Труфальдино

Глава 14. Сборище единомышленников

Сентябрь одна тысяча девятьсот девяносто второго года.

Оставив автомат стоящему на подножке грузовика Ломову, чье лицо в медицинской маске горе ремонтники опознать не смогут, убрал металлический прут, который самолично вчера воткнул в щель между бетонных блоков, чтобы он не давал открыть дверцу «Нивы», вытащил за шиворот из-за руля прораба и потащил его к недостроенную коробку коттеджа.

Прораб старательно отворачивался от меня, одновременно косясь на кобуру, виднеющуюся из-под ветровки. Я прислонил слабо соображающего мужика к в черновую оштукатуренной стене, встал напротив, держа дистанцию в три метра.

— Я не знаю, на что ты надеешься, но ты мне живой не нужен. Моя женщина дала тебе деньги, а ты решил ее кинуть, и поэтому убил.

— Какая женщина? Как ее зовут?

— Алла Петровна Клюева. Помнишь такую? Директора магазина, за ремонт которого ты взял нехилую сумму, но ничего не сделал.

— Мы сделали, мы почти все сделали… -взвыл мужик.

— Да ты глумишься, никак, надо мной? На смотри, сколько вы сделали! — я сунул прорабу в лицо акт обследования магазина, с перечислением тех, немногих работ, что выполнили его подчиненные. Сомневаюсь, что бригадир алкоголиков что-то разобрал на дрожащем перед его глазом листе бумаги: — Все, что вы, якобы, сделали, требует переделки. А когда Алла предъявила тебе претензию, вы ее убили…

— Да как убили, то? — захныкал мужик: — Мы пальцем никого не трогали…

— Смотри. — я достал из бумажника фотографию свежей могилы: — Смотри, смотри сюда! Видишь? А знаешь, как ее убили? Черенком от лопаты! Что, скажешь не ты?

Прораб упал на колени и стал истово крестится:

— Мужик, Богом клянусь, никого не убивал!

Я встал на колени, и глядя ему в глаза, еле слышно, но с полной убежденностью, зашипел: — Если не ты, значит кто-то из твоих! И мне все равно, кто из вас это сделал. Ты, ты за все отвечаешь!

Прораб сломался минут через пять. Потом он долго плакал, вытирая соленые слезы, текущие по обветренному лицу и подписывал бумаги, что он в течении года обязуется отдать деньги за несделанные в магазине Аллы работы.

Напоследок я вывел из машины трех оставшихся сотрудников, уточнил у них их данные и сообщил дерганому парню по имени Сергуня, что у него три дня на то, чтобы найти замкну разбитому стеклу и вставить его на место. Если Сергуня в указанный срок не справится, то начнет тикать часики, отмеряющие трехдневный срок у его коллег, у всех трех.

Дима Ломов предлагал напоследок пострелят из автомата над головами так и стоящих у стенки работников, но я его отговорил. Не стоит оставлять лишние следы.

Естественно, что через три дня, бухающий каждый день Сергуня уже не помнил о том, что он кому-то что-то должен. На четвертый день я дежурил по РОВД на сутках. Сказав дежурному по райотделу, что есть возможность выловить подозреваемого по заявленной днем краже из офиса, а если надо, то я взял с собой рацию, я поставил машину у одного из подъездов длинной, панельной девятиэтажки и стал ждать, внимательно прислушиваясь к еле слышному бормотанию рации.

Нудный осенний дождь торопливо сыпал с серого неба ледяные капли, двор опустел и никому не было дело до темной тени в белой «Ниве» с грязными номерами, что приткнулась в длинный ряд мокрых легковушек.

Сережа появился после десяти часов, неловко обходя, разлившиеся по всей ширине дорожек, лужи. Он него несло свежей сивухой, а в руке он нес пакет с еще одной бутылкой. Я зашел вслед за парнем в подъезд и два раза ударил по руке, которой он опирался о стену, обрезком толстого черенка. Звон разбившейся о бетонные ступени бутылки, вонь дешевого плодово-яблочного пойла и скулеж, завалившегося в темно-вишневую лужу Сережи, оставили за моей спиной неповторимый букет неотвратимости наказания. Чтобы у парня не оставалось сомнений, что с ним произошло, я дождался сообщения из больницы и выехал туда в рамках исполнения своих служебных обязанностей.

