Nev March
Убийство в старом Бомбее



Убийство в старом Бомбее





ГЛАВА 1


ПИСЬМО вдовца


(ПУНА, ФЕВРАЛЬ 1892 г.)


Мне исполнилось тридцать в больнице, в тихой, пропитанной карболами палате, где мне почти нечего было читать, кроме газет. Выздоравливая после травм - медленное и утомительное занятие, у меня возникла одержимость недавней историей: вся Индия была потрясена смертью двух молодых женщин, упавших средь бела дня с университетской башни с часами.


Чем больше я читал об этом, тем больше меня озадачивал этот вопрос: две зажиточные молодые женщины погрузились на смерть в самом сердце Бомбея, шумного города с широко разрекламированными британскими законами и порядком? Некоторые называли это самоубийством, но, похоже, это было нечто большее. Большинство самоубийц умирают в одиночку. Эти дамы этого не сделали. Не совсем. Трое мужчин только что предстали перед судом за убийство. Я задавался вопросом, что, черт возьми, случилось?


Майор Стивен Смит из четырнадцатого легкого кавалерийского полка вошел в палату, пустую, если не считать меня, шагая, как человек, привыкший ездить верхом. Сняв белый пробковый шлем, он вытер лоб. В феврале в Пуне было тепло.


Я сказал: «Привет, Стивен».


Он остановился, посветлел и протянул мне перевязанный веревкой сверток. «С днем ​​рождения, Джим. Как ты себя чувствуешь?


Подарки, которые я получал за свою жизнь, я мог пересчитать по пальцам. Подводя его к прикроватному креслу, я отдернула оберточную бумагу и усмехнулась книге. Стивен достаточно часто слышал, как я рассказываю о моем герое.


« Знак четверки - Шерлок Холмс!»


Он кивнул, глядя на груду газет у моей кровати. «Заинтересованы в этом деле?»


«Мм. Видели это? » Я нажал на « Хроники Индии», которые просматривал за последние часы. Они называли это «Испытанием века». Виноваты были оправданы ».


Снаружи пальмы сочились теплым тропическим порывом ветра. Он сидел, его форма цвета хаки оставалась безупречной в белой палате, и гладил пальцем по своим светлым усам. «Был в новостях несколько недель. Суд вынес приговор о самоубийстве ».


Я усмехнулся: «Самоубийство, ерунда!»


Смит нахмурился. «Хм? Почему бы и нет? »


«Детали не совпадают. Они упали с башни с часами не одновременно, а с разницей в несколько минут. Если бы они планировали умереть вместе, разве они не прыгнули бы вместе с часовой башни? А вот смотрите - в редакцию написал муж одной из пострадавших ».


Я сложил газету до буквы и передал. Это читать:


Сэр, то, что вы предложили во вчерашней редакционной статье, невозможно. Ни моя жена Бача, ни моя сестра Пиллоо не имели причин для самоубийства. У них было просто все, ради чего можно было жить.


Если бы вы встретили Бачу, вы не могли бы перепутать ее яркую жизнерадостность. Она оставляла каждого человека, с которым встречалась, больше, чем раньше. Нет, сэр, это была не женщина, склонная к меланхолии, как вы предполагаете, а чрезвычайно послушная и веселая красавица, добрая в своем внимании ко всем, с кем встречалась, щедрая в своей заботе о старших и восхищалась многими друзьями.


Сэр, прошу вас не омрачать память о моих дорогих жене и сестре глупыми слухами. Их потеря забрала жизнь в нашей семье, отняла радость в нашей жизни. Оставьте нас в покое. Они ушли, но я остаюсь,


С уважением,


Ади Фрамджи (10 февраля 1892 г.)


Когда Смит закончил читать, я перекинул ноги через край кровати и встал. Или попытался, потому что в комнате закружилась голова. Я накренился, выругался, схватился за кровать и промахнулся.


Смит крикнул: «Порядочный!» и перебрался.


Они уложили меня в постель, но это была борьба. Я не маленький человек.


- Не торопись, приятель, - сказал Смит со странным выражением лица, как будто у меня выросли рога, пока он не смотрел.


«Хорошо, хорошо», - пробормотал я дежурному, коренастому сикху в сером тюрбане и больничной форме, который имел обыкновение слишком много суетиться.


«Сахиб уже много месяцев болеет», - заверил меня этот человек.


Вздор. Неужели это были месяцы? Конечно, всего несколько недель? Я вспомнил, как онемел от холода, туман замешательства, незнакомые лица, которые приходили и уходили…


- Черт побери, Джим, - вздрогнув, сказал Смит. «Мы должны поговорить о Frontier. Афганцы, Карачи ».


"А мы?" Я спросил. У меня в голове загудел барабан. Я лег на спину и прижал ладонь к ноющему пульсу над ухом.




В последующие дни мой врач приходил, добавляя множество предостережений, как это делают медики. Он казался одновременно довольным и сомневающимся в моих успехах. Уже не молодой человек, я лежал в постели, размышляя о своем будущем, и находил его мрачным. У меня не было семьи, только старый отец Томас из приюта Миссии, который вырастил меня. Мои друзья из Компании были похоронены в красной пыли Карачи. Из старой роты остались только Смит, полковник Саттон и я.


Жить на нем было мало пользы. Вместо этого я снова и снова возвращался к загадке женских смертей. Смогу ли я собрать воедино ужасные события того солнечного октябрьского дня? История начала исчезать с первых полос, уступая место новостям о расширении железных дорог на Индийском субконтиненте. И все же это сердечное письмо не давало мне покоя: они ушли, а я остаюсь , - написал молодой муж. Его слова пронзили меня острым пламенем его горя. Я кое-что знал о его боли, потому что моих братьев по оружию больше не было, а я остался.


Через неделю меня выписали из больницы. Большая часть моего армейского заработка ушла на мое попечение, и у меня было сорок рупий на мое имя. Мне нужна была работа.


Что ж, возможно, я смогу написать для газет. Думая об этом фрагменте, письме к редактору, засунутому в мой бумажник, я решил позвонить редактору « Хроники» .




ГЛАВА 2


ИНТЕРВЬЮ


Прошло четыре недели с тех пор, как письмо молодого мистера Ади Фрамджи прожигло мой туман в армейском госпитале. Убедив редактора « Хроники» в моей серьезности, я проехал на тонге по красным деревьям гульмохур и величественным домам, чтобы отстаивать свое дело перед затворником мистером Фрамджи. У входа в большой белый дом на Малабар-Хилл привратник в тюрбане исчез через богато украшенную дверь с моей визитной карточкой: капитан Джеймс Агнихотри, «Хроники Индии», Бомбей.


