Тысяча четыреста восемнадцать дней

От разрухи — к первым пятилеткам

тобы разбить врага, нужны храбрость, воинское умение и то, чем бьют. Без третьего слагаемого — оружия — и два первых — храбрость и умение — значат не так уж много. Самые храбрые, самые искусные в бою люди будут убиты, если они плохо или недостаточно вооружены. Истина эта простая. Да непросто делать хорошее оружие.

Гитлеровцы, начав войну против нас, лишь к середине июля 1941 года потеряли около половины танков, участвовавших в наступлении. Это были в основном танки T-III и T-IV, имевшие лобовую броню соответственно 30 и 50 миллиметров. В тех первых боях выявилось большое преимущество наших новых танков — КВ и Т-34. Танкисты гитлеровцев получили тогда приказ: в бой с КВ и Т-34 не вступать, от встречи с ними уклоняться! Основания для такого приказа были веские. Вот что, к примеру, произошло в конце лета 1941 года на подступах к Ленинграду.

Фашисты на одном из участков готовились танками выйти к городу. Определить, по какой дороге они пойдут, было невозможно. И наше командование, располагая пятью КВ, два послало в засаду на первую дорогу, еще два — на вторую и один — на третью. Тяжелые танки — с мощной пушкой и прочной броней — должны были задержать врага до подхода резервов.

Танк № 864 прибыл на свой участок днем. Командир танка 3. К. Колобанов, командир орудия А. М. Усов, старший механик-водитель Н. И. Никифоров, младший механик-водитель Н. Ф. Родников, радист-пулеметчик П. И. Кисельников выбрали для засады холм, поросший кустами.

Перед холмом по болотистой низине проходило шоссе. «По болоту танки не пройдут, — рассудили наши танкисты. — На шоссе мы их и постреляем».

Остаток дня танкисты копали укрытие для своей машины. Когда танк въехал в убежище, над землей возвышалась только башня с пушкой. Танк замаскировали травой и ветками под ольховый куст.

Наступила ночь. Враг не появлялся. С тревогой ждали рассвета. Рассвело. В небе показался фашистский самолет-разведчик. А вскоре по шоссе поехали мотоциклисты. Они останавливались, стреляли по придорожным кустам — на всякий случай. Боевое охранение фашистов, ничего не заметив, проехало мимо холма. И тогда на шоссе появились вражеские танки. Их было очень много. Сорок три!

Командир орудия Андрей Михайлович Усов, главный герой того боя, был прекрасный артиллерист. Он стрелял быстро и точно. Выждав, когда перед холмом оказалась вся вражеская колонна, первым же снарядом подбил головной танк. Двумя другими подбил второй. После этого Усов начал стрелять по танку в хвосте колонны — поджег и его. Сорок танков врага остановились. Путь вперед и путь назад был прегражден горевшими машинами. Пытаясь объехать их, танки сползали с узкого шоссе в болото и застревали там. А Усов бил и бил меткими снарядами. Над колонной поднялись клубы черного дыма. В гитлеровских танках взрывались боеприпасы. Фашистов охватила паника. Думая, что стреляют советские противотанковые пушки, спрятанные в стогах на болоте, враги открыли стрельбу по стогам и подожгли их.

Наконец фашисты поняли, откуда летят снаряды. Первыми выстрелами они разметали маскировку КВ и сосредоточили на нем огонь. Вражеские снаряды, как град, с оглушительным грохотом били в башню. Внутри башни отскакивали кусочки металла, ранили лица и руки людей. Но броню ни один снаряд не пробил. Уже были на исходе боеприпасы, когда заклинило башню. Башня перестала поворачиваться, вместе с ней перестала поворачиваться и пушка. Теперь пушку можно было навести в цель, только поворачивая весь танк. КВ выехал из укрытия.

Фашисты в это время подкатили к холму два противотанковых орудия. Усов с помощью механика-водителя Никифорова и в этот раз точно навел свою пушку. Оба орудия, успев выстрелить лишь одним снарядом, сбившим командирский перископ, были разбиты.

В танке КВ кончились боеприпасы. Командование по радио приказало ему выходить из боя. Всего полчаса продолжался бой. Враги потеряли в нем 2 противотанковые пушки и 22 танка! Танки КВ, посланные на другие дороги, вовремя прибыли на помощь. Вчетвером они уничтожили еще 20 фашистских танков. Ушла из побоища лишь одна гитлеровская машина.

На танке № 864 насчитали 135 вмятин. Значит, в танк попало 135 снарядов, а КВ оставался боеспособным.

Известный гитлеровский специалист танкового дела генерал Гудериан, сам испытавший способности советских КВ и «тридцатьчетверок», уже в первые месяцы войны, как говорится, бил во все колокола — требовал усилить броню существующих немецких танков, ставить на них другие пушки и ускорить выпуск танков новых типов. В послевоенных воспоминаниях Гудериан писал, что германские танкостроители осенью 1941 года хотели скопировать наши КВ и Т-34, но не сумели воспроизвести советскую технологию сварки броневых листов и изготовления сплавов для дизельных двигателей. О том же писал и генерал-инженер Шнейдер: «Попытка создать танк по образцу русского Т-34 после его тщательной проверки немецкими конструкторами оказалась неосуществимой».

Новые немецкие танки: средний T-V — «пантера», тяжелые T-VI — «тигр» и T-VIB — «королевский тигр», — были гораздо мощнее старых, но все равно не отняли преимущества у наших машин. В январе 1943 года, еще до того, как новые немецкие танки начали поступать на фронт в большом количестве, советские специалисты провели опытные стрельбы по захваченному танку T-VI. Снаряд в общем-то не крупной 85-миллиметровой пушки пробил лобовую броню «тигра», прошил весь танк навылет, разворотив корму. А толщина лобовой брони «тигра» была 110 миллиметров, тогда как у нашего КВ — 75, а у Т-34 — 60. Оказалось, что броня хотя и толстая, но слабая. Германской промышленности не хватало нужных для производства прочной брони редких металлов. «Тигры» из-за утяжеленной брони получились неповоротливые, весом от 55 до 67 тонн. Наши средние танки Т-34, маневренные и быстрые, могли уничтожать их стрельбой в борт, где броня тоньше.

Примеры с КВ и опытной стрельбой по «тигру» я привел не для того, чтобы охаять вооружение врага, — с плохим вооружением фашисты не рискнули бы напасть на Советский Союз. Цель этих примеров в том, чтобы показать, как для победы в бою была важна автоматическая сварка под слоем флюса, разработанная советским ученым Евгением Оскаровичем Патоном, и как были важны редкие металлы, нехватающие фашистам, но имевшиеся у нас. Короче говоря, суть примеров в том, чтобы отчетливее представить роль промышленности, техники, науки в исходе боя и сражения. Прежде чем Советская Армия сошлась в поединке с фашистской армией, этот поединок многие годы вели заводы, шахты, рудники, исследовательские институты, научные лаборатории обеих стран.

«Война, — учил Владимир Ильич Ленин, — есть испытание всех экономических и организационных сил каждой нации». Хотя бы коротко поговорим о том, как мы готовили экономику СССР к суровейшему экзамену Великой Отечественной войны.

Плакат А. Кокорекина.

Плакат В. И. Люшина.

Старая Россия не была обделена учеными и талантливыми инженерами, создававшими вооружение для русской армии. Михаил Петрович Налетов построил первый в мире подводный минный заградитель. Дмитрий Павлович Григорович создал гидросамолеты-истребители, торпедоносцы и бомбардировщики; его работа дала возможность русскому флоту стать родоначальником кораблей-авианосцев. Дмитрий Иванович Менделеев изобрел бездымный пироколлоидный порох, толкавший снаряд втрое сильнее старых порохов. Степан Осипович Макаров придумал снаряд, пробивающий практически любую броню. Лучшими эскадренными миноносцами времен первой мировой войны были русские корабли типа «Новик»; в составе советского флота такие эсминцы участвовали и в Великой Отечественной войне. Радио, без которого уже не мыслилось управление войсками, изобрел Александр Степанович Попов. Игорь Иванович Сикорский создал первый в мире тяжелый самолет «Русский витязь», за которым последовали многомоторные бомбардировщики «Илья Муромец» различных серий.

Однако после Великой Октябрьской революции сразу мы не имели возможности опереться на то хорошее, что было у оружейников дореволюционной России. Первая мировая война, затем война гражданская, к которой прибавились интервенция и экономическая блокада, устроенная нам капиталистическим миром, разрушили экономику и хозяйство страны до предела. Заводы и фабрики стояли. Железные дороги — не было паровозов — зарастали травой. По производству металла страна была отброшена на двести лет назад — ко временам Петра I. Вот какое было положение. А история, как выяснится, давала нам на подготовку к отражению мощной фашистской агрессии всего лишь два десятка лет.

Из этих двух десятков половина ушла на то, чтобы создать предпосылки к осуществлению первого пятилетнего плана, в основе которого была индустриализация страны. Пока страна не имела в достатке металла — черного и цветного, пока не было своих металлообрабатывающих станков, делать хорошее вооружение было невозможно. Потому-то еще в 1928 году основным оружием самого многочисленного рода войск — пехоты — у нас была обычная винтовка.

Несколько лет назад жил я в деревне, что неподалеку от Переславля-Залесского. Были у меня там хорошие собеседники, старые колхозники Частовы — Сергей Михайлович и Евдокия Павловна. Как-то разговорились о красителях, которыми пользовались в хозяйстве. Холст, сотканный на домашнем станке, белый. Чтобы сшить немаркую одежду, надо было окрасить его. Рассказывала бабушка Дуня:

— Надерем ольховой коры и парим в двухведерном чугуне. Вода получается коричневая. Еще какую-либо железку туда бросали — чтобы чернее было.

— Без железки красили! — поправлял дед Сергей.

— Как без железки? — сердилась бабушка. — С железкой-то лучше.

— Неужто хуже, — соглашался дед. — Да где тогда железку было взять?

Помню, меня поразила картина той скудости. В двадцатые годы гвозди не из чего было делать — не то что такие огромные машины, как танки.

Первый пятилетний план 1929–1932 годов удалось выполнить за 4 года и 3 месяца. Это было великое деяние народа, вырывавшегося из нищеты. А строилось тогда такое, что и теперь, полвека спустя, в эпоху космоса и ядерной энергии, все еще остается символами дерзости и силы советского человека: Днепрогэс, Уральский завод тяжелого машиностроения, Березниковский и Соликамский химические комбинаты, Магнитогорский металлургический завод, автомобильные заводы в Москве и Горьком, тракторный в Сталинграде.

К 1933 году, ко времени, когда Германия стала фашистской, в Советском Союзе было произведено чугуна 6,2 миллиона тонн, стали — 5,9 миллиона тонн. Автомобилей было изготовлено около 24 тысяч, тракторов — 50 тысяч. Какие скромные цифры! Сравни их, к примеру, с цифрами 1979 года: чугуна произведено 109 миллионов тонн, стали — 150 миллионов тонн, изготовлено автомобилей 2 миллиона 173 тысячи, тракторов — 557 тысяч! Надо еще учесть, что тот первый чугун и первая сталь, первые автомобили и тракторы, по сути, ни к чему не прибавлялись или прибавлялись к очень малому. А чугун, сталь, автомобили и тракторы 1979 года прибавлялись к почти такому же количеству произведенного и изготовленного в каждый предыдущий год.

Танки и самоходные орудия

Однако и скромные возможности молодой советской экономики сразу же начали служить военную службу. В 1933–1934 годах для Красной Армии были созданы средний трехбашенный танк Т-28 и тяжелый пятибашенный Т-35, вооруженный 76-миллиметровой пушкой, двумя 45-миллиметровыми пушками и шестью пулеметами. Начался выпуск легкого танка Т-26, колесно-гусеничного быстроходного танка БТ, танкетки Т-27 и плавающего танка Т-37. Военачальники Советской страны, военные теоретики отчетливо представляли роль танков в будущей войне. Без крупных танковых и механизированных соединений невозможно было бы осуществлять глубокие наступательные операции. И промышленность оснащала армию бронированными машинами.

Танк Т-28 (вид сбоку и сверху).

По тому времени танки Красной Армии были хорошими. Но через несколько лет они, как говорят теперь о технике, морально устарели. Дело в том, что быстро совершенствовалась противотанковая артиллерия, которой в первую мировую войну не было. Недостатки наших танков четко выявились после боев в Испании и в войне с белофиннами. Так, в Испании советские танки БТ, вооруженные 45-миллиметровыми пушками, выходили победителями из боев с немецкими и итальянскими танками, имевшими лишь пулеметы, но противотанковые пушки врагов пробивали 15 — 20-миллиметровую броню советских танков, броня защищала только от пуль и осколков. «Если в первую мировую войну, — писал главный маршал бронетанковых войск П. А. Ротмистров, — при отсутствии противотанковой артиллерии даже танки с противопульной броней могли расчищать путь для своей пехоты, то в условиях, сложившихся уже в первые годы второй мировой войны, такие танки были так же беспомощны перед противотанковой артиллерией, как пехота перед пулеметами».

Новые задачи, вставшие перед танками, были глубоко осознаны советскими конструкторами. В конце тридцатых годов уже были разработаны новые машины, которые и помогли в победе над фашистской Германией. На Кировском заводе в Ленинграде Ж. Я. Котин и Н. Л. Духов спроектировали тяжелый танк КВ[4], наиболее мощный танк первого периода второй мировой войны — с броней до 100 миллиметров. В 1940 году поступил на вооружение легкий танк конструкции Н. А. Астрова. Во время войны он модернизировался, улучшался и сослужил добрую службу нашим войскам. Военные специалисты считают, что танк Т-70 превосходил разведывательный танк немцев «лукс» — Т-II и разведывательный танк США «стюарт».

