Трофейная жена для лорда-дракона (СИ)

Глава 33

Пожалуй, если не знать куда идти, путешествие на болота могло бы стать для Тамилы последним в жизни. Неловко ступая меж кочек по едва заметной тропинке, она всё же раз успела оступиться и по самое колено уйти в глубокую жирную трясину, едва не оставив там сапог.

Хорошо испачканное платье на ней было из тёмной грубой ткани, на которой почти не видно грязи. А не то чудесное, небесно-голубое, которое купил для неё Арвольд. Вот только плохо, что носить его теперь будет пышногрудая Фелиция, которая совершенно точно испортит его своими переделками…

Думая об ушлой официантке, Тамила только отвлекала себя мыслями о неважном от того, о чём действительно следовало задуматься.

Зачем она была здесь, на болотах? Зачем шла по узкой, едва заметной тропке к дому ведьмы, вместо того, чтобы сделать то, о чём мечтала с самого первого дня знакомства с драконом — сбежать. О том, что будет делать, когда найдёт Арвольда и том что, если не найдёт. О многом, о чём ей следовало задуматься, но она не могла. Потому что в противном случае Тамиле пришлось бы признаться себе в немыслимом — за бессовестно короткий срок этот грубый, неотёсанный бастард стал ей ближе и роднее, чем Грэйны, которые приютили её в младенчестве и вырастили. Настолько ближе, что мысль о том, чтобы вернуться в Грэйн-холл и воссоединиться с Эвлином, её настоящим суженым, пугала девушку.

Солнце поднялось к своему зениту и зависло над высокими елями, заставив Тамилу остановиться, чтобы перевести дух. Высокая влажность, исходившая от зыбкой почвы, злобная мошкара, так и норовившая забиться в глаза и нос — всё словно было против неё. Будто сама природа хотела, чтобы она повернула назад. Или не природа?

тамила прислонилась к полусгнившему стволу поваленной берёзы и огляделась вокруг. Алые ленточки, аккуратно повязанные на низко склонившихся ветках деревьев, кустарников и, время от времени, даже просто палок, воткнутых в более-менее твёрдую почву, говорили о том, что она идёт в верном направлении. Но, спустя столько часов блужданий, казалось, что она стоит на месте… Мир вокруг совершенно не менялся! Кажется, что она уже видела это дерево с отломанной ветвью, на половину утонувшей в трясине, и эту длинную ленту, привязанную слишком высоко, в сравнении с другими.

Тамила тяжело вздохнула и подняла небольшую кожаную фляжку с водой, которую ей дала Фелиция. Заглянула в неё одним глазом — воды оставалось совсем немного, она старалась расходовать её аккуратно. Но как же хотелось вылить всё, что осталось себе на голову, как же хотелось просто умыть лицо… Дневной зной сильно сгущал краски, ведь, казалось, что этот жаркий день будет длиться вечно! От духоты и зловонных болотных испарений у Тамилы начала болеть, да ещё и этот дятел, который вдруг ни с того, ни с сего принялся ритмично колотить деревья, то дальше, то ближе, то дальше, то ближе…

— Тук… тук… тук…

Тамиле вдруг вспомнилась детская игрушка, которой с ней отказывался делиться Румо, младший сын леди Ирмы и лорда Маркуса. Маленькая красноголовая птичка на кусочке дерева со стилизованной веточкой, украшенной бисером вместо листьев. Он был такой замечательный, яркий, а если потянуть за хвост — трещал без умолку и остановки, пока ниточка в хвосте не затянется обратно и не кончится завод…

— Щёлк-щёлк-щёлк-щёлк…

Тот звук был совсем не похож на этот — вдруг поняла девушка и, отерев лицо руками, словно пытаясь пробудить себя тем ото сна, прислушалась внимательнее.

— Тук… тук… тук…

Размеренно, методично, тяжело. Словно за один удар раскалывалось целое дерево. Разве может маленькая красноголовая птичка звучать так?

— Ах, какая же я глупая! Какая же это птица! Там кто-то рубит дрова!

Воскликнула Тамила и поднялась из тени поваленного дерева, устремив взгляд туда, откуда доносился звук. Дорожка, отмеченная алыми ленточками, вела совсем в другую сторону.

