Убийство в Балларатском поезде

Глава четвертая

Фрина заскочила в поезд буквально в последнюю секунду, поскольку Джонни упрямо не желал расставаться с Джейн и его пришлось убеждать новой изрядной порцией печенья. За десять минут до отправления поезда Дот с привычной сноровкой погрузила все вещи Фрины, мисс Хендерсон, Джейн и свои собственные и страшно волновалась, как бы Фрина не опоздала: тогда бы ей пришлось добираться следующим поездом, который шел намного медленнее и останавливался на каждом полустанке. Мисс Хендерсон слабо улыбнулась сквозь ожоги и проговорила:

– А вам, похоже, нелегко с ней приходится.

Дот мгновенно взвилась: никому не позволялось критиковать Фрину в ее присутствии.

– Она самая славная, милая, умная хозяйка! О такой можно только мечтать, – заявила Дот. – А опоздала она только потому, что остановилась успокоить плачущего ребенка. Она очень добра ко мне, и я не желаю слышать о ней ничего дурного.

– Ах, простите, – смущенно пробормотала мисс Хендерсон. – Я не хотела никого обидеть.

Прежде чем Дот успела ответить, прибежала Фрина собственной персоной, заскочила в вагон и рухнула на сиденье, переводя дыхание.

– Уф! – проговорила она, обмахиваясь, – я уж думала, что мне никогда не удастся умаслить этого малыша и заставить его замолчать. Если его не взять в ежовые рукавицы, он станет толстым как свинья.

Поезд рывком пришел в движение. Фрина отыскала роман, который читала, и протянула мисс Хендерсон томик «Манон Леско». Та приняла книгу, кивнула с благодарностью и открыла на нужной странице. До самого Мельбурна в купе царила тишина.

Фрина позвонила домой заранее, и господин Батлер уже ждал их на вокзале. Дворецкий гордо восседал за рулем огромной шикарной «ИспаноСюизы» пожарного красного цвета – самой главной драгоценности Фрины. Она старалась не вспоминать, сколько ей пришлось выложить за машину, но та стоила каждого потраченного пенни. Салон автомобиля – творение рук истинного мастера – был любовно отполирован, все медные и хромированные детали сверкали при свете холодного безветренного дня. При виде великолепной машины Джейн не смогла сдержать громкий восхищенный вздох.

– Правда, она красавица? – любовно спросила Фрина, пока господин Батлер укладывал сзади багаж и усаживал дам.

Джейн благоговейно кивнула. Даже мисс Хендерсон была поражена.

– Скоро будем дома, дамы, – бодро пообещал господин Батлер. – У госпожи Батлер уже разогрет на плите небольшой обед для вас, и комнаты тоже готовы. А первым делом по приезде вас ждет чашка чаю, – добавил он, поскольку считал, что чашка чаю – лучшее лекарство от любых женских бед.

– Я позвонил доктору Макмиллан, как вы и просили, мисс, – доложил он вполголоса Фрине, которая расположилась на переднем сиденье, позволив на этот раз везти себя. – Она обещала, что сразу придет, возможно, к обеду.

– Очень хорошо, господин Батлер, вы все замечательно устроили. Простите, что вновь сваливаемся вам на голову, хотя обещали отсутствовать целую неделю, – добавила она.

Господин Батлер улыбнулся, завел мотор и отъехал от обочины.

– Это пустяки, мисс. Без вас как-то слишком тихо.

– Вы слышали, что мы стали свидетелями убийства? – поинтересовалась Фрина.

Дворецкий кивнул седой головой, не сводя глаз с дороги.

– Да, мисс, сегодня с утра уже газетчики понабежали, хотели выведать всю историю. Я им сказал, что вас нет, и они исчезли, но наверняка еще явятся, хотя, возможно, не сегодня. Про это писали в газетах, мисс. Я купил их, подумал, может, вам будет любопытно почитать.

– Замечательно. Правильно сделали. Только не надо показывать их мисс Хендерсон. Это ее мать убили, понимаете?

Господин Батлер присвистнул.

– Газеты наверху, у вас в гостиной, мисс, – сказал он. – Госпожа Батлер подумала, что, возможно, вы привезете с собой бедную женщину.

Они прибыли в изящную резиденцию Фрины слегка потрясенные и продрогшие и, не осматривая дом, сразу поспешили к огню и бодрящему аромату горячих масляных кексов, тостов с корицей и потпурри, которые так любила Фрина. В доме были две большие бронзовые китайские вазы, украшенные драконами, они были наполнены лепестками и листьями роз, вербеной и фиалковым корнем. У камина красовался высокий китайский фарфоровый кувшин с узором из роз, в котором стоял букет раннего зимоцвета.

– Проходите, мои дорогие, усаживайтесь, – пригласила Фрина, провожая гостей в салон и забирая у них пальто.

