Труфальдино

Глава 15. Боль человеческая

Сентябрь одна тысяча девятьсот девяносто второго года.

Иск в суд Валентина писала мне ровно два дня, потом еще два дня переделывала документ в соответствии с моими пожеланиями, а затем я повез бумаги в суд. Пять дней документы лежали в суде, а потом я получил определение о наложении ареста, и погрузив в машину даму, судебного исполнителя, поехал в магазин, благо информация о всех знаковых событиях в этой торговой точки поступала ко мне ежедневно. Гамова Ирина Михайловна распахнула двери торгового заведения перед покупателями, выставив на стеллажи то немногое, что оставалось в кладовых до того, как Алла закрыла магазин на ремонт. А сейчас «тетя Ира» металась в поисках поставщиков. Поставщики были, и даже очень много. Но все они желали работать только по системе предоплаты, в крайнем случае расчет наличными одновременно с выгрузкой партии товара в магазин. На сегодня у наглой захватчицы была запланирована знаковая встреча с крупным и важным, как она искренне считала, поставщиком.

Как человек мирный и незлобивый, я решил дать Ирине Михайловне решить вопрос мирно.

— Я вас убедительно попрошу пока подождать…- я осторожно коснулся рукава серого пальто судебного исполнителя: — Может быть получится решить вопрос мирно, без скандала.

— Да, конечно, я здесь посижу. — работник суда, женщина лет сорока, с округлым, добродушным лицом аккуратно опустилась на шаткий стул, стоящий возле помещения кассы. В бой дама тоже не рвалась, хотя за дополнительное стимулирование с моей стороны, была готова выполнить решение суда в полном соответствии с законом.

— Ирина Михайловна, можно вас на минутку? — я деликатно постучав, заглянул в кабинет, где присутствовали сама узурпаторша, ее юридический племянник, и незнакомый мне мужчина лет сорока, одетый в недорогой костюм от местной фабрики «Полярница». Указанные лица, употребляли коньяк «Наполеон», закусывая домашним, с чесночком, салом и шоколадом, «работали с документами».

Наверное, коньяк был «паленый» или чеснок в сале слишком ядреный, но подвыпившая Ирина Михайловна вызверилась на меня, словно разъяренная тигрица. Под хихиканье присутствующих в кабинете мужчин, что очевидно ее подзадоривало, она выкликала своих «девочек» и единственного грузчика — унылого мужика лет пятидесяти, с лицом язвенника.

Сцена получилась некрасивая — «девочки» переглядываются, пытаясь определится, кто первая начнет теснить меня к выходу своими телесами, грузчик мается сзади, нервно жуя не зажженную «Приму», Ирина Михайловна орет, подстегивая себя своими выкриками. И, в этот критический момент, на подмостках этого любительского театра появился еще один актер — женщина в сером кителе без погон, с зелеными петлицами и прокурорскими эмблемами на них.

— И что здесь происходит?

— А вы еще кто? — ткнула в женщину пальцем Гамова: — С этим жуликом приперлась?

— Нет, я судебный исполнитель народного суда Центрального района, прибыла исполнить определение суда о наложении ареста на имущество АОЗТ «Магазин №16» в качестве обеспечительной меры.

— Э…? — «Тетя Ира» тупо уставилась на, продолжающего хихикать, племянника: — Леша?

— Мы ничего не знаем ни про какие определения суда… — забубнил молодой студент-юрист, неловко выбираясь из-за стола.

— Так подходите сюда, молодой человек, я вас с ним ознакомлю, если у вас есть доверенность ответчика по делу…

— Это мой племяш!

— А вы то, кто такая будете, гражданка?

— Я директор магазина! Сейчас документ найду! — к чести племянника, он сообразил провести голосование о избрании своей тети директором магазина, но стыдливо умолчал в протоколе, количество долей в Обществе, чьи владельцы приняли участие в голосовании. Протокол о избрании Гамовой директором судебный пристав безжалостно отобрала, выдав взамен копию решения о наложении ареста на имущество.

— Вы? — пристав повернулась к третьему участнику «работы с документами», что под шумок оделся и пытался проскочить на выход мимо нее.

— Я представитель завода пластмассовых изделий, мы договор поставки подписывали. — буркнул мужик, пытаясь обойти женщину в форме, но она переместилась, загораживая проход.

