Убивая вкус [СИ]

Строптивость Сказ о том, как Хакс строптивцев укрощал, и хорошо ли это у него вышло

Хакс намазывает масло на тост, сверху — апельсиновый джем. Запивает кофе. Выходит приторновато.

Милли скребет миской по кафелю: ей как раз за один прием пищи хватает добраться от одной стены к другой.

Кухня крошечная, но даже здесь он мог бы расположить все с умом — да вот только она не его. Квартира съемная, так что ничего кардинально в ней менять он не может.

Хакс, как это часто бывает, тот самый сапожник без сапог. К счастью, ему хватает внутренней зрелости, чтобы оценить иронию. А еще — бережливости и самодисциплины, чтобы откладывать на покупку жилья. Собственно, это и является самой заветной его мечтой — квартира, которую он мог бы наконец-то обустроить.

Ему даже не понадобятся баснословные деньги для того, чтобы превратить ее в произведение искусства!

Нет ничего невозможного для человека, понимающего, что там, где выкладывают кругленькую сумму за рулон дорогих обоев, которые вряд ли добавят жилищу изысканной простоты (особенно, если поклеить их бездумно по всему периметру комнаты), можно воспользоваться добротной и экологичной краской.

Монохромный фон, деревянный пол, удобная мебель, чуть-чуть цвета в деталях — вот его золотой стандарт.

Как всегда, размечтавшись за завтраком, Хакс быстро спускается на землю, — в прямом и переносном смысле, — когда выходит на улицу под проливной дождь и спешит через придомовую территорию к своей скромной красной машинке.

На самом деле, она не вызывает у него никаких нареканий. Ездит исправно, бензина потребляет мало, не ломается и не капризничает. Да, рассчитана, правда, на двоих, но так ведь кроме кошки он никого и не возит. И ту только к ветеринару.

Хакс заводит двигатель, открывает ежедневник, чтобы еще раз напомнить себе, что у него сегодня по плану.

Ах да… Вряд ли этот день выдастся безоблачным, и это он вовсе не о погоде.

Кайло Рен. Его старая головная боль. Или лучше назвать это явление мигренью?

Хакс выезжает со двора, по ходу движения набирая номер, который давно уже поставил себе на быстрый набор. Потому что это самые долговечные в его жизни отношения, основанные на бесконечных претензиях, срывах, недовольстве и ледяных колкостях — отношения с изготовителем мебели.

Он зажимает телефон между ухом и плечом и вслушивается в гудки. Как и следовало ожидать, трубку берут не сразу.

— Да, — отвечает ему хриплый сонный голос.

— Какого хрена ты все еще спишь? — не выдерживает Хакс. — Уже девять утра!

— Да, — соглашается Кайло и замолкает.

— Ты меня слышишь? — он яростно плюется в динамик.

Небо, помоги! Если только он услышит еще один односложный ответ…

— Да, — доносится безразлично с того конца невидимого провода.

Хакс пристраивается в конец пробки и может позволить себе взять телефон в руки, чтобы в полной мере высказать свое негодование.

— Когда заказ будет закончен? — нетерпеливо спрашивает он.

— Не знаю, — буднично отвечает Кайло на фоне журчащей воды, и Хакс очень надеется, что это он просто кофе себе заваривает.

— Это всего лишь журнальный стол! Ты мог бы хоть точный срок назвать?

В трубке разливается тишина. Потом раздается глоток.

Все-таки кофе, с облегчением отмечает Хакс. Хоть они с Реном и до омерзения близки, он пока не готов к этому новому волнующему уровню отношений.

— Сегодня закончу, — все же отвечает тот.

У Хакса от удивления чуть не падает телефон из рук, и он пропускает в свой ряд наглеца на джипе.

— Это точно?

Молчание.

— Нет.

Блять.

— Какого хуя?!

— Чего ты хочешь от меня? — с оттенком уныния и легким раздражением вопрошает Кайло.

— Чтобы ты сделал свою работу!

— Я делаю! — огрызается тот и кладет трубку.

Вот так.

Хакс крепко, до побелевших костяшек сжимает руль и выругивается.

Послать бы хоть раз к черту всё их сомнительное сотрудничество, если бы Кайло, мать его, Рен не был так, сука, талантлив! Своя мастерская, авторская работа — все дела. И очередь из заказов на месяцы вперед.

Хакс считал, что ему несказанно повезло, когда договорился с ним о том, что будет реализовывать его работы через свои проекты, но кто ж знал, что все пойдет через пень-колоду.

И все равно он не может отказаться от Рена. Слишком хороши и неординарны его изделия, и Хакс не в силах это отрицать. Все равно что идти против своих принципов.

Он подъезжает к модной новостройке. Жилой квартал вырос на здешнем пустыре за каких-то пару лет, превратив неприглядное, заброшенное место в элитный район.

