Убивая вкус [СИ]

Грехопадение Сказ о том, как Хакс чай заваривал

— Так что, ты закончил с тем проектом, у Дэмерона?

Кайло задает вопрос между делом, не прекращая работу, но Хакс знает, что он слышит каждое его слово. Продавленное кресло оказалось на удивление удобным, и он, заехав в мастерскую на пять минут (переговорить, наконец-то, по делу — ведь в последнее время то одно, то другое мешало), все никак не может встать и уйти.

— Это как сказать, — Хакс кисло улыбается. — Все работы закончены: мебель расставлена, даже декор завезли. Но я все никак не могу от него отделаться. Скорей бы уже эта свадьба, и он свалит куда-нибудь. Чем дальше, тем лучше.

— Думаешь, в этом «дальше» нет сотовой связи?

Хакс страдальчески возводит глаза к потолку.

— Разве тебе будущий отчим не досаждает?

— А ты думаешь, я беру трубку? — Кайло управляется с инструментом и деревом уверенно и спокойно, ничуть не заводясь при упоминании Дэмерона.

— Ты такой уравновешенный, — протягивает Хакс, подозрительно сощурившись. — Я бы сказал, умиротворенный. С чего бы?

На это Кайло только пожимает плечами, все так же продолжая свое дело.

Разочаровательно.

Хакс надеялся найти здесь поддержку в своей ненависти к По, но, видимо, как только Кайло обзавелся подружкой, с которой у него тишь да гладь, то все его раздражение и сарказм куда-то испарились.

— Рей общается с Роуз?

— С Пейдж, — отвечает Кайло, а потом добавляет с легким недовольством: — И с Финном.

— С Финном? — заинтересовавшись, Хакс садится прямо. — А они очень близки?

Вот теперь Кайло поворачивает голову в его сторону и бросает на него тяжелый взгляд.

— Надеюсь, что нет, — сурово произносит он.

— Я не про это, — Хакс отмахивается и поднимается. — Может, он с ней откровенничает: болтает там… о своей личной жизни, — он пропускает мимо удивление и замешательство во взгляде Кайло. — Вспомни, может, она что-то такое при тебе говорила?

Надежда в нем теплится очень слабая.

Роуз… После того, как он видел ее в баре последний раз, она послала ему очень красноречивое сообщение: «Отвали!» и больше не отвечала.

Хакс никогда не преследует женщин и не берет их измором — не то чтобы у него есть на этот счет какие-то моральные принципы, просто ему не хватает мужской уверенности в себе. Он точно не из тех, кого сейчас называют «мачо» или «альфа-самцом».

Поэтому последние две недели он только и делает, что ловит скупые крупицы информации о ней, доставляемые ему через третьи руки от лиц, не вызывающих особого доверия.

Вообще, у него даже имеется профессиональный повод для общения: его новый клиент ищет подрядчика на объект. Хакс весь день накануне обдумывал, а не связаться ли с Финном, поделиться этой идеей. Глядишь, он уговорит всю команду сотрудничать.

Появился бы новый повод…

Хакс потирает указательным пальцем подбородок. Вообще, это могло бы ему помочь. Финн точно ухватится за такую возможность подзаработать: деньги им нужны, парень сам проболтался. А Роуз наверняка станет отпираться от этой работы, и Финн, если он не совсем дурак, должен заподозрить неладное.

— Тебе стоило бы иногда думать о чувствах других.

Хакс вздрагивает, выныривая из своих дум. Кайло стоит, повернувшись к нему лицом, сложив руки на груди, и смотрит серьезно. Даже с явным укором.

— Не все в этом мире вертится вокруг тебя.

Хакс растягивает губы в едкой улыбке. Советы от просветленного Кайло. Что дальше?

Он поднимается и подхватывает с пола свою сумку, все еще находясь под пристальным взглядом «друга».

— Кажется, я начинаю скучать по тем временам, когда ты не удосуживал меня лишним словом.

