Ты — моя зависимость

7

Саид

Никогда в жизни не просил прощения. Не приходилось. А те, кто от меня его ждал, не дожидались. Отец говорил, что прощают слабые.

Слабым в его глазах не хотелось быть, поэтому просто блокировал свои эмоции, если понимал, что хочу попросить прощения. С Ариной не хотел прятаться. Да и ударил потому что она мне кинула в лицо фразу, от которой все помутнело в голове: «Кто я тебе??? Очередная смазливая мордашка, коих у тебя было полно!». Глупая, еще не понимает, что она для меня ВСЕ. И эта поездка, незапланированный ход, чтобы не упускать из виду. Чтобы никто ее не тронул. Фарид сказал, что неразумно поступил, потянув девушку за собой. Ей было бы безопаснее оставаться в городе без меня. А мне физически было тошно находиться без нее.

Ее смех раздался рядом, она, как ребенок, радовалась любым эмоциям в парке развлечений. Ее так просто было удивить, покажи фокус с большим пальцем, и она широко распахнет свои голубые глаза в восторге. Поймал себя на мысли, что любуюсь ее непосредственностью, ее счастливой улыбкой. Что-то в наших отношения изменилось, вернее изменилось мое отношение к ней. Это случилось на яхте, когда сказал всего лишь «прости», и ее глаза, смотревшие до этого с упреком, обидой, оттаяли и заискрились. Я все еще был уверен, что она моя «зависимость», которую можно вылечить, но сердце дрогнуло и тоскливо сжалось, хотелось ее вжать в себя и спрятать в себе от окружающего мира. Защитить от самого себя.

— Я хочу пострелять! — Арина подбежала ко мне, схватила за руку и потащила в сторону тира. Там немолодой мужчина показывал виртуозное владение винтовкой, сбивая почти все банки. Судя по толпе, никто не смог его переплюнуть. Оплатив билет, Арина уверенно раздвинула людей своим плечом и взяла винтовку. Губы непроизвольно растянулись в улыбке. Сомневаюсь, что малышка вообще умеет стрелять. Однако удивленно вскинул брови, когда из пяти мишеней, выбила четыре. С победным блеском, держа в руках какого-то отстойного зайца подошла ко мне.

— Ты умеешь стрелять? — заинтересовано смотрел в голубые глаза.

— Только из таких винтовок, после школы забегали в тир, оставляя там деньги, что мама давала на обед.

— А из настоящего оружия стреляла?

— Нет. Где мне с ним сталкиваться в реальности? А ты умеешь стрелять?

— Умею.

— Тоже из такой винтовки сбивал банки?

— Нет. У меня был Калашников. И первые уроки стрельбы оставили памятную метку, — коснулся пальцем края губы. Арина с любопытством приблизилась, внимательно всматривалась в указанное место. А я кайфовал от ее запаха, от ее энергетики.

Внезапно ее губы коснулись моего первого шрама.

— Тебе было больно? — она переживала, словно мне разбили сейчас губу, а не несколько лет назад.

— Хорошо, хоть со своими зубами остался, а то пришлось бы искусственные вставлять.

— А они у тебя настоящие??? — чертовка озорно улыбнулась, сверкая своей белозубой улыбкой. — Колись, какой пастой чистишь зубы, что они у тебя такие белые, аж глазам больно?

— Ариша! — обнял ее за шею и притянул к себе, утыкаясь лицом то ли в макушку, то ли в ухо с волосами.

— Я хочу посмотреть, как ты стреляешь!!!!

— Я не буду стрелять! — запротестовал, но Арина была б не Ариной, она сама заплатила за билет и протянула мне винтовку. Качая головой, усмехался, сбивая уверенно каждую банку. Раздражало, что постоянно приходилось вставлять пульки. Вот если взять настоящий пистолет с патронами…Сжал зубы. Часто с ребятами на досуге стреляли, правда старшие потом просили надевать глушители, чтобы не привлекать внимания к месту нашего расположения.

— Военный? — спросили сбоку. Положил винтовку на место, Арине уже тащили огромного медведя, посмотрел на спросившего мужчину. Это был тот самый виртуоз.

— Типа того.

— Чечня? — я резко оглянулся через плечо, убеждаясь в том, что Арина не слышит диалог, она возмущенно-радостно обхватывала плюшевую игрушку.

