Ты — моя зависимость

5

Арина

Просыпалась с тяжестью в голове. Открыв глаза, выдохнула с облегчением, я дома. Последний мой поход в клуб закончился в квартире с Саидом. Только на работе выкала и отчество вспоминала.

Подписав контракт, узнала, что он невообразимый трудоголик и такого же отношения требовал ото всех. Еще очень категоричен.

Существовало только одно мнение, чаще всего его. Еще он был тираном, деспотом, но, наверное, этих качеств и не хватало отцу с Ромой, хотя братец и был грозой всех сотрудников, но ему до холодного взгляда и приказного тона Саида далеко. Он не умел одни своим присутствием внушать страх, трепет. Свой авторитет зарабатывал методом кнута и пряника. Саид одним видом вызывал мурашки по коже, беспрекословное повиновение. И ему хотелось повиноваться… Провела рукой по телу. Странно, я смутно помнила, как добралась домой. Вроде нас с Ритой подвез Саид. Потом он проводил…а потом…резко села в кровати, хватаясь руками за голову от пронзившейся головной боли и от ужаса произошедшего. Может мне это просто приснилось…. Звук закрывающей двери, тихие шаги и мужчина, вошедший в спальню, заставило с ужасом прикрыть глаза.

Твою мать! Но ничего уже не изменишь и стоящий молчаливый Саид в одних трусах не был моим плодом воображения. Он чего-то ждал, а я медленно рассматривала его влажные волосы, зачесанные рукой назад, холодные голубые глаза, твердые губы. Теперь поняла почему мои губы зудели, скорей всего царапалась об его бороду. Взглядом сместилась к ключнице и задержалась на плече, именно оттуда начиналась странная, на первый взгляд бессмысленная, татуировка.

Она спускалась ниже, почти до груди. Еще были мелкие шрамы, хаотичные, беспорядочные, разные. Он напоминал мне воина после битвы. Шрамы его не уродовали, они немного сбивали с толку, особенно количество, но я готова была каждый расцеловать, не думать о том, какую боль он испытывал. Я готова была…прикусила губы. Факт меня ужасал и смирял.

— Мы переспали? — посмотрела ему в глаза.

— Да нет, всю ночь в бутылочку играли на раздевание! — в голубых глазах мелькнуло облегчение, шутка удивила, а улыбка, нормальная такая, человеческая, ввела в ступор. Саид поднял с пола брюки и натянул их.

— И что теперь? — тряхнула головой, но приложила руку к виску, похмелье было жестоким.

— У тебя таблетки есть? — я покачала головой. — Купи, раз не умеешь пить. Уголь?

— Где-то был, на кухне, — пробормотала, упав на подушки. Мы переспали. И во мне была тишина, я еще была не в состоянии осмыслить то, что произошло. Наверное, мне было хорошо, тело приятно ныло. Черт! Даже не помню ничего, только обрывками, кусочками, но так хотелось цельной картины. Мне хотелось вспомнить и вообще не вспоминать, мне хотелось просто закрыть глаза и проснуться в другом измерении. Потому что не знала, как дальше себя вести.

— Арин! — властный голос прозвучал рядом, по коже побежали мурашки. Ужас, я его боялась до дрожи, особенно сейчас, не понимая, как он относится к тому, что случилось. С опаской открыла глаза, Саид стоял рядом, держа стакан и пластинку таблеток. Увидев, что я смотрю на него, со спокойным видом выдавил все таблетки и протянул.

— Зачем?

— Тебя прочистит и отпустит, будешь немного разбитой, но голова перестанет болеть.

— Да все пройдет.

— Ага, так я тебе и поверил, учитывая, что вы вчера с подружкой почти весь ассортимент бара перепробовали. Пей давай! — металлические нотки в голосе предупреждали не сопротивляться. Раньше я терпела эту нудную головную боль, Саид второй раз спасает меня от молоточка в висках. Выпила все десять черных противных таблеток.

Вновь легла на подушки, наблюдая из-под ресниц, как мужчина поставил стакан на тумбочку, направился к месту, где валялась уже рубашка. Я любовалась его спиной. Она у него была рельефной, каждый мускул от движения перекатывался, хотелось ощутить их упругость, твердость. Нахмурилась. В районе плеч и до лопаток были видных царапины с двух сторон. Черт! Черт! Это как он меня вчера довел, что впивалась ногтями в плечи. За мною такого давно не наблюдалось. Пока пыталась хоть что-то воскресить в своей пьяной памяти, тошнота подступила к горлу, хотелось неприлично проблеваться. Было плевать на то, что Саид стоял на пути к туалету, было плевать, что неслась мимо него полностью обнаженной. Я всегда боялась рвоты, фобия захлебнуться в своих массах. Но судя по очищению, вчера кроме жидкости в желудке ничего не было.

Прислонилась спиной к стене, покрываясь мурашками от холодного кафеля, прикрыла глаза.

— Все хорошо? — раздался рядом голос. Я от стыда зажмурилась еще сильнее. — Ариш! — его голос стал неожиданным мягким, а «Аришей» называла только мама, настолько это было нежно, интимно, породному, что приоткрыла один глаз. Он улыбался, странно, за весь месяц я ни разу не видела его улыбки, а тут за полчаса второй раз.

Коснулся указательным пальцем виска, убирая пряди волос за ухо. Не шевелилась, боялась спугнуть незнакомца. Да, это был незнакомец, это был не Каюм, кто-то другой в его обличии. И его нежность будила отклик во мне, мне тоже хотелось прикоснуться к его лицу, коснуться груди, провести пальцами по каждому шраму, не спрашивая откуда они. И сейчас я его не боялась.