Танк Т-35.

Танкетка Т-27.

Танк Т-26.

Но самым замечательным танком стал Т-34, созданный конструкторами во главе с М. И. Кошкиным, А. А. Морозовым и Н. А. Кучеренко на харьковском заводе имени Коминтерна. «Тридцатьчетверке» и ее создателям перед войной пришлось повоевать с некоторыми военными авторитетами. Были военные высокого ранга, которые считали, что лучше КВ танка быть не может, что для среднего танка у Т-34 мала скорость и надо делать колесно-гусеничную машину. Михаил Ильич Кошкин строил колесно-гусеничный танк и одновременно, часто во внеурочное время, гусеничный. Уже тяжело больной, он добился права испытать две готовые гусеничные машины на полигоне. Качества Т-34 были так неопровержимо высоки, что он в 1940 году стал поступать на вооружение. Впоследствии о танке Кошкина будет сказано так много высоких и лестных слов, как не говорилось ни об одном танке ни до него, ни после. «Танк Т-34 был создан людьми, — писал американский историк М. Кэйдин, — которые сумели увидеть поле боя середины двадцатого века лучше, чем сумел бы это сделать кто-либо другой на Западе».

Корпус Т-34, хотя нет в технике такого термина, и наши и зарубежные специалисты называли идеальным. Броня танка ставилась под углом, и снаряды рикошетировали от нее, а если не рикошетировали, то проходили в броне больший путь — броня для них как бы утолщалась. Грозна была 76-миллиметровая пушка «тридцатьчетверки», созданная конструктором В. Г. Грабиным. Мощностью она превосходила 37-миллиметровую пушку немецкого танка Т-III в семь с половиной раз. Броню немецких танков пробивала на расстоянии в полтора-два километра, тогда как немецкие танки пробивали с расстояния в полкилометра лишь бортовую броню Т-34. В минуту пушка выпускала до 15 снарядов. Дизель мощностью в полтысячи лошадиных сил позволял «тридцатьчетверке» развивать скорость на шоссе свыше 50 километров в час. 26-тонная машина благодаря удачной подвеске ходила на хорошей скорости и по пересеченной местности. Во время войны танк улучшался. С конца 1943 года в его литой башне устанавливалась 85-миллиметровая пушка конструкции Ф. Ф. Петрова, а затем еще лучшая пушка такого же калибра, разработанная В. Г. Грабиным. Этот танк Т-34-85 мог вести эффективную стрельбу по новым танкам гитлеровцев уже не с 500–600 метров, а с расстояния вдвое большего. По выражению наркома танковой промышленности В. А. Малышева, он получил «длинную руку», стал доставать «пантер» и «тигров» издали. К месту сказать, 12 августа 1944 года наш Т-34 под командованием лейтенанта А. Оськина подбил «королевского тигра», в котором погиб его конструктор, пожелавший побывать в бою.

Танк Т-70.

Танк Т-40 (плавающий).

Танк КВ.

В Т-34, пожалуй, все было идеальное, а не только корпус. «Тридцатьчетверка» с небольшими изменениями провоевала всю войну, была на вооружении и в послевоенные годы. Она определила целое направление в мировом танкостроении.

Самым мощным советским танком был ИС-2[5], сменивший в конце 1943 года танк КВ. Весил он 45 тонн, как и немецкий средний танк «пантера», но пушка у него была — при таком малом для класса тяжелых танков весе — 122-миллиметрового калибра, а у «пантеры» лишь 75-миллиметрового. ИС был спроектирован как ответ на фашистские танки «тигр» и «королевский тигр».

Танк Т-34 (вид спереди, сбоку и сверху).

Гитлеровское командование на лето 1943 года намечало операцию «Цитадель», в которой намеревалось взять реванш за поражение под Сталинградом и изменить ход войны в свою пользу. К событиям, известным как битва на Курской дуге, гитлеровцы готовились необычайно тщательно. И одной из причин, по которым начало «Цитадели» откладывалось, было то, что не были готовы в нужном количестве новые танки. Как уже говорилось, с новыми танками врага могли сражаться не только ИС и КВ, но и «тридцатьчетверки». Однако, чтобы исключить всякие случайности, Государственный Комитет Обороны принял решение о массовом выпуске САУ — самоходных артиллерийских установок. Самоходки по сути тоже танки, но вместо вращающейся башни у них неподвижные броневые рубки. Рубка давала возможность устанавливать в ней более мощное орудие. Так, СУ-152 конструктора Ф. Ф. Петрова имели 152-миллиметровые гаубицы, без труда сбивавшие 43-килограммовыми снарядами башни «тигров». Недостатком САУ было то, что их орудия в горизонтальной плоскости наводились поворотом всей установки, зато все другие качества были достаточно высоки и крайне полезны.

Представь себя в расчете противотанковой пушки. Из-за холма слышен гул вражеских танков. Однако тебе стрелять еще рано, стрелять можно лишь прямой наводкой, когда ты видишь танк и он видит тебя. Атаку танков поддерживают самолеты врага, они бомбят позиции противотанковой артиллерии. Сами танки тоже стреляют. Артиллеристу в общем-то негде укрыться от осколков, да и нельзя — надо работать у своей пушки. Танки врага, обнаружив противотанковые орудия, меняют направления атаки, заходят с фланга, с тыла. И артиллеристы — под огнем, в спешке — должны перекатить свою пушку или развернуть ее. На все уходят драгоценные минуты, от которых зависит исход боя и жизнь артиллерийского расчета. Другое дело — самоходная артиллерийская установка. Осколки и пули не опасны экипажу. Обход с флангов, с тыла — тоже. Самоходка на гусеничном ходу: развернуться, сменить позицию на пересеченной местности ей не трудно. САУ хороши и при поддержке атакующей пехоты. Обычную пушку расчет катил бы руками в боевых порядках пехоты, а пушка — цель заманчивая. Все, что есть у врага, — все стреляло бы в нее: автоматы, пулеметы, минометы, орудия. Самоходка же малоуязвима, идет своим ходом и, если дот на пути, влепит такой снаряд, что дот тут же умолкнет.

Самоходные артиллерийские установки многое решали на поле боя. И в том, что наша промышленность дала фронту с июля 1941 года по апрель 1945 года 21 597 самоходок, немалая заслуга опять же танкостроителей. САУ делались на шасси танков Т-70, Т-34, КВ, ИС. Уже существовавшие и отлаженные танковые конвейеры давали новые боевые машины. В середине войны танки Т-70 вовсе перестали делать, а вместо них выпускали СУ-76 — самоходку с 76-миллиметровой пушкой. На шасси Т-34 изготовлялись СУ-122 со 122-миллиметровой гаубицей, СУ-85 с 85-миллиметровой и СУ-100 со 100-миллиметровой пушками. Снаряд СУ-100 на расстоянии 1 километр пробивал броню толщиной до 150 миллиметров. Любопытный факт: 1200 немецких трофейных танков Т-III были переделаны в наши самоходки с 76-миллиметровыми пушками.

Рассказывая о танках и самоходках, мы перенеслись из довоенного времени в военное и как бы забыли о том, что на производство бронированных машин требовались горы металла. В 1940 году, когда советский народ выполнял уже третий пятилетний план, чугуна было произведено около 15 миллионов тонн, стали — свыше 18 миллионов тонн. Вот эти горы металла, добытые в рудниках, выплавленные в домнах и мартенах, поглотившие массу энергии, в том числе массу человеческой энергии, и превращались в значительной мере в оружие для Красной Армии. Мы обращали внимание на выпуск автомобилей и тракторов. В 1940 году было изготовлено 145 тысяч автомашин, а тракторов — 31,6 тысячи. Если ты, читатель, не забыл цифры 1932 года, то, конечно, задашься вопросом: почему в 1940 году тракторов сделано почти на 20 тысяч меньше, чем в 1932-м? Ответ прост. Вместо тракторов делали танки, артиллерийские тягачи. Уже шла вторая мировая война. Война приблизилась к нашему порогу. К слову сказать, из 145 тысяч автомобилей 136 тысяч были грузовые, равно годные для работы в народном хозяйстве и в армии. Не случайно, что на танках Т-70, а потом на СУ-76 стояло по два автомобильных мотора, другие автомобильные детали тоже использовались в тех машинах. Автомобильные заводы, подобно людям, будут призываться на военную службу. Конструкторы в разработках вооружения это учитывали.

Танковый мотор

Рассказ о подготовке наших бронетанковых войск, казалось, можно было бы кончить. Но танк и самоходка — это искусно уравновешенное сочетание вооружения, брони и двигателя. А двигателей мы еще почти не касались.

Гитлеровцы к Курской битве наряду с «тиграми» и «пантерами» готовили всесокрушающее и неуязвимое штурмовое (по-нашему — самоходное) орудие «Фердинанд» и его разновидность «элефант». Весом около 70 тонн, с 200-миллиметровой лобовой и 83-миллиметровой бортовой броней, вооруженные сильной 88-миллиметровой пушкой, эти машины имели по два двигателя. Однако мощности их не хватало, чтобы перемещать громоздкие машины в боевых условиях. Немецкие конструкторы поставили третий двигатель, но и такой мерой не исправили не найденных при конструировании правильных соотношений между броней, вооружением и двигателем. Изготовив чуть больше сотни «Фердинандов» и «элефантов», их сняли с производства. Военное и промышленное руководство Германии в конце концов запуталось в разномастных образцах танков и штурмовых орудий (образцов было свыше двухсот). А мы воевали всю войну теми машинами, которые готовили к войне. Победа наших бронетанковых сил над вражескими, таким образом, началась в конструкторских бюро, на заводах. В эту, если можно так сказать, бронетанковую победу внесли неоценимый вклад советские моторостроители. Они создали перед войной настолько удачный дизельный двигатель В-2, что он (в различных модификациях) ставился на Т-34, на КВ, на ИС, двигал он самоходную артиллерию. С конца войны прошло сорок лет, а этот дизель выпускается и теперь.

Работу над двигателем советские конструкторы начинали не с белого листа. Это было продолжение и завершение работы ученых и инженеров дореволюционной России, начатой еще в 1889 году. В то далекое от Великой Отечественной войны время инженер Е. А. Яковлев изобрел (а затем делал на своем заводе) двигатель, работавший на тяжелом топливе, с воспламенением горючей смеси от сильного сжатия. Хорошие двигатели, названные дизелями, стал выпускать в 1892 году Петербургский механический завод, ныне завод «Русский дизель». Эти двигатели дали возможность Сормовскому заводу в Нижнем Новгороде (ныне завод «Красное Сормово» в городе Горьком) построить в 1903 году первый в мире теплоход. Высшие учебные заведения России готовили инженеров по специальности двигателей внутреннего сгорания. Перед первой мировой войной в России уже существовала своя научная школа двигателестроения, основанная Василием Игнатьевичем Гриневецким, директором и ректором Московского высшего технического училища (теперь МВТУ им. Баумана). Ученик Гриневецкого профессор Николай Романович Брилинг, член-корреспондент Академии наук СССР, уже в 1918 году организовал научный автомоторный институт — НАМИ, первое советское научное учреждение, где началось создание двигателей.

Интересно, что прообразом двигателя, который ставился на танки, послужил двигатель, создававшийся в начале тридцатых годов А. Д. Чаромским для самолетов. На его основе конструкторы К. Ф. Челпан, Т. П. Чупахин, И. Я. Трашутин разработали опытный образец танкового мотора, который совершенствовался ряд лет и в 1939 году был запущен в серийное производство.

Не все достойные люди, не все вехи помянуты на полувековом пути от первого русского дизеля до дизеля В-2. Но и того, что сказано, достаточно, чтобы ощутить, сколько человеческого труда вкладывается в победоносное оружие.

Танк БТ-7.

Танк Т-38 (плавающий).

Уже говорилось, что гитлеровские инженеры осенью 1941 года хотели скопировать наш В-2 для своих танков, но не сумели воспроизвести технологию изготовления сплавов. Возникает вопрос: что же, в Германии не умели делать дизели, если хотели скопировать наш? Умели, конечно. Сам двигатель назван дизелем по имени изобретателя-немца Рудольфа Дизеля[6]. В гитлеровских войсках были мощные грузовики с дизельными моторами. А вот для танков такие двигатели не разработали. Скопировать не смогли. В результате вместо дешевого тяжелого топлива — соляра — сжигали реки дорогого бензина. Бензиновые моторы при движении танков по бездорожью быстрее выходили из строя, чем дизели. К тому же тяжелое топливо экономичнее: ИС на одной заправке соляром проходил 220 километров, а «королевский тигр» с бензиновыми двигателями — 120, на целую сотню меньше. Опасность возгорания немецких танков была выше, чем наших.

В ряде цифр, которые показывают нашу победу в Великой Отечественной войне, есть одна, удивляющая своей необычностью: за годы войны танки после ремонта возвращались в строй в общей сложности 429 тысяч раз. По три, по четыре, по пять раз ремонтировали одну и ту же машину, и она продолжала свою тяжелейшую службу. Половина танков восстанавливалась непосредственно в районе боевых действий. Нельзя представить такой ремонт без мужества, без мастерства ремонтников. Но все было бы тщетно, если бы конструкторы еще в чертежах не предусмотрели удобства для смены узлов и агрегатов, однотипность деталей в различных машинах. Конструкторы танков, руководители танковой промышленности недаром получали генеральские звания — они, как и военачальники, обеспечивали нашим войскам победу. Вот только у главного конструктора Т-34 Михаила Ильича Кошкина не было высокого воинского звания.

