Тринадцатый бог. История одного Зла

Лев

Вместо ответа костлявый отвернулся и постучал в ворота. Ворота были ширмой — в стене, окружавшей мрачного вида замок, и справа, и слева зияли дыры.

— Не разумнее ли затаиться… — начал было Нит.

— Нет, — отрезал скелет и снова забарабанил по гнилому дереву.

— Превосходно, — процедил Фирмос, запрокинув голову. — Очень оригинально. Ты, конечно, мертв, и тебе все равно, но не следовало ли обсудить план с нами? Мне, знаешь ли, хочется жить.

Скелет обернулся. Коинт вперил взгляд в пустые глазницы. Их чернота не пугала короля, скорее даже завораживала. Болтающая, умничающая черепушка так и просила хорошего удара меча. Ведь треснет, как переспелый арбуз.

— У меня нет плана, — отозвался скелет.

— И что нам делать? — Фирмос посмотрел на Коинта. Тот закатил глаза.

— Ты — маг, — бросил он. — Ты и расскажи, как убить дракона.

Фирмос обиженно поджал губы и замолчал. Ему на смену пришел служитель Водолея.

— Вы собираетесь сражаться с драконом самостоятельно? — спросил он скелета.

Тот щелкнул челюстями.

— Посмотрим, — и только было занес костяшки для очередного стука, как Коинт, выхватив меч, с ноги открыл ворота. Удар оказался такой силы, что крайние доски просто вылетели во двор, приперчив серую пыль черной трухой.

Скелет повернул голову к Коинту и пожал тощими плечами.

— Если вы так настаиваете…

Коинт, не удостоив его ответом, зашагал через занесенный пылью широкий двор. Замок дракона напомнил ему заброшенные постройки собственного дворцового комплекса — всюду груды камней, ржавые прутья торчат из-под земли. Правда, западный пейзаж портила вездесущая серая пыль и припорошенные ею кости. Коинт, запрокинув голову, оглядел громаду замка — несколько башен были разрушены и походили на гнилые зубы, одна целая заканчивалась обзорной площадкой, другие — пиками и проломленными крышами. Совершенно ничего примечательного — убогие руины жилища древней фамилии. И все же вид строения порадовал Коинта. Пустыня порядком приелась, а вино, заливавшее безмолвие и пустоту лютого края, извел Фирмос.

— Не знаю, стоит ли так входить сюда, — принялся канючить служитель Водолея. — Возможно, с хозяевами замка следует поговорить и объяснить…

Коинт схватил его за шиворот и пихнул вперед, к двустворчатым дверям, что вели в одну из башен, по виду походившую на центральное строение.

— Иди, объясняйся.

Нит затравлено обернулся.

— Я не имел в виду себя.

— Боги, ну ты и трус, — крылатый выродок прогарцевал мимо служителя Водолея и, бесцеремонно распахнув головой двери, ввалился в башню. Его встретили лишь клубы пыли. Тряхнув крыльями, птицелюд звучно просвистел. Эхо повторило его писк.

— Ноора, жди здесь, — скомандовал скелет. — Внутри ты бесполезен.

Выродок повиновался со смиренностью глупой собаки — «сделаю, но я вам ничего не должен». Коинт прошел мимо него, оглядел просторный зал — темный и пыльный. С центра помещения поднимались на галерею второго яруса полукруглые лестницы. Сама галерея в темноте не была видна, зато под лестницами тянулась освещенная анфилада — холодный, голубоватый свет струился справа и слева, отчего казалось, что коридор бесконечен.

Коинт оглядел пространство над лестницами. Глаза привыкали к сумраку, и теперь он мог различить некое подобие перил, ограждавший широкую галерею. Темнота короля не пугала. Навязчивый же свет в анфиладе наводил на мысль, что их там ждут. Охота идти напролом сменилась раздражением от собственной нерешительности.

— Куда? — рявкнул Коинт, преграждая мечом путь попытавшемуся удрать скелету.

— Наверх, — нетерпеливо ответил тот. — Мне нужен лук. Фамильное оружие хранится наверху.

Лезвие меча через ткань стукнуло костлявого по ребрам.

— Сначала нам нужно найти женщину и Быка, — сказал Коинт.

— Я не смогу помочь вам без оружия.

— Ты сам — оружие.

— Посадишь меня в пращу и запустишь в дракона?

Нит, прятавшийся позади, слабо хохотнул.

— Добро пожаловать, — перебил его смешок голос из анфилады. Служитель Водолея испуганно пискнул. Свет замерцал, из холодного голубого став приветливо-желтым.

Голос продолжал.

— Мое почтение дорогим гостям, что вламываются, постучавшись.

— К ворам по-иному не входят, — рявкнул Коинт, отводя меч от скелета. — Фирмос, посвети нам.

— Как?

— Поярче и погорячее.

Маг выступил вперед, за мгновение скатал между ладонями светящийся шар размером с собственную голову и подбросил его в воздух. Шар покрутился, разбрасывая искры, чирикнул и дунул к анфиладе. Стоило только шару коснуться свода первой арки, как огонь мигом охватил всю конструкцию, оставив после себя лишь почерневшие камни. Арки, образующие бесконечный коридор, вспыхивали одна за одной.

