Убивая вкус [СИ]

Обуздание Сказ о том, как Хакс преуспел в чем-то больше Кайло

Итак, у него есть номер ее телефона.

Кто бы мог подумать, что в этом ему подсобит сам Люк? Но в чем-то тот оказался прав: если слова ему не даются, всегда можно попробовать начать с переписки.

Удивительно даже, что старый моралист поступился принципами и сам поделился с ним ее личной информацией, которой не вправе вот так распоряжаться. Но Кайло уже придумал свою версию: он скажет потом Рей, что сам подсмотрел ее номер в телефоне Люка.

И как он сам сразу не додумался? Наверное, нужно было больше думать головой.

Единственное, чем он расплатился за такой щедрый подарок судьбы, — это выслушал все подколы Люка на тему его затянувшегося одиночества.

Те два дня, что проходят до ее очередного визита, Кайло пребывает в приподнятом настроении. Он в кои-то веки мало-мальски вежлив с Хаксом по телефону: ему некогда придумывать, как бы ненароком выбесить того, — он обдумывает, когда и что написать. И он выбирается на ужин с матерью, правда, с тем условием, что к ним не присоединится ее жених.

За ужином он едва не ляпает, что придет на свадьбу не один, но вовремя себя одергивает: столько всего может пойти не так, и он до сих пор не исключил того, что у Рей кто-то есть…

В долгожданный день Рей приходит чуть загодя. Минут за пятнадцать до начала ее занятия, и, поскольку Люк еще не появился, Кайло сам ей открывает и впускает внутрь. Он глухо здоровается, наблюдая, как она с едва наметившейся улыбкой приветствует его, не встречаясь с ним взглядом.

На улице льет дождь, и у входа в мастерскую Рей скидывает с себя дождевик и вешает его на крючок. На ней все те же ботинки, джинсы и клетчатая рубашка, под которой, — он знает наверняка, — белая хлопковая майка. Но сегодня она вряд ли разденется до нее: погода пасмурная, а в мастерской прохладно.

Кайло так и не отходит обратно к своему рабочему месту. Он не планировал, что сегодня у них будет несколько минут наедине. Сегодня он надеялся просто понаблюдать за ней, а еще Люк обещался между делом расспросить ее, есть ли у нее кто-нибудь. И уже вечером Кайло должен был решиться ей написать.

Но все идет не по плану. Люка нет, а Рей все суетится, расправляя для просушки дождевик, и никак не уйдет в другой конец мастерской, оккупированный ею и Люком.

— Твои ботинки промокли, — замечает он вслух первое, что видит. Кожа — не лучший выбор для таких ливней.

Рей рассеянно смотрит на них. Они намокли и потемнели. Должно быть, в каждом у нее по луже.

— Боялась опоздать и не нашла сапоги.

— Ты пешком добираешься?

Как же он рад, что есть хоть какая-то зацепка для разговора. А то происходящее выглядело бы совсем нелепо. Он засовывает руки в карманы джинсов, не зная, куда их деть, а еще, чтобы не выглядеть глупо.

Рей кивает, чуточку расслабляется и теперь поднимает на него взгляд. В мастерской очень светло, — включено все освещение, — и он может заметить, что у нее глаза вовсе не карие, как ему казалось, а ореховые. Даже с прозеленью. Как мшистая древесина.

— Я неподалеку живу.

— Я тоже, — выпаливает он поспешно. Слишком поспешно.

— Да? — а вот теперь она хмурится. Скорее непонятливо, чем сердито. — А я думала, ты прямо тут живешь.

Повисает пауза. Он не очень понимает, почему и зачем она это сказала. Рей смотрит на него выжидательно.

— Это шутка, — произносит она наконец, чуть наклонившись вперед и доверительно улыбаясь.

— А! — он выдыхает с облегчением и тоже улыбается ей. Ну не так уж и сложно, правда? Чего он боялся? — Ты с родителями живешь или снимаешь?

Неправильный вопрос.

Она как-то сразу тускнеет и сникает, хотя он ведь не спросил ничего такого.

— Нет, с родителями я не живу, — только и отвечает Рей, подбирает свою сумку с пола и уходит к рабочему месту.

Кайло провожает ее недоуменным взглядом. Это было… странно. И она не ответила на вторую половину вопроса.

Он по-прежнему мучается в неизвестности.

Ему ничего не остается, как вернуться к своей работе.

Но все же (отвернувшись от нее, Кайло ухмыляется), он сумел заговорить, выходит, все не так безнадежно. Теперь и написать можно. Это уже почти уместно, ведь раз они обмолвились словом, значит, путь для общения проложен.

В этот день ничто не предвещало беды.

Не такого масштаба.

Вообще, неделя была даже, можно сказать, удачная. Хакс взял новый проект, проверил Милли на паразитов (их у нее не оказалось), принял участие в семинаре по колористике и всучил свои визитки недавно открывшемуся в центре города магазину напольных покрытий.

Конечно, визиты на квартиру Дэмерона не приносили ему радости, но к ним он относился теперь почти философски: покорно принимал неизбежное, не забывая ввернуть какую-нибудь колкость в адрес работы Роуз.

В этот день он заезжает на объект вечером. С одной стороны, у него просто нет другого свободного времени теперь, когда он работает над новым проектом, с другой — ему хочется быть непредсказуемым и посмотреть, не выдаст ли их бригада какую-нибудь ошибку, сбитая с толку его неожиданным визитом.

