Убийство в колледже

Глава XII

Вернувшись от доктора Блейка, Эмброуз первым делом взялся за лондонский справочник в поисках адреса сэра Уилфреда Хейнса. Найдя его и убедившись, что бариста был на телефоне, сержант-детектив позвонил назначить встречу. Однако тут его ждала неудача — трубку взял клерк и сообщил, что сэра Уилфреда в тот момент не было дома: его пригласили в даунширский суд в качестве присяжного. Клерк добавил, что если сержант звонит по срочному делу, то он может связаться с сэром Уилфредом, который должен вернуться не позднее, чем через два дня, — к тому моменту дело уже должно быть закрыто.

Эмброуз взял с клерка обещание позвонить, как только сэр Уилфред назначит дату возможной встречи.

Покончив с этим, сержант начал собираться на совещание к полковнику Лэнгдейлу, который как раз зашел в кабинет, чтобы его вызвать.

Эмброуз заметил, что главный констебль пришел вместе с суперинтендантом, который как раз рассказывал ему о результатах поездки сержанта-детектива в Эвиан-ле-Бан. Затянулась долгая беседа, в ходе которой Эмброуз показал всем записную книжку Хаттона и рассказал о своих утренних успехах. Полковник Лэнгдейл слушал очень внимательно.

— Итак, — выслушав все, сказал он, — если ноги растут именно оттуда, и все эти преступления между собой связаны, то мы, можно сказать, сорвем джекпот. Да вы, кажется, довольно успешно подогнали под подозрение четверых мужчин: сторожа, Уильямса — слугу колледжа, Стэнхоупа и одно неизвестное лицо.

— Думаю, Уильямса можно смело вычеркнуть, сэр, — сказал суперинтендант, сверяясь с одной из многочисленных бумаг по этому делу, лежащих на столе. — У него достаточно весомое алиби, особенно учитывая то, что нам точно известно — из слов свидетеля Уилкинса и рассказа мистера Финмера, их подтверждающего, — что после ухода Уильямса из комнат Хаттон был еще жив.

— Тогда ладно, — сказал главный констебль, — давайте его исключим. Далее — что там со сторожем?

— Вот как обстоит дело, сэр, — ответил суперинтендант. — Я буквально вчера вечером говорил сержанту, что у сторожа были все возможности совершить это преступление и немного приукрасить правду на допросе, чтобы отвести от себя подозрения, — все равно никто бы ничего не заметил. Но если хорошенько все это обдумать, я очень сомневаюсь, что он причастен к убийству. Я навел справки и кое-что узнал об этом человеке — в Карнфорде он довольно известен своим образцовым проведением. Хотя конечно, когда дело доходит до преступления, это совершенно ничего не значит. Я все еще приглядываю за ним, сэр.

— Отлично! Ладно, допустим на какое-то время мы подвергнем сомнению подозрения по поводу сторожа. Теперь поговорим об этом маленьком художнике — Стэнхоупе. Что там насчет него?

— Он сказал мне (шутя), что у него есть алиби, — сказал Эмброуз.

— Вы его обвинили?

— Нет, сэр. Конечно нет. Я лишь сказал ему мимоходом во время нашего разговора, что пока он не докажет обратное, все члены комитета, включая и его самого, находятся под подозрением. Это и заставило его сказать про алиби.

— И оно действительно у него есть?

— Мы как раз сейчас с этим разбираемся, сэр. Мистер Стэнхоуп сказал, что вернулся в колледж вместе с мистером Кершоу, так что нам нужно узнать у него, так ли это было на самом деле.

Главный констебль кивнул.

— И, — продолжил он, — еще один — пастор, которого видел Финмер. Несколько туманно, не правда ли?

— Мы не можем сбрасывать со счетов что-то только потому, что оно кажется туманным, — ответил Эмброуз.

— Именно, — сказал суперинтендант, — хотя все равно это больше напоминает поиск иголки в стоге сена.

— У меня есть мысль по этому поводу, сэр, — вставил Эмброуз, — и я намереваюсь ее развивать. Но для этого нам нужно принять во внимание еще две вещи.

— Какие же? — спросил полковник Лэнгдейл.

— Та вечерняя газета и полусгоревшая спичка.