Вскоре после испытаний своего великолепного танка, в 1940 году, он умер. Умирал с великой верой в то, что недолгая жизнь прожита с пользой для Красной Армии и Родины. За годы войны фронт получит 40 тысяч его машин.

Из рабочих, из крестьян

Подавляющее большинство создателей нашей военной техники были людьми молодыми, которые выучились в советских вузах и академиях. Без обширных знаний, без дерзкой научной мысли невозможно было бы тягаться нам с такой страной, как Германия, с остальным капиталистическим миром. И к числу величайших деяний Коммунистической партии принадлежит создание и воспитание своей интеллигенции. Она происходила из рабочих и крестьян и беззаветно служила социалистической Родине.

Михаил Ильич Кошкин родом из деревни Брынчати, что под Угличем. В одиннадцать лет стал подсобным рабочим на кондитерской фабрике в Москве. В первую мировую войну был взят в царскую армию, а с 1918 года он в Красной Армии. После гражданской войны учился в Коммунистическом университете и был партийным работником в Вятке, потом направлен учиться в Ленинградский политехнический институт. Еще до окончания института, как способный студент, Кошкин стал работать в конструкторском бюро, где создавались новые танки.

Василий Гаврилович Грабин, конструктор артиллерийских орудий, родом из Краснодара, из многодетной семьи ремесленника-бедняка. Окончив трехклассную школу, пошел учеником клепальщика в котельную мастерскую, был чернорабочим. В 1920 году вступил в Красную Армию. Служил в артиллерии, учился артиллерийскому делу на курсах. Молодого командира направили в Военно-техническую академию РККА им. Ф. Э. Дзержинского. По окончании ее Василий Гаврилович получил назначение в конструкторское бюро артиллерийского завода.

Очень сходна жизнь конструктора танков и конструктора орудий. Случайно ли это? Возьмем начало биографии Бориса Ивановича Шавырина, который создавал минометы. Родился в семье ярославского железнодорожника. Окончил двухклассную школу, подростком, уже при Советской власти, работал подсобным на паровой мельнице, масленщиком на нефтяном складе. Комсомольская организация послала учиться на рабфак. Учился вечерами, днем работал. После рабфака продолжал учебу в Московском высшем техническом училище. Как один из лучших выпускников, Борис Иванович попадает в конструкторское бюро завода, где делают минометы.

Мы познакомились с анкетными данными трех конструкторов, давших нашей армии оружие, лучше которого в мире не было. Если бы мы стали читать личные дела сотен и тысяч людей, которые в годы перед войной создавали военную технику, мы удивились бы однообразному сходству их. Сходству, конечно, не в деталях жизни, сходству в основном: рабоче-крестьянское происхождение, раннее приобщение к труду, образцовая служба в Красной Армии, подмеченное там желание учиться, направление в высшее учебное заведение, оттуда — на заводы, в конструкторские бюро. А дальше — беспрерывный труд в поисках новых решений, тревоги и радости, и больше, конечно, тревог. Каждый новый образец самолета, орудия, пулемета проходит чреду испытаний, последнее — на глазах у членов правительства, у людей, которым не полагается быть снисходительными и мягкосердечными. Но и это не самое тревожное. Конструктор постоянно рисует в своем воображении картины боя и войны — картины ужасные. Насколько же легче жить конструктору плуга, чем конструктору бомбы! Только сознание того, что плуг и ниву, пахаря и его дом с женой и детьми надо защищать от бомбы вражеской, дает военному конструктору силы жить и вдохновенно работать.

Честь русской интеллигенции

Создавая танковую промышленность, Коммунистическая партия одновременно направляла усилия ученых, конструкторов, инженеров на создание авиационной промышленности. Как и танкам, самолетам в будущих военных действиях отводилась важнейшая роль. Как и танки, авиация была молодым родом войск, возникшим в первую мировую войну, а всему тому, что начинается и многое обещает, нужна забота усиленная.

В дореволюционной России танков не делали, хотя производство брони существовало: броня шла на корабли, бронепоезда, бронеавтомобили. А самолеты в России тогда делали. Особенно хороши были гидросамолеты конструкции Дмитрия Павловича Григоровича. Его «летающие лодки» по русским чертежам строили и союзники России — англичане, французы, американцы. Первая в мире эскадра тяжелых бомбардировщиков была создана в русской армии в 1915 году. Она состояла из десяти многомоторных самолетов «Илья Муромец».

Когда свершилась Октябрьская революция и началась гражданская война, многие русские технические интеллигенты уехали из своей страны на Запад. Так они вносили свою лепту в борьбу капиталистов с Советской властью: оставляли заводы без инженерного руководства, высшие учебные заведения и лаборатории — без руководства научного. Выдающийся самолетостроитель И. И. Сикорский, к примеру, оказался в США. Долгие годы он конструировал там самолеты и вертолеты — естественно, за хорошие деньги: капиталисты умеют держать на денежной привязи талантливых людей. А еще они заманивают талантливых прекрасными условиями работы. Ивану Владимировичу Мичурину предлагали переселиться в США со всеми деревьями его сада и даже с садовой землей. «Разрушенная Россия не может дать вам средства для научной работы, так зачем же губить талант — приезжайте к нам!» Однако, к чести русской интеллигенции, большинство ее, в том числе люди с мировыми именами, приветствовали Советскую власть и в труднейших условиях, при нехватке самого необходимого — хлеба, картошки, дров зимой — работали на обновленную социалистическую Россию.

Николай Егорович Жуковский, названный В. И. Лениным «отцом русской авиации», член-корреспондент Российской Академии наук, почетный член многих русских и иностранных университетов, вскоре после Октябрьской революции вместе со своими учениками создал Военно-воздушную инженерную академию и Центральный аэрогидродинамический институт — знаменитый ЦАГИ. Этим научным учреждениям многим обязана советская авиация. В них учились и работали создатели самолетов, сокрушивших авиацию фашистской Германии.

Вместе с молодым поколением создавали новые самолеты опытные конструкторы, такие, как Дмитрий Павлович Григорович и Николай Николаевич Поликарпов. В годы первой мировой войны Н. Н. Поликарпов заведовал производством самолетов в авиационном отделении Русско-Балтийского вагонного завода. Его непосредственным начальником и опекуном был главный конструктор И. И. Сикорский. На уговоры Сикорского ехать вместе в США Поликарпов ответил кратко: «Никуда не уеду из России. А самолеты мы будем строить лучше иностранных». И не уехал. И строил самолеты первоклассные. В 1930 году самолет-разведчик Р-5 конструкции Поликарпова признается на международном конкурсе лучшим в мире. Чуть позже вместе с Д. П. Григоровичем Поликарпов создает «чудо техники», «самый быстроходный самолет». Так отзывались авиационные специалисты у нас и за рубежом об истребителе И-5.

За два года до нового истребителя был испытан самолет У-2. Конструктор Н. Н. Поликарпов создал надежнейшую машину для обучения молодых летчиков. Она была так удивительно рассчитана, что сама исправляла грубые ошибки начинающего пилота. В 1944 году, в год смерти выдающегося конструктора, в память о нем У-2 переименовали в По-2. Можно сказать, что новое название было наградой и самому самолету. Летному мастерству обучались на По-2 десятки тысяч летчиков, участвовавших в Великой Отечественной войне.

Самолет По-2.

Самолет прекрасно справлялся и со многими боевыми обязанностями: на нем летали на ночные бомбежки, вывозили раненых, доставляли донесения из штабов в войска, из войск в штабы, с его помощью поддерживалась связь с партизанами. 33 тысячи «кукурузников» — так ласково называли солдаты По-2 — было построено из простейших, дешевых материалов, и нет пока в мире самолета, который, почти не меняясь, жил бы так долго и годился бы для такого множества различных дел.

Знаменитым самолетом Николая Николаевича был истребитель И-15. А самым знаменитым, для своего времени лучшим в мире, — истребитель И-16. Оба поднялись в небо осенью тревожного 1933 года, когда Германия оказалась во власти фашистов.

Модифицированные истребители И-15 и И-153, названные «Чайкой», отличились в боях на Халхин-Голе в 1939 году, уничтожая японских агрессоров, вторгшихся в дружественную нам Монголию. Истребителям И-16 было суждено воевать и с агрессорами германскими.

Перед Великой Отечественной войной эти машины показывались на выставках в Италии и Франции и восхищали знатоков авиации скоростью в полтысячи километров в час, высотой полета до 10 километров, хорошей маневренностью, сильным вооружением.

Истребители

Советские авиаторы следили за изменениями в мировой авиационной технике. Боевой опыт, приобретенный нашими летчиками на Халхин-Голе, в войне с белофиннами, в боях в Испании, требовал делать самолеты еще лучше: авиация наших противников совершенствовалась, пополнялась новыми самолетами.

Особо поучительными были бои в Испании. Летчики фашистской Германии отрабатывали там тактику истребителей и бомбардировщиков, опробовали новые машины. У немцев лучшим истребителем считался «хейнкель». Он был маневреннее «мессершмитта» и имел большую скорость. Преимуществ он достигал за счет лучшего охлаждения мотора — радиаторные трубки пронизывали, как сырные дырки, всю толщу крыльев. Но достаточно было повредить крыло, как «хейнкель» выходил из строя. Охлаждающая жидкость вытекала через пробоины, и мотор заклинивало. Зимой жидкость в охлаждающей системе могла просто замерзнуть. Немецкие фашисты вскоре отдали предпочтение «мессершмитту», который стал их основным истребителем. Однако этот самолет сначала не понравился гитлеровскому фельдмаршалу Мильху. Конструктор В. Мессершмитт с большими трудностями построил два десятка самолетов и добился, чтобы их проверили в Испании в боевых условиях. «Мессершмитты» зарекомендовали себя с лучшей стороны.

Темы рисунков на почтовых марках всегда отображают время. Марки военных лет рассказывают о воинских и трудовых подвигах народа, о военной технике того времени.

Истребитель И-16.

Истребитель И-153.

Советские летчики на истребителях И-15, И-16 встречались в бою с фашистами. Хотя в подавляющем большинстве воздушных поединков победителями выходили наши пилоты, было ясно, что победы достигаются в основном за счет мастерства летчика, а не за счет летно-тактических качеств самолета. Ответом на усиление истребительной авиации Германии было создание новых превосходных советских истребителей: Як-1 А. С. Яковлева, МиГ-3 А. И. Микояна и М. И. Гуревича, ЛаГГ-3 С. А. Лавочкина.

Эти самолеты, совершенствовавшиеся в годы войны, помогут нашим летчикам выбить самолеты фашистской Германии, завоевать господство в воздухе, в конечном счете — разгромить воздушные силы врага.

Великое дело — господство в воздухе! Термин этот, конечно, означает, что ты владетель неба. Но суть не в обладании небом. Она в том, что тыловые города не подвергаются бомбежкам и спокойно работают на нужды фронта. В том, что не взрываются, не валятся под откос эшелоны. И в том, что войска не изнуряются, не гибнут под налетами фашистской авиации, а безудержно идут в наступление, ибо свои самолеты с воздуха долбят, крошат, бьют доты, танки и артиллерию противника.

Все такие блага добывают в искусных боях храбрые летчики истребительной авиации.

По летно-тактическим показателям новые советские истребители все были хороши. И каждый тип имел свои особенности.

«Миг» лучше своих боевых собратьев действовал на больших высотах, где воздух разрежен и кислорода не хватает как летчику, так и мотору. На высоте 7 километров «миг» летал со скоростью до 640 километров в час. Потолок его полета — 12 километров. Поэтому «миги» использовались как истребители-перехватчики, специалисты противовоздушной обороны.

«Як» был самым легким истребителем второй мировой войны. С полными баками и полным боекомплектом он весил 2650 килограммов. Простой в управлении, маневренный, быстрый — скорость у различных модификаций от 572 до 740 километров в час, — он набирал высоту 5 километров за 4,1 минуты. Лучшими для него были средние высоты, на которых он имел подавляющее преимущество перед истребителями гитлеровской Германии. «На высоте 4,5 и даже 5 тысяч метров мы бьем противника как хотим Як-3 дает нам полное превосходство над немцами… На Як-3 вдвоем можно драться против четверых, а вчетвером — против шестнадцати» — это отзыв наших боевых товарищей французских летчиков из полка «Нормандия — Неман», который был оснащен истребителями Яковлева.

Самолеты, созданные в конструкторском бюро С. А. Лавочкина, стали одними из основных наших истребителей. Ла-5ФН в своем классе превосходил немецкие машины в скорости, имея при этом отличную маневренность. Таких истребителей за годы войны было изготовлено 10 тысяч. На самолетах Лавочкина трижды Герой Советского Союза И. Н. Кожедуб сбил 62 фашистских самолета. А первую славу истребители «Ла» заслужили в осенних боях у Сталинграда.

Истребитель Як-3. Заводы до конца войны выпустили 4848 таких самолетов.

Бомбардировщики

Основной ударной силой военной авиации в минувшую войну были бомбардировщики. Они выполняли множество важных задач. Бомбардировочная авиация дальнего действия могла наносить сокрушительные удары по промышленным центрам противника и другим объектам, расположенным в глубоком тылу. Фронтовая бомбардировочная авиация — часто вместе с дальними бомбардировщиками — обеспечивала действия сухопутных войск и кораблей. От гигантских битв до боев за отдельную высоту — всюду бомбардировщики говорили свое грозное, нередко решающее слово. Перед второй мировой войной у главных держав мира каждый второй военный самолет был бомбардировщиком. И когда начнется война, часто даже против одного объекта будут действовать сотни самолетов.

