Убийства в Башне пяти элементов

Похоронный звон Венеры

В последние два дня Цинь Юнмин чувствовал себя очень раздраженным.

Сейчас он сидел в кофейне и смотрел на улицу. Ветер, задувавший сквозь щель в двери, заставлял его слегка дрожать. Странно, уже май, но ветер все еще такой пронизывающий…

В кофейне было тихо, ощущался легкий аромат кофейных зерен. Фасад кафе не привлекал особого внимания: это было двухэтажное здание в манхэттенском стиле, чем-то напоминающее небольшое европейское городское кафе. Первый этаж был завален книгами и фильмами, потолок был обклеен старыми английскими газетами, а столы, диваны и лампы представляли собой винтажные предметы интерьера, которые владелец приобрел у разных людей. Небольшое помещение было уютно обставлено. Подняв глаза, можно было увидеть светлый потолок и висящую над ним люстру из спутанной проволоки – поистине гениальное произведение искусства.

Звучал «Канон ре мажор» Пахельбеля. Говорят, что это бессмертное произведение было написано композитором, переживавшим невыносимую боль утраты любимой жены и детей во время чумы, в память об усопших. Нежная мелодия была безупречна, как небо после дождя, с оттенком итальянской грусти, сладкой и умиротворяющей.

Цинь Юнмин ждал около тридцати минут. Когда он собирался уходить, увидел Лю Ицзюнь. Он уже не ждал, что она действительно придет.

– Не хочешь чего-нибудь выпить? – Говоря это, Цинь Юнмин чувствовал, что его лицо напряглось.

Глаза Лю Ицзюнь слегка покраснели. Она покачала головой и сказала:

– Нет, не хочу.

Цинь Юнмину было немного не по себе, ибо в такой неловкой ситуации что бы он ни говорил, все звучало неправильно и несуразно.

– Я прочитала сообщение в «Вичате», которое ты мне прислал. – Лю Ицзюнь подняла голову; ее глаза внезапно расширились – те самые блестящие глаза, которые когда-то пленили Цинь Юнмина. В ее голосе звучала почти мольба:

– Ты действительно собираешься порвать со мной? Мы вместе уже два года, неужели ты совсем не дорожишь мной? Почему ты так поступаешь?

Цинь Юнмин отвернулся, не говоря ни слова.

Немного помолчав, Лю Ицзюнь сказала:

– Она красивая?

– Малышка…

– Просто ответь мне, да или нет? – Лю Ицзюнь обиженно уставилась на него.

– Ну просто…

Лю Ицзюнь закрыла лицо обеими руками и воскликнула:

– Боже! Цинь Юнмин, почему ты так поступаешь со мной? Когда ты и Ли Сяолэй натворили глупостей, я простила вас! Но в конце концов ты снова предал меня… Ты подонок! Ты не заслуживаешь называться мужчиной!

Цинь Юнмин взял руку Лю Ицзюнь, которой она закрывала лицо, и опустил ее:

– Прости меня, малышка. Я… Не знаю почему, но с того момента, как увидел Анну, я понял, что мое сердце теперь закрыто для других. Как только окончу университет, я женюсь на ней. Ицзюнь, ты хорошая девушка, но, прости, мы не подходим друг другу. Да, я не достоин быть мужчиной – и еще меньше достоин такой женщины, как ты.

– И скольким ты это говорил? – Лю Ицзюнь вырвала свою руку из рук Цинь Юнмина и встала.

– Прошу, малышка, выслушай меня…

– Я не хочу тебя слушать!

– Анна – богиня в моих глазах, и я действительно люблю ее. Пожалуйста, прости меня, мне очень жаль…

– Ты еще пожалеешь об этом. – Выражение лица Лю Ицзюнь изменилось, она со злостью посмотрела на Цинь Юнмина. – Ты заплатишь за то, что сделал!

Сказав это, она ушла. Цинь Юнмин посмотрел на уже остывший кофе, стоявший перед ним, и глубоко вздохнул. Он-то думал, что вот-вот начнется новая жизнь, и прощание с прошлым было первым шагом к этому. То, что только что произошло, никак не повлияло на его настроение. Цинь Юнмин откинулся на спинку кресла и попросил у официанта счет.

На выходе из кафе ему позвонили. Один старшекурсник из университета пригласил его на ужин. Не принять это приглашение было бы неуважением. Он отправил сообщение Анне Ван в «Вичат». Не дожидаясь ответа, сунул телефон в карман пальто, вызвал такси и помчался к месту встречи.

За время трехчасового ужина Цинь Юнмину стало откровенно скучно. Закончив трапезу, он ушел немного навеселе и сел на автобус. По дороге вдруг вспомнил имя, которое упомянула Лю Ицзюнь. Ли Сяолэй…

Это вообще было случайностью! Он покачал головой, пытаясь прогнать ее образ из своей головы. Вчера вечером Ли Сяолэй ждала его внизу, у общежития. Цинь Юнмин увидел ее из окна – и ужаснулся. Неужели этот момент минутного замешательства будет стоить ему всей жизни? Какая горькая ирония… Чем больше Цинь Юнмин думал об этом, тем сильнее злился. Он просто закрыл окно и задернул шторы. С глаз долой, из сердца вон…

Автобус ехал медленно, а до дома оставалось еще пять остановок. Но, пожалуй, назвать это домом было не совсем верно. Просто новая двухкомнатная квартира, которую сняли Цинь Юнмин и Анна Ван. Цинь Юнмин платил за нее деньгами, заработанными в баре. Никто из их родителей об этом не знал.

– Я вернулся. – Подойдя к двери съемной квартиры, Цинь Юнмин постучал в нее.

Обычно Анна бросалась открывать дверь и горячо обнимать его. Но не сегодня…

– Детка, я вернулся, ты здесь? – Цинь Юнмин постучал еще дважды, но никто не ответил.

Он нахмурился и полез в карман за ключом.

– Ты в душе?

На самом деле это было на нее не похоже. Вряд ли Анна сейчас принимает ванну. Все еще дрыхнет? Куда она делась? Когда он включил свой мобильный телефон, на нем не было ни одного сообщения от нее. Обычно, что бы она ни делала, Анна сначала обращалась за советом к Цинь Юнмину. Даже если шла на встречу с друзьями, сначала должна была получить его одобрение.

Щелчок. Ключ провернулся в дверном замке.

В гостиной царил беспорядок, некогда аккуратно разложенные вещи были разбросаны по полу. Цинь Юнмин почувствовал, как внезапно похолодало, и его пробрала дрожь. Он заставил себя успокоиться, снял обувь и вошел. Но его ждало еще более ужасающее зрелище.

В центре зала висел женский труп.

Это была богиня сердца Цинь Юнмина – Анна Ван.

