Тринадцатый сын Сатаны

Тоха — Капелька — Самусь

Тоху вызвали к телефону прямо из зала заседаний. Он был этим не слишком доволен — обсуждался вопрос финансирования «оборонки», а эта тема его в определенной степени интересовала. Не сама по себе тема, естественно, — только дураки-избиратели считают, будто во время этой трибунной трепотни может быть выработано что-то стоящее. «В спорах рождается истина»… Какая глупость! В спорах рождается только пустопорожнее сотрясение воздуха, да взаимные обиды! Истина рождается исключительно во взаимном стремлении людей, придерживающихся различных взглядов, к поиску компромисса!.. Поэтому сейчас Тоху, собирающегося предпринять попытку прибрать к рукам вдребезги обанкротившийся, уникальный, задыхающийся от безденежья военный НИИ, занимающийся разработкой не имеющих аналогов в мире крупнотоннажных тягачей, куда больше интересовали позиции сторон во время обсуждения. Ибо именно этот расклад интересов фракций и групп служил определенным индикатором того, что происходит на подлинной, закулисной политико-экономической кухне. Которая, кстати, отнюдь не так конфронтационна, как кажется, когда наблюдаешь словесные баталии, бушующие на трибунах при взаимных обвинениях. В кулуарах стаканы друг другу в морду не бросают и воду не выплескивают…

Впрочем, все это так, к слову.

Итак, Тоха сидел в зале заседаний и внимательно слушал очередного оратора. Тут главное состоит в том, чтобы суметь просеивать словесный мусор и вычленить главное. Так что слушать надо внимательно — если, конечно, тебя интересует вопрос. Если не интересует — можно заниматься своими делами. Или вообще на заседание не приходить.

И тут вдруг его плеча кто-то коснулся.

— Антон Валерьевич!

То, что его отвлекают от слушания этого бреда, за которым стоит большая игра и не меньшее желание извлечь материальный навар, ему не понравилось. Однако Тоха уже давно усвоил, что ни в политике, ни в бизнесе, ни, тем более, в криминальном мире никогда не достигнешь каких-то более или менее значимых высот, если не будешь уметь сдерживать и скрывать свои эмоции. Так что он, когда обернулся, ни одним мускулом лица не выдал своего недовольства.

Сзади, неловко перегнувшись через рабочий столик с микрофоном на длинной тонкой ножке, к нему пытался наклониться Капелька. Капелька — это большое, сильное, не слишком умное, но бесконечно преданное жвачное, которое официально числится помощником депутата, а на самом деле является личным телохранителем и личным секретарем, хотя последнее, разумеется, исключительно в меру своего интеллекта, Антона Валерьевича… Хорошая, кстати, эта структура — система помощников депутата. Плодить помощников каждый депутат может сколько угодно — в то время, как их права и льготы обеспечивает государство. Даже гаишники, на что уж тертые калачи, как черт от ладана шарахаются от автомобиля, водитель которого предъявляет «корочку» «помдепа».

Лицо Капельки выражало виноватость. Обделенный умом, настроение своего шефа он чувствовал всей своей верной и преданной душой.

— Антон Валерьевич, вас к телефону, — густо пробасил Капелька. — Срочно.

— Кто?

Капелька постарался ответить как можно тише, а вместо этого просипел еще громче:

— Самусь.

Самусь…

Что ж, если уж Самусь говорит «срочно»… Ради этого можно похерить не только обсуждение самого важного вопроса, но и само заседание. Потому что Самусь… Самусь — это глаза и уши, а по совместительству и аналитический центр всей команды, даже не команды, а империи, Тохи. Это один из очень немногих людей, которые осведомлены об истинной, а точнее сказать, об основной сфере деятельности депутата, и это единственный человек, с кем Тоха бывает относительно откровенным. И это единственный человек, которого Тоха по-настоящему боится. Потому что даже такие могучие криминальные «авторитеты», как Сильвестр, оба Аверы, Князь Ризо, Самойлов, Мастер Стас, Алтаец или Сараби — все они, конечно, могли и могут его, Тоху, убить. И лишь один Самусь в состоянии его ПОГУБИТЬ!

Антон Валерьевич поднялся с места и начал пробираться к проходу.

— Ты куда? — попытался остановить его кто-то из коллег. — Сейчас наши будут выступать!

— Я скоро, — успокоил Тоха, хотя сам в этом отнюдь не был уверен — Самусь по пустякам беспокоить не станет.

