Ты — моя зависимость

12

Арина

Принюхалась и с отвращением отвернулась. Последнее время запах кофе вызывал приступ тошноты. Взяла себе зеленый чай с лимоном, приличный кусок «Наполеона».

— Арина, такими темпами ты скоро превратишься в бегемота, не влезешь ни в одно свое платье! — со смешком заметила Ольга, коллега по работе. Я осталась в Москве, при помощи Геры устроилась в хорошую юридическую контору. Жизнь налаживалась. С мужем мы стали хорошими приятелями, во мне не было никаких претензий к нему. Каждый человек хочет устроиться получше. Может быть, если бы не мысли о Саиде, я бы закатила настоящую истерику, а так мне даже было приятно видеть, как он крутится возле Эли, смотря на нее преданными собачьими глазами.

— Оль, ничего с собою поделать не могу. Готова сладкое есть тоннами!

Я и раньше была сладкоежкой, но вот чтобы мне срывало крышу от отсутствия кусочка бисквита во рту, это впервые! — мы заняли свободный столик в кафе, время ланча, поэтому многие вышли на обед. В Москве было тепло, бабье лето во всю радовало и жителей, и туристов.

— А ты случаем не залетела??? — Ольга была милой русоволосой девушкой, она первая подошла ко мне, когда я появилась в офисе. С тех пор мы были типа подружками.

— Ой, ерунда это, просто осень, наедаюсь перед зимовкой!

— Ага, я тоже «наедалась», теперь мой «лишний вес» встречает меня после работы!

— У тебя замечательный сын!

— Да, только отец козел! Но все мужики козлы, даже твой не стал исключением!

— Ну, мы уже давно жили раздельно, а жизнь на расстоянии ни к чему хорошему не приводит!

— Но при этому вы того! — веселые зеленые глаза пошло сверкнули. Я улыбнулась. Не, с Герой мы не спали. Он даже не пытался ко мне прикоснуться, а мне это было не нужно. После ланча зашла в аптеку, купила ради шутки три разных теста, чтобы потом посмеяться над мнительной Олькой.

Передо мной лежали три теста. И все три были с двумя ярко красными полосками. Я изумленно их рассматривала, поднося к свету, может обман зрения. Однако все указывало на то, что мой внезапный жор имел вполне обоснованную причину. Прислонилась к стене кафеля в туалете и закрыла глаза. Черт!!! Когда Саид утащил меня в горы, после смерти Ромы и всех тех событий, у меня из головы вылетело про таблетки. Да и бесплодна я. Была… Опять уставилась на тесты. Саид меня убьет, если узнает! Хотя можно сделать вид, что ребенок от Геры…Тогда Каюм навсегда уйдет в прошлое. Стало трудно дышать. Так было каждый раз, когда я думала о Саиде, мне внезапно дурнело, не хватало воздуха. А что если он все равно узнает о ребенке??? Аборт? Вздрогнула. Я о ребенке уже перестала мечтать, а тут такой подарок свыше. Нет, чтобы там не случилось в будущем, этот малыш должен родиться! Глупо улыбаясь, положила руку на живот. Маленькая частичка…меня и его.

Саид

Нетерпеливо барабанил по столу, слушая одного из ведущих экономистов страны. Бессмысленная поездка в Москву. Терпеть не мог эту столицу, с ее пробками, с ее бешенным темпом, с ее алчным «ртом». Москва поглощала всех, ей было плевать кем набить свое ненасытное брюхо, глупцы мчались сюда в поисках лучшей доли.

Пару раз предлагали расширить сферу своего бизнеса, но я наотрез отказался влезать в столичные разборки, мне своих хватало выше крыше. Но при этом почему-то все тут считали нужным меня приглашать на те или иные мероприятия, собрания, конференции.

Если была возможность отказаться, я отмазывался. Но в этот раз присутствовал министр внутренней экономики, приходилось изображать заинтересованность.

Телефон беззвучно засветился. Перевел взгляд на него и едва сдержался, чтобы он не хрустнул в руках. Я раз двадцать перечитал сообщение. Встать и уйти — это было слишком даже для меня, поэтому первым вскочил на ноги, когда конференция закончилась.

— Каюм! — меня окликнули на выходе, когда оставалось каких-то пару метров, чтобы добежать до машины. Натягивая холодную улыбку, повернулся. Это был заместитель министра.

