Туннель времени

7

Прежде чем у Тони отобрали упряжку, чтобы он не мог на ней повеситься, она была включена пять минут. И за эти пять минут он успел сообщить всё, что произошло с тех пор, как кинулся предупреждать людей о грозящем им наводнении.

Мак-Грегор приняла сигнал в течение первых тридцати секунд и немедленно начала напряжённую работу, пытаясь подчинить поле упряжки силовому полю Туннеля. Но прежде, чем ей это удалось, это уже не имело никакого смысла.

В зале, наклонившись вперёд и обхватив голову руками, в кресле сидел Дуг, слушая речь Тони. Все они ждали того момента, когда Ньюмен вновь включит упряжку. И когда он сделал это, Дуг услышал его отчаянный пересказ событий и ненавидел себя за то, что думал не только о спасении Тони, но и том, что, если бы он благополучно вернулся, это могло бы в корне изменить отношение Кларка к проекту.

Когда из громкоговорителей раздался голос Тони, сенатор вскочил на ноги. До этого он был просто бледен, а сейчас он побелел. Пока Тони вёл свой рассказ, он возбуждённо мерил шагами пол. Телевизионный экран показывал довольно неясную картину полицейского управления. Телевизионная трубка, вмонтированная в упряжку Тони, не была рассчитана на полутёмные помещения XIX века. По экрану мелькали какие-то неясные силуэты, и виднелись такие же смутные формы.

Когда Тони сказал, что его арестовали, как лунатика, и что он будет сидеть в тюрьме, когда начнётся наводнение, вздрогнул даже Кирк. Затем из громкоговорителей донеслись звуки борьбы. Послышались шорохи — это опустошали содержимое карманов Тони (на монеты, очевидно, никто не обратил внимания). Раздались голоса — не Тони — что его следует поместить в камеру, пока врачи не признают его сумасшедшим. В том, что это так, никто не сомневался.

Именно эта беседа незнакомых людей, а также смутное изображение на экране сказали Дугу, Кирку, Кларку и Мак-Грегор, что упряжку с Тони сняли и положили её в какое-то место.

Мак-Грегор окончила настройку поля Туннеля и довернула последнюю ручку.

— Я могла бы сейчас попробовать, — не очень решительно сказала она.

— Великолепно, — отпарировал Дуг. — Только что они сняли её с Тони. Может быть, вам и удалось вернуть бы сюда упряжку, но без него. Тони заперт в камере.

Он поднялся и холодно сказал:

— Кирк, поищите в этих факсимиле, что мы получили, снимки Джонстауна. И если вам удастся обнаружить на этих снимках, какая часть города уцелела после наводнения, а какая нет — это уже будет неплохо. Только поторопитесь!

Он подошёл к шкафчику, из которого Тони взял одну из двух упряжек, и взял оттуда вторую.

Необычно тонким голосом сенатор Кларк спросил:

— Что вы собираетесь делать?

— Выручить Тони, — сказал Дуг так же холодно, как и раньше. — Ваше идиотское намерение провалить весь проект заставляет меня забыть о всякой осторожности. Да к тому же, мне и самому небезинтересно — каково же оно, путешествие во времени?

Мак-Грегор судорожно вздохнула.

— Я… я не сделаю этого, — дрожащим голосом сказала она. — Я не сяду за пульт! Ваша жизнь будет в моих руках, и если что-нибудь случится…

— Садитесь за пульт, Кирк, — сказал Дуг. Он начал пристёгивать на себя упряжку. Проверил телевизионную трубку, микрофон и генераторный блок, который создавал локальное поле, управляемое полем Туннеля. Затем он выпрямился.

— Отправление проведёте по старой схеме, — угрюмо сказал он. — Затем переставьте выключатели так, как это придумала Энн. Но не включайте поля, пока я не найду Тони и не скажу вам, что его надо включить.

Он быстро пошёл к Туннелю, засовывая на ходу в карман пиджака факсимиле, которые безмолвно протянул ему Кирк.

— Включайте, — сказал он. — Не забудьте о счётчиках!