Теперь, стоя на вершине лестницы возле особняка Фрамджи, я надеялся встретить человека, слова которого не покидали меня: они ушли, а я остаюсь.


Наполненный трепетом, я вдохнул свежий утренний воздух. Бугенвиллия танцевала на ветру у рифленых колонн и разбрасывала розовые лепестки по гладкому мрамору. Исчезнувшая красота цветов задела острую ноту, вторя трагической утрате, случившейся несколько месяцев назад. Жена и сестра Ади Фрамджи разбились насмерть на университетской башне с часами. Две женщины покончили жизнь самоубийством или их убили? Суд не смог разрешить вопрос из-за отсутствия доказательств. Поскольку молодой мистер Фрамджи никогда не общался с прессой, интервью могло стать началом моей новой карьеры. Я ждал со шляпой в руке.


Мне либо скажут, что мистера Фрамджи, студента юридического факультета, сына землевладельца парси, а ныне покойного вдовца, «нет дома», либо мне будет предоставлено собеседование, которое я просил на прошлой неделе. Он не ответил на мою записку. Я мог бы подождать, но мне не терпелось стать журналистом.


Когда я потрогал край шляпы, мужчина вернулся и сказал: «Ади Сахиб увидит тебя».


Я вошел в мраморное фойе и последовал за ним в утреннюю комнату, где свет проникал сквозь зелень.


"Привет. Я Ади.


Худой, бледный молодой человек стоял у широкого стола, положив руку на темное дерево. Я видел, что здесь не было инвалида. Он подошел уверенным шагом. Его безупречная белая рубашка и свежий воротник обрамляли тощие черты лица. Широкий костлявый лоб возвышался над узким носом и гладко выбритой челюстью. Он внимательно изучал меня через очки в металлической оправе, но не злой.


Он увидел высокого парня с руками и плечами боксера и коротко остриженными волосами, которые не лежали на одном ухе. Бледный английский цвет лица моего неизвестного отца изменился за годы, проведенные мной на Фронтире. Его глаза без каких-либо искажений скользнули по моим военным усам и простой одежде, но я чувствовал себя измеренным каким-то неопределенным образом.


«Джим, сэр». Я шагнул вперед, чтобы пожать руку. «Мои соболезнования в связи с вашей потерей».


"Спасибо. Военный?" Его хватка была твердой, ладонь была сухой и гладкой.


- Четырнадцатый Легкий Драгуны, до недавнего времени. Находится в Бирме и на северо-западной границе ».


«Кавалерия. А теперь журналист », - сказал он.


Я попытался улыбнуться. «Присоединился к« Хроникам » две недели назад».


Почему вы хотите объяснить свою журналистскую неопытность? Мы только что познакомились, но его бледная, почти восковая бледность привлекла мое внимание. После изнурительного суда и шума в прессе у него были причины не любить, если не презирать журналистов, но он признал меня. Почему?


Помахав мне к дивану, он сел рядом с ним. Позади него вдоль стены тянулись тяжелые книжные полки - толстые фолианты, выровненные темные корешки, не декоративные, а солидные. Я полагал, что юридические книги.


Я ожидал обычных любезностей: погоды, сколько времени в Бомбее и так далее, прежде чем смогу начать интервью.


Вместо этого молодой мистер Фрамджи спросил: «Почему вы ушли из армии, капитан?»


Он казался настороженным, каким-то образом закрытым ставнями, и сама тишина его комнаты была упреком. Конечно, он захочет проверить мои полномочия. Очень хорошо.


«Сэр, двенадцати лет было достаточно». Пятнадцать, если считать лет, я служил офицерам конюхом их лошадей.


«Так зачем же присоединяться к« Хроникам » ?»


Это была моя реплика, чтобы представить свою цель. «Я немного писала, поэтому попросила о работе редактора мистера Байрама. На прошлой неделе ты получил мою записку с просьбой об интервью? »


Он поднял руку, как бы говоря «еще нет», и спросил: «Кто вы, капитан Агнихотри?»


«Солдат, сэр». Я заметил его пристальное внимание и сказал: «Я хотел бы расследовать это, а, дело».


Как я могу разделить свой интерес, нет, восхищение, чтобы не показаться мерзким или бесчувственным? Это было все, о чем я думал в эти дни, потому что я не хотел останавливаться на Карачи.


Я видел смерть в Майванде. Умирающие друзья и мертвые афганцы. По дороге в Хандагар … и Карачи. Каждый раз по-разному, но для меня боль была одинаковой. Боль закручивается внутри, когда глаза друга умоляют, мольбу, которая уступает дорогу осознанию, это последнее искривление, когда тело борется, чтобы удержать душу, уже вырывающуюся, рвущуюся наружу.


Солдаты торгуют смертью. Мы даем и получаем. И мы болеем. Но пара молодых женщин на открытии жизненного пути? Это не имело смысла. В письме молодого мистера Фрамджи говорилось: « Сэр, то, что вы предложили во вчерашней редакционной статье, невозможно». Ни моя жена Бача, ни моя сестра Пиллоо не имели причин для самоубийства. У них было просто все, ради чего можно было жить.


Он смотрел на меня, плоскость его лба отражалась в утреннем свете. Какая напряженность в его взгляде!


Я сказал: «Сэр, я читал об этом деле. Некоторые детали ... меня озадачивают.


"Продолжать."


Я изо всех сил пытался объяснить, не обижаясь. - Вы случайно не читали «Знак четырех » Конан Дойля? Меня интересуют его методы. Использование дедукции, наблюдения ».


Свет, отражающийся от очков, скрывал глаза молодого человека.


«Особые или необычные признаки преступления … могут помочь его объяснить. Это могло быть полезно в таком случае, - сказал я.


«Вы хотите расследовать смерть моей жены? Так зачем присоединяться к Хроникам ? » Когда он двинулся, я увидел, что его проницательный взгляд противоречил его спокойному голосу.


Я объяснил. «Сэр,« Хроники » сосредоточились на отдельных лицах - женщинах и обвиняемых. Я предложил новый подход. Соберите более полную картину. Заместитель редактора сказал, что истории не осталось, но я не согласен. Есть еще кое-что по этому поводу ».


Ади Фрамджи ничего не сказал. Я еле дышал. Теперь он бросит меня мне на ухо. Его аристократическое лицо превращалось в вежливую маску. Вот как он столкнулся с хаосом репортеров в Высоком суде Бомбея во время короткого безрезультатного судебного разбирательства.


«Да, я писал в« Хроники », - сказал он наконец.


