Ты (не) мой спаситель

10 ГЛАВА

— Как твои дела?

Напряглась ещё больше, в следующий момент спрыгивая с кровати и уносясь в ванную комнату, закрывая дверь и включаю воду в ванной, поворачивая заглушку слива. Хотелось перестраховаться. А вот вопрос бывшего парня нервировал. Сомневаюсь, что он позвонил о делах узнать. Джеймс никогда не делал ничего просто так, у всего была цель. Не смотря на свою работу и стереотипы, которые на него навешивало общество, с этим мужчиной нельзя было шутить или увиливать от ответа. Оттого он и оставался для меня всегда загадкой.

— Ты ведь не просто так звонишь, — поторопила с ответом, присаживаясь на край ванны.

Секундное молчание, тяжёлый вздох и после…

— Я хочу встретиться.

— С кем?

— С тобой, Эли.

Казалось, ловлю слуховые галлюцинации. Томсон знал о наличии мужа и тем более о слухах о нём, не стал бы он так рисковать. Хотя…

— Мне нужны веские причины для встречи, Джеймс, — твёрдо ответила, параллельно пытаясь прислушаться к звукам в комнате.

— Я узнал о твоём отце, — секундная пауза. — Почему ты не рассказывала мне о нём? Я бы никому не разболтал, ты же знаешь.

«Так вот оно что!», — хмыкнула, начиная улавливать суть.

— Для твоей безопасности молчала, — соврала, хотя на самом деле просто не желала с кем-либо делиться семейной тайной.

— Я хочу встретиться и поговорить нормально. Сомневаюсь, что это телефонный разговор, — всё настаивал.

Почему-то для меня эта встреча не представлялась возможной, и дело тут не в Лирссман. Что-то настораживало в словах бывшего любовника, словно упускала важную деталь, постоянно от меня ускользающую. А вот любопытство подкидывало дров в огонь, твердя, что от одной встречи где-нибудь в многолюдной кофейне, ничего не изменится.

— Тебя волнует только это? — наконец-то спросила.

— Не совсем. Хотел предложить деловое сотрудничество. Оговорюсь сразу, это связанно с музыкой.

Нахмурилась, с трудом представляя Джеймса у себя на студии.

Нет, он приходил пару раз, чтобы забрать меня с работы, но никогда не проявлял интереса к подобному виду творчества. Казалось порой, что он и интересов моих не разделял, принимая это просто как данность. Хотя у нас никогда и не было разговора о том, что мне бы пересмотреть интересы и уйти в другое направление.

— Серьёзно?! — не удержалась и чуть повысила голос, тут же бросая пугливый взгляд на дверь.

— Я бы мог рассказать обо всём по телефону, но это долгий разговор. Хочу сразу закрыть формальности.

Да, я знала Джеймса. Если дело касалось работы, то он не ходил вокруг да около, сразу принимая решение, и урегулировал все вопросы с контрактами, нюансами и т. д.

Закусив губу, пыталась прикинуть риски такой встречи. Самое сложное — вырваться из дома, Ришард точно коршун, за каждым шагом следит. Да и в людном месте встречаться не вариант, сразу супругу обо всём доложат, а обсуждать те же дела где-то вдали от людских глаз, опасно. Вряд ли Томсон хочет меня убить или навредить, но он раньше и об отце моём не знал, и вообще мы были парой. Сейчас изменилось абсолютно всё, отделив нас друг от друга максимально.

И я бы ещё могла долго думать и всё взвешивать, но услышала стук в комнате, моментально напрягаясь.

— Я перезвоню, — тихо пролепетала, кидая телефон в корзину для белья, предварительно ставя на беззвучный режим.

И только вновь села на край ванны, как дверь распахнулась, ударяя по коже едва заметным ветерком, и вот, я смотрю на грузного Лирссман, занявшего собой весь дверной проём, и смотрящего сканирующе на меня, затем осматривая всю комнату, выискивая любую странность. Вопросительно приподняла бровь, вновь удостоившись хмурого взгляда.

— Что ты делаешь? — вкрадчиво спросил, подходя ближе.

— А не видно? Хочу принять ванну, — пожала плечами, вставая, пытаясь хоть так сократить между нами разницу в росте, так как Ришард слишком давил.

