Тысяча и одна ночь. В 12 томах

РАССКАЗ О РЫБАКЕ И ИФРИТЕ

Дошло до меня, о счастливый царь, что некогда, в давно минувшие дни, жил старый, бедный рыбак, у которого были жена и трое детей. Каждый день он отправлялся к морю ловить рыбу, но никогда не закидывал сеть более четырех раз в день.

Однажды он, по обыкновению, отправился в полдень к морскому берегу, снял с плеч свой мешок и закинул сеть; прождав некоторое время, он стал вытаскивать ее на берег, но при этом почувствовал необычайную тяжесть и не в состоянии был ее вытащить. Тогда он прикрепил конец сети к палке, которую воткнул в землю, разделся, нырнул на дно и только после страшных усилий справился с делом.

Сердце его забилось от радости, и он поспешно стал одеваться, но когда он подошел к сети, то увидел вместо рыбы скелет осла. Это зрелище омрачило его душу, но он смиренно произнес:

— Один Аллах всеведущ и всемогущ!

Потом он добавил:

— А все-таки этот дар Аллаха удивителен!

И ему припомнились такие стихи поэта:

Выбросив скелет осла, он выжал из сети воду и разостлал ее на берегу, потом снова вошел в воду и со словами: «Да будет со мною Аллах!» — вторично закинул сеть.

Прождав некоторое время, он стал ее вытаскивать, но оказалось, что она еще тяжелее, чем в первый раз, и точно приросла ко дну. Он подумал, что это рыба; привязав сеть к палке, рыбак разделся, нырнул на дно и после долгих усилий вытащил сеть на берег, но вместо рыбы он нашел в ней огромную корзину, наполненную доверху песком и илом. Тогда он с горечью произнес:

Выбросив корзину, он выжал сеть, очистил ее от ила, помолился Аллаху, прося прощения за невольный ропот, и в третий раз закинул свою сеть. Однако когда он после больших усилий вытащил ее на берег, то нашел в ней груду разбитых горшков и бутылок. Увидев это, он вспомнил слова поэта:

И, подняв глаза к небу, он воскликнул:

— Милосердный Аллах! Тебе известно, что я закидываю свои сети только четыре раза в день! А я уже трижды закидывал их!

После этого он еще раз призвал благословение Аллаха и в четвертый раз закинул сеть. Прождав некоторое время, он хотел вытащить ее, но, несмотря на все его усилия, она ему не поддавалась. Тогда он разделся, нырнул на дно и бился до тех пор, пока ему не удалось вытащить сеть на берег. На этот раз в ней оказался огромный медный сосуд, плотно закупоренный и залитый свинцом, на котором была оттиснута печать царя Сулеймана ибн Дауда[22].

Оглядев свою добычу, рыбак обрадовался и подумал: «Эту вещь я продам на базаре медникам и выручу за нее по крайней мере десять динаров!» Он хотел встряхнуть сосуд, но не смог поднять его. Тогда он сказал себе: «Я должен непременно открыть его и узнать, что в нем содержится, а потом я положу его в мешок и отнесу на рынок медникам».

И он взял свой нож, отковырял после долгих усилий свинец и опрокинул сосуд отверстием вниз, чтобы вытряхнуть его содержимое. Однако, к его удивлению, из сосуда пошел густой дым, застилая небо и берег. И вот когда дым вышел из сосуда, он стал уплотняться, стягиваться и наконец превратился в ифрита, голова которого касалась облаков, а ноги упирались в землю. И голова его была точно купол храма, руки точно гигантские грабли, ноги точно мачты; рот напоминал пещеру, зубы — камни, нос — огромную трубу, глаза — горящие факелы; волосы же его были растрепаны и покрыты пылью. При виде этого чудовища рыбак оцепенел от ужаса: члены его затряслись, зубы судорожно сжались, в горле пересохло, а в глазах потемнело.

Увидев рыбака, ифрит воскликнул:

— Нет Бога, кроме Аллаха, и Сулейман — Его пророк! О великий Сулейман, пророк Аллаха, не убивай меня! Я обещаю повиноваться тебе и не противиться больше твоим повелениям!

Тогда рыбак сказал ему:

— О дерзкий, мятежный дух, ты осмеливаешься называть Сулеймана пророком Аллаха! Знай же, что уже восемнадцать веков прошло с тех пор, как переселился в вечность Сулейман! Но скажи, кто ты и как попал ты в этот сосуд?

Тогда джинн ответил:

— Нет Бога, кроме Аллаха! Рыбак, могу обрадовать тебя доброй вестью.

Рыбак спросил:

— Что же ты возвестишь мне?

Джинн ответил:

— Твою смерть! Ты должен сейчас умереть, рыбак, и самой ужасной смертью!

Рыбак же сказал:

— За эту весть, о полководец ифритов, небо лишит тебя своей милости. Чем же я заслужил такую смерть? Я освободил тебя из сосуда, я спас тебя от пребывания на дне морском, я вернул тебя на землю!

Тогда ифрит сказал:

— Я предоставляю тебе решить. Какого рода смерть ты предпочитаешь? Каким способом ты желаешь умереть?

Рыбак сказал:

— Но в чем же я провинился перед тобой, скажи, чем заслужил такое страшное наказание?

Ифрит ответил:

— О рыбак, выслушай прежде всего мою историю.

Рыбак сказал:

— Говори! И не томи меня многословием, потому что душа моя от нетерпения готова уйти в пятки!

^{При виде этого чудовища рыбак оцепенел от ужаса: члены его затряслись, зубы судорожно сжались, в горле пересохло, а в глазах потемнело.}

— Знай же, — сказал ифрит, — что я самый мятежный из ифритов! Имя мое — Сакр эль-джинн, и восстал я против Сулеймана, сына Дауда. Тогда Сулейман прислал ко мне своего визиря Ассафа, сына Варакия, который овладел мною, несмотря на мое сопротивление, и передал меня Сулейману.

Увидев меня, Сулейман вознес свои молитвы Аллаху и принялся уговаривать меня перейти в его веру и признать его своим владыкой. Однако я отказался от того и другого. Тогда он велел принести этот сосуд, заключил меня в него, запаял его свинцом и наложил свою печать с именем Великого Аллаха. Затем он призвал своих покорных джиннов и велел им бросить сосуд в море. Сто лет пробыл я под водой, ежедневно повторяя в глубине души моей: «Клянусь обогатить навеки того, кто освободит меня!»

Но столетие прошло, и никто не являлся освободить меня. Когда наступило второе столетие, я сказал себе: «Я открою и отдам все земные сокровища тому, кто вырвет меня из неволи!»

Но никто не являлся вырвать меня из неволи. Так прошло четыре столетия, и я сказал себе: «Тот, кто освободит меня, может высказать три желания, и я исполню их, каковы бы они ни были».

Однако никто не освободил меня. Тогда мною овладела ярость, и я сказал в душе: «Теперь я убью того, кто освободит меня, но предоставлю ему выбрать любой род смерти!» И вот, рыбак, являешься ты, и я предоставляю тебе решить, какой смертью ты желаешь умереть!

Выслушав рассказ ифрита, рыбак воскликнул:

— Чудны дела Твои, Господи! Нужно же было именно мне освободить тебя, о дух! Пощади меня, и Аллах тебя помилует! Если же ты убьешь меня, то знай, что Аллах лишит и тебя жизни.

Однако ифрит воскликнул:

— Ты должен умереть, рыбак, выбирай любой род смерти!

Тогда рыбак воскликнул:

— О начальник ифритов, так вот как ты платишь злом за добро! Значит, правду говорит пословица!

И он привел следующие стихи:

Коль хочешь ты изведать жизни горечь,

Будь добр и будь услужлив. В том клянусь я,

Что благодарность неизвестна злым!

Коль хочешь знать — испробуй! И наверно,

Как и Магире, матери Амера[23],

Тебе несчастье будет суждено!

Однако ифрит остановил его:

— Довольно слов, рыбак! Смерть твоя неизбежна!

Тогда рыбак сказал себе: «Я простой смертный, а он ифрит, но Бог наделил меня разумом, я должен что-нибудь придумать, чтобы взять его хитростью, и тогда увидим, сумеет ли он побороть меня коварством и силой».

И он сказал ифриту:

— Так ты действительно решил лишить меня жизни?

Ифрит ответил:

— Не сомневайся в этом!

— В таком случае заклинаю тебя именем Всевышнего, начертанным на печати Сулеймана, дай мне правдивый ответ на один вопрос.

Упоминание о Всевышнем взволновало ифрита, и он ответил:

— Хорошо, спрашивай, и я отвечу тебе правду.

Тогда рыбак сказал:

— Как мог ты находиться в этом сосуде? Ведь он так мал, что не только все тело твое, но даже одна нога твоя или рука не поместится в нем?

Ифрит сказал:

— Неужели ты действительно сомневаешься в этом?

Рыбак ответил:

— Да, не могу поверить этому, пока собственными глазами не увижу, как ты войдешь в этот сосуд.

