Тыквенно-пряный парень

Глава 8 Освежающе холодный кофе

Какое-то безумное утро.

Одновременно происходят сразу три странности.

Первая: Ритка удивляет с утра креативом.

– Я знаю способ, как раскрутить кофейню! Безотказный! Просто мегапиар!

Вторая: приходит странная СМС из банка.

Третья: в классе новенький. Еще один.

Я мечусь, не зная, за что схватиться, но, к счастью, от необходимости обсуждать мегаидею избавляет звонок, а об СМС заставляет забыть новенький.

Строго говоря, он таковым не является. Слепцов учится в параллельном классе, и мы частенько занимаемся вместе на физ-ре. Но он впервые приходит на геометрию. Ходят слухи, что у Слепцова серьезный конфликт с половиной класса, и переводом в наш его пытаются дотянуть до конца года, чтобы выдать аттестат и перекреститься.

– Здесь занято, – говорю я, когда он бросает рюкзак на пустующий стул Андрея.

– Че? – Слепцов смотрит на меня, как на насекомое, и, честно говоря, мне становится немного неуютно.

Народ притихает, с любопытством наблюдая, во что перерастет конфликт.

А я сама не знаю, зачем защищаю место Андрея. Разве не лучше сидеть рядом с незнакомым парнем, чем ждать, когда Луковая Башка вернется в школу после болезни?

– Здесь занято. Здесь сидит Андрей. Он болеет, но скоро вернется. Это его место.

– Слышь, толстуха, я тебя вообще не спрашивал про места, в маршрутке будешь за проезд передавать, без тебя разберусь.

Я даже не нахожу что ответить. Всегда теряюсь, когда меня давят не интеллектом или эмоциями, а примитивными оскорблениями. Оскорблять в ответ я не умею, мат и ругательства от меня звучат максимально кринжово, а спокойный тон такие, как Слепцов, воспринимают как слабость.

Поэтому я сгребаю с парты учебники, чтобы пересесть. Но не успеваю. Над Слепцовым вырастает фигура Лукина. На его лице мрачное, я бы даже сказала, зверское выражение. Судя по всему, Андрей еще явно не поправился, но нашел в себе силы приползти на контрольную.

– Тебе что сказали? Занято. Болеет человек.

– И что?

– А ничего, сейчас эстафету перехватишь. Свалил, я сказал. Это мое место.

Никогда не была так рада Лукину!

Ну и пусть он хам, заноза, сноб и мажор, зато не матерится через слово, никому не угрожает и вообще ведет себя так, что даже в приличное общество вывести не стыдно.

– Ну давай, рискни здоровьем, – фыркает Слепцов.

Я мысленно сжимаюсь, ожидая потасовки, но Андрей лишь склоняется к самому уху парня и что-то ему говорит. А потом Слепцов, бросая последний, полный презрения, взгляд на меня, хватает рюкзак и садится на «галерку» в гордом одиночестве.

– Что ты ему сказал?!

– Да так. В основном правду. Кажется, я теперь понимаю, что имела в виду твоя подружка, когда говорила, что у Слепцова конфликт с классом. Удивительно, что не со школой. Хотя это временно.

– Почему ты называешь Риту моей подружкой? Она же твоя девушка!

– Согласись, Тыква, – Андрей явно намеренно игнорирует мой вопрос, – оказывается, я не такой уж плохой сосед.

– О-о-о, тебе что, выписали вместо антибиотиков принимать пафос три раза в день?

– Нет, витамины для поднятия иммунитета против твоих тупых шуток.

– Тимошина, Лукин, – тяжело вздыхает Ирина Сергеевна. – Вы в своем репертуаре. Лукин, ты когда болел, в классе так тихо было. И Тимошина не отвлекалась. Урок начался, сидите тихо, а то рассажу!

Я открываю рот, чтобы сказать «так нам того и надо!», но почему-то в последний момент решаю этого не делать. Для себя у меня есть простое объяснение: Ирина Сергеевна вполне может посадить меня со Слепцовым, и вот тогда я точно удостоверюсь в правоте слов Андрея.

Сегодня у нас последняя контрольная в четверти. Для тех, у кого спорные оценки, это последний шанс качнуть маятник в свою сторону, а для тех, кто сдает профильную математику, – дополнительная тренировка. Я отношусь к последним, так что про СМС, взволновавшую меня перед уроком, вспоминаю, лишь сдав работу на десять минут раньше.

«Зачисление банк “Вершина”, перевод денежных средств». И сумма. Четыре тысячи рублей, примерно столько пропало на смене во время маркета.

Сначала я думаю, что тот, кто взял деньги, раскаялся и перевел мне по номеру с таблички для чаевых. Но к переводу прикреплено сообщение, и оно разносит эту версию в пух и прах.

«Теперь касса сойдется. Цену ты знаешь – тыкв.-прян. капуч. в 16:00».

Украдкой я кошусь на Андрея, сосредоточенно решающего задачу.

Покупку кофемашины я свалила на него, но, похоже, все чуть сложнее. Кто бы ни купил ее, это тот же человек, что перевел мне сегодня деньги. Причем человек в курсе всех моих бед.

И это не Андрей. Вот он, сосредоточенно решает задачи, изредка почесывая кончик носа колпачком ручки. Если бы Лукин полез за телефоном, заметила бы не только я: Ирина Сергеевна как коршун кружит над всеми и мгновенно видит телефоны в чужих руках.

Тогда кто?

Кир? Самая вероятная кандидатура.