Проходя мимо, Хакс все же хлопает Кайло по плечу, и выходит из мастерской.

В этот же день у него запланирована встреча в городе с клиентом. Вернее, клиенткой.

— Вы знаете, я подумала, что хочу в гостиной кирпичную стену.

Хакс уповает на свой профессионализм, а потому не меняется в лице. Однако чайная ложка теперь начинает стучать о края чашки, пока он размешивает сахар.

Изысканная кофейня находится в центре города, и ему нравится, что окна здесь в пол, а столики — из натурального дерева. Казалось, встретиться здесь во время обеда и обсудить эскизный проект — очень удачная идея. Но кирпичная стена…

— Вкус у вас очень… изысканный, — неизвестно как, но сарказм выходит настолько тонким, что бизнесвумен, лет сорока, строгая и претенциозная, не замечает его.

— Хочу, как вот на этой картинке, — клиентка достает смартфон и листает сохраненки, а потом показывает ему одну из них.

Иногда Хаксу кажется, что пора бы запретить в сети весь этот контент, чтобы клиенты не притаскивали ему подобные идеи, словно радостные золотистые ретриверы, приносящие своим хозяевам из кустов любую подобранную дрянь.

— Мне хочется все-таки привнести элементы лофта, — продолжает свою «исповедь» клиентка, полностью распахнув перед ним свое сознание. — Понимаете, о чем я?

Хакс прекрасно понимает, о чем она. Ооо, он понимает!

Она услышала где-то слово «лофт», и теперь вставляет его к месту и не к месту, считая, что это придает ей некий шарм, а еще думает, что впихнуть в интерьер кирпичную стену — это значит привнести в него элементы лофта.

Чего он не понимает, так это какого хуя она молчала об этом на стадии составления договора, когда озвучивала свои пожелания, перед тем как он принялся за визуализацию.

Но она так бессовестно много ему платит, что Хакс только любезнее улыбается.

— Может, что-нибудь еще? — учтиво уточняет он, делая пометку в рабочем ежедневнике.

Своим вопросом он открывает ящик Пандоры, а заодно и целый альбом сохраненок.

Но и кое-что приятное тоже случается во время этого ланча: ему отвечает Финн.

Записав все правки к визуализации вкупе с «очень своевременными» пожеланиями по изменению стилевой концепции, Хакс покидает кофейню как никогда окрыленным.

Еще одно занятие Рей, к которым Кайло теперь приноровился.

Люк так и остается в неведении. Даже как-то к слову не приходилось упомянуть при нем об их романе. Да и в целом у них не тот уровень доверия, при котором Кайло стал бы делиться подобным с дядей. Вот и выходит, что тот до сих пор ни о чем не знает.

Но теперь Кайло может с этим справиться. В конце концов, все было бы точно так же, если бы дядя знал: ведь, в самом деле, не стали бы они с Рей зажиматься прямо на глазах у старика?

Кайло даже научился полностью концентрироваться на работе и не теряться, если Люк просит его консультации. На самом деле, теперь присутствие Рей в мастерской во время работы умиротворяет, словно все как и должно быть: каждый на своем месте и они занимаются своим делом. А ее с Люком разговоры заменяют ему радио.

Так что это ничего, что следующие несколько часов он и Рей опять будут делать вид, что их ничего не связывает и что они не обменялись уже всеми возможными жидкостями. Тем более что сегодня он ночует у нее, а через неделю они срываются в лес.

Только он, она и палатка. Чем не рай? Будут сидеть у костра хоть всю ночь, купаться в холодных ручьях, смотреть на водопады и дышать хвойным воздухом.

Под такие мысли его руки просто-таки живут собственной жизнью — работа спорится, а в голове легко и светло.

Рей и сама в последнее время делает успехи. Кайло замечает это, когда подходит по просьбе Люка дать ей совет или когда осматривает результаты ее работы после ухода дяди и его ученицы. Она и впрямь хорошо схватывает, отдает делу много сил и имеет даже талант к столярничеству. Неизвестно, конечно, смогла ли бы она работать с ценными породами древесины, но что-то ему подсказывает, что и это далось бы ей с успехом.

