Туннель времени

6

Проскакав по дороге примерно милю, Тони встретил другого всадника. Как и на мастере, на нём был стоячий воротник, и он был удивительно хорошо одет для своего времени. В тщательно завязанном галстуке сверкала драгоценная булавка с настоящим камнем. У него были примечательные усы. Но он тоже, кажется, торопился изо всех сил: он скакал без седла, его ботинки были в грязи и глине.

В руке он держал шестифунтовый лом, другой рукой пытаясь править лошадью так, чтобы она скакала как можно быстрее. По всей видимости, это был тот самый инженер Парк, скачущий на лошади от второго фургона. Лом предназначался для того, чтобы открыть отводную трубу.

— Как на плотине? — крикнул он Тони, который скакал навстречу.

— Она не выдержит, — крикнул Тони в ответ, не пытаясь умерить бег своей лошади. — Шлюз засорён, труба не открыта! Вода всё ещё поднимается!

Последнего он не видел, но знал, что это так. С огромной площади холмов в озеро бежали вновь образовавшиеся после дождей ручейки, а воде некуда было деться. Следовательно, её уровень не мог не подниматься.

И он скакал вперёд, сквозь лес, и мокрые ветки хлестали его по лицу. Ноги у лошади вязли в грязи. Дважды она чуть не упала и не скинула всадника при такой бешеной скачке.

Тони ни о чём не мог думать, в голове его был туман. Он попытался придумать какой-нибудь план, но мысли в голове путались. Он старался их собрать. Должна произойти ужасная катастрофа, и ему нужно было что-то сделать. Но ведь она уже произошла, и он ничего не мог сделать. Эта катастрофа уже описана в завтрашних учебниках истории. Он проклинал Туннель Времени за то, что очутился здесь, себя за то, что, зная, что должно произойти, он был абсолютно бессилен. И всё же он не мог просто стоять в стороне и смотреть, как умирают люди. Он должен попытаться хоть чем-нибудь помочь им, спасти хотя бы несколько… Но ведь они уже мертвы…. нет, не сейчас. Сейчас они ещё живы, и, значит, осталась надежда их спасти.

Примерно за тысячу миль и за сто лет в будущем Дуг Филипс в бешенстве сказал:

— Он выключил передатчик, Энн! Чёрт возьми. нечего и пытаться теперь переместить его! Это я должен был сейчас находиться там!

Выражение лица Мак-Грегор было очень странным

— Мне кажется, вы поступили бы так же, — сказала она дрожащим голосом.

— Но я никогда бы не отключился! — запротестовал Дуг. — Сейчас мы даже не можем наладить с ним контакта. Он неизвестно где!

— Нет, — возразила Мак-Грегор. — Я знаю, примерно знаю, где он может быть. Если бы он только включил упряжку ещё раз…

Она волновалась за Ньюмена не меньше Дуга, но где-то в её голове сверлила мысль, что если бы Тони не отправился в прошлое, то сейчас на его месте был бы Дуг. Он, правда, никогда не думал о ней иначе, чем как о ценном и прекрасном работнике по проекту Тик-Ток, но всё же она была женщиной. И если бы он сейчас был на месте Тони она знала, что упала бы в обморок. Но речь шла о Тони, и Мак-Грегор, уверенней всех остальных работающая за пультом управления, напряжённо сидела и ждала того момента, когда можно будет начать действовать.

Тони скакал на лошади без седла по направлению к Конемагской долине, позади него вот-вот должна была рухнуть плотина, впереди, как описано в истории, должно было произойти одно из самых ужасных несчастий за всё время существования Америки.

Мак-Грегор настороженно сидела за пультом, ожидая появления сигнала. Сенатор дрожащими руками вынимал из аппарата факсимиле газет того времени. Его лицо было смертельно бледным. Кирк взял газеты из его вялых рук и быстро их просмотрел.

— Вот оно, — сказал он резко. — Здесь говорится, что инженер Парк руководил работами по укреплению плотины. Когда он увидел, что это бесполезно, он вскочил на лошадь и поскакал к долине, призывая людей забираться на высокие места и крича, что идёт наводнение. Некоторые поверили ему, другие — нет. Тот, кто поверил, — спасся, другие погибли…

Дуг провёл рукой по голове.