Но кофемашина?! Это дорого! И деньги я взять не могу.

– Ау-у-у, Тыква, чего зависла? Говорю, циркуль дай, у моего грифель сломался. Уснула, что ли? Ты и на работе спишь?

– На! – Я шиплю на него, как заправская змея. – Сейчас нас опять выгонят!

– Зануда, – бурчит в ответ Андрей.

Нет, точно не он. Он вообще не способен на романтичные поступки. Если бы анонимом был он, то вместо кофемашины прислал бы самовар, а вместо денег – билеты банка приколов.

Вернуть перевод никак нельзя, написать СМС в ответ – тоже. Мой единственный шанс связаться с анонимом – это стаканчик с капучино, который он вновь попросил в качестве платы за помощь. В прошлый раз я не смогла увидеть, кто взял стаканчик, но уж в этот не спущу со столика глаз! И народу сегодня не должно быть много.

Оставлю записку и попрошу реквизиты для возврата средств. Мне до сих пор немного стыдно из-за того вечера. Не хватало еще компенсировать убытки от собственной дурости за чужой счет.

– Эй, ты меня слушаешь?! – Рита возмущенно топает ножкой.

– Прости, устала. Да, слушаю. Ты нашла классную блогершу. Она живет в нашем городе и теперь с ней ты тусуешься чаще, чем со своим парнем. Когда будешь рыдать у меня на диване, что он тебя бросил, я, как и подобает настоящей подруге, утешу и назову его козлом (тем более что совершенно с этим согласна), но посмотрю очень многозначительно.

– Я говорю о том, что Мег может сделать рекламу твоей «Магии кофе». Смотри, как круто, у нее ник «Meg_Beauty», а рекламную кампанию можно запустить как «Meg&Magic». Мег и магия кофе! Круто?

– М-м-м…

– У нее очень хорошие охваты! И аудитория активная. Не будь ты такой неподъемной, Аля! Все сейчас рекламируются у блогеров. Это лучший способ!

– Спорить не буду. Я почти не слежу за блогерами. Не видела, чтобы хоть один рекламировал кофейни.

– Вот! А она рекламирует. У нее целая рубрика «Куда пойти». Там всякие мастер-классы, интересные места и все такое. Ты угостишь ее кофе, заплатишь немного денег и дашь промокод для ее подписчиков. На скидку или на печеньку в подарок к кофе. Купи, вон, в «Ашане». Народ повалит!

Может, Рита и права. Когда я читала десятки статей о рекламе, видела упоминания блогеров. Сейчас они вместо СМИ. Гораздо эффективнее заказать рекламу у местного блога, чем у интернет-газеты. Хотя бы потому, что некоторые блоги я все же читаю, а вот газеты совсем нет.

– Пусть напишет мне в телеграме, – говорю я. – Обсудим.

Рита закатывает глаза.

– Ты что, из деревни, подруга? Такие не пишут сами! У них куча предложений, очередь на рекламу. Она готова всунуть тебя вне очереди, потому что я попросила. Она не будет за тобой бегать. Боже, Аля, чтобы ты продула спор, тебе даже не надо мешать! И сама хорошо справляешься. Ты будешь писать или нет? Мне скидывать?

– Скидывай.

Я чувствую легкое раздражение, хотя должна быть благодарна за заботу подруги. За много лет пора бы уже привыкнуть, что Рита всегда так волнуется. Слегка свысока, словно делая одолжение неразумному дитю, снисходит до помощи. Но я все равно немного злюсь. Могла бы и сдерживать немного характер.

Хотя не мне предъявлять за характер. Что-то с выдержкой у всех в последнее время беда. Может, Лукин проклят?

Не уверена, что готова писать по поводу сотрудничества, но, кажется, выбора нет. Я вообще не люблю просить. Договариваться, записываться, выбивать скидку или удобное время. Если мне говорят «нет», я воспринимаю это как нет, а не как «нет, но если хорошо попросить, то да». Если мне дорого, я говорю «спасибо, не нужно», а не «скидочку дадите?». Если мне не пишут с предложениями сотрудничества, я не пишу сама.

Плохо для человека, мечтающего заниматься бизнесом, согласна.

Но мне семнадцать. Еще есть время научиться. И почему бы не начать сейчас?

«Здравствуйте…»

Я зависаю. Как обращаться? На страничке нет ни имени, ни указаний, только ник «Meg_Beauty». Но обращаться по нику как-то глупо.

А плевать.

«Здравствуйте! Меня зовут Альбина, я – управляющая кофейней “Магия кофе”…»

Ну да, я не управляющая, а бариста с временными полномочиями управляющей. Но звучит солидно.

«Маргарита, моя подруга, сказала, что у вас есть место на рекламу для нашей кофейни. Была бы рада посотрудничать. Подскажите, какие условия?»

Вроде бы неплохо. Вежливо, нейтрально, вполне профессионально. Для первого раза неплохо.

Первые минуты я судорожно обновляю страничку в ожидании ответа, но Мег нет в Сети. А потом, закончив с уроками и чувствуя, как от голода кружится голова, я несусь в кофейню.

– О, Алька, – фыркает Игорь. – Ты чего тут? Я думал, выходная.

– Так, заглянула на часок, наделать фоток для телеграма и все такое. Не против?

– Не вопрос.

Я действительно делаю несколько фото, просто чтобы обновить ленту. В одной лекции по ведению телеграма я прочла, что канал – это онлайн-трансляция жизни бренда. И теперь старательно транслирую все, что происходит у нас в кофейне.