В эту минуту Шахерезада увидела, что наступило утро, и скромно замолчала,

а когда наступила

она сказала:

Рассказывают, о счастливый царь, что, когда рыбак сказал ифриту: «Я не могу поверить тебе, пока не увижу собственными глазами, как ты войдешь в этот сосуд», ифрит вздрогнул, вытянулся и превратился в дым, который поднялся к небесному своду, а потом стал сгущаться и постепенно вбираться в сосуд, пока не осталось ничего. Тогда рыбак быстро схватил свинцовую крышку с печатью Сулеймана и закрыл ею отверстие сосуда. Закупорив сосуд, он обратился к ифриту со словами:

— Эй, джинн, теперь предоставляю тебе решить, какой смертью ты хочешь умереть! Если же ты не желаешь умереть, то я брошу тебя в море, и построю себе домик на берегу, и буду следить за тем, чтобы никто не ловил тут рыбу, и скажу каждому, кто подойдет к берегу: «Тут, на дне морском, лежит ифрит. Он поклялся убить того, кто освободит его, и в благодарность предоставит ему выбрать любой род смерти».

Когда ифрит услыхал эти слова, он напряг все свои силы, чтобы вырваться из сосуда, но должен был убедиться, что это невозможно, так как над ним была печать Сулеймана. Тогда он понял, что рыбак заключил его в темницу, из которой не могли освободить его ни самые слабые, ни самые сильные из ифритов. И, чувствуя, что рыбак тащит его в море, он сказал:

— Нет, нет, рыбак, не делай этого!

Рыбак ответил:

— Это необходимо!

Тогда джинн смирился и сказал:

— О рыбак, скажи, что ты хочешь сделать со мною?

Рыбак ответил:

— Бросить тебя в море! Ты пробыл на дне морском восемнадцать веков, а я прикреплю тебя к нему до самого дня Страшного суда. И разве я не говорил тебе, чтобы ты пощадил меня? Тогда Аллах помиловал бы тебя, и, не убивай ты меня, Господь продлил бы твою жизнь! Но ты отверг мою просьбу, ты хотел отплатить мне злом за добро! И вот Аллах передал тебя в мои руки, и я без всякого сожаления покончу с тобой!

Тогда ифрит сказал:

— Открой сосуд, и я осыплю тебя благодеяниями.

Но рыбак ответил:

— Ты лжешь, проклятый! Если бы я отпустил тебя, ты поступил бы со мною точно так же, как визирь царя Юнана поступил с врачом Руяном.

Тогда ифрит спросил:

— Что же случилось с визирем царя Юнана и врачом Руяном? Расскажи мне эту историю!

РАССКАЗ О ВИЗИРЕ ЦАРЯ ЮНАНА И О ВРАЧЕ РУЯНЕ

Рыбак сказал:

— Знай, о ифрит, что некогда, в давно минувшие дни, был в городе персов и земле Румана[24] царь по имени Юнан. Он был богат, могуч и располагал сильным войском. Однако тело его было поражено проказой, с которой не могли справиться ни ученые, ни врачи. Ни микстуры, ни пилюли, ни мази не приносили ему облегчения, и все усилия врачей ни к чему не приводили. И вот однажды в город царя Юнана прибыл старый искусный врач по имени Руян. Он был знаком с греческими, персидскими, римскими, арабскими и сирийскими книгами, изучал медицину и астрологию и прекрасно знал их законы и основания и те хорошие и дурные действия, которых можно достигнуть при их содействии; он знал также все растения и травы, сухие и свежие, и все их вредные и полезные свойства; занимался он и философией, и многими другими науками. И когда этот врач по прибытии в город узнал о болезни царя, ниспосланной ему Богом, и о тщетных попытках врачей и ученых исцелить его, он провел целую ночь над своими книгами. А когда наступил день и солнце озарило землю, он облекся в свои лучшие одежды и отправился во дворец. И, представ пред лицом царя, он поцеловал землю у ног его и вознес мольбу к Аллаху, дабы Он осенил царя Своей милостью, продлил его могущество и даровал ему полное благоденствие.

Потом, представившись царю, он сказал:

— Государь, я узнал о болезни, поразившей твое тело, и о том, что никто из врачей не нашел средства исцелить ее. Я же, о государь, надеюсь излечить тебя, и при этом не буду терзать тебя ни микстурами, ни мазями.

Услыхав эти слова, царь спросил с изумлением:

— Как же ты можешь сделать это? Клянусь Аллахом, если ты в самом деле излечишь меня, я обогащу твой род до третьего колена, и исполню все твои желания, и будешь ты моим сотоварищем и другом!

После этого царь дал ему почетную одежду[25] и разные подарки и сказал:

— Так ты действительно обещаешь вылечить меня от болезни без микстур и мазей?

Тогда Руян ответил:

— Да, обещаю тебе, государь, и при этом ты не будешь испытывать ни боли, ни усталости.

Тогда царь изумился и сказал:

— О великий врач Руян, скажи, в какой же день и час свершится то, о чем ты говоришь? Поторопись, о сын мой!

Руян ответил:

— Слушаю, государь, и повинуюсь!

По окончании аудиенции у царя Руян вышел из дворца и нанял себе дом, в котором поместил все свои книги, снадобья и ароматические травы. Потом он занялся приготовлением экстракта из лекарственных трав, пропитал им короткую изогнутую рукоятку, проделал в ней отверстие и прикрепил к ней палку; затем он изготовил мяч и, окончив эту работу, отправился во дворец. Представ перед царем, он поцеловал землю у ног его и предписал ему немедленно отправиться верхом на мейдан[26] для игры в мяч.

Когда царь в сопровождении своих эмиров, визирей, придворных и первых сановников государства прибыл на место игр, врач Руян подошел к нему, передал ему палку и мяч и сказал:

— Государь, возьми эту палку и держи ее за рукоятку так, как я указываю тебе, и бей ею по земле и по мячу изо всех сил, пока не выступит пот на твоей ладони и на всем твоем теле; тогда лекарство впитается в твою ладонь и разойдется по всему телу. Когда же ты вспотеешь и пройдет достаточно времени, чтобы лекарство могло подействовать, возвратись во дворец, сходи в хаммам, а после ложись в постель, и ты будешь исцелен. Теперь же да будет мир с тобою!

И царь Юнан взял палку из рук врача и всей рукою схватился за рукоятку. Придворные сели на лошадей и стали бросать ему мяч; он же скакал за ним на коне, догоняя и неистово ударяя по мячу палкой, сжимая в кулаке рукоятку. И он продолжал наносить удары по мячу до тех пор, пока не выступил обильный пот на его ладони и на всем теле. Таким образом лекарство впиталось в ладонь и разошлось по всему телу. Когда же врач Руян убедился в этом, он приказал царю возвратиться во дворец и немедленно принять ванну. И царь Юнан вернулся во дворец и приказал приготовить хаммам.

Тогда управляющие, слуги и невольники бросились готовить чистое белье и все необходимое для омовения царя. Затем царь вошел в хаммам, принял ванну, оделся и, вернувшись во дворец, тотчас же лег в постель.

Так было дело с царем Юнаном.

Что касается врача Руяна, то, вернувшись домой, он лег спать, а когда наступило утро, отправился во дворец, и, представ перед царем, он поцеловал землю у ног его и произнес торжественным голосом:

Когда врач произнес последние слова, царь поднялся со своего трона и бросился к нему на шею, потом он усадил его рядом с собою и повелел дать ему почетную одежду. Ведь когда царь вышел из хаммама, он осмотрел свое тело и не нашел на нем ни малейших следов проказы: кожа его стала чистой, как полированное серебро. Тогда он преисполнился радости и вздохнул с облегчением. И как только наступило утро, он вошел в залу Совета и сел на свой трон.

И все придворные и высшие сановники разместились вокруг него, и между ними врач Руян. И когда царь увидел Руяна, он поспешно поднялся и усадил его рядом с собой. И им подали разные яства и напитки, и пировали они целый день за одним столом, а с наступлением ночи царь дал врачу две тысячи динаров, не считая почетных одежд и подарков, и отдал ему своего коня, после чего врач Руян выразил царю свою благодарность и отправился к себе домой.

Царь же продолжал удивляться великому искусству врача, говоря:

— Он излечил меня без микстуры и без мазей! Клянусь Аллахом, это чудесная наука! Я осыплю этого человека благодеяниями и сделаю его моим сотоварищем и другом!

Царь Юнан лег в постель, безмерно радуясь своему исцелению.

А когда наступило утро, царь вышел в тронную залу и сел на своем троне, и все высшие сановники стали вокруг него, а эмиры и визири сели по правую и по левую руку от трона. И царь повелел привести врача Руяна, и тот пришел и поцеловал землю у ног царя. И царь поднялся с трона и усадил его рядом с собой. И до наступления ночи он не переставал беседовать с ним, и ел с ним за одним столом, и приказал выдать ему еще пять почетных одежд и тысячу динаров. И когда царь отпустил врача Руяна, тот отправился домой, благословляя великодушного царя.

