Ты — моя зависимость

16

Армина

— Она такая маленькая, еще меньше Амана! Но красивая! — голос Ахмета звучал тихо, но разобрать, о чем он говорил было возможно.

— А еще у нее голубые глаза, как у папы!

— Она плачет так же часто, как Аман? — это спросил Али.

— И так же отнимает маму от других детей? — это пропищал недовольно Азамат. Он больше всех ревновал меня к Аману, иногда мне казалось, что все отрицательные черты Саида вобрал в себя именно этот мальчик.

— Нет, она не плачет, только много спит, и она одна у них.

— А та тетя, что теперь тоже наша мама? — вполне серьезно спросил Али.

— Папа не ответил. Я его спросил об этом. Но она хорошая, улыбается много, еще у нее светлые волосы и тоже голубые глаза, а еще она купила мне игрушку, пока папа не видел!

— Я тоже хочу, чтобы она купила мне игрушку!!! — громко воскликнул Азамат.

— Ахмет, как ты думаешь, мама с нею подружится, если мы все вместе будем жить? — боже, откуда у Али такие взрослые вопросы, откуда в его голове вообще такие мысли???

— Не знаю. Но папа заставит, если потребуется! — я прислонилась к стене, прикрывая глаза. Неужели у него на стороне ребенок???

Девочка??? Досадливо стиснула зубы, а потом необузданная ярость накрыла с головой. Как он посмел!!! Как он мог так предать свою семью!!!

Едва дыша, быстро спустилась на первый этаж, прямиком вбежала в кабинет, где был Саид. Он вскинул на меня глаза, стоя возле стола, складывал документы.

— Что случилось?

— У тебя на стороне ребенок??? Дочь??? — закричала я, не заботясь о том, что в доме нас могли услышать другие люди. На его лицо набежала тень, медленно отложил в сторону свой портфель и устремился на меня тяжелый взгляд, сжимая губы в тонкую линию.

— Да! — не контролируя себя, подскочила к нему и со всего размаха залепила пощечину. Хотела ударить по другой щеке, но руку перехватили и больно заломили.

— Достаточно! — прошипел Саид, зажимая меня между столом и своим телом.

— Ненавижу!!! Ненавижу!!! Хоть бы тебя как собаку пристрелили в подворотне, всем сразу станет легче дышать!!! Как ты мог??? Как ты мог предать семью??? Как ты мог предать Аишу???

— Я никого не предавал!

— А как это назвать? Как мне теперь с этим жить?

— Молча!

— Сам молча живи! — вырвала руку и попыталась освободиться из тисков. — Все Саид, это последняя капля, я хочу развода!!! Я хочу свободы!!! — его черная бровь иронично изогнулась, он отступил назад и рассмеялся. От его смеха волосы встали дыбом.

— Давай, дерзай!!! Выставляй весь сор на публику, разоблачи меня, дай всем моим врагам карты в руки и однажды к тебе действительно придут с сообщением, что меня убили неизвестные люди. И ты станешь счастливою вдовой с четырьмя детьми на руках, без защиты, без мужского покровительства. Хотя может я ошибаюсь, и кто-то из моих доброжелателей возьмет тебя в качестве любовницы, ведь так интересно будет потрахать жену Каюма. Только Армиша вместо уважаемой женщины ты станешь шлюхой. Тебя будут унижать, об тебя будут вытирать ноги, на твоих глазах будут избивать твоих детей, возможно даже по частям разрезать, ты будешь слышать их крики, видеть их слезы, но тебе не дадут их спасти!!! А может быть ради пущего веселья тебя заставят собственноручно убить мальчиков! Ты этого хочешь? — Саид зло оскалился, напоминая рассерженного зверя. Я попыталась попятится в сторону, не верить сказанному, но что-то внутри подсказывало, Саид не врет, именно так и будет. Именно так и произойдет, если его вдруг убьют.

— Ты врешь!!! Мой отец был уважаемым человеком, в память о нем, меня и детей не тронут! — слабо попыталась откреститься от перспектив.