В пять часов утра, измученный болью в сломанных косточках кисти, Сережа был вырван из объятий сна, которым он смог ненадолго забыться.

— Доброе утро, потерпевший. — я потрепал больного по обмазанной зеленкой повязке.

— Уй. — безусловно, несчастный алкоголик узнал меня, но я уточнил у него этот момент.

Потом мне долго угрожали посадить, разорить, затаскать по судам и лишить погон, но в конце концов Сергей написал, что обстоятельств случившегося с ним он не помнит, вполне вероятно он, находясь в сильной степени опьянения, соскользнул со ступени и неудачно упал на руку с высоты собственного роста. Через полчаса я тепло попрощался с потерпевшим и вышел из стонущей и плачущей во сне, палаты, у меня еще пару человек в этой больнице надо было опросить.

Надо сказать, что коллеги Сергея намек поняли очень хорошо. Через два дня мне позвонил Батыр и попросил приехать. Когда я доехал до магазина, несколько человек заканчивали устанавливать в металлический паз рамы огромное стекло. На прощание прораб сунул мне в руку двести долларов, начав досрочно гасить свою задолженность. Не знаю, насколько его хватит, но в случае задержки, я обязательно о себе напомню, если, конечно, оба будем живы.

Через три дня, когда помещение магазина окончательно просохнет, я планировал собрать его трудовой коллектив, который одновременно владел двадцатью тремя долями в праве в общем имуществе организации. Предстояло обозначить свою роль в этом разномастном собрании женщин, привести их в чувство и начинать работать над укреплением материальной базы и первичного капитала.

«Вещевка», Ноябрьский район Города.

Гражданин Солнечного берега имел на крупнейшем оптовом рынке Города два стандартных металлических контейнера, в котором две бойкие девахи с, навечно впитавшимся в кожу «морозным загаром», с четырех часов утра до четырех часов пополудни, торговали продукцией от «братушек» — от, не к ночи помянутого, «Поморина», до кетчупа, популярного еще со времен СССР, с черноволосой красавицей вверху узкого горлышка бутылки. Бренди «Солнечный берег», «Плиска» и воняющая анисом водка «Мастика» тоже находил своих поклонников. И хотя прилавки заполнили яркие товары, якобы выпущенные в Америке или Западной Европе, продукция Солнечного берега по весьма умеренным ценам расходилась вполне бойко.

— Привет девчонки. — два парня в бандитской униформе — короткие кожанки из толстой свиной кожи, синие спортивные «адики» и разбитые кроссовки, бритые затылки, костистые лица — служили лучшей визитной карточкой: — А хозяин ваш где?

— Позже будет. — хмуро ответила одна из «девчонок».

— Ну нам искать его не досуг, передай, что завтра десять утра будем ждать его возле его подъезда.

— Передам. — равнодушно кивнула продавец — за себя она не волновалась, здесь была свои «контролеры» от местной «администрацией», и особых разборок на территории рынка не случалось, если не считать налетов дерзких пацанов с Кузбасса, которые обожали устраивать в плотной толпе «кипишь», бросив, к примеру, взрывпакет, после чего хватали, пользуясь паникой, все, до чего дотягивались загребущие руки, и покидали территорию рынка, чаще всего, через забор. Но кетчупы и зубные пасты этих ребят интересовали мало. Желающие «за потрещать» с хозяином тоже появлялись часто, в основном голодные ребята из сельской местности или городков-спутников, ничего из себя не представляющих, но жаждущих присосаться к какому ни будь «коммерсу», но эти ребята девушек тоже особо не беспокоили.

Парни еще немного потоптались около контейнера, рассматривая товар и ведя вполголоса какие-то подсчеты, после чего бесследно растворились в плотной толпе покупателей.