На другой день царь опять пришел в залу Совета, где ожидали его эмиры, визири и придворные. И был у царя великий визирь, наделенный от природы безобразной наружностью и черной душой. Мрачный, скупой и завистливый, он был полон ненависти и злобы. И когда он увидел, что царь сажает врача рядом с собой и осыпает его благодеяниями, он воспылал ненавистью и решил в душе погубить своего соперника в соответствии с пословицей, которая гласит: «Завистливые готовы напасть на кого угодно; злоба лежит в засаде в сердце завистливых, и только сила раскрывает ее, а слабость удерживает ее сокрытой». И вот он приблизился к царю Юнану, поцеловал землю у ног его и сказал:

— О повелитель веков и народов, осыпающий смертных своими благодеяниями, позволь мне дать тебе совет неоценимой важности, ибо я не вправе скрывать его от тебя! О государь, прикажи мне открыть тебе мою тайну, и я исполню твое повеление!

Царь, смущенный этими словами, спросил:

— В чем же твоя тайна?

Тот ответил:

— О великий царь, предки наши говорили: «Тому, кто не думает о конце и о последствиях, никогда не улыбнется судьба». А между тем ты, государь, выказал страшную опрометчивость, осыпая милостями и щедротами врага, желающего погубить твое царство. И вот почему мною овладел страх за жизнь моего повелителя.

Услыхав эти слова, царь смутился и, изменившись в лице, сказал:

— Кто же тот, которого ты называешь моим врагом и которого я осыпал милостями?

Великий визирь ответил:

— О государь, если ты дремлешь, проснись: я говорю о враче Руяне.

Но царь сказал:

— Клянусь Аллахом, это мой лучший друг, и он мне дороже всех на свете, потому что он исцелил меня при помощи предмета, который я держал в руках, и освободил меня от болезни, с которой не могли справиться никакие врачи. И нет равного ему по искусству во всем мире, ни на Западе, ни на Востоке. И как осмеливаешься ты взводить на него подобную клевету? Знай же, что я не поддаюсь клеветникам и что с этого дня я назначаю ему содержание в три тысячи динаров в месяц, да и того еще будет мало! Если бы я отдал ему полцарства, я и тогда еще не расплатился бы с ним. Но я уверен в том, что только ревность побуждает тебя действовать таким образом…

В эту минуту Шахерезада заметила наступление утра и скромно умолкла.

Тогда Доньязада сказала ей:

— О сестра, как прелестны, как полны очарования и вкуса твои рассказы!

И Шахерезада ответила ей:

— Но что это в сравнении с тем, что я расскажу вам следующей ночью, если только царю, моему повелителю, угодно будет сохранить мне жизнь!

И царь сказал себе: «Клянусь Аллахом, я не убью ее, пока не услышу продолжения ее рассказа! Поистине, это чудесный рассказ!»

И они провели остальную часть ночи в тесных объятиях, а когда наступило утро, царь отправился в свой диван, где ждали уже его эмиры, визири и придворные. И царь отправлял правосудие, назначал и смещал чиновников и рассматривал все текущие дела, и так до самого конца дня. И после закрытия дивана царь вернулся во дворец.

И когда наступила

и царь насытился любовью в объятиях Шахерезады, дочери визиря, она начала так:

Говорят, о счастливый царь, что царь Юнан сказал своему визирю:

— О визирь, ты позволил зависти свить себе гнездо в твоем сердце и подстрекаешь меня убить этого человека, чтобы мне пришлось потом раскаиваться, как раскаялся царь Синдабад после того, как он убил своего сокола. Визирь же спросил:

— Как же это случилось?

И царь Юнан начал:

РАССКАЗ О СОКОЛЕ ЦАРЯ СИНДАБАДА

Рассказывают, о визирь, что некогда, в давнопрошедшие времена, жил в Персии царь, который страстно любил всякие развлечения, но больше всего любил он охоту. И был у него сокол, которого он сам вырастил и с которым не расставался ни днем ни ночью. И когда царь отправлялся на охоту, он всегда брал с собой своего сокола и поил его из золотого кубка, который висел на шее птицы. Однажды, когда царь сидел в своих покоях, к нему подошел векиль[27]и сказал:

— О царь веков, пора отправляться на охоту!

Царь стал готовиться к отъезду, посадил своего сокола к себе на руку и выехал со всей своей свитой. И прибыли они в долину, где и расставили сети. И вот в сети попалась газель, и царь сказал:

— Знайте, что я отрублю голову тому, кто не схватит эту газель, когда она побежит мимо него!

Потом стали затягивать сети вокруг газели, и вдруг газель подбежала к царю, поднялась перед ним на задние ноги и прижала к груди передние, как будто собираясь поцеловать землю у ног царя. И когда царь наклонился к ней, она внезапно перепрыгнула через него и скрылась из виду. Тогда царь повернулся к своим телохранителям и увидел, что они подмигивают друг другу. И царь спросил своего визиря:

— Почему они подмигивают друг другу?

Тот ответил:

— Они хотят сказать, что ты поклялся убить того, мимо которого пробежит газель.

И царь сказал:

— Клянусь моей головой, я должен догнать эту газель и привести ее обратно!

Затем он помчался верхом по следам газели и скоро настиг ее. И сокол стал бить ее по глазам своим клювом и ослепил ее, а царь взял палицу и ударил ее так сильно по голове, что она свалилась с ног. Тогда он сошел с лошади, зарезал ее, содрал с нее шкуру и привязал к своему седлу. День был жаркий, а местность пустынная и безводная. Царю хотелось пить, и коня его также терзала жажда. И, оглянувшись, царь увидел дерево, с которого текла какая-то маслянистая жидкость. Тогда, не снимая перчаток, он отцепил кубок, висевший на шее сокола, наполнил его этой жидкостью и поставил перед собой, собираясь пить. Но в эту минуту сокол толкнул лапой кубок и опрокинул его. Тогда царь, полагая, что птица страдает от жажды, во второй раз наполнил кубок и поставил его перед соколом, но тот опять оттолкнул кубок и вылил его содержимое. И царь рассердился на сокола и в третий раз наполнил кубок и поднес его своему коню. Но сокол ударил по кубку крылом и в третий раз опрокинул его.

Тогда царь воскликнул:

— Да сгноит тебя Аллах, о ты, вестник несчастья! Ты помешал мне пить, и сам не пил, и лишил воды моего коня.

И ударом меча царь отрубил крылья соколу. Но сокол поднял голову, как бы говоря: «Посмотри, что там, на дереве!»

И когда царь поднял глаза, он увидел на дереве змею, и с нее лился на землю змеиный яд. Тогда царь горько раскаялся в том, что отрубил крылья своему соколу. Он встал, сел на коня и уехал, увозя с собой убитую газель. И, приехав во дворец, он бросил ее своему повару со словами:

— Возьми эту газель и зажарь ее.

Потом царь, держа на руке своего сокола, опустился в кресло. Однако сокол испустил слабый крик и пал мертвым. Увидев это, царь огласил воздух воплями и жалобами, горько раскаиваясь в том, что убил своего верного сокола, который спас его от смерти.

Такова история царя Синдабада, и поэтому не заставляй меня раскаиваться, как это сделал он и ревнивый владелец попугая.

И когда визирь царя Юнана спросил: «А что это за история?» — царь Юнан начал так:

РЕВНИВЫЙ МУЖ И ПОПУГАЙ

У одного ревнивого мужа была красавица жена, которую он ни на шаг не отпускал от себя. И вот однажды, когда ему представилась необходимость надолго отлучиться из дома, он отправился на базар, купил себе говорящего попугая и поместил его в клетку в своем доме, не сомневаясь в том, что болтливая птица донесет ему обо всем, что произойдет во время его отсутствия, поскольку попугай этот был хитер, остроумен и наблюдателен. Когда же муж покончил с делами и после долгого отсутствия возвратился домой, он велел принести к себе попугая, и тот рассказал ему в точности все, что день за днем творили в его доме красавица жена и ее любовник. Тогда муж обезумел от ревности и бросился к изменнице и жестоко избил ее.

Заподозрив в предательстве своих служанок, жена стала допрашивать их одну за другой, но все они клялись в том, что выдал их хозяйку попугай. Узнав об этом, жена при первой отлучке мужа велела одной из своих служанок вертеть всю ночь кофейную мельницу под самой клеткой, другой — пускать всю ночь над клеткой струйки воды в виде дождя, а третьей — повертывать всю ночь перед глазами птицы стальное зеркало.

Когда на другой день муж вернулся и обратился с допросом к попугаю, тот ответил:

— Ах, ничего не знаю, мой господин! Меня всю ночь ослепляла молния и оглушали гром с дождем.

Однако в то время стояла ясная летняя погода, и муж воскликнул с негодованием:

— Горе тебе, о лживая птица, ведь теперь не время дождей!

Но попугай сказал:

— Да, клянусь Аллахом, всю эту ночь шел дождь, сверкала молния и гремел гром!