— Мастер говорил Ньюмену, что Парк поехал за ломом, чтобы попытаться открыть отводную трубу, — сказал Кирк. — Мы слышали это! Так что он должен ещё вернуться и убедиться, что его попытки бесполезны, а только потом вскочить на лошадь и скакать предупреждать народ. И если он не погиб при этом, то и Тони тоже не погибнет.

— В газете написано, что он не погиб? — спросил Дуг.

— Нет…

Мак-Грегор облизала сухие губы.

— Если бы он только включил упряжку, у нас была бы с ним связь.

— И сразу же всё стало бы на свои места, — насмешливо сказал Филипс, — если учесть, что мы пытались его вернуть уже два раза и каждый раз это чуть не кончилось смертью!

— Ду… доктор Филипс, — сказала женщина, — у меня возникла одна мысль… Возможно, нам не удавалось его перенести обратно потому, что…

Внезапно она начала менять положение ручек и рукояток на пульте управления, настраивая Туннель Времени согласно другой схеме.

— Может быть, нам надо было сделать так… и вот так… Дуг уставился на предложенную схему. Обосновать её заняло бы много времени, но Дуг одним взглядом охватив новое положение ручек, понял, что такое расположение, действительно, лучше позволяло балансировать поле в широких пределах. Это была абсолютно новая схема, и она обещала многое. Филипс с жадностью продолжал изучать расположение ручек на пульте.

— По крайней мере, это не будет разрывать его на части. И хуже тоже не будет. Но сможем ли мы перенести его обратно при таком управлении полем, я не знаю. Во всяком случае, надо попытаться, если он только опять включит упряжку, — добавил он хмуро.

Мак-Грегор кивнула. Будучи женщиной, она замечала то, чего не заметил бы мужчина. Дуг обследовал и одобрил её идею, но не похвалил её. Он так был поглощён самой проблемой, что не думал ни о каких похвалах, когда возникало решение. Но Мак-Грегор хотела, чтобы Дуг видел в ней женщину. Похвала доказала бы, что это так и есть. Возможно, она была разочарована, но ничем этого не показала. Она просто сидела за пультом.

Но ничего не произошло.

В те времена, когда Тони погонял свою лошадь, мчась к Конемагской долине, некто Бенджамен Xaррисон был президентом Соединённых Штатов, а Леви Мортон — вице-президентом. Во внешней политике по отношению к Англии и Германской империи Америка торжественно гарантировала свой нейтралитет и независимость Самоа. В эти же времена огромной популярностью пользовался шеф полиции Луизианы Хеннеси, вызывавший всеобщее восхищение своей деятельностью против мафии, и ещё не убитый у дверей своего собственного дома членами этой организации. Всё это было в будущем, но не далёком, тогда же, когда казалось, что война между Соединенными Штатами и республикой Чили неизбежна: А всё дело было в том, что несколько матросов были убиты в Сантьяго, когда сошли с корабля «Балтимор» на берег и устроили резню.

Это было время, когда многие любили щеголять французскими словами, коверкая язык, как только могли, хотя, когда речь заходила о бизнесе, они вдруг начинали говорить совершенно правильно.

Это было время, когда общественное мнение считало возмутительным, что рабочие требуют восьмичасового рабочего дня с оплатой в один доллар за день, вместе обычного, десятичасового, с той же оплатой. Начались беспорядки, и анархисты кинули динамитную бомбу, убившую шесть и ранившую неизвестное число полицейских. Теперь уже все горожане говорили о восьмичасовом рабочем дне с оплатой доллар в день.

Но Тони ничего этого не знал, а если бы даже и знал, то не обратил бы никакого внимания. Он подскакал к дому, стоящему в долине и расположенному примерно в двух милях от плотины. Он придержал лошадь и выкрикнул предупреждение.

— Плотина не выдерживает! Немедленно уходите на холмы, повыше!