— Да, — сухо ответил, пресекая тоном дальнейшие вопросы. Мужчина понимающе кивнул. Мы встретились глазами. И я понял, что передо мною бывший вояка, который прошел все кампании. А он понял, что я был на противоположной стороне. В обычной жизни никогда не поймешь кто враг, кто друг, а на войне нужно было определять противника по взгляду, по движению руки и тембру голоса.

Мы друг друга буравили тяжелыми взглядами, мысленно расчленяли тело противника, с наслаждением бы послушали стоны и вопли, перемешенные с проклятиями и матами. Я видел, что ему хотелось плюнуть мне в лицо, а я злорадно улыбался, зная, что этого он не сделает в общественном месте.

— Саид! — встревоженно подала голос Арина за спиной. Медленно моргнул, гоня своего слюнявого зверя вглубь, подальше от ее внимательных глаз. Неторопливо повернулся к ней и очаровательно улыбнулся, сжимая ее за локоть. Темное прошлое подступало ко мне, и не хотелось, чтобы оно коснулось Арины, но понимал, все-таки рано или поздно она узнает кем я был, и кто я сейчас.

— Может оставишь этого медведя где-нибудь? — раздраженно спросил, когда парк остался позади. Арина надулась, любовно погладила этого плюшку.

— Как я могу его оставить, ведь ты его для меня выиграл! — мое сердце, мое каменное сердце, не знавшее, что такое трепет, что за дрожь радости будоражит кровь, подскочило к горлу. В глазах противно защипало. Поспешно натянул очки.

— Это всего лишь игрушка.

— Ты не понимаешь. Это вещь, которая будет напоминать мне об этом времени.

— Эту вещь могут уничтожить. И если ты хочешь что-то на память об этом дне, нужно что-то такое, что никто не отнимет. Никогда.

— Например? — она заинтересовано на меня смотрела, теребя ухо медведя.

— Например, тату. Настоящее. Оно всегда с тобою и его можно уничтожить, если полностью содрать кожу.

— Тату? — Арина зачарованно уставилась на мое плечо. Она каждый раз чертила все изгибы и переплетения моей татуировки, вычерчивала, словно второй раз выжигала, каждую букву латинской пословицы. Я знал, что ее манила тайна, ее манило то, что было сокрыто. Человек любопытен и пока не утолит свое любопытство будет возвращаться вновь и вновь к своему притяжению.

— Ты тоже сделаешь?

— Я? — удивленно переспросил, как-то время наколок прошло, вырос из этого. Наверное, никогда бы и не сделал свою единственную тату, просто надоело натыкаться взглядом на два уродливых шрама. А так не видно, только при прикосновении понимаешь, что пытались спрятать.

Арина смотрела с надеждой, она хотела сделать то, что предложил, но боялась. Я ласково ей улыбнулся.

— Я буду рядом. Если тебе будет легче, можешь держать меня за руку.

В этом городе знал хороший салон-тату, сам тут не делал, но знакомые ребята рекомендовали. Оплата выше тарифа, нас сразу же взяли вне очереди к лучшему мастеру. Пока подготавливали инструменты, с Ариной беседовали, показывали каталоги. Она хмурилась и все качала головой, предложенные варианты не нравились: ни цветочки, ни птички, ни избитые фразы. Я особо не прислушивался к беседе, листал бездумно папку, наткнулся на разнообразное оформление латинских букв.

— Я не могу выбрать! — воскликнула Арина, я повернул в ее сторону голову. — Никакой идеи.

— Сделай букву своего имени! — подозвал к себе свободного мастера, ткнул пальцем чего я хотел. Арина, увидев, как я закатываю рукава рубашки, улыбнулась. Прищурено меня рассматривала, потом что-то зашептала и довольная протянула свою руку. Мы друг другу подмигнули, мастера тоже, как заговорщики, переглянулись. Я старался не обращать внимание на стиснутые зубы Арины, на ее болезненные гримасы, на слезы в уголках глаз.

— Ты мне покажешь, что сделал? — ее глаза пытались просканировать плотную повязку на левом запястье. У самой была точно такая же на правой руке.

— Конечно, только позже. У нас с тобой будет время насмотреться на свои татушки.

— Я хочу есть! — заныла моя девочка. Время было для позднего ужина.

Мы прошлись по оживленным улицам города, шли рядом, Арина не заметно переплела наши пальцы. Я мельком взглянул на нее, руку не отдернул, она смущенно улыбнулась и сильнее сжала ладонь.