Я сказал: «Вы написали, что это не могло быть самоубийством. Возможно, я смогу узнать, что произошло ».


В моих словах было больше уверенности, чем следовало бы, потому что пока я не видел никаких доказательств.


Его глаза вспыхнули. "Как?"


«Методически исследуйте доказательства, соберите их воедино. Я не уверен, что найду, но думаю, что это можно сделать ».


«Ты хотел бы быть … Шерлоком Холмсом», - сказала Ади.


Итак, он был знаком с работами Конан Дойля. Меня это не удивило.


«Чтобы использовать его методы, сэр», - поспешил объяснить я. «Чтобы выяснить, что полиция ... могла пропустить».


Он нахмурился. «Ты решил, что с тебя хватит армии? Прочитав о суде и увидев мое письмо? "


«До этого с меня было достаточно. Ваше письмо привлекло мое внимание.


«Хм. Вы англо-индиец? "


"Да." Мое происхождение было очевидно по моей окраске и размеру. Большинство индейцев меньше по размеру.


«Агнихотри - индийское имя. Ваш отец был индийцем?


Итак, вот он, тот факт, что преследовал меня по стопам. "Нет, сэр. Агнихотри - имя моей матери. Я никогда не знал своего отца ».


Я был ублюдком. Мой отец-англичанин не задержался там надолго, чтобы назвать мне свое имя.


"Я понимаю." Лицо Ади не выражало суждений. Это было необычно.


У меня была «выросшая армия», на побегушках для солдат. Когда я стал достаточно высоким, меня записали в армию, и меня отправили прямо на северную границу. Он не хотел бы об этом слышать. Вместо этого я рассказал о деле, которое я расследовал в Мадрасе, касающемся офицера и смерти прачки.


«В течение нескольких дней я наблюдал за младшим офицером, чья одежда просто не подходила. Его покои были обысканы и найдены улики. Я написал рапорт, и генерал был несколько впечатлен. Так что я подумывал написать для газет ».


Я сказал более чем достаточно, поэтому я ждал.


Его взгляд не дрогнул, и он, похоже, не нашел мою историю пустяковой. Он задал несколько вопросов и, похоже, принял решение. «Я хочу знать, что случилось с Бачей и Пиллоо. Тем или иным способом. Как ты думаешь, сколько времени это займет? »


Я считал. "Шесть месяцев? Если я не смогу разобраться в этом, я буду удивлен ».


Он моргнул. «Сколько вам платят в Хрониках, капитан Агнихотри?»


Я посмотрел на него с удивлением. Он не объяснил, но его лицо было нежным.


«Тридцать рупий, сэр. В неделю." Мое лицо потеплело. Это было немного, но для холостяка со скромными привычками хватило. Я остался в «парадном покое», лицо впереди, плечи квадратные.


«Вместо этого работайте на меня, - сказал он, - за сорок рупий в неделю».


"Для тебя?"


Он кивнул.


«Что ... вы бы мне сделали?»


Он улыбнулся, и я не мог понять, почему я думал, что он чопорный или аристократичный. Он был на целое десятилетие моложе меня. Травмированный и все еще шокированный всем происходящим, он ждал способа довести эту тайну до конца. Это был шанс - я.


"Делать? То, что ты планировал сделать. Расследовать … смерть моей жены » . Его голос дрожал от подавленных эмоций. «Это не было самоубийством, капитан. Узнайте, что произошло и почему. Но мне ничего не нужно в газетах. Ей это надоело, бедный ребенок. Дай ей отдохнуть.


Так я стал частным детективом.




ГЛАВА 3


ФАКТЫ


Сидя там с Ади Фрамджи, я сдерживал волнение. Я встал на новый путь. Что ж, хорошо. Я буду сыщиком и помогу этому скорбящему мужу, этому бледному молодому человеку, который принял удары судьбы с таким мрачным хладнокровием.


Я вытащил блокнот. «Что ж, сэр, давайте начнем с фактов».


Мой клиент поправился. Я смотрел, как он сделал три вдоха. Я должен был узнать, что эта привычка пришла из его юридического образования. Он был учеником адвокатов Брауна и Батливалы, и иногда ему было поручено принимать юридические показания. Внимательность и осторожность уже были его образом жизни.


Ади сказал: «Мы с Бачей поженились в 1890 году, когда ей было восемнадцать, а мне - двадцать. Я только что вернулся из университета в Англии, где изучал право. Мы были счастливы."


Это было всего два года назад. Судя по его отстраненному тону и манерам, это было очень давно.


«Мои сестры Пиллоо и Диана моложе, и у нас есть еще трое братьев и сестер младше десяти лет. Итак, я самый старший из шести. Пять, теперь, когда Пиллоо больше нет.


Пятеро братьев и сестер! Я ему завидовал. Я написал быстро. «Кто живет здесь, в доме?»


«Мои родители, братья и сестры, все, кроме Дианы - она ​​скоро вернется из Англии… У нас восемь сотрудников. Два сторожа-гуркха ухаживают за лошадьми и водят повозку. Джиджи-бай с сыном и дочерью готовят еду. Они посещают маму и девочек, поэтому у нас нет горничных. Трое носильщиков обслуживают нас и бегают по делам ».


Это был большой индийский дом, часто называемый «совместной семьей». Ади и его невеста тоже жили здесь.


«Сэр, в дни перед … своей смертью ваша жена была несчастна?»


Он покачал головой. «Она не выглядела такой. Возможно, в предыдущие недели было тихо.


- И вашу сестру, мисс Пиллоо. Какая была ее манера поведения? "


Опираясь на локти, Ади посмотрел на свои руки. «Пиллу всегда был довольно застенчивым, я полагаю, редко говорил за едой». Он вздохнул. «Она вышла замуж всего за шесть месяцев до этого, вы знаете, в пятнадцать лет. Когда ей было восемнадцать, она пошла бы к мужу. Думаю, она была довольна. Но в последнее время, перед трагедией, она казалась … замкнутой. Возможно, это только так кажется сейчас, когда их больше нет. Как вы понимаете, Бача и Пиллоо были преданы друг другу.


Прядь волос упала ему на лоб, теперь покрытый горем.


Это было моим знакомством с жертвами этого дела, женщинами, когда я начал думать о них. Бача, девятнадцатилетний, женился год, а Пиллоо, шестнадцать, только что вышла замуж и предана своей новой невестке.


- Это обычное дело среди парсов, сэр? В пятнадцать выйти замуж, но остаться дома на потом?