— Стэнхоуп мог принести эту газету, — размышлял главный констебль, — а вот что касается спички — что вы думаете по этому поводу, суперинтендант?

— Я сказал Эмброузу вчера вечером, что не возлагаю на нее никаких надежд. Конечно Финмер вполне мог привезти эти спички из своего прошлого путешествия в Эвиан и зажечь одну, когда пришел за рисунком, но, как я уже говорил, не похоже, чтобы он обронил огарок в гардеробный ящик, хотя Эмброуз выдвинул на этот счет целую теорию.

И он все пересказал.

— Хм! — воскликнул главный констебль, взглянув на часы. — И что же вы предлагаете делать сейчас, сержант?

— Я собираюсь связаться с мистером Кершоу, сэр, и как можно скорее поговорить с сэром Уилфредом Хейнсом. И еще мне бы хотелось переговорить со сторожем.

— Отлично. Итак, коронерское расследование состоится в четверг, да? Замечательно! Надеюсь, что нам удастся к тому времени прийти к какой-то определенности. Я бы хотел перекинуться парой слов с мистером Хенлоу, если мне удастся с ним пересечься. Не виделся с ним с тех пор, как он вернулся из Швейцарии.

Полковник Лэнгдейл вышел из полицейского участка и пошел вдоль Хай-стрит своей привычной походкой, в которой отчетливо была видна военная выправка. У входа в колледж Сен-Освальда он обратился к сторожу:

— Мистер Хенлоу у себя?

— Думаю да, сэр. Если нет, то скорее всего он в колледже. По крайней мере я не видел, чтобы он сегодня выходил.

Главный констебль вошел на территорию колледжа, прошел во внутренний дворик и неспешно поднялся по лестнице в дальнем углу. А вот и место преступления. Смогут ли они раскрыть его? Он постучал в дверь кабинета.

— Входите.

Хенлоу сидел за столом, весь обставленный книгами и исписанными листами бумаги.

— Здравствуй, Хенлоу! — сказал полковник Лэнгдейл (они были хорошо знакомы). — Не сильно тебя побеспокоил?

— Вовсе нет, полковник. Рад тебя видеть.

— Отлично, — сказал главный констебль, усаживаясь в кресло и вытаскивая сигарету. — Не хилую задачку ты подкинул нам, несчастным полицейским, а? Что ты хотел этим сказать?

— Я ничего не подкидывал! Хотя некоторые газетные репортеры действительно так думают. Они меня как коршуны окружили.

— Еще бы! Сочувствую, Хенлоу. В твоем доме произошло ужасное преступление.

— Вот что случилось с несчастным Хаттоном, когда он решил превратить мой кабинет в ресторан, — мрачно ответил Хенлоу. — Он никогда так не делал, как не делал и ни один из наших коллег.

— Ты наверняка был в шоке, когда обо всем узнал?

— Конечно. Я как раз возвращался домой из Женевы, когда купил английскую газету — ждал поезд на станции Валлорб. Первое, что я почувствовал — полное непонимание. Я слышал, ваш суперинтендант почти сразу приехал на место происшествия?

— Времени не терял. Не прошло и часа с момента смерти Хаттона, как мы начали расследование.

— Но тем не менее, вы все еще не вышли на след убийцы?

Главный констебль покачал головой:

— Нет. Дело очень сложное, Хенлоу.

— Я ничего не знаю о полицейских методах работы, Лэнгдейл, но думаю, что мой нож — та вещь, от которой можно было оттолкнуться, — отпечатки и все такое.

— Боюсь, что это не помогло. Понимаешь, с большой вероятностью этот нож никак не фигурировал в момент совершения преступления. Не думаю, что еще более тщательное его обследование могло быть нам хоть сколько-нибудь полезным.

— Но правда, как еще его могли убить?

— Существует множество видов оружия.

— Но это кажется таким очевидным.

— Не всегда можно полагаться на очевидное.

— Что заставляет тебя думать, что Хаттон был убит не этим ножом?

— Ах! Я пока не должен тебе ничего говорить, Хенлоу. Но у нас есть очень весомая причина. Скорее всего ты все узнаешь на дознании. Ты же придешь?

— Из чистого любопытства. Но я не смогу дать никаких показаний — давать просто нечего.

— Думаю, тебе и не придется. Мой суперинтендант уже виделся с тобой, по крайней мере так он мне сказал.

