Ты — моя зависимость

17

Арина

— Может ты поедешь все-таки с нами? — Армина смотрела с беспокойством, а я смотрела равнодушно. Последнее время мне было все равно, что происходило вокруг меня. И синяя папка так и валялась на журнальном столе не распакованная. Мне ничего не нужно было. Я хотела остаться одна. Я хотела наконец-то нырнуть с головой в свою боль и утопиться в ней. Армина, дети, старший Каюм не давали мне погрузить в свой личный мрак, они постоянно меня дергали, заставляли что-то делать, что-то есть, пихали на руки Аню, говорили о том, что нужно заботиться о ребенке. Но мне было наплевать. Да, мне было все равно до всех, я хотела эгоистично утопиться в своей тоске. Только Азамат, был мне как анестезия, я обнимала его, прижимала его к себе, я вдыхала его запах, понимая, что он не пахнет так, как пах Саид, но был так на него похож, я пыталась восполнить пустоту им. Он позволял себя трепать, он позволял себя впитывать, гладить зверя, утыкаясь лицом в жесткую шерсть. Но наступил тот момент, когда мне нужно было учиться жить без Саида, без Азамата, без их внутреннего зверя.

— Нет, Армин, я позже заеду к вам, а пока хочу побыть одна! Вы меня слегка утомили! — заставила себя улыбнуться.

— Звони если что! — она замешкалась, а потом внезапно обняла меня. — Держись! У тебя дочь, ради нее стоит жить, как и мне ради сыновей, в каждом из них есть его частичка!

— Ты права! Да, ради них стоит все преодолеть! — вымученно улыбнулась, карие глаза недоверчиво на меня посмотрели, но кивнула. Горе сближает людей…, наверное, сильнее, чем радость.

Неделю мы держали друг друга на плаву, но больше Армина помогала мне справиться с потерей. Она морально была оказывается готова к смерти Саида. А я… а я так и не смогла смириться. Я ни разу не поставила за упокой. Я ни разу не произнесла молитву Богу, чтобы отпустил ему грехи. Я держала его возле себя, в своей памяти, перебирая воспоминания, как фотографии и очень жалела, что не фотографировала его на свой телефон. У меня не было ни одной его фотки.

Время тянулось, я механически развлекала Аню, мы с ней купались в бассейне, слыша ее радостный смех, меня немного отпускало, до того момента, пока я не взгляну в ее голубые глаза с длинными ресницами. За пределы территории дома выходить совсем не хотелось, как и решать какие-то вопросы. Ахмет Рамзанович просил посмотреть документы и выбрать город, в котором захочу жить. А какая теперь была разница, где жить…Желанная свобода не настолько и желанной оказалась, и со связанными руками намного было лучше, чем внезапно оказаться без пут.

Больше всего я боялась предстоящей ночи. Мне не снились кошмары, я спала вполне спокойно, но вот время перед засыпанием было для меня самой изощренной пыткой. Память насиловала меня во всех позах, грызла до крови, рычала, как зверь. Она все крушило вокруг себя, вонзая в мое сознание осколки всех надежд, всех планов. Я рыдала от боли, истекая кровью, медленно умирая, а по утру с восходом солнца воскрешала, чтобы ночью опять умереть. Если Саид придумал эту изощренную пытку, чтобы я осознала, что без него не могу, что без него меня ломает хуже, чем наркомана, ибо тот знал, дозу можно достать, мой «наркотик» был вне досягаемости, ему это удалось. Впервые за всю свою сознательную жизнь, захотелось напиться. Меня не остановило и то, что кормлю грудью, на кухне в шкафчике стояла смесь и бутылочка, на всякий случай. Сегодня был именно тот «случай».

Перед сном покормила дочь смесью, Аня хоть и скривилась, но выпила все, а после сразу же уснула. Я достала из бара бутылку вина, взяла фрукты, потом притащила еще несколько бутылок, чтобы не ходить по сто раз, расположилась на диване перед окном. Ни о чем не думая, просто бессмысленно глядя на небо, пила вино, не ощущая ни вкуса, ни аромата. Я даже не удивилась и не испугалась, когда возле дивана мелькнула тень. Улыбнулась, когда в свете уличного фонаря показалось лицо Саида. Он хмурился, смотрел укоризненно, некогда модная бородка переросла в бороду, на нем была черная футболка и черные джинсы. Сердце радостно забилось. Что ж, если для вызывания реального образа Саида мне потребуется выпивать пару бутылок вина, в минуты сильной тоски пойду и на это. Я смотрела на него, он был таким реальным, я видела, как вздымалась его грудь, как он сжимал-разжимал руки, подергивались губы. Протяни ладонь и можно было б ощутить, как под кожей напряжены мышцы, как вздулись вены.