Брови Ади приподнялись. «Полагаю, это компромисс. Традиция гласит, что девушки должны выходить замуж молодыми, но реформаторы, такие как наш друг Бехрамджи Малабари из Симлы, выступали против этого. Диана отказалась выходить замуж, хотела получить образование, поэтому папа отправил ее заканчивать школу под Лондоном. Пиллоо был более склонен к домашнему хозяйству ».


Итак, одна сестра была в Англии, другая была замужем. Я очень мало знал о парсах, потомках средневековых беженцев из Персии.


Я спросил: «Что вы можете рассказать мне о дне мероприятия?»


Мой клиент сделал три вдоха и сцепил пальцы вместе. «Двадцать пятого октября Бача и Пиллоо сказали, что навестят сестру моей матери в Черчгейте. Они отправились в путь около трех часов дня, но … так и не доехали. Вместо этого они поднялись на смотровую галерею университетской башни ».


Я знал это. Библиотека или читальный зал университета были популярным местом для встреч с друзьями или просмотра газет, большую часть дня они были заполнены студентами и юристами. Я сказал: «Башня с часами Раджабай возле читального зала. Они сказали, что пойдут туда? »


«Дома никому не сказали».


Дамы скрыли свой план посещения башни или просто передумали на полпути? Здесь я был в невыгодном положении. Армейская жизнь мало что рассказывала о женщинах и их мотивах. Зачем им лгать о своем местонахождении?


«Кто их там видел?» Я спросил.


«Хавилдар, страж башни с часами, проводил их по лестнице. Двое братьев и сестер - на самом деле дети - видели, как они поднялись на смотровую площадку ».


"Их имена?'


Брови Ади нахмурились. «Охранника звали Бхимса. По-моему, дети из семьи Тамбей.


"А потом?"


«Незадолго до четырех часов Бача … упала насмерть. Вскоре из галереи выпал и Пиллоо. Мне сказали, что она жила несколько мгновений.


Разрыв во времени между смертями женщин вызывал недоумение.


«Были ли другие свидетели?»


- Ты имеешь в виду потом? О, да. Библиотекарь - его звали Апте. Обвинения были предъявлены Фрэнсису Энти, клерку, дававшему показания, и Манеку, парсу, а также двум сообщникам-мусульманам ».


Я добавил их в свой список. Я мог посетить университет и разыскать других свидетелей, но у меня было мало надежды проанализировать десятки студентов, которые могли там присутствовать.


«Как скоро приехала полиция?»


«Прямо сейчас, кажется. Неподалеку находится Высокий суд Бомбея. Суперинтендант полиции Макинтайр показал, что прибыл туда в десять минут пятого и оцепил территорию ».


"Почему был арестован Манек?"


Ади перевела дыхание. «Манек выглядел неопрятным и запыхавшимся, чему у него не было объяснений. Это в отчете Макинтайра.


«А мусульмане? Почему их арестовали? »


«Ходжи, да. Перед смертью Энти, клерк, сказал, что видел ссору в башне, в которой участвовали Манек и два мусульманских мужчины, Сет Акбар и Саапир Бех. Манек утверждал, что не знает их. У обоих были алиби в другом месте.


Итак, полиция решила, что Манек и Ходжи лгали, и поверила истории Энти. Почему? «Бег предстал перед судом, но Акбара не нашли?»


«Нет», - вздохнула Ади. «Это известное имя - Акбар был древним королем Моголов, понимаете? Любопытно, что у нас нет его имени, только имя Сет … Я понял, что он влиятельный. Не удалось найти ».


Это было странно. «Я спрошу об этом суперинтенданта Макинтайра».




ГЛАВА 4


ОТЕЦ


На следующее утро башня с часами пробила восемь, и я вошел в офис Chronicle и обнаружил, что он пуст. Репортерам еще рано, потому что утренние газеты вышли в пять, а вечерние парни еще не прибыли. Стремясь начать расследование, я опустошил свой стол от вещей и оставил записку своему младшему редактору - вопросы, требующие срочного внимания, - тем самым приостановив на время свою журналистскую карьеру. Я бы, конечно, объяснил лично, но пока этого достаточно.


На закрытой ставнями базарной улице с пустыми навесами, перевернутыми телегами и тонгами корова жевала и хлопала хвостом, но в остальном не обращала внимания. Мне нравилось чувство незаметного проскальзывания. Если кто-то вписывался в картину, мало кто смотрел ближе.


Только в марте на меня подул теплый ветерок. Удерживая проезжающий экипаж Виктории, я проехал по прибрежной дороге к холму Малабар. Мы повернули направо на Тин-батти и поднялись к Висячим садам, где вежливое общество принимало свои вечерние конституции.


В особняке Фрамджи привратник помахал мне рукой. В утренней комнате Ади приветливо кивнула, затем заметила мои поношенные брюки цвета хаки, мою единственную белую рубашку с закатанными до локтей рукава и вездесущий жилет газетчика.


"Чай?" он предложил.


Я принял. Ади потянула за ручку колокольчика и заговорила с носильщиком в форме на местном языке, возможно, гуджарати, которого я не понимал.


Обернувшись, он сказал: «Капитан, только два человека узнают о нашей договоренности. Мой отец и Том Байрам из Хроник. Он близкий друг моих родителей ».


Итак, Ади знала Тома Байрама, владельца и главного редактора Chronicle . Его заголовки: « НЕкомпетентный и запутанный! »Раскрыли полицейское расследование смертей в башне. Судебное преследование было « НЕПРЕРЫВНЫМ И НЕВЕРОЯТНЫМ ». В то время как другие журналы были менее щедрыми, он защищал репутацию женщин. Мистер Байрам также был моим работодателем.


«И когда мое расследование закончится, я вернусь к Хроникам ?»


Ади задумался. «Могу я предложить отпуск? Как думаешь, шесть месяцев? И мы не можем позволить вам одеться репортером ».


«Это подойдет», - согласился я. «Итак, если я не буду журналистом, какова моя история?»


Вошел кавалер в ливреях с большим металлическим блюдом и налил ему воду из фарфорового чайника. В моей руке нежная чашка казалась крошечной.


Открыв пачку темной ткани, мой клиент вытряхнул длинную черную одежду.


«Это одна из моих мантий, как студент юридического факультета. Должен подойти вам, хотя может быть немного короче. Башня с часами университета находится прямо у Высокого суда, поэтому юристы всегда рядом ».


Я улыбнулся, думая о склонности Шерлока Холмса к маскировке. «Мое задание приняло новый оборот, - подумала я, согреваясь от мысли надеть его.


"И те?" Я кивнул на два приземистых металлических ящика у стола.