Местом убийства стала двухкомнатная квартира в старомодном жилом районе на улице Коулун. Ее общая площадь составляла около 70 квадратных метров. Да, небольшая, но ее было более чем достаточно для проживания двух человек. Тан Вэй стояла там, думая про себя, когда же сможет сама купить такую же. Она могла бы продать свою маленькую однушку, внести первоначальный взнос, а затем взять кредит и переехать в квартиру побольше…

В комнате перед ней царил полный беспорядок. Тан Вэй посмотрела на суетящихся вокруг следователей и патологоанатомов, затем на Цинь Юнмина, который сидел в оцепенении в углу. Она почувствовала его острую боль. Хотя они не были женаты, их связывали глубокие отношения. Цинь Юнмин не мог себе представить, что его девушка повесится у них дома. Коронер стоял на коленях рядом с телом, беря образцы. Через мгновение он повернулся к Тан Вэй и сказал:

– Офицер Тан, полагаю, она умерла от удушения. В этом нет никаких сомнений.

– Когда наступило время смерти?

– Предположительно где-то с пяти до шести вечера. Тело должно быть доставлено к нам для дальнейшего осмотра.

– После того как будет опубликован отчет о вскрытии, дайте нам знать.

– Хорошо.

Тан Вэй подошла к книжной полке у стены. Она была заполнена новейшими детективными романами, в основном японских авторов. Взглянув на них, она надела перчатки и осторожно вытащила один том. Это был роман хорошо знакомого ей автора. Он назывался «Происшествие в Деревне скелетов», а автором был Хань Цзинь.

– Эй, это не роман учителя Цзиня? – Сун Босюн, капитан уголовной полиции, подошел к Тан Вэй и с ноткой удивления в голосе произнес: – Похоже на то… Честно говоря, я не ожидал увидеть здесь его роман.

Тан Вэй положила книгу на место.

– Они оба студенты, верно? – уточнил Сун. – Что ж, дети сейчас пошли удивительные. Жили вместе в таком юном возрасте… Когда я был молод, это считалось совершенно невообразимым.

– Времена меняются.

– Что вы думаете об этом деле?

Тан Вэй, пожав плечами, сказала с кривой улыбкой:

– Может быть, нам нужно еще немного понаблюдать за ситуацией, прежде чем мы сможем прийти к какому-то выводу.

Она всегда любила начинать собственное расследование после того, как закончатся расследования других коллег. Это помогало ей сосредоточиться.

Тан Вэй повернула голову и осмотрела гостиную позади себя. На сером тканевом диване лежат две красные подушки. Перед диваном стоит стеклянный журнальный столик; на нем – перевернутая банка с апельсиновым соком. Разбрызганный сок запятнал желтым стену, не пощадив и диван за журнальным столиком. Тан Вэй бросила взгляд на стену за диваном. Возможно, ее перекрасили, когда переехали, – она была ярко-белой. Вся стена была увешана фотографиями покойной и Цинь Юнмина: туристическими, ресторанными, свадебными и даже школьными.

– Хм… А это что такое?

Тан Вэй наклонилась и подняла с пола смятую фотографию. Осторожно развернула ее, а затем разгладила ладонью. Кто-то разорвал эту фотографию пополам, затем скомкал ее и бросил на пол. С первого взгляда можно было сказать, что это фотография Цинь Юнмина и Анны Ван. Тан Вэй достала пакет для улик и положила в него обрывки. На них, кстати, тоже попал апельсиновый сок. «Неужели этот Цинь Юнмин чем-то разозлил Анну, она порвала их фотографию, а потом покончила с собой?» – подумала Тан Вэй.

– Офицер Тан, подойдите сюда и взгляните. – Коллега позвал ее на кухню. – Сок, должно быть, вытащили из холодильника.

Тан Вэй направилась на кухню, открыла холодильник и заглянула внутрь. На первый взгляд там был идеальный порядок. Кола, пиво, соки и овощи – все это стояло и лежало аккуратно, не вперемешку. Правда, в отделении с соками была бутылка колы, но это ничего не значило. Тан Вэй повернула голову к столу, стоящему слева от холодильника, и увидела, что на нем лежит мятая утренняя газета с кружком посередине, а также несколько фруктов, среди них апельсины. Ничего особенно примечательного.

Вернувшись в гостиную, Сун Босюн указал на пол и сказал Тан Вэй:

– Ты видела это? На полу много маленьких бусинок. – Он присел на корточки, поднял одну из них и внимательно рассмотрел.

Последовав его примеру, Тан Вэй тоже подняла с пола маленькую бусинку. Она была сделана из аметиста – видимо, часть браслета, обычно носимого на запястье. Тан Вэй достала пакет для улик и собрала все бусины, одну за другой.

После того как Сяо Чжан, первым прибывший на место происшествия, завершил свою работу, он побежал отчитываться перед Сун Босюном. Жертву звали Анна Ван, в этом году ей исполнилось 20 лет. Причиной смерти стала механическая асфиксия. На теле нет явных повреждений, поэтому вероятность самоубийства была очень высока. Мотивом для самоубийства мог послужить тот факт, что ее парень, Цинь Юнмин, все еще поддерживал контакт со своей бывшей девушкой, что заставило Анну Ван прибегнуть к такому прощанию с жизнью – не только их совместной, но и своей собственной. Первым человеком, обнаружившим тело, был парень Анны Ван.

– Как зовут бывшую подружку Цинь Юнмина? – спросила Тан Вэй.

– Лю Ицзюнь. – Сяо Чжан перевернул несколько страниц блокнота и тихо сказал: – Но эта женщина не единственная, у кого был роман с Цинь Юнмином. Он тот еще красавчик… Разве могут женщины устоять перед таким?

Таким образом, не было никаких сомнений в том, что произошло самоубийство. Мотив также был установлен. Оставалось лишь сожалеть, что покойная не оставила предсмертной записки. Тан Вэй посмотрела на фотографии на стене, на то, как лучезарно улыбались эти двое. К сожалению, теперь это в прошлом…

Цинь Юнмин по-прежнему неподвижно сидел в углу с отсутствующим выражением лица. Сун Босюн подошел к нему, похлопал по плечу и сказал:

– Мне очень жаль.

Цинь Юнмин, кивнув, ответил:

– Спасибо, я просто… – Он уткнулся лицом в ладони и заплакал.

В это время Тан Вэй обратила внимание на то, что на полу валялось несколько книг.

– Это их она использовала в качестве подставки для ног, когда совершала самоубийство? – спросила Тан Вэй Сяо Чжана, стоявшего рядом с ней.

– Вокруг нет стульев, так что, вполне возможно, вы правы.