Кайло и подумать об этом пока всерьез не смеет, но что, если бы они могли работать вместе? Сейчас она подрабатывает в шиномонтажной мастерской, но ей там не дают даже постоянную должность, уже полгода держа на стажерском окладе.

Люк начинает собираться ближе к вечеру, да и Рей сегодня не задерживается: она хотела удивить его ужином.

Кайло то и дело посматривает в ее сторону, наблюдая за сборами: за тем, как она убирается на рабочем месте и как одевается. Пару раз они встречаются взглядом; Рей точно ему что-то обещает.

Вдруг раздается грохот — это Люк бросает на пол у своих ног старый кожаный портфель, очевидно, набитый кирпичами.

— Может, хватит уже? — громко и сварливо замечает он.

И Рей, и даже Кайло замирают в неловкой тишине, переводя взгляд с него друг на друга.

— Сколько еще этот детский сад будет продолжаться? — Люк сцепляет кисти рук перед собой в замок, что усиливает его сходство с учителем, заставшим в классе сосущихся подростков. — Это, по-вашему, смешно? Или вы до свадьбы молчать собираетесь? Взрослые люди, в самом-то деле!

— Мы думали… — Рей пытается вставить слово, но Люк не дает ей такой возможности.

— Прихожу сюда — они переглядываются, ухожу — переглядываются. Думал, ну ладно неделя, две, но ведь скоро месяц уже будет. Самим-то не надоело прятаться?

— Мы собирались… — почему-то оправдывается Рей.

— Да, мы встречаемся, — уверенно и спокойно заявляет Кайло, своим тоном намекая дяде, что пора бы ему уже и свалить.

Люк усмехается в бороду.

— Ну и что вы мне мозг парите тогда? А, молодежь? Рей, ты могла бы уж и с Кайло тогда заниматься.

Люк качает головой, точно так же, как когда отчитывал его по малолетству, и улыбается — точно так же. А потом с кряхтением поднимает с пола портфель и уходит.

Рей переводит на Кайло пристыженный взгляд: ничего не говорить было ее идеей. Но чем дольше она смотрит на него, тем веселее становится выражение ее глаз, и уже через несколько секунд она заливается смехом, легким и звонким.

Хорошо. Он держался.

Спустя целых восемь часов метаний и раздумий Хакс выходит из дома, несмотря на то, что на улице уже сумерки. К черту все, у него есть шанс!

Только сев в машину, он пишет Финну.

Он не успевает вывернуть со двора, как приходит ответ от Финна: он и впрямь присылает ему ее адрес. Хакс посмеялся бы над этим, не будь он так взволнован. Его прямо-таки потряхивает от адреналина в крови.

Он забивает адрес в навигатор. Ехать недолго, по вечерним пустым улицам так и вовсе минут пятнадцать. Хакс понятия не имеет, с чего начнет и что скажет, он просто надеется, что слова сами придут на ум.

Оказывается, что Роуз живет в спальном районе довольно унылой серой застройки. Дома все уже не новые, впрочем, примерно так он и представлял их съемное, одно на двоих с сестрой, жилье.

На домофоне он набирает номер квартиры и тут же сбрасывает.

Нет. Роуз, если она дома, может его и не пустить. Не пустит наверняка. Поэтому он трется какое-то время у подъезда, пока не ловит дверь за выбравшейся на вечернюю прогулку собачницей с таксой.

В подъезде Хакса чуть не настигает инфаркт при виде действующего мусоропровода. Он даже со смесью любопытства и ужаса заглядывает в зияющий чернотой зев рассадника антисанитарии и всевозможных паразитов, чтобы убедиться, что шахта не заварена. Тот дышит на него теплом и зловонием.

— Какая… жесть, — он захлопывает крышку, не найдя более подобающего слова, описывающего ситуацию.