«Мои заметки с процесса, капитан. Шеф Макинтайр предоставил свидетельские показания. Я вел несколько газетных репортажей ». В его словах было отвращение. «Если вас спросят, вы работаете на Брауна и Батливала, наших юристов. А теперь, - объявил он, - мой отец хочет с вами познакомиться.


Я последовал за Ади в кабинет его отца, минуя окна с плотными занавесками. Белая лепнина окружала витиеватые портреты в рамах. Усатые мужчины в традиционной одежде смотрели вниз с темных холстов. Они, казалось, с гордостью говорили, что это плод усилий и предприимчивости нескольких поколений.


Ади заметила мой интерес к портретам и остановилась в коридоре. «Мой дед», - сказал он, указывая на человека в парадной форме - гренадера, офицера с блестящими погонами.


«Он работал в Ост-Индской компании?»


Ади кивнул. «Он служил во время мятежа. Мы были стойкими сторонниками британского правления. Знаете, закон и порядок.


Любопытный. Хотя восстание сипаев 1857 года произошло более тридцати лет назад, мало кто упомянул о нем. Под предводительством последнего императора Великих Моголов при поддержке генералов маратхов и огненной королевы Рани Лакшмибай огромное количество индийских войск восстали, убив британских офицеров и их семьи. Фрамджи были лоялистами, но угрюмый тон Ади меня озадачил. Что это была за история?




Отец Ади, Бурджор Фрамджи, стоял перед столом, заваленным стопками бумаг, - плотный мужчина с огромной талией.


«Ади! И капитан Агнихотри. Входи, входи, - пробормотал он с легкой улыбкой. Уважаемый бизнесмен Парси мне сразу понравился.


Двигаясь быстро для такого пухлого человека, он с энтузиазмом пожал руку, глядя на меня с любопытством и открыто. Я полагал, что нельзя отправиться в Бомбей, не встретив парса. Их уважали повсюду. Предприимчивые бизнесмены, приветливо пробританские, они владели отелями, газетами и плантациями, управляли верфями и банками.


Бурджор назвал старших офицеров своего знакомого, затем спросил: «Где вы были размещены, капитан? Миссис Агнихотри сопровождала вас? »


«Бирма и пограничная провинция, и нет, я не женат». Жены офицеров в поход не допускались. На самом деле в армии скорее отговаривали брак.


Бурджор сказал: «В октябре прошлого года смерть моей дочери Пиллоо и Бачи, жены Ади ... ну, капитан, это был удар».


Я сочувствовал.


Он продолжил: «Многие парсы поддерживали Манека-слесаря ​​- вы знаете, что он один из нас, парсы? Я его не знаю. Немыслимо, чтобы одна из нас могла убить двух невинных девушек. Но этот приговор о самоубийстве? Нет."


Я понял. Ни отец, ни сын не верили, что это было самоубийство, но у них не было доказательств этого. Вот почему они наняли меня.


Мы поговорили несколько минут, затем Ади сказала: «Я иду читать лекцию, капитан. Используй мои покои, хорошо? Увидимся сегодня днем.


Все еще теплый от этой любезности, я вернулся в покои Ади. Растянувшись на его кушетке, сцепив пальцы, я размышлял о том, что узнал, так же, как я представлял себе, что может сделать Холмс.


Что я мог сделать из доброжелательной и экспансивной манеры Бурджора? Его бакенбарды переполнялись, соединяясь с тяжелыми боковыми прядями, оставляя голый подбородок. Это было открытое лицо с яблочно-щеками и морщинками от смеха, заглушавшими его глаза. На нем была дорогая темная шелковая туника, но он говорил как человек скромного начала. Помещик и патриарх Бурджор сделал себе имя в бизнесе. Неужели он нажил и опасных врагов?


Открыв коробку с бумагами Ади, я извлек несколько листов в стиле драфта. Письмо Ади было плавным, элегантным, как дамское, но резким, как если бы он писал быстро.


Инстинкт - штука странная. Где бы я ни был, я должен знать выход - не могу успокоиться, пока не пойму, что не заперт. Поэтому, прежде чем читать, я подошел к паре узких французских дверей. Они распахнулись на длинный тенистый балкон, и я шагнул внутрь.


Гладкие каменные перила под моими руками казались прохладными, когда я смотрел на тропические папоротники и банановые листья. Фрамджи очаровали меня спокойной храбростью Ади, прямотой и теплотой Бурджора. Где-то майна запела: «Да? Да?" Шепот далеких голосов и крики птиц вернули момент из моего детства. Аромат ладана нежными пальцами коснулся моего лица. Почему это было так остро, как старый шрам, болящий без причины? Потом его не было.


Этот особняк был больше любого дома, который я видела. С любопытством я спустился по белому балкону слева от себя.


«Ади, ты уверен?»


Услышав хриплый голос Бурджора, я остановился. Подслушать этот личный момент между отцом и сыном казалось плохим способом отплатить за доверие моего работодателя. Я должен вернуться.


«Я», - сказала Ади. "Я хочу знать. Независимо от того, что он найдет ».


«Но он задаст много вопросов». Бурджор перешел на местный диалект, и я пропустил несколько слов. «Можно ли ему доверять? Нет, не секреты бизнеса, я не это говорю, хотя это может вызвать проблемы ».


«Ты думаешь, если он что-то нашел … шантаж?» Ади сказал: «Нет, папа. Только не этот мужчина ».


Меня охватил прилив привязанности. Мне казалось, что мой офицер только что поручился за меня со своим командиром. Но почему Бурджора беспокоил шантаж? Что он боялся, что я найду?


Он сказал: «Итак, мы скажем семье, маме, Диане, всему персоналу, что он твой друг».


Ади, должно быть, кивнул, потому что Бурджор продолжил. «Ей это не понравится. Мама не любит секретов ».


«Просто держите их подальше от этого».


«Но Ади, он будет их расспрашивать, не так ли? Что они подумают? Это могло быть очень неудобно ».


Через мгновение Ади ответила: «Я думаю, он тактичен, папа. Я упомяну об этом ».


Одежда зашуршала, когда они поднимались, и я удалился в офис своего клиента. Когда Ади вернулась всего несколько мгновений спустя, я поерзал на стуле. Слушать из-за угла мне не нравилось. «Теперь, капитан, - подумал я, - предстоит проверка того, кто вы есть на самом деле».


Когда Ади собрал свои книги, в приветствии мелькнула улыбка. «Нашли что-нибудь полезное?»


"Сэр." Я посмотрел на него прямо. «Я был на балконе. Подслушал ваш разговор. Я прошу прощения." Я хотел сказать: вы можете мне доверять, но что я знал о них на самом деле?


Ади уставился на меня. "Все в порядке."