— Документы ваши. — мужчина посмотрел на требовательно протянутую руку, смерил меня, стоящего за спиной у пристава, и, с видом страдальца, полез в карман, откуда вытащил паспорт.

— Угу. — пристав изучила паспорт и сунула его в папку с документами: — Не уходите, понятым будете.

— И что, нам теперь, не торговать, что ли совсем? — растерянно вчитывалась в запутанные формулировки определения «директор тетя Ира».

— Ну почему не торговать. Истец же не зверь совсем. Просто мы сейчас пройдем по магазину, пересчитаем и внесем в опись весь товар, а вы обязаны сохранять неснижаемые остатки товарных запасов. — дама-исполнитель была успевала оформлять соответствующие бумаги и разъяснять свои действия.

— Ничего, тетя Ира, мы сейчас на него такую жалобу накатаем, что ему неповадно будет. — горячечным алкогольным шепотом вещал на ухо тетке юридический студент, который под воздействием горячительного напитка, сам себе казался могучим, опытным и мудрым: — Это какой-то беспредел, я это так просто не оставлю!

— Ты бы лучше, уважаемый… — не преминул поддеть я «коллегу»: — в протоколе общего собрания указал, сколько долей в собрании участвовала, и тетке бы честно рассказал, что ваши двадцать пять процентов голосов никакие решения, по Уставу Общества, принимать не могут…

— Что он вообще несет, а, Лешка? — чуточку испуганно повернулась к племяннику Ирина Михайловна, на что он поволок ее в дальний угол коридора, крепко держа под руку и что-то успокаивающее курлыкая в теткино ухо.

Пересчитав деньги в кассе, исполнитель «передала» их Гамовой на ответственное хранение, предупредив, что она персонально отвечает за сохранность неснижаемого остатка до окончания судебного разбирательства. В присутствии пристава Ирина Михайловна вела себя вполне прилично, даже в мой адрес на прощание никаких проклятий не выкрикивала, что, однако позволил себе ее юрист-недоучка, который, прочитав что-то в процессуальном кодексе, выбежал на улицу, когда мы с приставом уже уезжали, но так как мне его умные мысли были неинтересны, он несколько шагов бежал за машиной, с досады, пытаясь ударить по кузову своим учебником. Смешной парень, жертва коммерцизации высшего образования. Ничего, через пять дней назначено заседание суда, там у него будет возможность высказаться, но это дело не особо сложное. Куда хуже, что начались проблемы на работе. Согласно, сдаваемого каждый месяц, отчета, наш Дорожный РОВД скатывается по основным позициям моей основной линии работы со средневзвешенного пятого места в сторону хвоста. Угоны иномарок, которых на улицах Города, с каждым днем, становилось все больше и больше, теперь регистрировались практически каждый день. Хуже того, что угонами наш народ ограничиваться не хотел. Если ты молодой и голодный, одетый как положено «четкому пацану», от дурной энергии в, раскаченном ежедневным тяганием «железа», теле все кипит, а голова особо не соображает, то тобой овладевают, поистине, революционные мысли. Почему этот пухлый, сорокалетний лох приехал на «свежем» «японце» в «полном фарше», и сейчас, доверчиво отклячив толстый зад, с, выглядывающими из-под американских джинсов, семейными трусами, собирает в огромном багажнике иномарке рассыпавшиеся продукты, в ярких, импортных упаковках, а ты стоишь и мерзнешь, так как, твои единственные кроссовки безбожно впитывают в себя всю воду из осенних луж, а твоя «соска», жалко смотрит на тебя из под мокрой челки, а губы ее, ставшие из темно-коричневых фиолетовыми, дрожат не переставая, ты понимаешь, как несправедливо устроен этот мир. И ты, доказывая себе и своей «телке», что ты не тварь дрожащая, а право имеешь, бьешь бывшего владельца машины в спину прикольным китайским ножом-бабочкой, который ты вчера купил на рынке за двести рублей, потому что по «видику» ты видел, что иностранные бандосы все ходят с такими. И перекидываешь ты тяжелую тушу в нутро огромного багажника, и мчитесь вы на красивой японской машине куда-то по Городу, и шестнадцатилетняя дура рядом с тобой смотрит на тебя, обещая глазами все-все-все, все, что ты только захочешь.

— Здравствуйте, нас из ГАИ к вам послали. — на пороге топчутся двое, молодой, и пожилой, но очень похожие друг на друга.