— Мне нравится твоя наивность, прям кайфую от твоего восприятия мира! Ты можешь спросить у своей матери, что вас ждет, если меня убьют, ты можешь позвонить своему дяде поинтересоваться, как с тобою поступят, ты можешь к каждому обратиться, кто хоть немного имеет представление о жизни за пределами моего влияния, и поймешь Армина, что ты находишь под моей защитой, пока я живу-дышу.

— Нет…

— Да!

Я бежала по огромному дому, не понимая куда мне бежать вообще.

Ноги сами принесли меня к комнате матери.

— Армина, что с тобою? — она с беспокойством заглядывала мне в лицо.

— Это правда?

— Что именно?

— Это правда, что, если убьют Саида, лучше сразу же покончить жизнь самоубийством? — мама опустила глаза и все, что она не сказала, эхом повторились слова Саида. — Что мне делать??? Что?

— Просто ценить каждую минуту и молить Аллаха за сохранение жизни мужа.

— У него на стороне другой ребенок!

— Но он рядом, он не ушел, не отказался от вас, значит уверен, что способен одинаково себя разделить на две семьи.

— Ты его оправдываешь, мама!!! Я не могу так!!!! — разрыдалась в голос, пряча лицо в ладонях. — Это предательство!!! Как я могу смотреть ему в глаза, зная, что где-то за пределами этого дома есть еще один ребенок, есть другая женщина, к которой он приходит, с которой делит свое время!!!! Как мне это принять??? Я ненавижу его!!! Ненавижу!!! — слезы градом текли по лицу, голос срывался.

Мама гладила по голове и ничего не говорила, она не стала утешать или сыпать проклятия на голову Саида, она своим спокойствием показала мне, что и такое было в ее жизни, она смирилась.

— Самое ужасное в этой ситуации, Ахмет их видел, Ахмет был с ними, они были вместе, как семья!!! Мама, он никогда не гулял со мною по парку с коляской! Он не считал нужным этому уделять внимание! А ей…ей пошел на уступки! Да кто она такая??? Откуда она взялась???

Почему она имеет на него какое-то влияние, которого у меня нет???

Почему у нее больше прав на него, чем у меня, когда я его жена!!!

Я!!!

— Армин… — мама пыталась что-то сказать, но я покинула ее комнату и вернулась вновь в кабинет, замерев в дверях. Саид разговаривал по телефону, параллельно уничтожая какие-то бумаги. Увидев меня, тихо попрощался со своим собеседником и спокойно посмотрел на меня.

— Что-то еще?

— Ты на ней женишься? — его губы искривились в усмешке, он опустил в шредер (устройство, которое измельчает бумагу) очередную порцию листов.

— Нет. Тебя это утешит?

— Но при этом она останется в твоей жизни?

— Да, потому что она мать моего ребенка.

— Ты можешь забрать ребенка и исключить ее из своей жизни! — его рука застыла в воздухе, он рассматривал бумаги, потом устремил на меня внимательный взгляд, словно обдумывал предложение.

— Это исключено. Я не изверг, чтобы лишать ребенка матери.

— Я смогу стать ей матерью. Она же еще маленькая, если верить словам Ахмета.

— Армина, я сказал, что исключено! Я не буду этого делать, и тебе придется с этим смириться!

— Я не хочу!

— Дорогая, — он устало вздохнул, словно разговор со мною его тяготил своей бесполезностью. — Ты же сама мать, ты должна понимать, каково это, когда у тебя отнимают ребенка! Почему я должен объяснять элементарные вещи?!

Потому что я не хочу тебя ни с кем делить!!!! Ты можешь оставить как есть, я согласна, отнять ребенка у матери это кощунство, но поклянись мне, что не будешь с нею спать!!! Ты будешь всегда приходить только ко мне и больше никаких других женщин в твоей постели!!!

— Ты мне диктуешь условия? — Саид подавил улыбку, продолжая уничтожать бумаги. Я подошла к столу и схватила его за руку, он удивленно вскинул на меня глаза.

— Да, Саид, я диктую условия! Иначе однажды обнаружишь меня в стане своих врагов! — и как-только я это произнесла, я поняла, какую ошибку совершила. Он весь подобрался, глаза вспыхнули холодным огнем, зверь грозно зарычал, смотря мне прямо в душу своим бешенным взглядом, убийственным, словно я сама себе вынесла смертельный приговор.