Мне нравились его твердые и откровенные манеры. Он мысленно пересмотрел свой разговор с отцом и остался доволен. Если бы ему было что скрывать, он бы вряд ли занялся мной.


Он кивнул на коробки. "Итак, вы начали?"


Я заколебался. «Вы уверены в этом, сэр? Что, если я найду что-нибудь болезненное? "


Его губы сжались. «Давайте, что бы это ни было. Я не могу просто продолжать … посещать лекции, писать краткие отчеты, не зная, что произошло ».


Что случилось с ней, с его сестрой и милой девушкой, на которой он только что женился. А если у меня получилось? Что тогда? Еще одно испытание?


«Сэр, если … когда мы найдем виновного? Привлечем ли мы полицию? »


Ади не колебался. «Да, капитан. Если есть доказательства.


«А если виноват, ну что ж, кто-то тебе небезразличен?»


"Наша семья?" Он устало вздохнул. «Да, даже тогда. Это должно закончиться, чтобы мы могли продолжать ". Казалось, он пришел в себя, как будто он вернулся на ринг и осмелился судьбой сбить его с ног.


Получив указание часто приходить к вам, я ушел, думая о письме Ади в газетах: их больше нет, а я остаюсь . Хотя после Карачи я был истерзан и изодран, я тоже остался. Возможно, не для многого, но хочется чего-то большего. Солдат должен принадлежать, быть частью континуума. Мне было тридцать - возраст, когда многие солдаты вышли на пенсию и вышли замуж, а потомство состояло из трех или четырех человек. Но англо-индейца редко приветствуют, и найти жену будет непросто. Нет, мне нужна была работа, направление. Мне этот пост был нужен почти так же, как Ади, чтобы упокоить своих призраков. Я был на охоте, и было приятно иметь цель.


На следующий день я сидел в покоях Ади и внимательно изучал его многочисленные записи. У него было логическое чутье юриста, он подробно описывал факты, хотя их слух, должно быть, разорвал его на части. В заключении судмедэкспертизы говорится, что на теле леди Бачи были сломаны черепа, сломаны ребра и сломана шея. На теле мисс Пиллоо были царапины на груди и бедрах, с многочисленными внутренними травмами и переломами костей. Все соответствует падению с двухсот футов.


На полях Ади нацарапала вопросы, неточности и однажды грустную жалобу: «Бача, что было такого ужасного, что ты не мог мне сказать?»


Я сделал паузу, перелистывая страницы назад и вперед. Конец медицинского заключения отсутствовал.




ГЛАВА 5.


ЖЕРТВЫ


На следующий день я вернулся и, пройдя через холл, где солнечный свет падал на мозаичную плитку, последовал за носильщиком вверх по лестнице в квартиру Ади и обнаружил, что он погружен в свой рабочий стол. Он встал, поздоровался со мной и жестом указал на стул.


"Какие новости?" его взгляд требовал, но вежливость требовала, чтобы он играл ведущего, прежде чем приступить к делу. «Присоединяйтесь ко мне», - сказал он, снимая крышку с тарелки с бутербродами. Пока мы ели, я спросил о пропавших без вести страницах отчета судмедэкспертизы.


Ади приподнял брови. "Ой? Я не заметил. Вы можете спросить меня, Патрика Джеймсона или суперинтенданта Макинтайра ».


Он продолжил обсуждение некоторых вопросов права. Он особо выделил один из них - принцип, называемый двойной угрозой, установленный для того, чтобы человека не судили дважды за одно и то же преступление.


Я спросил: «Если я найду доказательства, помешает ли это еще одному суду?»


«Зависит от улик», - сказал он с истинно адвокатской манерой.


В тишине меня отвлек портрет красивой женщины на его стене.


Заметив мой интерес, Ади сказала: «Это Бача».


Его молодая жена была одета в розовое сари и головной платок с длинной нитью жемчуга, огибающей ее грудь. Она смотрела прямо, невозмутимо и спокойно, темные глаза не улыбались. На газетных фотографиях она была элегантной светской львицей в бриллиантах. Этот спокойный и уверенный в себе человек казался гораздо более существенным.


Книга на коленях означала, что она образована. Поскольку немногие женщины научились читать, у нее, должно быть, был богатый опекун, прогрессивный мужчина. Одна изящная рука сжимала украшенный веер. На балюстраде позади нее вспыхнул зеленый и оранжевый ара. Рядом с вышивкой лежали очки. Незавершенное шитье показалось мне чем-то зловещим, предвещающим незавершенную жизнь.


«Я бы хотел осмотреть женские туалеты, - сказал я, - и поговорить с персоналом».


Кивнув, Ади открыл узкую дверь, и я вошел в темный коридор. Он включил газовый свет, чтобы увидеть прихожую, примыкающую к женской спальне. Дверной проем вел к ванной, облицованной белой плиткой, где я заметил ванну на ножках.


«Комнату Бачи никто не тревожил с тех пор, как…» - сказал он и удалился в своем горе.


Тени окутали комнату, тишина приобрела неожиданный вес. Пройдя мимо балдахина с балдахином из кружевных белых москитных сеток, я раздвинула толстые шторы цвета слоновой кости, чтобы пропустить солнечный свет. Комната ждала так тихо, что я слышал собственное дыхание.


Начав с первозданной кровати, я осмотрел камеру. Отсутствие вдавления головы в вышитых подушках; ничего не было скрыто ни под ним, ни между матрасом и каркасом. На прикроватной тумбочке стояли книги: «Шекспир», «Марк Твен» и «Странное исчезновение » Анны Кэтрин Грин. Копия книги Эллиса Белла « Грозовой перевал », закрученная по краям. Я поднял его и пролистал страницы - никаких заметок или писем.


На туалетном столике были щетки, гребни и духи. У аккуратной секретарши у окна были деревянные лотки для бумаги и ручек, сухая чернильница.


Когда Ади вернулась спокойная, я спросил: «Была ли переписка? Письма и тому подобное? "


"Да. Это в юридических коробках. Ничего полезного, но добро пожаловать к ним ».


Я присел у маленького стола, выдвинул ящик, нашел листы бумаги и металлическую коробку. «Она занималась деньгами? Платить слугам или бакалейщикам?


"Да. Должно быть три, может быть, четыреста рупий ».


Я тряхнул глянцевую металлическую коробку, она затрещала. На крышке дама в фиолетовом чепце и зонтике улыбнулась солдату в красной форме. На нем было выбито название Mackintosh's Toffee De Luxe. Открыв крышку, я протянул ее клиенту - пустую, если не считать нескольких монет и булавок.