— Врач запретила.

«Блин! Точно!».

— Забыла, — спокойно произнесла, разворачиваясь спиной к супругу и, потянувшись, отключая воду, а следом открывая задвижку, позволяя жидкости стечь в канализацию.

Лирссман оказался прямо за спиной, едва касаясь мощными бёдрами моих ног. Когда на ягодицы опустились горячие ладони, слегка массируя, а затем перемещаясь на бёдра, на миг напряглась, тут же понимая, что это просто прикосновения, и лезть ко мне в трусы мужчина пока не станет. Выпрямилась, и, словно ни в чём не бывало, попыталась развернуться, только вот у Ришарда были иные планы.

Он больно впился пальцами в кожу сквозь ткань, дёрнул, отчего я вписалась спиной в его стальную грудь, опалил дыханием висок, затем шею, проводя по ней обжигающим чуть шершавым языком, заставляя сердце биться чаще, то ли от волнения, то ли…от возбуждения.

— Если ты что-то от меня скрываешь, Эли… — тягуче с хрипотцой протянул, следом прикусывая хрящик уха.

— Что я могу скрывать в ванной? Русалку? Или может, в шкафчике с косметикой припрятала мужчину? — фыркнула, пытаясь скрыть за язвительностью свои истинные чувства.

Возникла пугающая тишина.

Миг.

Я повёрнута лицом к Лирссман, но ничего не успеваю сказать или сделать, как мне затыкают рот грубым поцелуем, граничащим с безумством. Замычала рефлекторно, пытаясь отстраниться, отчего супруг, схватив меня за талию, вписал спиной в рядом находящуюся стену, тем самым отрезая пути к отступлению. Поцелуй углубился, и теперь один очень наглый язык вовсю хозяйничал, ведя довольно-таки провокационную игру, в пламени которой сгорала.

Упёрлась ладонями в литые плечи, на что Ришард перехватил одну руку за кисть, кладя ладонь на внушительных размеров член, спрятанный в брюках. Дёрнула руку, словно горящих углей коснулась, но Лирссман вновь повторил свою манипуляцию, тихо рыкнув и прикусив меня за губу. А в следующую секунду…

Мозг явно отключился, так как я уже сама сжала руку, слыша очередной удовлетворённый рык над ухом. Провела ладонью вверх-вниз, чувствуя, как мужское тело словно каменеет.

Супруг содрал с меня футболку, то сжимая, то как-то дико целуя грудь, прикусывая сосок, отчего я плавилась в ощущениях порока, выгибаясь навстречу, словно давая безграничный доступ к своему телу.

Щёлкнула пряжка ремня, треск молнии, и вот, я уже сжимаю толстый член ладонью, ощущая каждую венку и изгиб. Где-то на задворках сознания проносится констатация того, что я сама, без помощи Ришарда, «шагнула» дальше в своих манипуляциях, но сейчас это казалось чертовски правильным.

Водила рукой по восставшей плоти, то сжимая, то разжимая ладонь, царапнула ноготками по головке, ощутив, как член дёрнулся в руке, а следом раздался и мужской утробный стон. Лирссман ещё крепче сжал меня, вырывая уже из моей груди стон. И ведь мы даже не дошли до главного. Всего лишь прелюдия, распалявшая нас, точно пожар.

Скользнула рукой до основания более уверенно. Вновь поднялась к головке, и даже не поняла, как ускорила движения, словно сама от этих движений удовлетворяясь.

И со стоном разочарования, откинула голову на холодный кафель, стоило Ришарду закинуть обе мои руки себе на плечи, оставляя на шее засос, а после сжимая ягодицу рукой с такой мощью, что ощутила острую боль, зашипев. Когда живот обожгло горячим семенем, уже вовсе находилась будто в другой реальности, хотя отчётливо уловила мужской стон вперемешку с удовлетворённым рыком.

А дальше…

Казалось, мы целую вечность простояли у стены, оба восстанавливая дыхание и принимая произошедшее. Лирссман намочил полотенце под краном, при этом не отпуская меня, всё также продолжая прижимать к себе, протёр мой живот, а после, подхватывая под ягодицы, продолжая прижимать к своей груди, отнёс в спальню. Только вот Ришард лёг спиной на кровать, отчего я оказалась на нём. И мне бы возмутиться, хоть что-то сделать, но я была так вымотана морально, что и пальцем не могла пошевелить.