Он обхватил меня одной рукой за голову и притянул к своему лицу, щекоча дыханием. Улыбнулась и сама, оставляя свой разум в сторонке, потянулась к губам. Я хотела запомнить эти несколько минут его близости. Я не хотела сейчас задавать себе вопросы, что я черт подери делаю! Я не хотела думать о том, что будет после наших совместных минут. Я просто растворялась на его губах, целуя его язык, стукаясь с ним зубами.

Одним рывком Саид поднял меня с пола, не прерывая поцелуя, усадил на свои бедра. Я обвила ногами талию. Со стороны мы, наверное, выглядели странной парочкой: она-голая, ни стыда, ни совести, он- почти одет, даже рубашка наполовину застегнутая. Я с наслаждением, запустила руки в его волосы, ощущая их жесткость, как шерсть дикого зверя. Мне даже казалось, что из груди порой вырывалось утробное рычание довольного хищника.

Он донес меня до спальни, грубовато швырнул на кровать, нависая надо мною. Одной рукой стремился расстегнуть рубашку, второй — ремень на брюках. Нетерпеливо села на коленки, помогая ему с одеждой, расстегнула ширинку и припустила резинку боксеров, давая волю его естеству. Рот сам приоткрылся, вскинула глаза на мужчину, но нежного незнакомца уже и след простыл. Губы искривились в усмешке, глаза дикие, с сумасшедшим блеском. Страх заставил меня отпрянуть от него в сторону, но меня схватили болезненно за плечо, вскрикнула. Саид замер, несколько раз поморгал, нахмурился.

Голубые глаза похолодели, он оттолкнул меня от себя и резко застегнул брюки, до конца рубашку, оглянулся вокруг, что-то искал.

Выругавшись сквозь зубы, поднял с пола мобильник. Я отползла к подушкам, залезла под оделяло и натянула его до подбородка. Он говорил очень тихо, недолго, после завершения разговора, повернулся ко мне, закатывая рукава рубашки. На меня смотрел знакомый мне Каюм.

— Сделаем вид, что ничего не произошло! — сухо, четко и по-деловому сказал Саид. — Не стоит себе чего-то додумывать, придумывать, был секс, на этом разбежались. Поняла?

— Ага! — поспешно согласилась, ибо вопрос был задан угрожающе.

Господи, не человек, а ларец с сюрпризами, хамелеон настроения.

Только страстно целовал в губы, готовый на сексуальные подвиги, какое-то мгновение изменило его настроение, которое меня испугало.

Теперь вообще третий вариант его отношения к происходящему.

Голова разболелась еще больше. Он смотрел на меня долго, сканируя лицо вдоль и поперек, когда в его руках ожил телефон, отвернулся и ушел. Закрылась дверь, я облегченно выдохнула! Что за чертовщина!

Сейчас мне было совсем не смешно от того, что рядом с ним меня кидает в разные стороны, то до паники его боюсь, то готова сама лезть ему на шею. И было стыдно самой себе признаться, что не чувствовала вины. Не чувствовала угрызения совести. Покрутила на пальце обручальное кольцо. Мне нужно бежать от этого человека.

Армина

Для человека, который рос в общительной семье, где даже слишком занятой папа всегда старался проговаривать любые ошибки, недопонимания, надежды, самым страшным было молчание близкого человека. Вернее, я никогда не думала, что это будет так страшно.

Я не сразу поняла, что Саид молчит. Я не сразу заметила, что он смотрит на меня, как на пустое место, словно меня и нет. Он мог находиться со мною в одном помещении, разговаривать со всеми, но полностью игнорировать мое присутствие. Первое время я злилась, молчала в ответ, демонстративно общалась со всеми кроме него.

Неделя прошла, я стала тяготиться молчанием, все чаще стала задерживаться возле его стула, пытаясь поймать его взгляд, пыталась коснуться, но мою руку стряхивали, не прерывая своего занятия. Он даже перестал приходить в нашу спальню, каждую ночь спускалась на первый этаж и замирала возле кабинета, подглядывая за ним. Я тосковала по нему, я скучала по нашим беседам, мы раньше говорили обо всем, кроме его жизни, его дел. Я уже забыла, как он улыбается.

А еще я жутко его хотела, до зуда в одном месте, до скрежета в зубах.

Смотрела в потолок, прислушиваясь к звукам дома, ждала его шагов.

И осознав, что он в очередной раз не пришел, сходила с ума от ревности, кусая губы от зависти к своей невидимой сопернице. Я оказалась слишком слабой духом, зависима от расположения мужа.

Саид… робко вошла в кабинет, нервно теребя поясок от халата.

Время было два часа ночи. Он сидел перед ноутбуком и быстро что-то печатал, на мое появление не отреагировал. Решительно обогнула стол и положила ладони на плечи, слегка их сжимая. Его пальцы замерли на клавиатуре, некоторое время не двигался, допечатал кому-то письмо, медленно опустил крышку ноутбука, встал. Я от разочарования закусила губу, наблюдая, как он подошел к бару и налил себе виски, после этого сел в кресло возле панорамного окна и устремил на меня прищуренный взгляд.

— Прости… Я виновата…У каждой ситуации есть две стороны, но ты сам так себя поставил, что все обвинения были направлены на тебя! — стиснула зубы. Опять пытаюсь его обвинить, задеть. Он поднес стакан и отпил напиток, расстегивая несколько пуговиц на рубашке.