— Я. Тебе. Ничего. Обещать. Не буду. — с расстановкой, четко произнес Саид. — А угрожать мне не надо, иначе однажды с удивлением обнаружишь себя на окраине города в окружении отбросов общества.

И поймешь, как я могу вознести и опустить человека, и даже не посмотрю на то, что ты носишь мою фамилию. Я доступно все объяснил?

— Ты не поступишь так!

— Хочешь проверить? — он сбросил мою руку, отвернулся. — У тебя две недели, чтобы собрать вещи детей и свои. Вы уезжаете в Эмираты.

— В прошлом году что-то подобное уже было!

— Меня не интересует твои умозаключения! Я сказал собрать вещи, и вы уезжаете!

Я смотрела на его равнодушное лицо, на его хмурые брови, на то, как быстро он перебирал свои документы, что-то в сторону откладывал, что-то рвал вручную, что-то доверял машине для уничтожения бумаги. Судя по тому, как Саид был напряжен, как суетливо приводил в порядок свои дела, что-то действительно случилось.

Просто так он не стал бы высылать нас за пределы страны. И тут я покрылась холодным потом. Если нас направляют к его отцу, значит и ту тоже отправят к Ахмету Рамзановичу.

— Она тоже с нами летит? — Саид вскинул голову и несколько секунд смотрел не мигая. И его холодный ответ, как нож в сердце:

— Да.

Саид

— Никогда бы не подумал, что ты такой извращенец! — отец стоял рядом, пока я заполнял документы на стойке регистрации. Он смотрел на Армину с Ариной, которые сидели в одном помещении, но в разных углах, демонстративно отвернувшись друг от друга. Я чуть не расхохотался, увидев, как при первой встрече они прошли мимо друг друга, сделав вид, что одной из них не существует. Если бы не проблемы другого характера, позабавился от души, но сейчас мне было начихать, что они обо мне думают и хотят со мною сделать.

На убийство нужно занять очередь, желающим было слишком много.

— Мне так будет спокойнее, если они будут в одном месте под твоей защитой, а если вдруг всех уничтожат, так залпом! — поставил подпись и посмотрел на старшего Каюма. — Но я надеюсь, что до этого не дойдет.

— Тебе помочь?

— Я сам разберусь, но, если вдруг не получится, — вытащил из портфеля папку и протянул отцу. — Тут все счета на Армину и Арину, там документы на недвижимость в разных странах. Армина останется в Эмиратах. Арина пусть сама выбирает из Лондона или Лос-Анжелеса. И там, и там я купил дом. Лишний потом продай. На детей тоже есть счета. Но никто не должен возвращаться в Россию, если меня не станет…лет двадцать.

Саид… впервые увидел, как Ахмет Рамзанович переживал за меня, лично за меня. Но мне не нужны были сейчас эмоции, я и отправлял всех подальше от себя, чтобы включить голову, холодный расчет.

— Не надо. Я не так часто тебя о чем-то прошу.

— Но что если…

— Просто забудьте обо мне. И прошу ради бога без всяких там плачей и стонов. Не такая я ценная фигура, чтобы по мне убиваться после смерти.

— Все настолько серьезно?

— Я не исключаю плохого финала, Аркадий не даст выбора, там либо я, либо он, третьего не дано. Судя по всему, он решил под общее недовольство просто меня убрать и захватить территорию, ведь слишком лакомый кусочек, особенно в сезон.

— Но раньше он же тебя не трогал.

— Раньше повода придраться не было, а тут все ополчились против меня!