Прикусив губу от волнения, девушка заметалась в раздумьях — идти ли ей на звук, надеясь встретить человека, ведь кто ещё станет рубить дрова на болоте, кроме того, кто живёт здесь? Или довериться пути из лент, который, казалось, шёл по кругу и был создан только для того, чтобы запутать, свести с ума нежеланных для ведьмы гостей?

— А что, если эта тропа — просто ловушка?

Тамила снова повернулась к источнику звука.

— Даже если я не найду там ведьму, то тот, кто живёт на болотах, уж точно знает, где мне её найти…

И девушка решилась. Отломив от поваленной берёзы самую подходящую ветку, она медленно пошла вперёд, на звук ударов топора, снова и снова проверяя почву под собой на твёрдость.

А удары металлом о сухое дерево становились все громче и отчётливее, внушая ей все больше надежды. Даже густые заросли стали редеть перед ней… и вот уже над ними показался высокий по диковинному резной конёк крыши, а под ним и крепкий деревянный дом с большим количеством окон в ярких, выкрашенных в синий цвет резных окладах со ставнями. По большому ухоженному двору-саду, утопающему в цветах, гуляли, распушая хвосты, павлины и летали маленькие странные птички. Яркие, больше похожие на насекомых, они кружили между бутонами цветов, запуская в них свои длинные клювики-хоботки и так быстро взмахивая крылышками, что их было почти не видно.

— Тук! Тук! Тук!

Звучало всё громче, теперь уж почти оглушительно и ещё через несколько шагов Тамила увидела высокого, широкоплечего мужчину, который самозабвенно рубил дрова, которых в стороне от него уже набралась уже целая куча!

— Простите за беспокойство!

Крикнула девушка, но половину её слов без труда заглушил очередной удар металлом о дерево. Большой топор с длинной деревянной ручкой делал своё дело так, словно ничего не весил. Силы в руках мужчины было явно больше чем достаточно для такой работы.

Его мышцы бугрились на спине и могучих руках, смуглая, загорелая кожа блестела от капелек пота. На ней особенно ярко выделялись светлые выпуклые полосы старых шрамов.

Подойдя ближе, Тамила подавила испуганный вздох… Она видела такие и раньше. У рабов, которые однажды прибыли в замок Грэйнов вместе с их хозяином, богатым торговцем из пустынных земель.

Крепкие темнокожие мужчины, чьи тела, словно ради страшного украшения были изрезаны вот такими же шрамами, несли паланкин негодяя, который был слишком толст для того, чтобы оседлать лошадь и слишком безжалостен, чтобы использовать для своего передвижения карету.

Эвлин сказал ей тогда, что такие следы оставляют на телах рабов только аджайские плети — длинные кожаные шнуры, собранные в один кнут, к концам которых безжалостные пустынники приделывают маленькие железные острия. Они рвут плоть рабов, оставляя глубокие раны и обрекая на смерть каждого, кто попадёт под руку хозяина, который не пожелает остановиться на третьем ударе.

— Тук!

Очередное полено развалилось на две равные части, и Тамила вышла из оцепенения, шагнув к мужчине ещё ближе. Настолько, что теперь он уже просто не мог её не услышать.

— Сэр, простите, что отвлекаю вас! Не могли бы вы…

Она сделала ещё шаг и замерла на месте. Мужчина выпрямился, подняв ворох дров, чтобы отнести их к дровнице и обернулся к ней.

— Арольд… — прошептала Тамила, едва не задохнувшись от чувств.

Его лицо сейчас показалось ей каменной маской, ни выражения, ни мысли… а глаза… его глаза были абсолютно белыми! Будто подёрнутыми молочной пеленой. Как у слепцов, которые просят милостыню на ступенях храмов.

— Арвольд! Ах… что с тобой? — воскликнула она снова и бросилась к нему, схватив мужчину за руку. — Арвольд, посмотри на меня!

Но дракон даже не шелохнулся, не опустил взгляд в её сторону. Словно Тамилы и вовсе не существовало.

— Он тебя не слышит. — Низкий, скрипучий голос, раздавшийся за её спиной, заставил девушку обернуться. — И не видит.