Тан Вэй собрала одну за другой разбросанные книги, а затем медленно сложила их в стопку. У них имелась одна общая черта – это были огромные фолианты большого формата. Стопку таких книг вполне можно использовать в качестве табуретки. Тан Вэй сняла туфли, встала на книги и примерилась. Нет, веревка висит слишком низко для нее…

Рост Тан Вэй составлял 172 сантиметра, но покойная была намного ниже ее.

– Какой рост у Анны Ван? – спросила она Сяо Чжана.

– Должно быть, около полутора метров. – Сяо Чжан заглянул в блокнот, который держал в руке. – Что-то тут не так…

– Ван Ли, иди сюда! – позвала Тан Вэй темнокожую женщину-полицейского. – Сними обувь и попробуй встать сюда… Я думаю, что у нас есть проблема с этой веревкой.

Та встала на стопку книг, затем примерилась к петле и утвердительно кивнула Тан Вэй.

– Какой у тебя рост? – спросила та.

– Если без обуви, то примерно метр шестьдесят.

– Что происходит? – Сяо Чжан, стоявший в стороне, насторожился.

– Если эту петлю делала Анна Ван, то она явно не угадала с высотой. Для ее роста в сто пятьдесят сантиметров петля висит слишком высоко, а стопка была составлена лишь из этих книг, других не было, – объявила свое заключение Тан Вэй.

Цинь Юнмин, протолкавшись через группу полицейских, подошел к Тан Вэй и дрожащим голосом спросил:

– О чем вы говорите?

Тан Вэй, глядя прямо ему в глаза, произнесла, чеканя каждое слово:

– Анна Ван не могла дотянуться до веревочной петли, висящей слишком высоко для нее, поэтому не совершала самоубийство. Другими словами, она вовсе не покончила с собой; ее убили!

– Это… как такое возможно… – Цинь Юнмин застыл на месте.

– И, – взгляд Тан Вэй стал острым, – господин Цинь, сейчас вы – главный подозреваемый.

Помню, как однажды в середине мая, пообедав с другом из издательства, я неспешно вернулся домой на улицу Синань. Едва открыв дверь, услышал, что в квартире кто-то спорит. Лично я обычно не спорю с Чэнь Цзюэ…

– У нас гости? – Охваченный любопытством, я быстро прошел в гостиную.

– Я совершенно не согласен с твоей точкой зрения, ты только впустую тратишь мое время.

Я увидел офицера Тан Вэй, стоявшую перед Чэнь Цзюэ, скрестив руки на груди.

– Ты знаешь, что молодость у девушек длится всего несколько лет? – выкрикнула она.

Чэнь Цзюэ с видом полного безразличия возлежал на диване.

– Офицер Тан, что привело вас сюда? – Я положил портфель, который держал в руке, а затем повесил пальто.

– Мы с вашим профессором Чэнем обсуждаем проблему любви. Правда, с ним невозможно нормально разговаривать! – сердито сказала Тан Вэй.

– Проблемы любви? – Я был поражен. – Возможно ли, что вы двое любите друг друга? Поздравляю!

Тан Вэй, усмехнувшись, сказала:

– Только глупец может влюбиться в такого человека. Мы с профессором Чэнем обсуждали, какой брак хуже – поздний или ранний. Он считает, что чем позже женишься, тем крепче брак. Я с ним не согласна.

– Я за свои слова отвечаю, это просто математическая задача, – лениво произнес Чэнь Цзюэ.

– Какое отношение любовь имеет к математике? – не сдавалась Тан Вэй. – Ты просто выпендриваешься!

Чэнь Цзюэ встал, налил себе бокал красного вина и сказал:

– Существует ли стратегия выбора партнера, который даст вам наилучшие шансы найти «того самого» или «ту самую»? – Он сделал паузу, затем указал на кофейный столик и продолжил: – Предположим, на этом столике лежит стопка карточек и на каждой из них есть номер. Но карточка лежит лицевой стороной вниз, и вы не можете знать, какой на ней номер. Хотя вы знаете, сколько всего карточек, вам неизвестно, какие цифры на них написаны. Числа могут быть большими или маленькими. Ваша цель – выбрать карточку с наибольшим числом. Что вам следует сделать в данный момент?

– Какое отношение любовь имеет к картам? Уместна ли эта аналогия? – презрительно спросила Тан Вэй.

– Это зависит только от удачи, – ответил я.

– На данный момент вы должны выбрать определенный процент карточек в качестве базы данных для сравнения. Позвольте мне сказать проще: те супруги, которые соответствуют вашим стандартам, подобны карточкам с высокими значениями, в то время как те, кто вас не устраивает, имеют низкие значения. Вы никогда не узнаете, какое максимальное значение указано на карточке. Единственное, что является важным, – это знать, сколько времени вы потратите на свидания. Допустим, вы встречаетесь с противоположным полом в возрасте от двадцати до сорока пяти лет. После этого вероятность встретить вторую половинку снижается. Продолжительность оптимального периода свиданий можно сравнить с количеством карт на журнальном столике, а размер базы данных для сравнения…

Честно говоря, я вообще не понимал, о чем говорит Чэнь Цзюэ.

– Ты можешь объяснить это проще и понятнее?

Мой друг нетерпеливо отставил бокал с вином, подошел к доске позади себя, записал мелом ряд цифр и сказал:

– Умножьте 1/e – а e равно 2,71828, это основание натурального логарифма – на период наибольшей активности в вашей жизни; таким образом, 1/e составляет около тридцати семи процентов. Если вам сейчас двадцать лет, а золотое время длится до сорока пяти, то тридцать семь процентов от двадцати пяти – это чуть больше девяти лет. Таким образом, вы можете встречаться до тех пор, пока вам не исполнится двадцать девять лет, а затем, как только встретите кого-то, кто понравится вам больше, чем кто-либо из предыдущего периода, вы можете вступать в брак. Это как покупка дома. Только узнав больше о домах, из которых можно выбрать, вы сможете понять, какие дома самые лучшие!

Меня всегда поражала способность Чэнь Цзюэ объяснять очевидное самыми сложными терминами.

Тан Вэй продолжила спор. И тут я увидел на журнальном столике стопку материалов по какому-то делу. Протянул руку, взял их и просмотрел две страницы. Это был недавний случай замаскированного самоубийства. Мне потребовалось около пятнадцати минут, чтобы разобраться в деталях: студентка колледжа по имени Анна Ван повесилась в арендуемой квартире, но полиция обнаружила один подозрительный момент, который опроверг вывод о самоубийстве погибшей и квалифицировал его как убийство. Так что Тан Вэй пришла к Чэнь Цзюэ для того, чтобы обсуждать не какие-то «любовные проблемы» вообще, а «любовные проблемы» конкретного дела студентки.