— Теперь идем, — Коинт двинулся было вперед, но Фирмос опередил его.

— Тут замешана магия. Позволь, я пойду первым.

— Разумеется, — Коинт пожал плечами.

— Он ушел, — прошептал Нит.

Король обернулся. Скелет скакал по лестнице, гремя костями.

— Догонит.

— Я оставил лошадь снаружи.

— Молодец.

— Может, следует привести её сюда? На ней весь наш провиант.

Коинт, шагнувший было вперед, замер, выдохнул и снова обернулся.

— Тебя сейчас волнует лошадь? — почти спокойно спросил он.

— Нууу… — протянул Нит.

— Тогда подбери свои тряпки и вали наружу, — прорычал Коинт. — Видят боги, надуешь лужу, а я поскользнусь.

Отблески далекого пламени сделали лицо служителя Водолея красным. Он опустил голову.

— Вы не так поняли…

— А ты снова не так не понял. Это приказ.

Нит поклонился и засеменил прочь. Коинт обернулся. Фирмос стоял под первой аркой и качал головой, провожая ученого взглядом.

— Ему здесь совсем не место, — заметил маг. — И мне его жаль.

— Нильянто не умеют выбирать шпионов.

Фирмос кивнул и, помявшись, двинулся было дальше. Его нерешительность насторожила Коинта.

— Что не так? Скажи раньше, чем ударит.

— Вижу проклятье, — Фирмос прищурился. — Сильное и красивое.

— Наше?

— Нет, от нашего здесь ни нити. Что-то достаточно древнее, чтобы устать и поизноситься.

— Проклятья имеют срок хранения?

Фирмос осторожно коснулся подкопченной стены, растер между пальцами тончайший слой копоти.

— Не совсем точно, сир, — задумчиво оглядывая испачканную руку, произнес маг. — Они меркнут, когда иссякает сила, питающая их, но запущенный процесс изменяет само мироздание, поэтому последствия могут быть долгоиграющими.

— Вечными?

— В сравнении с человеческой жизнью — да.

— Я иногда забываю, какой ты умный, — усмехнувшись, заметил Коинт.

— Стой, — Фирмос вскинул руку. На кончиках пальцев, казавшихся теперь обугленными, вспыхнуло красное пламя. Его неяркий свет позволил Коинту разглядеть причину тревожного возгласа мага. Из-за последней арки осторожно выползло человекоподобное существо. Бочком, переставляя длинные конечности, оно проскользнуло в коридор и, вытянув тонкую шею, раздуло широкие, вывернутые ноздри. Отблески магического пламени блеснули в черных глазах. Существо оскалилось, пригнулось, будто готовясь к прыжку, и завизжало так, что меч в руках Коинта противно задрожал. Тьма за аркой закопошилась.

— Ох, вот и челядь, — Фирмос мигом выстроил магический щит. Но Коинт без раздумий шагнул за него.

— Дай размяться, чародел, — прохрипел он, встречая череп первой твари рубящим ударом меча.

Уродец вскинул руки и рухнул к ногам Коинта, обдав кровью его сапоги. Король чуть отступил назад, вскинул голову и оскалился, предвкушая новое убийство. К его клинку на встречу неслись новые твари. Коинт не тратил время на разглядывание уродств — он правил мечом кривые тела, превращая их в ровные обрубки, без разбора кромсал конечности и головы, до пьяна поя темной кровью клинок и упиваясь боем сам.

— Идите сюда, выродки! — орал он, брызжа слюной. — Идите ко мне, твари!

И внезапно наступила тишина. Коинт замер, держа меч наготове и прислушиваясь к шороху тьмы. По камню зацокали копыта, и звук этот здесь был столь непривычен и исключителен, что Коинт затряс головой, решив, что ослышался. Темнота пошатнулась, и на свет ступило чудовище — великан с телом человека, головой и ногами быка. Огромные рога едва ли не задевали потолок, широкие ноздри раздувались от ярости, красные глаза злобно взирали на противника. Коинт лишь крепче сжал меч.

Гигант заревел и, мотнув башкой, ринулся в атаку. Его оружием был самодельный топор — с виду убогий и кривой, в руках воина — опасный и точный. Каменное лезвие едва не снесло Коинту голову. Он пригнулся в последний миг, и топор лишь задел волосы.

Отскочив к стене, король, понадеявшись на свою ловкость и неповоротливость противника, прыгнул тому за спину. И поскользнулся на крови убитых. Чудовище не дало ему упасть — резко развернувшись, телец выпростал огромную руку и, схватив противника за плечо, впечатал его в стену. От удара Коинт выронил меч и едва не потерял сознание. Толстые, крепкие пальцы сомкнулись на его шее. Тщетно пытаясь вздохнуть, он царапал ногтями запястье чудовища, пытался ударить того ногами, извивался и сипел, но не мог сделать ровным счетом ничего. Защипало глаза, заложило уши, рот наполнился слюной. Очертания твари поплыли, как если бы тельца окутал туман, и в этом тумане звездой сверкнул амулет в виде головы ворона.