Кирк включил поле. На секунду свет стал ярче, затем Туннель стал переливаться голубоватым светом. Раздался ноющий звук.

Дуг осторожно прошёл по стальным пластинам в центр Туннеля. Он вынул из кармана листики, взглянул на них и положил обратно.

— Давай, Кирк, — крикнул он.

Бледный как смерть, Кирк протянул руку над дрожащей рукой Мак-Грегор и повернул основной выключатель. Стальные и медные пластины Туннеля засверкали ещё ярче. Затем внезапно Дуг исчез. Туннель был пуст…

…Тони сидел в камере. Уровень воды в озере, в нескольких милях от него, от того места где он находился, опять поднялся, грозя гибелью Джонстауну. И Тони, и, конечно, Дугу. Никто не заметил, как один конец плотины начало подмывать. Люди так же размеренно таскали мешки с песком, укрепляя её центр.

Однако по дороге от плотины к городу скакал ещё один всадник, второй за сегодняшний день. Подъезжая к дому, всадник громко закричал. Он закричал ещё раз проезжая дом, и ещё раз, когда уже проехал его. Он кричал то же, что и Тони всего получасом раньше, но этот человек был одет достаточно респектабельно, чтобы вызвать доверие. Костюм его был костюмом учёного девятнадцатого века. На нём была шляпа дерби. Правда, его брюки были по колено в грязи, но только потому, что он помогал рабочим открывать отводную трубу. Но у них ничего не получилось. Не помог даже лом. Он приказал рабочим продолжать работу. Он не мог предотвратить, но они могли, по крайней мере, задержать наводнение. И сейчас он, рискуя собственной жизнью, спешил предупредить о грозящей опасности. И его ждал больший успех, чем Тони. Ему верили, потому что он был одет как человек, которому можно верить. Даже его усы — и те говорили о многом.

Его звали Парк. Он был инженером, которого послали обследовать плотину. Он прибыл слишком поздно и был поставлен перед фактом, который не разрешил ему успеть вовремя помочь. Положение было безнадёжно. Он попытался как-то исправить его и, убедившись в том, что ничего не выйдет, нашёл единственно правильный способ — ставя свою жизнь на карту, он поспешил предупредить людей. Такой человек заслуживал, чтобы его помнили.

Он бешено скакал к долине, крича всем, кто попадался на его пути. Немногие — никто не знал, сколько их было — послушались этого второго предупреждения и забрались повыше, на то место, которое, по их мнению, наводнение не могло затронуть.

В самом Джонстауне — в тускло освещенном помещении полицейского управления — неизвестно откуда внезапно появился Дуг Филипс. По понятиям того времени он был одет эксцентрично и выглядел очень угрюмо и очень куда-то торопился. Он понятия не имел, где был Тони. Он не знал, где была упряжка, которую сняли с него. Дугу даже нечем было взломать дверь камеры. И, кроме того, без упряжки нечего было и думать вызволить Ньюмена из этого времени. Когда Мак-Грегор сядет за пульт управления, необходимо, чтобы упряжки были на обоих. В том, что за пультом окажется именно она, Дуг не сомневался, так как сейчас он оказался точно в том же положении, что и Тони, а лучше, чем она, никто не умел управлять полем.

Снаружи полицейского управления, на улице, ярко сверкало солнце. Над городом не было ни облачка. Стояла прекрасная погода. Женщины в длинных платьях нежными ручками придерживали подолы, ступая с тротуара на мостовую. Когда они это делали, внимательный наблюдатель иногда мог заметить подшитую под край платья полосу. Цель этой полоски — тащится вслед за своей хозяйкой по тротуару и собирать на себя всю грязь, пыль, сплюнутый жевательный табак и прочие отбросы. Это было одной из наименее приятных обязанностей респектабельных женщин того времени: спарывать одну и пришивать другую полоску после каждой прогулки по городу.

На улицах Джонстауна играли дети. Некоторые солидно вышагивали вперёд, держась за руку матери. У девочек волосы были заплетены в косы, а на многих были ботинки до колен. Мальчики носили большие широкополые шляпы, завязанные под подбородком, чтобы их не сдул ветер.