На следующее утро у подъезда дома, где квартировал иностранный купец, остановилась темно — зеленая «тойота» «бочка», из которой вышли два крепких мужика лет по тридцать, как большинство «линейных» «братков».

Парни покурили, стоя у машины и внимательно поглядывая по сторонам, затем из дома вышел «мой» коммерсант, и все трое сели в «Тойоту». В пятнадцать минут одиннадцатого иностранец вышел из машины, и вернулся домой, а иномарка, нервно развернулась на «пятачке», с пробуксовкой умчалась в сторону «Колизея». Непонятные типы «прокололи стрелку», я же был на месте и четко зафиксировал на фотоаппарат и «крышу» иностранного «коммерсант», и государственные номера автомобиля, на котором они передвигались. Преследовать я их не стал — слишком резко и нервно двигались по городским улицам ребятишки.

К моему удивлению, по учетам УВД проходил только хозяин машины, но никакой информации, кроме наличия автомобиля, оружия и пары административных протоколов за нарушения правил дорожного движения на него не было. А вот согласно учетам адресного бюро, прибыл гражданин в наш город «Из Советской армии», а учитывая его зрелый возраст, это был либо офицер, либо прапорщик, скорее всего бывший.

Подсобное помещение магазина.

— а ты кто такой есть? — дебелая тетка с выжженными хлором желтоватыми, мертвыми волосами, сотрясала передо мной пухлой рукой, на каждом пальце которой было по золотому кольцу, а на некоторых даже по два.

— Ты знаешь, кто я такой. — я равнодушным взглядом глядел на ухо своей собеседницы: — Мы с тобой, слава Богу, несколько лет знакомы.

Это была одна из «боевых» подруг Аллы, Гамова Ирина Михайловна, когда-то работавшая в одном из винно-водочных магазинов нашего района, пока не перешла в магазин Аллы на позицию заместителя директора. И была она крупнейшим собственником долей в организации, не считая, конечно, покойной Аллы, как никак девять процентов за душой, в дополнения к мясистым телесам и трубному голосу.

А если отодвинуть меня в сторону, и маленько порулить, то очень много можно поменять, если не все. Для юридической поддержки на собрание собственников дамочка притащила за собой юношу, как понимаю, своего родственника, так как молодой человек, от волнения пару раз сбивался и называл женщину «Тетя Ира».

— Ты здесь даже ни крутись, все равно, тебе ничего не обломится. — тетка отпихнула меня круглым плечом и потопала в глубь отремонтированных на мои деньги помещений, небрежно кинув за плечо: — Пошли, девочки.

Десяток разновозрастных девочек двинулись за своим задастым лидером, опасливо обходя меня по дуге.

— Пойдем, Валя. — я кивнул своей помощнице и двинулся вслед за работницами торговли. Валю, свою помощницу по работе на заводе, я взял с собой на собрание работников магазина, для расширения кругозора и практической помощи — весь ход собрания Валентине надлежало снимать на видеокамеру «Панасоник», которой она пару дней училась пользоваться, снимая своих домочадцев.

Тетя Ира' в хорошем темпе объявила собрание открытым, попросила разрешения у собрания на ведение протокола собрания приглашенным специалистом, на что собрание единогласно проголосовала «За». Следующим вопросом, также разрешенным положительно, стало избрание Гамовой Ирины Михайловны председателем собрания, после чего свежеубранный председатель потребовал посторонних покинуть собрание.

— Извините, но не могу. Тут мое личное имущество. Вот эти стулья, на которых вы сидите, эти прилавки, да и вообще, все эти ровны стены и потолки, электропроводка с освещением — это все мое. Вот копии документов. Так что я, как собственник находящегося здесь имущества, а также лицо, осуществившее значительное улучшение имущества АОЗТ «Магазин №16», прошу собрание предоставить мне слово.

— Нет, нет и нет! — взорвалась «тетя Ира»: — Девочки, не слушайте его. Этот прохиндей нам сейчас наговорит на сто тысяч арестантов, а потом без штанов оставит. Я голосую за то, чтобы его не слушать! Кто со мной?