— Да. Но боюсь, что я не смог ему ничем помочь.

— У меня есть к тебе пара вопросов, Хенолу. Я прямо не занимаюсь этим делом, но сам понимаешь, я ответственное лицо. Теперь между нами — ты должно быть уже сам все обдумывал — ты знаком со всеми членами комитета. Есть ли среди них кто-либо…

— Не могу думать ни о ком из них, — перебил Хенлоу. — Я пытался, конечно, но это кажется мне невозможным.

— К примеру Стэнхоуп? Напоминаю, Хэнлоу, это только между нами.

— Стэнхоуп! — со смехом повторил хозяин комнат. — Безумие! Он конечно зажигательный человечек, но это только снаружи. Стэнхоуп и мухи не обидит! Что вообще заставило тебя задать подобный вопрос?

Главный констебль в ответ лишь пожал плечами.

— Я знал Хаттона и Стэнхоупа несколько лет, — продолжил Хенлоу, — и у меня было предостаточно времени, для того, чтобы хорошенько их изучить вместе и порознь в нашем комитете. Они были очень дружны, хотя бывало горячо спорили об архитектуре. Думаю, вы не туда смотрите, полковник.

— Я не говорил, что я вообще куда-либо смотрю, — уклончиво ответил полковник. — Я должен принимать во внимание каждую мелочь. Ссора может разрушить даже самую крепкую дружбу.

— Даже представить себе не могу, чтобы Хаттон со Стэнхоупом могли настолько сильно поссориться.

— А если Хаттон затеял спор? — предположил главный констебль.

Хенлоу посмотрел на него в изумлении:

— Не совсем понимаю.

Полковник Лэнгдейл достал новую сигарету из портсигара и закурил.

— Я могу сказать тебе, Хенлоу, что у нас есть причины полагать, что Фрэнсис Хаттон намеренно нарывался на неприятности. Ни слова больше. Дознавался ли он до Стэнхоупа — или до кого еще — проблема, над решением которой мы усиленно работаем. И должен сказать, задачка эта не из простых.

Хенлоу немного помолчал, а затем спросил:

— Вы просили Скотленд-Ярд о помощи, Лэнгдейл?

— Нет — пока нет, — ответил полковник. — Знаю, люди думают, что мы должны к ним обращаться каждый раз, когда сталкиваемся с серьезным делом. Но Скотленд-Ярд — хотя официально я об этом никогда не заявлял — не всегда безупречен, да и конкретно это дело ведет один очень сообразительный малый. Не вижу причин не дать ему шанса.

— Ваш суперинтендант? Да, он мне показался весьма цепким и прозорливым.

— Нет, не Плестоу. Он, конечно, тоже первоклассный сыщик, но я поручил расследование одному из наших сержантов-детективов — Эмброузу. Думаю, с ним вы не знакомы.

— Да, я его никогда не видел.

— Ах! Хороший парень этот Эмброуз. Ладно, мне пора идти. Ты же сохранишь нашу небольшую беседу в секрете, Хенлоу?

— Конечно. Но я все же настаиваю на том, что ты ошибаешься, Лэнгдейл. До встречи! Надеюсь, вы поймаете злодея, кем бы он ни был.

Главный констебль вышел с территории колледжа. На Хай-стрит он встретил Эмброуза и остановился на пару слов.

— Я иду поговорить со сторожем, — объяснил Эмброуз. — У меня есть к нему пара вопросов.

— Ага! — сказал полковник Лэнгдейл. — Я как раз иду от мистера Хенлоу и должен вам сказать, ловить там нечего.

— Нет, сэр. Суперинтендант рассказал мне об их разговоре с мистером Хенлоу, так что я не думал, что стоит с ним еще раз увидеться.

— Именно, — ответил полковник, кивнул и пошел своей дорогой.

Эмброуз застал привратника в его сторожке и сразу перешел к делу.

— У меня к вам несколько вопросов, — начал он. — Постарайтесь мысленно перенестись в день, когда произошло убийство. Вы были на посту в 1:35.

— Да, сержант. Сразу после того, как вернулся с почты.

— Прекрасно. Мне известно, что определенный человек мог пройти в колледж до вашего возв…

— Я не мог его видеть…

— Знаю. Но я хочу выяснить, можете ли вы что-то мне рассказать об этой личности.