— Жаль, что с призраками невозможно заниматься сексом, хотя, глядя на тебя, можно визуализировать! — поставила в сторонку бокал, села для того, чтобы быстро расстегнуть рубашку на груди. Призрак качнулся в мою сторону, но остался на месте, лишь немного склонил голову набок, а глаза вспыхнули знакомым адским пламенем. Именно этот огонь пробежался по моим венам. Облизнула губы, лаская себя пальцами по лицу, по губам, облизала два из них, влажно скользя по шеи вниз, задержалась на впадинке. Пальцы сжали соски двух грудей, покрутила их между ними, как делал это Саид. Погладила себя круговыми движениями по животу, ныряя за резинку пижамных штанов. Коснулась клитора, он пульсировал под подушечками пальцем. Все это время я не прерывала зрительного контакта с призраком Саида. Я ласкала себя руками, проникая внутрь, двигая бедрами навстречу, но больше возбуждалась, чем кончала. От досады всхлипнула, ощущая, как из глаз потекли в уши слезы.

— Тебе помочь? — от этого голоса рука замерла, я широко раскрыла глаза, не в силах поверить, что мне это не послышалось. Призрак двинулся с места, обходя журнальный столик, замер перед диваном.

Меня сразу же окутала мощная энергетика Саида, его запах, его звериная сущность. Это было настолько реальным, не придуманным.

Все еще не веря своим глазам, наблюдала, как он ногой отодвинул столик, опустился на колени, вздрогнула, когда реальные пальцы коснулись кожи возле резинки штанов, как он протянул их вниз, полностью меня обнажая. Я едва дышала. Я боялась пошевелиться, дабы не спугнуть это ощущение реальности. Его дыхание опалило живот и губы, такие родные, мягкие, коснулись пупка. Горячий, влажный язык покружился вокруг, устремился вниз, лаская меня между складок, проникая внутрь, вновь возвращался к клитору, слегка куснул, всосал в себя. Борода немножко колола нежную плоть.

Он меня через боль возвращался к жизни. Его пальцы вонзились быстро и до упора, резко вышли и опять вонзились до судорог, до вскрика. Я выгнулась ему навстречу, я позволила своим рукам лечь ему на плечи и сжать мягкую ткань футболки. Я двигалась навстречу сумасшедшему ритму его руки. Я впивалась ногтями ему в плечи, я закрывалась глаза и кричала. Кричала его имя, выкрикивала свою боль, свое отчаянье, свою тоску. Я все еще не верила, что это был он.

Когда эйфория оргазма стала проходить, призрак нагнулся ко мне, властно приник в поцелуе, без приглашения просунул свой язык, теперь трахая меня в рот, не давая ни вздохнуть, ни выдохнуть. Он рычал, как голодный зверь, дорвавшийся до своей добычи, до лакомого кусочка. Он вонзал в меня свои зубы и со стоном отпускал губы, чтобы вновь вонзиться зубами в растерзанную плоть. Его руки гладили меня по лицу, пальцы путались в волосах, сжимал мне затылок, накручивал пряди на кулак, тянул вниз, заставляя откидывать голову и шире открывать рот для яростного, беспощадного поцелуя. Он дал мне возможно сделать вздох, его алчные губы теперь исследовали лицо, словно тактильных ощущений было мало, ничтожно мало, будто полноту чувств можно еще ощутить через вкус. Его язык слизывал соленые дорожки у глаз, горячие губы целовали ласково веки, он был весь на грани бешенства и нежности. Как Саид…Как Саид… Неужели я настолько пьяна, что эти поцелуи, прикосновения были так реалистичны? Или в моем воспаленном мозгу образ Саида затмил реальный вид того, кто сейчас меня целовал??? Но он был так похож на Саида…Я готова была обманываться до конца. Меня даже не остановила мелькнувшая мысль, что возможно этот человек пришел меня убить. Умирать, так с улыбкой на губах. Именно тогда потянулась к его животу, хватая края футболки, поцелуй прервался на секунду, чтобы стянуть ее через голову. Я закрыла глаза, полностью отдавшись чувствам, полностью растворилась в этом безумном танце двух людей, растворилась в безумной близости. Мои руки скользили по влажной спине. С удивлением отмечала каждый знакомый шрамик, каждое углубление.