— Болит? — раздалось хриплое над головой, и тут же оголённого живота коснулась грубоватая ладонь, вызывающая невольный спазм мышц.

В начале не понимала, о чём мужчина спрашивает, продолжая молчать. А потом начала взвешивать варианты ответа.

— Немного тянет, — всё же приврала.

Без понятия, какой реакции ждала, но явно не того, что последовало дальше.

Ришард крайне аккуратно уложил меня на постель, прикрыв тонким одеялом, а после коротко распорядился:

— Лежи.

Прежде, чем он покинул спальню, отметила, как мужественно и даже красиво он расстегивает пуговицы чёрной рубашки. Но вместо того, чтобы радоваться одиночеству, ощутила укол раздражения.

«Стоило мужчине узнать о моей боли, и он тут же слился, как бОльшинство представителей его вида».

Перевернувшись на другой бок, притянула колени к груди, задумчиво рассматривая узоры декоративной штукатурки на стене. Запоздало обрушилось осознание произошедшего, и я закрыла лицо ладонями, стараясь забыть свою распутность.

Да, с Джеймсом мы не только миссионерскую позу практиковали, и ублажить друг друга могли разными способами, но сейчас…

«Элеонора! Это же Лирссман! Чёрт! Как ты вообще сама к нему в трусы полезла!», — вопило всё внутри, заставляя сгорать в собственном огне, разрушающихся моральных принципов.

Пусть изначально, ради спасения, готова была на всё, но после слов о фиктивности брака, о взгляде мужчины на себя, в котором явственно читалось раздражение, успокоилась, радуясь, что не пришлось торговать телом. Но после первого секса, между нами резко всё переменилось. И я бы хотела узнать, о чём думал мужчина, переступая эту границу.

Без понятия, сколько так пролежала, но уже собиралась встать и переодеться в новую пижаму, как дверь спальни распахнулась, ослепляя меня многогранными запахами еды. Опешив, вцепилась в простынь на груди. Мэри вкатила передвижной двухъярусный столик, уставленный изобилием моих любимых блюд. И пока отходила от шока, в комнату вошёл Лирссман, одетый в домашние хлопковые брюки и серую футболку в облипку. Девушка тут же удалилась, тихо прикрыв за собой дверь, а я, перевела вопросительный взгляд со столика на мужчину.

— Тебе прописали постельный режим, — только и произнёс Ришард, подходя к окну и задёргивая шторы, отрезая нас полностью от солнечного света.

Когда он подошёл к внушительных размеров плазме, беря пульт с боковой панели и включая, меня будто перемкнуло. Взгляд сам собой устремился на световой экран, наблюдая, как супруг пролистывает разные вкладки, вскоре включая какой-то боевик.

«Если бы он выбрал мелодраму, я бы окончательно потеряла связь с реальностью».

— Сядь, — короткий приказ.

Словно сомнамбула подчинилась, прижимаясь спиной к мягкому основанию кровати, а ноги подтягивая к животу. Ришард наклонился над передвижным столиком, что-то щёлкая под верхним ярусом, а затем этот ярус снимая вместе с деревянными невысокими ножками, ставя всё на кровать передо мной. А я до сих пор не улавливала нить происходящего. Точнее, зрением всё считывала, и могла как-то резюмировать, но мозг отказывался воспринимать происходящее, как реальность, учитывая поступки Лирссман более ранние, а ещё то, что слышала о нём когда-то.

Обогнув кровать, Ришард уселся рядом со мной, пододвигая столик ближе и уверенно беря тарелку с салатом из овощей и сыра, и протягивая мне.

— Ешь, — вновь приказ.

Учитывая, что мне раздают распоряжения, а не сюсюкают, как-то ещё можно было не рассмеяться от безумия.