— Бык, — прохрипел Коинт, задыхаясь. — Беркеееет…

Пальцы на его горле разжались, и он рухнул в месиво из отрубленных конечностей и разбитых черепов. Кашляя, плюясь, нашарил рукоять меча, схватил его и, рывком поднявшись, спиной оперся о стену. Монстр отступил, шумно выдохнул, кося красным глазом на противника. Коинт выставил перед собой меч и острием коснулся могучей груди чудовища, выжав из кожи яркую каплю крови. Амулет на груди гиганта сиял.

— Беркет, — осипшим голосом позвал Быка Коинт. — Ты клялся прахом предков, что будешь защищать меня.

Чудовище склонило рогатую голову. Рукой, что мгновение назад душила Коинта, схватилось за амулет и, ударив копытом об пол, неуклюже опустилось перед своим королем на одно колено.

Коинт отвел меч, и в этот миг коридор осветила голубая вспышка. Фирмос замер, оглядел участников сцены и, поморщившись, отпихнул носком сапога отрубленную руку одной из тварей.

— Бык, я вижу, получил то воплощение, какое заслуживает.

Монстр резко поднялся и громко фыркнул.

— Ты сможешь вернуть ему прежний вид? — спросил Коинт.

Фирмос недовольно посмотрел на короля.

— Зачем? Он и так прекрасно выглядит. Да и какой от меня прок, если слова мои для вас — пустой звук?

Коинт потер шею, огляделся.

— Оно того стоило.

Фирмос прикрыл глаза.

— Несомненно, сир. А теперь нам надо найти того, кто наложил заклятье. Либо он снимет чары по-хорошему, либо мы его попросту убьем.

Бык поднял топор и, указав в темноту, первым же туда и двинулся. Коинт шагнул следом. Фирмос, наморщив нос, оглядел побоище.

— Дорвался, — прошептал он и, призвав магический огонек, поспешил за воинами.

Стрелец

Гидеон, запрокинув голову, оглядывал увешанную оружием стену. Начищенные клинки светлыми полосами резали тьму над ним. Камни в рукоятках ловили редкие всполохи света, прилетавшие сюда неизвестно откуда. Среди пепла, пыли и гнили это полотно чистоты вызывало восхищение, кто бы ни отвечал за внешний вид оружия.

Гидеон протянул руку, желая коснуться гладкого лезвия ближнего к нему клинка. Кости постучали по сплаву, и туманным ничто пронеслось воспоминание о холодности девственной стали.

Гидеон клацнул зубами и, оглядевшись, указал наверх.

— Сможешь снять вон тот лук?

Змееныш, молчаливо следивший за его действиями сидя на плече, вытянулся и приподнялся, цепляясь за череп спутника.

— Огромный?

— Нет, выше. Светлый и тонкий.

Змееныш соскользнул на пол, быстро добрался до стены и, цепляясь за крепежи и камни, полез наверх с проворством ящерицы. Уже через пару мгновений лук полетел вниз. Гидеон ловко поймал его.

— Рядом есть стрелы?

— Острые палки? Есть.

— Сбрось и их тоже, будь любезен.

Змееныш закряхтел и через некоторое время шипения и возни пожаловался.

— Не могу оторвать.

— Попробуй… — Гидеон замер на полуслове и повернул голову, прислушиваясь. Ему показалось, что кто-то позвал его по имени. И в тот же миг в нижнем зале с грохотом обрушилась крыша. Посреди вихря пыли и каменного крошева разворачивал свои крылья хозяин замка.

— Где же мои дорогие гости?! — заревел Тенебрис, хвостом снеся одну из лестниц, ведущих на галерею. — Я так хочу воздать вам почести!

К ногам Гидеона упала стрела. Её звон среди грохота был почти не слышен, но только не выродку. Тенебрис, вскинув голову, раздул ноздри, изогнул шею и, заметив противника, резко развернулся.

— Доброго дня, прах, — прошипел он и, ринувшись вперед, грудью влетел в галерею, дробя перекрытия. Гидеон потянулся к стреле, но та, вместе с полом, ушла вниз.

— Какая честь видеть вас здесь! — ревел Тенебрис, из руин поднимаясь над принцем. — Добро пожаловать!

Гидеон резко отскочил в сторону, избежав столкновения с огромной головой выродка, перебежал по стене дыру в полу и спрыгнул на единственно целую теперь лестницу. Тенебрис метнулся за ним, своим телом превращая препятствия в груды осколков. Огромная пасть клацнула в локте от головы Гидеона. Скелет только и успел, что перескочить через перила, как Тенебрис ударил его лапой и, подбросив в воздух, словно куклу, придавил к полу.

— Маленькое ничтожество… — зашипел дракон, капая на Гидеона слюной. — Я насажу тебя на копья и повешу над ареной. Вечность в качестве пугала тебя устраивает?

