Убийство в колледже

Глава X

Вымотанный долгой поездкой в поезде сержант-детектив Эмброуз вышел на станции Эвиан-ле-Бан и сразу же направился в полицейское бюро.

Там он нашел комиссара. Это был тучный и неповоротливый, но крайне добродушный чиновник с проникновенными темными глазами, глубина которых сразу же покоряла и моментально отбрасывала у всякого входящего ложное впечатление о его лености. Commissaire оторвал свой взгляд от рабочего стола:

— Ах! — сказал он. — Мой добрый друг мсье Фергюсон предупреждал меня о вашем скором приезде. Присаживайтесь, мсье. Говорите по-французски? Прекрасно! Тем лучше будем понимать друг друга.

Мужчины обменялись парой теплых слов и перешли к делу.

— Мсье Финмер, да! Вы можете найти его в «Lion d’Or» — отель напротив реки, прямо на набережной. Мы наблюдали за ним с самого его приезда, но, сами понимаете, без каких-либо формальностей. Вы же пришли сюда не за профессиональной помощью, не так ли?

— Нет, мсье. Но я вам очень признателен за отзывчивость и оперативность.

— Ба! Не стоит! Для меня большая радость быть полезным мсье Фергюсону и вам в его лице. Но сейчас моя крохотная роль в вашем деле подходит к концу: оставляю его вам, мсье, делайте то, что считаете нужным. Но только никого не арестовывать!

— Понимаю, мсье комиссар. Я приехал лишь за тем, чтобы попросить его подписать заявление и, если он согласится, вернуться со мной в Англию.

Комиссар почесал свой нос и засмеялся:

— Ох уж эта мне ваша английская деликатность! Меня это всегда забавляло. Вы такие осторожные, даже когда имеете дело с настоящими преступниками. Своим обращением вы буквально вынуждаете их сдать самих себя, постоянно общаясь с ними таким образом, будто они невинные ангелы. Мне все-таки ближе наши французские методы работы, мсье. Но не будем соревноваться. Где вы остановились?

— Я прямо с поезда отправился к вам. Отель еще не искал.

Лицо француза на мгновение приняло крайне задумчивое выражение.

— Тогда позвольте дать вам совет, мсье. Отправляйтесь в отель «Belle Vue» на улице Альбион. Я за него ручаюсь, он небольшой — но кухня! Ах! Восторг. Обязательно скажите хозяину, мсье Шарлье, что вы от меня, и чтобы велел шефу приготовить один из своих омлетов и непременно принес бутылочку бургундского вина, которое я пил там в последний раз. И еще один совет. Уже поздно — почти кончился ужин. В вашем деле торопиться не стоит, ведь вы сможете забрать мистера Финмера не ранее чем завтра. Так что подождите лучше до утра, он никуда не убежит. Не испортьте столь хороший момент, мой друг!

По пути в «Belle Vue» уставший Эмброуз весьма решительно настроился следовать всем советам комиссара. Он узнал, что поезд в Париж отходит около полудня, и решил спокойно поужинать, выспаться и встретиться с Финмером пораньше следующим утром.

«Lion d’Or» был большим отелем с собственным садом и завораживающим видом на озеро. Эмброуз добрался туда к девяти утра и застал нескольких гостей беседующих за столиками на крытой веранде. Сержант-детектив спросил швейцара, был ли на месте мсье Финмер, а оказавшийся рядом официант ответил за него, что мсье Финмер завтракает с остальными постояльцами на террасе, и что он проводит мсье Эмброуза прямо к нему.

Как только сержант увидел сидящего за одним из столиков краснолицего мужчину с седыми усами, в его памяти сразу четко всплыли детали описания внешности, предоставленные Джорджем Уилкинсом. Финмер вылупился на подошедшего полицейского:

— Да. Что такое?

Эмброуз представился.

— Я прибыл сюда из Эксбриджа, сэр, — объяснил он, — и был бы признателен, если бы вы позволили мне с вами поговорить об одном очень важном деле.

— Эксбридж, говорите? — воскликнул Финмер. — И на что ж я вам?