После некоторого колебания, руки присутствующих «девочек» стали несмело подниматься.

— Алексей, пищите — «Принято единогласно.»

— Ну я все равно доведу до вас информацию. Я с дочерью безвременно погибшей Аллой Петровной Клюевой — Кристиной, согласно завещанию покойной, являемся наследниками оставшегося после нее имущества, в том числе, и семидесятью семью долями в вашем акционерном обществе, в равных долях, о чем имеется справка от нотариуса, о том, что мы вступили в наследство. По моему настоянию, зная, какие у нее подруги… — я некультурно ткнул пальцем в наливающуюся яростью Ирину Михайловну и сидящего за ней юношу, что яростно перелистывал какой-то конспект: — Алла внесла в Устав вашего общества, что доля в капитале Общества переходит в собственность наследников без всяких ограничений, и этот переход вашего согласия не требует. Я, проявляя заботу о наследуемом имуществе вложил в ремонт этого магазина много-много тысяч рублей, о чем тоже имеются документы…

— Это фальшивка! Даже не сомневайтесь, девчонки! — собралась с мыслями «тетя Ира».

— Я ксерокопии оставлю, сможешь изучить, Ира. Так вот, я продолжу. Все мои слова подкреплены документами, следовательно, я имею полное право участвовать в собрании. На основании изложенного прошу вас еще раз проголосовать и изменить решение.

— Девочки, кто за то, чтобы переголосовать? — Ирина Михайловна тяжелым взглядом обвела соратниц: — Никого. Как видишь, прощелыга, тебя тут видеть не хотят. Идите отсюда.

— Я вполне удовлетворен. Валя, ты все сняла? — я повернулся к своей помощнице, что стояла в проходе и оттуда снимала на камеру все действо.

— Все сделала, Павел Николаевич! — звонко и бодро доложила Валя: — Ой!

Ирина, заметив моего оператора, не придумала ничего умнее, чем с ревом, бросится на девушку.

Валя обладая здоровыми инстинктами, шустро юркнула в темноту подсобного помещения, а в тот момент, когда Ира отлетела на, спешащего за ней вслед, юриста-племянника, так как я шагнул им наперерез, хлопок входной двери известил меня, что длинноногая и испуганная Валя уже выбежала из магазина, вырываясь на оперативный простор. Пока племянник тащил скособоченную от столкновения со мной, тетю обратно в президиум, я вежливо сказал «До свидания» и покинул собрание.

Осторожная Валя выглядывала из-за моей машины, припаркованной метрах в пятидесяти от здания магазина.

— Валя, там правда все снялось? –я протянул руку за японским аппаратом.

— Правда, правда, я уже просмотрела, все нормально. — успокоила меня помощница, она была очень ответственная девушка.

— Ну тогда прыгай в машину, отвезу тебя на завод и будем учится писать иск о признании этого собрания недействительным и принятия обеспечительных мер.

Валя скорчила недовольную мордочку. Бесчисленных образцов юридических документов, что можно было, нажатием двух клавиш, скачать во Всемирной паутине, еще не было. Единственным подспорьем молодого юриста была толстая книга «Пятьсот образцов юридических документов», из числа которых надо было найти что-то, максимально близкое по содержанию, а потом перепечатать в свой компьютер и творчески переработать. На многочисленные вопросы Вали я отвечал всегда одинаково — иди, почитай первоисточник, комментарии и судебную практику, а потом поговорим.

Чаще всего, после того, как девушка с видом христианской мученицы, погибающей за Веру, изучала то, что я ей советовал, вопрос отпадал сам собой, но, пока не возникал новый. Частенько, это происходило уже через пять минут.

Вообще, Валя меня очень сильно выручила. Все рутинные обязанности она с меня сняла, каждый день перелопачивая кучу документов. Вот и сейчас она, высунув от усердия кончик языка и облизывая им высохшие губы, искала в своем сборники образец подходящего документа, а я уселся за свой стол, и, попивая заваренный Валентиной чай, заполнял бланк с грифом «Секретно» по сбору информации по «крыше» нашего иностранного гостя.