Увидев, что я листаю материалы дела, Тан Вэй спросила меня:

– Хань Цзинь, что ты об этом думаешь?

Я указал на фотографию в профиле подозреваемого и сказал:

– Вы правы, этот Цинь Юнмин какой-то подозрительный. Поэтому мы должны тщательно расследовать это дело.

Чэнь Цзюэ, стоявший рядом с нами, хохотнул. Его смех прозвучал довольно резко.

– Ну, а ты как думаешь? – сердито спросил я.

– Я думаю, что этот Цинь Юнмин невиновен. – Чэнь Цзюэ приподнял одну бровь, явно провоцируя меня.

– Да? И почему же?

– Если б я был Цинь Юнмином, то никогда не допустил бы такой глупой ошибки. В этом мире, за исключением родителей, никто не знал покойную лучше, чем он. В конце концов, они были любовниками и жили вместе.

– Что ты имеешь в виду?

– Хань Цзинь, почему ты такой тугодум? – вскипел мой друг. – Если б ты был Цинь Юнмином и задумал инсценировать самоубийство своей девушки, то явно учел бы ее рост, когда подкладывал под нее книги.

– Ты хочешь сказать… что убийца – это тот, кто не знает роста Анны Ван?

– Да нет же, все совсем не так. – Чэнь Цзюэ отрицательно покачал головой. – Если убийца не знал роста Анны Ван, то ему следовало более тщательно подготовить место преступления; возможно, он провел бы некоторые измерения, а затем произвел расчеты, чтобы скорректировать количество книг. Но убийца этого не сделал. Он был уверен, что рост Анны Ван больше.

– Что это значит? – Я все еще не понимал.

– Проще говоря, убийца видел Анну Ван ростом сто шестьдесят сантиметров, но он никогда не видел Анну Ван ростом сто пятьдесят сантиметров.

Чем больше я слушал его, тем больше запутывался.

Чэнь Цзюэ достал из материалов дела фотографию, сделанную полицией в арендуемом доме, указал на одну из них и спросил:

– Это вы нашли в шкафу для обуви?.. Видите ли, этот синий брусок на самом деле является увеличивающей стелькой. Если вы вставите такие в обувь, то сможете изменить свой рост.

В этот момент даже на лице Тан Вэй появилось крайне удивленное выражение, что уж говорить обо мне…

– Короче говоря, убийца должен соответствовать двум критериям. – Чэнь Цзюэ сделал паузу и поднял два пальца правой руки. – Во-первых, он видел Анну Ван на улице; во-вторых, он не видел ее в помещении. Если это так, то Цинь Юнмин определенно не убийца – он знает настоящий рост Анны Ван лучше, чем кто-либо другой.

– Тогда что же нам теперь делать? – недоуменно спросила Тан Вэй.

– Поговорить с Цинь Юнмином, – многозначительно произнес Чэнь Цзюэ и покачал в руке бокал с красным вином.

Когда мы прибыли в полицейский участок, Цинь Юнмин сидел на диване в комнате для допросов. Сяо Чжан спрашивал о его алиби. Возможно, из-за чрезмерного давления психическое состояние подозреваемого было крайне плохим, да и в целом выглядел он ужасно.

– Что касается показаний, которые вы дали, я должен спросить еще раз, – произнес Сяо Чжан. – Это обычная процедура, не переживайте… Где вы были в день преступления с пяти до шести часов пополудни?

– Обедал с друзьями, – просто ответил Цинь Юнмин.

– По этому поводу двое ваших старших коллег в один голос заявили, что действительно были с вами. Но они изрядно напились, и трудно понять, ушли ли вы после того, как выпили вместе с ними.

– Официант в отеле должен быть в состоянии дать показания, верно?

– Мы спрашивали, но, похоже, у него не сложилось о вас никакого впечатления.

– А камеры? – Цинь Юнмин был немного встревожен. – Эти штуки точно покажут, как все было, ведь да?

– Мы выясним этот вопрос… Господин Цинь, была ли госпожа Анна Ван в конфликте с кем-то?

– Я так не думаю. Обычно она хорошо относилась к людям и поддерживала добрые отношения со своими соседями.

Сяо Чжан быстро записал в блокнот то, что сказал Цинь Юнмин.

– Это… я знаю. Тогда, пожалуйста, вспомните, когда госпожа Ван встречалась с вами в последний раз. О чем вы говорили?

– Она сказала, что на этот Новый год собирается пригласить меня к себе домой, чтобы я познакомился с ее родителями. Мы хотели пожениться после окончания учебы.

Тан Вэй подошла к Сяо Чжану, наклонилась и сказала ему несколько слов на ухо. Тот, кивнув, встал и вышел из комнаты для допросов.

– Господин Цинь, мы не думаем, что вы – убийца. – Тан Вэй доброжелательно посмотрела на него. – Но нам нужна ваша помощь в расследовании. Вы должны сотрудничать с нами и ответить на некоторые вопросы…

– С тех пор как пришел в полицейский участок, я только этим и занимаюсь…

– Все это не имело никакого смысла.

– Тогда какой вопрос имеет смысл?

Тан Вэй поделилась с Цинь Юнмином своими выводами, сделанными в доме Чэнь Цзюэ. Она также представила меня и моего друга. Когда Цинь Юнмин услышал мое имя, его глаза внезапно загорелись; он был очень рад. Настолько рад, что вскочил с места. Оказалось, что Анна Ван была моей постоянной читательницей. По словам Цинь Юнмина, она думала, что персонаж Чэнь Цзюэ был попросту выдуман мною.

– Если то, что вы сказали, верно, то есть два человека, которые могли бы подойти под эти условия… – задумчиво произнес Цинь Юнмин.

– Могли бы вы сообщить нам их имена или контактную информацию? – Тан Вэй достала свой блокнот.

– Одна из них – Лю Ицзюнь, моя однокурсница. Она несколько раз встречалась с Анной на учебе. Это моя бывшая девушка, и я виделся с ней в день преступления.

– Зачем вы виделись?

– Я предложил ей расстаться, а ей, возможно, было трудно это принять, поэтому она сказала, что хочет встретиться.

– Так вы встретились? Что произошло потом?

– Да. Я сказал ей, что Анна Ван – моя богиня и никто не может заменить ее. Лю Ицзюнь расстроилась, потом рассердилась… и стала угрожать мне. – Цинь Юнмин опустил голову. – На самом деле я не хотел вам это говорить. В конце концов, она моя бывшая девушка, и я не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось.

– А что насчет другой? – настаивала Тан Вэй.

– Ли Сяолэй, она… она все время пристает ко мне. Я отверг ее, я не мог быть с ней. Но она просто не слышит меня. Что я могу поделать?

– Как вы познакомились? – спросил я.