«Новый год все ближе. В детстве этот праздник – маленькое чудо, создаваемое нашими родными и близкими. Во взрослом возрасте мы создаем его сами. Позвольте ощущению праздника стать ярче с нашим новогодним меню.

Чашечка ароматного кофе согреет в декабрьские морозы. А мы поможем маленькому чуду случиться: подарим милую открытку и скидку на один из новогодних десертов».

По-моему, неплохо. Вкупе с милой фоткой стаканчика с кофе и прислоненной к нему открыткой – почти как в подборках на пинтересте.

Чем ближе время к четырем, тем сильнее я нервничаю. Ровно без десяти я неспешно начинаю готовить кофе.

– Сейчас у нас никого, – бормочу я, – не уйдешь, тыквенно-пряный парень.

Почему я вообще решила, что это парень? Насмотрелась мелодрам, похоже. Или наслушалась Риткиных пересказов всех любовных романов, что она смогла найти в Сети.

Но не Мария Январовна же откровенно флиртует, заказывая капучино. Или я принимаю за флирт обычную вежливость?

Как сложно быть семнадцатилетней девушкой!

– Это чего? – Игорь кивает на стакан, который я ставлю, как аноним просил, на столик у входа.

– Интернет-заказ.

– Мы теперь принимаем заказы через интернет?

– У постоянных клиентов.

– А мне говорить об этом не надо? – злится Игорь.

Ему наш спор видится игрой. Игорь старше, давно учится в универе и свысока смотрит на все эти школьные интриги. Ему надо зарабатывать на, как он выражается, зачеты и курсачи, что бы это ни значило. А никто, кроме Марии Январовны, не готов давать такой свободный график. Повезло, что Игорь учится во вторую смену. Мы справляемся вдвоем.

– Я пока тестирую. И не афиширую. Если постоянный клиент собирается к нам, он может написать в телеграм, и мы приготовим кофе к его приходу.

– А если он не придет?

– Так оплата по QR-коду заранее.

То, что должно стать отмазкой, звучит на самом деле интересно. А если ввести такую услугу? Человек оплачивает кофе заранее и говорит, что подойдет к семи часам. Мы делаем кофе, пишем имя и выставляем на стойку. Клиент показывает переписку – и забирает кофе.

Осталось придумать, как решить проблему с заказами, когда я в школе. Давать доступ к каналу Игорю не хотелось бы. Он хороший парень и как коллега надежный, но не испытывает ко мне никаких нежных чувств. А значит, может принять сторону Андрея. И у меня не останется козырей.

Стаканчик все стоит нетронутый, стынет от каждого открытия дверей. Я делаю вид, что фотографирую десерты посреди новогоднего декора, но то и дело украдкой поглядываю на дверь. Хотя и не знаю зачем. Если кто-то войдет, я услышу.

И кто-то входит. Снимает капюшон, роняя на пол хлопья снега, хватает со столика стаканчик и делает большой глоток.

– Фу, а чего холодный-то?

– Лукин?! Так это ты?!

– Конечно, я. Ты циркуль у меня забыла.

– Нет, я…

– А на фига ты кофе сюда поставила? И почему он такой сладкий? Я же просил нормальный.

Все-таки он. Я чувствую разочарование, у него соленый привкус. Мой аноним – вовсе не романтичный влюбленный парень, а любящий издеваться Андрей. Обидно, но прозаично.

– Какой просил, такой и сделала. Тыквенно-пряный капучино всегда такой, – бурчу я.

– Тыква, ты меня пугаешь. Как ты собралась сдавать ЕГЭ, если не умеешь читать? Я просил американо. А-ме-ри-ка-но. Без сахара и молока, с трюфелем.

– Ты просил… – Я осекаюсь и лезу в телефон.

Там действительно, помимо какого-то спама, сообщения от бабушки и от анонима, светится непрочитанное от Лукина.

«Ты не просто тыква, ты хеллоуинская тыква: с дыркой в голове. Забыла у меня циркуль. Сейчас зайду. Сделай американо, холод собачий».

– Поразительно! – Я в сердцах бросаю телефон на ближайший диван. – Ты… Лукин, ты идиот!

– Потому что принес тебе циркуль? А как ты будешь делать домашку, если завтра опять геометрия, а смена до девяти? Где ты его собралась купить?

– Надо же, какой заботливый.

Я забираю из его рук циркуль.

– Это был не твой кофе!

– А что, чей-то особенный? Чего ты так распсиховалась? Кофейня пустая. Кому ты его готовила, Тыква?

Я краснею, и лучший способ это скрыть – сделать ему чертов кофе.

– Вот. Черный, как моя ненависть к тебе. Горький, как мое презрение.

С усмешкой Лукин пробует.

– И горячий, как твой подгорающий от осознания скорого поражения в споре зад.

– Только без драки! – Игорь едва успевает отобрать у меня рожок от кофемашины.

Однажды Лукин все же получит этим рожком в лоб! И пусть моя карьера на этом закончится, зато начнется спокойная жизнь.

Испытывая облегчение, я делаю новую порцию кофе, но увы: он сиротливо стоит на столике вплоть до шести, когда в кофейне час-пик выходящих с работы клиентов. Меня особенно радует, что теперь у нас берут десерты навынос, без кофе. Надо снова увеличить заказ.

– Что, Тыква, хочется не выпендриваться, но пока нет такой возможности? – с явным недовольством интересуется Лукин.

– Ты просто бесишься, что мои идеи работают. И «Магия кофе» зарабатывает больше.