Мои слова его не затронули.

— Раздевайся! — холодно приказал, склонив голову на бок, покручивая в руке бокал. Я схватилась за пояс халата и еще туже затянула, мне не хотелось сейчас перед ним обнажаться, нам всего лишь требовался разговор, потому что вечно молчать, живя под одной крышей, невозможно. Он ждал, смотрел то на меня, то на бокал, что-то решал в своей голове. Голубые глаза скользили по моему телу, я дрожала от непонятных чувств. Было и страшно, было и томительно.

— Армина! Я сказал, раздевайся! — бесстрастный голос, в приказном тоне, четко дал понять, ему плевать на то, что я чувствую. Широко раскрыла глаза, не веря, что он действительно меня принуждает делать то, чего сейчас не хочу. Мне нужен был всего лишь разговор по душам. Еще сильнее затянула узел. Саид приподнял один уголок губ, резко встал, увидела в его руках нож. Откуда он у него???

Сделала шаг назад и уперлась в стену. Его глаза были мне незнакомы, темные, угрожающие и в предвкушение чего-то страшного, опасного.

Втянула живот, когда кончик стального лезвия легко разрезал пояс, халат распахнулся. Задрожала от ужаса, от понимания, что сейчас вижу ту сторону жизни мужа, которую так тщательно оберегали. Это действительно мне не нужно было б знать. Он смотрел на меня взглядом палача, привыкший казнить, пропуская мимо ушей мольбы, просьбы, рыдания.

Кончик ножа срезал одну бретельку, медленно переместился на другую сторону, касаясь холодным металлом кожи. Вторая бретелька тоже была срезана, ткань ночнушки опала, на минутку задержавшись на сосках, но в итоге оказалась на талии. Покрылась мурашками от холода и ужаса. Нож кончиком вырисовывал замысловатые узоры на коже груди, живота, следы не оставлял, но причинял легкую боль.

Это возбуждало и нервировало.

Саид… прошептала, пытаясь унять сильно бьющиеся от нервов сердце, не закричать от страха. Нож спустился ниже, затрещал шелк.

Закрыла глаза, ощущая, как холодная сталь спускалась ниже, к развилке между ног. Инстинкт самосохранения побуждал меня бежать, я и готова была тут же рвануть, только понимание того, что лезвие было острое и своими действия наврежу только себе, стояла на месте. Всхлипнула. Металл с кожи исчез. Приоткрыла глаза, Саид уже отвернулся и направлялся обратно к креслу.

— Уходи.

— Саид!

— Я сказал, уходи! От греха подальше! — он взял стакан, смотрел в темноту за окном. Сдерживая рыдания, запахнула халат на груди и пулей вылетела из кабинета, но силы внезапно меня покинули и осела на ступеньках лестницы, подтягивая ноги к груди, пряча лицо. Меня трясло от пережитого стресса, от той грани, по которой ходил Саид.

Я боялась его тогда, да и сейчас дрожала от страха.

— Армина! — меня кто-то обнял за плечи, приподняла голову, увидела обеспокоенные глаза Фарида и от стыда вновь спряталась в своих коленях. — Что он сделал? — его тон перешел на угрожающий шепот, а я еще сильнее затряслась в беззвучных рыданиях. Не поняла, как он меня подхватил на руки и, перешагивая через две ступеньки, понес в спальню.

— Мой тебе совет: не попадайся ему на глаза несколько дней, он сейчас злее самого черта, никто не знает, что от него ждать, живем, как на пороховой бочке! — Фарид заботливо уложил на кровать, накрыл одеялом, на секунду задерживаясь взглядом на моих руках, которые сжимали халат возле груди. — Я не знаю, что с ним сейчас творится, но лучше затаится.

— Это из-за того, что я напомнила ему о дочери?

— Может в совокупности, мы же все знаем, что данную тему лучше не поднимать. И еще лучше забыть навсегда.

— Это невозможно забыть! — голос сорвался, слезы вновь потекли по щекам, часто вспоминала свою маленькую дочурку, наше солнышко.

Она всегда только улыбалась и смеялась, не было и дня, чтобы в доме затихал ее голосок. Саид ее просто обожал! И то, что он сделал, многих ввергло в тупик, в шок!

— Армин! — рука Фарида трепетно коснулась моего лица, стирая влажные дорожки. На секунду задержала дыхание, если бы не сильная зависимость от мужа, если бы не привязанность к нему душой и телом, если бы любовь и ненависть так тесно б не переплелись, я бы поддалась нежности Фарида. Он был жестким и грозным только снаружи, а внутри, в его глазах было столько доброты, любви, ласки, что любое девичье сердце дрогнет в ответ.

Мое дрогнуло, на мгновение, а потом вновь забилось в привычном ритме.

— Тебе стоит уйти. Вдруг он поднимется! — прошептала я, натягивая одеяло до подбородка. — Последствия будут печальными!

Тебе не стоит его боятся, он может кого угодно уничтожить, стереть с лица земли, но вряд ли причинить тебе вред… Фарид задумался, видно вспомнил, в каком состоянии меня обнаружил, глаза сузились от сдерживаемого гнева. — Если только попугать на грани фола.

— Фарид, ты сам в это веришь???? Он убил дочь, которую любил больше всего на свете! Так что моя жизнь в его глазах не представляет никакой ценности!!!