Эмброуз осмотрелся вокруг.

— Если вы закончили завтракать, сэр, — ответил Эмброуз, — не будете ли против пройтись и поговорить со мной наедине?

Финмер пронзил детектива нехорошим взглядом, с минуту посомневался, а затем резко встал со стула и сказал:

— Пошли!

Эмброуз прошел за ним в отель. Они направились в небольшую курительную комнату, и убедившись, что в ней больше никого нет, Финмер захлопнул дверь.

— Итак! — воскликнул он, — поскорее, дружок! Пришли меня арестовывать? Покажите мне ордер, если он у вас есть. Предупреждаю, что все должно быть в законном порядке, — экстрадиция и всякое такое, — и я прежде всего настаиваю на встрече с британским вице-консулом.

Сержант-детектив буквально остолбенел от такого неожиданного взрыва.

— Вы ошибаетесь, мистер Финмер, — тихо ответил он. — Я не собираюсь вас арестовывать, но вижу вы уже в курсе, по какой причине я здесь.

— Конечно в курсе, — с раздражением процедил Финмер. — Я не идиот. Хотя на самом деле я только прошлым вечером обо всем узнал, — добавил он. — Речь об этом проклятом Хаттоне, не так ли?

Эмброуз кивнул.

— Именно так, сэр. Я расследую дело.

— Черт бы вас побрал! Хотите, чтобы я сам во всем признался, ага? Не дождетесь!

— Извините, мистер Финмер, но вы делаете слишком поспешные выводы. Я же сказал, что у меня нет ордера на арест, и я не имею ничего против вас. И тем более я не собирался принуждать вас в чем-либо признаваться. Я лишь хотел попросить вас мне помочь.

— Ага, сказав прежде, что все мною сказанное будет записано и…

— Подождите, сэр! Ничего подобного! Но вы сами знаете, что произошло ужасное убийство, и что вы были с Хаттоном буквально за минуты до его смерти.

— И вы думаете, что я его убил, да?

— Даже не предполагал подобного. Мистер Финмер, да будьте же благоразумны! Я не обвиняю вас в преступлении! Я лишь выполняю свой долг, помогая вершиться правосудию. Вы должны понимать, что ваше положение требует разъяснения — в ваших же интересах.

Вспыльчивый старый сквайр начал потихоньку подчиняться спокойствию и учтивости сержанта-детектива и снова пришел в себя. Но в его голосе все еще слышались нотки раздражения:

— Я не приемлю принуждения. Говорю вам, я узнал об этом ничтожном деле только вчера вечером. Думаете я стал бы прятаться здесь, ничего не предпринимая? Конечно же нет. Я только собирался писать своему адвокату, как внезапно появились вы. Я скорее повешусь, чем дам полиции издеваться надо мной!

— Возможно, — спокойно сказал Эмброуз, — вы могли бы мне рассказать о том, как именно вы вчера узнали о произошедшем, и почему не слышали об этом раньше. Этим в последнее время пестрят все газеты.

— Думаете, что во время отпуска я утруждаю себя чтением газет? Никогда не читаю тупую французскую макулатуру, — я не лингвист и не собираюсь им становиться. Английского мне более чем достаточно. А английских газет я не видел до вчерашнего вечера — случайно подвернулась тут мне, и там я вычитал что-то об убийстве. Но лишь вкратце, никаких деталей не предлагалось. Полагаю, они уже потратили много чернил на детальное описание в предыдущих изданиях. Все, что мне известно: Хаттон найден заколотым в тех комнатах в колледже Сен-Освальда в день, когда мы с ним встретились, и что время убийства волшебным образом совпадает со временем моего пребывания там. Естественно я разволновался, а тут еще вы, и конечно сразу передо мной предстала картина очередного полицейского промаха и ареста невиновного человека.

— Но конечно вы с легкостью можете доказать свою невиновность?

Финмер было открыл рот, чтобы ответить, но так и застыл; с пару секунд молча поглядев на Эмброуза, он вновь очнулся и сказал:

— К черту все это, парень! Ни одного свидетеля, если вы об этом.