— Расскажи о себе! — сытый ужин, тихая музыка и разговоры окружающих притупили бдительность. Я даже бровью не повел на ее вопрос. Арина отщипывала хлеб и смотрела на меня.

— Что ты хочешь услышать? Где родился, как учился, с кем целовался?

— В интернете о тебе очень мало информации, можно сказать вообще никакой.

— Конечно, за деньги тебе могут переписать полностью биографию! — она не понимающе нахмурила брови, а я ругнулся про себя за свой болтливый язык. Вроде бокал вина всего лишь осушил, но готов был выложить ей всю свою подноготную. — Я не «белый и пушистый зайчик», в моей жизни есть вещи, о которых лучше не знать.

— Ты кровожадный убийца? — голубые глаза смеялись, заставил себя улыбнуться, хотя ее вопрос попал в самое яблочко. И стало как-то перед нею стыдно, что не могу похвастаться идеальным прошлым, понимал, что, узнав она всю правду обо мне, с ужасом сбежит. И так было бы лучше всего, только вот я ее то не отпущу.

— Где ты учился? Читала что у тебя несколько дипломов и даже какая-та научная степень!

— Это все куплено за деньги ради статуса и престижа. На самом деле у меня всего лишь школьный аттестат после девятого класса. Я, конечно, не полный тупица, но в университетах никогда не учился.

— А по тебе не скажешь… Всегда такой собранный, уверенный и умный, без этого ты бы не построил свой бизнес!

Самый лучший университет это жизнь. Диплом, правда, не выдает, но заставляет бесконечно учиться.

— Семья? Мама, папа, сестра-братья?

— Про отца можно отдельно почитать в том же интернете. Там же и про детей узнаешь.

— Руки не доходили, мне было интересно читать про тебя!

— Да? Значит все-таки любопытствовала! — усмехнулся, Арина показала язык. Тело мое напряглось от такого жеста, поерзал на диванчике, отгоняя пошлые мысли. Впервые мы просто разговаривали. Правда, не нравилось, что обо мне. — У меня два брата.

— Они тоже бизнесмены?

— Нет. Они самые простые парни, которые живут в горах, живут обыкновенной жизнью.

— А мама?

— Мама живет с ними.

— Такое чувство, что ваша семья разделена, ты с отцом, браться с матерью, и ваши жизни как две параллели, никогда не пересекаются.

— Так получилось! — лаконично ответил, предупреждая взглядом, что больше вопросов не потерплю. Арина кивнул в знак понимания.

Умная девочка.

— Ну, а что с личной жизнью? — после минутного молчания спросила девушка, поднося бокал к губам. Отвел глаза в сторону, якобы рассматривая публику, но на самом деле думал, что ответить.

Правду? Очень узкий круг людей знает, что я женат. Особенно на чьей дочери. Брак по договоренности, без участия самих молодых.

Отцам было все равно, как мы с Арминой будем жить, главное заключить между собой мир. Я тогда решил, что постараюсь быть либо другом, либо просто хорошим мужем, без закидонов, оставляя свою «темную сторону» жизни за порогом дома. До определенного момента удавалось соблюдать гармонию…баланс. А потом мое все хорошее даже по отношению к врагам ушло, когда тронули то, за что я готов был убить голыми руками, перегрызть своими зубами глотку.

И убил, правда, какой ценой…

— Саид! — тихо позвала меня Арина, выводя из лабиринта воспоминаний. Некоторое время смотрел на нее и вообще не понимал, почему я здесь, в этом курортном городе, почему эта девушка рядом со мною.

— Нам пора! — резко сказал, подзывая официанта. Девушка поджала губы и отвернулась в сторону моря. Понимал, что обиделась. Но сейчас я растеребил сам себе свои не заживающие раны, которые начали кровоточит, ныть, заставляли стискивать зубы и сжимать руки до онемения. В такие минуты мне хотелось скулить побитой собакой, спрятаться от всех и дать волю сдерживаемым эмоциям. Дать волю слезам, которые за пять лет так и не пролились, простить самого себя.

Но это было выше моих сил.

Арина

Чем больше времени проводила с Саидом, тем больше понимала, что я его не понимаю. Что я вообще не понимаю, куда мы едем, что делаем. Думала мы будем несколько дней в одном курортном городе, свой город с морем надоел, типа сменили обстановку, типа отпуск.

