Тьма

21

Моника де Рейзон с трудом открыла глаза. Голова гудела. Она на боку, в глазах муть и рябь, щека вдавлена в ковер. Взгляд направлен под кровать, до которой десять футов. Что, она заснула и упала с кровати?

Заработала память, и сразу учащенно забилось сердце. Громила вломился, когда Томас спал. Ударил ее по голове… Что-то еще произошло, но что… Шею как будто поезд переехал, голова раскалывается.

Однако она все еще жива и все еще в комнате.

Надо разбудить Тома.

Моника собиралась поднять голову, когда увидела у изножья кровати два башмака. Над башмаками брюки. Мужчина стоит у кровати. Она замерла. Он еще здесь! Том, очевидно, спит.

Или…

Она закрыла глаза и попыталась обдумать ситуацию. Руки и ноги связаны, но рот свободен. Он освободил ее рот. Почему? Он из полиции? Спасает ее? Ага, и бьет по голове, чтобы лишить сознания.

Нет, его заботит не ее безопасность. И если его не остановить, ситуация не улучшится. Наоборот.

Она открыла глаза. Башмаки на том же месте. Подняла глаза, стараясь не шевелить головой, осмотрела бандита.

Черная рубашка. Длинный шрам на щеке. В вытянутой руке пистолет, направленный на Томаса. Сейчас раздастся выстрел!

Девушку охватила паника. Она дернулась и закричала как можно громче:

— Томас!

Неожиданный окрик дернул мужчину в ее сторону, вместе с пистолетом, тут же глянувшим дырочкой ствола ей в глаза. Томас подскочил на кровати, как заводная кукла. Бандит упал на одно колено и махнул пистолетом в сторону Томаса.

— Ни с места!

Приказ понятный, но запоздавший.

Томас метнулся влево. Ствол полыхнул, подушка отозвалась салютом из перьев. Томас рухнул на пол и взлетел с ковра, как с батута. В этот раз он летел в сторону захватчика.

Пистолет выдохнул еще одну пулю, с треском расщепившую деревянную панель изголовья кровати. Томас в каком-то затяжном прыжке несся по воздуху к стрелявшему и почти футбольным ударом вышиб пистолет из его руки.

Хлоп!

Пистолет врезался в стену над головой Моники и упал рядом с ней. Подобрать его она была не в состоянии, но прикрыла собой как могла. Томас после броска упал на кровать, но тут же вскочил, снова приняв исходную позицию.

Бандит глянул на обоих, усмехнулся.

— Неплохо. Я вас недооценил.

Левантийский акцент. Нет, не бандит. Наемный убийца. Вышколенный.

Моника попыталась выпрямиться, превозмогая боль в голове.

— Ты кто? — спросил Томас, как будто совершенно спокойно. — Я не хочу никому вреда.

— Неужто? Нет, пожалуй, переоценил.

— Тебе нужна вакцина, — сказал Томас.

Глаза убийцы чуть заметно сузились. Достаточно, чтобы Моника поняла, что Томас попал в точку.

— Откуда ты узнал о ней? — настойчиво продолжил он.

— Мне не нужна никакая вакцина. — Глаза убийцы метнулись к лежавшему у двери пиджаку. Том этот взгляд тоже заметил.

— Я выболтал, да? — не унимался Томас. — Если бы я не сказал никому, ты бы не знал. Ведь так?

Убийца пожал плечами.

— Я делаю то, для чего меня наняли. Не имею представления ни о какой вакцине. — Он двинулся к двери. Потер руки и поднял их вверх, изображая сдачу на милость победителя. — Меня наняли вернуть девицу папаше, чем я и занимаюсь. А на тебя мне плевать.

Томас скривился.

— Врешь! Моника, 375 200 базовых пар против иммунодефицита. Верно?

Она широко раскрыла глаза. Эта информация нигде не появлялась. Откуда он мог…

— Так?

— Да…

— Тогда слушай меня внимательно. — Он глянул на нее, потом на убийцу. В глазах его появились слезы. — Не знаю, что со мной. И не хочу вреда никому, никому, слышишь? Но мы должны остановить его, что бы ни случилось, любой ценой. Сны мои реальны, Моника, слышишь? Ты должна мне поверить.