— Армин, все неоднозначно, как и то, что в этом мире кроме черного-белого существует еще тысяча других цветов и их оттенки.

— Это его не оправдывает! Это не облегчает мою боль от потери!

— Я понимаю…

— Так зачем ты его оправдываешь???

— Потому что тебе с ним дальше жить, — грустно заметил Фарид и встал. — Попробуй поспать, если не удастся заснуть, выпей снотворного, я попрошу твою маму присмотреть утром за мальчиками.

Оставшись одна, прислушалась. Я была уверена, что Саид придет, но ни через час, ни через два, он не появился. Испытала облегчение и разочарование. В эту ночь мне снилась дочка, снились ее искрящиеся весельем темные глазки, развивающиеся кудряшки. Снился Саид, как он ее подкидывал вверх и всегда ловил. И мне до сих пор не понятно, почему в тот роковой день он собственноручно направил пистолет в самое дорогое, что у него было.

Саид

Неделя без сна внешне на мне не сказывалась, но я чувствовал, что еще такая неделя, «крыша» поедет. Смотрел перед собою, вообще не понимая, о чем вокруг меня говорят, последнее время на все вопросы отвечал Фарид. Партнеры, должники, да и близкие с опаской смотрели на мою безынициативность и гадали, что это означало. На самом деле ничего это не означало, я просто не мог уснуть. Я закрывал глаза и видел перед собой Арину, я словно фанатик нажимал в своей памяти «стоп-кадр» нашей единственной совместной ночи и вспоминал каждую секунду. Я на следующий день, после ухода из ее квартиры, назначил своего человека в «Ребус», мне докладывали обо всем, что там творилось, но сам остерегался там появляться. Мне хотелось ее холить и лелеять, и тут же подчинить, сломать. Я хотел, чтобы она смотрела на меня, как на свое божество. Я хотел, чтобы она была зависима от меня, от моего настроения, от моего расположения. Я хотел ее до ломоты в теле, но ни спорт, ни алкоголь даже наркотики не могли перебить зависимость к ней. Как и предсказывала сумасшедшая, она стала моей зависимостью. Я, как наркоман, жаждал получить свою «дозу», даже зная, что мне одного раза будет мало, с каждым разом ведь хочется все больше и больше.

— Саид! — тихо меня окликнули. Моргнул, обводя равнодушным взглядом присутствующих. Все чего-то ждали, а я даже не знал, о чем они говорили. Посмотрел на Фарида. Помощник понял меня без слов и перевел разговор на себя, отвечал на вопросы, давал пояснения. Я вроде слышал его, где-то был не согласен, но не было желания вступать в дискуссию. Мне было сейчас глубоко плевать на то, что моими делами руководит человек, который и половины не знает сути моих проектов, договоров, контрактов. Он знал верхушку, все остальное я доверял только самому себе. И если еще неделю буду «виснуть» в реале, от моего могущества, авторитета останется только тень воспоминаний. И даже папочка не поможет. Вздохнул, устало потер глаза. Надо делать какие-то шаги к «выздоровлению». Для начала просто выспаться, но черт, как это сделать, не имел представления! Нажраться снотворного что ли, говорят помогает кому-то, но сомневался, что меня возьмет эта медицинская химия.

Мое снотворное было под названием «Ариша», только прижимая ее к себе, слыша ее дыхание, смогу уснуть, зная, что она рядом со мною.

Скрипнул зубами. Все решения проблемы вели к голубоглазой блондинке, которую я вот уже неделями избегаю. Потому что помнил свою животную сущность, которая вылезла вперед, когда она с вожделением смотрела на мой член. И оттолкнул не потому что испугался ее страсти, а потому что боялся, сломаю ведь. Даже не замечу, как согну пополам, не задумываясь о том, что сломанную игрушку уже не починят, а второй такой больше не будет.

Переговоры окончились. Вставая со стула, почувствовал легкое головокружение, на секунду замер, якобы давая первым выйти своим сотрудникам. На самом деле просто сделать вздох и прогнать блики перед глазами. По расписанию у меня через два часа встреча, а сейчас ланч, поэтому неторопливо с Фаридом направлялись в ресторан.

Спускаясь по лестнице, помощник опередил на пару шагов, предупредительно открыл дверь машины. Терять сознание на публику, чувствовать злорадные взгляды от своей беспомощности, никак не входило в мои планы.

— Быстро захлопни за мною дверь! — процедил сквозь зубы, ныряя в темный салон джипа. Тьма накрыла сразу же, как только Фарид закрыл дверь.

Резко открыл глаза, прижал пальцы к виску. Пульс учащенно бился.

Я был по-прежнему в машине. Было прохладно. Распустил узел галстука, расстегнул несколько верхних пуговиц на рубашке.

— Все нормально? — обеспокоенно спросил Фарид, отрывая взгляд от дороги.

— Не хера не в порядке! — руки тряслись, достал телефон. Без сознания был минут десять максимум. — Поехали к отцу, отмени все встречи, никому ничего не объясняй, потом будем разбираться с проблемами.

— Саид…

— Заткнись и делай что говорят! — до мнения Фарида было плевать.

Нашел нужный контакт и набрал сообщение, в ответ пришла только точка. Меня поняли без долгих разговоров. Доехали мы быстро, выходя из машины, я придержал водительскую дверь, не давая Фариду выйти.

— Ты сейчас едешь ко мне домой, всем говоришь, что у меня срочная командировка. О том, где я и что со мною никто не должен знать, ты тоже делаешь вид, что не в курсе. Я сам выйду на связь.