Нахмурилась, возле талии была наклеена широкая повязка. Едва только ее коснулась, как мои руки перехватили и подняли над головой. Чувствовала, как свободной рукой расстегивали ширинку, как приподнялись, как горячий член в меня уперся. Дернулась в сторону, но подвинули ближе. Сразу же все тело напряглось.

— Арина, расслабься, иначе я порву тебя на хрен! — тяжело мне прошептали в ухо. — Давай малыш, впусти меня, я так скучал по тебе, если бы ты только знала! — этот голос был до слез знакомым, даже не хотелось открывать глаза, чтобы не разочароваться в реальности. Я подумала о нем, мышцы внизу расслабились, полностью приняв его в себя, немного было дискомфортно, больно, и обманчиво сладко.

— Открой глаза!

— Нет! — замотала головой, не в силах расстаться с иллюзией.

— Арина, открой глаза! — в голосе послышалось нетерпение, член внутри меня увеличился в размере. — Пожалуйста, Ариш, посмотри на меня! — эти «ш» и «р» словно кинжалы вонзились в меня, причиняя невыносимую боль, от которой хотелось сдохнуть тут же. Медленно приоткрыла один глаз, потом второй. Полумрак комнаты не позволял четко увидеть напротив лицо, но я осознала, что это был ОН.

Почувствовала сердцем.

Саид… выдохнула имя, как молитву.

— Да, детка, это я! Теперь смотри на меня, чувствуй меня каждой клеточкой тела, кричи от каждого моего толчка, потому черт бы побрал, как же я сходил с ума без тебя!!! — его торопливый шепот не совпадал с неспешными движениями тела. — Какая же ты узкая, горячая, влажная!!! — его пальцы сжимали мои бедра, сжимали слишком больно, будут синяки. Но это такая мелочь. Он старался контролировать себя, но я чувствовала его голод, его жажду сорваться, его дрожь была вызвана не страстью, как бы многие подумали, а нетерпением зверя, который словно чуял свою свободу.

Боже, сколько времени он себя держал в узде???

— Саид… — двинула осторожно бедрами в его сторону, давая добро для смены темпа. Он рыкнул, замер.

— Не надо, Ариш, не надо…иначе я причиню тебе боль, за которую ты меня возненавидишь! Я справлюсь, как-нибудь, но справлюсь… — его губы накрыли мой рот, возобновил неспешные движения, но я чувствовала, как ему физически было больно сдерживать себя.

Закинув ему на талию ноги, стараясь не задеть повязку, прижалась теснее, усиливая трение между нами. На каждый его толчок я отвечал яростным толчком, он уткнулся мне в шею, сжимал плечи, не поддавался провокации. Почти не поддавался… эту борьбу с самим собой он с треском проиграл.

— Твою же мать! — выругался Саид, подхватывая меня под коленки, убыстряясь с каждым толчком. Я закусила губу от боли, я держала в себе жалобные стоны, я только видела, как в темноте блестели хищные глаза, как человеческое отступало, а зверь выходил на первый план. Это было что-то из разряда пляски Сатаны на его балу.

Если до этого была попытка заниматься любовью, то сейчас это был жестокий трах. У меня уже все затекло, спину ломило, а он никак не мог достигнуть своего пика. Мне уже казалось, что сознание решило меня покинуть, когда внезапно Саид совершил мощный выпад, проникая настолько глубоко, что я не выдержала и вскрикнула. Мы замерли. Я обессиленная лежала под ним, он нависал надо мною, тяжело дыша, с его лба ко мне на грудь падали капли пота.

— Прости… — поцеловал в лоб и отстранился. Вздрогнула от прохладного воздуха, который сразу же проник между нами.

Некоторое время прислушивалась к звукам в темноте. Все казалось сном. Даже боль между ног не убеждала меня в том, что меня сейчас хорошо так трахнули. Дрожащими руками натянула штаны и рубашку, приглаживая волосы на голове. По-прежнему было тихо.

— А че поесть есть? — раздался сзади голос, включилась под навесными шкафами подсветка, загремели крышки от кастрюль.

— Что? — как ошпаренная вскочила на ноги, поворачиваясь к кухне.

Мой призрак был вполне реальным, и видимо жутко проголодался, потому что ел со сковородки тушенные овощи, отламывая из плетенной корзинки хлеб.