Убийца сделал еще шаг к пиджаку. Она ответила скорее, чтобы успокоить Тома, чем чтобы выразить согласие.

— Да, да, понимаю. Томас, ему нужен пиджак.

— Стой! — приказал он.

Убийца поднял брови, усмехнулся. Казалось, он любуется собой.

— Идиот. Пытаешься меня остановить? Да ты хоть понимаешь, в каком ты положении? Ты безоружен. — Он небрежно сунул руку в карман и не спеша вытащил складной нож. Щелкнул им. — А я вооружен. Да будь я и не вооружен, ты против меня все равно бессилен.

И потянулся за пиджаком.

Таких быстрых движений Моника еще не видела. Томас не прыгнул, не шагнул, не взлетел. Он как будто выкинул свое тело вперед. И пулей пролетел от кровати до двери, где лежал пиджак.

Он сложился, выпрямился и нанес удар, быстроту которого глаз не успел зарегистрировать.

Много народу убил Карлос голыми руками. Но за дюжину лет работы ни разу не встречал такого быстрого противника, как этот американец. Добраться до передатчика, спрятанного в пиджаке, — и все, тишь да благодать. Этот попрыгунчик сразу стихнет, когда узнает, что грозит французской мадам.

В отличие от Моники, он хорошо разглядел все движения Хантера и знал, что они означают, чем грозят. Он видел, что Хантер доберется до него скорее, чем он до пиджака. Но решение принято, и его надо выполнять. И выполнить его надо так, чтобы избежать преждевременной смерти Томаса Хантера. Ибо нужен этот Томас Хантер живым. Пока что. Чтобы выкачать из него то, что он знает.

Итак, удар нужно встретить. Сильный удар в левое плечо. Впрочем, недостаточно сильный, чтобы сбить с ног такого, как Карлос.

Нож, зажатый в правой руке Карлоса, вошел в плоть. Американец упал на живот, перекатился через пиджак и вскочил на ноги. Кровь текла из раненых предплечий.

Он равнодушно смел ногой пиджак подальше и снова прыгнул.

Карлос прикинул траекторию полета и удара. Нож ему, видишь ли, нужен! Карлос отпрянул в сторону, блокировал бьющую пятку, ударил ножом. Рукой ощутил сопротивление плоти.

Хантер крякнул, выкинул ногу на нож. Приземлился на обе ноги, с лезвием, торчащим из икры. Быстро вытащил нож и, вооружившись таким образом, повернулся к Карлосу.

Такое течение схватки Карлоса не устроило. Он разозлился. Все, хватит! Он уже выбился из графика.

Он обозначил ложное движение влево, нырнул, отпрянул. Как и ожидалось, эта последовательность вызвала выпад ножом. Карлос отклонился назад, оперся на руку. В ту же секунду его правый башмак врезался в руку Хантера. Хрустнуло сломанное запястье, нож полетел в стенку. Левый башмак вошел в солнечное сплетение американца. Хантер откачнулся назад, его развернуло…

Зазвонил телефон.

Вот черт! Второй звонок. Кто? Блондинка? А вдруг дежурный портье… Придется ограничиться девицей. Американцем придется пренебречь.

Стало быть, следует с ним покончить.

И вообще, пора прикрыть эту лавочку.

Том почувствовал приступ тошноты. Телефон звонил, и на другом конце линии, скорее всего, находилась Кара. Звонок, казалось, разозлил убийцу, но какое это теперь имело значение… Человек со шрамом на лице собирается похитить Монику.

Из обоих предплечий хлещет кровь, рука сломана в запястье, правая нога онемела. Убийца легко справился с ним.

К тошноте добавилась паника.

Убийца прыгнул к Монике. Та неуклюже попыталась ударить его обеими ногами:

— Пошел вон, мразь…

Он небрежно отмахнулся от ног, вытащил из-под нее пистолет. Небрежно повернулся к американцу.

Шансов у Тома никаких. Вопрос выживания.

— Ты выиграл.

Пистолет подскочил в руке убийцы. Пуля пробила бедро Тома. Он качнулся назад, еле удержался на ногах.

— Я всегда выигрываю.

— Томас! — в ужасе взвизгнула Моника. — Томас!

— Лечь на кровать! — приказал Карлос.

— Не трогай ее!