– Я работаю в баре, она поет там; так мы и встретились. Кстати говоря, она на несколько лет старше меня. На самом деле мы сошлись случайно. В тот вечер я был пьян и ничего не помню. Просто проснулся утром и увидел ее спящей рядом со мной. Но она все время требует от меня взять на себя ответственность! Скажите, какую ответственность я, студент, могу взять на себя? – Лицо Цинь Юнмина было полно тревоги; он словно хотел выплеснуть весь накопившийся в груди гнев.

– Похоже, это вы у нас жертва… – язвительно произнес Чэнь Цзюэ.

Цинь Юнмин, не слушая его, продолжил:

– Короче говоря, сейчас я не имею к ней никакого отношения, она осталась в прошлом. Жива она или нет, не имеет значения.

Тан Вэй записала контактные данные двух этих девушек и временно отпустила парня. После того как тот ушел, мы немедленно поехали в отель, просмотрели видеозапись и проверили алиби. Согласно отчету о вскрытии, предоставленному нам судмедэкспертом, время смерти Анны Ван было между 17:30 и 18:00. Другими словами, если у Цинь Юнмина было точное алиби на этот период времени, то он не мог быть убийцей Анны Ван. К счастью для него, камера зафиксировала парня именно в это время, так что он перестал быть подозреваемым.

Убедившись в алиби Цинь Юнмина, мы вернулись к машине. Я спросил Чэнь Цзюэ, куда мы направляемся дальше: искать студентку Лю Ицзюнь или девушку из бара Ли Сяолэй. Чэнь Цзюэ ответил, что мы еще не ужинали, так почему бы сначала не поискать место, где поесть? От его слов у меня тут же проснулся аппетит, поэтому мы нашли ресторан быстрого питания и быстро перекусили.

– Кстати, в прошлый раз вы обнаружили отпечатки пальцев на тех аметистовых бусинах? – поедая желанный ужин, спросил Чэнь Цзюэ у Тан Вэй.

– К сожалению, на них нет отпечатков, – ответила Тан Вэй, отхлебнув колы.

– Ладно, я понял. – Чэнь Цзюэ опустил голову и больше ничего не говорил.

После ужина мы отправились в университет, где училась Лю Ицзюнь, и нашли ее там. Учебное заведение было расположено не очень удобно, и мы договорились о встрече в кафе поближе к общежитию.

– Мы пришли к вам сегодня для того, чтобы расспросить вас об Анне Ван, – сказал я, как только сел.

– Я знала, что вы обязательно придете ко мне… Честно говоря, я не ожидала, что все так случится.

Без макияжа Лю Ицзюнь выглядела как старшеклассница, на несколько лет моложе своего возраста.

– Вы были знакомы?

– Я видела ее в универе. Она училась на факультете китайского языка, а я изучаю журналистику.

– Вы очень злились на Анну Ван?

– Конечно. Она увела моего парня, поэтому я ее ненавидела. – Лю Ицзюнь ничего не скрывала.

– Почему вы не говорите, что Цинь Юнмин неразборчив в связях? Насколько я знаю, у него было столько девушек, что я даже на пальцах двух рук не пересчитаю, – прямо сказала Тан Вэй.

– В любом случае мне не нравилась эта женщина.

– Вы ведь знаете, что Цинь Юнмин тот еще бабник, верно?

– Знаю.

– Тогда почему так держитесь за него?

– Я думала, что он просто играл с этими женщинами, и я – единственная, кого он любил больше всего.

«Глупо», – подумал я. Разве не говорил кто-то, что у влюбленных людей отрицательный IQ? Чэнь Цзюэ однажды посмеялся надо мной, сказав, что если это так, то тогда я влюбляюсь каждый день… Вот же мерзкий тип!

– Где вы были в день несчастного случая с Анной Ван с половины шестого до шести вечера?

– Вы спрашиваете про мое алиби, верно?.. В тот день я спала у себя в общежитии начиная с пяти часов. Все соседи по комнате ушли развлекаться, так что алиби у меня нет, – честно призналась Лю Ицзюнь.

Мы еще немного поболтали, затем, похоже, Чэнь Цзюэ стало скучно. Он встал и по-джентльменски протянул руку:

– Ну что ж, спасибо вам за помощь в расследовании.

И тут Лю Ицзюнь внезапно разозлилась:

– Не ходите за мной! Не думайте, что я не знаю, о чем вы думаете. Неужели вы считаете, что я убийца Анны Ван? Почему я должна убивать ее? Хотя она и увела моего парня, мне не нужно было ее убивать!

Атмосфера моментально стала напряженной. Поспешно встав, я произнес:

– Вы их неправильно поняли. Они просто следовали процедуре.

Лю Ицзюнь взглянула на меня и вздохнула:

– Простите, у меня скверный характер… Если всё в порядке, я пойду. – Сказав это, она встала и ушла, неся сумку в левой руке.

Мы с Тан Вэй обменялись понимающими улыбками. Что ж, даже у Чэнь Цзюэ бывают неудачи…

Затем, следуя адресу, мы нашли бар, где работала Ли Сяолэй. Эта женщина выглядела именно так, как я себе представляла: сексуальный наряд, яркий макияж и кажущееся безразличие ко всем и всему. Трудно было поверить, что такая особа может настолько влюбиться.

– Вы знаете, что такое любовь? – Ли Сяолэй достала из своей сумки пачку сигарет.

Мы не знали, что ей ответить, поэтому промолчали. Видя, что ей хочется закурить, Чэнь Цзюэ вытащил из кармана серебряную зажигалку и протянул ей. Ли Сяолэй прикурила сигарету и передала пачку нам. Мы все трое одновременно замахали руками, показывая, что не курим. Она презрительно фыркнула, затягиваясь:

– Любовь – это готовность умереть за кого-то. Любовь – это когда я не могу жить без кого-то. Вы не понимаете…

Музыка в баре звучала очень громко, и нужно было практически кричать, чтобы расслышать друг друга.

– Так вы приставали к Цинь Юнмину? – закричала Тан Вэй. – Он же еще ребенок…

– Ребенок? Ха-ха-ха… Я никогда не видела таких детей, как он… – Ли Сяолэй стряхнула пепел на пол. – Давайте будем честны: это он первый меня спровоцировал. Он флиртовал со мной, понимаете?.. Приставала? Это он вам так сказал? Это был первый раз, когда мы были с ним! Вы увидели меня здесь – и сразу решили, что я дешевка, верно?

Не в силах продолжать, она отвернулась, возможно, пытаясь сдержать слезы.

– Мне всего двадцать с небольшим. Я из бедной семьи, мои родители необразованные, и я не умею читать. Я очень рано начала работать… – Ли Сяолэй по очереди посмотрела на нас. – Вы смотрите на меня свысока?