Но мы переночевали, утром уехали в Краснодар, за нами приехал хмурый Фарид. Все были какие-то напряженные и никто не хотел мне что-то объяснять. Саид после ужина в ресторане, когда я спросила про личную жизнь, замкнулся, ушел в себя, не проявляя ко мне никакого интереса. Даже мои заигрывания не воспринимал. И я решила обидеться, как умеют только женщины: без особой причины не разговаривать с ним, отвечать односложно. И если Гера максимум терпел день, Саида мое молчание устраивало уже третий день. Меня нет. Я уже какую ночь не спала, разглядывая мужскую спину. Было много вопросов, но ни одного ответа.

— Иди сюда! — позвал Саид, выходя из спальни, направился в ванную.

Я послушно последовала за ним. Он кивнул мне садиться на край ванны. Догадалась, что сегодня он снимет супер-пупер заживляющий бинт, который порядком надоел и увидит мою татуировку. Задержала дыхание, когда его руки коснулись моего запястья, осторожно сняли бинт. Некоторое время мы рассматривали мою татушку. Это были две латинские буквы, заглавные моего и его имени, с красивыми вензелями, переплетенные между собой, что с первого взгляда и не поймешь, что изображено. Он ничего не сказал, взял с тумбочки мазь и осторожно втирал в кожу.

— Все, — спокойно сказал Саид, отворачиваясь к раковине. Сам не спешил снимать бинт со своей руки, включил воду, ополоснул лицо, взял бритву и пену. Я сидела на месте и наблюдала, как он сбривал щетину вокруг своей модной бородки. Интересно, как он выглядит без нее?

— Ты мне не покажешь свою? — не выдержала, тихо спросила. Саид вытер лицо полотенцем, повернулся ко мне лицом, смотря прямо в глаза, быстро снял бинт и протянул руку. Сглотнула и посмотрела на запястье. Сердце на секунду перестало биться. Бережно коснулась пальцами букв. Если мои были больше девчачьи, с завитушками, то у Саида в едином стиле с фразой на плече. Небольшие, их можно было прикрыть широким ремнем часов. И, это лучше, ценнее, чем услышать банальное «я тебя люблю», хотя и от этих слов бы не отказалась от Саида. Все еще не веря в смысл его поступков, склонила голову на бок, рассматривая его серьезное лицо.

— А бороду сбреешь? — его черные брови приподнялись в изумлении, в глазах мелькнуло замешательство. — Ради меня! — несколько секунд, пока он решал быть или не быть, показались бесконечностью. Саид покачал головой, взял бритву и протянул мне.

— Если хочешь видеть меня без бороды, брей сама. У меня рука не поднимется! — на полном серьезе сказал, но глаза смеялись.

Покрутила бритву, встала, теперь Саид сидел на ванне. Приподняв подбородок, терпеливо сидел, не дергаясь, пока я наносила пену и не умело сбривала черную бородку, слезы капали на щеки.

— Ты чего ревешь?

— Жалко… — всхлипнула, вытерла рукой нос. Саид усмехнулся, отобрал бритву, подошел к раковине и уверенными движениями довел мое дело до конца. Я с каким-то страхом ждала, когда он обернется. На меня смотрел Саид и в тоже время не он. Не веря, провела ладошкой по его гладким щекам, поражаясь, как борода может придавать солидности и возраст, а еще налет мудрости. Сейчас он выглядел моложе своих лет, а кривая улыбка манила еще больше.

Не сдержавшись, прильнула к его губам, мурлыча от блаженства. Он подхватил меня, усаживая к себе на талию, не прерывая поцелуя, вынес из ванны. Уложил на кровать и стал быстро-быстро целовать каждый миллиметр обнаженной кожи, стаскивая с плеч лямки ночнушки, обхватывая ладонями мои затосковавшие груди. Я извивалась под ним, горя внутренним пламенем, требуя молниеносного своего удовлетворения. Тело соскучилось по его бешенному ритму, по зверю. Вильнула бедрами, услышала недовольный рык, и сама себе улыбнулась. Оказывается, мой хищник ждет своей минуты, но все потеряло значение, когда его губы, его дыхание спустилось ниже пупка. Выгнулась ему навстречу, раздвигая ноги шире, давая волю своим чувствам. И мне было плевать, что мои грудные стоны, крики могли слышать не только люди в гостинце, но и мимо проходящие прохожие под окнами. Было важно то, что Саид вытворял своим языком, пальцами, заставляя мое тело дрожать, как натянутая струна. Я открыла потусторонний Космос, где и дышать не нужно было.