Тогда мужу стало ясно, что попугай болтает вздор и что его первое донесение об измене жены также может быть ложью. В порыве гнева он выхватил попугая из клетки и бросил на пол с такой силой, что убил его наповал. Вслед за тем, однако, он узнал от своих соседей, что попугай рассказал ему сущую правду о поведении хозяйки; узнал он также и о ее коварной проделке, жертвой которой сделался бедный попугай. Тогда он стал горько раскаиваться в своем несправедливом поступке, но раскаяние его не могло уже исправить беды.

Когда визирь услышал этот рассказ царя Юнана, он сказал:

— О великий царь, преисполненный всяких доблестей, скажи, какое зло мог причинить мне этот человек и что мог я сделать ему? Неужели ты не видишь, что мною руководит только забота о тебе? И ты убедишься впоследствии в истине моих слов! Знай же, о государь, если ты внемлешь моим словам, то спасешь свою жизнь; если же ты не обратишь внимания на мое предостережение, то погибнешь так же, как погиб тот визирь, который обманул царского сына.

И когда царь спросил: «А что это за история?» — визирь начал так:

РАССКАЗ О ЦАРСКОМ СЫНЕ И ГУЛЕ[28]

У одного царя был сын, страстно любивший охоту. И был у него визирь. И царь приказал этому визирю не спускать глаз с принца и следовать за ним, куда бы тот ни пошел. Однажды принц отправился на охоту, и визирь сопровождал его. И вот по дороге они увидели какого-то чудовищного зверя, и визирь сказал принцу:

— Ну-ка догони этого зверя!

И принц погнался за зверем и скоро скрылся из виду.

Но когда он зашел в уединенное место, следы зверя исчезли, и принц не знал, в какую сторону ему направиться. И тут он увидел молодую девушку, которая сидела на краю дороги и плакала. Принц спросил ее:

— Кто ты?

А девушка ответила:

— Я дочь одного из царей Индии. Я шла в пустыне с караваном, и вдруг на меня напал сон, и я свалилась с седла, не заметив этого. И когда я проснулась, то очутилась в пустыне одна, и не знаю, куда мне теперь идти.

Когда принц услыхал эти слова, он почувствовал сострадание к молодой девушке и усадил ее за собой на своего коня. Так ехали они некоторое время, и принц увидел зеленый островок.

И говорит ему девушка:

— О господин мой, позволь мне сойти на минутку!

И принц подъехал к островку и спустил ее с лошади. Однако, видя, что она долго не возвращается, он пошел за нею, пробираясь между кустами так, чтобы она не могла заметить его. И тут он увидел, что эта молодая девушка — гуль!

В эту минуту она говорила своим детям в пещере:

— О детки мои, сегодня я привела к вам прекрасного, упитанного юношу!

И дети отвечали хором:

— О, приведи его скорей, матушка, мы так проголодались!

Когда принц услыхал эти слова, он задрожал всем телом и в ужасе вернулся к своему коню, но в ту же минуту гуль вышла из своей пещеры и, заметив, что принц дрожит от страха, спросила его:

— Чего ты испугался?

Принц ответил:

— У меня есть враг, которого я боюсь.

— Но ведь ты сказал мне, что ты принц?

Он ответил:

— Да, это верно.

Тогда она сказала:

— Почему же ты не даешь денег твоему врагу, чтобы умилостивить его?

Он отвечал:

— Враг мой не удовлетворится деньгами, ему нужна моя душа. И я боюсь его, потому что я невиновен и сделаюсь жертвой несправедливости.

Тогда девушка сказала:

— Если, по твоим словам, ты невиновен, почему же ты не помолишься Аллаху? Он защитит тебя от козней твоего врага и всех тех, кого ты боишься.

Тогда принц поднял глаза к небу и воскликнул:

— О Ты, внимающий угнетенным, обращающимся к Тебе, помоги мне восторжествовать над моим врагом и удали его от меня, ибо Ты всемогущ!

Услыхав эту молитву, гуль в тот же миг исчезла.

И принц благополучно вернулся к царю, своему отцу, и рассказал ему о коварном совете визиря. И царь повелел казнить вероломного визиря.

— О царь! — продолжил визирь царя Юнана. — Если ты доверишься этому врачу, то подвергнешься самой мучительной смерти. Несмотря на то что ты осыпал его милостями и осчастливил своей дружбой, он замышляет твою погибель. Разве ты не видишь, что он избавил тебя от болезни наружным средством, действуя на тебя вещью, которую ты держал в руке? Разве тебе не ясно, что он погубит тебя теперь другой вещью, которую он даст тебе в руку?

Тогда в душу царя Юнана вкралось сомнение, и он сказал:

— Ты прав, о визирь, мой добрый советник! Весьма вероятно, что врач этот прибыл сюда в качестве шпиона, замышляя погубить меня. Разумеется, если он исцелил меня посредством вещи, которую я держал в руках, то теперь он может убить меня посредством другой вещи, которую он даст мне понюхать.

И царь Юнан преисполнился страха и сказал визирю:

— О визирь, что же ты посоветуешь сделать с ним?

И визирь ответил:

— Нужно, не теряя времени, послать за ним и, как только он войдет сюда, отрубить ему голову. Только таким путем ты предупредишь его злоумышления и, избавившись от него, обретешь спокойствие.

И царь сказал:

— Ты прав, о визирь!

И он тотчас же послал за врачом Руяном, который пришел в самом веселом настроении, не подозревая о решении великодушного царя, ведь поэт сказал:

Когда царь увидел врача Руяна, он сказал ему:

— Знаешь ли, зачем я призвал тебя?

Тот отвечал:

— Один Аллах всеведущ!

Тогда царь сказал:

— Я призвал тебя, чтобы лишить тебя жизни.

Слова эти поразили врача, точно удар грома, и он сказал:

— О государь, за что ты хочешь лишить меня жизни? Чем провинился я перед тобою?

А царь отвечал:

— Говорят, что ты шпион и что ты прибыл сюда, чтобы погубить меня. И вот я решил убить тебя, чтобы предотвратить мою смерть.

И царь позвал своего палача и сказал ему:

— Отруби голову этому изменнику и освободи нас от его козней!

И врач стал просить царя:

— Не лишай меня жизни, и Аллах продлит твою жизнь, и не убивай меня, если не хочешь, чтобы Аллах убил и тебя!

Долго молил врач царя о пощаде, как молил и я тебя, о ифрит! Но ты не внял моей просьбе и безжалостно требовал моей смерти.

И царь Юнан сказал врачу:

— Нет у меня к тебе доверия, и я не успокоюсь до тех пор, пока не лишу тебя жизни. Ибо если ты мог исцелить меня вещью, которую я держал в руках, то я имею основание опасаться, что ты уморишь меня какой-нибудь другой вещью, которую ты дашь мне понюхать, или каким-нибудь иным способом.

И врач сказал:

— О государь, так вот как ты отплачиваешь злом за добро!

Но царь воскликнул:

— Довольно слов! Смерть твоя решена бесповоротно!

И когда врач убедился, что решение царя непоколебимо, он залился слезами и опечалился, скорбя о том, что оказал услугу недостойному, и вспоминая слова поэта о Маймуне[29]:

И вот по повелению царя к Руяну подошел палач, завязал ему глаза и, вынув меч из ножен, обратился к царю со словами:

— С твоего разрешения, государь!

Но врач продолжал плакать, говоря:

— О царь, не лишай меня жизни, и Аллах продлит твою жизнь! И он привел следующие стихи поэта:

Потом он сказал царю:

— Так вот моя награда! О царь, ты поступаешь со мною точно так же, как поступил один крокодил.

Царь спросил:

— А как же поступил этот крокодил?

Врач ответил:

— О царь, я так расстроен, что не в состоянии рассказать тебе эту историю, но умоляю тебя, пощади меня, и Аллах смилуется над тобой!

И слезы текли ручьями из глаз его. Тогда некоторые из придворных — любимцы царя Юнана — поднялись со своих мест и сказали:

— О государь, мы умоляем тебя не лишать жизни этого врача, поскольку нам известно, что он ни в чем не провинился перед тобой; наоборот, мы знаем, что он исцелил тебя от болезни, с которой не могли справиться ни ученые, ни врачи.

И царь сказал своим придворным:

— О, вы не знаете, что заставляет меня настаивать на смерти этого врача. Знайте же, что если он останется в живых, то я сам должен погибнуть! Ибо тот, кто исцелил меня от болезни, заставляя меня держать какую-то вещь в руке, тот может уморить меня, предложив мне что-нибудь понюхать. И теперь я боюсь, что он погубит меня, чтобы получить награду за мою смерть, так как он, несомненно, шпион, который прибыл сюда с целью лишить меня жизни. И вот почему он должен умереть, и только с его смертью я избавлюсь от страха за мою собственную жизнь.

Тогда врач Руян повторил:

— О, пощади меня, если хочешь, чтобы Аллах продлил твою жизнь, и не убивай меня, чтобы Аллах не убил и тебя!