Капелька уже стоял у двери и дальше следовал за боссом тенью. За пределами зала заседаний он шефа одного не оставлял почти никогда. Складывалось ощущение, что у него даже нет обычных физиологических потребностей, которые как будто просто рассасывались в бездне его преданности.

К счастью, в кабинете никого не было, так что можно было говорить более или менее откровенно. Не абсолютно, конечно же, — Тоха был уверен, даже не уверен, он просто знал, что все телефоны здесь обязательно прослушиваются.

— Я слушаю тебя очень внимательно, — сказал он в трубку вместо приветствия.

Эта фраза означала, что он в кабинете один, однако ограничен по времени. Факт прослушивания просто обязательно принимался за основу общения.

— Я коротко, — Самусь тоже тратить время и слова на приветствия не стал. — У Рядчика проблемы.

Если бы у этого Васьки Ряднова были просто проблемы, Самусь не стал бы выдергивать его из зала заседаний. Даже если бы эти проблемы были серьезными. Значит, случилось худшее: либо его убили, либо захватили, либо еще что-то подобного же уровня.

— Вот как? — с деланным равнодушием спросил Тоха. — Серьезные?

— Как сказать… — Самусь играл в ту же игру, ориентированную на чужые уши. — Он был вынужден нас покинуть.

Покинуть… Вынужден покинуть… Значит, убили-таки. Значит, вся эта история с таинственным Валентином была затеяна, чтобы грохнуть Ваську. Глупость какая-то. Из-за Васьки — вдруг такая сложная афера. Или это конкуренты что-то прознали и подсуетились подобным образом… Вряд ли… Шут его знает. Короче говоря, нужно над этим помозговать. Да и у самого Самуся есть на этот счет дополнительные сведения, а также свои мысли и суждения, раз он счел нужным срочно оповестить шефа.

— Ну что ж, ушел так ушел, хрен с ним. Меня эти проблемы не касаются, — брюзгливо и неискренне пробурчал Тоха. — Стоило из-за этого меня дергать… Что-нибудь еще?

— Да, конечно, это я так, для сведения… Теперь главное, — все, что будет сказано после этих слов, будет говориться исключительно для отвода глаз, а если говорить точнее, для вешания лапши на уши «слухачам». — Во-первых, вы просили обязательно сообщить результат сделки со строительством…

Тоха сделал вид, что искренне встревожен тем, чтобы эта информация не стала достоянием гласности.

— Ну не по телефону же! — воскликнул он.

Самусь подыграл прекрасно.

— Я только скажу, что условия нас устраивают, — торопливо проговорил он.

— Это хорошо, — пора было закруглять разговор. — У тебя что-нибудь еще?

— Ну а теперь самое для вас неприятное, — голос Самуся звучал искренне извиняющимся. — Из-за этого я, собственно, и звоню…

Ох уж эта конспирация!..

— Что там еще?

— У вашего «мерса» на стоянке какой-то пацан лобовое стекло гайкой из рогатки пробил. Так что я его уже отправил в «автосервис». Я «мерс» имею в виду, конечно… Ремонт выльется в копеечку.

Антон Валерьевич громко, не стесняясь в выражениях, выругался и бросил трубку. После этого довольно улыбнулся. Теперь «слухачи» будут весь день радостно обсуждать между собой и передавать друг другу новость, что у преуспевающего бизнесмена и депутата разбили машину, а на то, что у кого-то из его мелких подручных наметились какие-то неприятности, которые шефа, похоже, не волнуют, соответственно, не обратят внимания.

Он уже, было, поднялся, чтобы выйти из комнаты, однако Капелька его остановил.

— Антон Валерьевич, тут еще такое дело…

Выглядел секретарь-телохранитель непривычно смущенным.

— Что еще? — Тоха почувствовал, что у него сердце сжалось в нехорошем предчувствии.

— Вам пришло непонятное письмо…

Капелька протянул боссу вскрытый конверт. Депутат взял его, вытряхнул на стол содержимое. Это оказалась… обыкновенная игральная карта. Правда, на белой глянцевой поверхности, там, где должен быть крап, виднелись нарисованные фломастером от руки какие-то значки и посередине — крупная цифра «1».

— Что это? — с недоумением покрутил в пальцах карту Антон Валерьевич.

— Понятия не имею. Просто пришел конверт на ваше имя, я его вскрыл, а там карточка…

Тоха с раздражением пожал плечами. Непонятная гибель Рядчика, а тут еще эти загадки-шуточки-шарады…

— Ну да и хрен бы с ней!