— Заткнись и делай, что велено!

Том проковылял к кровати. Разум уже отказывался служить, сознание угасало. Он хотел что-то сказать, но не находил слов. Он вдруг с удивлением понял, что ему все равно, что с ним сделает этот человек. Но Кара… И Моника… И его мать… Их всех убьют.

И отец. Надо поговорить с отцом. Как будто со стороны услышал он свой стон и скрип кроватных пружин под рухнувшим телом.

Хлоп! Пуля обожгла живот.

Хлоп! Еще одна вошла в грудь.

Комната погасла.

Тьма…

Заместитель государственного секретаря Соединенных Штатов Мертон Гейнс вынырнул из-под зонтика и скользнул в припаркованный у здания «линкольн». Переехав из Аризоны в Вашингтон, Мертон привык к ливням. Даже находил их приятно освежающими.

— Вот льет-то, — заметил он бодро.

— Как из ведра, сэр, — отозвался из-за баранки Джордж Мелони. Этот ирландец никогда не проявлял никаких эмоций. Гейнс уже давно оставил тщетные попытки как-то его расшевелить. Этому человеку платили за управление автомобилем и за охрану, а не за эмоции.

— В аэропорт, Джордж! Авось где-то на земле осталось местечко посуше.

— Да, сэр.

Миранда настояла на том, чтобы они жили в Таксоне хотя бы зимой, но после двух лет в Вашингтоне, то и дело выискивала предлог, чтобы отлучиться туда и в теплое время года. По правде говоря, Мертон ее понимал и сам склонялся к ее выбору. Они выросли в пустыне и не представляли своей жизни без жаркого солнца. Так-то вот…

Дождь безжалостно хлестал в окна. Движение почти замерло.

— Вернетесь в четверг, сэр?

Гейнс вздохнул.

— Сегодня Таксон, завтра Калифорния… Обратно в четверг, совершенно верно.

В кармане задребезжал мобильник.

— Может быть, дождь к тому времени закончится, — из вежливости предположил водитель.

Гейнс вытащил телефон.

— Дождь — это чистота, Джордж. А чистота — залог здоровья.

— Совершенно верно, сэр. — Никаких эмоций…

— Гейнс, — буркнул в трубку помощник госсекретаря.

— Мистер Гейнс, вас просит Боб Маклрой. Говорит, дело важное.

— Соединяйте, Венис.

— Прошу…

Иной раз Вашингтон кажется Гейнсу чем-то вроде университетского вечера встречи. С начала президентства Блэра множество постов заняли выпускники Принстона. Жаловаться не на что: люди все как на подбор, подготовленные, квалифицированные. Да и сам он внес лепту в повышение доли питомцев Принстона среди правительственных чиновников, по большей части при помощи рекомендаций. Боба, к примеру, не назовешь знатоком вашингтонских коридоров, и заместителем начальника отдела по борьбе с наркотиками он стал отчасти потому, что играл в баскетбол в одной команде с заместителем государственного секретаря Мертоном Гейнсом.

— Привет, Боб!

— Привет, Мертон. Спасибо, что соединился.

— В любое время. Тим тебя там не обижает?

— Тим сейчас в Сан-Пауло. Может, я к тебе не совсем по адресу, дело несколько необычное. Тим думал, надо ФБР…

— Ничего, ничего, Боб. Давай!

— Ну… — Боб колебался.

— Говори, как есть. И чуть громче, пожалуйста, тут дождь колошматит по крыше, будто поезд гремит.

— Итак, повторяю, дело странное. Так что не удивляйся. Это как-то связано с твоим законопроектом.

Гейнс насторожился. Подобная уклончивость несвойственна Бобу. Чем-то странным повеяло на Гейнса не только от услышанных интонаций, но и от упоминания о его почти проваленном законопроекте, который он выдвинул еще будучи сенатором, два года назад. Сейчас проект реанимировали, и все еще под его именем. Законопроект предусматривает строгое тестирование новых вакцин, посыпавшихся на рынок как из рога изобилия. Два года назад его младшая дочь Корина умерла от аутоиммунной болезни после применения новой вакцины против СПИДа, допущенной федеральной администрацией. Гейнс лично приложил усилия к запрещению той вакцины, но ежемесячно в продажу поступают все новые и новые, и число роковых ошибок не уменьшается.