Гидеон не успел ответить. Тенебрис резко запрокинул голову и, со всего маха приложившись башкой о край дыры в крыше, заревел пронзительно и дико. Взметнулись вверх крылья, и алой россыпью на пыль и стены легли брызги крови. Кто-то распорол перепонку на драконьем крыле до самого сустава, и та теперь болталась драным полотнищем на каркасе из костей.

Пока Тенебрис крутился в поисках дерзнувшего напасть на него сумасшедшего, Гидеон поднялся на ноги и, укрывшись за остатками второй лестницы, которую дракон разворотил в погоне за ним, огляделся.

Найти потерянную стрелу среди туч пыли и куч обломков представлялось гораздо более сложной задачей, чем вернуться на второй ярус и попытаться заполучить оставшиеся две. Стена с оружием пока ещё была цела, вот только от галереи остался узкий, неровный карниз. Гидеону мог бы помочь Ноора, но, повинуясь его же приказу, тот ждал своего часа снаружи.

Ничего лучше принц придумать не успел. Со всего маха на него обрушилось что-то в меру тяжёлое и мягкое, и вместе с ним кубарем покатилось по полу.

— Опять ты!

Воин Скорпиона оказалась под ним. Правая сторона лица её походила на сырую отбивную. Кровь из носа залила губы и рот, глаз заплыл, но это не помешало женщине ударить Гидеона рукоятью меча по рёбрам и скинуть с себя, как груду костей. Было не так обидно, потому что ею, он, в общем-то, и являлся.

Патриция рывком вскочила на ноги, и, перехватив меч, отдала приказ.

— Отвлеки его! — после чего бросилась прочь с завидной прытью.

Гидеон перевернулся на бок, укрылся за ближайшей грудой камней и, закинув лук за плечо, крикнул так громко, как мог.

— Я не впечатлен, тень Запада.

Тенебрис замер. В тишине было слышно, как скрипят под тяжестью крыши оставшиеся целыми балки, как сыпется с разрушенной галереи каменное крошево, как тяжело дышит разъярённый дракон.

Гидеон медленно повернул череп на звук. Из-за нагромождения камней, выбранного им в качестве укрытия, раздувая ноздри, показалась тупая морда. Принц вмиг подобрался и прыгнул. Ногой оттолкнувшись от торчавшей из битого камня балки, он приземлился на нос Тенебриса и, схватившись за костяные наросты над ноздрями, повис на его морде.

Дракон отпрянул назад, клацнул челюстями, пытаясь схватить противника, а затем резко запрокинул голову. Гидеон разжал пальцы и, пролетев через весь зал, с треском ударился об стену. С проворностью паука, он раскинул руки и, легко вскочив, лицом к лицу встретился с Тенебрисом. Тот, распахнув пасть, ринулся было в атаку, но внезапно застыл и, припав на передние лапы, с размаху ударил хвостом в противоположную стену, погребая под грудами камней единственный выход наружу.

— Ведьма! — заревел Тенебрис, отворачиваясь от Гидеона. — Я вырву тебе ноги прежде, чем сожру!

Гидеон бросился было к остаткам лестницы, надеясь отыскать лаз наверх, но стоило ему услышать женский крик, как он резко развернулся и, недолго думая, вскочил на покачивающийся рядом драконий хвост.

Тенебрис загнал пленницу в угол и, склонившись над ней, широко раздувал ноздри.

— Я могу тебя раздавить, двуногая тварь, — шипел он в разбитое лицо, выражение которого олицетворяло идеальное равнодушие. Или предельную тупость. — И от тебя останется только лужа… Ты…

Гидеон уселся дракону на шею и, чуть подавшись вперед, похлопал по склизкой коже.

— Не покатаешь, крылатая жаба?

И Тенебрис потерялся в ярости. Он закрутился среди обваливающихся стен, как попавший в ловушку лис, пытаясь поймать то Гидеона, то успевшую улизнуть от него Патрицию. Он ревел и бесновался, рвал свои не успевающие подживать крылья. Гидеон, носясь у него между лап, испытывал давно забытое чувство боевого азарта. Он жаждал победы и, кажется, даже ощутил что-то похожее на страх поражения. Воин Скорпиона изредка появлялась перед Гидеоном и, держа в руке окровавленный меч, исчезала в пыли или за крылом дракона, используя любую возможность, чтобы нанести удар. Но бешеная пляска не могла продолжаться долго — женщина уставала быстрее, чем мощный выродок. И в один момент, когда Тенебрис задел её хвостом, и она так и осталась лежать без движения среди обломков, Гидеон понял, что представление пора заканчивать. Он оказался перед Патрицией прежде, чем Тенебрис успел развернуться, и забрал из её рук меч. Если с воином Скорпиона выродок жестоко, но играл, с Гидеоном он вел бой. Поэтому, не удостоив вниманием бесчувственную пленницу, дракон, не желая в очередной раз упустить противника, ринулся к принцу. Тот, раскинув руки, ждал нападения, и когда Тенебрис схватил его поперёк туловища, высадил клинок тому в ноздрю.