Ади сказала: «Мама или папа, скорее всего, это приняли ... Я мало что помню с того времени».


Отсутствие наличных не вызвало беспокойства. Не зная, что с этим делать, я записал отсутствие.


"Могу я?" Я указал на комод.


Ади кивнул, сжав губы. Его бледное лицо говорило, что он редко, если вообще когда-либо, входил в эту комнату. В первом ящике обнаружился набор коробок, содержимое которых я изучил и обнаружил, что это женские украшения.


"Все учтено?" Я спросил.


Он кивнул.


В следующем ящике лежала мелкая одежда, платки и тому подобное. Я перемещал их карандашом, ища буквы или заметки. Никто. В нижнем ящике лежали вышитые бисером игрушки, швейные вещи и несколько мягких вещей, вроде тех, что хранятся в детстве. Оплакивая девушку, которая хранила свои игрушки, я тихонько закрыла ящик.


В поисках свидетельств душевного состояния дамы, я прошел мимо богато украшенного зеркала в пол к паре деревянных альмир; шкафы - изысканно вырезанные.


"Сахиб?" В дверном проеме стояла невысокая женщина в сари с глубоко морщинистым лицом. Я взял ее в качестве горничной Бачи.


Ади сказал: «Ах. Джиджи-бай, мы кое-что ищем ».


Женщина открывала каждую альмиру, обнаруживая на полках платья и ткани. Запах пудры и лаванды доносился в комнату, как физическое присутствие, как если бы сама дама повернулась и поприветствовала нас.


Мы видели шелк, парчу и всевозможные кружева. Бача отдавал предпочтение пастели, нежным узорам и богато вышитым бордюрам. Увы, мы не обнаружили писем или журналов, которые, как я представлял, молодые женщины могли бы спрятать среди своей одежды.


Как я могу спросить горничную о ее хозяйке? Она мало что рассказывала мне, незнакомцу. Поймав взгляд Ади, я наклонил голову к женщине.


Поняв намек, он спросил: «Аа, она что-нибудь говорила в тот последний день?»


Когда горничная начала оживленно шептать, Ади перевела на гуджарати полутон. «Бача-биби был любимым, драгоценным ребенком, красотой самого Бога», - сказала женщина. «Она любила сады, сахиб. Я принесу ей цветок с чаем. Она читала газеты, пока я делал ей прическу. Каждое утро она спрашивала ваших сестер и братьев: «Как дети сегодня?»


Когда она закончила, Ади спросила: «И Манек, она когда-нибудь говорила о встрече с ним?»


«Нет, нет, сахиб!» женщина воскликнула: «Бача-биби была чистой, доброй и доброй».


Я посмотрел на Ади, и он кивнул. Баха не знал молодого Манек-слесаря.


Я вздохнул. Возможно, мы ошибались. Что, если бы двое других мужчин, мусульмане, были известны жене Ади?


«Ааа, а что с Сапир Бехг? Был ли он другом? "


Похоже, женщина не знала этого имени.


«Сет Акбар?»


Она тоже этого не знала. Это меня озадачило. Эти двое ходжа предстали перед судом как сообщники Манека. Конечно, она слышала их имена? Она лгала, чтобы защитить свою любовницу?


«А что насчет мисс Пиллоо? Она их знала? - спросил я, глядя на ее отражение в стекле.


«Я не знаю, сахиб». Она выглядела встревоженной. Она поручилась за Пиллоо, но не сильно. Странно, ведь Пиллоо был из этой семьи, а Бача - новой невестой. Почему сдержанность?


Любой в этом доме может иметь ценные доказательства и не знать об этом. Надо задавать правильные вопросы. Ключом к разгадке этой тайны может быть банальная деталь. Хотя я еще немного расспросил ее, больше ничего не понял.


Когда она ушла, мы сели друг напротив друга: Ади на туалетном стуле, а я на сиденье у окна, погруженные в свои мысли. Что я узнал? Не хватало денег, и горничная, казалось, сомневалась в Пиллоо. Я посмотрел на женскую обстановку. В тот роковой день Бача был здесь одет в желтое сари. Ее тапочки были найдены на лужайке недалеко от ее тела. Ее матерчатая сумочка осталась на галерее. Что еще у нее было бы с собой?


Я откашлялся и спросил: «Твоя жена, она могла видеть без очков?»


Ади покачал головой. «Недостаточно хорошо, чтобы переходить улицу».


«Были ли они найдены?»


Он выпрямился. "Нет."


И вот оно. Один-единственный факт, указывающий на … что? На портрете Бачи художница поместила свои изящные очки в переднем углу картины. Размышляя вслух, я сказал: «Если это было самоубийство, ее очки должны быть поблизости».


Ади сказала: «Знаешь, они могли упасть с нее. Суперинтендант Макинтайр произвел обыск на территории университета. Не нашел. Он проверил каждый дюйм прилегающей крыши - крышу над читальным залом ».


Я почувствовал волнение. «Если она всегда носила очки, и их не было ни на ее теле, ни на месте, их забирали. Кто-то был с дамами в конце.


Ади напрягся, его точеное лицо было сосредоточено.


Я спросил: «Мог ли кто-нибудь подобрать ей очки, не зная, что их разыскивают?»


«Я в этом сомневаюсь, - сказал он. «Полиция сделала много дел, отметила территорию и так далее. Зачем кому-то их брать? "


«Чтобы удалить следы борьбы? Если на галерее нашли пару разбитых очков, никто не сомневался, что это было убийство ».


Затем мы с Ади обыскали комнату шестнадцатилетнего Пиллоо - камеру поменьше с широкими окнами и газовой лампой у двери.


Три больших сундука содержали постельное белье и кружева, москитную сетку, шитье и так далее - обширное приданое, собранное трудолюбивым молодым человеком, собирающимся заняться домашним хозяйством и решившим взять приличное приданое.


Один за другим я вызвал слуг и персонал. Они прибыли, заинтересовавшись «капитаном сахибом», как они меня называли. Сначала пришли сын и дочь Джиджи-бай, а затем Гурунг, непальский привратник, которого я встретил в первый день. Он был в полку гуркхов и сразу обратился ко мне, отдав салют, который заставил меня улыбнуться.


Все говорили, что Пиллоо был тихим ребенком. На фотографии на столе была изображена однотонная темнокожая девушка с пробором посередине. Она выглянула из кадра с озадаченной робостью.


Вернувшись в комнату Ади, я изучил счет привратника. Дамы ушли из дома сразу после трех часов пополудни. Сколько времени им потребовалось, чтобы добраться до башни? Это я решил проверить.


