Ты меня променял

Глава 29

Руки, которые обхватывали шею Жени, холодеют, кончики пальцев покалывает. Тело становится ватным, непослушным. Меня начинает выворачивать наизнанку от одного взгляда Карельского.

Он против. Он не хочет этого ребенка.

Губы Жени поджимаются в тонкую линию. Шумно сглотнув, он встряхивает головой и, посмотрев в мое лицо ещё раз, хмурится.

— От него? От Кости?

— От кого же ещё... — Хватка слабеет. Я опускаю руки и потираю колени, не находя места. Ничего плохого не сделала, но хочется спрятать взгляд и не смотреть на Карельского. В его глазах, где секунду назад полыхал огонь, столько недовольства.

— Ты... Когда узнала?

— Несколько дней назад, — признаюсь, глубоко вдыхая и медленно выдыхая.

— Я так и знал, что ты что-то скрываешь. Вот и узнали, что именно. — Он поднимается и отходит к окну. — И что? Оставишь этого ребенка?

Шумно сглотнув ком в горле, прикладываю ладонь к груди, чувствуя, как меня начинает трясти. Ожидала ли я этого вопроса? Скорее всего, да. Но не в таком тоне. Женя сейчас слишком груб и резок, это задевает меня не на шутку.

— Я думала, ты успел понять мой характер за короткий срок. И то, что я оставлю этого ребенка… Это вообще не должно обсуждаться. Я так давно о нем мечтала... Думаешь, решусь сделать аборт? Ни за что.

Я тоже встаю и ватными ногами иду к лестнице. Нужно подняться, переодеться и просто свалить, оставив Женю наедине с мыслями. Видимо, я слишком поспешила. Восхищение этим человеком затуманило сознание. Я быстро поддалась эмоциям, испытывая незнакомые мне ощущения. Не стоило подпускать к себе Карельского так близко, чтобы не бороться с болью, которая сейчас разрывает грудную клетку.

Слез нет. Абсолютно. Однако разочарование меня уничтожает. Хотя... Любой мужчина отреагировал бы точно так же. Это у женщин, наверное, иначе. По крайней мере, я сужу по себе. Узнай я, что у Жени есть дочь, не стала бы давать заднюю. Значит, чувства у него не такие сильные, раз он сразу рубит с плеча.

— Эмилия, куда спешишь? — Темные глаза Карельского смотрят в мои. И теперь они поблескивают, словно от слез.

Женя не сводит с меня взгляда, даже приближается. Но я не хочу продолжать этот неприятный для меня разговор. Все, что надо было, я услышала.

Я поднимаюсь на верхний этаж, игнорируя его вопрос.

Натягиваю одежду, в которой приехала сюда. Оставив на спинке дивана рубашку Жени, некоторое время пялюсь на нее, как ненормальная.

Вот так вот, Эми. Слишком быстро ты расслабилась. Оказывается, удар от Кости был всего лишь цветочками. Хотя Женя, по сути, ничего ужасного не сделал, однако его категоричная реакция причиняет мне куда больше боли, чем все выкрутасы бывшего мужа.

Говорят, когда закрывается одна дверь, то обязательно открывается другая. Где-то там, в глубине сознания я все же верила, что открывшаяся — это как раз и есть Карельский. Но нет. Нужно просто взять себя в руки, смириться и жить ради малыша. Свобода тоже хорошая штука. Надо ее ценить.

— Давай поговорим! — Женя останавливает меня, сжимая мою руку, едва я оказываюсь внизу. — Эмилия, ты сейчас как ребенок сбегаешь.

Сглотнув очередной раз, я жмурюсь. А когда открываю глаза, вижу перед собой Женю, но сейчас он стоит буквально в сантиметрах от меня и смотрит встревоженным взглядом.

— Жень, ну давай не будем тянуть. Пожалуйста, — шепчу, освобождая руку от хватки Карельского. — Я тебя понимаю... Я просто не подумала... Вообще-то, я должна была знать, что ты не отреагируешь спокойно и, естественно, не захочешь...

Вздох, выдох. Слова даются с трудом. Почему я предполагала, что Карельский примет этого малыша? Откуда была такая уверенность? А ведь это нормально — не хотеть в своей жизни ребенка от человека, которого ненавидишь. Точно так и Женя не хочет.

А вот я наоборот. Малыш под моим сердцем — единственное, ради чего я буду стойко стоять на ногах и бороться за справедливость. Не позволю больше никому лезть в мое личное пространство и пользоваться моим доверием. Пусть этот малыш и от лицемера Кости, который, как оказалось, все три года брака пользовался мной.

— Мне нужно подумать, — наконец разрушает тишину Карельский. — Позвоню тебе, ладно? Все так быстро сложилось между нами... Ты замечательный человек, Эмилия. С тобой приятно проводить время и при этом не скучать. И мне больно видеть тебя такой... Разочарованной во мне.

Женя касается пальцами моего подбородка, тем самым заставляя смотреть ему в глаза. А на мои наворачиваются слезы, и я просто отворачиваюсь, пытаясь отогнать их.

— Я не разочарована, Жень. А если даже так, то только в самой себе. Не понимаю, почему я сужу всех по себе. Вообще-то... Не маленькая ведь. Давно не девочка, но... — выдохнув, я невесело усмехаюсь. — Ты не обращай на меня внимания, ладно? Пройдет. И это пройдет.