– У тебя еще десять дней, чтобы все слить. Посмотрим.

Но сейчас мне не до Андрея с его издевками. Я одновременно радуюсь тому, что сегодня с выручкой все отлично, и грущу, потому что тыквенно-пряный парень не пришел.

Он не приходит и после, в спокойные часы, и до закрытия стаканчик сиротливо стоит на столике. Взбитые сливки давно опали, и стоит убрать его оттуда – вряд ли спустя несколько часов кофе безопасно пить.

Когда я беру стакан, чтобы вылить кофе и выбросить его в мусорку, рукой нащупываю что-то твердое сбоку.

Это крошечный прозрачный пакетик, в котором… Я не верю своим глазам. Это брошка. Та самая, с рождественского маркета, брошка из эпоксидной смолы. С блестящими красными ягодками, сверкающими зелеными листьями. Новогодняя и волшебная.

Брошь приколота к цветному стикеру, на котором знакомым почерком выведено:

«Вообще я просил капучино не для того, чтобы его кто-то выпил за меня. Завтра попробуй еще раз?»

– Игорь! – Я поворачиваюсь к парню, который уже моет кофемашину.

– М-м-м?

– Ты видел, кто подходил к стакану?

– Аль, ты его выставила на пороге. Мимо него проходили все! И более чем уверен, кто-то да подумал, что мы принципиально не убираем со столиков. А что случилось?

– Нет, ничего. Все нормально.

– По тебе не скажешь. Иди домой давай. Уроки надо делать. Я тут приберусь.

– Спасибо, – устало улыбаюсь я.

Брошка красуется на шапке. Не самое стандартное использование, но мне нравится. Маленькая, аккуратная, она теперь добавляет новогоднего настроения не только мне, но и окружающим.

Итак, тыквенно-пряный парень – не Лукин.

Но это точно он, ведь в записке «просил».

Кир? Или кто-то другой, скрывающийся в тени? Может, Игорь? Неожиданный поворот, но вполне реальный.

Только вот откуда деньги на кофемашину у бедного студента, ворующего с работы просроченные печеньки?

И тут же я нахожу логичное объяснение: машину все-таки купил Лукин, а Игорь просто попросил его подыграть.

Тогда зачем согласился Лукин?

Кажется, я зашла в тупик.

На телефон приходит уведомление, и пока я достаю смартфон из кармана и снимаю варежку, надеюсь, что это снова парень.

«Добрый день.

Да, я могу сделать рекламу вашей кофейне, думаю, моим подписчикам зайдет. Мои расценки: рекламный пост – 2000 рублей, полноценная интеграция – 4000 + промокод на скидку для подписчиков + ваша продукция для обзора».

Мне не нравится эта идея. Интуиция говорит, что ввязываться в рекламу у Мег не стоит. Но я не хочу снова обидеть Риту. Для нее важно быть полезной. Для всех нас.

Поэтому я пишу:

«Хорошо, нас устраивает полноценная интеграция, но хотелось бы успеть до Нового года. У нас новое меню и тематические десерты. Подскажите, вас устроит заглянуть к нам в выходные?»

Ходить в школу зимой мне нравится больше всего.

Я вообще люблю эти утренние темные часы, когда город неохотно просыпается. Школьники плетутся учиться, студенты ждут транспорт на остановках, взрослые спешат в офисы. Эти несколько часов между ночью и рассветом – вдохновляющее время.

Я неспешно бреду по аллее в школу, в ушах играет новый плейлист. Впереди выходные, и хоть придется работать, я совсем не расстраиваюсь. Нам почти перестали задавать что-то на дом, пробные ЕГЭ прошли, четвертные контрольные – тоже. Приближение Нового года чувствуется все отчетливее.

Как только появится свободное время, я хочу подсчитать выручку и расходы, чтобы понять, есть ли у меня шанс выиграть спор. Расходы в этом месяце выросли: и на рекламу, и на мероприятия, и на новые закупки. Но и доходы по ощущениям должны быть больше. А если нет, у меня еще есть пара козырей.

Реклама у блогера, арт-завтраки в сотрудничестве с творческой мастерской и отчаянный шаг – акция удвоения, когда при заказе одного кофе и десерта вторые порции получаешь в подарок. К последнему способу я прибегать не хочу, все же должны быть границы. Но ради победы над Лукиным – все что угодно.

Сегодня у нас с утра химия, и это тот предмет, который я не понимаю от слова «совсем». Как бы ни старалась, ни сидела над учебниками, ни смотрела онлайн-уроки, в упор не понимаю, что написано в страшном учебнике. К счастью, учительница давно смирилась. У нас с ней негласный сговор: я учусь, как могу, не прогуливаю и честно сдаю все задания, а она ставит мне четверку и не пытается вырастить гениального (или хотя бы простого) химика.

Кира Витальевна, пожалуй, лучший учитель в нашей школе. Любимый так точно.

Она не ставит свой предмет выше прочих и спокойно принимает тот факт, что далеко не у каждого из нас есть талант к химии. Она всегда готова помочь и объяснить непонятную задачку, раз в неделю ведет курсы для отстающих и непонимающих. Регулярно устраивает веселые занятия с играми и викторинами, чтобы разгрузить мозги. И – это первое, что нас в ней покорило, – обращается к нам на вы.

Так странно слышать «Альбина, пожалуйста, закройте окно» или «Маргарита, вы готовы отвечать?». Непривычно, немного неловко, но жутко приятно.

– Доброго утра, класс. Устали? – Кира Витальевна, улыбаясь, садится за стол.