— Я могу посодействовать…

— Нет! — перебил, раздраженно потирая лицо ладонями. — Я сам. Это моя война, ты в ней не участник и даже не зритель, так что лети в свои Эмираты и не забудь про женщин. Мать уже дома, теща тоже у своей родни под защитой, так что как только самолет взлетит, выдохну с облегчением! — повернулся к диванам, дети сидели в гаджетах, Армина смотрела перед собою, держа Амана, Арина смотрела на дочь. Каждая была по-своему мне дорога, каждая уже была частью моей жизни, отделить кого-то было невозможно. Я должен был что-то сказать, но не знал, к кому подойти первой, кого обнять, кого целовать. Конечно, Арину я хотел больше всего, до боли во всем теле. Я по-прежнему завишу от нее, меня ломало не первый день, глядя на нее и не сметь притронуться. Даже мимолетное прикосновение вызывало дрожь во всем теле, приливая кровь к голове и к паху. Армина после последнего разговора меня стала напрягать, я действительно задумался над ее словами по поводу перебежки на сторону врагов, поэтому сейчас во мне к ней была только настороженность, подозрение и отторжение.

Подошел сначала к детям, каждого обнял, поцеловал в лоб, на Ахмете задержался, глядя ему в глаза. Почему-то в это мгновение он мне показался таким взрослым. Он смотрел без улыбки, серьезно.

— Я защищу маму и Арину, пока тебя не будет рядом! — его твердость голоса и уверенность позабавила, но не посмел улыбнуться, кивнул.

— Ты моя надежда и опора, когда меня нет! И младших не забудь защищать, особенно Анну, она девочка и совсем еще крошка, ей твое покровительство очень необходимо!

— Я тоже буду ее защитником! — вклинился Али, прислушиваясь к нашему диалогу.

— Конечно, мой хороший, я в тебе не сомневался!

— А во мне? — Азамат смотрел колюче, он в очередной раз мне напомнил себя, когда остался с отцом. Моя темная сторона была в этом ребенке. Это пугало и радовало, здесь генетической экспертизы не требовалось.

— Подойди ко мне! — поманил его к себе, обнял за плечи, притягивая к груди. — Всегда держи в узде своего внутреннего зверя, не давай ему кусаться! — зашептал ему на ушко, следя за Арминой, которая пыталась услышать наш разговор, за Ариной, которая тоже смотрела с искоркой любопытства.

— А откуда ты о нем знаешь? — удивленно просипел сын, потрясенно заглядывая мне в глаза. Я погладил его по голове. Потом его карие глаза догадливо сверкнули. — Он и в тебе есть? Да?

— Да. Поэтому выпускай его только на чужих, на тех, кто представляет угрозу, родных и близких нельзя пугать.

— А на Амана как быть? — я напрягся, сжимая плечо Азамата, он скривился от боли, ослабил хватку.

— Его ты тоже защищаешь! — тряхнул его, злой огонек вспыхнул еще ярче. — Азамат, ты слышал, что я тебе сказал?

— Да…

— Без самодеятельности!

— Но…

— Никаких «но»!

— Но пап…

— Азамат! — мы смотрели друг другу в глаза, и эта мелочь передо мною даже не думала отводить взгляд в сторону, но я все же был более опытным, ломал и не таких щенков, поэтому сын вздрогнул и все же опустил глаза, показывая всем своим видом покорность и согласие.

Потрепал его по голове, направился к Армине. Она поспешно встала.

Я погладил по голове спящего Амана, нагибаясь к его лбу, потом поцеловал Армину в лоб. Она смотрела на меня с осуждением, с укором.

— Мы на долго расстаемся? — ее вопрос остался без ответа, я пытался взглядом предупредить, чтобы Арину не думала обижать. По тому, как Армина надменно поджала губы, поняла без слов и отвернулась.

К Арине шел немного нервным, она встретила меня спокойным взглядом, только в уголках глаз затаилась обида. Не хотя отдала спящую Анну, вся подобралась, как самка, готовая в любую минуту защитить своего детеныша. Я кинул быстрый взгляд через плечо, на нас смотрела Армина темным яростным взглядом.

— Я могу уехать по своему усмотрению? — ее голос звенел от напряжения.

— Только после моей смерти, — вдохнул сладкий запах темной макушки, касаясь губами лба дочери. Посмотрел на Арину. — Я тебя по-своему любил…

— Ты так говоришь, будто прощаешься навек! — ее губы иронично изогнулись, скрестила руки на груди. Я смотрел ей в глаза, понимая, что возможно больше никогда не увижу ее голубые глаза, не услышу на своих губах ее признания, не почувствую под ладонью, как бьется ее сердце, не запутаюсь пальцами в ее светлых прядях.