Выкрикивая всё это, он внезапно обратил внимание, что очень удивился, когда увидел, как бедно живут эти люди. Он заметил, что какой-то оборванный грязный мужчина с бакенбардами услышал его. По крайней мере, он поднял голову и посмотрел на всадника, который вновь пришпорил лошадь и поскакал дальше. Человек пожал плечами и вновь уселся на старое место.

Тони продолжал свою скачку. Ещё один дом. Ещё один. И ещё. То, что плотина должна рухнуть, воспринималось спокойно. Всё это они уже неоднократно слышали и раньше. Некоторые, наиболее разумные, жители Джонстауна уже посылали несколько предупреждений по поводу плотины клубу охотников и рыболовов. Городской совет несколько раз приглашал инженеров, которые осматривали плотину и докладывали, что всё в порядке. Возможно, эти инженеры так не считали, но зато они считали, что разумнее не ввязываться и держать своё мнение при себе. Ни к чему было докладывать, что центральная часть плотины примерно на два фута ниже основной её части. Вся беда этого времени заключалась в том, что плотина была земляной, отводная труба была закрыта, а шлюз засорён листьями.

Пришелец из будущего скакал всё дальше. Он пытался спасти людей, которые, как он знал абсолютно точно, должны были погибнуть. И ему никто не верил. Однажды, доведённый до полного отчаяния, он попытался сказать, что знает о наводнении потому, что пришёл из будущего. Но мужчина, с которым он разговаривал, просто вошёл в дом й вернулся с револьвером, чтобы быть в безопасности от этого лунатика.

Тони ничего не оставалось, как продолжать свой путь. Его лошадь выбивалась из сил. Он почти загнал её бешеной скачкой. Вскоре он въехал в деревню, находившуюся довольно далеко от города, но, совершенно очевидно, расположенную на пути потока воды.

К этому времени на Ньюмена уже было страшно смотреть. Он тяжело дышал. В деревне было примерно двадцать пять домов. В них жили люди. И он видел детей Он выкрикивал свои предупреждения с отчаянной, безнадёжной решимостью сумасшедшего. Сейчас он понял, насколько безумно звучали его слова. Эти люди привыкли к существованию плотины. Они привыкли к тому, что её обследовали инженеры и каждый раз докладывали, что всё в порядке и никакого наводнения не грозит Лицо Тони было смертельно бледным. Голос его был хриплым и невнятным. Он истерически кричал на них, его лошадь была вся в мыле, и ни один разумный человек не стал бы так загонять свою лошадь.

От женщин и детей, которые, может быть, и не захотели бы рисковать, его отгораживала толпа строгих, рассудительных мужчин.

Сейчас он понял всю безнадёжность своей попытки. Продолжая выкрикивать, что плотина скоро рухнет, он скакал дальше. Ему казалось, что он скачет уже целую вечность, выкрикивая эти предупреждения, а люди смотрят на него, некоторые — испуганно, другие — не понимая, но ни один не принимает его слов всерьёз.

Вдалеке показался Джонстаун. К тому времени Тони окончательно выбился из сил. Его одежда была в грязи и в поту, волосы на голове спутались.

Он с ума сходил при одной мысли о том, что, зная о предстоящих событиях, он никак не может предотвратить катастрофы или хотя бы заставить людей поверить в неё. Да и не удивительно. Он был одет не по моде того времени. Он был без шляпы, а в 1889 году так никто не ходил. Его одежда была в грязи.

Наконец он въехал в Джонстаун и поехал по главной улице города, пытаясь выкрикивать об угрожающем бедствии, но к тому времени он уже почти совершенно охрип.

Вокруг него собралась толпа, не затем, чтобы послушать, а чтобы поглазеть на странно одетого человека. Он сказал им охрипшим голосом, стараясь говорить как можно яснее, что плотина не выдержит. Что ничто не может остановить наводнение. Что поток воды сметёт всё на своём пути и погибнет пять тысяч человек.

Но всё было против него, Он был странно одет: в 1889 году существовала рабочая одежда и выходной костюм, указывающий на респектабельность и состоятельность человека. На Тони не было ни фрака, ни толстого галстука с булавкой. Его одежда не внушала доверия.