Ей около сорока. Она – эффектная брюнетка с густой копной кудрей. Всегда стильная, идеальная. Порой я думаю: что она забыла в школе? Кажется, преподает просто для удовольствия.

– До конца четверти у нас остается ровно два урока. Оценки будем выставлять на следующем, а сегодня дам шанс желающим поправить свое положение. Делимся на группы по пять человек. Выбираем капитанов. Победившая команда получает повышение оценки на один балл.

Кангин поднимает руку. Кира Витальевна усмехается, понимая, какой вопрос он хочет задать.

– А если у кого-то уже пятерка, то в качестве приза получите золотой купон. Дает автоматическую пятерку за любую контрольную, кроме четвертной, или за любой ответ у доски по вашему выбору. Эдакий спасательный жилет на случай невыученной темы. Еще вопросы? Нет? Тогда даю пять минут, делитесь!

– Андрей! – Ритка тут же машет Лукину. – Давай вместе!

От этой идеи я не в восторге, но она логичная. Рита и Андрей встречаются, он неплохо разбирается в точных науках, подруга чуть хуже, но по химии у Риты твердая четверка. А я в таких играх – слабое звено.

И тут Рита поворачивается ко мне и говорит:

– Ты же не обидишься, если мы позовем Кангина, Алешину и Крапивина?

– Что? – до меня не сразу доходит смысл ее слов.

– Аль, ну не обижайся, правда. Тебе же без разницы, с кем сидеть, ты все равно не вытянешь на пять. А мне не помешает. И Андрею надо зарабатывать оценки.

– Ну если Андрею надо… – растерянно бормочу я и пожимаю плечами. – Делай что хочешь.

Рита, конечно, все понимает: эмоции написаны у меня на лице. Подруга закатывает глаза.

– Аль, ты прям «драма квин». Это просто урок химии.

Я молчу, утыкаясь в телефон. Не хочу делать вид, что все нормально. Мне обидно, и пусть это чувство иррациональное и глупое, я не готова от него отмахнуться. И бегать по классу в поисках команды, которая возьмет балласт с нулевыми знаниями, тоже.

Как и всегда в таких ситуациях, разделиться без помощи Киры Витальевны не получается. Несколько минут она с робкой надеждой смотрит на хаос, а затем твердой рукой начинает приводить его к порядку.

– Так, кто у нас без команды? Тимошина и Слепцов? Ага… так. Слепцов – присоединяйся к команде Лукина.

– Кира Витальевна, – лениво отвечает Андрей, – как-то это несправедливо. У нас в команде пять сильных ребят, это уже преимущество, а если нас шесть – у других не останется шансов. И в чем тогда смысл борьбы?

– Да… – задумчиво говорит учительница. – Пожалуй, ты прав. Тогда делаем вот как. Кангин образует собственную команду, к нему идут Магистратов, Коваленко, Карпова и Шнайдер. В команде Лукина остаются Алешина, Крапивин и переходят Тимошина и Слепцов.

Лица вытягиваются у всех и сразу.

У Ритки – от того, что ее отправили в другую команду.

У Андрея – от того, что ему повесили меня и Слепцова.

У меня… пожалуй, перспектива сидеть без команды меня пугает меньше командной работы с Лукиным и Слепцовым.

– Но Кира Витальевна, я же… – Рита не находит подходящих слов.

– Андрей прав, Маргарита, цель игры – дать шанс в честной борьбе, а не одарить пятерками тех, кто и так способен на них заработать. Примазаться к команде отличников и получить халяву легко, но давай ты попробуешь помочь команде знаниями, а не организаторскими способностями.

Рита краснеет. План не сработал, а еще с ее обожаемым Андреем снова сижу я. Что-то мне подсказывает, все плохо кончится. Для нашей дружбы тоже.

«Это просто урок химии», – вертится у меня на языке, но я заставляю себя промолчать.

Парни сдвигают парты, чтобы можно было сесть кругом. Кира Витальевна рисует на доске турнирную таблицу. Краем глаза я вижу, как Рита возмущенно что-то бурчит, и, улучив момент, наклоняюсь к Андрею.

– Не хочешь поменяться с Кангиным?

– А что такое, Тыква? Ты в моем присутствии тупеешь и думаешь лишь о моей неземной привлекательности?

– У меня на тебя аллергия, чихать начинаю!

– Таблеточку дать? Всегда с собой ношу. Тоже жуткая аллергия на тыкву.

– Я серьезно, Луковая Башка! Рита – твоя девушка. Она расстроена. Хочет быть в твоей команде.

Андрей заканчивает пододвигать к партам стулья и бросает рюкзак на дальний, у окна.

– А что ж ты сама не поменяешься с ней, Тыква? – с ехидной усмешкой спрашивает он.

Я вспыхиваю мгновенно, до самых кончиков ушей. Сама не знаю почему, просто чувствую, как горят щеки. Действительно тыква, иначе не скажешь. Тыква со свечкой в голове вместо умных мыслей.

А правда, почему я не поменяюсь?

Я разворачиваюсь, чтобы подойти к Рите, но Кира Витальевна хлопает в ладоши – игра началась.

– Итак, первое задание для разминки. Я зачитываю вам какой-нибудь исторический факт, а вы угадываете название элемента из периодической таблицы. Не перекрикиваем! Кто будет отвечать без моего разрешения, буду отнимать баллы. Всем понятно? Поехали!

