Ты меня променял

Глава 22

— Кто звонил? — спрашивает Рита, закидывая в рот помидорку черри. — Не твой Карельский?

— Он самый, — киваю, пропуская мимо ушей сарказм.

После поездки в Минск настроение такое прекрасное, что, кажется, его ничто не испортит. Мы столько гуляли, столько всего посмотрели. И с не моим Карельским столько всего у нас, что он уже почти мой. Нет, для чего-то серьезного я не готова. Но приятно, когда рядом просто есть человек, которому доверяешь. И который… целуется так, что коленки дрожат.

— Эмилия, ты здесь? — приводит меня в чувство Ритка своим вопросом. — Ты как будто не вернулась из Минска. Что там было-то?

— Ничего особенного, — пожимаю плечами. — Я тебе уже все рассказала.

— Ага, — немного с обидой говорит подруга. — Поэтому ты постоянно такая задумчивая и трогаешь губы. Хорошо целуется Евгений Викторович?

— Да, — отвечаю машинально, но тут же исправляюсь: — Рита, давай уже обед готовить.

Она кивает, но все равно иногда бросает на меня косые взгляды. А я сама понимаю, что смотрю на часы и жду Женю. Мы действительно будто стали ближе, и мне его уже не хватает.

Обед получается у нас на славу. Сегодня у Лидии Васильевны выходной, поэтому стараюсь в основном я. Хочется, чтобы было красиво, вкусно. Рита помогает, но такого энтузиазма, как у меня, нет.

— Эмилия, кстати, я у тебя не нашла прокладки, надо в магазин ехать, — говорит подруга, когда у нас уже все готово. — А мне как раз надо, уже живот тянет.

— Поезжай, — тихо говорю, высчитывая дни.

Нет, ну не может этого быть! Именно сейчас?

— Все нормально, Эми? — спрашивает Рита. — Ты побледнела.

— Нет, все хорошо, — киваю я. — Ты поезжай, не переживай.

Две недели задержки, если я правильно посчитала. И как я могла это упустить? Но столько всего случилось в последнее время, что я забыла обо всем. В том числе и о своем цикле.

А если вдруг?.. Это все изменит. Но нужны ли мне эти перемены? Я только попрощалась с прошлой жизнью, с Костей.

— Все нараспашку, — слышу голос Жени из прихожей.

— Рита только ушла в магазин, — отвечаю, улыбаясь через силу.

— Тогда можем поговорить.

Тон Карельского мне не нравится. Значит, что-то случилось. Сколько-то можно? Я устала от всего. Опускаюсь на стул и говорю:

— Ну бей уже. Что еще?

— У тебя могут быть проблемы, Эмилия, — Женя садится сбоку от меня и обводит взглядом стол. — Красиво все как.

— Какие проблемы? — не понимаю я. — Костя еще что-то?..

— Да, — предугадывает мой вопрос. — Денис достал документы, и это подсудное дело. Пока, конечно, об этом знаем только мы, но если он продолжит в том же духе, то рано или поздно все вскроется.

— Но при чем здесь я? Никакого отношения я уже не имею к тому бизнесу. Да и раньше не имела, чисто по бумагам. Я занималась только агентством и студией, там к документации не подкопаться.

— Эмилия, я понимаю, — перебивает меня Женя. — И это все можно будет доказать. Но это дополнительные проблемы. Кстати, я подготовил документы на развод. Если тебя все устроит, то… В общем, смотри сама.

Только, казалось бы, все стало немного лучше. По крайней мере, не так тошно. Но куда же без очередных проблем?

— Хотелось бы в Минске остаться, — говорю тихо, хотя не хотела вообще произносить эти слова вслух.

— Полностью согласен, — отзывается Женя. — Но наше желание не отменяет того, с чем мы имеем дело. Если, еще раз повторю, все это выползет наружу, мы сможем доказать твою непричастность, но это лишние нервы.

Я молча читаю документы, что подготовил Женя, потом перевожу на него недоуменный взгляд.

— Что это значит? — спрашиваю. — Вот это проблема. Мы же обо всем договорились. Если это заявление пустить в ход, то Костя может снова посадить Эмина. Нет, мне ничего не надо, — качаю головой. — Пусть забирает все, но брата моего не трогает.