— Саид…

— Давай без лишних вопросов!

Фарид не охотно кивнул, завел машину и уехал. Некоторое время смотрел вслед, а потом медленно повернулся к дому. В голове было пусто. Ноги на автомате дошли до знакомой двери, не с первого раза попал ключом в замок. Я задыхался, голова кружилась еще больше.

Никогда себя так не доводил, даже в самые тяжелые времена, даже когда действительно не спал по нескольку дней, не ел, не дышал, но там подпитывал адреналин и мысль: либо я, либо меня. А тут…а тут всего лишь одна чертовка, всего лишь большие голубые глаза свели с ума, подрывали мою железную выдержку.

Попытался перевернуться на другой бок, но зафиксированная рука не позволила. Приоткрыл глаза. Окна комнаты были распахнуты настежь, занавески ели шевелились, в самом дальнем углу горел маленький ночник возле кресел. А там сидел отец, задумчиво листая какую-то папку. Если отец тут, значит дела хреновые. Он просто так не приезжает в Россию из Эмиратов. Последний раз я его видел почти год назад.

— Можешь не притворяться спящим, твое дыхание выдает тебя с головой! — Ахмет Рамзанович Каюм поднял глаза, скупо улыбнулся.

Я попытался выдернуть иглу из вены, но отец покачал головой.

Значит не надо. Раздраженно выдохнул. Чувствовал себя разбитым, голова болела, тело ныло, во рту было сухо.

— Диагностировали смертельную болезнь, что ты примчался в ненавистную тебе Россию? — ехидно скривил губы, отец поднялся, по дороге прихватил стул и сел напротив кровати.

— На самом деле у меня поездка была запланирована, но ты своим состоянием подкорректировал дату вылета.

— Я не просил оповещать тебя!

— Конечно, нет, я не сомневаюсь, что о своем состоянии ты вообще кому-то говорил. Просто довел себя до измождения, кидаясь из крайности в крайность, как обычно! — голубые глаза на минуту озабоченно прищурились, именно эта минута дала мне понять, что за меня переживали. — Никогда не думал, что увижу тебя без сознания просто так.

Мы молча друг друга рассматривали. Отец постарел, вокруг глаз появились новые морщинки, в глазах застыла усталость, хотя может это из-за перелета, поседел еще больше.

— Я не буду напоминать тебе, чем закончилась моя история. То, что сказала Зульфия не надо воспринимать близко к сердцу.

— Ты пытаешься меня убедить в том, что слова сумасшедшей старухи несерьезно?

— Я пытаюсь тебя уберечь.

— Это бессмысленно.

— Саид, любую зависимость можно преодолеть!

— Ты смог? — отец застыл, как изваяние, в глазах калейдоскопом сменялись чувства, эмоции от воспоминаний. И аккордом стала тоска с болью, года не излечили, рана в нем ныла до сих пор. — Смысл в том, что я не могу уже от нее отказаться.

— У меня был ты, а кто спасет тебя?

— Никто! — его глаза скользнули с моего лица к плечу, где татуировка прятала два шрама. Забавно, в меня стреляли разные люди, в разное время, но попадали в одно и тоже место. — Я справлюсь.

— Саид, подумай о семье! У тебя трое детей, у тебя жена!

— Ты думал? Ты вспоминал о том, что у тебя трое сыновей, что у тебя жена??? — злость клокотала в груди, понимал, что он пытается достучаться, пытается указать на свой опыт, но я был глух. — Зачем что-то мне объяснять? Старая карга четко сказала, что я твое отражение. Не Замир, не Ашот, а я.

— Какой же ты упрямый! — досадливо прошипел отец, скрещивая руки на груди. — Почему в тебе нет хоть капли мягкости, понимания от матери!

— Потому что все лучшее разобрали старшие братья, а мне досталось то, что осталось. Все твои и ее недостатки. Так что нечего удивляться.

— Ты не изменишь своего решения, я так понимаю?

— Нет. Я четко понял, для нормальной жизни мне нужна она.

— Саид, ты поступаешь неразумно, если бы меня в свое время предупредили, я бежал со всех ног в противоположную сторону! — отец на высокой ноте заткнулся, увидев мой ироничный взгляд, усмехнулся, с лица слетела вся озабоченность и родительское участие. — Поступай как знаешь, не маленький давно. Главное, чтобы дела не пересекались с личной жизнью, и учти, если кто-то узнает о твоем слабом месте, сразу же воспользуются. Или у тебя хватит духа и ее лично убить? — голубые глаза холодно и точно, как нож хирурга, полоснули по лицу.

— Я не убивал…

— Да, я в курсе. Пришлось самому до всего доходить, и спустя пять лет сказать, что мой сын не убийца собственного ребенка.

— Я тебе об этом говорил еще тогда, но ты не поверил. Впрочем, как и все остальные.

— Ты даже не попытался оправдаться.

— А смысл? Кто поверит бывшему боевику? Проще ведь повесить еще одно убийство в довесок ко всему остальному, ну подумаешь собственная дочь, кого это должно удивлять, если такие, как мы убивают не только своих детей, но и родителей, родственников!!! — то что давно душило, то, о чем никто в слух не говорил, прорвалось наружу. Я знал, что отец поймет, ведь я и есть то, что он сам лично сделал.

— Ты сам сделал свой выбор, никто не заставлял! — прохладно заметил старший Каюм, жестко смотря в глаза. Я в отличие от многих не отвел, потому что сам таким же взглядом смотрел на мир.