— Алиби тоже вполне подойдет, — сказал Эмброуз.

— Или алиби, — повторил Финмер. — Я точно оставил Хаттона живым в тех комнатах и, не встретив никого на своем пути, направился, к вашему сведению, прямо на станцию.

— Тогда, сэр, — ответил Эмброуз, — вы без сомнения понимаете, что вам лучше прямо и честно рассказать мне все именно так, как оно было на самом деле. У меня нет никакого права принуждать вас делать какие-либо заявления, но я прошу вас об этом — в ваших же интересах (не говоря уже о том, как сильно это поможет следствию напасть на след настоящего преступника).

— Получается вы верите, что я не убивал парня?

Эмброуз улыбнулся.

— Я ничего подобного не говорил, сэр. Итак, будете ли вы так любезны рассказать мне обо всем, что происходило, когда вы видели мистера Хаттона в комнате, в которой он был убит?

Финмер на минуту задумался.

— Ладно, — сказал он. — Мне бы конечно сперва хотелось проконсультироваться со своим адвокатом, но если вы пообещаете, что не будете использовать мои слова против меня, я готов вам все рассказать.

— Не думаю, что ваши слова смогут быть использованы против вас, мистер Финмер. Наоборот, вы можете помочь мне по-новому посмотреть на дело. Перед тем, как вы начнете свой рассказ, я хочу еще раз вас предупредить, что я не вправе принуждать вас к каким-либо заявлениям. Ваш рассказ — это чисто добровольный выбор.

— Понимаю. Тогда я, пожалуй, начну.

Эмброуз достал свой блокнот и сказал:

— С момента, как вы только зашли в колледж, пожалуйста. Это было, насколько мне известно, в тринадцать минут второго.

— Откуда вы знаете?

— Вас видели входящим, сэр.

— Я никого не видел.

— Даже в сторожке привратника?

— Да. Ни души от ворот до комнат мистера Хенлоу.

— Понятно. Зачем вам понадобилось прийти туда?

Финмер рассказал все, что Эмброузу было уже известно, — все о том же витражном стекле.

— Понимаете, — продолжил он, — после того, что Хаттон высказал, когда приехал в церковь, мне сразу стало понятно, что их убогий комитет не одобрит этот проект, так что я поменял свои планы. Хорошо все обдумав, я понял, что нельзя терять времени и нужно забрать эскиз до отъезда за границу. Хаттон сказал, что их собрание состоится во вторник, так что я решил сделать небольшой крюк в своем путешествии в Лондон через Эксбридж, чтобы успеть на него.

— Вы ожидали застать членов комитета в полном сборе?

— Я никогда не задумывался об этом, в общем-то мне даже в голову не приходило, что они могут уйти на обед. Я лишь знал, что мой эскиз в том кабинете, и все.

— И вы застали там Хаттона одного?

— Да. Он стоял в эркере, когда я зашел.

— А дальше?

— Можете себе представить, я испытывал не самые приятные ощущения от этой встречи. Конечно я с ним заговорил и объяснил цель своего визита. Его ответ меня порядком взбесил: он сказал, что комитет еще с утра завернул мою идею, так что мне нечего даже обращаться к казначею за разрешением. «Вот там эта мазня. Мы прикололи ее к книжному шкафу, чтобы получше разглядеть» — сказал он. «Вы мой эскиз, конечно, всеми словами обругали?» — ответил я. «Ну, — сказал он, — на самом деле мы и правда отпустили по парочке колких замечаний. Эта штука действительно никак не подходит под описание церковного окна, сами понимаете».

Это просто вывело меня из себя, и признаюсь, я не сдержал эмоций и обругал его и весь их комитет, попутно пытаясь выковырять канцелярские кнопки и снять эскиз, но они были слишком плотно вбиты. Когда я обернулся к столу, на глаза мне попался металлический нож для бумаги, который я и взял, чтобы поддеть кнопки. В тот момент я был в ярости, как вы видите, так что думаю это сделало меня неосторожным: я даже немного порвал бумагу — нож соскользнул.

— А что же Хаттон делал все это время?