Прости за все… ее красивый лоб нахмурился, впервые она задумалась над моими словами, поза сразу стала напряженной.

— Саид…ты хочешь сказать… — ей не хватило воздуха, она приложила руки ко рту. Я покачал головой. — Ты шутишь?

— Арин, я не объясняю жене, что происходит, но тебе кое-что расскажу. Вы сейчас летите в Эмираты к отцу, я не знаю, что случится потом, но, если вдруг меня не станет, он даст тебе документы, которые предоставят выбор, где жить. В Россию ты с ребенком не возвращаешься.

— Нет… — она затрясла головой, словно не верила во все сказанное. — Нет, ты просто издеваешься, ты пытаешься меня запугать, придать отъезду нотку драмы.

— Арин…

— Нет! — Арина схватила меня за лацканы пиджака и сжала их, глядя в глаза. — Ты просто пошутил! И через пару дней приедешь за нами!

Понял? Ты приедешь за всеми нами, лично!!! Живой, невредимый!!!

— Арин…

— Нет, Саид, ты не посмеешь так просто сдохнуть от какой-то бандитской пули, когда у тебя куча детей и жена…и я!!! Ты слышишь меня??? — она попыталась тряхнуть, но передумала, у меня на руках была Анна.

— Почему ты так хочешь, чтобы я остался живым, когда постоянно просишь свободы? Ведь тебе моя смерть выгодна, ты сможешь распоряжаться своей жизнью на свое усмотрение! — были бы руки свободными, обхватил ее голову, фиксируя, смотря прямо в глаза, чтобы прочитать все то, что не скажет вслух. Арина отпустила меня, сделала шаг назад, почти справилась со своими эмоциями, только уголки губ нервно подергивались. — Так почему?

Объявили посадку, сзади засуетились, но мы смотрели друг на друга, не в силах отпустить и разорвать контакт глазами.

— Нам пора! — прозвучал голос отца сзади. Арина словно очнулась, быстро заморгала, на автомате забрала ребенка, я схватил ее за локоть, удерживая.

— Так почему же Арина? — она смотрела на Анну, но, когда подняла на меня полные от слез глаза, я было дернулся в ее сторону, но сдержался. — Почему???

— Потому! — одними губами произнесла Арина, выдернула руку и последовала к отцу, который стоял в сторонке. Я смотрел им всем вслед, не прощался, ничего себе и им мысленно не обещал. Сейчас было то время, когда действительно многое зависело не от меня. А вернуться живым — это своего рода лотерея.

Арина

Никогда я так ненавидела телефоны и их бесконечные гудки, сухой голос робота, сообщающий мне, что абонент вне доступа. По прилету в Эмираты я словно застыла во времени, я застыла в аэропорте, когда Саид меня спрашивал, почему так хочу видеть его живым.

Действительно, почему?

Я смотрела на дочь, которая уже с интересом рассматривала все вокруг, уже требовала, чтобы ее носили на ручках, все больше проявляла активности, все больше и больше становилась похожей на своего отца. Конечно, сравнивать с Аманом не следовало, он родился в срок и был довольно резвым мальчишкой, в свои неполные три месяца уже пытался переворачиваться в разные стороны, пару раз ловили его на краю дивана.

Армина… Армина была милой, вежливой, старалась проявлять дружелюбие. Мы были вынуждены делать вид, что между нами полное понимание, ибо жили все вместе в небольшом доме без посторонних, то есть обслуживали себя сами. Единственные кого видели из чужих, это были охранники. Их было слишком много. Они ходили по территории, они иногда заходили в дом, позже поняла, что за нами следят и через камеры. Судя по тому, как хмурилась Армина, она осознавала степень опасности, в то время я вообще не понимала, что происходит, лишь нутром ощущала, что Саиду угрожает опасность, значит опасность угрожает и нам. И он как умел нас пытался защитить.

Старший Каюм приходил каждый вечер, тогда была иллюзия какой-то семьи, все смеялись, дети висли на дедушке, младшие тоже не оставались в стороне от внимания Ахмета Рамзановича. Но мы с Арминой пытались в его глазах прочесть ответы на вопросы: Как Саид? Что с ним? Жив? Мертв?