— Конечно, я сам лично пошел за тобою, никто ведь ничего не сказал, не попытался объяснить четырнадцатилетнему пацану, чем занимается его отец! Я пошел за тобою, потому что мне хотелось быть с тобою, потому что мне казалось ты увидишь во мне сына. Увидел? — зло рассмеялся, лицо напротив осталось бесстрастным. — Как там в песенке пелось: «Я его слепила из того, что было».

— Из всех троих, ты был ближе всех.

— Конечно, потому что всю войну я прошел рядом, потому что я научился, как и ты никому не верить, не чувствовать, не жалеть. Потому что ты научил меня убивать, ломать людей, крушить их надежды мечты на глазах!

— Ты меня превзошел.

— Да, потому что я хотел быть лучше тебя!!! — выдернул все-таки иглу из вены, хотел поспешно встать с кровати, но слабость все еще присутствовала, поэтому некоторое время лишь сидел.

— Саид…Ты хочешь сказать, что жалеешь? — отец подался вперед, впиваясь в мое лицо тяжелым взглядом. Жалею? Может быть, но не настолько, чтобы мечтать вернуться в прошлое и однажды не побежать за отцом. Может быть моя жизнь сложилась, как у братьев: женился бы на девушке по любви, родились бы дети, работал, как и все, и был бы счастлив обычной жизнью большинства. Но, подгоняемый гормонами, амбициями, вспыльчивым характером, я спрятался в багажнике машины, подслушав разговор отца с кем-то о том, что ночью они едут в горы. Тогда думал, что это приключение, во мне еще был обычный ребенок, а потом я стал маленьким зверенышем, которого учили нападать на людей, вгрызаться в глотку мертвой хваткой. Отец уходил из дома под покровом ночи, чтобы дать возможность своим сыновьям стать людьми, без темной тени его дел. Он был боевиком. Он воевал сначала против государства, в котором жил, потом воевал против своих же товарищей, которые в один миг превращались во врагов. И женили меня на Армине, чтобы объединить двух сильных людей против остальных. Отец Армины был не лучше моего, для законопослушного общества любящий муж-отец, а для людей с автоматами главный авторитет и лидер группировок. Вот можно и представить, что из меня получилось, находясь возле двух жестоких, принципиальных людей, которые предпочитали кардинальные меры, вместо долгих разговоров. Мое отличие от них было в том, что я еще пытался договариваться, поэтому и вел «дела» под видом чистого бизнеса. Отец просек эту фишку позже и тоже переметнулся в бизнесмены, правда, для этого ему пришлось уехать в Эмираты.

Встал с кровати, направился в ванну, дабы принять душ, прийти в себя и упорядочить свою жизнь. Арине от меня теперь не отвертеться, хочет или не хочет, она будет моей.

— Саид, я думаю, что Берзниковых лучше оставить в покое, в частности девушку, — отец наблюдал, как я медленно одевался во все черное. — Ради твоего же блага. Я, конечно, скептически отношусь к словам Зульфии, но интуиция шепчет, что в этот раз она права.

Неужели ты готов свою жизнь подставить ради нее? — голубые глаза пытались меня подавить, подчинить, хотя знали, что это невозможно.

Улыбнулся.

— Когда в тебя стреляла Марина, ты даже не думал уклоняться от ее пули. Если бы не я, вряд ли стоял сейчас передо мною.

— Если бы не ты, она еще б жила.

— Да, вместо тебя. Поэтому я предпочел убить ее.

— Тогда я убью Арину! — на минутку я растерялся от заявления, даже удивился, пытался увидеть смешинку в глазах, в губах, но старший Каюм смотрел на меня без намека на шутку. Зверь внутри рыкнул.

— Тогда я убью всех лично, кто будет причастен. И не посмотрю, кем кто кому приходится! — отец незаметно вздрогнул, наверное, впервые в своей жизни чего-то испугался. Несколько секунд мы в упор смотрели друг на друга, как два волка, скаля зубы, но не решались напасть. Первый отвел глаза все-таки отец. Хмыкнул, неторопливо покинул квартиру. На горизонте была уже видна алая полоса, новый день обещал новое. Возле ворот уже ждало вызванное такси, и я поехал к Арине. Мне нужно было ее увидеть, для начала, почувствовать ее запах, услышать ее дыхание. Просто убедиться, что она есть.

Арина

— Я понимаю, все затянулось, но ты тоже пойми, не все сразу.

— Я могу все бросить и приехать к тебе….

— Не стоит. Что я могу тебе здесь дать?

— Ты можешь вернуться…

— Вернуться? Ты издеваешься? Я скорей здесь умру, чем вернусь проигравшим!

— Глупый!

— Арин, правда, разговор не о чем. Да, не все так, как хотелось, но мне нужно время, чтобы показаться себя!

— Я скучаю…

— Малыш, я тоже скучаю, но потерпи.

— Гер, ну пожалуйста, можно я приеду к тебе!

— Арин, нет! И больше не поднимай данную тему, как только обстоятельства изменятся, я сам приеду за тобой! Все, мне пора бежать на работу!

— Так всего лишь семь утра!

— В Москве в семь самый пик! Так что до вечера!

— Пока! — я прислонилась лбом к стеклу, слизывая языком солоноватую влагу с кожи вокруг губ. Все летело к чертям! Я просила самого близкого мне человека спасти меня, а он не понял!