— Молча стоял спиной к камину.

— И?

— Я расстелил рисунок на столе, чтобы свернуть его в рулон. И далее произошло кое-что, чего я даже точно не могу описать. Как я уже говорил, я вышел из себя, — такое, к несчастью, частенько со мной случается, — и знаете, когда вы работаете над чем-то с диким рвением, вы порой можете не осознавать, что происходит вокруг, и что вы сами в этом «вокруг» делаете. В общем, как оказалось, пока я сворачивал эскиз и уходил, нож все время находился в моей руке. Я имею в виду, что совсем забыл о нем и не положил обратно на стол. Бросив Хаттону резкое «до свидания», я вышел на улицу со свертком в левой руке и только на середине лестницы вдруг понял, что в правой несу этот самый нож.

— Неужели? Очень интересно. Прошу, мистер Финмер, продолжайте. Что вы сделали далее?

— Я на мгновение засомневался и задумался. Первой мыслью было вернуться, но мне совершенно не хотелось снова видеть Хаттона, — я был сыт им и его комитетом по горло. Так что я спустился по лесенке и бросил нож в разрытую яму: он упал в рыхлую землю на самое дно.

Эмброуз присвистнул.

— Черт возьми, сэр! Значит, мистера Хаттона убили не этим ножом.

— Полагаю, — угрюмо сказал Финмер, — если иначе взглянуть на ситуацию, все выглядит так, будто я выкинул этот нож после того, как зарезал им Хаттона?

— Именно так, — сухо ответил сержант-детектив, — но прошу, сэр, продолжайте. Что было после того, как вы ушли из колледжа?

— Ничего.

— Вы никого не видели? Даже в окрестностях колледжа?

— Никого.

— И при входе никого?

— Нет.

— Не заметили ли вы время, когда выходили, — имею в виду, точное время?

— Да, почему же. Мне нужно было успеть на поезд, так что я посмотрел на часы, когда шел через двор: было двадцать пять минут второго.

Эмброуз быстро перебирал в голове все известные ему ключевые моменты. Если Финмер говорил правду, то отрезок времени, в который кто угодно мог зайти и выйти незамеченным, сузился до едва ли десяти минут: с 1:25 до 1:35 — времени, когда сторож вернулся на пост.

— Расскажите мне, — сказал он, — когда вы выходили через ворота колледжа, вы не заметили на улице никого, кто бы собирался входить туда?

— Нет, по крайней мере насколько мне было видно. Я же не осматривал прохожих.

— Если можете, мистер Финмер, постарайтесь вспомнить. Не видели ли вы кого-нибудь рядом с колледжем?

— Дайте подумать… Как вышел, я сразу повернул направо в сторону станции. На тротуаре было несколько человек, точно, — сейчас припоминаю, что заметил одного парня, — он переходил улицу и немного припустил, чтобы его не сбила машина, — я в тот момент даже немного вздрогнул. Должно быть он близорукий.

— Почему?

— Ну, мельком посмотрев на него, я заметил, что он был в темных очках. И да, он определенно был священником.

— Священником?

— На нем была шляпа священника, — такая старомодная с круглыми краями и плоским верхом, — сегодня такие не часто увидишь.

— Можете описать его поподробнее?

— Нет, не могу, я не видел его лица или чего-то более, чем вам уже рассказал.

Эмброуз погрузился в глубокие размышления. То, что человек перебегал дорогу прямо напротив колледжа, означало, что он направлялся именно туда. С другой стороны, финмеровское скудное описание было слишком туманным — Эксбридж полон подобных людей. Университетский городок был буквально переполнен священнослужителями: доны, пасторы на пенсии, служащие бесконечного числа приходов, не говоря уже об их начальниках, которые постоянно приезжают в город. Эксбридж был местом, где на каждом шагу можно встретить духовное лицо в любое время дня и в самом разном облачении — в том числе в круглых шляпах и темных очках.