Приглашение на ужин! — мне протянули белый конверт, спрятал его в карман. Согласно кивнул головой, мыслями был явно не тут. Дани был в машине. Назвав адрес, откинулся на сиденье. Считал до десяти, потом опять до десяти, но сердце выпрыгивало из груди. Да, ее отпустил, но я не переставал за нею следит. Я знал каждый ее шаг, знал даже то, что она ест по утрам, с кем разговаривает, кому улыбается. Вот только о последнем узнал сейчас… Я даже не понял, что больше испытываю злость или радость. Хотя радовать было еще рано. Да и злился больше на себя. Идиот, зачем пошел на поводу!!!

— Вам туда нельзя!!! — возмущенно раздался за спиной голос постовой медсестры, но увидев мой взгляд, осеклась. Нужная дверь, резко ее распахнул и задержал дыхание. Палата была двухместной. Арина лежала у окна, но она даже не повернулась. Сердце сжалось от нежности к моей девочке, хотелось взять ее к себе на ручки и прижать, бессмысленно шептать глупые слова, целовать ее лицо.

Соседка заинтересовано на меня посмотрела из-за книги. Взял стул, сел возле кровати Арины. Только сейчас она приподнялась на подушке. Я сжирал ее глазами, отмечая бледность кожи, тени под глазами, сморщился, увидев исколотые вены на руках.

— Что ты тут делаешь? — еле слышно прошептала Арина, устраиваясь на подушке. Она прятала от меня глаза. Боялась, я чувствовал ее страх. Закинув ногу на ногу, сцепил пальцы на коленке в замок. Это было своего рода попытка держать себя в руках, иначе бы сгреб ее в охапку и увез отсюда.

— Я не буду делать аборт! — смело подняла подбородок и впервые взглянула мне в глаза. А я, наверное, впервые за два месяца улыбнулся.

— Дурочка! — выдохнул, качая головой. — Удушить тебя мало!

— Ты не сердишься??? — ее голубые глаза широко распахнулись, вмещая в себя весь мир в двух зрачках. Как же я скучал. Только сейчас осознал, дышу только рядом с нею. Я сидел перед нею весь такой деловой, полностью контролирующий ситуацию на первый взгляд, а внутри крутился волчком, радостно виляя хвостом, прыгая мысленно вокруг нее, пытаясь лизнуть шершавым языком. Мой зверь был счастлив видеть ее!!! Только присутствие постороннего человека сдерживало от желания пересесть к ней и прижаться всем телом к ее телу, положить свою ладонь на плоский живот и замирать от счастья, зная, что там бьется маленькое сердечко нашего ребенка.

— Арина! — в палату ворвался запыхавшийся Гера. Улыбка сразу слетела с его лица, когда мы с ним встретились глазами. — Каюм?

— Самедов! — склонил голову в знак узнавания, но со стула не встал.

Он нахмурился, переводил взгляд с меня на Арину, которая забилась в самый угол кровати, натянув одеяло до подбородка. Есть у нее такая привычка, в моменты ссор, выяснений отношений прятаться за одеялом.

— Вы? — он пальцем водил туда-сюда, нервируя меня бестолковым движением. — Да ладно? Ты вообще в курсе, что она бесплодна? Скорей всего это очередная внематочная, если действительно залетела!

Когда меня злят, когда я хочу, чтобы эта злость вышла наружу, в эти минуты становилось страшно всем вокруг. Я вскочил резко на ноги, прижал Геру к стене, упираясь локтем ему в шею.

— Я сейчас лично тебя кастрирую, и ты сам станешь бесплодным! Не думаю, что твоей невесте так хочется иметь бездетного мужа! — за спиной испуганно взвизгнули. Бросил через плечо сердитый взгляд на соседку Арины.

— Вышла! — рявкнул, девушка мигом вылетела из палаты, хлопнув дверью. Я сделал шаг назад, убирая руки. Гера жадно хватал ртом воздух. Повернулся к Арине.

— Саид…

— Вдова иль разведенка, мне все равно, чтобы с сегодняшнего дня его в твоей жизни не было! Поняла? — ее глаза смотрели на меня в немом ужасе. — Я ясно выразился? — она поспешно кивнула. — Если хочешь быть вдовой, позвони, — посмотрел на Геру. — Я это быстро организую, — глаза без пяти минут бывшего мужа от паники стали блюдцами на худощавом лице. — Смотри, не обосрись от страха! — усмехнулся, направляясь на выход. Как раз к палате подходил врач с постовой медсестрой и соседкой.

— Вы врач Берзниковой? — врач как рыба, выброшенная на берег, открывал безмолвно рот, кивнул. Я взял его за плечо и отвел в сторонку от любопытных женских ушей. Те вытянули шеи.