— Саид? — словно очнулась от всего происходящего, потрясенно рассматривая его возле плиты. Он натянул штаны, но застегивать не стал, ремень так и болтался, лениво стоял с вилкой и босиком, потирая одной ступней свою щиколотку. На мое удивление даже не обернулся. Меня затрясло от злости. Не контролируя себя, подлетела к нему, схватила за плечо и развернула к себе лицом, после этого замахнулась в звонкой пощечине. Он подавился, закашлял.

— Блядь, дай пожрать нормально! — на пощечину ничего не сказал, видимо понимал, что заслужил.

— На небесах не кормят что ли??? Или там скудный шведский стол??? Или слишком невкусно кормят??? Ну-ка, расскажи, каково быть покойником??? — я орала на него, он морщился, при этом умудрялся запихивать себе еду в рот. Отобрала у него вилку и швырнула куда-то в угол. — Ты ничего не хочешь объяснить??? Какого х** все считают тебя убитым??? Мы с Арминой его тут оплакиваем, а эта сука жива и здорова!!! Ты совесть имеешь Каюм???

— Арин, я хочу есть! — он смотрел на меня типичным взглядом мужика, которого сейчас волновала только еда. Я пихнула его ладонями в грудь. Внезапно вспомнила уроки бокса и занесла руку над лицом. Он даже не успел среагировать, как мой кулак вписался в его скулу. Но потом мне заломили руку за спину и на меня смотрел уже знакомый мне Саид с бешенным взглядом.

— Достаточно! Все что заслужил, получил сполна.

— Это малость, по сравнению с тем, что нам пришлось пережить!!!

— А ты не хочешь поинтересоваться, ЧТО пришлось мне пережить?

— Что? Разборки авторитетов, деление территории, наказание предателей??? Что у тебя могло такого экстраординарное произойти, чтобы сравниться с твоей смертью??? Кто в курсе, что ты жив?

— Пока никто, кроме тебя! — Саид отпустил мои руки, достал вилку и вернулся к прерванному позднему ужину.

— Но ты как-то приехал сюда!

— Конечно, поддельные документы никто не отменял!

— То есть твой отец даже не в курсе, что ты сейчас находишься в одном из его домов???

— Он узнает сегодня утром, а пока я хочу нормально поесть за последние сутки, вымыться и лечь спать. Выспаться в кое-то веки.

— Ты знал, что я тут?

— Нет. Я думал ты уже смылась в одну из предложенных стран, когда отец отдал тебе документы. Ты же так хотела этой свободы, ты ебала мне мозг своим нытьем с просьбой отпустить. Почему осталась? — его голубые глаза покосились на меня. А я стояла рядом, отмечая, как изменилась его речь, снизилась до уровня какого-то быдла, как в его глазах появилась принципиальная жестокость, которая даже в спокойном состоянии не скрывалась.

Ты…ты просто ничтожество! Ты жестокий циничный ублюдок!!! — голос дрожал, я была не в силах сдерживать слезы. — Ты никогда не учитывал чувства других людей, поступал так, как считал выгодным для себя!!! Эгоист хренов!!! я ударила его кулаком по плечу раз, потом еще раз, я захлебывалась в своих слезах и била его по плечам, груди. Он отложил вилку и, перехватив мои руки, обнял, одной рукой гладил по волосам, второй по спине.

— Все будет хорошо! Теперь все будет хорошо! — шептал успокаивающе, целуя меня в висок. — Я рядом, я теперь всегда буду рядом! — нужно было уточнить у него с кем он собирался быть рядом, но было все равно. Я слушала равномерный стук его сердца, ощущала под ладонями мышцы, вдыхала его пряный запах одеколона и его тела и успокаивалась в столь нужных мне объятиях.

— Это откуда? — глухо спросила, вновь натыкаясь на повязку.

— Да так, с местными ребятами сцепились в темном переулке.

— Ты ходячая бомба замедленного действия!!! Ты заставишь меня поседеть раньше времени!!! — откинула голову назад, заглядывая ему в глаза.

— Ты же платиновая блондинка, так что твоя седина будет не заметна! — со смешком прильнул к губам, а я растаяла, мигом забывая про пережитый ужас, про тоскливые минуты, про безжизненные дни. Он жив!!! Остальное мелочи жизни.