— Добрый день. Что у вас случилось? — я отрываюсь от очередного уголовного дела, которых после выходных по моей теме скопилось ровно восемь штук.

— Машину купленную не регистрируют, привезли к вам для проверки. Вот, дежурный отдал бумаги, сказал к вам спустится. — мне протянули тонкую стопку казенных бумаг с кучей фиолетовых печатей и штампов.

Все правильно. С одной стороны, формально эти типы подозреваемые, поэтому инспектора ГАИ должны их принудительно доставить в райотдел для разбирательства, а с другой стороны, все прекрасно понимают, что эти два добросовестных покупателя, которые только что расстались с крупной суммой денег, получив взамен, в лучшем случае, набор запасных частей для продажи, поэтому дежурный по РОВД спокойно отдал им в руки материалы проверки.

— Присаживайтесь. — я стал по диагонали просматривать материалы, ничем не отличающиеся десятка других, что проходят через мои руки ежемесячно.

Человек, наслушавшись, что только иномарку можно назвать настоящей машиной, а название у нее «Тойота», продал свои «жигули», поискали подходящие объявления в коммерческих рекламных листках, съездили на «барахолку», и вот, купили за две тысячи долларов блестящую иномарку. Покатавшись несколько месяцев по доверенности, заверенной честь по чести, нотариусом, владелец поехал в районное ГАИ, откуда был доставлен к нам, а любимую «тойоту» забрали на экспертизу, так как инспектору на сверке показалось, что цифры и буквы идентификационного номера под резинкой на пороге двери не похожи на настоящие.

И, искренне и горячо, возмущается в моем кабинете гражданин Сидоров Семен Поликарпович, внезапной задержкой, не понимая еще, что, с вероятностью девяносто процентов, он сильно попал на деньги. Я с идентиферрентным лицом записываю его объяснение по поводу обстоятельств покупки, после чего перехожу к неприятным вопросам:

— Семен Поликарпович, а как найти хозяина машины?

— Вы что, тоже решили над нами поиздеваться? — лицо мужчины, сидящего передо мной итак красное, стремительно багровеет: — Я! Я хозяин данной машины.

Бля, как бы у мужика приступ не произошел или инсульт, явно с давлением у человека проблема.

— Прошу прошения…- я не хочу рассказывать человеку всего, поэтому закругляю нашу беседу: — Я оговорился. Я, безусловно, имел ввиду продавца.

Мужчины, владелец и его брат, который в присутствии которого и происходил весь процесс покупки, переглянулись, после чего долго, с нудными подробностями вспоминали все случаи общения с продавцом, после чего сообщили мне, что никаких контактов у них не осталось.

— Тогда, господа, не буду вас задерживать. Как из ГАИ придут результаты экспертизы, я вам сразу сообщу.

— Подскажите, товарищ старший лейтенант, а по вашему опыту, что дальше будет? — задерживается на пороге чуть посвежевший лицом Семен Поликарпович.

Ага! Сейчас я тебе расскажу всю правду, а потом буду минут сорок метаться тут, не зная, успеет скорая помощь тебя из отдела живым забрать, или ты прямо у меня в подвале закончишь свой земной путь. Поэтому я, честно глядя человеку в глаза, ответил:

— Прошу меня простить, я не имею права такие вещи вам рассказывать. Вон в соседнем здании юридическая контора недорогая, там вам за сто рублей любой сотрудник все варианты развития событий расскажут.

Шаги заявителей еще не затихли на лестнице, а я не успел понять, рассматривая доверенность под сильным лучом электрической лампы, вертя ее под разными углами, каким способом выполнены элементы этого документа — водяные знаки, текс, оттиск печати, как в подвал ввалилась молодая, заплаканная женщина:

— Здравствуйте, скажите, мне Громов нужен, где его найти?

— Здравствуйте, уже нашли. Чем могу вам помочь?

— Здравствуйте. — женщина рухнула на кривоногий стул, и уставилась на свои руки, в которых она комкала, заляпанный чем-то черным, носовой платок: — У меня муж пропал.

— Давно?

— Вчера вечером…

— Так может…

— Не может! — внезапно женщина вскинула на меня черные от ярости глаза, и я понял, что еще мгновение, еще слово, и она просто бросится на меня с единственным желанием- причинить мне такую же боль, которая сжирает ее в данный момент.