Я до ужаса боялась того момента, когда Ахмет Рамзанович протянет мне папку с документами. Тогда это означало б, что Саида нет. Меня тошнило от этой мысли, скрючивало от боли так, что едва могла дышать. Каждый раз перед сном молила Бога хранить его, оберегать!

Я понимала, что за таких людей не просят, ничего не обещают, но смотря на себя в зеркало, готова была на все, лишь бы увидеть его перед собою живым. Лишь бы еще раз прикоснуться к нему, ощутить, как под ладонью перекатываются мышцы, провести пальцем по запястью, повторяя узор наших букв. Я мысленно представляла, как его губы скользят по моему телу, как влажный язык дразнит соски, спускается ниже, как он накрывает собой, как вонзается, как убыстряется, как рычит утробно и после замирает во мне. От таких фантазий просыпалась с тихим криком на губах, ощущая между ног невообразимую влажность и томление во всем теле.

Дни сменялись неделями. Дни были похожи на дни сурка, ничем не выделялись. Только благодаря детям, их возне, непоседливости можно было не сойти с ума. Анна благодаря Аману к четырем месяцам перевернулась, попыталась встать на четвертинки и возмущенно плакала, что сразу не получалось.

— Она такая забавная! — Армина стояла за спиной, в то время, как я сидела на полу перед детьми. — На Саида похожа! — я посмотрела на девушку снизу-вверх, в ее глазах уже не было той агрессии, что таилась первые дни. Армина видно была вспыльчивой, но быстро отходила, конечно, подружками мы так и не сумели стать, тема Саида у нас по молчаливому уговору стало табу, о нем и при Ахмете Рамзановиче перестали заговаривать, он эту тему не любил обсуждать. Просто сообщал: жив. А в каком состоянии жив, это уже ненужные подробности.

— Мне кажется, что все дети на Саида похожи, куда не глянь везде его маленькие клоны! — я посмотрела в сторону бассейна, где на мелководье плескали старшие дети.

— Он очень любил Аишу… — Армина села рядом со мною, я ей немножко доверяла, но чувствовала себя не в своей тарелке.

Чувствовала себя воровкой, которая украла у нее дорогое. Ее рука потянулась к Анне, дочка улыбнулась, когда над ней потрясли яркой погремушкой. Когда она впервые улыбнулась, я оборвала Саиду телефон, я так хотела ему сказать, что сегодня первый день улыбки нашей малышки, но после длительных гудков последовал обрыв связи и дальше мне оставалось выслушивать механический голос о том, что абонент вне зоны.

— Он ее любил, но при этом ради утверждения свой власти не побоялся ее застрелить! — в голосе Армины было столько горечи, тоски и обвинений, что я сглотнула. — Знаешь, он даже не извинился за это, словно ничего не произошло. Словно убил очередного должника. Я пыталась его как-то оправдать, но не нашла в себе сил…Так и живу с этим грузом. Даже рождение Али не перебило во мне эту тихую ненависть к нему.

— Почему ты от него не ушла, раз ненавидишь, это чувство не самое лучшее для сохранения семьи?

— Уйти? От Саида уйдешь только в мир иной, дальше он не отпустит.

Я просто запретила себе думать об Аише при нем. Это позволило мне оставаться ему женой во всех смыслах, не отталкивать в презрении, не показывать ему свое отвращение. Ненависть — это тоже своего рода любовь, в перевернутом виде. Потом я как-то смирилась. Даже уверила себя, что у нас хорошая семья, пока не узнала о вас… — Армина посмотрела на меня долгим взглядом. — Я понимала, что в его жизни есть другие женщины, я осознавала, что со мною он показывал все лучшее, что было в нем… — я сглотнула, вспоминая, как Саид меня избил, потом изнасиловал, вспомнила, как он меня трахал каждый день, доводя до измождения, а после подсунул документы.

Если с Арминой он был с лучшей стороны, то со мною он показывал все грани своего ужасного темперамента, своего бешенного зверя, которого иногда позволял гладит, даже против шерсти.