Вскоре я перестаю чувствовать себя балластом в команде, потому что таковым себя чувствуют все. По мере усложнения заданий, от простейших загадок до серьезных задач, Лукин и Кангин превращают викторину в личную дуэль.

Андрей явно учился в хорошей школе, он щелкает вопросы Киры Витальевны как орешки, кажется, удивляя и ее саму. Кангин, несмотря на то что большую часть времени уделяет спорту, – сын химиков и с молоком матери впитал знания, недоступные мне.

Другие команды остаются далеко позади и в какой-то момент просто выключаются из борьбы, с удовольствием превращаясь в зрителей. Да и мы уже не пытаемся помочь капитанам, только поддерживаем единственным доступным способом: не мешая.

– Стоп! – объявляет Кира Витальевна. – По итогам пяти туров счет…

Некоторое время она сосредоточенно смотрит в таблицу, а потом хмыкает.

– Равный. Что же мне с вами делать… ага. Ладно. Капитаны, воздаю должное вашим знаниям – вы молодцы. Пятерки совершенно заслуженные. Однако я не вижу главного: стремления других членов команды сражаться за приз. Поэтому финальный тур у нас будет такой. Случайным образом вы выбираете представителя вашей команды, не капитана. Они выходят к доске, и я задаю один-единственный простейший вопрос. Кто первый отвечает правильно, тот и приносит своей команде победу.

Народ разочарованно гудит, и мне хочется тоже.

– Кира Витальевна, но разве честно свести все противостояние к одному вопросу?

– Не все, Маргарита, а финал. У нас командная игра, а команда – это не только капитаны-отличники. Так, где-то у меня были спички, сейчас организуем классический жребий.

Поочередно Кира Витальевна подходит то к команде Кангина, то к нам, и мы тянем спички до тех пор, пока не попадется короткая. Первым жребий падает на Риту, и, хватаясь за спичку следом за подругой, я уже знаю, что произойдет.

– Как драматично, – фыркает Слепцов.

– Ого, ты знаешь такое сложное слово? – огрызается Рита.

– Коваленко, что за тон при учителе! Давай к доске, хватит тут со всеми препираться. Альбина, вперед. Итак, девочки, задаю вопрос. Кто первый ответил – того и победа. Если кто-то отвечает неправильно, у второй шанс исправить и забрать приз. Если ответ не знаете обе, то задаю следующий. Но учтите, всего пять вопросов. Не ответите ни на один, приз уйдет к команде на третьем месте.

Класс взрывается хохотом, команда, отставшая от наших еще в начале, принимается улюлюкать, и Кире Витальевне приходится постучать карандашом по столу.

– Хватит, я сказала! Тише! Угомонитесь, до конца урока осталось десять минут.

Чувствуя, как страх подкатывает куда-то к горлу, я виновато смотрю на Андрея. У меня нет никаких шансов. В химии я даже не ноль, а пустое место, обозначения которому еще не придумали. Сейчас команда проиграет, меня назначат виноватой, и к длинному списку причин для ненависти добавится еще одна.

Кажется, я так устала от постоянных попыток сохранить хрупкое равновесие, что готова поддаться позорной панике и выскочить из класса. Но Лукин выглядит совершенно расслабленным и равнодушным, как будто ему совершенно плевать, победим мы или я сейчас обесценю все его усилия. Может и правда плевать. Что ему какая-то оценка по химии?

– Вопрос первый. Посмотрите на картинку и скажите, что объединяет эти предметы.

От страха я, кажется, готова отключиться. Кира Витальевна показывает небольшую карточку с двумя приклеенными фотографиями.

Рассыпанный кофе и острый перец чили.

– Алкалоиды, – вдруг вырывается у меня.

– Еще раз? – просит Кира Витальевна.

– Ну… в кофе кофеин. Кофеин – это алкалоид.

Я понятия не имею, есть ли какой-то алкалоид в остром перце, и вообще, что это такое. Но недавно я делала пост в телеграм-канале кофейни, где писала о том, что такое кофеин. Точнее, просто копировала инфу из интернета. Алкалоид – единственное, что я запомнила, связанное с химией.

– Ты что, угадала? – обреченно вздыхает учительница.

Я виновато пожимаю плечами.

– Ну не совсем. Я читала про кофеин. Но я не знаю, есть ли алкалоиды в перце.

– Капсаицин. Я рассказывала о них как-то раз. Жаль, конечно, что ты запоминаешь такие вещи из интернета, а не с моих уроков, но… поздравляю, Тимошина, держи свой приз и пользуйся им с умом.

Она смотрит на ржущего до колик Лукина.

– И всех остальных тоже касается.

Я смотрю на Риту, и робкая улыбка сходит с моих губ.

Никогда не видела у подруги такого холодного взгляда.

Да это же просто химия, черт возьми!

Оглушительно громко звенит звонок, он находится прямо напротив кабинета. И вместе с ним заходит наша классная.

– Ребята, на минуточку! Пожалуйста, буквально пару минут у вас отниму, потом отпущу пораньше с последнего урока. К нам обратился детский дом. Очень нужны волонтеры на новогодний праздник. В этом году им совсем не досталось финансирования, сами знаете, у нас с этим сложно. Нужны артистичные старшеклассники. Нарядиться Дед Морозом и Снегурочкой, разыграть небольшой спектакль, заслушать стишки и выдать детям подарочки. Если вдруг кто-то хочет, может – поднимите, пожалуйста, руку.

Мне не надо даже думать, я мгновенно тяну руку вверх. И краем глаза замечаю, как во всем классе точно так же, не раздумывая, мой жест повторяет еще один человек.