— Расскажите, что у нее.

— Вы муж?

— Для вас — да.

— Я не имею права посторонним людям разглашать личную информацию о пациентах! — врач поправил нервно на носу очки, а у меня было желание схватить их и переломить в руке.

— Послушайте, — посмотрел на бэйджик на нагрудном кармане, — Игорь Николаевич, вы, наверное, замечательный врач, любите дело, которым занимаетесь, особенно благодарности от пациентов. Так вот, в ваших же интересах сейчас и впредь говорить мне все о состоянии Берзниковой, я найду способы вас отблагодарить, — сузил глаза, поменяв тон на угрожающий шепот. — В противном случае вы можете попрощаться с медициной навсегда, и ваша участь будет лишь подметать московские дворы!

— Вы мне угрожаете? — врач заикался на каждой букве, на лбу выступили капельки пота, на шее лихорадочно билась жилка.

— Что вы, я только предупреждаю! — ему потребовалось несколько минут все осмыслить и принять решение.

— Низкое расположение плаценты, постоянная угроза прерывание беременности. Так же низкий гемоглобин, давление, отсутствие всякого аппетита.

— Какие шансы, что беременность сохранится?

— Сложно сказать, тут медицина бессильна, все, что можем, делаем, но многое зависит от организма.

— Значит так, — одернул ворот халата врача, заставив Игоря Николаевича вздрогнуть. — Мне все равно, что и как вы будете делать, какими лекарствами-молитвами будете лечить, но, чтобы сохранили мне этого ребенка любой ценой, если потребуется, душу Дьяволу продайте! А иначе, сам Дьявол покажется вам душкой по сравнению со мною! — смотрел не просто в глаза, а в самые зрачки, проникая через них внутрь к человеку, уже зная все его страхи, его слабые места, а если и не знал, то узнаю. Не составит труда навести справки.

— Но не стоит идти против природы…

— Игорь Николаевич, если потребуется, я пойду и против вашего Бога! — хлопнул его по груди, врач качнулся. Мне хотелось остаться, но вечер мой был уже занят приглашением на неофициальный ужин.

Личная жизнь — это личная, но бизнес, дела тоже требовали внимания, как женщина. Но я уже знал, что сделаю все возможное и невозможное, чтобы Арина родила мне ребенка, чтобы она осталась со мною навсегда.

Арина

По тому как сжимались и разжимались его руки, понимала, что спокойный внешний вид всего лишь маска, на самом деле он волновался.

Саид меня забрал из Москвы, едва врач позволил перемещаться без угрозы жизни ребенку. Он кардинально изменил мою жизнь, не спрашивая хочу я каких-то изменений или нет. Во-первых, он без права на обсуждение потребовал продать квартиру, купил недвижимость в два раза больше моей предыдущей рядом с тем домом, где я первый раз проснулась с ним в одной кровати, подальше от активных во все времена года районов, рядом с морем и всей необходимой инфраструктурой. Во-вторых, он запретил мне самой садиться за руль, приставил человека, который был и водителем, и помощником, и доносчиков. Рустам все докладывал хозяину до мельчайших подробностей. Он был при мне все двадцать четыре часа, даже когда рядом был Саид. Доходило до маразма, меня контролировали в том, сколько раз я вздохнула-выдохнула, какой у меня пульс. Я чувствовала себя хрустальной вазой, которую тщательно оберегали, еще и поместили под стеклянный непробиваемый купол. Чрезмерная гиперопека Саида должна была б польстит самолюбию, но меня раздражала. Я на прием к гинекологу ходила, как на каторгу, ибо знала, как только за мною закроется дверь, врач сразу же позвонит Каюму и обо всем доложит. Я устраивала ему скандалы, даже швыряла посуду, требуя к себе человеческого нормального отношения, я просто хотела, чтобы он заключил меня в объятия, прижал к себе и успокоил. Вместо этого Саида держал дистанцию, терпеливо сносил все мои заскоки, даже подавал тарелки для биться.

— Саид, — позвала его, он оторвался от какого-то плаката с изображением пузатого малыша и сфокусировал взгляд на мне. — Сядь рядом! — послушно подошел ко мне и сел. Взяла его руку, переплела наши пальцы.

— Кого ты хочешь? Мальчика или девочку? — потерлась щекой об рукав его пиджака. Он весь был напряженный, губы дернулись, но не улыбнулись.

— Мне все равно, лишь бы было все хорошо. У тебя опять упал гемоглобин.