— Было обидно. Когда ждала Амана, очень хотела девочку, я молилась, просила, но увы…родился вновь мальчик. Почему-то мне казалось, если родится дочка, он изменит свое отношение ко мне. Наивная?

— Ага! — мы улыбнулись друг другу и засмеялись. — Честно, я не ожидала, что ты окажешься такой хорошей! Но даже Ахмет сказал, что ты хорошая, когда впервые тебя увидел.

— Он тоже чудесный мальчик! Только Азамат меня пугает, как маленький волчонок, предпочитаю сразу же садиться рядом с Али.

— Азамат — это, наверное, исчадие ада, откуда вышел и его отец. Я думаю, что именно он встанет возле Саида, когда достигнет нужного возраста. В нем столько же агрессии, ненависти, сколько и в Саиде, только он пока не понимает, как это контролировать, в отличие от Каюма. Чем старше он становится, тем страшнее мне за него… если Саида не станет, вряд ли кто-то на него найдет управу. А не обученный зверь может загрызть всех, кто находится рядом.

— Я думаю Саид должен выжить хотя бы ради этого…

— Будем надеяться, что его хищного нрава хватит, чтобы всех поставить на место… — и между нами повисло тягостное молчание, каждая мысленно послала свою молитву к одному и тому же человеку. Вера разная, но мысль одинаковая, в удвоенном размере она должна иметь силу, должна оберегать.

Армина

Ночь была удушающей. Я плохо спала, плохо спал и Аман, так же слышала возню в соседней комнате, где была Арина с Анной. А еще меня терзали какие-то плохие предчувствия. Смотря перед собой, размышляла над иронией судьбы. Кто мог подумать, что я буду жить под одной крышей с любовницей мужа??? Хотя если закрыть глаза на некоторые момента, можно было представить, что она вторая жена, мы могли жить раздельно иль вместе, но нам бы все равно пришлось делить одного мужчину на двоих, рожать от него детей и молиться за него. Арина переживала, она пыталась делать вид, что ее нисколько не трогает судьба Саида, но каждый раз вздрагивала, если звонил телефон, каждый раз глаза наполнялись надеждой услышать его голос. Она его любила. Любила настолько сильно, что готова была соврать самой себе в том, что испытывает эти чувства к нему. Она была похожа на маленькую девочку, которую оставили в неизвестности, и если я в целом понимала, что сейчас творится в России, то Арина даже не подозревала, сколько крови сейчас лилось дома. Она приглядывалась к Азамату. Из всех детей только он смотрел на нее со знакомым прищуром. Не сразу я догадалась, что в нем она хотела увидеть Саида. Пару раз замечала, когда ее рука тянулась к его волосам, но на полпути замирала, а когда он оборачивался сконфуженно улыбалась и уходила. А он смотрел ей вслед отцовским взглядом, немного иронии, немного холодности и бешенных огоньков. Слышала, как она разговаривала с Анной, говорила о том, что папа будет рад увидеть ее улыбку, увидеть достижения, которые произошли в его отсутствие. Что творилось с Ариной ночью, одной ей было известно, утром она всегда появлялась с улыбкой, готовой всех детей развлекать, помогать мне по хозяйству и иногда на секунду зависать в пространстве, натыкаясь взглядом на свою татуировку. Когда впервые увидела эти две буквы, переплетные между собой, я поняла, что видела подобное. И потом до меня дошло, что в другом стиле, но тоже самое было и у Саида на запястье. Я несколько дней не могла смотреть Арине в лицо, не могла справиться с обуревавшей меня ревностью, которая толкала на необдуманные поступки. И если для нее это ничего не значило, то мне было все понятно в отношении мужа. Он выделил Арину в своем сердце, он не просто так выбил себе буквы ради каких-то целей, для этого мог придумать что-то замысловатое, как узоры на плече, он выбил ее в себе навсегда.