Дракон разинул пасть, замотал головой, хрипя и фыркая. Гидеон повис на мече и, в нужный момент разжав руки, отлетел к галерее. Вцепившись в остатки ступени, он не без труда подтянулся, ползком добрался до оставшейся целой небольшой площадки перед лестницей, и, вскочив на ноги, понял, что прогадал. Часть стены с оружием обрушилась, и теперь уже не было ясно где мечи, а где стрелы.

— Держи.

Гидеон опустил голову. Змееныш, весь в пыли и крови, протягивал ему на вытянутых ручках белую стрелу.

Пол вздрогнул. Снизу, утробно рыча, поднимался Тенебрис. Из провала, что остался на месте галереи, сначала показались костяные наросты, венчавшие голову дракона, потом надбровные дуги. Гидеон схватил стрелу, сбросил с плеча лук, и когда перед ним сверкнул желтый глаз чудовища, спустил тетиву. Пронзительный крик сотряс замок. Тенебрис со стремительностью выбившей ему глаз стрелы, метнулся вверх, разнес своей тушей остатки крыши и, вырвавшись из белого вихря пыли, бросился в небо. Чёрным штрихом мелькнул сбоку кинувшийся вдогонку птицелюд.

Гидеон опустил лук.

— Он умрёт? — пискнул змееныш, из последних сил цепляясь за его ногу.

— Не знаю, — принц наклонился и, взяв раненого на руки, распахнул своё тряпье. — Потерпи, друг. Я займусь тобой вскоре.

Змееныш скользнул ему за грудину и, обернувшись вокруг позвоночного столба, затих. Одним прыжком Гидеон спустился вниз. Патриция стояла посреди зала и растерянно оглядывала пол вокруг себя, будто что-то искала.

— Где мой меч? — спросила она, взглядом скользнув мимо скелета.

— Теперь не знаю. Я ударил им дракона.

Воин Скорпиона нахмурилась.

— Тенебрис может вернуться. А здесь есть ещё одно чудовище.

Гидеон, задумавшись, молча смотрел на неё. Ему не хотелось терять время на Азерру. Без сына она все равно обречена.

— Ведьма, мать этой твари, — пояснила Патриция, расценив его молчание как немой вопрос.

Гидеон обернулся, обвел взглядом руины зала.

— Нам надо найти твоих спутников, — произнёс он. — Нужно держаться вместе.

— Они здесь? — в голосе воина Скорпиона скользнули нотки удивления.

— Пришли спасать тебя, как благородные господа, — Гидеон двинулся к обгоревшим аркам. Уже через мгновение он услышал шаги за своей спиной.

— Ты неплохо сражаешься, — заметила воин Скорпиона, поравнявшись с Гидеоном. — Кто ты? Кем был до…

— Я принадлежал к знатному роду, — нехотя ответил он. — Мои родители имели влияние при дворе.

— Кто покровительствует тебе?

Он едва не проболтался.

— Тринадцатый бог, — сухо ответил он, раздраженный собственной несдержанностью.

— Тринадцатого бога нет, — заметила она.

— Я вроде бы тоже существовать не должен.

Они остановились перед трупом твари с проломленной головой. За телом тянулась темнота.

Патриция оглянулась.

— Нам нужен факел.

— Не нужен, — Гидеон схватил её за запястье. — Идем.

Тела слуг Азерры были раскиданы повсюду. Кто-то очень яростно кромсал здесь безоружных уродцев. Гидеон был уверен, что волю своей дикости дал косматый. Вряд ли чародел вообще принимал участие в этой битве. Разве что запустил для удобства магический огонек.

Патриция споткнулась и, вцепившись в плечо Гидеона, грязно выругалась. Даже косматый так не бранился. Принцу было бы смешно, если бы он не шел по кровавому месиву. Для побоищ хороших слов не имелось.

Гидеон вывел спутницу в темный коридор и замер. Справа, вдалеке, мерцал синий, похожий на звезду, огонек.

— Чары вашего мага?

— Думаю, да, — Патриция шагнула направо. — Надо торопиться. Они далеко ушли.

Гидеон не двинулся с места. Ему снова почудилось, что кто-то зовет его по имени. Он посмотрел налево — казалось, что зов летел оттуда.

— Стоит… — он обернулся. Патриции и след простыл. В коридоре царила непроглядная тьма. И, судя по тому, что и он ничего не видел, эта тьма имела неестественное происхождение.

Гидеон поправил челюсть, которая едва не отвалилась во время боя, и двинулся на зов. Он старался держаться ближе к стене и ступал осторожно, чтобы ненароком не провалиться в дыру или ловушку. Его имя повторяла женщина — не требовательно, но печально и пронзительно.

Обречённо.

Гидеон не мог не подумать о матери. Говорили, что в бреду она звала только его — умоляла привести к ней сына. Но последняя просьба умирающей осталась неисполненной. Как только лекарь сказал королеве, что она больна язвенной хворью, та тотчас покинула замок, боясь заразить детей и мужа, поэтому умирала она без родных, в маленьком доме на берегу моря. С королевой остался только помощник лекаря, который когда-то перенес хворь и теперь не мог заболеть ею снова. Он-то и рассказал юному наследнику о предсмертном зове королевы Запада.