Дыши! Арина, дыши! — его шепот жестоко выдернул меня из моего пространства. Я хотела возмутиться, но не смогла. Любимый хищник впивался в меня уже привычными сумасшедшими движениями, он рычал, и в его рычании слышались новые нотки, значение которых не знала. Я сдалась, окончательно и безвозвратно, понимая, что мое поражение наравне с его победой, мое подчинение это не унижение, это уважение перед своим человеком, мужчиной, зверем.

— Я люблю тебя! — выдохнула ему в губы, Саид каждую букву проглотил в себя, последний раз вонзаясь резким движением в меня, и замер, переплетая наши пальцы. Наши запястья касались друг друга, его левое, мое правое, такие разные по оформлении буквы, но едины в своем смысле. Мы с ним едины, мы продолжение друг друга, мы — знак бесконечность. И хотелось верить, что всегда между нами будет бесконечность.

Армина

За окном опускалась тьма. Обхватив руками кружку с чаем, подошла к окну, всматриваясь в горизонт, где море встречалось с горизонтом.

Дом находился в прекрасном месте. Можно было с утра схватить полотенце и сбежать по узкой тропинке к галечному пляжу, врезаясь в гладкую поверхность еще холодного моря. Дом- моя крепость, мой мир, где живет моя семья, мой любимый мужчина. Мысль о любимом причинила легкую боль. Уехал, не объяснив ничего, приставив Фарида к семье, окружив все по периметру усиленной охраной.

Тревога за него сжимало сердце. Никогда я так сильно в его отсутствие не волновалось, тучи, которые все время сгущались над нами, теперь собрались и готовы были поразить громом и молнией.

Сзади раздался шорох, испуганно подпрыгнула на месте и обернулась. В дверях стоял Фарид, виновато глядя на меня из-под насупленных бровей.

— Извини, не хотел напугать! — быстро осмотрел кухню и готов был уйти.

— Не уходи! — попросила. Я не хотела оставаться одна и придумывать себе ужасы с Саидом. Рядом с Фаридом мне всегда было спокойно.

Парень потоптался на месте и осторожно подошел ко мне.

— Кофе-чай?

— Ничего. Мальчики уснули?

— Да, постоянно спрашиваю, когда им можно будет выехать в город.

Неделя заточения им надоела.

— От Саида пока не поступало разрешения посетить город.

— Проще сказать, что он не разрешил.

— Он беспокоится о вас, поэтому усилил охрану.

— Ага, сидим как в тюрьме, правда, в комфортной тюрьме.

— Армин, я не полномочен оспаривать его решения. Кто я такой? — горькая улыбка скривила губы, в глазах застыла горечь правды. — Пешка.

— Ты не прав. Если ты с нами, значит он тебе очень сильно доверяет!

— Саид доверяет? — Фарид тихо рассмеялся, качая головой. — Да он собственным рукам не верит, о чем ты. У него всегда все под подозрением! Как говорится, издержки бывшего боевика! — я вздрогнула, когда он сказал последние слова и внимательно на него посмотрела. Это не стало новостью. Кто мой муж, я знала еще тогда, когда он появился в родном доме, как самый дорогой гость, я понимала, каким авансом доверия он пользовался у моего отца, раз тот не побоялся меня отдать ему. Я была любимой папиной дочкой и жениха он искал достойного.

— А ты разве не из таких? — осторожно спросила, дуя на чай, и отвела глаза, когда Фарид перестал улыбаться и устремил свой темный взгляд на меня.

— Если сравнивать мои грехи с его, то в этом сравнении я проиграю.

Ты хоть представляешь кто твой муж?

— Кто? Бешенный? Дьявол во плоти? Или Крейзи? — темные глаза удивленно расширились. — Я многое не знаю, но не настолько наивна в отношении мужа. Чем он занимается, могут только представлять и вспоминать, чем занимался мой отец. И да, я осознаю, что его дела далеки от закона.

Фарид улыбнулся краешками губ и резко повернулся, смахивая со столешницы пустые чашки. Они с грохотом полетели вниз и разбились. Мы одновременно нагнулись, столкнулись лбами, откинулись, приложив ладонь к ушибленному месту. Некоторое время смотрели друг на друга, а потом начали смеяться. Как-то неожиданно оказались слишком близко, да так близко, что я почувствовала запах его одеколона. Он пах чем-то сладким, тягучим, как папа, с нотками гвоздики. Мы все еще смеялись, но неведомая нами сила приблизила наши губы, смех застыл. Фарид и я замерли, не двигались, но и не поспешили отстраниться. Он осторожно обхватил мое лицо и, прикрыв глаза, провел языком по краям губ. Я прислушалась к себе. Была тишина, была умиротворенность, легкость, словно, наконец-то, обрела свободу в этом поцелуе.