Первенство в создании самолетов большой грузоподъемности, принадлежавшее России, советские авиаконструкторы прочно удержали за собой. В 1929–1930 годах Андрей Николаевич Туполев, один из ближайших учеников Н. Е. Жуковского, создал тяжелые бомбардировщики: двухмоторный ТБ-1 и четырехмоторный ТБ-3. Долгое время эти цельнометаллические самолеты оставались лучшими в мире. По их принципу американцы сделали свой «боинг», а форму крыльев туполевских бомбардировщиков использовала в своих самолетах немецкая фирма «Юнкерс». ТБ-3 вместо бомб могли на себе нести по четыре истребителя, укрепленных под крыльями; таким способом увеличивался радиус действия истребителей, не расходовавших горючее до места отцепления. Высокие летные качества туполевских бомбардировщиков подтвердились в мае 1937 года, когда четыре такие машины приземлились на Северном полюсе и высадили там научную экспедицию.

В боях с фашистами в Испании, с японскими захватчиками в Монголии, в первых боях Великой Отечественной войны применялся средний бомбардировщик Туполева — СБ. Скорость его была выше скорости подобных иностранных бомбардировщиков на полтораста километров, и он был малоуязвим для истребителей противника.

Вклад трижды Героя Социалистического Труда, академика, обладателя Ленинской премии и пяти Государственных премий A. Н. Туполева в советскую авиацию удивительно велик. Под его руководством было создано около ста пятидесяти типов военных и гражданских самолетов. В их числе АНТ-25, на котором экипажи B. П. Чкалова и М. М. Громова в 1937 году совершили беспосадочные перелеты из Москвы через Северный полюс в США.

Сборщики истребителя «миг» знают, на какой большой высоте, на какой высокой скорости летчик будет биться с врагом. От работы слесарей тоже зависит исход боя.

В 1941 году Андрей Николаевич со своими помощниками создал пикирующий бомбардировщик Ту-2. Он имел два двигателя и развивал скорость до 550 километров в час, превышавшую скорость немецких бомбардировщиков Ю-88 на целую сотню километров. Он мог продолжать полет с одним работающим двигателем, что в боевых условиях было очень важно. Потолок около 10 километров, дальность полета при бомбовой нагрузке в 1 тонну — свыше 2000 километров. Действуя на небольших расстояниях, Ту-2 брал до 4 тонн бомб. Бомбометание мог производить как с пикирования, так и с горизонтального полета. Две авиационные пушки и три пулемета служили защитой от вражеских истребителей. Все эти достоинства сделали Ту-2 любимым самолетом военных летчиков. Он состоял на вооружении и после войны, пока его не сменили реактивные бомбардировщики.

В конце тридцатых годов конструкторское бюро В. М. Петлякова создало бомбардировщик дальнего действия Пе-8. Этот самолет по скорости, дальности полета и бомбовой нагрузке превосходил немецкий «фокке-вульф» ФВ-200 и американский «боинг» Б-17. Потолок его — 12 километров. Пе-8, совершавшие налеты на Берлин, были недосягаемы для прожекторов зенитной артиллерии гитлеровцев.

Бомбардировщик ТБ-3 вернулся с боевого задания. Экипаж во главе с командиром Героем Советского Союза Матвеевым готов к новому подвигу.

В 1941 году поступил на вооружение новый самолет Петлякова — двухмоторный пикирующий бомбардировщик Пе-2, который стал у нас основным фронтовым бомбардировщиком. Таких машин заводы изготовили свыше 11 тысяч. Особенностью Пе-2 была электрификация и автоматизация управления. Автомат следил за моментом, необходимым для выхода из пике, и выводил машину в горизонтальный полет. Это позволяло пилоту сосредоточиться на поражении цели.

Дальним бомбардировщиком ДБ-3, применявшимся в годы войны, был военный вариант двухмоторного самолета ЦКБ-30, созданного С. В. Ильюшиным в 1936 году. Прежде чем попасть на военную службу, самолет удивил всех своими высокими качествами. Летчик В. К. Коккинаки установил на нем несколько мировых рекордов подъема груза на высоту, а в 1939 году со штурманом М. Гордиенко совершил на ЦКБ-30, названном «Москва», беспосадочный перелет из Москвы через Атлантический океан в Северную Америку. В подобных полетах проверялась надежность конструкции, отрабатывалась техника пилотирования, проверялась радиосвязь, совершенствовалась служба погоды — все то, что было необходимо и для обеспечения полетов дальней бомбардировочной авиации в боевых условиях. ДБ-3 непрерывно совершенствовался.

Модификация этого самолета, названная Ил-4, стала основным нашим дальним бомбардировщиком военной поры. Ил-4 летал быстрее основного дальнего бомбардировщика немцев Хе-111.

Бомбардировщик Ту-2. До конца войны было выпущено 2527 таких самолетов.

Конструкторское бюро, которым руководил Сергей Владимирович Ильюшин, создало множество великолепных самолетов, как военных, так и гражданских. Не будет ошибкой сказать, что не бывает такой минуты, чтобы в небе не летел ильюшинский самолет. Заслуги этого великого конструктора перед Родиной оценены очень высоко. Трижды ему присваивалось звание Героя Социалистического Труда, Академия наук избирала его своим членом, он стал лауреатом Ленинской премии и семи Государственных премий. Высочайшей наградой ему была и остается благодарность всех фронтовиков за самолет-штурмовик Ил-2, за «главный самолет войны». Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин, торопя строителей, писал им, что «илы» нужны Красной Армии «как воздух, как хлеб». Враги называли Ил-2 «черной смертью». С июля 1941 года до конца июня 1945 года наша промышленность выпустила свыше 112 тысяч боевых самолетов. Из этого числа 41 тысяча были «илы». О самолете, какого не имели ни наш противник, ни наши союзники, поговорим подробнее.

Штурмовики

Штурмовая авиация, подобно истребительной и бомбардировочной, возникла в первую мировую войну. Ее обязанностью стало непосредственно поддерживать сухопутные войска и военно-морские силы. Действуя на малых высотах, часто на бреющем полете, штурмовики огнем пушек, пулеметов, бомбами должны были поражать пехоту в обороне и на марше, атаковывать позиции артиллерии, наносить удары по переправам, эшелонам и колоннам автомашин, по танкам на марше и на поле боя, по кораблям, по десантам, по аэродромам и складам. Удары штурмовиков неожиданны, так как к цели они крадутся, чуть ли не задевая верхушки деревьев, и приближения их не видно.

Естественно, что сам штурмовик при штурмовке подвергается жестокому обстрелу с земли. От огня с земли может предохранить броня. Но броня тяжела. Если ею одеть самолет, она съест всю силу моторов, ничего не оставив для подъема оружия, боеприпасов. И наши конструкторы, и зарубежные никак не могли найти выход из тупикового положения. Самолеты-штурмовики или вовсе не имели брони, или имели слабую, ничего, по сути, не спасавшую.

Сергей Владимирович Ильюшин тоже думал, как бронировать самолет. И он нашел решение. Службу в военной авиации Ильюшин начал еще в 1916 году. Призванный в русскую армию, он был ангарным рабочим, затем мотористом, в 1917 году сдал экзамены на звание пилота. После революции он вступил в Красную Армию. Когда заканчивалась гражданская война, его направили на учебу в Московский институт инженеров Красного воздушного флота. Теперь, в дни раздумий о самолете-штурмовике, он занимал важные посты начальника конструкторского бюро и начальника главка. Зная досконально авиацию, Ильюшин сам оценил свою догадку как чрезвычайную для защиты Родины. Был 1938 год. Приближение войны ощущалось все явственнее. И конструктор обратился с письмом к И. В. Сталину и К. Е. Ворошилову: «…При современной глубине обороны и организованности войск, огромной мощности их огня (который будет направлен на штурмовую авиацию) штурмовая авиация будет нести очень крупные потери.

Наши типы штурмовиков, как строящиеся в серии — ВУЛТИ, ХАИ-5 (констр. Нейман), так и опытные — „Иванов“ (констр. Сухой) и „Иванов“ (констр. Нейман), имеют большую уязвимость, так как ни одна жизненная часть этих самолетов: экипаж, мотор, маслосистема, бензосистема и бомбы, — не защищена. Это может в сильной степени понизить наступательные способности нашей штурмовой авиации.

Поэтому сегодня назрела необходимость создания бронированного штурмовика, или, иначе говоря, летающего танка, у которого все жизненные части забронированы.

Сознавая потребность в таком самолете, мною в течение нескольких месяцев велась работа над разрешением этой трудной проблемы, результатом которой явился проект бронированного самолета-штурмовика…

Для осуществления этого выдающегося эксперимента, который неизмеримо повысит наступательные способности нашей штурмовой авиации, сделав ее могущей наносить сокрушительные удары врагу без потерь или с очень малыми потерями с ее стороны, прошу освободить меня от должности начальника главка, поручив мне выпустить самолет на государственные испытания в ноябре 1938 года».

Наши штурмовики уничтожают колонну вражеских войск.

И. В. Сталин вызвал конструктора в Кремль. Идея небывалого штурмовика была одобрена. Но освобождение от работы в главке Ильюшин не получил. «Я вынужден был тогда уступить, — вспоминал Сергей Владимирович, — Сталин при мне разорвал заявление, подержал бумажные лоскутки над корзиной и, хитро прищурившись, посмотрел на меня, как бы спрашивая: „Ну, что, бросать?“ И бросил в корзину».

Целиком сосредоточиться на штурмовике не пришлось, тем не менее работа шла успешно. Но в чем же заключалась новизна самолета? В неизвестной еще двояковыпуклой броне. Толщиной от 4 до 7 миллиметров, она служила к тому же составной частью конструкции штурмовика, а не просто укрывала жизненно важные места самолета. При полетном весе 6 тонн броня весила около 700 килограммов. Ил-2 имел 2 автоматические пушки калибром 22 миллиметра (затем — 37 миллиметров), 8 реактивных снарядов РС-82 и мог брать от 400 до 600 килограммов бомб.

Надо сказать, что самолет не получился бы, если бы не было у него мотора АМ-38 мощностью 1600 лошадиных сил, отлично работавшего в низком полете — у земли.

Штурмовики Ил-2. До конца войны заводы выпустили 36 163 таких самолета. В 1944 году начался выпуск более совершенных штурмовиков Ил-10. Их изготовлено 4966.

Само собой разумеется, что слава, завоеванная самолетом, принадлежит не одному авиационному конструктору и его помощникам, но также создателям моторов и создателям вооружения. Мы говорили: танк — это искусно найденное сочетание брони, двигателя и пушки. В самолете подобное сочетание еще тоньше. Оно близко к идеальному. И очень многое зависит от качества мотора.

AM — инициалы Александра Александровича Микулина, Героя Социалистического Труда, академика, лауреата четырех Государственных премий. Свои великолепные двигатели с водяным охлаждением он начал с АМ-34, сконструированного в 1931 году. К 1941 году семья AM выросла до тридцати модификаций. Интересно, что и штурмовик «ил», летавший низко над землей, и истребитель «миг», летавший выше других самолетов, имели двигатели Микулина.

Двигатели с водяным охлаждением ВК — мощные, быстроходные, надежные, при этом малого размера и малого веса, — сконструированные Владимиром Яковлевичем Климовым, ставились на «яки» и на пикирующие бомбардировщики Пе-2. На истребителях «Ла» и на туполевских бомбардировщиках были моторы с воздушным охлаждением АШ-82 конструкции Аркадия Дмитриевича Швецова.

Вернемся к штурмовику Ильюшина. На государственных испытаниях самолету не повезло. Комиссия, принимавшая испытания, сочла самолет слишком тяжелым, медлительным. Кабина из бронестекла и стали возвышалась, как большой горб, крыло толстое, без привычного изящества…

«Даже после того, как Ил-2 был испытан на полигонах и оправдал все возлагавшиеся на него Ильюшиным надежды, этот самолет едва не был забракован», — писал в воспоминаниях А. С. Яковлев. Самолет все же приняли на вооружение. Однако распорядились убрать место стрелка — для облегчения машины. Нетрудно представить состояние Ильюшина. Сергей Владимирович, размышляя над проектом самолета, строя его, тысячи раз рисовал себе картину нападения на штурмовик неприятельских истребителей. Спереди не нападут — «ил» огнем своих пушек разобьет истребитель в щепки. Но если враг зайдет с хвоста, штурмовику грозит гибель. Именно для отражения атаки с хвоста и была устроена пулеметная точка стрелку-радисту.

Горькие предвидения конструктора сбылись, как только началась война. После неизбежных потерь место стрелка-радиста было восстановлено.

Конечно, не злой умысел руководил членами комиссии, принимавшей самолет. Перед войной господствовало мнение, что преимущество будет у самолетов, имеющих большой потолок. Чтобы облегчить «ил» и тем поднять его потолок, комиссия и сняла место стрелка-радиста и его пулемет. А высота вовсе и не нужна была «илу». Разве с большой высоты попадешь бомбой или из пушки в танк? На Курской дуге «илы» бомбили «тигров» и «пантер» новыми кумулятивными, бронепрожигающими бомбами и пробивали снарядами из 37-миллиметровых пушек тонкую верхнюю броню.

Вся авиация, различные ее виды действовали в боевых условиях, если можно так сказать, во всей толще неба. Нужно было быть сильными и у самой земли, и на десятикилометровой высоте, и между этими ярусами.