Повсюду разъезжали в конных экипажах. Было несколько велосипедистов, но на велосипедный спорт всё ещё смотрели как на своего рода упражнения, а не как на способ передвижения из одного места в другое. По тротуарам шли прохожие, магазины были открыты — город вёл нормальную будничную жизнь. Никто ничего не боялся. Но в восемнадцати милях от города, где лежало озеро — собственность клуба охотников-рыболовов — вода ещё больше поднялась и напор её на плотину усилился. На сей раз это увидел один из рабочих. Он бросил свою тачку и уставился на трещину. Остальные рабочие тоже побросали тачки. Раздался треск и потекла желтая вода, грязная от глины.

Рабочие разбежались…

Недалеко от города, в пригороде Вудвиль, всё было тихо. Играли дети. Хозяйственные женщины наводили чистоту и порядок в своих домах.

Округ Франклина, ближайший к Джонстауну, продолжал жить своей повседневной жизнью.

В новых окраинах города, Кернвилле и Глендале, жены планировали вечеринки и обсуждали каждая свой вклад в церковный ужин, который должен был состояться в ближайшую среду.

В полицейском управлении Джонстауна Дуг Филипс подошёл к сержанту, сидевшему за барьером у стола. Для сержанта костюм его выглядел странно, даже абсурдно. Поэтому Дуг обьяснил резким голосом, что он — доктор Филипс, и что у него есть все основания полагать, что его пациент находится сейчас в полицейском управлении. Как врач он уверил сержанта, что молодой человек абсолютно безвреден. Исключительно богатые родители пациента поручили ему, Дугу, испробовать новый метод лечения умственного расстройства. Он завоевал доверие бедного молодого человека, даже одеваясь в точности также, как фантазировал его пациент. Этот пациент, сказал Дуг, верил, что он живёт в будущем и что он вернулся в прошлое на сто лет назад, причём в костюме эпохи будущего века, и он, Дуг, тоже сшил себе такой костюм, чтобы в конце концов доказать своему пациенту, что тот ошибается, но чтобы в настоящий момент бедный молодой человек чувствовал, что может испытать доверие к своему врачу. Его пациент наверняка будет давать советы., как избежать грозящего бедствия о котором он знает из будущего. Но в остальном он безвреден. Если его освободят…

Такое объяснение, казалось, было подтверждено словами самого арестованного, который, когда его вывели из камеры, закричал:

— Дуг! Зачем ты здесь? Разве ты не знаешь, что с минуты на минуту должно прорвать плотину?

Филипс многозначительно кивнул сержанту. Было совершенно ясно, что Тони несколько ненормальный, но абсолютно порядочный сын богатых родителей. Его, конечно, можно освободить. Его освободят. И даже отдадут эти странные ремни, похожие на упряжку. Конечно, это сможет успокоить его. Да…

А в восемнадцати милях от города целая секция земляной плотины, сто футов в высоту и девяносто в ширину, — триста футов плотины двинулись внезапно вперёд монолитной массой, как будто на колёсах. Плотину стало размывать с самого дна, образовался слой грязи, сквозь который начала проникать вода. Эта грязь и оказалась великолепной смазкой. Давление воды на плотину менялось от полуфунта на квадратный дюйм у поверхности до пятидесяти фунтов у дна. Последняя цифра означала семь тысяч фунтов, давящих, как пресс, на каждый квадратный фунт плотины, которые неумолимо толкали её вперёд.

И трёхсотфунтовая махина сдвинулась, катясь, как на роликах! Остальная часть плотины не выдержала. Она просто исчезла, когда хлынула вода, была просто стёрта в порошок, когда об неё ударилась земляная волна ста метров высоты. Воды озера, площадью в пять квадратных миль, вырвались на свободу.

Громовой удар поднялся к небу. Ужасная, катящаяся стена разрушения прогрохотала в долину. Даже самые большие деревья были сметены, как пушинки, с её пути. Ничто не могло противостоять ей. Ничто! Сначала она, казалось, не торопилась. Подобно змее, вползала она в долину, набирая скорость и неся с собой разруху и опустошение.