— Еще сахар в крови обнаружили? — он недовольно посмотрел на меня, но промолчал. — Ты с женой тоже ходил на узи?

— Нет.

— Почему?

— Не хотел.

— А со мною почему пошел? — слишком много вопросов, последнее время я не боялась их задавать. Страх перед Саидом окончательно меня покинул, когда с Герой развели быстро и без вопросов. Мне больше не за кого было переживать, кроме ребенка. Но за него Саид сам перегрызет глотку кому угодно. Я не понимала его отношение ко мне. Он делал все для меня, обустраивал мой быт, досуг так, чтобы было комфортно мне, безопасно ребенку, но сам ничего не требовал, а просто был рядом. По возможности. Я старалась не думать о том, что его ждет семья, о том, что дома его ждут сыновья. Я даже не думала о том, что будет с нами, когда родится ребенок. Будущее было слишком туманным, я наслаждалась настоящим.

Мой вопрос остался без ответа, из кабинета узи вышла медсестра и пригласила нас. Пока укладывалась на кушетку, Саид сел на стул и отвернулся к окну. Женщина-узист, а врачи вокруг меня были только женщины, выдавила щедрую порцию геля и приложила датчик.

Несколько минут она внимательно смотрела в монитор, я смотрела на Саида, по тому, как напряглась нижняя челюсть, он нервничал. Все, что было не подвластно его контролю, все вызывало в нем желание — это как-то подчинить своей воле.

— Все у нас хорошо, — включили динамики и послышалось сердцебиение нашего ребенка. Кадык Саида дернулся, но он упорно смотрел в окно. — Наверное, хотите узнать, кто у нас тут прячется! — я улыбнулась, обращая взор на экран. На сером фоне было непонятно где вообще там изображен маленький человечек.

— А у нас девочка! — радостно воскликнула женщина, переводя на меня глаза. — Довольна? — кивнула, закусив губу. — Ну, а папа? — мы одновременно посмотрели на Саида. Он не замечал нашего внимания, он полностью сосредоточился на сером экране. Медленно опустил взгляд на мой живот, я увидела, как прикрыл глаза на секунду, поднес руку, якобы почесать веко.

— Я рад… — прохладно отреагировал Саид, вставая со стула. Он не стал дожидаться пока я соберусь, вышел из кабинета. Получив выписку, парочку фотографий, выбежала следом. Нашла его уже на улице, возле скамейки, где висела разрешающая табличка курить. Дабы не нарушать его одиночество и не провоцировать очередную нравоучительную лекцию о вреде никотина ребенку, стояла в сторонке и терпеливо ждала.

Интуитивно чувствовала его внутреннюю боль. Его вину, которая все эти годы грызет изнутри. Мне хотелось, чтобы он, наконец-то, перестал себя казнить. Он стоял ко мне спиною, откинув голову назад, словно подставлял лицо солнцу. Хотя вряд ли в его голову пришла мысль позагорать в декабре.

— Поехали, отвезу тебя домой! — воротник моего пальто подняли, запахнули. Я пыталась прочесть по глазам, о чем он сейчас думает, но это было сложно. Видела лишь влажные уголки.

— Саид…Когда ты последний раз был на могиле у дочери? — его пальцы замерли возле моего лица, не прикоснулся, сжал кулак.

Открыл рот для ответа, но передумал, резко отвернулся и, не оборачиваясь, направился к машине. Смотря ему вслед, покачала головой, пока он не отпустит на волю своих демонов, прошлое вечно будет тяготеть над ним, душить, влияя на будущее.

Армина

Перед Новым годом всегда была суета. Люди стремились купить подарки и быстро уйти из торговых центров. Я стояла в канцелярском магазине, выбирала для Саида ежедневник. Бесполезная вещь, он никогда не делал записи, но в голову ничего не приходило.

Последнее время он вел себя необычно. Был молчаливым, уставшим, часто возился с детьми, не трогал меня. Во всех смыслах. Сначала этому факту обрадовалась, но, когда дни превратились в недели, а недели в месяцы, стало обидно. В его жизни вновь появились другие женщины. Поговорить с ним не решалась, но и жить уже стало невыносимо. Я все чаще задумывалась о разводе, которого никогда не будет. И очень сожалела, почему мы не простые смертные, почему наш брак создан не на взаимном чувстве, а по принуждению, скрепленный не только на бумагах, но и перед Аллахом, перед договором между группировками боевиков. Я понимала, что, если узнают о том, что мы развелись, уничтожат всех, дай только слабину.