Конечно, это Андрей.

Тот, кто растет без родителей, не способен пройти мимо тех, кто нуждается в празднике. Мне хочется так думать. Мне самой часто дарили праздник. Когда люди узнавали, что бабушка растит меня одна, то всегда старались сделать что-то хорошее. Однажды Рита спросила, не унижает ли меня такое отношение.

– Как будто подачки. То куртку, то билеты в театр, то конфеты, то на елку. Типа на тебе, деточка, посмотри хоть, как дети живут.

– Нет, – пожала плечами я. – Куртка – это куртка, театр – это прикольно, конфеты мы любим, а на елках весело. У бабушки нет денег, чтобы везде меня водить, поэтому если предлагают помощь, мы пользуемся.

Тогда Ритин вопрос показался мне странным и нелогичным. Почему подарки и поддержка должны унижать? А сейчас я рада, что бабушка не воспитала во мне токсичную гордость, которая мешает жить.

– Альбина, Андрей, хорошо. Тогда после уроков подойдите ко мне, все расскажу. Всем спасибо, хорошего дня. Больше вас не задерживаю.

Вслед за неспешно удаляющейся классной вылетает Рита, на ходу хватая вещи. Дверь за ней с грохотом захлопывается.

– Хм… – Кира Витальевна хмурится. – Не думала, что проигрыш ее так расстроит.

Когда я возвращаюсь за парту, чтобы забрать вещи, улучаю момент и наклоняюсь к Лукину:

– Иди и поговори с ней.

– О чем? – с явным раздражением в голосе спрашивает он. – Что невежливо хлопать дверьми?

– Андрей!

Кажется, я впервые называю его по имени. Или просто забыла? Но если и так, то для Лукина это тоже шок, он даже отрывается от запихивания тетрадей в сумку.

– Ты только что согласился сделать очень хорошее и важное дело. Я помню, как радовалась таким праздникам, когда была маленькая. Для тех деток увидеть Деда Мороза, получить из его рук подарок – настоящее новогоднее чудо. И если ты способен его им подарить, значит, ты хороший человек. А хорошие люди не поступают так со своими девушками. Рита ревнует, она хочет нравиться тебе. Хочет внимания. Если не готов быть с ней – брось ее, но не играй и не игнорируй ее чувства!

Лукин долго на меня смотрит, словно сомневается, всерьез я несу этот высокопарный бред или издеваюсь. И когда он понимает, что я и не думаю шутить, закатывает глаза.

– Ты – душнила, Тыква. Все, иду разговаривать, видишь? Твоя душенька довольна?

– Похоже, показалось, – пробурчала я.

Как в одной белобрысой башке, так похожей на луковицу, могут уживаться две личности. Андрей, который не раздумывая соглашается устроить праздник сиротам, и Лукин, который не упускает случая меня поддеть?

По дороге в класс меня вдруг осеняет жуткой догадкой. А если Андрей сейчас бросит Риту?! Да она никогда меня не простит! Решит, что это я его надоумила (и Лукин не упустит шанса ей об этом сообщить). Или, что еще хуже, приревнует. Ритка порой до ужаса вспыльчивая и нелогичная. С нее станется в порыве эмоций решить, что Андрей бросил ее из-за ошибки на уроке или…

Ритки нет. Сбежала с уроков, не захотела со мной сидеть. Место рядом отсутствует, напоминая о надвигающейся грозе.

– Что ты ей сказал?

– Что? – Лукин поднимает голову, а сидящая рядом с ним Оля Алешина от любопытства даже перестает дышать.

– Что ты сказал Рите? Она не пришла на урок.

– Ничего я твоей Рите не говорил. Попросил не обижаться. Она ответила, что у нее болит голова, и отпросилась у классной домой. Я хотел проводить, но Рита отказалась. Все, конец истории. Давай, придумывай, почему я урод. И вообще, Тыква, ты за мои отношения волнуешься больше, чем за свои. Не думала о причинах?

– Я волнуюсь за Риту! Она моя подруга, в конце концов!

– Ой ли? – фыркает Лукин, и от дальнейшего допроса его спасает звонок.

Весь урок я нахожусь в прострации. К счастью, сегодня у нас исправление оценок за эссе, а его я написала вполне неплохо. Так что просто прорешиваю варианты ЕГЭ, пока учительница разбирается с двоечниками.

Что имел в виду Андрей?

Да, в последнее время мы с Ритой не ладим. Я списываю это на общую усталость и нервы. Все сейчас на взводе. Позади – первое полугодие одиннадцатого класса. Отовсюду доносится «вы должны сдать ЕГЭ!», «от экзаменов зависит ваше будущее!», «думайте, куда поступать!», «на бюджет сейчас не поступишь!», «готовьтесь, а то уйдете из школы со справкой!». Это давит, добавляет нервозности.

Плюс я отдалилась. Погрузилась в работу и вражду с Андреем. Мы с Ритой намного реже стали гулять, переписываться и созваниваться. Хотя я совершенно искренне считаю, что это потому, что у нее появился парень. Но, надо признать, я и сама едва успеваю и работать, и учиться. Совсем нет времени на дружбу.

Новый год вносит свои коррективы. Все бегают в поисках подарков, пытаются доделать важные дела перед длинными каникулами.

Как тут остаться спокойным?

Мы и раньше ссорились. Неделями могли не разговаривать, но потом все равно мирились. Первой не выдерживала я, но и Рита с готовностью забывала обиды. Наша дружба держится годами. И никакая Луковая Башка ее не испортит.