— Послушайте! — звенящим, как натянутая струна, голосом, задыхаясь, выкрикивала женщина: — Сколько можно меня гонять туда-сюда! Сколько можно надо мной издеваться! Примите от меня заявление, в конце концов!

— … — я открыл рот, но ничего высказать не успел — соскальзывая на бетонных ступенях, в подвал ввалился помощник дежурного по райотдела, с какими бумагами в руках:

— Женщина, ну куда вы ушли, я же вам сказал подождать, пока я ваши документы нашел и проводил к оперативному работнику.

— Паша, мой шеф по согласованию с твоим шефом тебе бумаги материал передает, потом зайди к нам, распишись. — и посланец «дежурки» мгновенно исчез, как джин в лампу.

Женщина молчала, сбитая появлением помощника с толку, собиралась с мыслями — продолжить истерику или немного подождать.

Я схватил принесенные бумаги и углубился в чтение. Через пару минут я понял, что женщина нагло врала — заявление у нее дано приняли, еще в семь часов утра. Правда потом все пошло наперекосяк. Со слов женщины, вчера вечером она была дома, ожидая мужа. В какой-то момент дама выглянула в окно, и заметила машину супруга, заезжающую во двор. Зная, что муж собирался заехать в магазин и закупить продуктов, супруга вышла в коридор и открыла дверь в подъезд, чтобы встретить добытчика, но, так и не дождалась знакомых шагов. Встревоженная женщина выглянула в окно, но знакомой машины во дворе не было. Решив, что муж что-то забыл купить, или сделать, женщина занялась домашними делами. Окончательно встревожилась она около двух часов ночи, когда поняла, что все сроки уже прошли. Всю ночь она обзванивала приемные покои больниц, травматологических пунктов, отделы милиции и вытрезвители, а утром, отведя в открытию детского садика обоих сыновей, бросилась в милицию. Дежурный опер честь по чести принял заявление о без вести пропавшем гражданине, выставил его в розыск, внес в базу разыскиваемого имущества документы гражданина, свидетельство на автотранспорт и саму автомашину — золотистую красавицу «Ауди» −100, пригнанную по заказу из Германии пару месяцев назад. А потом все пошло не по схеме. Так как розыском пропавших занимаются райотделы, на чьей территории пропавшего без вести достоверно видели последний раз, а жена потерпевшего своего мужа возле дома не видела, видела только въезжающую во двор машину, дежурный опер отправил материал в тот райотдел, где расположена контора пропавшего без вести и где коллеги видели его вечером, садящегося в автомобиль, чтобы ехать домой.

Оперативник райотдела, куда «приехал» этот материал, справедливо понимал, что случай гнилой, и скорее всего, пропавший мужик не появится завтра утром на пороге родного дома с огромным букетом в руках и физиономией шкодливого кота. Этот доблестный сотрудник уголовного розыска приехал на нашу территорию и опросил соседей по месту жительства пропавшего «безвестника», осуществив поквартирный обход по всем правилам, и «выходил» бабку, которая жарила рыбу на сливочном масле на кухне, расположенной на первом этаже дома, и ясно разглядела соседа, что копался в багажнике своей машины, собирая рассыпавшиеся там продукты. Об этом бабуля дала подробное объяснение и даже рассказала, что видела у пропавшего мужчины в пакете бутылку подсолнечного масла «Злато», не содержащего холестерина.

Выполнив указанную работу, въедливый сотрудник территориального РОВД, составил новую «сопроводиловку», и со спокойной совестью, вернул материал нам.

Понимая, что сейчас не время звонить в дежурку и выяснять, в присутствии, замершей, как дикая кошка перед прыжком, женщины, почему материал о без вести пропавшем гражданине отдали мне, а не моему приятелю Руслану, я решил чуть сгладить напряжение, повисшее в воздухе.

— Я прошу прощения, но я не понимаю вашей агрессии…

— Что вы не понимаете⁈ Вы бумажки с самого утра перебрасывает из отдела в отдел, а мужа моего никто не ищет!

— Женщина, вы абсолютно не правы. Муж ваш с половины восьмого утра в розыске, его машина тоже. Все документы тоже выставили в розыск. Вас лично никто не заставлял мотаться между отделами целый день…

— Я просто хотела убедится…- молодая женщина не выдержала и захлебнулась рыданиями.