Покорно взяла тарелку, после вилку, и поедание пищи даже как-то отвлекло, возвращая ход мыслей. А после, забрав пустую тарелку, мне всучили мясную лазанью, от души посыпанную сыром. Когда и её доела, а тарелка оказалась на столике, уже сама попросила апельсиновый сок, стоящий на втором ярусе. Думала, Ришарду надоест со мной нянчиться и он меня пошлёт. Но вместе этого он встал, вновь обогнул кровать, налил мне сока, подождал пока я выпью, забирая пустой стакан, после возвращая столик с кровати на своё законное место и…

Чуть ли не вскрикнула, едва Лирссман сел на кровать, прислоняясь спиной в мягкому изголовью, а меня перетаскивая на свои колени. Кажется, дышать перестала особенно после того момента, как мужчина возобновил показ фильма. Ничего не понимая, смотрела на происходящее на экране, но суть не улавливала, ведь мысли летали очень далеко. Позже перевела взгляд на Ришарда, понимая, что скорее всего пялюсь слишком нагло, но казалось, передо мной…совершенно иной человек.

Секунда.

Супруг смотрит на меня чуть свысока с вопросительно приподнятой бровью, а я всё также молча вглядываюсь, но на этот раз уже в серые глаза, в которых словно стало меньше холода.

— Переключить фильм? — только спрашивает.

Занавес.

«Что происходит? Тайсон успел ему что-то вколоть?», — веду мысленный монолог. — «Или я ударилась головой и нахожусь в коме? Или просто мозг…потёк».

— Тебе разве не нужно работать? — спокойно полюбопытствовала.

— Я решил сделать сегодня выходной.

«Всё страннее и страннее».

— И собираешься смотреть со мной…фильмы? — скептически спросила, в следующий момент тыкнув пальцем в мужскую грудь.

— Что ты делаешь? — только спросил, проигнорировав вопрос.

— Проверяю, что это ты.

Ришард удостоил меня хмурым взглядом и молчанием, а мне от такого взгляда было крайне некомфортно, поэтому перевела всё внимание на телевизор. В какой-то момент мы уже лежали, причём Лирссман расположил меня под боком, кладя ладонь на ягодицы, словно пригвождая к месту. И всё выглядело крайне…странно.

Странно.

Да, теперь это слово окончательно засело в голове, отражая всё, что происходит вокруг. Ришард не был тем человеком, с кем можно посмотреть фильм в спокойной обстановке или поговорить по душам. У него всё выверено, чётко по списку, ни одного отклонения от собственной нормы, и вот теперь…

«Очень сомневаюсь, что он устал, решив воспользоваться случаем, под предлогом недомогания жены», — усмехнулась про себя, устраивая голову удобнее на стальной и уже обнажённой груди.

Вскоре мои глаза начали слипаться, что не удивительно, учитывая ужасный ночной сон и события дня. И в какой-то момент позволила себе закрыть глаза окончательно, погружаясь в спасительный сон.

Мне ничего не снилось. Сплошная темнота. Да и проснулась…в кромешной темноте. Поводила руками вокруг себя, никого не обнаружив, затем на ощупь искала прикроватный выключатель. Когда спальню озарил мягкий свет прикроватных светильников, оглядела пространство, убеждаясь, что одна в комнате, столик с едой отсутствует, как и следы Лирссман. Встав на мягкий ковёр, размяла затёкшие мышцы шеи, после чего подошла к окну и распахнула шторы, чуть не ослепнув от солнечных лучей.

— Чёрт! — выругалась, отскакивая назад.

Побежала в ванную, доставая телефон из корзины для белья, отмечая несколько пропущенных звонков по работе, от Джеймса, но вот никаких сообщений от таинственного анонима.

Протерев лицо рукой, обратила внимание на время. Только восемь утра доходило, но по своим подсчётам, я проспала больше двенадцати часов, что для меня в новинку.

Приняв тёплый душ, приведя себя в порядок, уже облачалась в гардеробной в футболку, как замерла, подходя ближе к зеркалу, и прикасаясь пальцами к шее, точнее к яркому такому засосу.

«Ну, вот зачем! Взрослые же люди, а не какие-то подростки», — расстроено подумала, откладывая футболку, и беря с полки тонкую трикотажную кофту с высоким воротом без рукавов.

Накинула на плечи длинный вязанный кардиган практически до пят, обула совершенно новые утеплённые мокасины, и покинула спальню, на ходу собирая волосы в высокий хвост. Стоило спуститься на первый этаж, и ко мне тут же подбежала Мэри, уточняя, что я буду на завтрак.