— Знать бы о ком именно, сержант?

— А! Вот об этом-то и речь. У меня есть всего лишь скудное описание внешности. Смотрите: священник в старомодной круглой шляпе с плоским верхом и темных очках. Итак, вам известен кто-либо, подходящий под эти приметы?

Сторож улыбнулся.

— И не один, сержант! Но мне на ум пришел один пастор. Приходит сюда время от времени — как раз всегда в такой шляпе и темных очечках. Это друг мистера Хенлоу — и казначея.

— Кто он?

— Преподобный Гилберт. Духовный наставник, сержант. Живет в одном из домов на улице Святого Эдмунда. Иногда по воскресеньям он помогает в церкви Святого Уилфреда. И да: он вполне мог зайти, пока меня не было.

— Говорите, он друг мистера Хенлоу?

— Именно так, сержант.

— Так что он определенно знает дорогу к дому мистера Хенлоу?

Сторож засмеялся:

— Конечно знает. Говорю же, он часто сюда захаживает.

— В тот вторник вы не видели, как он уходил?

— Нет.

— А все же могли видеть, сами об этом не зная!

— Каким чертовым образом?

— Читали рассказы Г. К. Честерсона про отца Брауна?

— Нет. При чем тут вообще это?

— Прочитайте один, называется «Человек-невидимка», и сами все поймете, — ответил Эмброуз. — Где, говорите, живет этот мистер Гилберт?

— На улице Святого Эдмунда. Но я не знаю, в каком доме.

— Ничего, я сам найду. Но сначала я бы хотел увидеться с мистером Хенлоу.

— Его сейчас нет дома, сэр. Он ушел совсем недавно. Только что беседовал с вашим боссом.

— Тогда с казначеем.

— Он уехал на неделю.

— Ладно, не важно. Значит, улица Святого Эдмунда. Доброго дня.

Вскоре Эмброуз нашел квартиру мистера Гилберта и спросил хозяйку комнат, был ли их постоялец на месте.

— Мистер Гилберт не дома, сэр.

— Ох! Вы случайно не знаете, куда он ушел?

— Он на семинаре чтецов на острове Уайт. Он часто устраивает подобные собрания во время длинных каникул.

— Понятно. Когда он уехал?

— С месяц назад, сэр.

— Ага! Получается, восьмого числа этого месяца — в первый вторник — мистера Гилберта в городе не было?

— Нет, в тот день он как раз был здесь.

— Но вы же только что сами мне сказали, что его нет уже месяц.

— Ну строго говоря так и есть. Понимаете, он приезжает почти каждые выходные на воскресные службы в церкви Святого Уилфреда, но конкретно на той неделе мистер Гилберт не вернулся в понедельник утром на Уайт как обычно, а дождался вечера вторника: должен был с утра провести церемонию венчания, — викарий сейчас в отъезде.

— Венчание? В котором часу?

— Около полудня, сэр.

Эмброуз на мгновение задумался.

— Полагаю, после он вернулся домой на обед?

— Нет, сэр, не возвращался. Он обедал в ресторане, а вернулся сюда без чего-то три, чтобы собрать вещи.

— У вас есть его адрес?

Эмброуз записал его в свой блокнот (Пресноводный район) и поблагодарил хозяйку. По пути оттуда сержант-детектив размышлял, стоит ли ему немедленно связаться с мистером Гилбертом или подождать до воскресенья, когда тот снова приедет на службу в церковь Святого Уилфреда. В первом случае придется звонить в полицейский участок острова Уайт и просить у них провести допрос, либо непосредственно самому туда за этим ехать. Общественности нравится читать о расследованиях в газетах и давать показания, но люди никогда не рады длинному, кропотливому и утомительному процессу допроса, на котором часто приходится вспоминать тонны событий, произошедших за какие-то полчаса. А сыщик (особенно если речь идет об убийстве) не может позволить себе упустить из виду ни одной детали, какими бы нелепыми, отвлеченными и тривиальными они ни казались, ведь любая мелочь может привести к разгадке даже самого запутанного дела.