– Трагедия и поездка на поезде теперь позади. Госпожа Батлер сейчас подаст чай. Садись, Джейн, согрей руки. Мисс Хендерсон, не хотите ли прилечь?

– Нет, дорогая, не хочется уходить от огня. Сколько дров! И какой жар! Я так люблю огонь, он помогает переносить зиму.

Фрина отметила в мисс Хендерсон первые признаки оживления, кажется, она говорила искренне. Господин Батлер помог больной войти в дом, затем вышел отогнать на место машину и помочь мальчику принести еще дров. Мисс Фишер не скупилась на разумные траты и приобрела целую гору отличных сухих дров, высотой с пирамиду.

Гостям было предложено расположиться на вместительном диване и в больших мягких креслах, которые были придвинуты к камину. Яркие сине-зеленые краски отделки приглушали красные отблески огня. Фрина скинула красное пальто, сбросила туфли и опустилась в одно из кресел, протянув руки к огню.

– Боже, я боялась, что, если поездка продлится еще минут десять, у меня пальцы на ногах отмерзнут и отвалятся. Ага! Чай, – добавила она с нескрываемой радостью, заметив, что госпожа Батлер вкатывает в комнату тележку с большим серебряным чайником и тарелочками со всякой всячиной.

Для мисс Хендерсон был приготовлен стакан молока с бренди, которое она пила через соломинку.

Джейн взяла чашку чая, положила три кусочка сахара и налила изрядную порцию молока. Девочке дали блюдечко, на которое она могла положить сколько угодно сладостей. Едва сдержав радостный крик, чем очень тронула Фрину, Джейн взяла для начала кусочек тоста и кекс.

Звонок в дверь возвестил о приходе доктора Макмиллан. Она влетела в комнату, стряхивая воду с пальто из грубого твида. Ей сразу предложили чай и кексы.

– Господи, ну и мерзкая погодка! – воскликнула доктор. – Холодно, словно в понедельник утром в Манчестере, право слово.

– Мисс Хендерсон, Джейн, это доктор Макмиллан, моя старинная приятельница. Я пригласила ее на чай, а еще чтобы она осмотрела вас обеих, поскольку меня очень волнует ваше состояние. Мисс Хендерсон отравили хлороформом, а Джейн не может вспомнить, кто она такая.

– Ну что ж, поглядим.

Пациентки смотрели на доктора, а та оглядывала их с ног до головы. Доктор Макмиллан была крепкой румяной женщиной лет пятидесяти, энергичной и смелой, с проседью в волосах и обветренным лицом. На ней был твидовый костюм мужского покроя с белой рубашкой, галстуком и жилеткой; у нее были большие ловкие руки, которые сейчас сжимали чашку с чаем. Доктор посматривала на худенькую испуганную девчушку с длинными косичками и бледным, в синеву личиком и на представительную, хорошо одетую умную женщину с обожженным лицом, спокойно попивающую молоко. Доктор прикончила чай, доела кекс и поставила чашку на стол.

– Ты первая, моя пташка, – сказала она Джейн и одобряюще ей улыбнулась. – Ничего не помнишь? Мне порой самой хочется потерять память. Можем мы пройти в другую комнату, Фрина?

– Да, там все готово, – ответила хозяйка.

Доктор Макмиллан увела Джейн из комнаты.

Она вернулась через четверть часа, и Джейн, похоже, испытала облегчение после осмотра. Мисс Хендерсон встала, сама прошла через комнату, и доктор закрыла за ней дверь.

– Хочешь еще чаю, Джейн? Что сказала доктор Макмиллан?

– Она сказала, что со мной все в порядке и со временем все наладится, что мне надо пить много молока и много спать, и тогда моя память вернется. Правда, здорово? – спросила Джейн голосом взволнованной поклонницы. – А могу я тоже стать врачом? Не медсестрой, а врачом – как доктор Макмиллан?

– А почему бы и нет? Все будет зависеть от того, насколько хорошо ты станешь учиться, – ответила Фрина. – Тебе-то будет полегче, чем доктору Макмиллан. Чтобы стать врачом, ей пришлось сражаться со всеми медицинскими властями: в ее время женщин и на порог клиник не пускали, чтобы они не увидели чего-нибудь такого, что смутило бы их деликатные чувства.

– Мне кажется… мне кажется, я неплохо учусь в школе, – пробормотала Джейн.

Фрина осмотрела книжные полки и выбрала стопку книг.

– Вот, возьми-ка и почитай вслух понемногу из каждой, – велела она.

Джейн открыла «Происхождение видов» и принялась довольно бойко читать. На Фрину это произвело впечатление. Добравшись до «Алисы в Стране чудес», девочка смутилась и уронила книгу.

– Я ее уже читала, – воскликнула она. – Но не могу вспомнить, чем все кончается.