– Извините, мы здесь для того, чтобы расследовать дело, а не для того, чтобы выслушивать историю вашей жизни, – сухо произнесла Тан Вэй. – Пожалуйста, скажите, где вы находились в день преступления, а именно с половины шестого до шести вечера пополудни? И может ли кто-нибудь это подтвердить?

Ли Сяолэй покачала головой, не выпуская сигареты изо рта.

– Хорошо; тогда, может, у вас есть что-то, что поможет расследованию?

В это время Чэнь Цзюэ вдруг протянул правую руку, желая пожать руку Ли Сяолэй. Мы с Тан Вэй были ошеломлены. Почему он сделал это?

Ли Сяолэй с удовольствием пожала руку Чэнь Цзюэ, улыбнулась и сказала:

– Вы очень красивый… Тоже офицер полиции?

– А у вас красивые ногти, – похвалил ее маникюр Чэнь Цзюэ и отпустил руку девушки. Я также заметил на ее ногтях розовый лак.

– А у вас хороший вкус… Я попросила подругу купить мне этот лак во Франции. В Китае его пока нет. – Ли Сяолэй счастливо улыбнулась. Похоже, каждой женщине без исключения нравится, когда окружающие хвалят ее красоту.

Когда мы уже собирались уходить, Ли Сяолэй внезапно о чем-то вспомнила.

– Кстати, ваша зажигалка… Спасибо! – сказала она Чэнь Цзюэ.

Мой друг взял ее и улыбнулся девушке.

Как только она вышла из бара, Тан Вэй поддразнила Чэнь Цзюэ:

– Не могу поверить своим глазам… Профессор Чэнь – настоящий пикапер! Ты часто ездишь по злачным местам, да?

– Не суди о книге по обложке… – Мой друг достал из кармана свою серебряную зажигалку и бросил ей. – Проверь ее.

Небо постепенно темнело, ночь начала окутывать город.

Из-за многодневных дождей воздух был наполнен запахом сырости. Обычно в такую погоду я выпиваю с Чэнь Цзюэ в баре «Некст тайм» недалеко от нашего дома. Владелица бара, Сун Юй, – моя давняя подруга. Вернувшись в Шанхай после учебы в США, она вложила деньги в это место и открыла его.

Сун Юй не только талантлива, но и очень красива. Несмотря на свой возраст, она сохраняет обаяние, сравнимое с обаянием молодых женщин. Сун Юй также является большой поклонницей Чэнь Цзюэ и постоянно донимает меня расспросами о нем.

– Пока ты приводишь с собой профессора Чэня, еда для вас бесплатна! – сказала она мне однажды.

Вот я и привожу с собой Чэнь Цзюэ. Конечно, за выпивку приходится платить, зато закусываю задарма.

Но этот день отличался от предыдущих. В кои-то веки прийти сюда предложил сам Чэнь Цзюэ, и он же пригласил Тан Вэй. Вот это да!

– Не иначе как солнце сегодня встало на западе… – Как только Тан Вэй села за столик, она начала дразнить Чэнь Цзюэ. В тусклом свете я едва различал ее улыбку.

Сделав глоток пива, Чэнь Цзюэ на мгновение заколебался, прежде чем тихо сказать:

– Мне очень жаль; я летал в Лос-Анджелес на пару дней, поэтому отложил решение этого вопроса. При наличии такого количества улик поначалу я думал, что полиция уже раскрыла это дело; но кто же мог подумать, что расследование все еще продолжается… Похоже, я переоценил вас. А потом, я только что получил сообщение в «Вичате», которое ты прислалала мне сегодня утром.

– Ты имеешь в виду дело Анны Ван, верно? – сердито уточнила Тан Вэй. – Я думала, ты забыл… Я уже писала тебе о том, что ты просил меня проверить, а ты мне не ответил!

– Извини, я очень спешил, когда уезжал; даже не предупредил Хань Цзиня. – Чэнь Цзюэ, подняв руку, заказал еще одно пиво.

– Что ты делал в Америке?

– В Лос-Анджелесе произошли серийные убийства. Я прочитал соответствующие отчеты в интернете, а затем связался со знакомым из полицейского управления,– сказал Чэнь Цзюэ, постукивая пальцами по стеклянному подсвечнику, стоявшему на столе.– Мне показались странными даты убийств. Присмотревшись, я обнаружил, что убийца действует по последовательности Фибоначчи[8]. Поэтому я поехал в Лос-Анджелес и помог им поймать его.

– Так что, дело раскрыто? – с любопытством спросила Тан Вэй.

– Это заняло у меня два дня. – Тон Чэнь Цзюэ был немного разочарованным. Ему принесли пиво; он взял его и выпил полбутылки на одном дыхании. – Мы поговорим о Соединенных Штатах позже. На этот раз я пригласил вас главным образом для того, чтобы поговорить о деле Анны Ван.

Ни Тан Вэй, ни я не произнесли ни слова – просто смотрели на сидевшего перед нами Чэнь Цзюэ. Эта ситуация была нам более чем знакома. Десятки предыдущих загадок были легко разгаданы именно благодаря моему другу.

– На самом деле при внимательном отношении к делу найти убийцу несложно. Все очень просто. – Чэнь Цзюэ поставил бутылку на стол. – После того как Анну Ван задушили, убийца инсценировал самоубийство. Все казалось идеальным, да и мотив был убедительным. Однако убийца не учел высоту стопки книг, которую девушка якобы использовала как подставку для ног, и неправильно оценил ее рост, полностью разрушив весь свой план.

Слушая Чэнь Цзюэ, я вспоминал все, с чем мы столкнулись несколько дней назад.

– Теперь мы должны полагаться на улики, обнаруженные на месте происшествия, чтобы рассуждать здраво и докопаться до истины. Первое, что привлекло мое внимание, была газета, лежащая рядом с холодильником, но об этом позже. Просмотрев фотографии с места преступления, предоставленные Тан Вэй, я еще больше убедился в правильности своих рассуждений. Банки в холодильнике расставлены очень аккуратно, по порядку – сок рядом с соком, кола с колой. Уверен, это заслуга Анны Ван; да и Цинь Юнмин говорил, что никогда не занимался домашним хозяйством, так зачем же ему беспокоиться о порядке в холодильнике и о хранении продуктов? Но после, повнимательнее рассмотрев фотографии с места происшествия, я заметил странную вещь: на место сока была поставлена банка колы. Что это объясняет? Я думаю, что эту банку с колой, должно быть, поставила туда не Анна Ван – она не допустила бы такой беспорядок. Пока что все со мной согласны, верно?

Сказав это, Чэнь Цзюэ обвел нас взглядом. Тан Вэй и я кивнули.