От плотины до начала Конемагской долины было около шести миль. Поток прошёл это расстояние за три минуты с небольшим, смахнув по пути железнодорожный мост через Пенсильванский канал, как паутинку, и уверенно пробираясь дальше. Это не была обычная вода, постепенно замедляющая свой бег. Это были воды озера в несколько сот акров, глубиной от пятидесяти до ста футов. Это было пятьдесят миллионов кубических футов воды. Её было так много, что даже после того, как плотины не стало, дно озера обнажилось не раньше, чем через час. И это было всё ещё в двенадцати милях от того места, где освобождённого Тони Ньюмена выпустили под ответственность доктора Филипса.

— Надевай упряжку, Тони, — приказал Дуг, как только они выбрались из полицейского управления.

Пока ещё ничего не было слышно, кроме стука копыт, голосов и звонка на двери какой-то лавки.

— Благо ты лунатик, то надевай её прямо на улице и не обращай ни на кого внимания! Только выгляди поглупее! — Он вытащил из кармана факсимиле, переданные ему Кларком и начал внимательно изучать их, одно за другим.

Внезапно он остановился и указал Тони на один из снимков.

— Это заснято после наводнения, — сказал он угрюмо. — Вот магазин Хорошего тона, Л.Кохен и K°, рядом с шорной мастерской. У мастерской отломан угол, но Хороший тон стоит цел и невредим. Если бы могли заставить хоть несколько человек пройти туда… Но тогда нас обоих арестуют, как лунатиков! Их уже предупреждали раньше и слишком много раз! Как мальчик, кричащий: "Волк, волк!", им уже кричали: "Наводнение, наводнение!" Они больше не верят в это… Как твоя упряжка?

Тони застёгивал последний ремень.

— Сейчас нам надо найти какое-нибудь безопасное место, где никто не увидит как мы исчезнем, — сказал Дуг. — Кое-кто здесь выживет. И совершенно ни к чему, чтобы хоть один из них упомянул о двух людях, которые исчезли сразу же перед наводнением… Это основное положение проекта Тик-Ток: нельзя даже упоминать о нём в прошлом, чтобы не изменить историю.

Тони глубоко вздохнул. Несколько человек, проходя мимо, с любопытством оглядели их. Но люди в городе привыкли ко многому и предпочитали каждый заниматься своими делами. И только сейчас, стоя на главной улице города, Тони понял, насколько безнадёжной была его попытка предупредить людей. Они были людьми, и они были недоверчивыми. Даже если речь шла об их жизнях.

А в двенадцати милях от Джонстауна чудовищная стена воды двигалась по Конемагской долине. Она смела ещё один железнодорожный мост через канал, как соломинку. Она ударила по Восточной железнодорожной станции, которую Тони не видел из-за деревьев. На станции стояли локомотивы и вагоны, ожидая на запасном пути своей очереди отправиться в путешествие.

Поток ударил по ним. От станции не осталось ни щепки. Он поднял вверх вагоны и локомотивы, как пушинки. А в те времена паровозы были огромными, и каждый из них весил не менее двадцати пяти тонн. Но вода подняла их и двинула на дома, на фургоны, на деревья и мечущихся лошадей. Она использовала их, как своё оружие. И вместо того, чтобы уменьшить скорость, она понеслась ещё быстрее.

Это была даже не волна, а стена воды, несущая впереди себя огромные деревья, локомотивы, фургоны, лошадей и даже целые дома с живущими в них людьми. Может быть, эти люди уже утонули, может быть — нет.

Как уже говорилось, до Конемагской долины поток донёсся за три минуты и несколько секунд. Последние двенадцать миль до Джонстауна он проделал ещё за семь минут.

В течение этих семи минут Дуг и Тони растерянно блуждали по ничего не подозревающему городу. Это было невыносимо страшно: видеть людей, спешащих по своим делам, когда скоро огромные волны будут ломать их дома, сметать прохожих и лошадей с мостовых и тротуаров, когда скоро весь город будет поглощён водой выше самых высоких зданий его. Но они не могли ничего с этим поделать.