Он не услышал в моем голосе нотки отчаянья! Я боялась идти на работу. Боялась вновь ощутить внутри себя тоску от факта, что Его не увижу. Откуда во мне появилась жизненная потребность мельком взглянуть в голубые глаза — не знала, но однажды поймала себя на мысли, что пытаюсь в толпе сотрудников фирмы увидеть знакомый силуэт. Первый раз вздохнула с облегчением, было стыдно попадаться ему на глаза после произошедшего, а потом меня начало ломать. Ломало как наркоманку от отсутствия «дозы». Я игнорировала беспокойство, тоску, апатию до происходящего, я активно начала проявлять бурные действия по отношению к подругам, пыталась в шопинге, в пустой болтовне, в легких коктейлях заглушить жгучую нужду в одном единственном человеке, которого знать и не знала. Одна совместная ночь никаких прав не давала. Я однажды поняла, что хочу о нем знать все. Это было как наваждение, как мания преследования. Человек, о котором я несколько месяцев и не подозревала, который особо в первые встречи не притягивал до болезненного любопытства стал интересен. Все фотографии, которые были опубликованы в интернете, теперь хранились у меня в папочке на рабочем столе ноутбука. Все статьи, где хоть мельком упоминалась его фамилия, были прочитаны вдоль, поперек и задом наперед. И меня бесило, что личную информацию невозможно было найти, нигде не упоминалось ни о прошлых, ни о настоящих подружках. Но я не верила, что такой мужчина был одинок. Слишком остро ощущалась в нем мощная сексуальная энергетика, которая в зависимости от ситуации либо притуплялась, либо активировалась. Он сам по себе был сгустком напряжения.

Рядом с ним никто не чувствовал себя расслабленно. И мне было по-женски любопытно, кто та самая, которая может по праву называть его своим!

Звонок в дверь заставил удивленно обернуться. Кого это с утра принесло? Вытерев ладонями лицо от слез, подошла к двери. Не спрашивая кто, не посмотрев в глазок, распахнула дверь и задержала дыхание.

— Ты всегда так гостеприимно встречаешь непрошенных гостей? — на меня недружелюбно смотрели голубые глаза, а голос с хрипотцой заставил вздрогнуть от нахлынувших эмоций. Они были разными: шок, удивление, радость и бесконечное облегчение. А потом меня накрыл ужас.

— Пригласишь? — черная бровь вопросительно приподнялась, я посторонилась, но потому подумала, что дверь он сам в состоянии закрыть.

— Кофе-чай? — спросила через плечо, направляясь на кухню.

— Кофе.

Я спиной ощущала его тяжелый взгляд, его энергетику, и было неуютно. Вот как быть??? Когда о нем просто думаешь, фантазии заводили в такую степь, в здравом уме о таком не подумаешь, и был он там чуть ли не сказочным принцем. Но стоило ему появиться в реальности, как образ положительного героя не выдерживал никакой критики, он был разбойником с большой дороги. По своему внутреннему восприятию мира. Такие вряд ли смотрят на людей добрыми, любящими глазами, даря миру свою искреннюю улыбку от души. Нееее, скорей прожгут во лбу дырку, убьют всего лишь взглядом-словом, да и реальное насилие им не чуждо.

Я попыталась унять дрожь в руках, но плохо получалось, поэтому кружка с черным напитком немного тряслась. Саид сидел на стуле возле окна. Он был тут так уместен и одновременно нет. То есть мужчина на кухне, ждущий своего кофе — это нормально, это естественно, но Саид Ахметович Каюм здесь был лишним. То ли обои никак ему не подходили, то ли он не вписывался своим присутствием в обычной квартире, я его видела только в дорогих дизайнерских домах, да дворец ему бы подошел больше. Смахивает на принца Саудовской Аравии.

— Наверное, мне логично спросить, что случилось, почему вы здесь!

— Ты.

— Простите?

— Арина, — увидела, как его губы слегка приподнялись в улыбке. — Как-то глупо выкать после того, что между нами было.

— Ну, то было недоразумение, моя пьяная голова.

— Да? — голубые глаза прищурились, — Ты мне пьяная больше нравишься, не думаешь своей прекрасной головой, а действуешь инстинктами.

— Люди существа разумные, в отличие от животных.

— У меня такое чувство, что мы с тобой разговариваем на разных языках! — Саид недовольно хмыкнул, взял кружку. — Я пью без сахара! — заметил мужчина после того, как сделал первый глоток. — Это тебе на будущее.

— Будущее? — глупо переспросила. Я совсем не понимала, что мы делаем на моей кухне, о чем разговариваем и что он хочет от меня.

— Да, Ариша, — его «ш» и «р» заставили вздрогнуть, а волоски на руках встали дыбом. — С сегодняшнего дня ты моя.

— В смысле?

— Во всех смыслах. И физически, и морально я хочу владеть тобою, была б возможность, не отпускал все двадцать четыре часа. На людях мы по-прежнему соблюдаем субординацию, ты даже бровью не выдашь нашу с тобой связь, но, когда мы наедине, я буду трахать тебя везде и всюду, сколько захочу! — меня не спрашивали о том, согласна я на такое безумное предложение, меня просто ставили перед фактом, и с этим нужно было смириться. Но я не хотела смиряться, я не хотела попадать под его влияние и терять себя в нем.

— Я замужем! — злость на самоуверенного Каюма придала смелости ему дерзко ответить. Он усмехнулся, бросив презрительный взгляд поверх кружки, поняла, такой аргумент его не остановит.