— Я бы хотела позавтракать в саду. Кажется, сегодня тепло.

Девушка мило улыбнулась и тут же ушла, кивнув в знак понимания.

Я же, вздохнув, остановилась посередине холла, смотря по сторонам, а после подходя к узкому окну у входной двери, выглядывая наружу. По периметру участка проходились сразу несколько бравых солдатиков во всём чёрном, цепко осматривающих местность. Ещё двое стояли около закрытых высоких ворот, о чём-то переговариваясь между собой. Не увидев ничего интересного, отошла, вскоре перемещаясь в столовую, где, через витражные двери, вышла на свежий воздух.

На миг остановилась, любуясь верхушками сосен в лучах утреннего золотого солнца в окружении пушистых облаков. Запахнув на груди кардиган, спустилась по ступеням, направляясь в сад, где уже успели выставить небольшой деревянный столик с двумя ротанговыми креслами с мягкими подушками. Слуги застилали стол белоснежной скатертью, тут же выставляя столовые приборы, свежевыжатый апельсиновый сок в высоком графине, тарелки с различными блюдами. При моём виде почтительно кланялись, желая доброго утра. Кажется, я поблагодарила каждого в отдельности, чем заслужила мягкую тёплую улыбку Мэри, стоящую рядом со столом.

— Позавтракаешь со мной? — спокойно спросила, едва садясь на кресло.

— Благодарю за приглашение. Но я уже позавтракала. И, если у вас пока нет больше поручений, я пойду в дом.

Да, глупо с моей стороны было предлагать девчачьи посиделки, это даже…не этично. Отец всегда мне говорил, что прислугу нельзя подпускать слишком близко, иначе вскоре сотрётся эта грань «начальник-подчинённый». Я прекрасно об этом помнила, и до сегодняшнего дня соблюдала этикет, но мне просто захотелось поговорить с кем-нибудь посторонним, обсудить простые девчачьи вещи, без сплетен и интриг.

Поедая овощной салат с креветками, запивая всё соком, задумчиво разглядывала распускающиеся бутоны алых роз. Вспомнила, что у мамы была мечта о подобном саде, но вместо этого у нас стоял на подоконнике какой-то денежный цветок. Средства отца позволяли нам купить загородный дом, оборудовав там всё так, как хотела мама, но она постоянно отказывалась, аргументируя это тем, что за розами нужен особый уход и время, а нанимать помощницу нет смысла. Зато, отец воплотил у себя мечту своей бывшей возлюбленной, ещё и картину её хранил…

Прикрыла глаза на секунду, смахивая наваждение и непрошенные слёзы. Проще всё списать на совпадения, учитывая характер и поступки Террела, но разум настойчиво твердил, что врать самой себе грешно.

Чуть позже мне принесли мятный чай с лимоном и облепихой, и уже полюбившиеся круассаны с нежнейшим ванильным кремом и кусочками клубники, с посыпкой из миндальных лепестков.

Я вновь рассматривала розы, размышляя о том, что было бы интересно посадить новый вид и попробовать самой за ними ухаживать, как из дома, уверенной размашистой походкой, вышел Лирссман, одетый в строгий тёмно-шоколадный костюм и белоснежную рубашку с расстегнутыми пуговицами у горла.

Совру, сказав, что его вид вызвал равнодушие. Совершенно наоборот.

Не думала, что мужчины в классике меня так возбуждают, а может всё деле в человеке. Комплекция супруга вызывала восхищение у каждого, уверена, многие мужчины упахивались в зале, чтобы получить подобное тело воина, а ещё учитывая внушительный рост…

Понимая, что меня несёт не в ту степь, схватила чашку, отпивая чай.

— Доброе утро, — ровный чуть с хрипотцой голос, а затем бесцеремонно, мужчина хватает меня за подбородок, вынуждая закинуть голову назад, и оставляет на губах короткий, но крепкий припечатывающий поцелуй.

Секунда.

Ришард сидит напротив в ротанговом кресле, расстегивая пиджак. Тут же ему принесли чашку с крепким кофе, тарелку с мясным стейком и овощами на гриле. Учитывая, что мне такое даже не предлагали, а еда явно только что приготовленная, то мужчина распорядился заранее о завтраке, видимо, получив весточку о моём пробуждении. Что тоже…странно.