Имя отца было своего рода защитным амулетом для нас.

— Армина! — голос сзади показался смутно знакомым, поспешно обернулась и чуть не закричала, мужчина приложил свой палец к губам. И улыбнулся. Я узнала его по улыбке, по глазам, в остальном был совершенно чужой мне человек. Еще смуглее, чем был, густая щетина скрывала его щеки.

— Фарид! — выдохнула и прижалась к нему. Он ласково обнял меня за плечи, трясь щекой об макушку. — Ты живой!!! — посмотрела на него и заплакала. Сердце радостно забилось от мысли, что все с ним в порядке. Саид не убил. Отпустил. Или изгнал. Неважно, главное, что живой.

— Пойдем, нам нужно поговорить! — Фарид взял меня за локоть и вывел из магазина. Он постоянно смотрел по сторонам, словно боялся, что его вычислят. Нехорошее подозрение заставило прищуриться.

— Он не знает, что ты в городе? — Фарид мельком взглянул на меня, ухмыльнулся.

— Он даже не знает, что я остался живым. А если узнает, второго шанса у меня не будет!

— Не понимаю.

— Армин, — мы сели за столик, который находился в углу одного из кафе, скрывая нас от посторонних. — Я так скучал по тебе!!! Как ты?

Как малыш? — на миг его улыбка застыла. — Ты знаешь чей это ребенок?

— Нет.

— Милая, прости меня, что так подставил тебя!!! Потерял голову от любви, от счастья!!! Но скоро мы будем вместе!!! Мы обязательно будем вместе, наберись только терпения!!!

— Ты сейчас, о чем?

— В двух словах не объяснишь, но если коротко, то я теперь на другой стороне. Я с теми, кто против Саида, против его власти. Когда его люди отвезли меня в горы, оставив подыхать, как собака, истекающего кровью, мне повезло, что меня нашли сначала местные мужчины. Они отвели меня к нужным людям. Те давно точат на Каюма зуб.

— Ты собираешься убить Саида?

— Да. После того что он сделал со мною, к этому человеку кроме ненависти ничего испытываешь! — Фарид задрал рукав толстовки, я увидела букву А. Уже зажившая рана, сделанная острием ножа. Ужас зашевелил все волоски на теле. Саид…Он просто зверь! Он страшнее Демонов, страшнее всех чудовищ.

— Ты не сделаешь это! Одно дело ненавидеть его в душе, но Фарид не надо этого делать… подумай обо мне! Подумай о мальчиках!!!

— Ты не понимаешь, Армина, только уничтожив его, мы сможем быть вместе, все. И мальчики тоже. И не рождённый ребенок! Мы сможем жить нормальной семьей, не переживать за свое будущее, не бояться идти вперед, не оглядываться постоянно через плечо!

— Нет…Фарид, нет! — я зажала руками уши. Он разочарованно вздохнул, откинувшись на стуле. — Я не могу… Каким бы он не был, он мой муж, и против него я не пойду! Прости! — встала и почти убежала. Да, соблазн согласить был велик, но я так же помнила все то, что меня связывало с Саидом. И наша свадьба, в два захода, и наша первая брачная ночь, и мое ожидание его с войны, и радость, что он вернулся живым! И наши первенцы. Наша Аиша. Ее смерть.

Мои обвинения, его молчание, которое нас отдалило друг от друга.

Наверное, именно тогда Саид замкнулся в себе, отгородившись высокой стеной. А я не почувствовала, не сумела заглянуть ему в душу. Ведь именно со смерти дочери его жестокость, его звериная сущность, желание подчинить всех и вся, приобрели лидирующие позиции. До этого отец злился, что Саид стремился все решать мирным путем, через дипломатию, компромиссы.

Поднимаясь по лестнице, чувствовала, что устала. Эта беременность была без особых переживаний, но почему-то сильно уставала, все чаще хотелось лежать, чем заниматься домом, развлекать и заботится о детях, иногда думать о муже. Проходя мимо детских, замедлила шаг. Одна из дверей была приоткрыта. Это была детская Аиши. Ни у кого не поднялась рука убрать ее игрушки, выкинуть-раздать ее одежду, по-моему, на кровати до сих пор лежала книга, которую читали ей перед сном. Никто не заговаривал о том, чтобы комнату переделать под что-то другое. Это было словно заколдованное королевство, правда, спящей красавицы там не было.

Саид никогда не говорил о дочери. После выписки из больницы, каждое утро несколько минут отрешенно рассматривал свой шрам.