Квартиру Роуз он находит на четвертом этаже и, когда нажимает на кнопку звонка, его палец все-таки предательски дрожит. Кто-то подходит к двери и глядит на него через глазок. Хакс затаивает дыхание, пока решается его участь.

А потом дверь отпирается.

Хакс опускает взгляд на опухшее, покрасневшее лицо с абсолютно потухшим взглядом и теряет некоторую часть бравады. Но она его не выставляет вон, даже делает шаг назад, чтобы он мог пройти.

Как неловко.

Если бы это был кто-нибудь другой, он нашел бы предлог свалить, лишь бы не искать слов сочувствия и поддержки. Но это Роуз, и ради нее он готов постараться.

— Хочешь чаю? — учтиво предлагает он, закрыв за собой дверь.

Мама учила его, что, если человек расстроен, ему нужно предложить горячий напиток. Он бы лично выбрал для нее горячий шоколад, но вряд ли на кухне сыщутся все нужные ингредиенты.

Поэтому Хакс идет на кухню, которую не так уж и трудно отыскать в маленькой квартирке с двумя спальнями. Роуз плетется следом.

Он снимает пиджак, вешает тот на спинку стула и закатывает рукава рубашки, радуясь, что надел свежую, белую. Роуз тем временем занимает другой стул, внимательно, хоть и безэмоционально наблюдая за ним.

Хакс ставит чайник на плиту, ловко поджигая газовую конфорку, радуясь, что хоть он уже и забыл, что такое газ в квартире, руки его помнят. Потом он открывает по очереди дверцы шкафчиков, находит кружки, черный чай с чабрецом и сахар. Очень кстати оказывается и пакетик с сушеной мятой.

Через пять минут он ставит перед ней на стол кружку горячего чая, вторую берет себе в руки, продолжая стоять у кухонного гарнитура, прислонившись спиной к столешнице. Роуз смотрит на предложенный напиток безучастно.

Так дело не пойдет. Хакс отставляет свой чай в сторону.

— Да брось, — начинает он как можно мягче. — Ты ведь знаешь, что вы совсем друг другу не подходили.

Роуз зыркает на него зло.

— А ты мне, стало быть, подходишь? — язвительно интересуется она.

— Подхожу, — твердо произносит он, ничуть не смутившись. — Подхожу, Роуз.

На это она ничего не отвечает, теряясь от его ответа.

Хакс подходит к ней и опускается на корточки, чтобы в этот раз говорить глядя снизу вверх, а не как обычно. Для равновесия он придерживается за угол стола. От Роуз он готов ожидать чего угодно: она может и резко встать, и залепить ему по лицу, но она продолжает молча глядеть на него, будто он ее загипнотизировал.

— Ты разве этого не почувствовала? — спрашивает он, заглянув ей в глаза. Искреннее и проникновеннее, чем сейчас, он, кажется, никогда еще не говорил. — Между нами есть искра. Нас ведь тянуло друг к другу с первой встречи, и все, что случилось, — это была никакая не ошибка. Это была неизбежность. Я нравлюсь тебе — в этом я уверен. А ты нравишься мне. Очень.

Роуз молчит, только едва заметно приближает к нему свой черный непроницаемый взгляд. Ждет, что он еще что-нибудь скажет? Хакс напряженно сглатывает.

— Ты зря сомнева…

Конец предложения превращается в стон, утонувший в их внезапном поцелуе, когда она бросается вперед, цепляясь за его плечи и сминая его губы. Она падает в его объятья, и Хакс умудряется встать на колени и поймать ее.

Еле как у них получается подняться на ноги, не разрывая поцелуя и не переставая шарить друг по другу руками. По пути в спальню Роуз стаскивает с него рубашку, оторвав несколько пуговиц, а Хаксу удается спустить майку ей на талию.

Солнце уже село, и в ее комнате синий полумрак. Она бросает его на постель и набрасывается сверху, и хоть ему и кажется, что все это делается зло, — ее грубость и порывистость явно свидетельствуют об этом, — все же он слишком воодушевлен происходящим.