— Я не хочу… тебя! — яростно солгала, но тело предательски заныло в ожидании, когда голубые глаза похотливо сверкнули.

— Проверим? — нагло заявил Саид, ставя в сторонку кружку. Мне проверять не хотелось и вскочила на ноги, мужчина, как хищник в погоне за добычей, кинулся за мною. На что я рассчитывала, сбегая с кухни, не понятно, но поймали меня быстро, прижали к стене, фиксируя руки над головой. Его глаза пылали сдерживаемым бешенством, зверь нетерпеливо метался из угла в угол, в предвкушении своего веселья.

— Запомни раз и навсегда, меня злить не надо! И если я сказал, что так будет, значит так будет. И своим сопротивлением ты только хуже делаешь себе! — он был рядом, его дыхание щекотало кожу, губы горели от близости его губ. Удерживая мои руки одной ладонью, другой скользнул под футболку и сжал грудь, ток секундного удовольствия пробежался по телу, сама не произвольно качнула бедрами в его сторону, упираясь животом в выпуклую ширинку джинсов. Свободная рука сместилась на живот, потом бесстыдно нырнула в пижамные штаны, проникая пальцами внутрь меня. Ноги подкосились, едва во мне начали совершать чувственные движения, вызывая отклик против воли, против голоса разума. Хотелось вновь повторить, что не хочу его, что мне противны его прикосновения, но это было бы откровенной ложью. Тело меня предало.

Саид отпустил руки и притянул к себе, впиваясь жадным, голодным поцелуем. Он словно дорвался до любимого яства, покусывал губы, посасывал, лизал. Он целовал, как сумасшедший, заражая меня своим безумием в ответ. Мы разъединились на мгновение, чтобы поспешно стянуть друг с друга футболки, вновь припали к губам. Руки мои хаотично гладили его по плечам, лопаткам, слегка впиваясь ногтями в кожу, отчего он рычал мне в губы. Довольно, утробно.

Как мы дошли до кровати, это прошло мимо нас. Я никогда не думала, что можно так долго целоваться и при этом чувствовать, что это всего лишь малость. Наши языки то ласкали друг друга, то сражались, то сплетались. Нас кидало в разные стороны. Даже руки то отпихивали, то притягивали. Одежда затормаживала движения, но вскоре я почувствовала его в себе. И вспомнила нашу первую ночь.

Тогда мне думалось, что это сон, что не бывает такого полного единства тел, когда каждый изгиб с точностью повторялся в другом человеке, когда между вами не было ничего лишнего и свободного.

Все идеально, как половинки единого целого. Его резкие толчки, вызывающие боль и одновременно наслаждение, были уже знакомы, и не хотелось другого темпа. Да, вот так, резко, вот так глубоко, до чувственной боли, когда перед глазами все плывет. Он вроде большой, он меня рвал на части, но почему-то мне казалось, что так и надо, что другого и не нужно. Я не была сторонником садизма и мазохизма в сексе, не думала, что от боли можно испытывать какие-то приятные чувства. Однако мощный прилив оргазма сотряс тело, выгнулась дугой, пытаясь вжаться максимально в мужчину, который еще больше ускорился. Он придавил меня своим весом к матрацу и зарычал, замирая. Несколько минут лежали неподвижно, приходя в себя, выравнивая дыхание. Саид лег на бок, прикрыл глаза. Я тоже прикрыла глаза, но потом с удивлением прислушалась, даже встрепенулась. Он спал. Вот так просто. После бешенного секса заснул. Но вглядевшись внимательно в лицо напротив, заметила, что все-таки он выглядел уставшим, даже изможденным. Хотела тихонько встать, но его руки обвились вокруг талии и притянули к груди.

Пока он спал, у меня было время подумать. Спокойно все проанализировать и придумать выход из сложившейся ситуации.

Можно было б наплевать на слова Геры и уехать к нему в столицу.

Пусть сейчас ему там трудно, но я жена, должна его поддержать. Это было б правильнее всего. Но было одно «но». Я подозревала, что Каюм меня и там достанет. Из того, что уже знала о нем, могла сделать вывод: он всегда добивается своего. Следующий вариант: согласиться на его факт, стать любовницей и ждать того момента, когда надоем. А рано или поздно надоем. Вряд ли в его планы входило окольцевать меня. Однако мне не нравилось, что рядом с ним я умом сопротивлялась, а вот тело предавало, едва его глаза скользили по нему. Был третий вариант: сопротивляться, бороться до конца, не поддаваться ему, но это было неразумно, ибо Саид все равно возьмет свое, хочу я или нет, он спрашивать не будет.

Подняла глаза и уставила на плотно сжатые губы, даже во сне он выглядел жестоким, властным, обычно люди расслабляются, когда засыпают, а он словно спал поверхностно. Саид был тайной покрытой мраком. И только он сам знал, какие демоны обитают в его душе.

Человек, побуждающий тысячу вопросов, не дающий ни одного ответа. Кто ты? Какие у тебя мысли? О чем мечтаешь? Кого любишь?

Кто тебя любит?

Рой вопросов, заставил все-таки уснуть, а во сне я куда-то бежала, кого-то отталкивала, потом притягивала, любила и ненавидела, потом вновь любила. А в конце пустота, последнее что запомнила, как оттолкнувшись от земли на краю пропасти, я, словно птица, полетела.

И было легко. И было почему-то больно.

И видела перед собою полные отчаянья голубые глаза.