«Мог позавтракать в городе, или где он там был …».

— Ты работаешь ночью? — всё же спросила, не сумев сдержать любопытства.

— Иногда.

Коротко и ясно. И почему-то взгляд зорко осматривает пространство, словно пытаясь что-то или кого-то отыскать.

— Ты вообще спишь?

— Мне хватает четырёх часов сна в сутки.

— Везёт, — хмыкнула, вгрызаясь в круассан.

Лирссман перевёл взгляд на меня, смотря этак лениво, но в то же время пытливо.

— Разве творческие люди не спят и вовсе сутками, когда вдохновение находит? — мягко спросил, вновь удивляя.

Между нами выстраивался абсолютно нормальный человеческий разговор и это пугало. Во всяком случае, Лирссман не тот человек, с кем бы хотела вести такие беседы, так как это ведёт к сближению, соответственно, и к чувствам. Мне же хотелось оставить хоть какую-то дистанцию, сохранив душу. Я не сломалась перед отцом, перед Ришардом тем более не планировала этого делать.

— Потом же сутками и отсыпаются, — резюмировала немного отстранённо. — Кстати, о работе…

— Хочешь ездить в студию? — перебил супруг прежде, чем закончила, отчего заступорилась.

— Так проще. Приглашать в этот дом артистов и всех сотрудников неправильно. Да и, уверена, чтобы им сюда попасть, придётся потратить не мало времени и нерв на пропускном пункте. Вряд ли, ты позволишь просто так пропускать кого-либо.

— Естественно, — твёрдо ответил. — Эта резиденция — несокрушимая крепость, и я не потерплю изменений сего факта.

Воцарилось молчание, так как я свою позицию уже выдвинула, ожидая вердикта. Серые глаза, вновь наполненные холодом, медленно рассматривали меня, словно пытаясь уличить в скрытых умыслах. И да, я не собиралась раскрывать всего происходящего. Привыкла решать проблемы сама, и не хотелось, чтобы кто-то отбирал и это.

— Хорошо, — раздалось ровное спустя несколько минут. — Но тебя будет отвозить и привозить охрана. Все дополнительные перемещения сначала согласовываются со мной. Никакой вольности, Эли, и никаких игр. Я обязательно узнаю, и сомневаюсь, что тебе понравятся последствия.

Последнее предложение прозвучало довольно-таки жёстко, да и каждое слово будто было пропитано арктическим льдом. А я про себя даже облегчённо выдохнула, видя того самого привычного мне властителя Инферрис, о котором слагали жуткие легенды. И от вчерашнего какого-то домашнего Ришарда, не осталось и следа.

— Ты не первый мужчина, угрожающий мне. И поверь, я в курсе последствий, — спокойно ответила, ликуя о небольшой победе. — График моих передвижений сбрасывать тебе?

— Всё верно.

— Что ж, если тебе больше не о чём мне поведать, пожалуй, я пойду в комнату и составлю график. Не буду отвлекать от работы.

Мило улыбнувшись, быстро отодвинула кресло от стола, поднимаясь и делая шаг в сторону, но кисть руки обхватили грубые пальцы, сдавливая точно в оковах.

— Никаких игр, Эли, — предупреждающе произнёс, оставаясь спокойным.

Но я знала, «что» скрывается за этим спокойствием. Только надеялась, что в студии как-то удастся организовать встречу с Джеймсом, ведь вариантов больше не было, а Лирссман об этом не узнает.

— Я с тобой даже тягаться не стану, — фыркнула, всё же выдёргивая руку из захвата и уходя в дом.

Запястье продолжало словно гореть, хотя даже покраснения не осталось. И я понимала, что Ришард позволил мне уйти, как и в принципе, всё здесь происходит лишь с его позволения.