Гидеон только с его слов и знал, как провела свои последние дни мать, зато до мелочей точно запомнил вечер перед её отъездом. Стояло лето, и они всей семьей ужинали на веранде, под сенью дикого винограда, оплетавшего колонны и карниз южного крыла дворца. Сестра капризничала, и кормилица никак не могла справиться с ней. Бой шёл за каждую ложку. Отца утомили вопли ребёнка, и он, не сказав ни слова, встал и вышел.

Мать не посмотрела королю вслед.

— Гидеон, сын мой, — тихо произнесла она и обернулась. — Ты любишь своего отца?

В зелёных глазах матери таял последний луч скрывающегося за крышами домов солнца, и от того взгляд её казался ещё более печальным и усталым.

— Я люблю короля, — уклончиво ответил Гидеон.

— Вспомни эти слова, когда сам сядешь на трон.

Кажется, у него тоже были зеленые глаза…

Он поднимался по винтовой лестнице, к свету. То был свет очередного дня мёртвого Запада — желтоватый, болезненный, унылый, он сочился из дверного проёма давно оставшегося без двери. Гидеон шагнул в маленькую комнатенку. У полукруглого окошка в стуле с подлокотниками сидела леди Азерра. На коленях её лежал спрятанный в чёрные ножны меч.

— Приветствую тебя, принц, — сказала ведьма и часто заморгала.

Гидеон застыл в дверях.

— Приветствую вас, леди Азерра.

— Ты услышал мой зов, — она помолчала, отвернулась к окну. — Ты убил Тенебриса?

— Вероятно.

— Значит, нет, — она закрыла глаза, вздохнула и полным решимости взглядом посмотрела на гостя. — Это уже не имеет значения. Ты здесь. Боги услышали мои молитвы.

Она взяла ножны обеими руками и, соскользнув со стула, опустилась перед Гидеоном на колени.

— Я грешна перед людьми и богами, — она вытащила меч и отбросила ножны. — Я взяла то, что женщинам брать запрещено. Боги наказали меня, пришло время понести наказание от людей.

Она склонила голову и на вытянутых руках подняла меч. Гидеон молча взял его.

— Да очистит тебя мой клинок, ведьма, — прошептал он слова древнего, как мир, приговора. — Да примет тебя в свое войско Двенадцатый бог. Есть ли у тебя последнее слово?

Она снова посмотрела на него.

— Как только я умру, замок падет. Спускайся отсюда вниз, в подвал. Правый коридор приведет тебя к Веерену, но выход из него запечатан проклятьем Савана. Левый тянется до побережья. Выбрав его, ты выйдешь к морю.

Гидеон едва заметно кивнул. Ведьма, медленно опустив голову, отдернула ворот платья, откинула волосы с шеи и ладонями, будто плача, закрыла лицо.

— Освободи меня, мой король, — глухо прозвучал её голос.

Гидеон поднял меч и за один взмах отрубил ведьме голову и руки. Тело дернулось и завалилось на бок. Гидеон отшвырнул меч и уже шагнул к двери, как услышал за спиной голос Азерры. Резко развернувшись, он уставился на лежащую у его ног голову. Побелевшие губы шевелились.

— За грехи королей да заплатит народ, — бормотала голова. — Дева уравновесит чашу, но он выбрал стрельца. Тебя… Тебя…

Глаза закатились, и леди Азерра замолчала навсегда. Тотчас пол под ногами вздрогнул, и Гидеон, досадливо клацнув челюстями, поспешил к лестнице.

Скорпион

Патриция обернулась. Её спутник исчез. Коридор по левую руку заполняла непроглядная тьма. Женщина вздохнула и повернула направо, к далекому магическому светляку. Она шла долго и только прямо, на пути её не было ни поворотов, ни проходов, ни дверей, а огонёк оставался все таким же далеким и неподвижным. устала. От пола веяло прохладой, и ей хотелось лечь, вытянуться во весь рост, прижаться разбитым лицом к ледяному камню, чтобы он унял жар и боль. Напомнили о себе старые раны — заныли плечо и ребра, рука будто онемела.

Патриция остановилась, спиной прижалась к стене и перевела дух.

— Донна Патриция! — раздался знакомый голос, но к удивлению женщины прозвучал он слева. Она обернулась и нос к носу столкнулась с Фирмосом. У правого плеча чародела подрагивал голубоватый магический огонёк.

— Но вы же… — она резко повернула голову. — Я видела огонёк там… И шла туда…

— Весь замок пронизан магией, — сообщил Фирмос, оглядывая Патрицию. — Мы невероятно счастливы, что вы целы… Хм… Живы, по крайней мере.

За спиной чародела появился Коинт. Шествие замыкал Бык — все ещё в образе полузверя.

— Где дракон? — спросил король.

— Ранен. Он покинул замок, — Патриция огляделась. — Вы разве не слышали шум боя? Тенебрис разрушил часть замка.