Когда же врач увидел, что решение царя непоколебимо, он сказал ему:

— О государь, если ты не желаешь помиловать меня, отпусти меня домой, чтобы я мог созвать родных и соседей и сделать необходимые распоряжения относительно моего погребения и завещать мои медицинские книги. Есть между ними одна особенная книга, которую мне хотелось бы преподнести тебе, о государь, поскольку она достойна занять место в твоей сокровищнице.

Тогда царь Юнан спросил:

— Какая же это книга?

Тот отвечал:

— Она полна чудесных свойств, и главное из них следующее: когда ты отрубишь мне голову и откроешь эту книгу, переверни первые три листа и прочитай первые три строки на левой странице, и тогда голова моя, отделенная от туловища, будет отвечать на все твои вопросы.

Услыхав это, царь пришел в неописуемый восторг и сказал врачу Руяну:

— Так, значит, если я отрублю тебе голову, ты все-таки будешь говорить?

Тот ответил:

— Да, государь, это чудо свершится!

Тогда царь отпустил его домой с надежным конвоем. Врач же Руян вернулся домой и занялся приведением в порядок своих дел, а на следующий день он явился в залу Совета, где собрались уже эмиры, визири, придворные и набобы[30], так что диван походил на цветущий сад. И врач подошел к подножию трона, держа в руках старинную книгу и коробочку с каким-то порошком. Опустившись на сиденье, он сказал:

— Принесите мне поднос!

И когда ему принесли поднос, он высыпал порошок из коробочки, распределил его по всей поверхности подноса и сказал:

— О царь, возьми эту книгу, но не раскрывай ее раньше, чем отделится голова моя от туловища. Когда же она будет отрублена, положи ее на этот поднос и прикажи прижать к порошку, чтобы остановить кровь. Тогда раскрой эту книгу.

Однако царь, вне себя от радости и нетерпения, уже не слушал его наставлений. Он взял из рук врача книгу и открыл ее, но оказалось, что страницы ее склеены. Тогда он поднес палец ко рту, смочил его слюной и перевернул первый лист. То же пришлось повторить для второго и третьего листа, которые с трудом поддавались его усилиям. Таким образом он перевернул шесть листов, но не нашел никаких записей.

Тогда он сказал:

— О Руян, ведь здесь ничего не написано!

Врач же ответил:

— Переверни еще несколько листов таким же образом.

И царь продолжил смачивать листы книги слюной, но через несколько минут яд, которым была пропитана книга, уже начал действовать. И царь свалился в страшных конвульсиях и закричал:

— О, я отравлен!

Тогда врач Руян произнес следующее:

Как только он произнес последние слова, царь скончался.

— Знай же, о ифрит! Если бы царь Юнан не решил лишить жизни врача Руяна, Аллах продлил бы его жизнь. Однако он отверг его мольбу и настаивал на его смерти, и вот Аллах сразил его самого. Так и ты, о ифрит! Если бы ты сжалился надо мною, Аллах продлил бы твою жизнь.

В эту минуту Шахерезада заметила, что занимается заря, и скромно умолкла.

И Доньязада сказала:

— О сестра, как очаровательны твои рассказы!

И Шахерезада отвечала:

— Но что это в сравнении с тем, что я расскажу вам следующей ночью, если царю, моему повелителю, угодно будет сохранить мою жизнь!

И они провели эту ночь в полном блаженстве, предаваясь до самого утра радостям любви. Потом царь отправился в свой диван, а когда диван закрылся, он вернулся во дворец.

И когда наступила

Шахерезада сказала:

Я слыхала, о счастливый царь, что рыбак так сказал ифриту:

— Если бы ты сжалился надо мной, Аллах продлил бы твою жизнь, но ты хотел моей смерти, и вот я теперь брошу в море этот сосуд, в котором ты и будешь томиться до конца веков!

Тогда ифрит воскликнул:

— Именем Аллаха заклинаю тебя, о рыбак, не делай этого! Смилуйся надо мной и не наказывай меня за мой поступок. И если я выказал неблагодарность, то ты зато будь великодушен. Ведь говорит пословица: «О ты, делающий добро тому, кто делает тебе зло, прости преступнику его злодеяние». Не следуй примеру Умамы в его поступке с Атикой.

Рыбак спросил:

— Что же сделал Умама?

Ифрит же ответил:

— Я не могу рассказывать сказки в этой тесной тюрьме, а вот когда ты выпустишь меня, рыбак, я расскажу тебе этот случай.

На что рыбак сказал:

— Нет, ифрит, я должен бросить тебя в море, чтобы ты до конца веков не мог выйти на свет божий. Когда я молил тебя о пощаде, ты упорно требовал моей смерти, хотя я не только ничем не провинился пред тобой, но оказал тебе великую услугу, высвободив тебя из тюрьмы. И вот когда ты отплатил мне злом за добро, я понял, что ты принадлежишь к породе злых духов. Так знай же, что я брошу тебя на дно морское и постараюсь предупредить того, кто попытается извлечь тебя, чтобы он вторично бросил тебя в море. И останешься ты там до конца веков и изведаешь все муки мира!

Тогда ифрит сказал:

— Выпусти меня из сосуда, рыбак, и я расскажу тебе эту историю. Клянусь, что не сделаю тебе никакого вреда. Наоборот, я научу тебя, что ты должен сделать, чтобы разбогатеть.

Это обещание смягчило рыбака, и он предложил ифриту поклясться именем Аллаха, что он честно исполнит свое обещание, и, когда дух поклялся в этом, он открыл сосуд. И снова поднялся густой дым, который постепенно стал уплотняться и наконец превратился в ифрита самого безобразного вида. Прежде всего он толкнул ногой медный сосуд, который скатился в море. Увидав это, рыбак испугался и сказал себе: «Это дурная примета!»

Однако он постарался укрепить свое сердце и воскликнул:

— О ифрит, помни, что Всемогущий Аллах сказал: «Вы должны держать вашу клятву, ибо вам придется дать отчет в ней». И вот ты поклялся исполнить твое обещание. Знай же, если ты не исполнишь его, то Аллах подвергнет тебя тяжкому наказанию, ибо Он ревнив, и, хотя милость Его не знает меры, Он ничего не забывает. Повторяю тебе то, что сказал врач Руян царю Юнану: пощади меня, и Аллах продлит твою жизнь!

При этих словах дух рассмеялся и сказал:

— Следуй за мной, рыбак!

И он пошел вперед, а рыбак последовал за ним со своими сетями, еще не вполне уверенный в своем спасении. Они вышли за город и поднялись на гору, а с горы спустились в обширную пустыню, посреди которой было озеро. Тут ифрит остановился и приказал рыбаку закинуть сеть. Рыбак стал смотреть в воду и увидал в ней много рыбы четырех цветов: белого, красного, голубого и желтого. И, закинув сеть, он вытащил четыре рыбы различных цветов.

Тогда ифрит, видя его радость, сказал ему:

— Возьми этих четырех рыб и отнеси их султану, он даст тебе за них столько денег, сколько у тебя не бывало за всю твою жизнь. А теперь, ради Аллаха, прости мне мое поведение, ибо я позабыл все правила хорошего тона за эти восемнадцать веков, которые я провел на дне морском, лишенный общения с миром. Я разрешаю тебе ловить рыбу в этом озере, но предупреждаю тебя: не закидывай сеть более одного раза в день. И да будет с тобою Аллах!

С этими словами ифрит ударил ногами о землю, и земля разверзлась и поглотила его.

А рыбак вернулся в город, не переставая думать о своем чудесном приключении. Он принес рыб в свой дом, опустил их в кувшин с водой, поставил кувшин себе на голову и отправился по совету ифрита во дворец султана. И велико было удивление султана, когда рыбак явился к нему и передал своих рыб, так как во всю свою жизнь он не видал подобных!

И он сказал своему визирю:

— Вели отнести этих рыб нашей поварихе-негритянке.

А эта негритянка только три дня тому назад была прислана в подарок султану греческим царем и не успела еще показать своего искусства. Визирь отнес рыб негритянке и передал их со словами:

— О добрая негритянка, вот рыбы, которых сегодня преподнесли султану. Покажи нам сегодня на них свое искусство!

После этого визирь вернулся к султану, который приказал выдать рыбаку четыреста динаров. Визирь исполнил приказание султана, и счастливый рыбак вернулся к своей жене, полный радости и веселья, и тотчас же он накупил своим детям всего, что им было нужно.

После ухода визиря негритянка взяла рыб, очистила их, сложила в кастрюлю и поставила на огонь. И когда рыбы зарумянились с одной стороны, она собиралась перевернуть их на другую сторону, как вдруг стена в кухне раздвинулась, и из нее вышла высокая, стройная молодая девушка неописуемой красоты. Длинные ресницы, зачерненные углем, придавали особый блеск ее глазам, голова была окутана голубым шелковым шарфом; в ушах сверкали серьги, на руках — браслеты, на пальцах — кольца, усеянные драгоценными камнями. Держа в руках бамбуковую палочку, она подошла к очагу и, прикоснувшись ею к кастрюле, произнесла:

— О рыбы, рыбы, помните ли вы вашу клятву?