Он решительно разорвал карту пополам и швырнул плотные обрывки в корзину.

В зал заседаний депутат вернулся встревоженным. Делая внимательное лицо и даже односложно отвечая на вопросы соседей, он продолжал думать о своем.

…Итак, Ваську-таки «грохнули». Причин, по которым могли бы это сделать, особенно много даже невозможно придумать. Потому логичнее всего было бы предположить, что эта смерть напрямую связана с таинственным Валентином. Вероятность такого развития событий Тоха не исключал изначально, — где-то в уголке сознания шевельнулась самодовольная мыслишка, что он сразу же предположил и такой поворот событий, что не стал вмешиваться в это сомнительное дело, да и Коляна от этого уберег; правда, мелькнув, она тут же затерялась в сонме других, более важных и актуальных мыслей, хотя чувство довольства собой не улетучилось, оставалось… Вот только кто повинен в этом убийстве? Сам Валентин таким сложным путем отомстил Ваське за какую-то старую обиду или выполняя чей-то заказ? Или же суть происшедшего в том, что Васька попытался приложиться к чьей-то чужой кормушке и его шлепнули именно за это — на чужой каравай, как говорится… Но тогда и самого Валентина должны были бы шлепнуть… А может и шлепнули уже, например, во время той же встречи или после нее, просто Самусь об этом не осведомлен или не счел нужным говорить, не зная, заинтересует ли она Тоху…

Нет, для того, чтобы сделать какой-то определенный вывод, необходимо иметь максимум информации. Вернее, не так, на максимум рассчитывать не приходится — хотя бы максимальный минимум, насколько, конечно, подобный словесный выкрутас имеет право на существование. А как раз ее, информации, катастрофически не хватало.

…Скорее бы вся эта бодяга, на которую Тоха, нутром почуяв, что данное происшествие отнюдь не случайно, теперь уже не обращал внимания, заканчивалась, чтобы можно отсюда сорваться и поехать узнать подробности происшедшего. Не зря же само по себе слово «парламент» в переводе с французского означает «говорильня». А если еще точнее, то «трепотня»…

По большому счету, на этого дурака Рядчика можно было бы просто наплевать и забыть — не он первый, не он, скорее всего, последний. Дело в другом. Дело теперь состоит в том, что уж очень Тоху заинтересовала история с приемом делегации. Прибрать бы все это дело к рукам раз и навсегда… Однако гибель Васьки показывает, что дело тут совсем не так безопасно, как представлялось.

Следовательно, учитывая новую информацию, теперь надо решать главное: либо и в самом деле плюнуть на все это дело и забыть, либо вступать в борьбу за перераспределение капитала, как писали в эпоху развитого социализма. А для этого нужна информация, информация и еще раз информация! Что в происшедшем было задачей-максимум: узнать, Ваську замочили, потому что он попытался влезть в это дело, или же вся эта авантюра была затеяна лишь для того, чтобы замочить лично Ваську?

А может, тут все гораздо проще? Просто-напросто Васька трахнул какую-нибудь бэшку и ему за это отомстил ее муженек-рогоносец?.. Тоха даже поморщился, в досаде на себя, что такая чушь могла прийти в голову. Убийство на почве ревности маскировать не надо — суд за такие дела, как правило, или оправдывает человека, или ограничивается условным сроком. Да и не станет рогоносец изобретать такие сложные комбинации, просто шлепнет в открытую…

Нужен Валентин! Нужно обязательно и срочно отыскать этого таинственного Валентина!

Н-да, похоже, придется обращаться за помощью к старому приятелю. Обращаться к которому, говоря откровенно, очень не хочется. Вот только выхода другого не видать.

Тоха решительно поднялся с места и опять направился к выходу. Теперь он уже не отвечал на недоумевающие вопросы коллег по фракции и не обещал скоро вернуться. Потому что НИИ большегрузных тяжеловозов — это журавль, пусть даже очень аппетитный, но парящий где-то высоко в небе. Синица в руке, конечно, сама по себе ничего не значит… А вот если у нее на лапке окажется меченное кольцо — тогда она может много чего рассказать.

Воистину, ничто в нашем мире не ценится так дорого, как информация! Информация… А какую же информацию содержала выброшенная игральная карта?.. Может, это не была чья-то нелепая шутка?.. Н-да, погорячился, не надо было с ней таким образом поступать.