Чуть позже, тщательно составив все графики на ближайшую неделю, подписав, с кем и во сколько у меня встречи, чем мы будем заниматься, всё перепроверила, распечатывая документы в кабинете отца. Взгляд метнулся к потайной комнате, и желание, вновь туда зайти, было крайне велико, но всё же сдержалась. Все листы с текстом сложила в папку, оставляя на столе, и прикрепляя записку сверху «Прочитать сегодня!». На завтра в обед уже запланировала одну встречу, и надеялась, что Лирссман не станет с этим тянуть или вставлять палки в колёса. А вот на счёт Джеймса придётся потерпеть, так сказать, войти в доверие Ришарда и притупить его внимание.

И пока возвращалась по длинным коридорам в комнату, с ужасом размышляла о том, что придётся втереться в доверие к супругу, чтобы он практически из моих рук ел, насколько это возможно. Да и вчерашняя ситуация в ванной комнате никак не уходила у меня из головы. Если я простыми ласками на один вечер превратила мужчину в заботливого рыцаря, что же можно сделать, используя методы серьёзнее. К тому же, Лирссман меня возбуждает, отвращения не вызывает, любовник из него потрясающий, поэтому совесть моя чиста. Плюс, мы всё же женаты, и пальцем в меня тыкать никто не посмеет. Правда, оставался вопрос на счёт ребёнка, которого Ришард так вознамерился получить. Следовало обзавестись противозачаточными, но за каждым моим шагом следят и будут следить, докладывая обо всём своему господину. Пойду в аптеку — последуют вопросы от супруга, и в итоге докопается до истины. Всё же, он не идиот. Закажу через интернет — узнают. Оставалось только просить кого-то на студии помочь мне, сославшись на огромную загруженность. Уверена, кто-то из девушек войдёт в моё положение.

В спальню заходила в приподнятом духе, нахваливая себя за смекалистость. Видимо, не зря Террел столько сил и знаний в меня вкладывал, точно ведь знал, что меня ждёт нечто подобное. Не прям замужество фиктивное, да ещё с Ришардом, а какое-то давление мужчины.

И, вдохновлённая, ещё документы все перекинула супругу на электронную почту, после чего скрылась в своей личной студии, заранее предупредив Мэри, чтобы меня не беспокоили, так как я буду спать.

Размяв руки и пальцы, встряхнула головой, а после села за синтезатор, надевая объёмные наушники. И…

Время остановилось.

Ноты складывались в мелодию плавно, быстро. Прослушала получившуюся запись, сев за большой монитор компьютера, начав что-то подправлять, добавляя биты и звуковые эффекты. Не поняла, в какой момент успела накидать текст. Я находилась в «потоке», отключившись от реальности. Позже расхаживала по комнате, раз за разом включая получившуюся музыку, напевая слова, тут же что-то меняя или добавляя в тексте. Без понятия, зачем ещё записала собственный голос, но, когда включила готовую композицию, прибавляя звук в наушниках на максимум, то затаила дыхание.

Казалось, эта песня была пропитана пронзительными чувствами, ноты лились одна за другой, и вообще… Я словно лучше ничего и никогда не писала. И отдавать эту композицию кому-либо не желала, вдруг…

«Я ведь могу выложить эту песню в сеть анонимно, придумав себе псевдоним. Никто не узнает мой голос, так как все уверены, что я петь не умею».

Чувствуя этакое озорство, открыла в браузере страницу на популярную сеть, где каждый мог загрузить, что душе угодно, естественно, в определённых рамках приличия.

Сбросила песню, название, а после остановилась, так и не прикасаясь более пальцами к клавиатуре. С псевдонимом дела обстояли сложнее. Хотелось чего-то лёгкого и не очевидного. То, что никак не наведёт на меня.

«Ката Мэй», — мелькнуло в голове, и я вспомнила, что когда-то у меня был план побега, и по документам меня должны были звать — Катарина Мэйерр. Для певца это слишком длинно, и люди могут не запомнить, а вот сокращение, вполне созвучно.

И вот, выложив наскоро сотворённое произведение в сеть, отключила компьютер, тут же поднимаясь с кресла и покидая своё убежище.

Закрыв проход, покрутилась перед зеркалом, отмечая, что мои глаза вновь сияют, а за спиной словно крылья выросли. Казалось, я медленно, но верно, выкарабкиваюсь с самого дна к свету. Но не стоит забывать, что даже за шаг перед победой, можно оступиться, возможно, оказываясь ещё ниже, чем прежде.