Увидав это, негритянка лишилась чувств.

А молодая девушка еще два раза повторила тот же вопрос. И все четыре рыбы высунули головы и сказали:

— О да! О да!

Потом они запели хором:

Как только они произнесли последние слова, молодая девушка опрокинула кастрюлю и исчезла в стене, которая тотчас же сдвинулась за ней. Когда повариха очнулась, она увидала, что рыбы сгорели и превратились в черный уголь. И она опечалилась и залилась горькими слезами.

В эту минуту вошел визирь и сказал:

— Подай рыбу султану!

Тогда она со слезами на глазах рассказала ему все, что произошло.

Визирь крайне удивился, услыхав ее рассказ, и сказал:

— Да, это удивительное приключение!

И он послал за рыбаком, и когда тот явился, он сказал ему:

— Послушай, рыбак, принеси мне сейчас же еще четырех рыб, точь-в-точь таких же, как в первый раз.

Рыбак пошел к озеру, закинул свою сеть и опять вытащил четырех рыб различных цветов, и он отнес их во дворец и передал визирю султана. Визирь же отнес их поварихе-негритянке и сказал ей:

— Зажарь этих рыб в моем присутствии, чтобы я видел, в чем дело!

И негритянка взяла рыб, очистила их, положила в кастрюлю и поставила на огонь. И вот прошло несколько минут, стена раздвинулась, и из нее вышла высокая, стройная молодая девушка в том же наряде и с бамбуковой палочкой в руках. Коснувшись своей палочкой кастрюли, она сказала:

— О рыбы, рыбы, помните ли вы вашу клятву?

И рыбы высунули головы и запели хором:

Коль ты вернешься, мы поступим так же;

Коль обещанье выполнишь свое, И мы свое исполним обещанье; Но если ты захочешь увильнуть, Добьемся мы, чтобы сдержал ты слово.

В эту минуту Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно замолкла.

А когда наступила

она сказала:

Мне довелось слышать, о счастливый царь, что, как только рыбы произнесли эти слова, молодая девушка опрокинула кастрюлю своей палочкой и исчезла в стене, которая снова сдвинулась. Тогда визирь поднялся и сказал:

— Это необычайное происшествие, и я не могу утаивать его от царя, моего повелителя!

И он отправился к султану и рассказал ему все, что произошло на его глазах.

И султан сказал:

— Я должен видеть все собственными глазами!

И он послал за рыбаком и приказал ему доставить ему четырех рыб различных цветов, точь-в-точь таких же, как в первый раз. И рыбак в тот же день исполнил поручение султана, который приказал выдать ему еще четыреста динариев, а потом сказал визирю:

— Зажарь этих рыб в моем присутствии!

И визирь отвечал:

— Слушаю, государь, и повинуюсь!

И он велел принести кастрюлю в покои султана, очистил рыб и, положив их в кастрюлю, поставил на огонь. И когда рыбы зарумянились с одной стороны, он хотел перевернуть их на другую сторону, как вдруг стена раздвинулась, и из нее вышел черный гигант с толстой зеленой дубиной в руках; подойдя к очагу, он спросил громовым голосом:

— Рыбы, рыбы, помните ли вы вашу клятву?

И рыбы высунули головы из кастрюли и сказали:

— О да! О да!

И они хором запели:

Как только рыбы произнесли эти слова, негр-гигант подошел к кастрюле, опрокинул ее своей дубиной, и рыбы превратились в уголь. В ту же минуту негр скрылся в стене, которая сдвинулась за ним.

И султан сказал:

— О, это такое происшествие, которое нельзя обойти молчанием. Нет никакого сомнения, что в этих рыбах кроется какая-то тайна!

И он приказал призвать рыбака, и, когда тот пришел, он спросил его:

— Скажи, рыбак, откуда выловил ты этих рыб?

И тот ответил:

— Из озера, окруженного четырьмя холмами, за той высокой горой, которая видна отсюда.

И султан спросил:

— А сколько дней нужно, чтобы дойти до него?

Рыбак ответил:

— О государь, не более получаса!

Султан очень изумился этому и приказал своим воинам сопровождать рыбака, а тот, смущенный таким поворотом дела, стал в душе проклинать ифрита.

А султан велел оседлать коней для себя и своей свиты и в ее сопровождении двинулся в путь. И поднялись они на гору, и потом спустились на обширную равнину, которой никогда не видели раньше. И султан и его свита удивлялись этой равнине, окруженной четырьмя холмами, и озеру, в котором играли рыбы четырех цветов: красного, белого, голубого и желтого.

И султан остановился и сказал своей свите:

— Видел ли раньше кто-нибудь из вас это озеро и эту местность?

И все в один голос ответили:

— Нет, государь!

И султан сказал:

— Клянусь Аллахом, я не вернусь в мою столицу и не буду восседать на моем троне, пока не узнаю всю правду об этом озере и его обитателях.

И он повелел своим воинам оцепить эти холмы, что и было исполнено. После этого султан призвал к себе своего визиря. Это был человек мудрый, красноречивый и сведущий во всех науках.

И султан сказал ему:

— О визирь, я должен сообщить тебе мое решение: в эту ночь я предполагаю удалиться один из лагеря, чтобы искать разгадку этого волшебного озера, окруженного холмами, и его говорящих рыб. Ты же оставайся под моим шатром, а завтра скажи моим эмирам, визирям и другим придворным, что я нездоров и приказал не впускать к себе никого. И никому не говори о моем намерении!

Как ни старался визирь отклонить султана от его затеи, его повелитель остался тверд в своем решении. Он сменил царскую одежду на более удобную, вооружился мечом и тайком вышел из лагеря. Он шел всю ночь не останавливаясь, до самого восхода солнца; только в полдень палящие лучи солнца заставили его отдохнуть. Подкрепив свои силы кратковременным отдыхом, он пошел дальше и шел целый день и всю следующую ночь, и к утру второго дня он увидел, что вдали чернеет какое-то здание. И он обрадовался и сказал в душе своей: «Вероятно, я найду там кого-нибудь, кто расскажет мне историю волшебного озера и его обитателей».

Подойдя ближе, он увидел, что это замок, сооруженный из черного камня и скрепленный широкими железными полосами. Одна половина двустворчатой входной двери была открыта, и султан обрадовался этому, подошел к двери и постучал в нее. Однако ответа не последовало; он постучал во второй и в третий раз, но никто не отвечал. Тогда в четвертый раз он ударил в дверь изо всех сил, но нигде не слышалось ни малейшего звука. И он подумал: «Вероятно, в замке этом нет никого» — и, собравшись с духом, он вошел внутрь и произнес громким голосом:

— О хозяин, позволь мне, усталому путнику, подкрепиться и отдохнуть здесь!

Потом он еще два раза повторил эти слова и, не получив ответа, прошел во внутренние покои дворца. Но и здесь он нигде не встретил ни одной души, хотя все комнаты были украшены великолепными коврами, а посреди внутреннего двора красовался большой бассейн, по углам которого стояли четыре льва из литого золота, и из пастей их струилась вода, рассыпаясь жемчужными и алмазными зернами. Стаи прелестных птиц оглашали воздух пением, не покидая сада, потому что над дворцом были раскинуты на большом протяжении тончайшие сети. Удивляясь всей этой роскоши, султан был, однако, очень опечален тем, что не нашел во дворце никого, кто мог бы дать ему какие-нибудь сведения о волшебном озере и о его рыбах. Предаваясь своим размышлениям, он присел отдохнуть, как вдруг услышал жалобные стоны, словно исходившие из сердца, объятого печалью. Потом нежный голос запел следующие стихи:

Когда султан услышал этот голос, он вскочил с места и направился в ту сторону, откуда он доносился. Подойдя к одной двери, он откинул тяжелый занавес и вошел в обширную залу, посредине которой стояла высокая постель, на ней сидел в богатой, шитой золотом одежде стройный юноша несравненной красоты, о котором сказал поэт:

Увидев его, султан обрадовался и сказал:

— Мир тебе!

Однако юноша не поднялся с места. Голосом, полным скорби, как и все его существо, он отдал султану поклон и сказал:

— О владыка, прости, что не могу встать с места!

Тогда султан сказал:

— О юноша, открой мне тайну этого озера и его загадочных рыб! Объясни мне также, что это за дворец и почему ты живешь тут в таком уединении и так предаешься печали?

При этом вопросе юноша горько заплакал.

Султан изумился и спросил:

— О юноша, скажи, что служит причиной твоего отчаяния?

^{Посреди внутреннего двора красовался большой бассейн, по углам которого стояли четыре льва из литого золота.}

Молодой человек ответил:

— О владыка, как мне не предаваться отчаянию? Взгляни на меня!

И он поднял полы своей одежды и раскинул ее. И султан увидел, что вся нижняя половина его туловища превращена в мрамор!

Зрелище это поразило султана, и он попросил юношу рассказать ему свою историю.