— Если будешь тянуть и дальше, я пошлю агентов, чтобы разжали тебе рот, — пошутил Гейнс. Не общепринятая шуточка, но позволительная в общении с Бобом, приколистом спортивной раздевалки и мастером трехточечного броска. Боб лучше многих знал, что Мертон Гейнс способен сойти с тротуара, чтобы не раздавить ползущего по нему муравья.

— Понял, делаю выводы, — отреагировал Боб и перешел к делу. — Итак, пару дней назад я принял странный звонок от парня, назвавшегося Томасом Хантером. Он…

— Тот самый, из Бангкока?

Гейнс уже знал, что гражданин США, зарегистрированный авиакомпанией как Томас Хантер, похитил из бангкокского отеля «Шератон» французскую подданную Монику де Рейзон и еще одну женщину. Французы уже всполошились, тайцы тоже требовали вмешательства, даже биржа не осталась равнодушной. «Рейзон фармасетикаль» не такая уж мелкая живность для быков и медведей. И время выбрано как по заказу — презентация новой вакцины. Впрочем, удачно или неудачно — зависит от точки зрения. С точки зрения Гейнса — удачно.

— Думаю, скорее всего, он.

— Когда он звонил?

— Пару дней назад. Из Денвера. Сказал, что вакцина Рейзон мутирует в смертельный вирус и сотрет с земного шара половину населения. Я тогда грешным делом подумал, что он чокнутый.

Не обязательно.

— Значит, этот чокнутый полетел в Таиланд и захватил дочь Жака де Рейзона. Это мы уже знаем. Что-нибудь еще он говорил?

— Говорил. Я об этом не думал, пока не услышал сегодня его имя.

— Ну-ну…

— Так вот, этот чокнутый сказал мне, кто победит на дерби в Кентукки.

— Три дня назад?

— Да. Он звонил мне до дерби. И победителя он назвал мне еще до начала скачек. И результат ему, видишь ли, приснился — как и все остальное. О вакцине Рейзон парень тоже узнал во сне. Я понимаю, что это безумие, но… факты налицо!

Гейнс перевел взгляд за окно. Сквозь потоки льющейся воды ни черта не видать. Да уж… Много подобных россказней слышал он на своем веку, много…

— Ты по его совету поставил?

— К сожалению, я сразу же выкинул его звонок из головы. Но уже сегодня навел справки. Его сестра, Кара Хантер, выиграла больше трехсот тысяч. Они слетали в Атланту и устроили дебош в Центре по контролю заболеваний.

Что-то определенно неладное.

— Значит, уже двое чокнутых? Этого еще не хватало… Что известно о его сестре?

— Медсестра, окончила с отличием. По всей видимости, отнюдь не дура. Нетипичный кандидат в чокнутые.

— Только не убеждай меня, что этот парень провидец. И знает что-то там такое… таинственное, сверхъестественное.

— Я только говорю, что он безошибочно назвал победителя дерби еще до начала скачек. И что он сказал, что знает о вакцине Рейзон…

— Все ясно, Боб! Разумеется, этот Томас Хантер чокнутый, типа тех, кто шляется по улицам с плакатами о конце света. И это хорошо. Нам понятна его мотивация. В общем, случай для ЦРУ и ФБР. Ты это все записал?

— Записал и отпечатал.

— Отправляй им. Пусть ломают головы. И пришли мне копию, если не трудно.

— О чем речь…

— И если этот парень еще раз тебе позвонит, не забудь у него спросить, кто станет чемпионом НБА.

В трубке послышался смешок Боба.

Гейнс спрятал телефон, скрестил ноги. А что, если этот Томас Хантер знает еще и о многом другом, кроме как о победителе скачек? Невозможно, конечно, но фокус с дерби тоже невозможен.

Хантер вылетел из Атланты. Штаб-квартира Центра контроля заболеваний. Понятно, понятно… Он думает, что обнаружил опасный вирус, заявляется к этим мудрецам из Центра, они поднимают его на смех, и он летит прямо к источнику.

В Бангкок.

Интересно! Очень интересно. Совершенно явный клинический случай. Псих, одним словом.

А триста тысяч с гаком на дерби часто психи выигрывают?