Судьба оружия

Вообще-то предсказать, как будет действовать новое оружие в бою, довольно трудно. Точность предсказания, предвидения зависит от эрудиции, ума, образованности и культуры предсказывающего. Чем выше культура — военная и общая, — тем точнее предсказание. Вот были свои противники и у легендарной «катюши». Их смущало в ракетном оружии то, что «катюши» стреляли не по цели, а по площади, на которой цели расположены; у реактивных снарядов — РС — было большое рассеивание. Конфликт сторонников и противников реактивного оружия был так остр, что окончательное решение судьбы «катюши» поручили двум маршалам — С. К. Тимошенко и С. М. Буденному. На опытных стрельбах весной 1941 года Тимошенко, чтобы не ошибиться в оценке, пошел в блиндаж, находившийся близко к району падения снарядов. В нем он сидел во время залпа. Впечатление маршал получил неизгладимое — «катюша», многозарядная пусковая установка БМ-13, получила право на существование. Серийное производство «катюш» началось, к сожалению, лишь за день до войны.

Да, только настоящий бой выявляет до конца истинные возможности нового оружия. Но внедрению новой военной техники еще больше мешало прямое противодействие некоторых авторитетных военачальников, которые были упорными приверженцами старого оружия — пулеметной тачанки, сабли, так как этим оружием одерживали победы в годы гражданской войны. Им было трудно согласиться, что кавалерия как род войск приблизилась к закату, что грядущая война будет войной моторов и той войне будут нужны новые полководцы. По этой причине создавались заторы — ненужные, бессмысленные — на пути военных новаторов. Сколько драгоценной людской энергии ушло на преодоление тех заторов! В «Истории второй мировой войны» говорится: «В ходе технической реконструкции и организационной перестройки Советской Армии Центральному Комитету партии и Реввоенсовету СССР пришлось преодолеть имевшие место консерватизм, недооценку значения новой военной техники, и в частности танков, и преувеличение роли конницы в современной войне, фетишизацию опыта гражданской войны 1918–1920 гг.». Фетишизация — слепая вера во что-либо, слепое поклонение чему-либо.

Военачальником большой культуры и образованности, провидевшим ход будущих боев и сражений, был Маршал Советского Союза Михаил Николаевич Тухачевский. Будучи заместителем наркома по военным и морским делам и заместителем Председателя Реввоенсовета СССР, он много сделал, чтобы Красная Армия оснащалась современным оружием и имела передовую военную теорию. Незадолго до трагической гибели, 6 мая 1937 года маршал писал в газете «Красная звезда» о преодолении отживавших тенденций: «Прежде всего пришлось столкнуться с теорией „особенной“ маневренности Красной Армии — теорией, основанной не на изучении и учете нового вооружения как в руках наших возможных врагов, так и в руках советского бойца, а на одних лишь уроках гражданской войны, на взглядах, более навеянных героикой гражданской войны, чем обоснованных ростом могущества культуры, ростом крупной индустрии социалистического государства, а также ростом вооружений армий наших возможных противников из капиталистического лагеря».

Знаменательно, что М. Н. Тухачевский вместе с наркомом тяжелой промышленности Г. К. Орджоникидзе был инициатором создания в 1933 году Реактивного научно-исследовательского института, который объединил усилия энтузиастов ракетного дела и поставил на твердую государственную основу разработку теории и практики «ракетного летания». «Мы уверены, — говорил в те годы еще очень молодой конструктор ракет Сергей Павлович Королев, — что в самом недалеком будущем ракетное летание разовьется и займет подобающее место в системе социалистической техники». Военачальнику нужно было обладать выдающимися качествами, чтобы в зародыше ракетного дела, в опытах исследователей-общественников увидеть — пусть неясно, как сквозь плотную завесу, — огромную ценность тех опытов и встать на сторону последователей Константина Эдуардовича Циолковского. Циолковского называли мечтателем, а смысл этого прозвания был в те времена не только романтический, приподнятый. Многим глухой калужский старик казался просто чудаком, забавлявшим себя и людей заманчивыми сказками.

Руководитель Реактивного института Иван Терентьевич Клейменов ездил к Циолковскому за советом, рассказывал о планах, вместе с великим ученым условились о терминах, которые будут применяться в ракетостроении.

За два года до создания Реактивного института у нас был опробован ракетный противотанковый снаряд на твердом топливе. В 1933 году были запущены первые две ракеты на жидком топливе, двигатели для которых изобрел Фридрих Артурович Цандер. В последующие годы советская ракета поднималась на высоту 3 километра — выше немецких и американских ракет того времени.

Боевые машины реактивной артиллерии: вверху — БМ-13, внизу — БМ-31. На первых машинах была заводская марка «К», она и дала повод назвать грозное оружие «катюшей».

Залп «катюши».

Реактивная артиллерия

Создавались тогда же 82-миллиметровые ракеты для запуска с истребителей по самолетам противника и ракеты калибром 132 миллиметра для бомбардировщиков. Первые стрельбы боевыми ракетами провел с истребителя летчик-испытатель Г. Я. Бахчиванджи. Особенно напряженно проходили опытные стрельбы в 1937 году. Казалось, уже все найдено, все придумано, но удачные запуски сменялись неудачными. Устройства для запуска ракет, находившиеся под крыльями, имели большое лобовое сопротивление и снижали скорость самолета. В холодную погоду ракеты летали хуже, чем в теплую. Бывало, что застревали, не вылетев, или кувыркались в воздухе. И все же настойчивые исследователи продвигались к цели. Наградой им за бессонные ночи, за дни, полные труда и тревог, было успешное применение авиационных ракет в боях на Халхин-Голе.

Под вечер 20 августа 1939 года, поддерживая наступавшую пехоту и танки, пять истребителей И-16 атаковали группу японских истребителей. Атака была необычной — по самолетам врага с расстояния в 2 километра наши летчики выпустили по 8 ракет, всего 40. Японцы, не приняв боя, ушли от невиданной опасности. Два вражеских истребителя на глазах нашей пехоты загорелись и упали. 21 августа истребители-ракетоносцы сбили 2 японских бомбардировщика и один истребитель. Всего группа по главе с летчиком-испытателем Н. И. Звонаревым сбила ракетами 13 вражеских самолетов. Эта чертова дюжина подтверждала, что у Красной Армии появилось новое грозное оружие.

Взамен сгоревших танков, сбитых самолетов тыл давал фронту новые машины. Плакат Л. Лисицкого.

Еще в 1933 году конструкторы Б. С. Петропавловский и Г. Э. Лангемак — оба участники гражданской войны, артиллеристы — высказали мысль о запуске авиационных ракет с наземных установок. То был первый шаг на пути к «катюшам». Реактивный институт занимался доводкой снарядов для «катюш» и разработкой тяжелых ракетных снарядов (PC) М-30 и М-31 калибром 300 миллиметров, способных разрушать прочные укрепления. Конструкторы И. И. Гвай, В. Н. Галковский, А. П. Павленко, Ю. А. Победоносцев, А. С. Попов создали пусковые установки, имевшие 16 направляющих, на которых находились ракетные снаряды М-13 калибром 132 миллиметра, весом 42,5 килограмма. Наибольшая дальность стрельбы была 8 километров. Полк, вооруженный «катюшами», за 8—10 секунд обрушивал на врага 384 снаряда общим весом 16 тонн, надежно поражая площадь почти в сто гектаров.

Летом 1942 года на фронт начнут поступать тяжелые гвардейские минометы — пусковые станки, заряжавшиеся ракетными снарядами весом по 72,5 или 92,5 килограмма. Позже будут созданы и подвижные установки для стрельбы этими 300-миллиметровыми снарядами — БМ-31-12. Дальность полета снаряда М-30 составляла 2700 метров, снаряда М-31 — 4300 метров.

В грунте средней твердости тяжелый эрэс выкапывал воронку глубиной 2,5 метра и шириной до 5 метров. За один залп бригада тяжелых гвардейских минометов выпускала 1152 снаряда общим весом свыше 100 тонн.

Другим важнейшим направлением работы реактивщиков было конструирование реактивных двигателей для самолетов. Наш опытный реактивный истребитель «миг» был поднят летчиком-испытателем Г. Я. Бахчиванджи в 1942 году, на месяц раньше того, как это было сделано в Германии.

Пушки и гаубицы

Мы коснулись новой, еще небывалой артиллерии — реактивной. Совершенствовалась перед войной и ствольная артиллерия, род войск со старыми крепкими традициями. Красная Армия получила в 1942 году 76-миллиметровую пушку ЗИС-3 конструкции В. Г. Грабина, о которой консультант Гитлера по артиллерии профессор Вольф скажет: «Мнение; что ЗИС-3 является лучшим 76-миллиметровым орудием второй мировой войны, абсолютно оправданно. Можно без всякого преувеличения утверждать, что это одна из самых гениальных конструкций в истории ствольной артиллерии». ЗИС-3 стала первой в мире пушкой, которую собирали на конвейере. Конвейерная сборка убыстряла производство этого великолепного орудия. Трудоемкость — в человеко-часах — при изготовлении нового орудия была в четыре раза меньше, чем при изготовлении пушки того же калибра образца 1936 года. Старая пушка состояла из 2080 деталей, новая всего лишь из 719.

ЗИС-3 весила 1200 килограммов, скорострельность — 15 выстрелов в минуту, дальность стрельбы — свыше 13 километров, вес снаряда 6,2 килограмма. На что была способна пушка Василия Гавриловича Грабина, конечно, если она находилась в руках умелых и отважных, видно из данных пушки № 4785, хранящейся в одном из военных музеев: начала войну на Курской дуге, закончила войну в Берлине, прошла свыше 6 тысяч километров, выстрелила около 4 тысяч раз, уничтожила 33 танка, 21 штурмовое орудие, 74 автомашины, 14 орудий, 17 минометов, 77 пулеметов, больше 700 фашистов.

Предшественницей ЗИС-3 была противотанковая пушка ЗИС-2 калибром 57 миллиметров, созданная все тем же удивительным Грабиным еще в 1940 году. ЗИС-2 была настолько мощной, что пробивала все немецкие танки начального периода войны навылет. Поскольку не было для нее подходящих целей, производство ее законсервировали и возобновили весной 1943 года при подготовке к Курской битве.

Лучшим орудием в мире для своего класса была гаубица, сконструированная Ф. Ф. Петровым в 1938 году. Ее калибр — 122 миллиметра. Вес около 2,5 тонны, дальность стрельбы около 12 километров, вес снаряда около 22 килограммов, скорострельность 5–6 выстрелов в минуту. Снаряд гаубицы летит по траектории более крутой, чем снаряд пушки. Поэтому огнем гаубицы можно поражать пехоту, артиллерийские позиции, танки, командные пункты, скрытые за гребнями холмов.

152-мм гаубица (вид сбоку и спереди).

Любили артиллеристы и пушку-гаубицу калибра 152 миллиметра, сделанную чуть раньше, тоже Петровым. Стреляла она на 17 километров снарядами весом за сорок килограммов. Профессор Вольф, которого мы уже цитировали, признавал превосходство пушки-гаубицы Петрова над немецкой гаубицей 150-миллиметрового калибра такими словами: «Последствия этого превосходства были поистине катастрофическими».

Для борьбы с самолетами хорошо служила полуавтоматическая зенитная пушка образца 1939 года. Весом почти 5 тонн, она стреляла со скоростью 15 выстрелов в минуту, посылая снаряд на высоту до 10,5 километра. Дальность стрельбы по горизонту была свыше 15 километров. 85-миллиметровый снаряд весил 9,2 килограмма.

При необходимости зенитные пушки могли стрелять бронебойными снарядами по танкам.

Минометы

Во всех отношениях отличным оружием были минометы, сконструированные перед войной Б. И. Шавыриным, — 82-миллиметровый батальонный и 120-миллиметровый полковой. Они надежно сопровождали в бою пехоту и танки. Батальонный, разобранный на три части, переносили три бойца, а полковой весил 280 килограммов, в девять раз меньше, чем гаубица того же калибра. Траектория полета мины крута, и поэтому минометы могли поражать скрытые цели, недоступные артиллерийским орудиям. При этом сам миномет мог быть укрыт в овраге, за стеной дома, во рву. Батальонный бросал мину весом 3,4 килограмма на 3 с лишним километра, а полковой — пудовую мину почти на 6 километров. По скорострельности — соответственно 25 и 15 выстрелов в минуту — они превосходили нарезные орудия. Наш полковой миномет был лучше иностранных того же класса.

160-мм миномет. Создан под руководством И. Теверовского в 1943 г.

В 1943 году подобный миномет появился в войсках Германии, немцы сделали точную копию нашего.

За годы войны было наготовлено 165 тысяч батальонных и 48 тысяч полковых минометов, а всего различных минометов 351,8 тысячи.

Создавалось и автоматическое стрелковое оружие. Еще в 1927 году конструктор В. А. Дегтярев дал Красной Армии легкий и надежный ручной пулемет ДП («Дегтярев-пехотный») калибром 7,62 миллиметра.

7,62-мм ручной пулемет ДП. Создан В. Дегтяревым в 1927 г.

В 1941 году на вооружение поступил пистолет-пулемет того же калибра — ППШ, сконструированный Г.С. Шпагиным. Простой в изготовлении и в обращении, он стал самым массовым автоматическим оружием нашей армии.