И несчастный начал:

РАССКАЗ О ЗАКОЛДОВАННОМ ЮНОШЕ И РЫБАХ

Знай, о султан, что отец мой был царем Четырех Островов и этих четырех холмов. Звали его Махмуд, и царствовал он семьдесят лет, а после его смерти я вступил на престол и женился на дочери моего дяди, которая так любила меня, что, если я случайно вынужден был удаляться, она не ела и не пила до моего возвращения. Так прожили мы в мире и согласии пять лет. И вот однажды дочь моего дяди отправилась в хаммам, заказав повару приготовить ужин. Я же прилег на софу и приказал двум невольницам навевать на меня прохладу опахалами, и одна из них поместилась у моего изголовья, а другая у моих ног. Однако отсутствие жены беспокоило меня, и хотя я лежал с закрытыми глазами, но не мог уснуть. И вот невольница, сидевшая у моего изголовья, сказала другой, сидевшей у моих ног:

— О Массуда, какую печальную юность дала судьба нашему повелителю! Какое горе, что у него такая развратная, преступная жена!

А та ответила:

— Да падет проклятие Аллаха на всех вероломных жен! Разве могла найти лучшего мужа эта развратница, которая уходит от него тайком каждую ночь, проводя ее на разных ложах?

Тогда первая невольница сказала:

— Поистине, наш господин удивительно беспечен, если он не видит проделок этой женщины!

Тогда вторая невольница возразила:

— Но как он может видеть их? Ведь она так искусно прячет все концы! Каждый вечер она кладет кусочек банжа[31] в напиток, который муж ее пьет перед сном, и он тотчас же крепко засыпает. В таком состоянии он, разумеется, не может видеть того, что происходит, не замечает, как она уходит и когда возвращается. Между тем, как только царь засыпает, она наряжается и уходит, оставляя мужа одного; и возвращается она только на рассвете и жжет над ним какое-то зелье, и тогда он пробуждается ото сна.

— О султан, когда я услыхал эти слова, свет померк в моих глазах, и я стал ждать с нетерпением дочь моего дяди. Когда она вернулась из хаммама, мы накрыли стол и сели ужинать; и ужинали мы целый час, и я, по обыкновению, потребовал вина, которое пил каждый вечер перед сном. Дочь моего дяди подала мне мой кубок, но, вместо того чтобы выпить его, я быстро вылил его за ворот моего платья.

И вот мы легли, и я притворился, что заснул.

Тогда она сказала:

— Спи, ненавистный, и хорошо бы тебе не просыпаться вовек! Ибо, клянусь Аллахом, мне ненавистен образ твой, и душа моя пресытилась тобою!

Потом она встала, нарядилась в лучшее свое платье, надушилась, прицепила меч к поясу, отворила дверь и вышла. Тогда я вскочил с постели и последовал за нею. Она вышла из дворцовой ограды, прошла мимо базара и наконец очутилась у городских ворот. Тут она произнесла несколько непонятных для меня слов, и ворота распахнулись перед ней. Я также вышел из ворот, не замеченный ею, и следовал за нею, пока она не дошла до возвышения, образованного свалкой отбросов, на котором стояла башня с куполом.

Жена моя подошла к башне и отворила двери, а я взобрался на крышу, чтобы наблюдать за нею оттуда. И вот я увидел, что она вошла в комнату, в которой лежал на соломе отвратительный негр; верхняя губа его походила на крышку кастрюли, а нижняя — на кастрюлю, и все тело его было изъедено болезнями. Увидев его, дочь моего дяди поцеловала землю у его ног, а он поднял голову и сказал:

— О, будь ты проклята! Почему ты пришла так поздно? Я пригласил сюда друзей моих негров, и они пировали и ласкали своих любовниц, но я не мог пить из-за тебя.

И дочь моего дяди ответила нежным голосом:

— О мой повелитель! О радость моего сердца! Разве ты не знаешь, что я жена сына моего дяди[32], и что мне ненавистен его образ, и что душа моя пресытилась им? О господин мой, если бы не страх за тебя, я давно разрушила бы этот город, и не осталось бы в нем камня на камне, и жили бы здесь только вороны и совы, и перенесла бы я эти камни за Кавказские горы!

Тогда черный невольник сказал:

— Ты лжешь, развратница! Клянусь честью негров и мужским превосходством нашим над белыми, что если ты в другой раз так опоздаешь, то я не прикоснусь больше к тебе и не позволю тебе приходить ко мне! О подлая изменница, ведь я знаю, что ты пришла так поздно потому, что в другом месте удовлетворяешь свои гнусные желания, о гниль, о мерзейшая из белых женщин!

Когда я услышал этот разговор и увидел собственными глазами, что произошло между ними, свет померк в моих глазах и разум мой помутился. А дочь моего дяди продолжала стонать и плакать в объятиях негра, повторяя:

— О мой возлюбленный, о плод моего сердца, ты единственная моя радость! О, что будет со мною, несчастной, если ты прогонишь меня? О милый мой, о свет моих глаз!

И она не переставала плакать и терзаться, пока он не простил ее. Тогда она исполнилась радости, сняла с себя платье и шальвары и, полностью обнажившись, сказала:

— О повелитель мой, дашь ли ты поесть твоей рабе?

Негр ответил:

— Подними крышку кастрюли, и ты найдешь в ней соус из мышиных костей, который ты должна съесть до последней косточки, а потом возьми этот кувшин и напейся бузы[33].

И дочь моего дяди повиновалась и стала есть и пить; потом, вымыв руки, она легла рядом с негром на соломе и, совершенно голая, прижалась к нему под смрадными лохмотьями.

И когда я увидел все, что делала дочь моего дяди, я не мог более владеть собой. Я спустился с крыши и, бросившись в комнату, взял меч у изменницы, собираясь убить обоих. Я начал с негра и ударил его мечом по шее. И, услыхав его хрип, я подумал, что убил его.

В эту минуту Шахерезада заметила приближение утра и скромно замолкла. И когда настало утро, царь Шахрияр отправился в залу Совета и занимался государственными делами до самого вечера. Потом, когда диван закрылся, царь вернулся во дворец, и Доньязада сказала сестре:

— Сестрица, прошу тебя, доскажи нам свой рассказ!

И Шахерезада сказала:

— От всего сердца, сестрица, исполню твое желание.

И когда наступила

она сказала:

Мне довелось слышать, о счастливый царь, что заколдованный юноша сказал султану:

— Ударив негра мечом по шее, я услышал хрип и подумал, что убил его. Дочь моего дяди, спавшая в это время глубоким сном, проснулась после моего ухода, вложила в ножны меч свой, возвратилась во дворец и прилегла на мою постель.

На другой день я увидел, что она обрезала себе волосы и надела траурные одежды. Я не стал спрашивать у нее разъяснения, но она сказала мне:

— О сын моего дяди, не осуждай моих действий! Я только что узнала, что мать моя умерла, что отец убит в священном сражении, что один из моих братьев умер от укуса скорпиона, а другой похоронен заживо под обломками обрушившегося здания.

На это я ответил совершенно спокойно:

— Делай все, что считаешь нужным, я не буду препятствовать выражению твоей печали.

Тогда царица затворилась в своих покоях и дала полную волю своим слезам и своему безумному горю. И целый год она не переставала плакать и убиваться. Наконец, по истечении года, она сказала мне:

— Я хочу выстроить для себя в ограде царского дворца усыпальницу в виде храма, и я назову ее Храмом Скорби.

Я отвечал:

— Делай все, что тебе приятно.

И она воздвигла Храм Скорби, увенчанный куполом, и внутри его вырыла яму для могилы. Затем она перенесла туда полуживого негра, который был так слаб, что не мог уже ничем служить дочери моего дяди. Однако это не мешало ему пить все время вино и бузу. И хотя он не мог уже говорить, но продолжал жить, так как срок его жизни еще не истек. И каждый день, на рассвете и в сумерках, дочь моего дяди входила к нему и предавалась слезам и припадкам отчаяния и поила его напитками и различными отварами. И это продолжалось в течение всего второго года, и я по слабости души моей терпеливо переносил этот позор. Однако как-то раз я тайком отправился вслед за ней в Храм Скорби и застал ее в слезах.

В припадке безумного горя она била себя в лицо и голосом, полным печали, говорила:

Когда она произнесла последние слова, я подошел к ней и воскликнул:

— О изменница, твои слова пропитаны ядом разврата!

И, вынув меч из ножен, я собирался ударить ее, как вдруг она вскочила и, догадавшись, что это я ранил ее негра, произнесла какие-то слова, которых я не разобрал, и вслед за тем добавила:

— Пусть силой моих чар Аллах превратит в мрамор половину твоего тела!

И в ту же минуту, о султан, я стал таким, каким ты видишь меня. Я не могу ни стоять, ни лежать; я не мертвый и не живой. Совершив надо мной это превращение, она заколдовала весь город со всеми его улицами и полями и обратила его в озеро, а все население, состоявшее из народов четырех различных религий, — в рыб четырех цветов: белые рыбы — это мусульмане, красные — огнепоклонники, голубые — христиане, желтые — евреи. Четыре же острова моего царства она превратила в те четыре холма, которые окружают волшебное озеро. Но и это еще далеко не все! Каждый день она подвергает меня истязаниям, нанося мне удары по спине кожаным ремнем. Отсчитав сто ударов, она покрывает мое окровавленное тело грубой волосяной одеждой, поверх которой надевает это пышное платье.