Выхожу наружу, прихватив с собой сумочку и телефон. Дрожащими пальцами пытаюсь вызвать такси через приложение, однако голова совершенно не соображает, я тупо не понимаю, куда нажимать. Втягиваю носом воздух, будто это последний кислород в моей жизни. Сглатываю неоднократно. Ком стоит поперек горла, не даёт возможности нормально дышать.

— Я подвезу. — Карельский оказывается рядом.

— Нет, не нужно. Сама доберусь, — возражаю я, сжимая в руке мобильный.

— Эмилия, ну хватит, — Женя слишком резко цепляется за мою руку чуть выше локтя и притягивает к себе. Вжимает в свое каменное тело. — Прекрати.

Он утыкается носом мне в макушку, втягивает аромат волос.

— Я хочу к себе, — шепчу, роняя слезы. — Это гормоны на меня так действуют. Слишком много всего навалилось за последние дни. Раз уж свободна, хочу остаться одна. Закончатся все проблемы с Костей — поеду в Штаты, там устрою карьеру. Ты за меня не переживай...

— Я подвезу тебя домой, — твердо выговаривает Карельский. — Не думаю, что ты решишься уехать.

Решаю не протестовать, молча сажусь в машину.

Он всего лишь подвезет. Потом уедет.

А уеду я в Штаты или нет — вопрос времени. Скоро решу, что для меня будет лучше.

Всю дорогу мы молчим. Женя думает о своем, как и я. Он не лезет ко мне в душу, а я даже не поворачиваюсь к нему, потому что не хочу встречаться с ним взглядом.

Достаточно. Достаточно того, что влюбилась как маленькая девочка и подумала, раз он всегда рядом и поддерживает во всем... Значит примет все, что связано со мной. Однако все не так просто.

Веду себя как наивная дурочка. Ей богу.

— Спасибо, — шепчу, когда автомобиль Карельского останавливается у ворот родительского дома.

— Прости, если задел словами, — проговаривает Женя, бросая на меня короткий взгляд. Но быстро его отводит. — Не хотел обидеть. Позвоню, когда немного отойду... Остыну. Хорошо?

Пробормотав короткое «Ага», я быстро покидаю салон. В ушах звенит от напряжения. Чувствую, что накатывает истерика, хотя я далека от всего этого. Абсолютно спокойно реагирующая на любые ситуации Эмилия сейчас готова орать и плакать. Я не была такой... Однако сейчас в меня будто вселился совсем другой человек. Слишком эмоциональный и импульсивный. Человек, который не умеет держать эмоции под контролем.

У Жени я приняла душ, однако оказавшись в родительском доме, я снова бегу в ванную и, стянув с себя одежду, становлюсь под холодные струи. Вода помогает хотя бы чуточку прийти в себя и трезво проанализировать реакцию Карельского.

Мы всего лишь поцеловались пару раз, а я уже подумала, что между нами все серьезно. Наивная дурочка.

Он прав. Во всем! Я не могу его осуждать. Не имею на это права. Не хочет он чужого малыша...

И правда, зачем ему чужой ребенок, когда он может найти себе достойную женщину, которая родит для него собственных детишек?

— Систер, — доносится до меня, едва выхожу из ванной.

— Я здесь, — говорю как можно громче, но горло сдавливает спазм. — Сейчас спущусь.

Надеваю домашнее свободное платье, затем включаю фен. Стою перед зеркалом и пытаюсь высушить волосы, когда дверь медленно открывается, и в комнату заходит брат. Его хмурый взгляд сразу останавливается на моем лице.

— Я думал, ты прыгать от счастья будешь, что наконец избавилась от подонка. Но ты... Плакала, да? Я чего-то не знаю, Эми? — Брат всегда чувствует, когда со мной творится что-то неладное.

Отложив фен в сторону, я обнимаю Эмина и, положив голову ему на плечо, всхлипываю.

— Избавилась. Наконец-то...

Эмин гладит меня по спине, крепче прижимая к себе.

— Но тебя что-то тревожит, — подытоживает он.

— Не то, что тревожит... Эмин, я беременна. От Кости.

Брат слегка отстраняется и впивается в мое лицо неверящим взглядом.

— Ты серьезно? Это значит... Я стану дядей! Вот это новость, систер! И чего ты плачешь? Родители будут в восторге.

— Будут, знаю. Мне не терпится уже поделиться с ними... Эмин, я люблю тебя. Люблю за то, что постоянно поддерживаешь и всегда рядом. Как хорошо, что у меня есть такой брат, как ты.

Брат вновь хмурится. Будто размышляя над причиной моих слез.

— Скажешь, почему плачешь? Ведь точно не из-за развода... Кхм... Или тебя твой адвокат обидел? Как его там, Карельский?

Как всегда. Эмин прямо в точку попадает. Однако знать ему правду не нужно. В конце концов, Женя меня не обидел. И вообще, ничего плохого не сделал. Изначально пытался открыть глаза и помогал во всем, как мог. Но мой ребенок — только мой. И Женя имеет полное право высказать свое мнение, что он и сделал.

А меня почему-то задело... Зря.