Этот костюм станет привычным только столетие спустя. Сейчас он выглядел непонятным, эксцентричным. Такой костюм мог одеть только сумасшедший для каких-то своих, никому не понятных целей. Поэтому жители города и собрались вокруг него. Некоторые подошли поближе, чтобы лучше слышать. Никто ему не верил, для всех было совершенно очевидно, что он сумасшедший. И полицейский в шлеме дружелюбно сказал ему:

— Я всё понимаю, сэр! Плотина не выдержит и поэтому вы хотите сказать кому-то, чтобы были приняты меры, Да, сэр! Давайте пройдёмте…

Передние ноги измученной украденной лошади подогнулись, и окупал посреди улицы. Кто-то рассмеялся. Полицейский помог Тони подняться на ноги.

— Да, сэр! — вежливо и тактично сказал он. — Я отведу вас к мэру. Вы всё ему расскажете, и он примет меры!

Он повернул голову и резко бросил через плечо:

— Джо, беги за доктором! Скажи ему, чтобы поторопился. Этот бедняга загнал лошадь, чтобы предупредить нас о предстоящем наводнении. Мы будем у мэра, ты знаешь, где его дом? Квартал отсюда и сразу же свернёшь за угол.

Его голос звучал многозначительно, но Тони был слишком возбуждён и устал, чтобы обратить на это внимание. Полицейский, поддерживая его, повёл по улице вперёд. Человек, с которым он говорил, быстро побежал в обратном направлении, Те люди, которые собрались его послушать, остались позади, у загнанной лошади.

Тони едва стоял на ногах. От нахлынувшего отчаяния он не мог сказать ни одного слова. Вокруг него горожане спокойно продолжали идти по своим делам. С той улицы, по которой они шли, Ньюмен мог видеть железнодорожный мост в западной части города. Это была тяжеленная конструкция на массивных арках. Позже будет доказана надёжность такой конструкции, но Тони ничего этого не знал. Мысли в его голове путались. Он чувствовал, как они повернули за угол, слышал свой собственный шёпот, переходящий в хрип, что он пришёл из будущего и потому точно знает, что плотина не выдержит и что наводнение унесёт с собой пять тысяч человеческих жизней, и что надо как можно скорее…

Полицейский встряхнул его.

— Вот мы и пришли, сэр, — сказал он воодушевлённо. — Вы всё раскажете мэру, и он сразу же эвакуирует людей из города!

Тони вскарабкался на несколько ступенек вверх. Они вошли в комнату с деревянными скамейками и барьером, за которым сидел у стола человек в полицейской форме.

— Сейчас я приведу мэра, — сказал полицейский, подошёл к барьеру и что-то прошептал сидящему.

Ньюмен незаметно включил передатчик упряжки. Он не знал точно, возник ли у него контакт с Туннелем или он повредил что-нибудь в аппарате, но он торопливо зашептал в лацкан пиджака, рассказывая о своей попытке кого-нибудь спасти, которая полностью провалилась.

Из внутренних комнат здания появилось несколько полицейских и окружили его. Тони торопливо прошептал в микрофон:

— Сейчас меня арестовали, как лунатика. Когда будет наводнение, я буду в тюрьме, и я погибну.

— Говорит сам с собой, — заметил один из полицейских. — Ну ясно, псих!

Тони поднялся. Он сопротивлялся отчаянно, из последних сил, хотя понимал всю бесполезность этого сопротивления. Полицейские были достаточно вежливыми. К тому же их было слишком много на одного человека, измученного до такой степени, что еле стоял на ногах.

Прежде чем его заперли в камеру, его тщательно обыскали в поисках предметов, которыми он мог бы нанести себе увечья. Они не нашли ничего особенного и опасного. Но упряжку сняли с него. На ней были лямки, на которых он мог повеситься.

И он остался совсем один, не имея даже возможности поговорить со своими друзьями из того времени, в котором он жил. Но ему это было почти безразлично, плотину должно было прорвать в три часа, а сейчас было немногим больше двух.