Тем временем Дуг тихо разговаривал о чём-то с залом Туннеля.

— Тони, — в конце концов сказал он, — Кирк говорит, что твоя упряжка не включена. Быстро включи её и молись, чтобы она не была повреждена, когда её у тебя забрали.

— Сейчас мне это безразлично, — хрипло ответил Тони. Но он, тем не менее, повернул выключатель, который, по всей видимости, случайно выключил полицейский, когда возвращал упряжку Тони.

— Тони! Скажите что-нибудь! — раздался взволнованный голос Кирка.

— Что? — слабо отозвался Тони. — Я сейчас смотрю на мертвецов, разгуливающих по улицам. Они ещё не знают, что они покойники. Что тут говорить?

— Мы всё видим на телеэкране, — хмуро Сказал Кирк. — Энн сейчас у пульта и пытается вернуть вас обоих одновременно. Она не уверена, что ей удастся перенести вас именно в наше время с первой попытки.

Ньюмен не ответил. Но стоящий рядом с ним Дуг внезапно воскликнул.

— Слушай!

В воздухе слышался какой-то звук. Он был глубокий, глухой, угрожающий, но он слышался издалека. Пока они вслушивались, он стал громче. Он приближался со скоростью примерно две мили в минуту.

Полисмен, который отводил Тони в управление, вдруг увидел его на свободе рядом с Дугом. Он не слышал приближающегося шума. Он оглядел Дуга.

— Это ваш друг…

— Это — мой пациент, — нетерпеливо ответил Дуг. — Я одет точно так же, чтобы он не волновался. Я его уже успокоил. Пожалуйста!

— Вы лучше прислушайтесь, — сказал Тони.

Глухой звук стал громче. Он всё усиливался и становился громче и мощнее. Люди на тротуарах начали останавливаться и вслушиваться, раздался женский визг, и какой-то экипаж помчался в сторону более высокой части Джонстауна. Кучер нахлёстывал лошадь.

Закричала ещё одна женщина. До неё дошло, что мог означать этот всё нарастающий рёв. Она стояла и кричала, не в силах, как в параличе, сдвинуться с места. Люди куда-то побежали. Началась суматоха. Полицейский исчез. Люди метались, не зная куда им деться, понимая только, что из долины к ним приближается смерть.

Началась паника. Многие стремились забраться повыше. Некоторые это смогли сделать.

— Кирк. — послышался рядом с Тони голос Дуга, — самое время вытащить нас отсюда!

Голос Кирка расслышали и Тони, и Дуг

— Поле Туннеля необходимо настроить на обоих. Если перемещать вас по отдельности, с разными весами и массами, вы не попадёте в одно и то же время. Если мы сможем вернуть…

По главной улице города хлынул поток мужчин, женщин и детей. Мужчины бежали быстрее. Упал ребёнок, и женщина дёрнула его за руку, поднимая и продолжая бежать дальше. Упал мужчина. Другие пробежали мимо Экипаж, в который была впряжена четвёрка лошадей, промчался мимо. Улица была полна бегущими людьми. Некоторые женщины кричали.

Но пока ещё ничто не указывало на то, из-за чего поднялась паника. Солнце ярко сверкало. По голубому небу плыли лёгкие облачка. Слышался только рёв и непонятный грохот, приближающийся с каждой секундой. Этот рёв заглушал крики, которых становилось всё больше и больше.

Вскоре рёв превратился в оглушающий гром, заполнивший всё небо. Затем Тони увидел солнечный свет, отражающийся от огромной волны, выше домов, приближающейся к ним. Но это была не вода. Там качались огромные деревья, стальные локомотивы, деревянные дома, безжалостно брошенные вперёд. Откуда-то эта волна подхватила бухту стального троса и размотала её, перепутав в деревьях и паровозах, во всём том, что она смогла захватить с собой, двигаясь со скоростью более двух миль в минуту. Когда этот грандиозный вал достиг города, он был пятидесяти футов в высоту и полмили в ширину, и он упал на город со скоростью, с которой обычно падают предметы в первую секунду своего падения.