Ответила, кладя свои ладони ему на плечи. Фарид не Саид. Даже нежность Саида была с нотками сдерживаемой агрессии, Фарид трепетал в поцелуе. Дрожали его руки, дрожало его тело. Он словно боялся причинить мне боль, настолько был ласковым, неторопливым.

И если с мужем никогда в жизни бы не проявила инициативу, тут мне захотелось самой прикоснуться к телу, провести пальцами по груди, ощущая напряженные мускулы. С каждой минутой поцелуи становились более пылкими, руки уже жадно изучали друг друга сквозь одежду и недовольно вырывались вздохи от мысли, как же много тряпок. Остатки здравомыслия были отброшены в сторону, когда мои пальцы коснулись ширинки джинсов и мужчина простонал в губы. О боги! Неужели это можно так просто было добиться!!!

Всего лишь прикосновением! И у меня сорвало «крышу». Меня покинули все мои комплексы, вся моя неуверенность с Саидом, мой страх быть неправильной понятой и сделать что-то не так, вызвав в голубых глазах недовольство.

— Армина! — Фарид смотрел на меня пьяным взглядом от страсти, от любви, которую уже не прятал. — Девочка моя!!!! — и это оказывается так приятно чувствовать себя девочкой, которую любили, просто глядя в глаза. Я расстегнула на себе рубашку, распахнула полы и мягко улыбнулась.

— Я твоя! — сколько радости было в карих глазах, как плавился этот шоколад, как приоткрыл его рот. Да от этого зрелища я вся возбудилась. Его ладони отодвинули чашку бюстгальтера, и темная голова склонилась к груди, нежно вбирая в рот сосок. Его ласки были неторопливыми, он гладил меня, лизал жадно, но растягивая удовольствие, как дети, которые уплетали любимое мороженое. Тело жило своей жизнью, реальность уплыла все дальше, были только руки, губы Фарида, были мои тихие стоны, мои руки на его теле. Он стянул с меня шорты, накрывая рукой мой низ живота, поцелуем мой рот. Никогда не думала, что сексом можно заниматься на полу кухни.

Это должно было ужаснуть, но мне было все равно. Выгнулась дугой, двинув бедрами навстречу его пальцам. Мужские стоны — это что-то невероятное, неизвестная мне музыка. Саид не проявлял эмоций в нашей близости, если рыкнет, считай, что уже ответ.

— Армина! Ты рвешь меня на части! Я больше не могу! — с мольбой заглянул мне в глаза Фарид, мои руки потянулись к его ремню. — Я люблю тебя!!! Господи, как же я тебя люблю! — торопливо шептал он, стягивая немного джинсы вниз и придвинул к себе. Он не рвал меня на части. Он не заставлял чувствовать себя какой-то грязной, шлюхой. Он просто заполнил меня до отказа, ни больше, ни меньше.

Словно создан специально для меня. Словно тот самый, которого ждут всю жизнь. Я познала Вселенную, о которой только читала, о которой могла только мечтать.

— Что будет с нами? — тихо спросила, гладя Фарида по голове. Он лежал на мне, но основной упор веса делал на свои руки, согнутые в локтях. — Он же убьет. Тебя, потом меня.

— Мы справимся! Он обыкновенный человек, со своими слабостями!

— Саид и слабости??? Фарид, у него нет слабостей, дочь была его слабостью, и то не испугался ее убить. И ради чего??? Ради утверждения своей власти! Не зря же его прозвали Крейзи! Он реально сумасшедший, неконтролируемый, особенно в своем гневе!

— Армин, — Фарид ласково улыбнулся, погладил по лицу. — Поверь мне, и на такого найдется управа, даже самый грозный дракон покоряется.

Давай не будет панику наводить раньше времени, главное сама не спались перед ним.

— Это сложно… Я чувствую себя виноватой.

— Ты ни в чем не виновата! Просто не отталкивай меня после всего этого, я прошу тебя! Если отвергнешь, мне останется только пустить пулю себе в лоб!

— Не говори так….

— Вместе мы все преодолеем! Просто доверься мне!