Тут молодой человек снова залился слезами и произнес следующие стихи:

Тронутый рассказом юноши, султан сказал ему:

— О злосчастный, ты отяготил мое сердце новой печалью! Но скажи мне, где же эта женщина?

Тот ответил:

— В Храме Скорби, где находится ее негр. Каждый день она является сюда, снимает с меня одежду и наносит мне сто ударов ремнем, несмотря на мои крики и слезы, и я не в состоянии защититься от нее. Потом, подвергнув меня истязанию, она возвращается к своему негру и несет ему вино и отвары.

Услыхав это, царь сказал:

— Клянусь Аллахом, о честный юноша, я должен спасти тебя! И подвиг мой сделается достоянием истории, и память обо мне сохранится в будущих поколениях!

И султан продолжал беседовать с юношей до вечера.

Дождавшись полуночи, он снял с себя одежду, взял свой меч и отправился к тому месту, где находился негр. Храм был освещен множеством свечей и ламп и был наполнен ароматами ладана и помад. Не оглядываясь по сторонам, султан прямо подошел к негру и со всего размаха ударил его мечом, потом он взвалил себе на плечи его тело и бросил в колодезь, находившийся в ограде замка. Затем он вернулся в Храм Скорби, накинул на себя одежды негра и с минуту расхаживал по храму, размахивая обнаженным мечом.

Час спустя колдунья пришла к несчастному юноше, раздела его, взяла ремень и стала наносить ему удары. Султан слышал из храма, как он кричал и плакал, умоляя ее пощадить его. Но она отвечала:

— А разве ты щадил меня? Разве ты не лишил жизни моего возлюбленного? Нет, теперь не жди от меня пощады!

И когда все тело юноши покрылось кровавыми рубцами, она надела на него грубую волосяную одежду, а поверх нее парадное платье. После этого она направилась в храм, неся с собой вино и отвар из овощей. И, войдя в храм, она разразилась рыданиями и жалобами, восклицая:

— О повелитель мой, молви хоть слово!

Потом она запела:

И она опять залилась слезами, повторяя:

— О повелитель мой, молви хоть слово, услышь меня! Тогда мнимый негр, подражая говору негров, произнес: — Га-га! Один Аллах всемогущ!

Услыхав эти слова, колдунья вскричала от радости и лишилась чувств, но, придя в себя, сказала:

— О мой возлюбленный, неужели ты исцелился?

Тогда султан произнес глухим, слабым голосом:

— О негодная, ты не заслуживаешь, чтобы я отвечал на твои речи!

Она спросила:

— О повелитель мой, почему же?

Он отвечал:

— Потому что ты каждый день подвергаешь истязанию твоего мужа, а его крики и вопли не дают мне заснуть ни днем ни ночью. Не будь этого, я давно бы исцелился, силы мои восстановились и я бы смог отвечать на твои речи.

Тогда она воскликнула:

— О повелитель мой, прикажи, и я верну ему прежний вид!

Тогда мнимый негр сказал:

— Да, освободи его, чтобы мы могли наслаждаться покоем.

Она ответила:

— Слушаю и повинуюсь!

И с этими словами она встала и вышла из храма. Войдя во дворец, она взяла медную чашу, наполнила ее водой и произнесла над ней несколько магических слов, и вода закипела, точно на огне. Тогда колдунья окропила ею своего мужа и сказала при этом:

— Силой этого заклинания повелеваю тебе оставить этот вид и принять прежний!

В ту же минуту юноша встал на ноги и, радуясь своему избавлению, произнес:

— Один Бог — Аллах, и Мухаммед — пророк Его! Да будет на нем благословение Аллаха!

Потом она крикнула ему:

— Сейчас же убирайся из этого дворца и не возвращайся никогда, если дорожишь жизнью!

И царь поспешно удалился, а колдунья вернулась к негру и сказала ему:

— О повелитель мой, встань, чтобы я могла видеть тебя!

Однако он ответил слабым, глухим голосом:

— О, ты сделала далеко не все! Ты вернула мне только часть моего спокойствия, но ты не уничтожила главную причину моих терзаний; ты удалила ствол, но оставила корень.

Тогда она сказала:

— О мой возлюбленный, что ты разумеешь под этим?

И мнимый негр отвечал:

— Рыбы в озере не дают мне покоя; каждую ночь, около полуночи, они поднимают головы над поверхностью воды и призывают небесную кару на нас. И вот почему я не могу исцелиться. Освободи их от заклятия и приведи все в прежнее состояние и тогда приходи ко мне и помоги мне подняться.

Услыхав слова султана, которого колдунья все время принимала за негра, она воскликнула:

— О повелитель мой, я не замедлю исполнить твое повеление! Да будет на то воля Аллаха!

И с этими словами она вскочила с места и побежала к озеру, зачерпнула из него воды и…

В эту минуту Шахерезада заметила, что занимается заря, и скромно замолкла.

И когда наступила

она сказала:

Рассказывают, о счастливый царь, что, когда колдунья зачерпнула воды из озера и произнесла над нею какие-то магические слова, рыбы в озере затрепетали, подняли головы над водой и в ту же минуту снова обратились в людей. И вся заколдованная страна освободилась от чар, и город раскинулся в прежнем своем великолепии со своими домами и базарами, и население вернулось к прежним занятиям, а вместо пустынных холмов опять зазеленели острова.

Совершив это превращение, колдунья вернулась к мнимому негру и сказала:

— О возлюбленный мой, дай мне поцеловать твою руку!

А султан ответил шепотом:

— Подойди поближе ко мне…

И когда она подошла к нему, он схватил свой меч и вонзил его в грудь колдуньи с такой силой, что острие его показалось за спиной. Потом он разрубил тело колдуньи на две части и вышел из храма навстречу юноше, который ждал его с нетерпением. Султан поздравил его с избавлением, и, когда тот в порыве благодарности поцеловал руку у своего избавителя, он спросил его:

— Скажи, хочешь ли ты оставаться в твоих владениях или отправишься со мною в мое царство?

В ответ на это юноша сказал:

— О царь веков, знаешь ли ты, какое расстояние отделяет нас от твоего царства?

Султан ответил:

— Два с половиной дня.

Тогда молодой человек сказал:

— О султан, если ты находишься во власти сна, проснись! Чтобы доехать до твоей столицы, потребуется целый год! Ты прибыл сюда в два с половиной дня только потому, что царство мое было заколдовано. Однако знай, о султан, что если бы мне пришлось идти с тобой на край света, то я и тогда не расстался бы с тобой!

При этих словах султан исполнился радости и сказал:

— Хвала Аллаху, Которому угодно было поставить тебя на моем пути! А поскольку родных детей у меня нет, то я признаю тебя моим сыном и наследником моего престола.

Тут оба царя нежно обнялись и, предаваясь безмерной радости, отправились в царский дворец. И царь созвал своих придворных и чиновников и объявил им, что предпринимает паломничество в Мекку. Затем он стал готовиться к отъезду, потому что султан соскучился по своей столице, которую он покинул ровно год тому назад. И когда все было готово, оба царя двинулись в путь в сопровождении пятидесяти нагруженных подарками мамелюков[34].

Они ехали день и ночь в течение целого года, пока не прибыли в столицу султана. И визирь, потерявший уже надежду на его возвращение, вышел к нему навстречу со всем войском. И когда воины увидели своего султана, они бросились целовать землю у ног его и радостно приветствовали его. И султан вошел во дворец, сел на свой трон и сообщил своему визирю обо всем, что произошло с ним. И когда визирь узнал историю юного царя Четырех Островов, он поздравил его с благополучным избавлением от чар злой колдуньи. И султан наградил многих из своих подданных подарками и отличиями и повелел своему визирю послать за рыбаком, освободителем царя Четырех Островов и всего населения его владений. И когда рыбак явился, султан приказал дать ему почетную одежду и спросил, есть ли у него дети. Рыбак сообщил ему, что у него две дочери и сын, и султан решил жениться на одной из его дочерей, а другую дать в жены молодому царю Четырех Островов; сына же он взял к себе во дворец и назначил его хранителем царской сокровищницы.

Вслед за тем он предложил своему визирю отправиться в столицу Четырех Островов и сделал его царем этих островов. И в провожатые он дал ему тех же пятьдесят мамелюков, которые прибыли с ним оттуда, и отправил с ними много почетных одежд для всех эмиров царства Четырех Островов. И визирь поцеловал руку у своего повелителя и отправился в путь. А рыбак вскоре сделался самым богатым человеком во всей стране, и его дочери-царицы пользовались почетом до самой смерти.

— Однако, — продолжала Шахерезада, — этот рассказ далеко не так богат чудесами, как