В Средние века больше всего святынь находилось не в Риме, а в Византии — в Константинополе. Если более точно, в Фаросской часовне византийских императоров. В 1204 году воины-крестоносцы, истовые христиане, ворвались в сердце Византии вместо того, чтобы защищать от неверных Святые земли. Французский рыцарь Робер де Клари, впоследствии прославленный мемуарист, обошел соборы горящего в огне Константинополя. И собственными глазами увидел сидуан (пелену), в который было обернуто «тело Господа нашего»...
Это была плащаница из Эдессы. Именно по случаю ее переноса в Константинополь в 944 году референдарий Григорий произнес пламенную речь. Референдарий оказался человеком науки: более всего на свете его интересовало, какими средствами («какими красотами написано») «сверхъестественное изображение». Глядя на плащаницу из Эдессы, референдарий Григорий сразу же понял, что «искусство живописи» здесь ни при чем. «Это изображение — да будет каждый вдохновлен сим рассказом! — запечатлено только потом предсмертного борения на живоначальном лике, потом, стекающим как сгустки крови, и перстом Божьим».
Под его пылкую речь 16 августа 944 года на исходе дня пелена была внесена во дворец, в главный зал — Золотой Триклиний, и помещена на троне, где император обычно принимал самые важные решения. Над троном сверкала мозаика с фигурой Христа, восседающего на престоле. А референдарий Григорий пылко восклицал: «О, Совершенный Сын Совершенного Отца, Слово, Премудрость, Отпечаток, Изображение... взгляни на венец, который благочестие царя возложило на лик Твоего изображения...»
Так что же это был за лик?