«В круглой шляпе и очках!» Было в этом что-то знакомое. Где же он раньше мог это слышать? И вдруг Эмброуз вспомнил: словоохотливый профессор богословия доктор Блейк рассказывал ему, что всегда носит круглую шляпу священника и что однажды в отпуске он вышел в темных очках и панаме и тем самым ненамеренно скрыл свою внешность от друга — тот совсем его не узнал. Но все же кое-что не сходилось: очки и круглую шляпу вместе он не носил.

Эмброуз просмотрел свои записи.

— И затем вы сели на лондонский поезд и заехали к Гастингсу в Сен-Джонс Вуд?

— Откуда, черт побери, вы это знаете?

Сержант-детектив рассмеялся:

— Я уже разговаривал с Гастингсом, мистер Финмер. И должен сказать, что именно этот разговор заставил меня засомневаться в вашей причастности к убийству. Думаю вы и сами прекрасно понимаете, что факт вашего присутствия рядом с Хаттоном буквально перед самой его смертью ставит вас в чрезвычайно сомнительное положение. Но как только мне стало известно, что вы поехали к художнику и рассказали ему обо всем — даже упомянув нож, который следствие рассматривало как орудие убийства, — я сразу понял, что ваши действия никак не совпадают с поведением преступника. Я очень признателен вам за все предоставленные сведения и уверяю вас, что вы поступили абсолютно правильно, решив все мне рассказать. Теперь я должен составить из вашего рассказа заявление, чтобы вы смогли его подписать. Но прежде есть еще кое-что, о чем бы мне хотелось вас попросить, — в наших общих интересах.

— Что?

— Хочу, чтобы вы вернулись со мной в Англию, мистер Финмер. Как можно скорее. Да, сэр, — перебил Эмброуз хотевшего было запротестовать Финмера, — это будет самым мудрым решением. Необходимо, чтобы вы дали показания на ранее перенесенном дознании (для начала). Но более того, сам факт вашего скорого возвращения домой сразу после известия о вашей причастности к делу вместо суетливых пряток за границей выгодно представит вас в глазах всех сомневающихся в вашей невиновности. Поверьте мне, сэр, это лучшее, что вы можете сделать.

До приходящего в себя Финмера стала понемногу доходить рациональность предложения сержанта-детектива. Он достал из кармана трубку и начал медленно ее набивать.

— Когда вы хотите ехать?

— Сегодня, сэр. Как раз скоро отходит поезд до Парижа — в 12:45.

— Тогда у меня очень мало времени.

Эмброуз пожал плечами:

— Это действительно очень важно, мистер Финмер.

Эмброуз вытащил сигарету и начал шарить в кармане в поисках спичек, а Финмер тем временем закурил трубку и подтолкнул свой коробок по столу в сторону сержанта.

— Ладно, — решительно сказал сквайр, — последую вашему совету. Пойду распоряжусь, чтобы собрали мои вещи.

— Отлично!

Эмброуз взял со стола спичечный коробок (один из популярных с плоским держателем, в которых хранят бумажные спички). Он был набит плоскими красными спичками, на каждой из которых виднелось какое-то слово.

Сержант-детектив не подал виду, но все это вызвало у него жгучее любопытство. Он тут же вспомнил полусгоревшую спичку, которую нашел в спальне Хенлоу, с отрывком слова «TAINE» на уцелевшей части.

Не навешал ли Финмер ему лапшу на уши? Не был ли его визит к художнику хорошо продуманной профанацией, чтобы сбить следствие с толку?

Эмброуз небрежно сломал одну из спичек с надписью «DE LA FONTAINE», а свою сигарету зажег другой и как бы между прочим сказал:

— Компактные спички, особенно хороши для жилетных карманов. Всегда ими пользуетесь, мистер Финмер?

— Нет. Просто вчера я купил немного английского табаку, и продавец дал мне этот коробок.

— Английского табаку? — повторил сержант-детектив. — Мой мешочек как раз пустеет. Не подскажете, где здесь можно его найти?

— По пути отсюда на станцию первый поворот направо выведет вас на маленькую узкую улицу. Буквально в нескольких шагах от начала этой улочки стоят табачный и канцелярский магазинчики. Там я все и купил.

— Спасибо. О, кстати, сэр, во время встречи с мистером Хаттоном вы курили?