Корабли военного флота

После гражданской войны и интервенции боевые корабли сохранились у нас только на Балтике — старые, изношенные. Советской стране пришлось, по сути, военно-морской флот строить заново. И судостроительные заводы пришлось восстанавливать — при нехватке станков, металла, квалифицированных инженеров и рабочих. Ко второй мировой войне мы не построили ни одного линкора, лишь модернизировали три линейных корабля, доставшиеся от дореволюционной России. Легких крейсеров типа «Киров» было построено четыре — два для Балтийского флота, два для Черноморского. На строительство больших кораблей не хватало ни сил, ни времени. Внимание наших конструкторов было поэтому сосредоточено на разработке проектов легких кораблей: эсминцев, подводных лодок, торпедных катеров. Этот план не противоречил стратегии будущей войны. Было ясно, что военные действия против СССР развернутся на суше. Флот должен будет прикрывать фланги сухопутного фронта, упирающиеся в моря, то есть решать совместные с сухопутными войсками задачи. Будет он вести и самостоятельные боевые действия против флота противника, нарушать его морские сообщения, защищать свои коммуникации. Вся эта боевая работа была по силам легким кораблям.

Крейсеры, как и линкоры, могли вести артиллерийские бои с кораблями и береговой артиллерией противника. Они поддерживали артиллерийским огнем свои сухопутные войска, прикрывали десанты на переходе морем, вели дальнюю разведку, охраняли конвои транспортных судов, нападали на конвои противника, нарушали его морские коммуникации. Наш легкий крейсер «Киров» сошел со стапелей в 1936 году. Это был очень хороший корабль. Во время войны, в блокаду Ленинграда, немецкая авиация устроит за ним яростную охоту, но крейсер с честью выйдет из всех испытаний.

Балтийский крейсер «Киров» (вид сбоку, сверху). За боевые подвиги награжден в 1943 г. орденом Красного Знамени. В наше время имя прославленного корабля перешло к атомному ракетному крейсеру.

Корабль был длиной 191 метр, шириной 18 метров, водоизмещением около 8,6 тысячи тонн. В трех башнях крейсера стояло по три 180-миллиметровых орудия, еще было восемь орудий калибром 100 миллиметров, десять орудий калибром 37 миллиметров и шесть зенитных пулеметов. Крейсер мог стрелять торпедами — из двух трехтрубных аппаратов. Он брал для постановки 170 мин. Были у крейсера два своих самолета. Служило на нем 724 моряка.

Великими тружениками морской войны были эскадренные миноносцы, эсминцы. Они ходили в торпедные атаки, несли дозорную службу, вели разведку, охраняли эскадры и конвои от самолетов и подводных лодок противника, ставили минные заграждения, поддерживали артиллерийским огнем сухопутные войска и десанты, искали и уничтожали подводные лодки. Военные моряки и инженеры искали пути совершенствования эсминцев, чтобы ходили они быстрее и вооружены были сильнее. В результате таких поисков на всех флотах появились лидеры эсминцев, которые — по расчетам — должны были водить в атаки обычные эсминцы. Первым лидером на нашем флоте стал «Ленинград». Он имел водоизмещение 2690 тонн, ходил со скоростью 40 узлов и был вооружен пятью 130-миллиметровыми, тремя 76-миллиметровыми, пятью 37-миллиметровыми орудиями и четырьмя зенитными пулеметами. Кроме того, на палубе стояли два четырехтрубных торпедных аппарата, лидер имел глубинные бомбы и мог взять на борт до 80 мин. Длина «Ленинграда» составляла 139 метров, ширина около 14 метров. Узкий и длинный, как нож, стремительный корабль. Наши лидеры в маневренности и скорости превосходили иностранные корабли этого класса.

Советским конструкторам в 1934–1936 годах удалось создать эсминец, который имел водоизмещение 1860 тонн — на 830 тонн меньше, чем у лидера, но вооружен был почти так, как лидер: четыре 130-миллиметровых орудия, два 76-миллиметровых, четыре 37-миллиметровых, шесть зенитных пулеметов и два трехтрубных торпедных аппарата, были у него на вооружении и мины, и глубинные бомбы. Такие корабли стали называться эсминцами типа «Гневный» — по названию первого корабля серии. Но что интересно, раньше «Гневного» на воду был спущен «Бодрый»: по готовым чертежам к постройке одновременно приступили судостроители на Балтике и на Черном море, в соревновании победили черноморцы.

Семья эсминцев-близнецов имела сходство и в названиях: «Бодрый», «Бойкий», «Беспощадный», «Бдительный», «Безупречный», «Гневный», «Гремящий», «Грозный», «Громкий»…

В 1939 году вступил в строй головной эсминец новой серии — «Сторожевой». Он дал начало еще одной семье советских эскадренных миноносцев, в которой были «Сообразительный», «Смышленый», «Смелый», «Стерегущий». Внешне эти эсминцы отличались от «Гневного» тем, что имели две трубы, а не одну. Вооружение их было почти такое же, как у старших братьев, но ходили они быстрее, были прочнее, турбины у новых кораблей располагались одна за другой, а не параллельно, как на первых эсминцах, — их нельзя было вывести из строя попаданием одного снаряда. Советские эскадренные миноносцы были лучше немецких и английских и не хуже американских. У немцев эти корабли расходовали мало топлива на предельной скорости, но много на среднем и тихом ходу, что оказалось существенным изъяном. В 1940 году во время операции по захвату норвежского порта Нарвик восемь новейших немецких эсминцев остались без топлива после большого перехода и, неподвижные, были потоплены английской авиацией.

В 1930 году наш флот получил сторожевые корабли советской постройки. Они предназначались для охраны конвоев от подводных лодок и самолетов противника. Корабли типа «Ураган» имели водоизмещение 530 тонн, ходили со скоростью до 24 узлов и имели два 100-миллиметровых орудия, четыре 37-миллиметровые зенитные автоматические пушки, два зенитных пулемета, трехтрубный торпедный аппарат и глубинные бомбы. (Это оружие для борьбы с подводными лодками имели надводные корабли почти всех классов — от крейсеров до катеров.)

Глубинные бомбы имеют вид цилиндра, вес их до 300 килограммов. Взрываются на той глубине, на которую будет установлен взрыватель — глубину он различает по силе давления воды. Поскольку нельзя точно предугадать, в каких слоях будет идти лодка, взрыватели устанавливают на различную глубину и бомбы сбрасывают серией, чтобы взрывы перекрыли всю толщу воды. Корабль ходит над местом, где обнаружена подводная лодка. Из лотков-сбрасывателей, установленных на корме, падают в воду глубинные бомбы. Летят бомбы и с обоих бортов — в стороны, метров на двести — из бомбометов. Взрывы бушуют на море. Вздымаются фонтаны воды. Для подводной лодки смертельно опасно не только прямое попадание, но и близкий взрыв.

На сторожевых кораблях, на тральщиках и катерах стояли бомбометы, созданные перед войной в конструкторском бюро, которое возглавлял изобретатель минометов Б. И. Шавырин. Много полезного сделал для нашего флота и авиационный конструктор А. Н. Туполев. Созданные им торпедные катера — самые маленькие кораблики — великолепно воевали с фашистами. Основным был катер типа «Г-5». Длиной 20 и шириной 3,5 метра, он имел водоизмещение 17 тонн, ходил со скоростью от 48 до 56 узлов — 100 километров в час! — и был вооружен двумя торпедами, двумя зенитными пулеметами и глубинными бомбами. Катер имел приспособления для постановки дымовой завесы, мог он ставить мины. В начале войны на катерах начали устанавливать видоизмененные «катюши». Реактивные снаряды применялись для обстрела береговых объектов и морских.

Многое в возможности подводной лодки — потопить огромный транспорт или сильнейший корабль, провести дальнюю разведку, поставить мины на морской дороге, доставить в отдаленный пункт разведчиков, перевезти особо ценный груз, обстрелять побережье противника или конвойные корабли. Причем выйдет лодка в атаку скрытно и внезапно. Выдающиеся способности подводных лодок после первой мировой войны уже не вызывали ни у кого сомнений. Кораблестроители всех морских держав настойчиво совершенствовали подводные корабли. Подумать было над чем — тут и скорость, и глубина погружения, и оружие, и приборы навигации, акустики, и средства защиты от надводных кораблей.

Как в каждом поиске, были чрезмерные увлечения, не оправдавшие себя замыслы. Японцы и немцы возлагали особые надежды на совсем крохотные лодки, на торпеды, которыми управляет человек. Японская человеко-торпеда управлялась смертником, он не покидал торпеду даже у борта вражеского корабля, должен был погибнуть при взрыве. Немецкое изобретение состояло из двух торпед, укрепленных одна над другой. В верхней, незаряженной, сидел человек. Направив нижнюю торпеду в цель, он освобождал ее от крепления с верхней и на верхней возвращался восвояси — на корабль-матку. Была у немцев подводная лодка водоизмещением около 7 тонн, по бокам у нее крепились две торпеды. Лодка могла пройти самостоятельно 5 миль. Однако лодки-карлики не очень прижились.

Прообразом новых подводных лодок стали лодки, уже зарекомендовавшие себя в первую мировую войну. У нас это были подводные лодки типа «Барс».

Первыми лодками советской постройки, вступившими в строй в 1930–1931 годах, были «Декабрист», «Народоволец» и «Красногвардеец». Вслед за лодками типа «Д» пошли в море лодки типа «Л» — «Ленинец». От предшественниц они отличались тем, что место кормовых торпедных аппаратов заняли устройства для постановки 20 мин заграждения, — это были первые советские подводные минные заградители водоизмещением 1100/1312 тонн. Со временем удалось в кормовой части лодок типа «Л» над трубами для сбрасывания мин установить снятые прежде торпедные аппараты. Подводный корабль обрел прежнюю наступательную силу. Теперь он имел 6 носовых и 2 кормовых торпедных аппарата, одно 100-миллиметровое орудие и одно 45-миллиметровое. Длина таких лодок 81 метр, ширина 6,6 метра, скорость хода 16/9 узлов. (Скорость подводных лодок и водоизмещение определяются двумя числами: первые — это скорость и водоизмещение в надводном положении, вторые — в подводном. Узел — мера скорости движения судов, соответствующая скорости в одну морскую милю в час, 1,852 км/час).

Подводная лодка типа «Щ». Лодка «Щ-402» заслужила гвардейское звание и орден Красного Знамени.

Чуть позже появились подводные лодки типа «Щ» — первая лодка называлась «Щукой». Водоизмещение этих лодок 650/750 тонн, длина 58 метров, ширина 6 метров, скорость хода 13/9,5 узла. Вооружались «щуки» четырьмя носовыми и двумя кормовыми торпедными аппаратами, двумя 45-миллиметровыми орудиями и двумя зенитными пулеметами.

«Щуки» относились к классу средних подводных лодок. Такие лодки действуют в прибрежных районах и внутренних морях. Дальность их плавания — до 5 тысяч миль, автономность — время, в которое корабль обходится взятыми на борт запасами топлива, продовольствия и воды, — 25 суток. Экипаж средних лодок состоял из 40–50 моряков.

Чтобы было яснее, как совершенствовались подводные лодки и как они воевали, вкратце познакомимся с устройством подводного корабля. Наивыгоднейшая форма корпуса подводного корабля — форма сигары. Сигарообразный корпус лучше выдерживает страшное давление воды при погружении. На глубине сто метров на лодку давят десятки тысяч тонн воды. Но если ты, читатель, обращал внимание, подводные лодки не похожи на идеальные сигары. Почему так? В надводном положении «сигара» не выдерживает ветра и волн, при малейшей непогоде начинает крениться. Поэтому на «сигару» — прочный корпус — стали надевать легкий мореходный корпус, он-то и придавал лодке привычные нашему глазу очертания.

Пространство между корпусами не оставалось бездельным: его разгораживали на цистерны. В одних хранится топливо, другие — балластные цистерны — при погружении заполнялись водой. Чтобы лодка всплыла, воду сжатым воздухом выдавливали из этих цистерн за борт.

В надводном положении лодку движут дизели, в подводном — электромоторы, получающие ток от аккумуляторных батарей. Батареи очень большие, их вес составлял десятую часть веса всей лодки.

Двигатели располагались ближе к корме. В середине лодки, под боевой рубкой, находился центральный пост управления. Он заполнен множеством приборов, штурвалов, рукояток. Сюда же опускаются трубы перископов. Из центрального поста командир и его помощники управляют всем, что делает лодка. Сюда собираются сведения о том, как ведет себя подводный корабль, что происходит в море. Торпедные аппараты размещаются в носовой части корпуса и кормовой — один над другим в несколько ярусов.

Судостроительные заводы у нас были на Балтике и на Черном море. Но нужно было оснащать кораблями и Тихоокеанский флот. Перегонять лодку на Тихий океан своим ходом — дело крайне трудное и невыгодное. Поэтому наши конструкторы разработали проект такой лодки, которую в разобранном виде можно было перевозить на железнодорожных платформах. Началось также строительство малых лодок, не требовавших разборки при перевозке. Первая лодка этого типа так и называлась — «Малютка». Сконструировал ее в 1932 году талантливый кораблестроитель Борис Михайлович Малинин. «Малютки» при длине 45 метров и ширине 3,6 метра имели водоизмещение 205/260 тонн и были вооружены двумя носовыми торпедными аппаратами (впоследствии — четырьмя), одним 45-миллиметровым орудием и зенитным пулеметом.

Одновременно с «малютками» началось строительство средних лодок типа «С» — «Сталинец». От лодок типа «Щ» они отличались большей надводной скоростью — 20 узлов вместо 13, одно из двух 45-миллиметровых орудий было заменено 100-миллиметровым, глубина погружения увеличилась до 100 метров против 90 у «щуки». Главное же было то, что лодки типа «С» могли действовать на большом удалении от своих баз.

Советские подводные лодки по качеству не уступали лучшим иностранным лодкам, а в некоторых показателях и превосходили их. Самой совершенной для своего времени стала большая лодка типа «К» конструкции Михаила Алексеевича Рудницкого. Длиной 94 метра, шириной 7 метров, она имела водоизмещение 1390/2600 тонн, скорость 18/10 узлов и предназначалась для крейсерских операций на океанских коммуникациях противника. Эти лодки так и назывались — крейсерские. Потом, проверив надежность кораблей в плавании и в бою, подводники стали называть их «катюшами».