У квартиры Хакса встречает подозрительная тишина: ни звуков голосов, ни работающего радио, хотя еще слишком рано для окончания рабочего дня. Он даже не надеется, что ему кто-то откроет. Но все-таки на звонок в глубине помещения отзываются одинокие шаги.

Дверь открывает Роуз.

Хакс не был готов воевать прямо с порога, поэтому сначала молчит.

— А позже вы приехать не могли? — спокойно, но вместе с тем колко замечает она. — Хотя бы на час. Чтобы и меня уже тут не было.

В руках у нее проектная документация.

— Не ваше дело, когда мне приезжать, — рявкает он, проходя внутрь.

Роуз прожигает его своим фирменным взглядом, в котором она так хорошо смешивает презрение и злость. С удивлением Хакс чувствует странное удовлетворение, словно ждал именно этого.

— Где рабочие?

— Отпустила их пораньше, чтобы все еще раз здесь перепроверить.

Хакс не может ничего на это возразить, поэтому просто кривится в ухмылке.

— Надеюсь, ваш приятель По в курсе, как вы здесь справляетесь?

— Мы отлично справляемся, — тихо, но с запалом отвечает она.

Он кивает, никуда не пряча свою тонкую ухмылку.

— Показывайте.

— Осматривайтесь.

Роуз и с места не двигается, и Хакс приступает к проверке. Он неплохо ориентируется и без самого проекта, а попросить тот у нее у него язык не повернется. А ведь она сегодня не в спецовке: на ней все тот же красный топ и джинсы-шаровары с ботинками на платформе.

Хакс останавливается, глядя на улику, указывающую на акт непрофессионализма.

— Не уделите мне внимание? — обманчиво вежливо просит он, наслаждаясь моментом. Это сладкое мгновение, и он надеется еще не раз смаковать его во всех подробностях в своих мыслях ближайшие несколько месяцев.

Роуз подходит, все такая же серьезная и непокорная, и он указывает ей на стык кухонной плитки и ламината.

— Что?

— Вот именно. Что это? Вы действительно использовали здесь порожек?

— А в чем проблема? — спрашивает она, уперев одну руку в бок и задрав голову.

Хакс смеется.

— Я знал, что Дэмерон нанял халтурщиков, но вы еще и умом не блещете.

— Что? — тихо переспрашивает Роуз с угрозой, и интуиция уже сигнализирует ему о неладном.

— Я говорю, — но он не может унять свою заносчивость, — что вы некомпетентны и глупы, раз не знаете, как нужно осуществлять стык напольных покрытий…

И тут она залепляет ему пощечину.

Он растерянно, почти беспомощно хватается за пылающую от звонкого удара щеку и оскорбленно взирает на нее. Но Роуз немедля бьет его его же проектом по другой стороне.

— Ты за это ответишь! — взбесившись и дрожа не столько от боли, сколько от унижения, выплевывает он, бросаясь к входной двери. — Попрощайся с этой работой!

— Проваливай, собака сутулая! — кричит она ему вслед.

Хакс притормаживает, схватившись за ручку, до крайности взбелененный, и оборачивается.

— Стерва!

Роуз, сжав по бокам маленькие кулаки, направляется к нему.

— Крысеныш с зализанными волосами!

— Низкорослое недоразумение!

Конфликт, принявший форму словесной перепалки, неумолимо затягивает его, и Хакс ступает ей навстречу, чтобы своим ростом выбить себе преимущество.

— Высокомерный ублюдок!

— Сука!

— Кретин!

Хакс замолкает, оказавшись прямо перед ее раскрасневшимся лицом, — последнее выпаленное ею слово долетело до него с брызгами слюны.

Бить ее ему не позволяет достоинство, но он бы не отказался придушить эту Роуз. Это он и пытается сделать, бросившись вперед и впившись своими губами в ее.

Роуз и сама пытается лишить его кислорода, вцепившись обеими руками в его волосы и потянув их на себя изо всей силы. Их носы мешают друг другу, периодически лишая то того, то другого кислорода, их зубы стукаются друг о друга, а губы будто соревнуются: кто кого сожрет первым.

Хакс теряет голову. Она стягивает с него пальто. Все происходит слишком быстро.

Но ему хочется ее наказать за те обидные слова и пощечины, хочется… В общем, хочется. И Роуз почему-то ему в этом очень способствует.

Он зол, ох как он зол, так зол, что неуклюже срывает с нее топ, успевая при этом мычать проклятия сквозь поцелуи, а она время от времени вворачивает «Заткнись», пока, например, стаскивает с него пуловер или расстегивает ремень на его брюках.

Каждый пытается оставить право решать и действовать за собой, поэтому их швыряет от стенки к стенке, пока то он, то она пытаются прижать другого к ней, и в конце концов они зажимаются в каком-то закутке в коридоре, где все и происходит.

Семь с половиной минут спустя они сидят на полу, привалившись спинами к стене, и пытаются отдышаться.

Неужели у него так давно не было секса, что он и забыл, что тот настолько восхитителен? Хакс трет вспотевший лоб и смотрит на Роуз. Выглядит она потной и дикой, горячей, одним словом. А что, если дело в ней?

Он так теряется от своей догадки, что даже не знает, что предпринять следующим шагом: позвать ее сегодня же к себе или отказаться от работы с Дэмероном, чтобы больше никогда с ней не пересекаться.

— Блин… — ее тяжелое дыхание звучит еще громче благодаря пустым стенам, — надеюсь, Финн об этом не узнает.

Роуз издает нервный, но далеко не беззаботный смешок, не глядя на него, а Хаксу кажется, будто его без скафандра выкинули в открытый космос.