Саид

Ночь не спал. Очередная ночь без сна. Почему я думал, что смена обстановки способствует моему сну? Мой мозг активно работал, просчитывал, придумывал новые ходы для «игры». Его даже не отвлекало то, что рядом спала Арина, тесно прижимавшая к моему боку обнаженным телом. Я вроде ее хотел, про-прежнему был помешан на ее теле, запахе, на ее губах, но сейчас, когда нервы, как оголенные провода, было почти все равно, кого трахать. Жестоко, неконтролируемо, эгоистично. Где-то на краю сознания внезапно понял, что подо мной не случайная партнерша, что подо мною лежит Арина, с закушенной губой, со слезами на глазах, но зверь уже возвращаться в клетку не хотел. Потом я целовал ее глаза и просил, как безумец, прощения, шепча эти бестолковые слова. Она прощала, она в очередной раз меня прощала и доверялась, чтобы я вновь ее уничтожил. Она растворялась, распылялась, потом вновь воскрешала.

Я ее оставил в покое, когда увидел по глазам, что сознание моей блондинки уже уплывало. А мне было мало, не утоленный голод сжирал сам себя изнутри.

Осторожно вставая с кровати, натянул на голое тело джинсы, вышел из спальни. В соседней комнате, раскинув ноги и руки в разные стороны, спала Анна. Она очень изменилась. Стала крупнее, щекастее, уже ничем не напоминала ту маленькую частичку, за жизнь которой боролись лучшие врачи города. Улыбнулся, провел пальцем по пухленькой щечке, погладил по темноволосой головке.

Вернулся в гостиную. Взял со стола телефон Арины, уселся на диван и стал пролистывать все фотографии, видео, смс, все сообщения во всех приложениях. Больше всего было интересно рассматривать детей. Все мои кровинки сдружились между собою. В глазах Ахмета было столько гордости от осознания, что он старший брат, это не могло не вызвать улыбку. Рука замерла над фотографией. Быстро открыл ее историю. Сделана на следующий день после сообщения о моей гибели. Арина лежала на кровати, поджав под себя ноги, а Азамат рядом и перебирал ее волосы. Следующая фотография была тоже с ними, Арина так же лежала на кровати, прижимала к себе сына, тот уткнулся ей в шею. Что за черт? Почему она находила утешение в Азамате, а не в собственном ребенке? Дальше были фотографии с Арминой. Две противоположности. Как Солнце и Луна.

Они были разными, но дополняли друг друга. Удивился, что сумели подружиться, обычно ревность никогда не была союзником дружбы.

В общем без меня они нашли общий язык, а что делать дальше???

Пару дней я еще «мертвый», потом триумфальное воскрешение, возращение на Родину. Бизнес, разборки, авторитет — теперь все знали, кто Хозяин юга. Я не зря рисковал всем на свете, втягиваясь в «игру» с Аркадием. Но вот с личной жизнью у меня был полный косяк. Оставлять все как есть, делать вид, что ничего не изменилось — это было глупо. С Арминой мне теперь не было смысла жить, фамилия ее отца потеряла значение, теперь моя фамилия играла значительную роль. Сохранять семью ради детей… Ну если только ради них, но я ее не хотел, как женщину, она станет просто матерью моих сыновей. И все. Арина… Арина пока будоражила мое воображение, до сих пор не мог понять, что к ней испытываю. Были моменты, когда казалось, действительно люблю, иначе бы не злился, не психовал на ровном месте, отпустил бы на все четыре стороны, но вместо этого держал возле себя, даже когда было запрещено ее трогать. Я мог тысячу причин назвать, почему связался с Берзниковой, но ни одна бы не была истинной. Прикрываться похотью было уже не то, нет, я нуждался в ней, я мог жить без нее, но чувствовал не хватку чего-то важного, если Арина была просто в соседней комнате. Вот и сейчас, почти отвыкнув от нее, я почему-то прислушивался к дому, пытался уловить ее дыхание. Я хотел вернуться в постель и лечь рядом, пусть даже не сомкну глаза до утра. Она была нужна мне и одновременно не нужна.

— Саид… — прищурил глаза в темноте, на пороге гостиной стояла Арина, запахиваясь в халат.

— Ты почему не спишь? — отложил телефон в сторону.

— Я проснулась, а тебя не оказалось рядом. А еще пятно крови на твоей половине напугало! — выпрямился, поспешно приложил руку к ране.

Ладонь сразу стала влажной и липкой. Черт!!! Похоже рана вновь открылась. Неужели глубоко пырнули ножом? А думал царапина.