— Я верю тебе! — тихо промолвила, прижимаясь к его груди. Да, с Фаридом я кожей ощущала его заботу, его внутреннюю тревогу, и знала, он меня защитит, сам погибнет, но меня от опасности укроет, даже если угроза будет в лице мужа.

Саид

Вода остывала. Пена опала. Арина сидела ко мне спиной, и я любовался ее выпирающими позвонками. Она то прижималась к моей груди, то отстранялась, взяла мочалку и гель. Я перехватил бутылку геля, выдавил себе на ладонь, медленно прошелся по напряженным плечам, слегка их сдавливая. Скользнул к грудям, круговыми движениями лаская полушария, дразня заострившиеся соски. Арина учащенно задышала. Потянул на себя, укладывая на грудь так, чтобы живот, ее бедра приподнялись над водой. Я ласкал ее тело, прислушиваясь к дыханию. Вот она сглотнула, сжала мою руку между ног, проник пальцами внутрь, без нежных прелюдий брал ее рукой.

— Ариш… — куснул мочку ее уха, она что-то промычала, пальцы замедлились, ее губы недовольно округлились. — Ариш, ты слышишь меня? — ее глаза были прикрыты, поэтому приходилось спрашивать.

— Ммм…

— Мне нужно, чтобы ты подписала бумаги, — большим пальцем потер ее клитор, она вскрикнула, схватилась за бортики, насаживаясь на пальцы глубже. — Ты слышишь? — медленно стал убирать руку.

Человек в погоне за своим удовольствием готов на все, даже если потом будет хвататься за голову. Арина жаждала, чтобы я ее трахнул.

Устроился между ее ног, но не торопился вонзиться в нее, терся членом между бедрами.

— Саид! — ее голос надломился, в нем была попытка еще контролировать себя, и мольба прекратить пытку. Я дразнил ее, болезненно возбуждал. Мне нужна была ее подпись! Времени уговаривать, просить, угрожать не было. Пока я дурманил ее мозг нашей близостью, мой человек выигрывал у ее брата его долю в компании. Оставалась ее доля и тогда можно пустить по миру «Ребус», в частности старшего Берзникова. Я, конечно, мог и другими путями его «сожрать», но так сладко наблюдать за человеком, у которого отняли и уничтожили то, ради чего он жил. А еще когда он осознает, что его любимый сын будет мне должен как минимум свою жизнь, а ненужная дочь сама с радостью у меня отсосет, его это не просто сломает, его просто не станет.

— Саид! — взмолилась Арина, трясясь в моих руках. Сопротивление воды затормаживало движения. Сжал одной рукой живот девушки и усадил ее на себя, кусая ее открытую шею. Меня штормило от нее, множество сигарет было выкурено, придумывая, как наказать предателя. То, что Алексей связался с людьми, что и Каран, взбесило.

Хотелось сразу же пристрелить без суда и следствия.

Арина закричала в голос, откинув голову на мне плечо, тело еще было напряженным, пока я с довольным урчанием не излил в нее свое семя. Зверь радостно скалил зубы. За последние дни я просто «высосал» девушку. Телефон запиликал. Не охотно взял свой мобильник с полки над головой.

— Ты помнишь про подпись? — довольно ухмыльнулся, прочитав сообщение, посмотрел на уставшую Арину.

— Если после этого ты мне дашь поспать хоть одну ночь, я готова все подписать, даже куплю-продажу души самому Дьяволу!

— Я жадный! — поцеловал ее в висок. Действительно, ей нужно было полноценно поспать, это я на адреналине и на диком сексе держался бодрячком. Вылез первым, обмотавшись полотенцем, вытащил уже сонную Арину, закутав ее в халат. Пока она не провалилась в глубокий сон, приподнял ее в полу сидячее положение, слегка похлопал по щекам. Длинные ресницы встрепенулись, голубые глаза недовольно смотрели перед собою. Она даже не глянула, что подписывала. Отдав ручку, свернулась калачиком и сразу же уснула.

Некоторое время смотрел на нее спящую, коснулся ласково щеки, проведя костяшками от виска к губам. Она еще не знает насколько стала зависимой от меня, насколько сильно в ней переплетется любовь и ненависть ко мне. Поймет, когда мы вернемся домой, когда привычный мир будет разрушен моими руками. Есть еще Гера. И до него дойдут руки.

— Папа!!! — навстречу бежали три сорванца, одновременно повисли на шеи, чуть не завалив на асфальт перед домом. Я расхохотался, пытаясь увернуться от поцелуя младшего, от удушья старшего, от захвата среднего.