Это сейчас за татуировкой не видно было уродливых красных рубцов, а тогда даже я вздрагивала, когда натыкалась взглядом на рану.

Толкнула дверь и замерла на пороге. Саид стоял посредине, засунув руки в карманы брюк, смотрел в окно. Аиша всегда любила, когда после купания он заходил к ней и ложился рядом либо читал, либо просто гладил по спинке. Она всегда его ждала, даже если он приходил поздно, терпеливо сидела в кресле-качалке, стойко держала глаза открытыми. Ахмет пытался подражать сестре, но сдавался через пару минут. Саид укладывал сначала сына, целуя его в висок, потом уже брал на руки Аишу и качал, пока она не засыпала.

Саид… тихо позвала его. Он быстро потер глаза и повернулся.

Длинные ресницы были влажными. Неужели плакал? — Почему ты так рано? — пожал плечами, не зная, что ответить. Его взгляд был каким-то рассеянным, словно витал в облаках.

— Когда ты была у Аиши? — он не смотрел на меня, поэтому не видел, как я вздрогнула. На могилу к дочери до беременности я старалась ходить раз в неделю. Сейчас реже. Но сам Саид там со дня похорон не появлялся. Он просто вычеркнул из памяти все что было связано с Аишей. И запретил о ней упоминать. Поэтому его пребывание в этой комнате, которая была закрыта на ключ, было неожиданным, как и сам вопрос.

— Две недели назад.

— Не хочешь сейчас поехать? Со мною! — застыла за его спиною. Он протягивает руку для примирения? Мне было сложно понять, преследуемые им цели, но кивнула, потом прошептала:

— Да.

Он не просил, но я сама понимала, что сейчас лучше оставить его одного. Саид слабо ориентировался на кладбище, удивленно приподнял брови, когда я его привела к одинокой могилке, вокруг которой было довольно большое пространство. Отец Саида не поскупился купить территорию на всех. Все тут было строго, богато, сдержанно. Даже ангелочек на памятнике не выглядел вычурным, рядом с ним смотрела на нас счастливая Аиша.

Положил букет красных роз на мрамор, прикоснулся пальцами к изображению. Я присела на скамейку и молчала. Перед глазами возник тот злополучный день. Аишу похитили возле дома, когда она вернулась с няней с танцев. Просто подъехало три джипа, нападавшие быстро отключили водителя и охранника, ударили по лицу няню, чтоб та не верещала и увезли Аишу. Она даже не поняла, что произошло. Когда в дом ворвался побелевший Саид, без всяких объяснений обежал весь дом и убедившись, что дочери нет, по его глазам поняла, случилось непоправимое, случилось то, в чем Саид был не подвластен. Три ночи и два дня ада, неизвестности, сон с телефоном в руке. Он его просто не выпускал, постоянно держал при себе. В последнюю ночь, я видела, как он сидел кабинете, обхватив голову руками, уткнувшись лицом в стол. Вся его поза была наполнена отчаяньем, смирением. Утром Саид ушел. А вечером Фарид мне сказал, что Саид убил дочь и в него самого тоже стреляли.

Мой мир раскололся на две части. Одна жила, как жил Ахмет, вторая медленно умирала, как умирала Аиша.

— Армин! — Саид сел рядом, его голубые глаза сейчас напоминали мне после грозы небо. Еще местами темные, но уже светлели. — Прости…

— За что?

— Наверное, за все. Но в частности за Аишу.

— Главное, чтоб ты сам себя простил. А мое прощение тебе не нужно.

— Не надо так. Мы семья… — он осторожно взял мою руку, вторую положил на живот. Внезапно почувствовала, как что-то внутри шевельнулось, будто рыбка плавала. Вскинула на него глаза.

— Чувствуешь?

— Что?

— Шевеление!

— Сквозь пальто? Армин, я чувствовал, когда дети уже были побольше и активнее проявляли свои шевеления, а тут только твои ощущения! — Саид мягко улыбнулся, покачав головой. — Когда тебе на узи?

— Завтра.

— Я пойду с тобою.

— Что? — ошеломленно переспросила. Он никогда не принимал участие в период беременности, мог только в кровати погладить живот, поиграть с ребенком, но вот чтоб ходить на узи — это впервые. Я обрадовалась, за пару часов Саид перевернул с ног на голову представление о себе. Приходилось напоминать себе, что это все тот же мой муж, и его не подменили. Но на душе было светло, словно затяжные дожди ушли и сквозь тучи проглядывало солнце.