Встал, направился в ванную, Арина последовала за мною.

— Уйди, приятного будет мало! — предупредил, бросая на нее сердитый взгляд, но его в темноте не увидели.

— Я останусь. Вдруг тебе потребуется помощь!

Вздохнув, включил цвет, подошел к раковине. Сзади раздался вскрик.

Обернулся, Арина смотрела на меня большими испуганным глазами.

— У тебя кровь!!!

— Я в курсе! Это нормально при ножевом ранении.

— Ранении??? — эхом повторила девушка, наблюдая, как я повернулся к зеркалу и осторожно отлепил повязку. М-да… от активных телодвижений рана раскрылась и похоже стала еще больше. По-хорошему нужно было зашить. Самому неудобно, с сомнением посмотрел на бледную Арину. Но выбирать не приходилось.

— Ты шить умеешь? — ее глаза не понимающе на меня уставились, нахмурилась. — Иголку с ниткой умеешь держать?

— Ну да, мама в детстве меня записывала в кружок кройки и шитья.

Тебе что-то нужно зашить?

— Ага! — отодвинул нижний ящик, там всегда была самая нужная аптечка, не банальная с таблеточками и бинтами. Достал небольшой футляр, он был уже потертый, старый, на первый взгляд ничего интересного не представлял из себя. Но внутри там был клад для первой помощи в походных условиях. Было время, когда зашивали на живую, без анестезии.

— Что ты делаешь? — Арина уже оказалась рядом, с любопытством наблюдала, как я раскладывал содержимое шкатулки. Там был пинцет, иголка, шелковая нитка.

— Принеси ножницы и перекись, желательно бутылки две, — улыбнулся ей, надламывая ампулы с обезболивающим. Умело набрал в шприц жидкость.

— Зачем?

— Шить будешь у меня!

— В смысле?

— Арин, мне нужно зашить рану, чтобы не помереть такой пустячной царапины!

— Саид, нужно срочно в больницу! Я сейчас вызову «скорую»! — она ринулась было из ванны, но я перехватил ее за локоть и сжал, заставляя повернуться ко мне.

— Никаких врачей! И больницы! Мы справимся сами! Ты поняла?

— Саид…

— Арин, повторять не буду! Действуй давай, отключи свои эмоции и сделай, как я прошу!

Она тряхнула головой, заправила волосы за уши и ушла. Быстро вколол обезболивающие, приготовил иголку с ниткой.

— И часто ты так делаешь? — рядом с раковиной положили ножницы и перекись.

— Почти всегда. На войне некогда было бегать к хирургам, справлялись сами.

— Поэтому у тебя и шрамы такие «художественные».

— Как умели, так и зашивали.

— Саид…

— Арин…давай потом поговорим, я как раз буду отходить, выслушаю тебя молча, а пока красиво заштопай мою бочину, — протянул ей иголку. Она вздрогнула, облизнула губы. — Смелее! Я и не такое терпел!

Повернулся к ней спиною, опираясь руками на столешницу, устремляя на себя неподвижный взгляд в зеркало. Арина вылила всю бутылку перекиси на рану. Первый стежок был сделан на живую.

Стиснул зубы, сжимая руки в кулаки. Дальше уже не чувствовал боли. Только ее дыхание, только дрожь в ее пальцах. Услышал всхлип. Попытался посмотреть на нее через плечо, но увидел только макушку.

— Ты чего рыдаешь?

— Тебе больно!

— Да нет. Я вколол себе анестезию.

— Тебе тогда было больно! — тихо она заметила. Хмыкнул. Тогда мы запихивали себе в рот тряпки, чтобы не орать от невыносимой боли.

— Это в прошлом, — вздрогнул, когда ее пальцы прошлись по свежему шраму. Затаил дыхание, пока Арина, хлюпая носом, доставала стерильную повязку, аккуратно закрыла рану. Потом осторожно прижалась к спине, утыкаясь своим лбом, целуя кожу. Я замер, не понимая, что происходило во мне. Какая-та буря, как в пустыне, с легкого ветерка превратилась в нечто ужасное, засыпая меня непонятными эмоциями, которым и названия то и не знал. Не двигался, просто смотрел себе в глаза, чувствуя каждый поцелуй, каждую мурашку на теле.

— Почему ты так хотела, чтобы я остался жив? — она выглянула из-за моего плеча, потерлась щекой, находя мои глаза.