— А к нам дедушка приехал!!! — громко воскликнул Али, поняв, что ему соревноваться с братьями не по силам. Я вздрогнул. Приезд отца был неожиданным. Я бы сказал, что не вовремя. И ничего хорошего появление старшего Каюма не предвещало.

— Папа! — младший, Азамат, ткнул своими пальчиками в татуировку, которая выглядывала из-под ремешка от часов. Я улыбнулся, потрепал по голове, но предпочел не отвечать. Сын насупился и побежал к дому, на крыльцо вышла Армина и отец. Судя по одежде Ахмета Рамзановича, он играл роль дедушки. На нем были хлопковые светлые брюки, футболка-поло. Еще очаровательная улыбка. Поднялся на крыльцо, замер, когда Армина и секунды не выдержала моего взгляда, отвела глаза в сторону. Если бы у меня была секунда, чтобы на нее пристальнее всмотреться, я бы многое понял, но отец схватил за руку, процедил с улыбкой:

— Нам нужно поговорить. Срочно! — он улыбнулся уже внукам, подмигнул им. — Ну, парни, как смотрите на то, чтобы мы позже с вашим папой присоединились к вам и поиграли в футбол???

— Да!!! — стройно согласились сыновья, срываясь в сторону лужайки за домом. Армина хотела последовать за ними, я схватил ее за руку, она вздрогнула, но вынужден был отпустить, так как меня уже тащили в сторону кабинета.

— Ты ахринел! — прошипел Каюм, заперев дверь. — Ты не можешь весь город подчинить себе!!!

— Почему же? Могу, если только захочу! Но тут больше дело принципа, дело чести что ли. Почему я должен делать вид, что не замечаю перебежки??? Почему я должен молча терпеть, когда мое имя поласкают на каждом углу, прикрываются им, обещают что-то кому-то!

— Саид, те люди, они как звери, они исповедуют принцип животных, там не до дискуссий!

— Что ж, побеждает сильнейший, механизм запущен. Завтра «Ребус» рухнет, останутся только руины, да и их позже днем с огнем не сыщешь. Рома от отчаянья застрелится, сердце Алексея не выдержит такого удара и отправится следом за сыном.

— А дочь…

— Дочь? — отвернулся к окну. Арина останется при мне. И хотелось бы, чтобы о моей роли в крахе детища отца не знала. Но она девочка умная, сообразит, или подскажут, как сообразить. Доброжелатели найдутся. А там придется ее ломать, подчинять себе, того не хотелось, я привык к ее добровольной отдаче.

— Судя по твоему молчанию, ты решил девку держать при себе. Неразумно.

— Я сам разберусь с Ариной.

— А что с Караном делать будешь? Он же тебе, как брат, столько лет вместе.

— Посмотрим, надеюсь, что кардинальные меры не придется применять к нему.

— Я бы на твоем месте оставил Арину в покое, пока еще не слишком поздно! — отец подошел сзади, схватил за руку, запястье которого я непроизвольно потирал, смотря в окно. Сдвинул часы в сторону и раздраженно выдохнул. — Поздно?

— Поздно, — отдернул руку, поправляя часы на место, отошел к столу.

— Смотри, как бы тебя через нее не достали!

— Не достанут. Я быстрее ее убью, чем они меня.

— Я тоже так думал. Но в итоге ничего так и не смог сделать. Когда любишь, рука не поднимается на самое дорогое. Сейчас ты обманываешь прежде всего самого себя. Как когда-то обманывался я.

Ведь кажется, что так легко преодолеть зависимость к человеку, особенно, когда его нет, а это на самом деле ад. Ты даже не представляешь, как я тебя ненавидел первое время. Как мне хотелось собственноручно пустить тебе пулю в лоб, пока ты лежал на больничной койке с простреленным плечом. Даже мысль, факты того, что она меня предала никак не смиряло. Сейчас я жалею, что не сумел ее отпустить от себя, когда была возможность, когда мы еще не разочаровались в друг в друге, любя и ненавидя всем сердцем. Если бы я отпустил, она бы была жива… — в глазах стояли слезы. Слезы, которых я никогда не видел у отца. Они скатились по щекам. — Я бы радовался от мысли, что она дышит, что она смеется, что она просто радуется солнцу, морю…и вспоминает меня. И если ты любишь девочку, отпусти. Дай ей шанс жить.