Только почему у меня ощущение, что я уговариваю сама себя?

После уроков мы идем в учительскую, получать инструкции для праздника. Я слегка волнуюсь: никогда не играла роль Снегурочки. Я вообще не очень артистичная и активная. Но научилась общаться с клиентами и быть позитивной, научусь и быть настоящей снежной девочкой.

– Альбина, Андрей, – улыбается классная, – спасибо, что согласились. Очень радостно видеть, что вы готовы помогать другим. Молодцы. Смотрите, к нам обратился пятый детский дом, над которым мы взяли шефство. В этом году у них не получается по деньгам нанять актеров для поздравления, а мужчин в учреждении не осталось. Как вы знаете, учитель физкультуры у нас теперь тоже девушка, поэтому решили просить старшеклассников. Нужно прийти в костюмах, поздравить детей, поводить вокруг елки хоровод, послушать стишки и выдать заранее приготовленные одинаковые подарки. Ничего сложного. В подарках и сладостях дети не нуждаются, а вот в общении со взрослыми ребятами – очень даже. Я буду вам благодарна, если выручите. Из девятого «Б» согласились провести праздник в младшей группе, а вам дадим ребят постарше. Справитесь? От меня, разумеется, официальное освобождение и по пятерке каждому.

– Мы же не за пятерки, – бормочу я.

– Знаю, но благодарность заслуженная.

– Татьяна Александровна, а идеи принимаются? – вдруг спрашивает Андрей. – А то чего мы как все: Дед Мороз, Снегурочка. Может, устроим нормальный праздник?

– И что ты подразумеваешь под нормальным праздником? На него деньги нужны, Андрей. – А с финансированием в этом году не получилось.

– Ну так вот сейчас и получится. У меня есть кофейня. Точнее, ей пока занимается тетя, но родители оставили ее мне, так что я там тоже вроде как хозяин. Можем устроить праздник там. С чаепитием, поздравлением от Снегурочки и всем прочим.

– Ну не знаю… – хмурится классная. – Идея, конечно, хорошая, но…

– Огонь! Сходят, прогуляются, развлекутся, нафоткаются. У нас там сейчас красиво. Почти как в модном ресторане.

– Много вопросов, Андрюш, сложно. Альбина, ты что думаешь?

Я украдкой смотрю на Лукина, пытаясь понять, серьезно он или просто в очередной раз рисуется. Но он выглядит совершенно серьезным.

– В детстве я отдала бы все, чтобы побывать в таком месте, как наша… его кофейня. Она по-новогоднему волшебная. Мы сделаем там идеальный праздник! У нас есть новогодние десерты, распускающиеся цветком чаи, горячий шоколад с маршмеллоу, какао со взбитыми сливками, имбирные пряники! Рождественский плейлист. Елка сияет! Я каждую веточку гирляндой обматывала! Открытки новогодние…

– Стой, стой, стой! Я поняла, ты в восторге от идеи. Хорошо. Если Андрей действительно готов спонсировать такой праздник, я поговорю с заведующей. Но Андрей, ты – несовершеннолетний.

– Осталась пара месяцев…

– Неважно. Пока что по закону за тебя отвечает твой опекун. Пусть Мария Январовна позвонит мне и подтвердит, что она не против, хорошо?

– Конечно.

– Альбина, скинь мне подробный план праздника. В произвольной форме. Что будете делать, чем угощать, со скольки до скольки и так далее. И вот еще что. Благородный порыв – это отлично. Но не переусердствуйте. Вы молодцы. Не взваливайте на себя больше, чем сможете унести. Понятно?

Мы дружно киваем, хотя лично мне вообще ничего не понятно. Я только что ввязалась в какую-то безумную авантюру.

– Что мы творим?! Да нам никогда не разрешат!

– Это почему?

– Мы же школьники!

– И? У них нет денег на праздник, я его им спонсирую. Какая разница, сколько мне лет? Тетя просто скажет, что не против, и переведет денег.

Мы останавливаемся возле раздевалки в ожидании охранника, который уже спешит с ключами.

– Или ты боишься?

– Что? – Я удивленно на него смотрю. – Чего? Выступить в костюме Снегурки перед детьми?

– Нет. Кофейню ведь придется закрыть на время праздника. Меньше выручка, меньше шансов победить.

Не верю, что он действительно это говорит. Смотрю и не понимаю. Как?! Как один человек совершает совершенно противоположные по смыслу поступки?!

– Ты что, задумал праздник, чтобы победить?

Мы в тупике. В моральном. И довольно обидном.

Лукин считает, я нервничаю из-за выручки. Я подозреваю, что им движет вовсе не альтруизм. Мы оба ошибаемся, но никому не хватает духу признаться. И мы смотрим друг на друга одинаковыми, полными молчаливой обиды глазами.

– Эй! Вы чего в проходе застряли?! – возмущается охранник.

Я быстро подхватываю шубу и, на ходу ее надевая, несусь к двери.

– Тыква! Эй! – доносится мне в спину. – Тыква, стой!

Не оборачиваясь, я иду по свежевыпавшему снегу, оставляя на нетронутом белом холсте темные следы.

– Альбина!

Я оборачиваюсь. Лукин стоит на крыльце, сжимая в руках куртку.

Кажется, он тоже впервые назвал меня по имени.

– Позвонишь вечером? Обсудить праздник.

– Позвоню, – едва заметно улыбаюсь я.

А снег все падает и падает. Наряжает город к главному празднику всех, кто верит в чудо.