— Потому что люблю.

— Не уверен, что люблю я и способен ли любить. Почему ты не ушла?

Третьего шанса ждешь?

— Нет, Саид, третьего шанса мне не надо. Я навсегда остаюсь при тебе, мне не нужны другие города без тебя.

— Я женат.

— Ничего страшного. Ты как-то предлагал принять мусульманство и стать второй женой! Думаю, Армина будет не против!

— В Азамате ты искала меня? — ее губы улыбнулись.

— Ты тоже понял, что он твой подлинник?

— Я знал, что в нем мои худшие качества. По крайне мере вопрос о наследнике моего бизнеса не стоит.

— Поясни.

— Арин, — начал убирать иголку, нитки, шприцы и ампулы. — Я расширил свое криминальное влияние на все южное побережье России. Ранее моя деятельность-это мальчишеские игры, теперь у меня еще меньше свободного времени для семьи. Но, как и любой авторитет, мне рано или поздно придется задуматься о приемнике, так вот Азамат будет им!

— Нет! Ты не посмеешь сломать мальчику жизнь!

— Арина, он не способен на другую жизнь, рано или поздно он все равно свернет на кривую дорожку. Так лучше пусть под моим чутким руководством!

— Саид! — Арина с ужасом отскочила от меня. — Ты себя слышишь? Ты уже заранее обрекаешь сына вступить в криминал, нарушить закон?

— Когда мне было четырнадцать, я не понимал, куда девать свою необъяснимую агрессию, мне приходилось убегать в горы и сидеть там, чтобы никого не тронуть. Я знал, куда уходит мой отец и какими последствиями это чревато. Я специально шел за ним, я хотел убивать, мучить, показывать свою власть! Только в такой атмосфере мой внутренний зверь успокаивался, довольно урчал, наевшись человеческих страданий и стонов.

— Ты больной…

— Да, осознаю, что это ненормально. Это противоестественно, не заложено природой, это какой-то генетический сбой. Но я такой, Арина, и другого меня не будет! И готова ли ты с таким чудовищем остаться навсегда? Сможешь его любить сквозь боль, сквозь слезы и не вопрошать высшие силы, за что тебе такое наказание? — наблюдал, как Арина попятилась назад, хмурила свои тонкие брови.

— Это бред…

— Это жизнь. Моя жизнь. Я готов в нее впустить тебя, без права уйти.

Но если ты решишь, что такое тебе не по зубам, давай завтра же утром ты соберешь чемодан, выберешь город из папки и с ребенком уезжаешь. Я вас трогать не буду, оберегать, защищать, обеспечивать — да, от этого отказываться не буду, но личного участия в ваших жизнях исключаю! — во мне ничего не дрогнуло, когда она почти выбежала из ванны, холодным взглядом смотрел в темноту, где мелькнул ее белый халат. Жестоко, но только таким способом я мог ее от себя оттолкнуть. Возможно, позже пожалею об этом, ибо что-то внутри треснуло, заныло от потери. Я знал, Арина не останется.

Арина

Я не знала за что хвататься. Я бралась за одну вещь, тут же ее откладывала в сторону. В итоге чемодан так и пустовал. Сев на кровать, закрыла лицо ладонями. Он убийца! Он не просто чудовище, он что-то темное, что-то страшное, от которого хочется убежать, скрыться. Когда он спокойно рассказывал о себе, о перспективах Азамата, в его глазах не было и огонька сомнения в своей ошибке.

Нет, Саид четко понимал, о чем говорить, кому говорить и как говорить! Я начала его бояться, бояться за детей, не только за Анну.

Мне сейчас хотелось и Армину выдернуть из-под его влияния. Увезти всех вместе с собою и желательно туда, куда Саид и не подумал бы отправить добровольно. Но это было б нереально, его контроль всюду, даже если не присутствовал лично.

Вытерев влагу под глазами, вновь попыталась собрать вещи. Вроде получилось. Все что потребуется позже, можно купить. Все можно купить, кроме веры в человека, кроме целого сердца. Мое было задавлено сильными руками, раскрошено и брошено на землю, а потом по нему равнодушно прошлись.

Взяв Анну на руки, вышла в гостиную. Там оказался Ахмет Рамзанович, он приветливо мне улыбнулся, потянулся к малышке. Анна радостно заагукала, хлопая в свои ладошки.