Так что ясно было одно: нужно непременно встретиться с мистером Гилбертом. С большой вероятностью разговор с этим человеком ничего не принесет, хотя из кратких допросов, проведенных в последние дни, Эмброуз почерпнул приличное количество полезной информации. Вернувшись в полицейский участок, сержант-детектив в уме разложил все свои мысли по полочкам примерно следующим образом:

1. Финмер заявил, что видел священника в круглой шляпе и темных очках, который перебегал дорогу напротив колледжа Сен-Освальда буквально перед убийством.

2. В описании этого человека сторож узнал мистера Гилберта и также заявил, что тот частенько захаживает к мистеру Хенлоу.

3. Загадочный мистер «Х» был человеком, определенно известным в университетских кругах. В заметках Хаттона указывается, что у него был доступ к квартире доктора Блейка.

4. Гилберт в день происшествия был в Эксбридже и не обедал дома, а вернулся лишь к трем часам дня.

5. Согласно теории отца Брауна (весьма правдоподобной) он мог уйти из колледжа до половины второго, не попавшись на глаза сторожу, что идеально вписывается во установленные временные рамки!

В итоге Эмброуз пришел к выводу, что лучше всего ему лично встретиться с Гилбертом. Но не сегодня — уже довольно поздно для поездки на остров Уайт. Теперь осталось еще одно задание — визит к Кершоу.

Он был викарием Хартлбери — маленькой деревушки в двадцати пяти милях от Эксбриджа. Выяснив, что у священника не было телефона, Эмброуз решил отправиться прямо к нему в деревню на полицейской машине в надежде застать его дома.

Как оказалось, преподобный Джеймс Кершоу, прозванный Джорджем Уилкинсом, как читатель наверняка помнит, Официантом-на-пьянке, был дома и при параде принял сержанта-детектива в своем кабинете. Тот объяснил, что расследует дело об убийстве Хаттона, и хотел бы провести небольшой допрос.

— Но я уже рассказал полиции все, что знаю, — сказал Кершоу. — И повторил то же самое на дознании.

— Да, сэр, — ответил Эмброуз, — но все же есть еще пара вещей, которые нам не совсем ясны, и я подумал, что вы сможете в этом мне помочь.

— Давайте. Что такое?

Эмброуз начал издалека и очень осторожно. Он не хотел вызывать никаких подозрений насчет Стэнхоупа в умах других людей, так что для начала задал пару вопросов о том, как и где был найден нож, а затем переключился на расположение тела убитого в кресле. Далее сержант детектив сверился с блокнотом:

— Итак, вы в тот вторник обедали с мистером Стэнхоупом, не так ли, сэр?

— Нет-нет, — ответил Кершоу, — я с ним не обедал.

— Ах да, точно, вы с ним первые вернулись с обеда в колледж. Шли вместе по Хай-стрит.

— Не понимаю, какая разница, — ответил Кершоу, — хотя я об этом не упоминал. Если быть точным, мы вместе зашли в колледж. На самом деле он вернулся даже чуть раньше меня — стоял у главного входа и курил трубку, когда я подходил. А потом мы разговорились и вместе вернулись в кабинет.

— А, ну понятно, — сказал Эмброуз как можно более непринужденным тоном. — Я лишь хотел удостовериться, что никто не возвращался раньше вас двоих. Спасибо, сэр. Думаю, на этом все.

Кершоу вопросительно на него посмотрел.

— Надеюсь, вы не подозреваете никого из членов нашего комитета?

— Разумеется нет, сэр. По крайней мере на данный момент. Нам просто нужно выстроить события в хронологическом порядке и расставить все по своим местам.

Кершоу предложил чаю, и сержант-детектив еще ненадолго задержался. Мужчины разговорились на обычные темы, всячески избегая обсуждения убийства. Кершоу начал рассказывать о своем хобби — средневековые церковные убранства — и узнал, что Эмброуз не только интересуется подобным, но и вообще является вполне годным любителем искусства. И Кершоу убедил его зайти и взглянуть на церковь с ее прекрасным, старинным и недавно отреставрированным иконостасом.

Но глубоко внутри себя все это время Эмброуз был увлечен кое-чем другим. Мог ли Стэнхоуп выдумать себе шуточное алиби, когда они встретились в лондонском ресторане?

Увидим!

Итак, Гилберт или Стэнхоуп? Кто же больше похож на преступника?

В любом случае надо досконально изучить обоих. Потребуется много работы и еще больше терпения.