И слишком возбужден — тоже.

Все идеально, все лучше, чем он себе фантазировал, перебирая в уме те скудные воспоминания их прошлого и единственного раза.

Прежде чем Роуз успевает натянуть на себя одежду и бросить в него его боксерами, Хакс уже продумывает их общие планы на выходные — ну, раз уж она больше не сопротивляется своим чувствам.

— Тебе пора, — это первые слова, которые он от нее слышит после секса, и сказаны они вовсе не любезно, скорее устало.

Хакс тут же садится. Роуз ищет носки в комоде, на котором горит настольная лампа, и неподвитые пряди волос, выпавшие из хвоста, мешаются и лезут ей в глаза. В голове у него не складывается цельная картина: она же не больше пяти минут назад кончила с ним. Куда она его выпроваживает без объяснений?

Однако он молча принимается одеваться. Вдруг у нее во всех отношениях так заведено. Меньше слов, больше дела. Он может с этим справиться — он не любитель трепаться часами.

Когда брюки уже на нем, а на поиски рубашки ему необходимо отправиться в коридор, Хакс все же не выдерживает:

— Вам нужно предпринять меры по завариванию мусоропровода.

Роуз тут же обращает на него внимание.

— О чем ты? — недоумевает она, натягивая носки.

— Нужно обратиться в управляющую компанию. У вас под носом помойка. Это еще и повышенная угроза возгорания и пожара. Не говоря уже о запахе и вредителях.

Роуз снова сникает, будто и не было этой бури страстей между ними.

— Это пусть уже без нас решают.

— Что значит без вас?

Роуз вздыхает, поджав губы.

— Нас с Пейдж депортируют.

Ошеломленно глядя на нее, Хакс не сразу понимает, с какого вопроса начать. Он знал, что сестры Тико приезжие, но и подумать не мог, что у них проблемы с пребыванием в стране.

— Как так?

— Мы забыли вовремя подать бумаги. На днях пришло уведомление. Нам не продлевают рабочую визу.

Сказав это, она выходит из комнаты.

Подобрав и надев рубашку, Хакс находит ее на кухне стоя допивающей остывший чай.

— Я могу помочь.

— Нет, не можешь.

— Так ты была расстроена не из-за Финна? — вдруг догадывается он.

Теперь Роуз смотрит прямо на него, а затем говорит со слабой печальной улыбкой:

— Нет. Ты прав. Финна я никогда не любила. Просто… Он хороший парень и очень заботливый. Я думала, этого достаточно.

— Но мы с тобой…

— Мы с тобой поступили отвратительно! — жестко припечатывает она, стукнув кружкой по столу. — Пусть Финн мне не нравился как мужчина, он такого отношения не заслуживал! А я врала ему все это время, и мне даже смелости не хватило обо всем ему рассказать! И ты — не лучше меня! Ты ведь знал обо всем, но продолжал меня донимать, даже Финна напоил, лишь бы он тебе о нас разболтал!

Хакс с заходящимся сердцем, абсолютно лишенный дара речи, наблюдает за набирающей обороты трагедией: лицо Роуз все сильнее краснеет, а в глазах стоят слезы.

— Поэтому плевать мне на то, что ты думаешь, и на твою помощь тоже. Видеть тебя больше не хочу!

— Но мы же только что… — он растерянно указывает в сторону спальни.

Роуз поскорее трет глаза, не давая шанса слезам.

— Уходи, — цедит она.

— Давай я позвоню позже. Мы все сможем обсудить…

— Убирайся, — чем злее становится Роуз, тем тише звучат ее слова.

Хакс ощущает жжение в груди и туман в голове. Он снимает пиджак со спинки стула и выходит из кухни. Перед тем как повернуть ручку входной двери, он все же оглядывается, но Роуз не собирается его провожать.

Проклятие.

На следующее утро, как и следовало ожидать, она не отвечает ни на его сообщения, ни на его звонки. А через неделю он узнает от По, что Роуз с Пейдж покинули страну.