Коинт и Фирмос переглянулись.

— Мне начинают надоедать эти иллюзии, — недовольно заметил чародел. — Что ни коридор, то очередной портал. Словно здесь вообще нет человеческих лестниц и дверей.

— Вместо того, чтобы жаловаться, ты бы мог попробовать все исправить, — на удивление тихо произнес Коинт.

— Я берегу силы для особого случая, сир.

— Так это особый случай, остолоп! — заорал ему в лицо король. Фирмос вытаращил глаза и отпрянул. Эхо повторило рык Коинта, и пол под ногами дрогнул. Бык вскинул рогатую голову, потряс ею. С потолка посыпался песок.

— Что это? — Коинт, вмиг успокоившись, огляделся.

Фирмос сморгнул, вскинул руку, призывая всех к молчанию, и замер на мгновение, будто прислушивался к чему-то.

— Магия рушится, — он посмотрел на короля. — Магия, которая держала замок и делала из него лабиринт. Нам нужно уходить.

— А мы не этим занимаемся всё последнее время? — сухо поинтересовался король.

— Мы искали ведьму, — напомнил маг.

— А я думала, вы хотели спасти меня, — насмешливо заметила Патриция.

— Вы и сами неплохо спаслись, — отрезал Коинт. — Фирмос, веди.

— Я не… — чародел отскочил в сторону и обернулся. — Духи и их шлюхи!

Бык, рухнув на землю, задергался, как в припадке. Копыта выбивали дробь по камню стен. Стены дрожали, и пол ходил ходуном, но Патриция не могла оторвать взгляд от перевоплощения. Быка ломало и корежило, как ломало и корежило замок. Едко запахло паленой шерстью. Патриция отступила и закашлялась, прижав кулак к губам.

— Сделай что-нибудь! — заорал Коинт, хватая остолбеневшего чародела за локоть и толкая вперед. — Что с ним, гнилой ты кусок дерьма!

Пальцы несчастного скребли пол. От массивной бычьей головы остались только рога, словно башка развалилась на части. Одна нога Быка превратилась в человеческую, только кости торчали в разные стороны, словно её мял и дробил великан. Вторая же так и осталась копытом. Над исковерканным телом поднимался то ли дым, то ли пар, и воняло так, что слезились глаза.

— Как… — Коинт схватился за голову. — Почему…

От ответа Фирмоса избавил внезапный толчок. Замок затрясся, заскрежетали камни. По стенам и потолку поползли трещины, и вот на головы полетел уже не песок, а куски кладки.

— Бежим! — скелет, взявшийся из ниоткуда, перескочил через труп Быка, и бросился прочь.

Патриция схватила короля за руку и потянула его за собой. Какое-то время Коинт пятился, не в силах оторвать взгляд от тела своего верного слуги. Но потом к ним подскочил чародел, на ходу выстраивающий магический щит, от которого, оставляя яркие всполохи, стали отскакивать камни, и Коинт, придя в себя, вырвал руку из пока ещё цепких пальцев Патриции и понесся рядом, молчаливый и мрачный. Патриция же не видела ничего, кроме фигуры в красном, маячившей впереди. От грохота, царящего вокруг, закладывало уши. Земля под ногами больше не содрогалась, но стены разваливались пластами. Впереди коридор был цел, но по мере их приближения потолок начал проседать. Фирмос метнул вперед ярко-красную стрелу, и та, улетев далеко во тьму, искрами рассыпалась по коридору. Щит поблек, стал бесцветным, зато стены и потолок коридора будто бы объяло пламя.

— Дверь впереди! — обернувшись, крикнул скелет.

— С дороги! — заорал Коинт. — Скорпион, в сторону! Фирмос, ходу!

Патриция едва успела уклониться от новой огненной стрелы. Та впилась в дверь и разметала её на щепы. Скелет первым проскочил в образовавшийся проход, за ним вбежал Коинт, следом — Фирмос. Патриция, пропуская мага, успела оглянуться. Коридор, расцвеченный магией, будто сворачивался жгутом, как если бы он был мокрой тряпкой в руках прачки. Проход резко сужался, противоположные стены влетали друг в друга и перекручивались. Патриция глубоко вздохнула и прыгнула в дверной проем. Фирмос поймал её.

— Надо бежать, — прохрипела она, хватаясь за его руки. — Мы не успеем…

— Успокойтесь, донна, — чародел помог ей подняться. — Здесь больше нет магии. Мы покинули замок.

И все четверо замерли, смотря на то, как каменное месиво намертво запечатывает дверной проем. На песок, устилавший пол коридора, не упало и камешка, словно невидимая, прочнейшая стена отгородила их от творящегося позади хаоса.

— Чудовищная сила, — прошептал Фирмос.

— Здесь всё чудовищно, — мрачно заметил скелет. — Странно, что вы ещё не привыкли.

