возвращается в город.

— Из-за этих правил колокольня может рухнуть, — раздраженно произнес Гидеон. — Пошлите туда кого-нибудь. Колокола звонят по живым, нам их трезвон ни к чему.

Керон отступил в сторону и исчез. Гидеон на мгновение повернул череп в сторону Патриции и, ничего не сказав, двинулся дальше.

Они шли мимо площадей с разбитыми фонтанами, мимо иссохших, разваливающихся колодцев, мимо потрескавшихся статуй, по аллее из мёртвых деревьев, по мосту через чёрную реку. Когда их маленький отряд только въехал в Риеннар, до беспамятства измученная тяжёлой дорогой Патриция даже не смотрела по сторонам — перед глазами был только огромный, серый, как скала, дворец королей Запада, куда более величественный и суровый, нежели обитель Львов Востока. Из земли будто взрастали и тянулись вверх, в попытке пронзить небо, каменные, зазубренные пики. Издали дворец Гидеона напомнил Патриции чудовище из мифов — здоровенную тварь, пасть которой, распахнутая от земли до неба, была пещерой, где заблудшие путники, решившие переждать непогоду, находили свою смерть.

Патриция тряхнула головой, отгоняя наваждение.

Колокол смолк. Теперь был слышен только скрежет костей.

Когда Гидеон и Патриция добрались до главных ворот, там уже толпилось неимоверное количество скелетов. Их суета выглядела смешной и страшной, поэтому Патриция, дабы окончательно не уверовать в свою смерть, подняла голову и принялась оглядывать крепостную стену. Металлический остов огромных ворот, втиснутых меж высоких каменных башен, зелёных ото мха, венчали два витиеватых рога морского козерога. То был знак королевской династии Запада. Барельефы в виде божественного зверя украшали и крепостную стену, которая, по меньшей мере, раза в два превышала по высоте подобное сооружение Диеннара.

Гидеона приветствовали стражники. Принц ограничился кивком и направился в одну из башен. Патриция последовала за ним. Внутри было сыро, темно и пахло железом.

— Демоны! — Воин Скорпиона споткнулась на первой же ступеньке.

— Держитесь, донна, — Гидеон протянул ей руку, и она вцепилась в костлявый локоть.

— Может, мне стоило остаться внизу?

— Возможно. Но вы идете за мной. По приказу вашего короля?

— Чистой воды любопытство.

— Чистой воды ложь.

— Понимайте, как знаете.

Гидеон, ничего не ответив, потянул спутницу во тьму.

— Зачем вы пришли на Запад, донна? — после долгого молчания, наконец, спросил он. — Вы — личный воин короля? Вас тоже привело сюда пророчество? Или обязательства? Данное слово? Все то же любопытство?

— Сюда меня привели вы.

В темноте снова воцарилась тишина. Гидеон остановился.

— Что это значит? — скелет клацнул челюстями в опасной близости от лица Патриции.

— Я должна была умереть со своим отрядом от когтей вендиго, а вы меня спасли, — сухо отозвалась она, глядя в том направлении, откуда исходил голос принца.

— Зря?

— Выходит, что зря.

— Так вы хотите умереть?

— Да.

Без предупреждения, совершенно неожиданно он схватил её за плечо, сжав с такой силой, что Патриция вскрикнула, и толкнул во тьму, на край невидимой ступени. Патриция что есть сил вцепилась в костлявую руку, которая мёртвой хваткой держала её, отделяя от полета к сотне ступеней, оставленных позади.

— Зачем тогда вы боретесь за жизнь? — бесстрастно спросил Гидеон. — Отпустите мою руку, и я отпущу вас. Все будет кончено, уверяю.

— Я не могу оставить своего короля. Сейчас.

— Прекрасно, — принц рывком притянул её обратно и отпихнул к стене. — Тогда прекратите лицемерить и винить меня в вашем спасении. Ваше напускное безразличие к жизни — лишь тень потери, отголосок скорби. Примите это, как данность, боритесь с этим, как со слабостью, потому что стремление к смерти лишает вас многих преимуществ. Вы не осторожны, отрешены, оттого соображаете медленно, действуете не обдумано, рискуете собой и, забывая о защите, идете напролом. Но это не ваша тактика, и выходит скверно.

— Не вам меня судить, — процедила Патриция.

— Тогда не обвиняйте меня в том, что надумали себе сами, донна, — Гидеон громко клацнул челюстями и двинулся дальше. Патриция, сжав зубы, ладонями касаясь сырой стены, на ощупь, медленно, как слепая, последовала за принцем. Она так и не нашлась, что ему ответить, поэтому подумала про себя не без доли злорадства: «Уж больно ты умный для мертвого, принц костей».

Выйдя на стену, Патриция прищурилась и, разглядев Гидеона, остановившегося подле бойницы, поспешила к нему. Принц склонил череп на бок, смотря, видимо, на поле перед городом, где неспешно ровными рядами выстраивались прибывающие из-за холмов скелеты. Патриция, которой приходилось не раз видеть построение войска под Диеннаром, наблюдала за происходящим без особого удивления. Разве что сами воины выглядели необычно, но на толпы скелетов она уже насмотрелась внизу.

— Ваше Высочество, — к ним присоединился Керон. — Маршал и… — он осекся, не найдя слов.

— И гроб, — подсказал Гидеон.

— Гроба нет, принц… Повозка у ворот.

— Повозка?

— Гроб сгнил.

— Сгнил, — эхом повторил Гидеон. — Тогда пусть… Керон, найдите себе помощника. Не пристало лорду-распорядителю и второму советнику носится лично по каждому поручению.

— Да, мой принц.

Гидеон помолчал.

— Что прикажите, Ваше Высочество? — на удивление мягко, как если бы он вел разговор с близким родственником, спросил Керон. — Они ждут вас.

Советник кивнул на войско скелетов за крепостной стеной.

— Да… Ждут… — Гидеон резко отступил назад. — Прикажите открыть ворота. Пусть риеннарский полк пройдёт в казармы. Остальным — дожидаться приказа маршала. Нам нет смысла держать их здесь. Нужно расформировывать войско.

— Принц, вам полагается встретить отца.

Гидеон отвернулся.

— Пусть повозку провезут по улицам города, как того требует церемония. Я попрощаюсь с королем у дворца.

— Слушаюсь, Ваше Высочество.

Керон ушёл. Гидеон молча повернул череп в сторону Патриции. Воин Скорпиона, спохватившись, поклонилась и произнесла:

— Мои соболезнования, принц.

— Вы опоздали на два века. Передайте вашему королю, что в моём распоряжении десятитысячная армия, не считая отрядов войскового сопровождения. Ваше войско столь же велико?

«На север Коинт водил три тысячи бойцов, оставляя на оборону столько же», — Патриция окинула взглядом строящихся внизу скелетов и ответила:

— Да, Ваше Высочество. Численно войско Востока не уступает вашей армии.

— Можете идти, донна Патриция. И пригласите вашего короля на церемонию от моего имени. Сегодня Запад хоронит своего правителя.

Патриция снова поклонилась и двинулась было к лестнице, но в дверях замерла и, обернувшись, провозгласила:

— Король умер! Да здравствует король!