— Нет, не курил. Почему вы спрашиваете?

— Изучаю найденные на месте преступления окурки, — вежливо ответил Эмброуз.

— Никогда не курил ничего кроме трубки, — сказал Финмер. — Хм, итак, уже десять часов. Вы сказали, что поезд отходит без пятнадцати час. Мы встретимся с вами прямо на станции или как?

— Я зайду за вами, сэр, к половине первого. Вам удобно?

— Прекрасно. Возьмем такси до станции.

Как только Эмброуз вышел из отеля, сидящий на берегу озера мужчина встал и направился прямо к нему.

— Пардон, мсье, — сказал он, приподнимая шляпу, — мсье комиссар дал мне задание узнать у вас, как продвигается дело. Мужчина слегка развернулся, и на отвороте его плаща был отчетливо виден металлический бейдж.

— Передайте мсье комиссару поклон и скажите, что мсье Финмер сегодня возвращается со мной в Англию.

— Он будет в восторге, мсье.

— Мы отправляемся на поезде в 12:45. Обязательно скажите мсье комиссару, что решение мсье Финмера об отъезде совершенно добровольное. Но, — немного подумав добавил Эмброуз, — я зайду за ним в «Lion d'Or» к половине первого, и я должен быть уверен, что к назначенному времени он точно будет на месте.

— Можете быть совершенно уверены, мсье, — с улыбкой ответил собеседник. — Мсье Финмер не покинет это место без вашего сопровождения.

— Передайте огромное спасибо мсье комиссару.

— Непременно, мсье!

Эмброуз отыскал табачную лавку на той самой маленькой улочке и зашел купить упаковку табака.

— Et des allumettes,[10] — добавил он.

— Bien, monsieur,[11] — сказал мужчина за прилавком, доставая спичечный коробок.

Эмброуз набил трубку и зажег ее новой спичкой.

— Ага, — сказал он, — ваши собственные спички? Я заметил вывеску «De la Fontaine» над входом. Их делают специально для вашего магазина?

— Не совсем, мсье. Это очень популярные во Франции спички. Производитель предоставляет возможность печатать на них названия в качестве рекламы.

— Интересно, — ответил Эмброуз. — И полагаю, никто не может купить такие с вашим названием где-либо кроме вашей лавки?

— Вы правы, мсье: это исключено.

Эмброуз попрощался с продавцом и уже было собирался выйти из магазина, как вдруг кое-что вспомнил. Восьмилетняя девочка, дочка его домовладельцы, собирала открытки с картинками, которых в этой лавочке оказалось навалом. Он выбрал одну и, зная как сильно дите будет ценить открытку, пришедшую по почте, нацарапал на ней пару слов и даже поставил печать — в табачных лавках всегда продаются печати. Выйдя на улицу, он опустил ее в почтовый ящик.

Вернувшись в отель, сержант-детектив собрал свой небольшой чемоданчик, перекусил и в 12:15 направился в сторону отеля «Lion d'Or». Разговаривавший с ним утром мужчина все еще сидел на лавочке. Увидев Эмброуза, он встал, дружелюбно помахал ему и поспешил удалиться.

У входа уже ждало такси, и через пару минут в дверях появился собранный Финмер. Он был в гораздо более лучшем настроении, чем при первой встрече с сержантом-детективом.

— Вот уж не думал, отправляясь в путешествие, — со смехом сказал он, — что возвращаться из него буду в сопровождении полиции.

— Ну без наручников же, сэр! — весело ответил Эмброуз. — Все же примите мои извинения за то, что так резко прервал ваш отдых. И кстати, вы когда-нибудь раньше бывали в Эвиан-ле-Бан?

— Много раз, — ответил Финмер. — Местные воды для меня лучше самых дорогих спа. Я был здесь еще около трех месяцев назад. Как только мои старые кости начинают скрипеть, я тут же собираю манатки и приезжаю сюда лечиться.

— О! — ответил Эмброуз и продолжил молчаливые размышления. Эти спички можно было купить только в этой табачной лавке в Эвиан-ле-Бан!