Сегодня его ожидает кот в мешке.

Общение с подрядчиками никогда не было его сильной стороной; Хакс был бы рад вовсе отказаться от курирования собственных проектов на этапе ремонтных работ, но это несерьезно. Непрофессионально.

А здесь еще и заказчики отказались обращаться в приличную контору. Сказали, что есть у них знакомые рабочие и что возьмут те недорого.

Ну-ну.

Хакс кривится. По его мнению, это худшая рекомендация, которая может быть у специалиста. Знакомые, которые недорого возьмут.

Это желание людей при деньгах сэкономить на всем, начиная с материалов, заканчивая выкрасками, в конце концов выйдет им боком. Хакс поджимает губы и качает головой — лифт плавно поднимает его на нужный этаж. Внутренняя отделка здания не вызывает нареканий. Все так лаконично и приятно глазу, пахнет отделочными материалами.

Первое, что настораживает его у дверей квартиры, это доносящийся оттуда смех. Женский.

Он стонет. Давно в его профессиональной жизни не случалось подобной жести — рабочих, развлекающихся на объекте. Что там еще ему суждено увидеть? Спальники на полу и накрытую на газетах поляну?

Хакс нажимает на дверной звонок — смех прерывается. Потом раздаются шаги, и щелкает замок. Он придает своему лицу самое сухое, суровое выражение.

Выглянувшее наружу лицо принадлежит чернокожему парню в рабочем комбинезоне, довольно приличном, надо сказать, даже с логотипом.

— Я Хакс, дизайнер, — надменно информирует он его.

— О, привет. Я — Финн, — вытирает ладони о комбинезон и протягивает ему для рукопожатия, но Хакс не торопится хвататься за эту клешню.

Он проходит внутрь, не дожидаясь приглашения. С ходу не видно ничего, вызывающего нареканий.

— Где остальные? — вытянувшись и заложив руки за спину, требовательно интересуется он и, не дожидаясь ответа или откровенного вранья, проходит в сторону большой гостиной.

Парень топает за ним. Он хоть и шире в плечах, но ниже его, и это дарит Хаксу чувство превосходства. Это и его надзирающая функция.

Пройдя в комнату, он немного теряется, но все же продолжает сохранять лицо бесстрастным.

Так вот откуда женский смех.

Перед ним две девушки в таких же, как и у Финна, рабочих комбинезонах готовят стены под покраску. Обе азиатки. Одна повыше, худенькая и симпатичная. Вторая — ниже среднего, с круглым лицом, нелепой прической и с неприятным, колким взглядом маленьких черных глаз.

— Как продвигается работа? — спрашивает он, не представляясь и не интересуясь их именами.

— А сами не видите? — нелюбезно отвечает та, что пониже.

Хакс с презрением поджимает губы и поворачивается к Финну.

— Я думаю, что говорить будет только бригадир.

— А я он и есть, — обращается к нему вдруг низкорослое недоразумение.

Хакс полностью оборачивается к ней и выпрямляется, стремясь сделаться еще выше.

— Вы? — с язвительной улыбкой и уничижением в голосе спрашивает он.

Она откладывает инвентарь в сторону и подходит к нему, ничуть при этом не теряясь.

— Да, я. И вообще-то я перед заказчиком буду отчитываться.

Мерзавка.

— Передо мной, — яростно шипит Хакс, не в силах стерпеть такого унижения.

— Мда? — протягивает та. — У меня есть договор с клиентом, где вы не указаны в качестве его представителя.

Все присутствующие будто замирают, пока он окидывает ее гневным взглядом, желая испепелить на месте. Но ей все нипочем. Ведь она права. Он осуществляет лишь авторский надзор.

— Что ж, — холодно замечает он и вкладывает в следующие слова несуществующую угрозу: — Я осмотрюсь.

— Да пожалуйста, — она возвращается к своей работе.

Хакс обходит квартиру дважды, оценивая всю проделанную на данном этапе работу тщательнейшим образом. Сверяется с документацией и визуализацией… и не находит, к чему придраться.

Гадство.

Когда он возвращается в гостиную, никто не обращает на него внимания — все заняты работой.

— Я удовлетворен, — сухо резюмирует он, сохраняя лицо.

— Какое счастье! — бормочет бригадирша, занятая делом.

Хакс чувствует, как лицо так и краснеет от гнева.

— Я приеду с проверкой на следующей неделе.

Девушка бросает на него серьезный, недружелюбный взгляд, продолжая работать.

— Мне-то что? Хоть поселитесь тут. Главное, под ногами не путайтесь.

Он еще секунд пять стоит в проеме как дурак, презрительно разглядывая ее безобразную черную челку до глаз и несуразные подвитые пряди, обрамляющие лицо, и решает, что такое неуважение ей еще аукнется.

А после молча уходит.