Пара голубых огоньков носилась под потолком, освещая каменный свод и капли влаги на нем. Патриция, запрокинув голову, следила за магическими светляками. Хотелось пить. От вяленого мяса, которым со всеми поделился Фирмос (чародел таскал несколько полосок за пазухой), жажда только усилилась. Порой с потолка срывалась капля, и чёрной кляксой расплывалась по песку. Патриция сглатывала и облизывала разбитые губы. На её руках, свернувшись калачиком, спал змееныш. Он поранился, но даже промыть его царапины было нечем. Патриция поделилась с ним кусочком мяса, и змееныш, вяло пожевав, заснул, положив голову ей на локоть. Чародел тоже спал. Коинт сидел у стены напротив, а скелет ушёл вперед, якобы на разведку. Патриции отчего-то казалось, что он не вернётся.

— Вы так и не узнали, кто наш провожатый? — спросила она, взглянув на короля.

— Из знатного рода, — хрипло ответил Коинт. — Так он сказал сам. Когда начался мор, он был в столице. Люди гнили заживо. Одни умирали, но большинство становилось… нежитью или призраками.

— И он не знает, почему это произошло?

Коинт отрицательно покачал головой.

— Фирмос говорит, это проклятье.

— У него на все одно объяснение.

Коинт усмехнулся и ничего не ответил.

— В то время ваш предок вел войну с Западом, — продолжила Патриция. — Возможно ли, что проклятье — дело рук тогдашнего чародела?

— Бессмысленно. Запад был нужен живым. С его плодородной землёй, с его многочисленным населением, с его выходом к морю, — Коинт посмотрел на Фирмоса. — Чароделы никогда не выполняют приказы так, как от них этого ждут. Поэтому война — не их дело. Только как защитников короля, не более.

— Я говорила, что наш провожатый бывал на Востоке, помните? Он не сказал вам, зачем?

— Сказал, что искал ответы. И ничего не нашёл.

— Вы ему верите? Почему вы идете за ним?

Коинт нахмурился.

— Ты хотела попасть на Запад, чтобы умереть?

Патриция открыла рот, пожала плечами и сама удивилась нерешительности своего ответа.

— Да.

— Так какая разница, отчего и как сдохнуть? — Коинт сплюнул. — Для решившей разделаться с собственной жизнью, ты требуешь от неё слишком много смысла. Надо было оставить тебя в логове дракона.

Патриция вздохнула. Король был прав.

— Сир.

— Не упоминай титулов, женщина.

— Прошу прощения. А зачем сюда шли вы?

— Действительно, — раздался голос из темноты. — Зачем король Востока явился в мёртвый Запад собственной персоной?

Коинт рывком поднялся и нос к носу столкнулся с шагнувшим на свет скелетом.

— А я все не мог вспомнить, кого ты мне напоминаешь, — щелкнул тот. — У тебя отобрали корону?

— Моя корона при мне, — Коинт по сравнению со скелетом казался невероятно огромным, мощным, непоколебимым. Патриция, затаив дыхание, переводила взгляд с одного на другого.

— Что тебе нужно на Западе?

— А зачем ты рыскал по моим землям?

— Я — человек, который стремится найти ответы.

— И какие тебе нужны ответы, череп?

— Кто сотворил с нами такое.

Коинт вскинул руку, как будто хотел схватить скелета за горло, но тот резко отклонился назад.

— Ты — лжец! Ты заманил нас сюда! В логово дракона! — Коинт выбросил кулак вперед, но встретил лишь пустоту. Покачнулся и обернулся, готовый ударить вновь.

Скелет снова отступил. Они начали кружить по коридору, как два готовых вцепиться друг в друга волка. Патриция поджала под себя ноги и искоса глянула на Фирмоса. Тот проснулся и из-под полуопущенных век устало наблюдал за «беседой».

— Ты явился на чужую землю, скрывая свой титул, прокрался через чужую ночь, как трусливый пёс, — цедил скелет. — Я помог тебе и твоим людям…

— Помог?! Один из моих людей мёртв! Мы замурованы без еды и воды под развалинами замка очередного чудовища! Это ли не ловушка?!

— Вы — единственные живые, кто за два века забрался на Запад так далеко. Что ты ожидал тут увидеть? Дворцы? Красавиц, бросающих к твоим ногам лепестки роз? Запад проклят! Запад гниет! И коль ты здесь, то и тебе гнить вместе с нами!

Коинт отвел руку для удара и на этот раз не промахнулся.

Челюсть противника хрустнула и отлетела к стене. Скелет пошатнулся и отступил, опустив голову. Коинт оскалился, но нападать больше не стал. По пальцам разбитой ладони чертила красные дорожки королевская кровь.

— Чародел, воин, мы идем дальше, — Коинт презрительно глянул на противника и, сделав шаг назад, отвернулся. — За мной.

Патриция, осторожно опустив змееныша на землю, поднялась, цепляясь за стену и двинулась за королём. Фирмос последовал её примеру.

— Сделай так, чтобы он не шёл за нами, — приказал король чароделу.

— Я не могу повлиять на него. И вмешиваться в магию…

— Так завали его камнями!

Фирмос замер.

— Будет исполнено, сир.

И, резко развернувшись, вскинул руки.