В пять утра я все же встала. Была полностью разбитой от бессонной ночи, но валяться в кровати, когда нужно было всех накормить, да заняться домашними делами времени не было. Вздрогнула, когда обнаружила в гостиной Ахмета Рамзановича. Плохие предчувствие вновь вернулись в сто кратном размере. Он обернулся ко мне и его потухший взгляд был красноречивее всех слов. Я была с детства приучена к тому, что плохие новости могут войти в дом в любую минуту. Я чувствовала себя человеком, который шел по канатной дороге и внезапно все оборвалось. Я летела в пропасть. Я летела в темную, непроглядную тьму, но я была подготовлена к тому, что из этой тьмы придется самостоятельно подниматься, придется жить вопреки. И во мне не было того радостного чувства, от осознания, что его больше нет… Я не чувствовала себя свободной, нет, скорей всего поняла, что чувствую себя потерянной, брошенной. Я пожалела, что кричала ему в лицо о своем желании быть свободной, я корила себя за то, что вместо любви, я истощала обиду, не понимание, я злилась на все его поступки. Это теперь казалось таким глупым, таким ничтожным, таким мелочным…

— Доброе утро! — раздался звонкий голос Арины. Быстро заморгала, направляясь на кухню. О том, как переживет эта девушка такую новость, было сложно предугадать. Я не прислушивалась к разговору, механически доставала продукты для завтрака, что-то взбивала, что-то варила, что-то заваривала, но все было на автомате, все было мимо меня. Внезапный душераздирающий крик вывел меня из вакуума своего безразличия. Безразличие- защитная реакция моего сознания, позволяло не в пасть в истерику, держаться на плаву сознания. Но крик Арины снес все защитные барьеры, я вбежала в гостиную.

Ахмет Рамзанович держал ее на весу, белокурая голова безвольно свисала, как и руки.

— Армина, воды и нашатырь! — приказал старший Каюм. Пока мы суетились вокруг Арины, проснулись дети, они с любопытством наблюдала за представлением в их понимании.

Арина пришла в себя, попыталась вскочить на ноги, но зашаталась, села в кресло. И тут ее накрыло, она разрыдалась, она просто зашлась в истерике, спрятав лицо в ладонях, в волосах. Пришлось шикнуть на мальчишек, чтобы они ушли в комнату, включили себе мультики.

— Арина, — поднесла ей стакан с водой. Она подняла на меня глаза, и я вздрогнула. На меня смотрела смертельно раненная лань с большими глазами, она понимала, что спасти ее некому. — Жизнь продолжается!

— Нет…Нет…Его нет… — из груди вырвался хрип. — Почему ты не плачешь??? — выкрикнула она мне в лицо, резко встав, смотря обвиняющим взглядом. — Или у вас не принято оплакивать??? Или ты заранее уже знала, чем все это закончится??? — повернулась к Ахмету Рамзановичу, делая шаг в его сторону. — Как вы могли это допустить? ? Как вы позволили его убить?? Да какой вы после этого отец!!! Сделав из мальчишки кровожадного убийцу, с легкостью оставили его среди ему подобных!

— Арина… — Ахмет Рамзанович попытался вставить слово, но блондинка шикнула на него. Арина сейчас была очень зла в своем горе, в своем бессилие изменить факты, она не принимала сказанные слова, она их отторгала, как организм отторгает не принятые чужеродные органы, без которых жить невозможно.

— Я не верю.

— Его машина взорвалась. Водитель и он погиб. Обнаружили два трупа. Все факты на лицо.

— Это был не он!

— Арина…

— Нет. Я не чувствую, что он мертв!!! Он жив!!! Жив! — выкрикнула Арина старшему Каюму в лицо. — Я сказала ему, чтоб пришел за нами!!!

— Папа жив!!! — выкрикнул Азамат трясясь на пороге гостиной. Он все слышал, он не ушел, как другие дети в комнату и сейчас его маленький зверь метался в глазах ища жертву, ища объект на ком можно вымести свою ярость, свое бессилие что-либо изменить.

— Да, Азамат, папа жив! Ты абсолютно прав! — как умаленная произнесла Арина, с неподвижным взглядом прошла мимо меня, замерла возле Азамата и коснулась его волос, погладив против шерсти. Я видела, как в его глазах, как в глазах Саида, зверь вскинул голову, принюхался…и он пошел за нею. Покорно, по собственной воле.