Ты не знаешь меня

27. Таша Эванофф

https://www.youtube.com/watch?v=nVjsGKrE6E8

Лето печали

— Вы когда-нибудь прощались с мужчиной, зная, что это навсегда?

Таша Эванофф

Я одеваюсь в красное. Моя мама говорит, что блондинки всегда должны одеваться в красное, если хотят выглядеть сексуально. Я стою перед зеркалом, но не вижу своей сексуальности, потому что я бледная и расстроенная. Румяна. Побольше положить румян. Вот что мне необходимо. Я провожу кистью с румянами по скулам, и они окрашиваются цветом.

А глаза? Что можно сделать с грустью в глазах?

Я отворачиваюсь от зеркала.

Нагибаюсь и целую Сергея.

— Я ухожу последний раз, поэтому перед тобой не испытываю никакого чувства вины, слышишь? — спрашиваю я его.

Он скулит, и я притягиваю его для обнимашек. Он по-прежнему очень тихо поскуливает, даже когда я отстраняюсь, он продолжает скулить.

— Будь хорошим мальчиком и дождись меня, ладно?

Я поднимаюсь, и он тоже встает. К моему удивлению, он лает, глядя на меня.

— Тссс... фу голос. Все спят, — говорю я, быстро приседая и крепко обнимая его еще раз. Я понимаю, почему он так себя ведет. Он чувствует мое состояние — я ужасно расстроена.

— Все хорошо, — пытаюсь я задобрить его. — Я в полном порядке. По крайней мере, буду в порядке. Я перестану грустить, и все постараюсь забыть. Я вернусь утром, и мы пойдем гулять в парк. Будь хорошим мальчиком, хорошо?

Я протягиваю ему лакомство, но он отказывается от него.

— Я оставлю его здесь, и ты съешь, когда захочешь. Оно такое вкусное, ммм!

Я опять целую свою любимую собаку и направляюсь к двери, но он идет за мной жалобно скуливая, он плачет, будто я физически причиняю ему боль, когда закрываю за собой дверь. Я на секунду останавливаюсь, прислушиваясь, он скребет лапой по двери, но я понимаю, что ничем не могу ему помочь, поэтому снимаю туфли и тихо-тихо спускаюсь по лестнице.

В доме стоит такая тишина, что я слышу стук своего сердца. Я никогда так не рисковала, причиняя беспокойство своему отцу, по крайней мере, раньше. Если в данную секунду меня кто-нибудь поймает, то всем людям, которых я очень сильно люблю, будет угрожать опасность. Мне всегда казалось, что отец любил меня своей любовью, но теперь я поняла истину — я всего лишь пешка в его игре. Я лично не имеют для него никакой ценности, кроме как, с моей помощью он сможет открыть двери в самые уважаемые слои общества.

К счастью, нервозность и моя печаль, что в этот вечер все происходит не так, как всегда, не оправдываются. Я легко штурмую стену, несмотря на свое потрясающее платье, такси ждет меня в конце улицы, и я даже не успеваю опомниться, как стою перед дверью Ноя. Я нажимаю на звонок, и он тут же открывает.

Я улыбаюсь ему самой обворожительной улыбкой, на какую способна, но достаточно одного его взгляда на мое лицо, из-за чего он спрашивает:

— Что случилось?

— Я здесь, так что ничего. Абсолютно ничего, — спокойно лгу я.

Он тянет меня внутрь, но его глаза не оставляют мое лицо.

— Ты выглядишь потрясающе, — бормочет он, уткнувшись мне в шею. Фоном, я слышу песню «Когда мужчина любит женщину», доносящуюся из его дома.

Я не хочу плакать. Я не должна грустить. Мне хочется потанцевать с ним, поэтому с улыбкой интересуюсь:

— Ты не потанцуешь со мной? — почему-то спрашиваю я шепотом. Последний танец. Может он поможет мне забыть мою великую печаль.

Он поднимает голову и мягко улыбается.

— Папа молится, чтобы ты не попала в беду?

Я улыбаюсь, он крепче обнимает меня, и мы медленно двигаемся в такт музыке. Я зарываю свое лицо в его шею и вдыхаю его прекрасный мужской запах.

— Сергей не хотел, чтобы я уходила сегодня вечером, — шепчу я.

Он отстраняется от меня и смотрит мне в глаза.

— Почему?

Я не знаю, что ответить.

— Ты расскажешь мне, что случилось или мне придется использовать свой секретный метод, чтобы получить информацию, — поддразнивает он меня, хотя смотрит, на самом деле, очень серьезно.

— Ты собираешься использовать на мне секретный метод? — переспрашиваю я его.

— Да. Ты сама напросилась.

Он поднимает меня на руки и несет в спальню.

Я смеюсь, а мое сердце плачет — не оставляй меня.

Он укладывает меня на кровать и внимательно рассматривает сверху-вниз. Его глаза потемнели и стали голодными.

— Боже, ты такая красивая, Таша, — говорит он, выдыхая почти с шипением.

— Я не хочу, чтобы сегодня ты использовал презерватив. Я хочу почувствовать тебя по-настоящему. Хочу, чтобы ты наполнил меня своей спермой.

Он прищуривается.

— Ты принимаешь таблетки?

Я отрицательно качаю головой.

— Но…

Я тут же хватаю его за руку.

— Я хочу этого.

— Уверена?

— Я никогда не была так уверена.

Очень осторожно он снимает с меня платье и нижнее белье. Затем он проходится губами по каждому дюйму моего тела. Каждому кусочку, каждому изгибу, по припухшей плоти, по влажной, пока я не начинаю чувствовать себя мягкой и податливой, словно топленое масло, словно я это уже не я, так как не чувствую своего собственного тела. Я ощущаю, как жар опаляет мою киску, как будто я сидела на солнце весь день, раздвинув ноги.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он.