— Доброе утро, моя принцесса! Как спала? — Ахмет Рамзанович поцеловал в щечку, его глаза светились любовью, нежностью к единственной внучке. Когда появился Саид, поправляя рукава рубашки под пиджаком, старший Каюм сразу же превратился в сдержанного на эмоции человека. Он словно стеснялся показать свою слабость перед сыном.

— Ты собралась? — Саид смотрел на меня равнодушным взглядом, губы оставались сжаты в тонкую линию. Вспомнила нашу первую встречу, когда впервые увидела его в переговорном зале, когда он контролировал каждый свой вздох, взмах ресниц. Как я бежала к нему по ступенькам с красной помадой на губах. Я ведь тогда уже знала, что мне не суждено было взлететь с этим человеком и все равно оттолкнулась от края пропасти.

— Да. Чемодан в комнате, — он кивнул, откуда-то появился незнакомый мне парень, судя по виду, новый охранник. Анна до сих пор была на руках у дедушки, а собственный отец безразлично отвернулся и направился на выход. Я посмотрела на отца Саида, тот покачал головой, посылая мне сочувствующий взгляд.

Дорога до аэропорта была бесконечной. Мне было тесно находиться с Саидом в узком пространстве. Он никак на меня и на дочь не реагировал.

— Лондон или Лос-Анжелес? — синяя папка лежала у него на коленях, быстро просматривались документы.

— Подальше от тебя!

— На твое имя уже открыт счет, ты можешь жить на широкую ногу, не в чем себе не отказывая. Надеюсь, что дочь сумеешь достойно воспитать!

— Конечно, она никогда у меня не узнает, что есть люди вне закона. Я даже твоего имени не буду произносить при ней. Даже думать о тебе не буду!!! — шипела, как змея, смотря в окно. Анна была между нами, спала. Саид молчал, но я чувствовала, как его глаза жгли меня сдерживаемой злостью.

— Арина, мне твоя ненависть побоку. Но дочь не надо настраивать против меня.

— Иначе что? — резко повернулась к нему.

— Иначе я могу передумать и послать тебя на все стороны, а Анну оставить у себя!

— Ты этого не сделаешь!!!!

— Ты, как никто другой, знаешь, что я могу сделать все!!! — в его спокойном голосе зазвучали металлически нотки. Отвернулась.

Спорить бесполезно, он может тут же меня высадить из машины и навсегда запретить видеть дочь, не только жить с нею.

Регистрация. Сразу же объявили посадку на рейс в Лос-Анжелес. Я даже как-то растерялась от столь стремительных событий. Саид отдал документы приятной девушке, кивком головы кому-то приказал унести мой чемодан. И только сейчас осознала, что мы расстаемся.

Навсегда. Что теперь я не буду просить его приехать за нами, заклинать беречь себя. Сейчас он и не нуждался в моих молитвах, в моих заклинаниях. Он был бессмертен. В этом убедятся не только его враги, в этом убедилась я. Такие сами решают, когда им покидать этот мир.

— Прощай! Я, наверное, буду даже первое время по тебе немного скучать! — смотрела на его высеченный профиль, уткнувшись в макушку дочери. Саид посмотрел на меня сквозь ресницы.

— Я надеюсь, что теперь ты никогда не попадешься мне на пути, иначе Арин, кто знает, захочу ли я тебя вновь отпустить!

— Я буду старательно обходить все дороги, по которым ты ходишь, выбирая самые узкие тропинки, куда твои бронированные машины не смогут заехать!

— Наверное, первое время я буду по тебе немного скучать! — впервые за весь день он улыбнулся. Его губы растянулись в знакомой чувственной улыбке, вновь обретенная модная бородка не скрывала его губы. Глаза вспыхнули веселыми огоньками, потом сжигали меня холодным пламенем. Мы дернулись друг другу навстречу, страсть, которая так долго нас держала вместе, разгорелась нешуточным пламенем.

— Арина, беги… беги пока отпускаю! — прошептал он мне в губы, так и не коснувшись их. Резко отстранился, нагнулся к дочери, поцеловал ее в лоб. Я, как в фильме замедленного действия, наблюдала, как скользит его рука по голове Анны, как он улыбнулся ей, заглядывая глаза. Я, как героиня мыльной оперы, направлялась на посадку, постоянно оборачиваясь. Саид смотрел вслед прищуренным взглядом. Когда обернулась последний раз, увидела лишь его удаляющую фигуру. Сердце остановилось. Жизнь разделилась на До и После.