– Поскольку банку колы в холодильник поставила не Анна Ван, это, должно быть, сделал убийца. Почему, спросите вы? Потому что он не хотел, чтобы другие знали, что он был здесь. Теперь все становится ясно. Анна Ван достала для кого-то из холодильника банку ледяной колы и банку сока для себя. Банка с соком была опрокинута на журнальный столик, но об этом позже. Убийца не выпил колу, а поставил нетронутую банку обратно в холодильник. Почему он сделал это лично? Это говорит о том, что к тому времени Анна Ван уже потеряла способность передвигаться и, весьма вероятно, была мертва.

Вдохнув прохладный воздух, я почувствовал, как сильно колотится мое сердце, – так я нервничал.

Чэнь Цзюэ продолжил:

– Я не знаю, обратили ли вы внимание на это фото: на столе слева от холодильника лежит вечерняя газета, а посередине ее – круглое пятно. В тот момент я был озадачен, откуда оно там взялось. Позже я расспросил следователей и определил, что пятно такой же формы и размера, как и дно банки. Другими словами, кто-то поставил запотевшую банку на газету. Зачем надо было это делать?.. В сущности, все очень просто. Давайте реконструируем сцену в тот момент – и всё поймем. Убийца подошел к холодильнику с банкой, открыл дверцу одной рукой и поставил колу в холодильник. Вы понимаете? В этой последовательности действий ему не нужно ставить банку на газету, лежащую на столе.

– Почему тогда он это сделал? – Мне не терпелось узнать правду.

– Есть только одна причина: убийца должен был это сделать. Давайте перемоделируем ситуацию. Вы берете банку одной рукой, подходите к холодильнику, затем ставите банку на газету, открываете дверцу холодильника той же рукой и ставите колу внутрь. Условие выполнения этой последовательности действий: нельзя использовать другую руку!

Я услышал, как Тан Вэй, стоявшая рядом со мной, тихо воскликнула. Действительно, как и рассуждал Чэнь Цзюэ, если я могу использовать только одну руку, то эта рука может быть использована только для одной цели. Невозможно одновременно держать банку и открывать дверцу холодильника.

– Теперь все очевидно. Убийца – человек, который может делать что-то только одной рукой. Можно предположить, что убийца вывихнул руку, когда душил Анну Ван, и это было очень серьезно. Настолько серьезно, что он даже не мог поднять поврежденную руку. И этот человек – Лю Ицзюнь!

– Откуда ты знаешь, что у Лю Ицзюнь повреждена правая рука? – с подозрением спросила Тан Вэй.

– Вспомни, как мы пошли в чайный домик, чтобы встретиться с Лю Ицзюнь. Прежде чем мы ушли, я протянул ей на прощание руку.

– Ты проверял ее! – воскликнул я.

– Верно. Лю Ицзюнь не подняла руку и необъяснимо разозлилась на меня. Она просто хотела скрыть тот факт, что ее правая рука повреждена. Но все равно это было бесполезно: кто-то видел, как она ходила в больницу на следующий день после случившегося. Думаю, полиции не составит труда отправиться в эту больницу и проверить медицинские записи.

– Я действительно не ожидал, что тихая на вид студентка окажется убийцей! – Я, ударив себя по лбу, в очередной раз убедился, как безумен и жесток мир.

– Я не говорил, что Лю Ицзюнь – убийца, – небрежно произнес Чэнь Цзюэ.

– Что? – воскликнул я. – Ты только что сам это сказал! Как ты можешь отрицать это?!

– Я просто сказал, что Лю Ицзюнь повредила плечо и руку, потому что душила Анну Ван. Но на самом деле ее убила не Лю Ицзюнь. – В этот момент взгляд Чэнь Цзюэ стал очень острым. – Мокрый след на газете позволил нам сделать вывод, что убийца – человек, который может пользоваться только одной рукой. Но эта порванная и скомканная фотография заставила меня передумать.

– Фотография? – Я попытался вспомнить, о чем он говорит.

– Желтые пятна сока на этой фотографии, должно быть, появились из-за пролитой банки апельсинового сока еще до того, как фотография была смята. В таком порядке проблем нет, верно? В противном случае в середине фотографии не осталось бы следов сока. – Чэнь Цзюэ поднял брови. Тан Вэй и я одновременно кивнули.

– Апельсиновый сок, должно быть, пролился из-за того, что жертва сопротивлялась при удушении. Тогда он должен был попасть на фотографию в тот момент, когда ее убили, не так ли?

Мы еще раз кивнули.

– Что ж, в таком случае фотография была скомкана после того, как Анна Ван была убита… – Чэнь Цзюэ сделал паузу, затем продолжил: – А теперь вопрос. Фотография была разорвана пополам? Вы оба можете попробовать сделать это. Первое условие для выполнения данного действия – две руки. Зажмите фотографию указательными и большими пальцами обеих рук, а затем разорвите ее посередине. – Чэнь Цзюэ взял со стола бумажное полотенце и продемонстрировал нам это лично. – Теперь вы понимаете? Человек, разорвавший и скомкавший эту фотографию, мог свободно двигать обеими руками, и этот человек определенно не Лю Ицзюнь. Согласно последовательности событий, фотография должна была быть разорвана после того, как Анну Ван задушили. Однако Лю Ицзюнь вывихнула руку в процессе удушения, поэтому она, владевшая только одной рукой, не смогла бы разорвать фотографию.

– Другими словами, после того как Лю Ицзюнь убила Анну Ван, появился другой человек, чтобы тоже убить ее? Здесь замешаны двое убийц? – Тан Вэй не могла угнаться за ходом мыслей Чэнь Цзюэ.

– Что касается этого вопроса, то я, конечно, объясню его, но позже… Следующее, что привлекло мое внимание, были аметистовые бусины, разбросанные по всему полу. Прежде всего, браслет из этих бусин, должно быть, был сорван убийцей в момент совершения убийства, когда покойная сопротивлялась, и бусины разлетелись по полу. Есть два варианта. Первый: аметистовый браслет принадлежал Анне Ван; второй – он принадлежал убийце. Давайте сначала рассмотрим первый вариант. Это невозможно. Браслет состоял из двадцати бусин. Если восстановить его и надеть на запястье Анны Ван, он окажется для нее слишком большим, не по размеру, – и поэтому не может принадлежать ей. Тогда его мог носить только убийца. Но самое странное, что на бусинах практически нет отпечатков пальцев. Что, черт возьми, происходило? Могло ли быть так, что убийца наклонился и вытер их начисто, одну за другой? А если у него было столько свободного времени, почему не забрать все бусины, валявшиеся на полу?

Сказав это, Чэнь Цзюэ взглянул на нас.

– Может быть, убийца знал, что его пальцы не касались браслета, вот и не собирал бусины… – решился я выдвинуть собственную версию.