— Недооцениваешь ты нас, — улыбается Женя. — Денис не зря свой хлеб ест. И для Кости это будет сюрпризом.

Не знаю… Еще пару дней назад думала, что буду бороться до последнего. А сейчас кажется, что сил не осталось.

Дениса Алексеевича все-таки отец выбрал. Так что Карельский прав. Все останется мне, в том числе и квартира, в которой я точно жить не стану.

— Я хочу вернуть агентство, — решаю в итоге. — Бизнес мне его не нужен. И если Костя продолжит в таком духе, скоро ничего не останется. А быть причастной к этому… К черту. Только, как ты и сказал, лишние нервы.

— Я примерно так и думал, — чуть подается ко мне Женя, а я даже дышать перестаю.

Кажется, вот-вот меня снова поцелует. Я и так еле-еле взяла себя в руки после того случая в коридоре гостиницы. Полночи пялилась в потолок, думала, накрутила себя, а потом решила, что это ничего не значит. Просто поцелуй. Вот Карельский же делает вид, что ничего не было, и я смогу.

— Обед стынет, — глядя в темные глаза, говорю я.

И мы все ближе и ближе… Я уже чувствую дыхание, которое касается моего лица. Но этот момент разрушает хлопок двери.

— Это я! — кричит Ритка. — Ой, здравствуйте, — кивает, улыбаясь Жене. — Давайте поедим.

Пусть подруга немного разряжает обстановку, но легкий флер, что висел до этого в кухне, так и остается здесь. После обеда Ритка убирает посуду, а Женя поднимается со словами:

— У меня сейчас встреча, но разговор не окончен. Надо решить, что делать дальше.

— Может, тогда вечером приедешь? — спрашиваю, слыша, как у Риты в мойке что-то гремит.

— Я позвоню, Эмилия.

Иду за Женей к двери, жду, пока он обуется, но на самом деле хочу понять, что между нами происходит. Мы не говорили ни о чем, только вспоминали эту поездку. А ведь это, кажется, самое лучшее, что со мной случилось за последнее время.

— Я буду ждать твоего звонка, — произношу, когда Карельский уже выходит из дома.

— Да ты, подруга, втрескалась, — слышу и, обернувшись, смотрю на задумчивую Ритку. — Кстати, я в аптеку заскочила. Сделаешь?

Надо, но так страшно… Я столько лет хотела ребенка, а сейчас даже боюсь сделать тест на беременность. Но даже если я беременна, то Костя об этом не узнает. Он не заслуживает этого ребенка.

— Давай, — соглашаюсь я и иду наверх, сжимая в руке картонную коробочку.

Ритка нетерпелива. Через десять минут она начинает стучать в дверь. А я не могу оторвать взгляд от двух ярких полосок.

— Эмилия, ну, Эми, отзовись хоть, — скребется Ритка в дверь. — Положительный, да?

— Да, — глухо отзываюсь я и зажимаю рот рукой.

Я то ли плачу, то ли смеюсь. Не могу разобраться в своих эмоциях.

— Открой, Эмилия, — зовет меня опять Рита.

Поворачиваю защелку и смотрю на подругу. Она опускается на пол рядом со мной и смеется.

— Я оставлю ребенка, — уверенно говорю. — Пусть Костя и редкостный козел, но мой сын не будет таким.

— Уверена, что мальчик? — Ритка продолжает смеяться, и это больше похоже на истерику. — Назовем его Женей. А что, Евгений Бестужев очень даже звучит.

— Ритуль, прекрати, — поднимаюсь и подаю руку подруге. — Пойдем лучше пить чай.

Мне надо переварить эту мысль. Мне надо с ней переспать. А завтра с новыми силами, со свежей головой все будет по-другому. И до развода никто о моем ребенке не должен узнать, иначе это усложнит процедуру.

— Чай так чай, — соглашается Рита. — Но как же Карельский?

Усмехаюсь, выходя из ванной. О Жене придется забыть. Своих детей мужчины бросают, что уж говорить о чужих. Вот только терять я его не хочу. Может, возможность дружбы все еще останется?