Подводная лодка типа «К». Эти лодки на флоте называли, как и гвардейские минометы, «катюшами». «К-21» одним залпом уничтожила минный заградитель и сторожевой корабль, она же торпедировала линкор фашистов «Тирпиц».

На крейсерских лодках было много технических новшеств. Корпус не клепали, как раньше, а сваривали, он получился легче, прочнее, был он теперь гладкий, что уменьшало сопротивление воды при движении. В подводном судостроении нигде еще не применялись такие сильные дизельные двигатели, как на наших крейсерах; их было по два на лодке, каждый мощностью 4200 лошадиных сил. Для мин приспособили балластную цистерну, которая находилась под центральным постом. И потому, что нашлось такое необычное место минам, на корме лодки разместили четыре торпедных аппарата. Шесть торпедных аппаратов было в носовой части. Имелось оружие и для артиллерийского боя — два 100-миллиметровых орудия и два 45-миллиметровых. Лодку обслуживали 62 моряка.

С конца 20-х годов до Великой Отечественной войны флот получил от промышленности 312 кораблей, в том числе 4 крейсера, 7 лидеров, 30 эскадренных миноносцев, 18 сторожевых кораблей, 38 тральщиков, минный заградитель, 8 речных мониторов, 206 подводных лодок и 477 различных боевых катеров — сторожевых, бронированных, торпедных, охотников, тральщиков. Еще 219 кораблей к началу войны находились в постройке.

В годы первых пятилеток советский народ энергично осваивал свои богатства за Полярным кругом и Северный морской путь, пролегавший во льдах холодных морей. Конечно же, Север нуждался в военной защите, в военно-морском флоте. Незамерзающий порт Мурманск на Кольском полуострове был связан со страной железной дорогой. Правительство решило проложить на Север еще и дорогу водную. Всего за 20 месяцев был построен Беломорско-Балтийский канал, давший возможность судам ходить из моря Балтийского в Белое море и обратно. Если прежде судам, чтобы попасть из Ленинграда в Архангельск, нужно было, огибая Скандинавский полуостров, идти 5167 километров, то путь, сокращенный каналом, составлял 1248 километров. К тому же этот короткий путь был в своих берегах, а не у германского берега. В начале августа 1933 года с Балтики в Мурманск по новому каналу пришли эсминцы «Урицкий» и «Куйбышев», сторожевые корабли «Ураган» и «Смерч», подводные лодки «Декабрист» и «Народоволец». Месяцем позже — эсминец «Карл Либкнехт», сторожевой корабль «Гроза» и подводная лодка «Красногвардеец». Эсминцы были модернизированными кораблями еще дореволюционной постройки, подводные лодки были тоже не самые совершенные, но все вполне боеспособные. Из них составлялось ядро нашего нового флота — Северного. В 1939 году по каналу прошли на Север 4 эсминца и 10 подводных лодок. В годы войны Северный флот доблестно воевал с флотом фашистской Германии.

Среди строителей флота особо почетное место у Героя Социалистического Труда академика Алексея Николаевича Крылова. Когда свершилась Октябрьская революция, он уже был ученым с мировым именем, автором выдающихся исследований в математике, механике, кораблестроении. В России его известность началась со времен русско-японской войны, тогда составленные им «таблицы непотопляемости» сослужили хорошую службу в боях русских кораблей с японскими. Советское правительство в 1919 году поручило Алексею Николаевичу возглавить Морскую академию. С тех пор вся его жизнь была отдана служению социалистической Родине. Рядом с ним работали академик Юлиан Александрович Шиманский, академик Валентин Львович Поздюнин, член-корреспондент Академии наук Петр Федорович Папкович — эти выдающиеся ученые строили крейсеры и линкоры еще для российского флота, а потом, вместе с молодыми товарищами, создавали флот Советской страны.

Алексей Николаевич Крылов умер на восемьдесят втором году жизни, осенью победного 1945 года, оставив нашему кораблестроению и судостроению плеяду выдающихся морских ученых, инженеров, конструкторов, изобретателей. В день восьмидесятилетия президиум Академии наук СССР приветствовал его такими словами:

«Академия чтит в Вас замечательного русского человека, большого ученого и горячего патриота. Принадлежа по своему происхождению к славному кругу передовой русской интеллигенции прошлого века, давшей Сеченова и Ляпунова, Вы продолжили и умножили лучшие их традиции. Оригинальный ум, глубокий и ясный, сочетается в Вас с исключительными практическими дарованиями. Вы с поразительной силой показали всей своей деятельностью единство науки и жизни, значение науки в ее приложениях, роль науки в росте могущества нашей Родины. Математика и механика, астрономия, физика и геофизика, история науки обязаны Вам классическими работами, одинаково ценными для теоретика и практика и глубоко оригинальными.

Особенно велико значение Вашей деятельности для нашего Военно-Морского Флота. Вы приложили глубокие научные методы к теории корабля, к кораблестроению, к теории морских приборов и научили практиков пользоваться этими достижениями науки. Велик Ваш вклад в дело подготовки нашей обороны и велика благодарность нашей Родины».

Торпеды — главное оружие подводников. Запас их в лодке небольшой, и надо бить наверняка. Лодка «С-104» одним залпом потопила транспорт, противолодочный корабль и тральщик противника.

Исследователи атомного ядра

Рассказывая о деятельности советских ученых и конструкторов перед Великой Отечественной войной, мы в основном касались работ, которые были прямо связаны с нуждами армии и флота. У нас в стране широко велись и фундаментальные исследования в различных науках. Что было, как потом окажется, невероятно важным, исследовалось атомное ядро. Дело было настолько новое, что даже специалисты еще не могли предположить, что ждет науку впереди. Ясно было одно: человечество на пороге какого-то величайшего открытия. Вот что рассказывал о том времени Анатолий Петрович Александров, трижды Герой Социалистического Труда, академик, директор Института атомной энергии имени И. В. Курчатова.

«Время шло, и 1932–1933 годы привели к новым крупнейшим открытиям в физике — к открытию позитрона и нейтрона. Сразу стало ясно, что незаряженная частица — нейтрон — может коренным образом изменить… все основные представления о поведении и строении атомных ядер. Конечно, в те годы еще и мыслей не могло быть о ядерном оружии или ядерной энергетике, но в физике ядра открылись новые крупные проблемы и интересные задачи для исследователей. И. В. Курчатов[7] решил оставить все прежние направления работы и заняться ядерной физикой…

Курчатов всегда славился среди нас своими организаторскими талантами. Мы называли его „Генерал“… В новой обстановке он сразу фактически возглавил всю группу ядерных лабораторий, связался с Радиевым институтом, стал вместе с аборигенами (старыми сотрудниками Ленинградского Физтеха) строить циклотрон, закрутил вместе с Синельниковым работы в Харьковском физико-техническом институте, с Алихановым в Ленинградском политехническом и в других местах…

Наш Физико-технический институт в это время переживал большие сложности. Институт передавали то в одно ведомство, то в другое, а сам он проходил период бурного роста и образования новых направлений. В конце концов это привело к возникновению „Комбината Физтеха“, а потом к выделению Института химической физики (Н. Н. Семенов), Электрофизического института (А. А. Чернышов) и к образованию дочерних институтов, таких, как Акустический институт в Ленинграде (Н. Н. Андреев), Физтех в Харькове (К. Д. Синельников), Физтех в Свердловске (И. К. Кикоин), институты в Томске (П. С. Тартаковский) и в Днепропетровске (Г. В. Курдюмов). Очень сложно было в то время развивать в Физтехе работы по ядерной физике. В 1936 году на сессии Академии наук наш институт критиковали за то, что в нем ведутся „не имеющие практической перспективы“ работы по ядерной физике. Сейчас даже трудно представить себе, что это происходило всего лишь за 2–3 года до открытия деления урана и обнаружения при этом вылета нейтронов из ядра, когда всем физикам стало ясно, что возникла перспектива использования ядерной энергии.

Работать Игорю Васильевичу и другим ядерщикам было очень трудно, но научный уровень проводившихся у нас работ был примерно такой же, как в передовых лабораториях Запада. Ядерная изомерия, позже спонтанное деление ядра были признанными достижениями наших экспериментаторов. Искусственная радиоактивность была открыта одновременно на Западе и у нас. Достигнутый у нас технический уровень характеризовался тем, что циклотрон Радиевого института был единственным в Европе и вторым в мире, строящийся циклотрон Физтеха должен был быть мощнейшим в мире, работы по искусственной радиоактивности велись на мощных радий-бериллиевых нейтронных источниках. Были построены разные ускорители, и, например, такая работа, как расщепление ядра лития, выполненная на Западе, вскоре же была воспроизведена И. В. Курчатовым и К. Д. Синельниковым в Харьковском физико-техническом институте, а изучение деления урана началось сразу же после первых сведений о его открытии».

Плакат В. Корецкого.

Краткий отрывок из воспоминаний А. П. Александрова дает представление о том, как начиналась грандиозная работа, в итоге которой наша армия получила сначала атомную бомбу, затем термоядерную, народное хозяйство — первую в мире промышленную атомную электростанцию.

Кроме фундаментальных исследований, ученые-физики выполняли тогда множество конкретных заданий Красной Армии. Лаборатория Ленинградского физико-технического института, которой руководил еще молодой в те годы Анатолий Петрович Александров, разработала технологию производства морозостойкой резины на основе отечественного каучука; такая резина использовалась в авиационной и артиллерийской технике. Был сделан миноискатель, обнаруживающий противотанковые и железнодорожные мины. Вместе с другой лабораторией создали пластиковые броне-щиты для самолетов.

Важнейшим делом лаборатории и самого Александрова стало создание системы противоминной защиты кораблей. Было ясно, что к обычным контактным минам, которые взрываются при касании с кораблем, прибавятся мины магнитные, которые взрываются, реагируя на магнитное поле проходящего корабля. Следовательно, корабли нужно было размагнитить — искусственно создать противоположное магнитное поле, чтобы оба поля взаимно уничтожали друг друга.

Работа по размагничиванию началась в 1935 году. За три месяца до Великой Отечественной войны в Севастополе проходили проверку размагниченные корабли всех классов. Моряки были довольны работой ученых. Флот принял на вооружение «Систему ЛФТИ», то есть систему Ленинградского физико-технического института. Одновременно создавались электромагнитные тралы. И сам Александров, и его сотрудники переселились в те месяцы на корабли, размагничивали их, обучали этому делу военных моряков. До начала войны — на Балтике, на Черном море, на Севере — всю работу не успели закончить, и тогда в нее включилась лаборатория Игоря Васильевича Курчатова. Вместе с Александровым Курчатов на бомбардировщике ТБ-3 срочно вылетел в Севастополь. Помощь ученых была там совершенно необходима. В первые часы войны именно магнитные мины сбросили фашистские летчики у наших военно-морских баз. Если помнишь, читатель, план «Барбаросса» предусматривал запереть советские корабли в базах минами. Ни один размагниченный по системе ЛФТИ корабль не подорвался на магнитных минах. Создатели системы были отмечены Государственной премией. И совершенно бесценной наградой ученым были спасенные жизни тысяч моряков и сотни спасенных от взрывов кораблей.

Мы снова с тобой, читатель, окунулись в войну, хотя цель этого рассказа еще не война, а подготовка к ней нашей боевой техники. Однако логики мы этим не нарушили. Все, что было в мирной жизни — и хорошее и плохое, наши успехи и неудачи, наше предвидение и наше неведение, — все мгновенным эхом откликнулось в дни войны. В войну мы вошли — и вся страна, и каждый ее гражданин в отдельности — такими, какими были, и с тем, что у нас было до 22 июня.

Мудрость партии и сила народа

Многое из того, что делалось для Красной Армии, для обороны страны, удавалось скрыть от разведки врагов. Но было и такое, что всем в мире было видно. В конце 30-х годов у нас вошло в действие около 3 тысяч новых заводов, фабрик, электростанций, шахт, рудников и других предприятий, в том числе оборонных. На выпуск оружия переводились многие машиностроительные заводы. Лучшее сырье и материалы, лучшие станки получали предприятия, снабжавшие армию оружием. И если ежегодно выпуск всей промышленной продукции возрастал на 13 процентов, то оборонной — на 39. Что было особенно важно, новые предприятия строились в восточных районах страны: на Урале, в Средней Азии, в Казахстане, в Западной Сибири, в Забайкалье. Создавались там же предприятия-дублеры, которые могли выпускать ту же продукцию, что «двойники» в европейской части СССР. Центральный Комитет Коммунистической партии, правительство размещали промышленность по стране дальновидно и рачительно. Так, создание предприятий-дублеров предписывалось резолюцией XVIII съезда партии: «…устранить случайности в снабжении некоторыми промышленными продуктами с предприятий-уникумов». Увеличивалась добыча нефти в Татарии и Башкирии; приволжские нефтепромыслы тоже дублировали, подстраховывали нефтепромыслы Азербайджана и Северного Кавказа. И это — развитие промышленной базы в азиатской части СССР — враги тоже видели. Гитлер и его окружение, его генералы прекрасно понимали, что пройдет несколько лет, как им, авантюристам, будет страшно даже подумать о вооруженном конфликте с Советским Союзом. Момент перевооружения Красной Армии виделся нацистам самым благоприятным для нападения на СССР.

Центральный Комитет Коммунистической партии, правительство чутко держали руку на пульсе международной политики.