Не обратив внимания на мои слова, Чэнь Цзюэ продолжил:

– У убийцы не было времени прибираться, он только что убил человека, поэтому должен был немедленно уйти.

– Ну… я тоже так думаю, – согласился я.

– Полиция также установила, что и на фотографиях не осталось отпечатков пальцев. Могло ли быть так, что убийца был в перчатках? Нет. Если б это было так, он не смог бы сорвать фотографию, висевшую на стене, потому что она была приклеена скотчем очень прочно, и пришлось бы срывать ее ногтями. Могло ли быть так, что убийца снял перчатки, сорвал скотч, а затем снова надел их? Нет. Потому что даже на скотче нет отпечатков пальцев, что невероятно. Могло ли быть так, что убийца использовал какой-либо инструмент, чтобы медленно и аккуратно снять скотч? Тем более невозможно! Убийца действовал наперегонки со временем. Уж лучше было б тогда собрать бусины с пола. Так какой же фокус использовал убийца, чтобы его отпечатки исчезли? Я не до конца понимал это, пока Тан Вэй не осмотрела для меня мою серебряную зажигалку.

Тан Вэй вытащила из кармана зажигалку, запечатанную в пакет для улик. Чэнь Цзюэ взял ее и сказал:

– На зажигалке есть отпечатки – мои и Ли Сяолэй. Но отпечатки Ли Сяолэй сильно повреждены, очень блеклые и даже имеют следы повреждений. Хань Цзинь, не знаешь почему?

Я покачал головой.

– Потому что она каким-то образом повредила свои отпечатки пальцев. Я пожал ей руку и похвалил ее лак для ногтей. И тут мне в голову пришла идея. Ли Сяолэй нанесла его не только на ногти, но и на подушечки пальцев, чтобы папиллярные линии временно исчезли! После этого ей оставалось лишь воспользоваться жидкостью для снятия лака. Но Ли Сяолэй использовала импортный лак со специальным компонентом, поэтому отечественная жидкость не могла полностью удалить остатки лака с кожи. И ей пришлось соскабливать его острым лезвием, оставившим повреждения.

А теперь позвольте мне рассказать о последовательности развития всего инцидента. Около трех часов того же дня Цинь Юнмин и Лю Ицзюнь встретились в кафе, чтобы обсудить их расставание. В это же время Ли Сяолэй постучала в дверь Анны Ван и вошла внутрь. Вероятно, они сразу же сели, как только вошли, поэтому Ли Сяолэй не обратила особого внимания на рост Анны Ван. Та не была знакома с гостьей. Она решила, что это подруга Цинь Юнмина, поэтому предложила ей выпить колы. Однако Ли Сяолэй не открыла банку. Около четырех часов Цинь Юнмину позвонил старший товарищ, и тот отправился на встречу. Лю Ицзюнь, все больше злясь, отправилась с веревкой в дом Анны Ван. Увидев в глазок, что пришла бывшая ее парня, Анна Ван попросила Ли Сяолэй спрятаться в спальне, чтобы избежать неловкости, а затем пошла открывать дверь. Лю Ицзюнь тут же выхватила веревку и начала душить Анну Ван, застав ее врасплох, до тех пор, пока та не перестала сопротивляться. В ходе борьбы они опрокинули сок, стоящий на кофейном столике, и тот залил стену и фотографии. Закончив убивать бедную девушку, Лю Ицзюнь испугалась и быстро покинула место происшествия. Перед уходом она поставила банку с колой в холодильник, думая, что Анна Ван достала напиток для нее. Более того, она не могла допустить, чтобы кто-то понял, что у Анны Ван были гости; ей нужно было инсценировать ограбление с убийством. По этой причине Лю Ицзюнь и устроила беспорядок в доме.

– Какой ужас! – недоверчиво воскликнул я. – Не могу поверить, что это правда… Неужели она так педантично спланировала каждый шаг?

Чэнь Цзюэ усмехнулся:

– Ирония заключается в том, что Анна Ван не умерла, она просто потеряла сознание. Ли Сяолэй, прятавшаяся в темноте, стала свидетельницей всего этого. Она проверила дыхание Анны Ван и обнаружила, что та еще жива. В этот момент Ли Сяолэй вспомнила, что Анна Ван была истинной любовью Цинь Юнмина, и пока она была рядом с ним, он не обращал на Ли Сяолэй никакого внимания. Подумав об этом, она снова затянула веревку на шее Анны Ван и повесила ее, инсценировав самоубийство, – иначе полиция рано или поздно занялась бы расследованием убийства и вышла на нее. Когда Ли Сяолэй поднимала тело, браслет у нее на запястье разорвался, и бусины разлетелись по всей комнате. Но ей было все равно: она заранее намазала подушечки своих пальцев лаком для ногтей. Затем, чтобы сделать сцену более драматичной, разорвала пополам фотографию пары, что висела на стене, скомкала ее и бросила на пол; окружающие должны были решить, что Анна Ван покончила с собой от отчаяния.

– Даже если ваши рассуждения верны, как насчет доказательств? Мы всё еще не можем предъявить Ли Сяолэй обвинение в убийстве… – На лице Тан Вэй появилось смущение. Действительно, хотя эти доводы и были разумны, в суде будут иметь значение только доказательства.

– Улики «висят» на веревке. – Чэнь Цзюэ выглядел уверенным. – И всё благодаря импортному лаку для ногтей с особыми ингредиентами. Я полагаю, что, когда Ли Сяолэй душила Анну Ван во второй раз, на поверхности пеньковой веревки обязательно остались следы этого лака. Итак, несколько часов назад я позвонил капитану Сун Босюну. К счастью, они отыскали французский лак для ногтей, которым пользовалась Ли Сяолэй. Он имеет совершенно иной уровень содержания фталатов и полностью отличается от аналогичной продукции отечественных брендов. Это может доказать, что она действительно была на месте преступления в то время.

Тан Вэй не могла удержаться от аплодисментов; ее лицо было взволнованным.

– Я так рада! Ты снова смог это сделать, Чэнь Цзюэ! – Она схватила пакет и выбежала за дверь. – Позже я угощу тебя выпивкой!

Наговорившись в полной мере, Чэнь Цзюэ почувствовал жажду. Он взял стоявшее на столе пиво и махнул его одним глотком.

А я представлял, как полиция предъявит Лю Ицзюнь обвинение в покушении на убийство, а Ли Сяолэй – в умышленном убийстве. Просто нелепо: три такие замечательные женщины погублены одним мужчиной… Интересно, что подумает Цинь Юнмин, когда узнает правду? Что ждет его в будущем? Причинит ли он еще вред невинным девушкам? Даже думать не смею…

Жаль, что в тот день задушили Анну Ван, а не его.