— Мммм, — у меня даже не ворочается язык. Моя киска видно издевается надо мной, она полностью отключила мой разум. Как только я почувствовала головку его члена, входящую в меня, у меня вырывается тихий стон. Мои мышцы, будто ждали и жаждали этого с нетерпением, желая захватить его в плен.

— Как тебе? — спрашиваю я, сжимая внутренними мышцами его эрекцию.

— Узкая, горячая и мокрая, — он толкается в глубь.

— Черт, — в унисон говорим мы.

— Мне нравится смотреть, как мой член входит в тебя, — рычит он, жестче двигаясь.

— Не отпускай меня, Ной, — слова, которые все время крутились у меня в голове, выскользнули наружу.

Он замирает и какое-то время мы молча смотрим друг на друга.

— Тебе следует понять, Таша. Я никогда не откажусь от тебя и не отпущу, как бы ни было тяжело. Ты — моя женщина. Я буду покрывать твое тело до самой смерти, если такое мн суждено.

И от его слов у меня текут слезы.

— Таша, что случилось?

Я отрицательно качаю головой.

— Не останавливайся.

Он с беспокойством смотрит на меня.

— Тебе хорошо?

Он пытается из меня выйти, но я хватаю его за бедра.

— Нет. Не останавливайся. Пожалуйста, закончи. Пожалуйста, заставь меня кончить. Сделай сегодняшний секс самым красивым, который когда-либо у нас был.

— Я не могу. Я не могу ничего сделать, когда ты плачешь...

— Со мной все хорошо. Честно. Пожалуйста. Ради меня, сделай так, как я прошу, — слезы свободно стекают к моим вискам, пока я пытаюсь изо всех сил взять себя в руки.

Он смотрит на меня со странным выражением на лице, затем глубоко погружается в мою киску. Я не отвожу от него глаз — одна страсть читается в них, мне хочется запомнить его именно таким. Наступит день и это сумеречное время, когда я была так счастлива, больше не будет вызывать во мне такую печаль. Тогда я постигну искусство быть счастливой, если вообще смогу. Но для тех, кто так зависит от меня я готова, поскольку — подарок. Я готова переждать зиму, за которым однажды последует апрель.

Я настолько, хотя и медленно, поглощена этим сильным чувством, мчащимся через меня, что не замечаю малейшее изменение в его лице. Я вижу, что он готов к кульминации, но он по-прежнему движется в определенном такте, чтобы заставить меня кончить.

Его толчки становятся грубее и более сильными, пока он скользит из и в меня. Я замечаю, как ускоряется его дыхание, становясь более жестким, его ноздри подрагивают, мышцы шеи и плеч бугрятся. Он смотрит на меня таким глазами — желающими, нуждающимися, чтобы я кончила. Он не шагнет первым за эту грань, сначала должна я.

Я ощущаю всеми фибрами тела, как к нему приближается оргазм, словно из длинного тоннеля движется поезд, хотя и не совсем длинного. Умом я понимаю, что он не кончит раньше, чем я. Особенно, когда я в таком настроении.

— Извини. Мне кажется, что я не в состоянии сегодня, — извиняюсь я.

— Мы никуда не спешим. Просто расслабься и пусть будет, как будет, Таша.

Я вижу, как у Ноя напряжены мускулы шеи, бицепсы рук. Он еле сдерживается, с трудом контролируя себя.

— Не жди меня, — шепчу я.

— Ты или кончишь со мной или мы не кончим сегодня вообще, — отвечает он, нахмурив брови и не отводя от меня взгляда.

Он наклоняется и берет в рот мой соскок, вызывая разряд тока по всему моему телу. Голова становится ватной, пальцы сами собой сжимаются на его плечах. Его толчки становятся боле интенсивными. У меня вырывается стон, отчего он увеличивает темп своих толчков.

Я захватываю ногами его бедра, сжав щиколотки в замок, и отпускаю все — будь, что будет.

Его движения становятся жестче и более быстрыми.

У меня такое чувство, словно на меня мчится поезд, именно в тот момент, когда он врезается в меня и вдруг происходит странная вещь. Я исчезаю на мгновение. Это всего лишь несколько секунд, но они очень влияют на меня. В следующую секунду я уже не я, поскольку парю над своим телом. Я растворяюсь в единстве, в котором нет границ, я растворяюсь в бесконечности.

Вот он — истинный секрет оргазма в чистом виде.

Когда ты растворяешься и становишься единым с деревьями, звездами, небом, скалами, океаном, и все это происходит с тобой, с человеком. Слияние. Грешника и мудреца, хорошего и плохого, ночи и дня, смерти и жизнь, и все по-новой, непрекращающаяся круговерть. Этот единственный момент — святой, когда ты познаешь всю суть творения, нежели тратишь годы на изучения его в монастыре или храме. Это именно тот момент, о котором говорила мне ба, когда входишь в озеро и встречаешься со своей собственной душой.

И в какую-то минуту все кончается, и я опять оказываюсь женщиной, лежащей под мужчиной.

Я смотрю ему в глаза, и они такие... очень грустные. Мне хочется протянуть руку и дотронуться до его щеки. Мне хочется сказать ему, что я люблю его, но я не могу этого себе позволить, мои руки лежат как плети, не двигаясь, а губы тоже молчат.

Молча я наблюдаю за ним из-под ресниц. Он, кажется мне, очень спокойным, опирающимся на локти, его дыхание глубокое и еще не восстановилось, но он не отводит взгляд, смотря на меня сверху вниз.