Зная намерения наших противников, продолжали укреплять обороноспособность страны. Для лучшего руководства выпуском оружия наркомат оборонной промышленности разделили на четыре наркомата: авиационной промышленности, судостроительной промышленности, боеприпасов и вооружения.

Советские заводы с июля 1941 г. по август 1945 г. выпустили 112 100 боевых самолетов. Заводы фашистской Германии с сентября 1939 г. по апрель 1945 г. смогли выпустить 89 500 самолетов.

Было тогда начало третьей пятилетки. В две предшествующие люди работали так много, так напряженно, отказывая себе в хорошей одежде, в удобствах быта, что казалось: нужно было бы теперь сделать передышку. Но вот-вот начнется война. Президиум Верховного Совета СССР в июне 1940 года принял Указ, которым устанавливались восьмичасовой рабочий день и семидневная рабочая неделя — вместо шестидневной рабочей недели и семичасового рабочего дня. Строжайшим наказаниям подвергались бракоделы и нарушители трудовой дисциплины. Суров был закон, каравший их. Но в предвидении тяжелых испытаний общество не могло допускать и малейшей расслабленности. Тогда же, чтобы обеспечить промышленность хорошими работниками, открылось множество ремесленных и железнодорожных училищ. В год они выпускали около миллиона молодых рабочих разных специальностей. Так наша страна готовилась к схватке с фашистами.

Нам нужен был еще год-полтора, чтобы все было готово. Через год-полтора тысячи Т-34 и КВ стерегли бы нашу западную границу на земле и тысячи «яков», «мигов», «илов» — в воздухе. Танкисты овладели бы новыми танками, летчики — новыми самолетами. Тысячи «катюш» с обученными расчетами были бы готовы бить врага сокрушительными залпами. И вот не хватило 12–18 месяцев, времени, в сущности, краткого. Немецкие фашисты начали войну в расчете на то, что наша новая боевая техника просто не поспеет к битве, что превосходство немецких танков и самолетов над нашими танками и самолетами старых типов обеспечит молниеносный захват всей европейской части СССР.

С неимоверным трудом, с великими жертвами мы поставили врага перед необходимостью вести войну длительную, а не молниеносную. И мы смогли в тяжелейших условиях делать столько оружия, что через год-полтора после начала войны наша армия не уступала по качеству и количеству танков, орудий, самолетов гитлеровской армии. Сталинградская битва, круто повернувшая ход войны, была выиграна нами именно в те месяцы, в которые по расчетам на мирное время мы должны были достичь необходимой промышленной силы. В выпуске оружия в конце 1942 года мы достигли нужной силы, даже потеряв множество предприятий на оккупированной территории.

Танковые заводы страны увеличивали выпуск грозных машин. С середины 1941 г. по середину 1945 г. было сделано 102 800 танков и самоходных орудий — в два с лишним раза больше, чем сделала за то же время фашистская Германия.

В Сталинградском контрнаступлении против 675 фашистских танков и штурмовых орудий было 1463 советских танка и самоходного орудия новой конструкции, против 1216 немецких самолетов — 1350 наших. После этой битвы до самой победы советская промышленность все увеличивала выпуск вооружения, обогнав и оставив позади промышленность Германии. Дерево нашей социалистической индустрии, выросшее в годы первых пятилеток, даже потеряв чуть ли не полкроны, выстояло и давало плоды. Фашисты обрубали, ломали ветви его, но корни не могли обрубить.

С июля 1941 года по август 1945 года тыл послал нашей армии: свыше 12 миллионов винтовок и карабинов; более 6 миллионов автоматов; почти полтора миллиона ручных и станковых пулеметов; 351,8 тысячи минометов; 482,2 тысячи орудий всех видов и калибров; свыше 102 тысяч танков и самоходных орудий; свыше 112 тысяч боевых самолетов; флот во время войны пополнился 2 легкими крейсерами, 19 эскадренными миноносцами, 54 подводными лодками, почти 900 боевыми катерами.

Войска получили 40 миллионов тонн продовольствия, 38 миллионов шинелей, 73 миллиона гимнастерок и брюк, 64 миллиона пар кожаной обуви.

За войну наши бойцы израсходовали 427 миллионов снарядов и мин, более 21 миллиарда патронов.

Они уничтожили у врага на фронте: 77 тысяч самолетов; 167 тысяч орудий; 48 тысяч танков; 1300 боевых кораблей и судов.

Мы знаем в деталях, что и как делали разведчики, танкисты, летчики, связисты, моряки. Мы не знаем с такой же подробностью подвигов, совершенных в годы войны токарями, шахтерами, железнодорожниками, колхозниками в поле. А сделали они невообразимо много. Как осознать, как представить себе хотя бы один из моментов той героической работы — с июля по ноябрь 1941 года с запада на восток было эвакуировано более полутора тысяч крупных, в основном оборонных предприятий. Проходило несколько месяцев, и заводы, переселенные на новое место, уже давали фронту танки, самолеты, снаряды, патроны.

В заволжских, в уральских городах все, что можно, приспосабливалось под прибывающие заводские цехи — склады, амбары, большие здания, клубы. Московский завод «Калибр», эвакуированный в Челябинск, размещался в здании оперного театра. Но чаще рыли котлованы на открытых площадках, укладывали фундамент, ставили станки, прокладывали к ним электрический кабель, и цех — без стен, без крыши — начинал работать. Стены и крыши, на которые шло в основном дерево, появятся позже. Главное было начать выпуск оружия.

Рабочих киевского завода «Большевик», вывезенного на Урал, в первые снегопады укрывали от снега лишь сосны. И когда становилось совсем невмоготу от стужи, люди грели руки о стальные листы, которые тут же резали автогенщики. В Поволжье прибыло крупнейшее авиационное предприятие страны. Там тоже цехи представляли собой ряды станков — ни стен, ни крыш. В сорокаградусные холода люди не бросали работу. На четырнадцатый день после прибытия последнего эшелона с оборудованием, 10 декабря, завод выпустил первый истребитель «миг»; он был собран из привезенных заготовок. До нового года было сделано 30 истребителей и 3 штурмовика Ил-2. Харьковский танковый завод, прибывший на Урал 19 октября, уже в начале декабря собрал из привезенных узлов и агрегатов и отправил на фронт 25 танков Т-34.

А что крылось за понятием «эвакуация завода»? Знаменитый завод, производивший качественную сталь, «Запорожсталь», переезжал на Урал — подумать только! — в двенадцати с половиной тысячах вагонов. Оборудование надо было снять с фундаментов, погрузить в вагоны, а делалось это, когда фашисты приблизились к городу и артиллерия врага пыталась прервать эвакуацию. Нужно было не просто погрузить и отправить, но погрузить и отправить в строгой очередности, комплектами, чтобы на новом месте начать монтаж оборудования, не дожидаясь последних поездов. Если бы что-то не положили в вагон, что-то потеряли в пути, замены на новом месте сразу не нашлось бы. При эвакуации соблюдалось требование Государственного Комитета Обороны — выпускать продукцию на старом месте до самой крайней возможности! Каждая тонна стали, каждое орудие, каждый танк осенью 1941 года были дороже и нужнее золота: Красная Армия потеряла в летних боях и сражениях много оружия, оружие нужно было новым формирующимся дивизиям и полкам, а взять его было неоткуда — заводы в это время и их рабочие находились еще в пути на восток или только размещались на новом месте.

Как они, люди, снабжавшие фронт, жили? Что они ели? Трудно жили. Ели скудную пищу. С завода, где делали штурмовики, Сергею Владимировичу Ильюшину в феврале 1942 года писали: «Состояние питания рабочих очень плохое. Последние дни недостает даже хлеба. Рабочим очень часто дают только по одной тарелке „болтанки“ — вода с мукой… Крайняя нужда в одежде и обуви, особенно у ленинградцев, которые приехали налегке, и у подростков из РУ и ФЗО» (РУ — ремесленные училища. ФЗО — школы фабрично-заводского обучения).

Мне, пишущему эти строки, представить рабочих людей военной поры нетрудно. Уйдя из школы, до фронта я работал на заводе. Когда нас оставляли в цехе сверхурочно, нам, как средство поддержать силы, давали (без карточек) по чашке фруктового киселя. Но я не могу до сих пор охватить сознанием, как руководители нашей промышленности, нашего народного хозяйства в тех сложнейших обстоятельствах смогли крепко держать в своих руках рычаги управления гигантским, поистине космических масштабов процессом. Тысячи предприятий и учреждений, миллионы людей в краткое время перемещались на восток, а тысячи эшелонов двигались на запад, доставляя фронту солдат, оружие, продовольствие, боеприпасы. При этом промышленность отдавала фронту самых работоспособных и опытных рабочих, они превращались в солдат, к станкам шли женщины, старики, подростки. Казалось, все должно было развалиться, все взаимосвязи должны были порваться, людей должна была захлестнуть стихия, в которой каждый сам по себе и никто не знает, что делать для спасения себя и своей земли. Этого не случилось. Каждому определялось место, на котором он мог служить Отечеству, а значит, и себе, и своим ближним. И оказалось, что знание своего места было людям важнее хлеба и крова. Иными словами говоря, человеку нужно было место в общем строю. Когда он вставал в общий строй, он самоотверженно отдавал всего себя общему делу — борьбе с фашистами. Так выдержал первое испытание на прочность характер советского человека, выросшего в новом социалистическом обществе.

Конечно, были и мерзавцы — с талантом строить личное благополучие на горе и лишениях других. Даже поговорка родилась: «Кому — война, кому — мать родна». Однако эта мутная капля не могла замутить чистое море. Им не завидовали. Жить, как они, не стремились. Их, спасавших шкуру и насыщавших желудок, просто презирали.

Я снова думаю о руководителях нашей промышленности того труднейшего времени, снова удивляюсь их уму, твердости, распорядительности, нечеловеческой работоспособности. Но что мое удивление? Весь мир удивлялся. Удивлялись опытные матерые промышленники в союзных нам капиталистических странах — мысленно перенося в свои страны бедствие, обрушившееся на Советский Союз, они не видели иного выхода, как капитуляция перед врагом.

7,62-мм автоматическая винтовка АВС-36 со штыком. Скорострельность короткими очередями 40 выстрелов в минуту. Создана С. Симоновым в 1936 г.

7,62-мм самозарядная винтовка СВТ-40 со штыком. Боевая скорострельность 25 выстрелов в минуту. Создана В. Токаревым в 1941 г.

А сами враги? В январе 1943 года Геббельс, глава пропагандистского ведомства гитлеровской Германии, скажет: «Кажется каким-то чудом, что из обширных степей России появлялись все новые массы людей и техники, как будто какой-то великий волшебник лепил из уральской глины большевистских людей и технику в любом количестве».

В то время Геббельс не предполагал, что через два года и четыре месяца в берлинском подземелье он умертвит своих детей ядовитыми уколами, а сам с женой раскусят ампулы с цианистым калием. Но в этих витиеватых его фразах уже был виден затаенный страх и предчувствие неизбежного краха.

Западный историк Фойхтер, уже после войны исследуя советскую экономику, писал: «То, что в таких трудных условиях Советскому Союзу удалось не только произвести перебазирование своей промышленности, но и в сравнительно короткий срок наладить массовый выпуск самолетов… следует отнести к величайшим техническим достижениям периода второй мировой войны».

Ни наши союзники, ни наши враги не понимали, в чем источник нашей силы. Вернее, не хотели признать неодолимую силу молодого социалистического строя. Ведь признать это — значит признать грядущую гибель старого капиталистического строя. О Коммунистической партии Советского Союза им хотелось судить, основываясь на знании своих политических партий, у которых не было единства с народом.

О нашей Коммунистической партии и нашем народе мы часто говорим: «Народ и партия едины». Что это значило в годы перед войной и в годы войны? Возьмем предвоенную Польшу, возьмем Францию. Немцы захватили эти большие страны в один присест. А разве поляки или французы были трусами? Разве хотелось им попасть под иго фашистов? Разве польский рабочий, французский рабочий не согласились бы сутками стоять у станков, чтобы дать своим солдатам оружие? И поляки, и французы храбрые люди. Они ненавидели немецких фашистов. Но не были эти народы едины со своими правительствами и правящими партиями. Простые французы, говоря о нацистах, кипели от гнева, а правительство в это время искало союза с Гитлером. И как результат — национальная трагедия и в Польше и во Франции. У нас же и народ и партия одинаково любят Родину, одинаково берегут ее от врагов. Враг нашей партии — он и враг нашего народа. Партия и народ одинаково не жалели себя, чтобы остановить захватчиков, изгнать их с нашей земли, уничтожить. У партии и народа единые желания, единые цели. Это и есть единство партии и народа.

Кажется, партия и народ совсем одинаковы. Нет. Партия смотрит зорче, чем народ. Она — капитан, который ведет корабль в открытом море. Она — ученый, который сквозь завесу времени провидит будущее. Она — впереди идущий; если народу грозит беда, партия встречает ее первой — так только в начале войны ушло на фронт больше миллиона коммунистов.

У нашей партии есть еще свойство: сплачивать вокруг себя народ. Как собираются люди вокруг доброго и сильного человека, так народ собирается вокруг Коммунистической партии. Партия не просто собирает вокруг себя народ. Кусочки железа, сгрудившиеся у магнита, сами притягивают к себе новые частицы. Так народ, сплоченный вокруг партии коммунистов, перенимает ее качества — становится зорче, мудрее, мужественнее, жизнеспособнее. И это тоже есть единство партии и народа. Единство, которое побеждает.

Злобным врагом Советской страны был в английском правительстве лорд Керзон. Это его чучело несут москвичи на демонстрации протеста.