– Джейн, у тебя славная головка. Даже если память к тебе не вернется – не беда. Если мы не отыщем твою семью, я пошлю тебя в университет, раз ты хочешь стать врачом. Не волнуйся. Не так и важно, вернется к тебе память или нет. Почему бы тебе не дочитать «Алису» и не узнать, чем там все кончится?

Фрина оставила Джейн лежать на ковре у камина, девочка жевала тост с корицей и роняла счастливые слезы на «Философский трактат».[6]

– Потом высуши страницы, – пробормотала Фрина и отправилась на поиски Дот.

Мисс Фишер кардинально переустроила свой дом. Среди свершений, которыми она больше всего гордилась, была переделка унылой гостиной на первом этаже в две уютные маленькие спальни для гостей. В обеих были электрические обогреватели, а в одной даже сохранился старый камин. Эту комнату Фрина отвела мисс Хендерсон, заметив, что девушка испытывает особую привязанность к огню. Комнаты были выкрашены в светло-персиковый цвет, в одной были яркие занавески и покрывало, а в другой, наоборот, все драпировки были выдержаны в глубоких и спокойных зеленых тонах. Фрина надеялась, что Джейн, которая оказалась прилежным ребенком, не станет возражать против ярко-зеленых, розовых и черных полосок на покрывале.

Она мимоходом проверила, повешены ли чистые полотенца и есть ли свежее мыло, хотя не сомневалась, что госпожа Батлер не пропустит ни единой складочки. И оказалась права. Все было на месте, а в маленьком камине горел огонь.

Дверь открылась, и вошел господин Батлер, он нес на руках мисс Хендерсон. Это явно давалось ему с трудом. Доктор Макмиллан сдернула покрывало с постели.

– Найдите ей ночную сорочку, Фрина, бедняжка еще не оправилась от потрясения и боли. Спасибо, господин Батлер, – добавила она, и бесценный помощник покинул комнату. – Я выписала рецепт на кокаиновую мазь, она должна помочь. Ничто не причиняет такой боли, как ожоги. Я дала больной хлоралгидрат, так что она проспит несколько часов. После чего, думаю, она почувствует себя лучше, но ей нельзя вставать еще неделю. Вы готовы присмотреть за ней, Фрина?

– Конечно. Бедняжка! Не может же она вернуться в пустой дом, где за ней некому ухаживать. Мы с Дот позаботимся о ней. Что нам нужно делать?

– Я стану наведываться к вам каждый день и менять повязки на лице. Надо следить, чтобы она не сковырнула волдыри, иначе могут остаться шрамы. В остальное время она будет сонной и грустной, так что ей понадобятся теплая постель, много питья и легкая питательная пища, которую, полагаю, ваша великолепная госпожа Батлер сможет приготовить. Я только проверю больную напоследок, и мы можем оставить ее в покое. Этот камин не опасен?

Фрина проводила доктора назад в гостиную, где Джейн, торопливо смахнув слезы, изучала теперь справочник ядов. Доктор Макмиллан одобрительно посмотрела на девочку.

– А ты смышленая, – похвалила она. – Но лучше читай «Алису», пока у тебя есть такая возможность.

– Разве вы тоже читали «Алису в Стране чудес»? – изумилась Джейн.

Доктор Макмиллан весело рассмеялась и взяла печенье.

– Конечно, и к тому же совсем недавно. Отличная книга, помогает видеть вещи в перспективе. – Она откусила кусочек. – Дитя мое, не могла бы ты сбегать на кухню и попросить еще чая. У меня что-то от этих хлопот во рту пересохло.

Джейн вышла, радуясь, что может быть полезна. Доктор Макмиллан поспешно положила руку Фрине на плечо.

– Следите, чтобы с ребенком ничего не стряслось, – прошептала она, роняя на Фрину крошки. – Над ней пытались надругаться, боюсь, поэтому она и потеряла память.

– Изнасиловали? – спросила Фрина, чувствуя, что ей становится не по себе.

– Нет. Но, видимо, пытались и скверно обращались. Думаю, не так давно. Возможно, с неделю назад.

– Я буду следить за ней как за родной дочерью и не позволю, чтобы с девочкой случилось нечто подобное.

– Хорошо. Это я и надеялась услышать.

– А что если к ней вернется память?

– Вам надо найти этого мужчину, – сказала доктор Макмиллан. – Я думаю, что ее взяли из приюта. Они рассылают своих подопечных, когда тем исполняется двенадцать или тринадцать лет; большинство девочек подвергаются насилию, а то еще чему похуже. Возможно, Джейн стоит сфотографировать. Вдруг ее кто-то вспомнит.

Джейн вернулась и принесла еще чаю, и они принялись читать вслух «Алису в Стране чудес», а потом отправились прогуляться перед ужином.