Я просмотрел другой отчет: Хавилдар, страж башни с часами, проводил дам до галереи и оставил их там. Почему бы ему не ждать с ними? Разве его не наняли именно для этой цели?


Если бы он остался, к ним бы вообще обратились? Должно быть, произошла какая-то ссора, достаточно серьезная, чтобы выбить и, возможно, разбить очки леди Бачи. Охранник не знал, во сколько он их забрал.


Но подождите, Ватсон, каковы факты? Страж башни наверняка будет внимательно следить за временем. Разве он не ходил весь день по огромным часам?




ГЛАВА 6


СЕСТРА


«Сахиб, вас просят». На следующее утро зубастый носильщик Ади улыбнулся моей двери, переминаясь с ноги на ногу, пока я сидел в комнате Ади, в моем штабе.


Стряхнув помятые брюки, я последовал за быстроногим парнем по балкону. Он проходил вдоль одной стороны квадратного особняка, выходя на сад. Птицы доносились до нас, как далекая музыка. По задней лестнице мы спустились в утреннюю комнату, где Бурджор, отец Ади, пожал руку и представил высокого угловатого человека, стоящего у окна.


- Капитан, вы знаете мистера Техмула Байрама из « Хроникл» ?


"Конечно, сэр." Я пожал руку редактору, который до недавнего времени был моим работодателем.


«Том, пожалуйста. Сейчас взаймы, а? - сказал он, улыбаясь. «Какой прогресс?»


Его непринужденный вид не обманул меня. Это был человек, привыкший к власти, эрудированный человек, гладкий и хорошо говорящий.


«Некоторые, сэр». Я не стал вдаваться в подробности. Если Ади хотел поделиться своими достижениями, он меня не проинструктировал.


"Да?"


В распоряжении редактора было много ресурсов. Он мог быть полезным союзником.


«Сэр, я планирую поговорить с Манек-установщиком. Где он? А двое мужчин-ходжа, знаете? Теперь, когда их оправдали, они могут упустить некоторую информацию ».


«Полиция так и не нашла Акбара. Другой мерзавец может быть рядом. Байрам сунул костлявую руку в пиджак и занялся позолоченной ручкой и блокнотом.


"Привет!" Ади вошла, поздоровалась со старшими мужчинами и улыбнулась. Щеголеватый в черном халате, он казался сегодня живым, гибким молодым человеком с легким обаянием, серьезным и привлекательным.


«Ади, - сказал Байрам, - ты действительно думаешь, что один парень сможет разобраться во всем этом? Все мои сотрудники мало чем занимались ». Он жестом извинился передо мной. «Прошу прощения за откровенность, капитан».


Я пожал плечами, чтобы показать, что не обиделся.


Ади улыбнулась. «Прошу вас отличаться, дядя». Совершенно разные, Байрам и Бурджор не были братьями. Называя его дядей, Ади относился к старшему мужчине как к старейшине семьи. «Всего за одну неделю мы уже кое-что узнали».


Оба мужчины выглядели удивленными. Ади продолжила описывать пустую кассу Бачи, наши поиски ее очков и то, что это может означать.


«Молодой человек, - сказал мне Байрам, - если ты решишь эту проблему, я заплачу сотню рупий за твой отчет».


«Я думаю, что нет, сэр».


Ади поспешила разъяснить условия нашего соглашения, полное уединение из газет: «Ради девочек».


Байрам выразил свое сочувствие, а затем усмехнулся. «Помните, капитан, вы в аренде. Шесть месяцев, говорите?


«Да, сэр», - сказал я короткими слогами. Жизнь в армии хорошо меня тренировала.


Это ему понравилось. «Решите это, капитан, и я сделаю это в подарок. Что насчет встречи с тремя проклятыми парнями?


Я объяснил свое намерение взять у них интервью и сравнить утверждения.


«Они в безопасности, эти негодяи, из-за двойной опасности», - сказал Ади. «Трудно возобновить дело».


Вокруг нас воцарилась тишина. Что бы сделали эти люди, если бы я нашел нужные им доказательства? Неужели Бурджор хотел убить? Сможет ли Том Байрам передать работу росчерком пера? А Ади? Я вспомнил его неистовую напряженность.


Эти люди знали жертв, поэтому я обратился к Бурджору. "Сэр? Ваша дочь Пиллоо, вы можете мне рассказать о ней?


Он жестом указал нам на диван, подошел к своему столу и набил трубку, постучал по ней и возился, но не зажег.


«Сидя», - сказал он. «Пиллоо приехал к нам в 82-м, капитан. Понимаете, эпидемия гриппа. Когда мой брат и его жена умерли, мы взяли на воспитание их дочь ».


Я подозревал это. Пиллоо мало походила на остальных членов ее семьи. Она была сиротой, как и я.


"Она пришла?"


«Лахор». Настала его очередь хранить молчание.


"Она была замужем?"


Он просиял. «Через шесть месяцев после свадьбы Ади и Бачи Пиллоо вышла замуж за симпатичного мальчика из Джханси, который был на год старше».


"Она не возражала против ее намерений?"


«Нет, конечно! Парень из хорошей торговой семьи. Пиллоо встретил мальчика. Они хорошо подходили ».


«Да, но … какой она была?»


Я повернулся от удивления Ади к озадаченному взгляду Бурджора, когда он сказал: «Она была просто … Пиллоо».


Я начал формировать картину неуловимой мисс Пиллоо. Темнокожая сирота в большом доме красивых, светлых людей. Выдана замуж за парня из далека, накопившего приданое и очень привязанного к прекрасной леди Бача. Тем не менее, казалось, что никто ее вообще не знал.


Что она скрывала? А Бурджор … его колебания были любопытными. Я снова просмотрел наш разговор. Что-то было не так, но я не мог понять это.




ГЛАВА 7


БИБЛИОТЕКА


Я должен был быть осторожным, чтобы не привлекать внимание, но в то время это казалось несущественным. В конце концов, сотня журналистов пробралась через территорию университета - почему не еще один? Готовясь отправиться к башне с часами, я надел студенческий халат Ади. В оконном стекле отражалась квадратная челюсть, темные усы и серьезное лицо над плохо сидящим черным халатом. Мне стало тесно в плечах.


Газеты Бомбея описывали все детали судебного процесса, пока суперинтендант полиции Роберт Макинтайр не заявил на открытом суде, что пресса портит его дело. Конечно, после этого внимание общественности усилилось. В результате безрезультатного завершения судебного разбирательства в Высокий суд были поданы две петиции. Ни те, ни другие не открывали дело повторно. Публика была болезненно очарована, парсы все еще были с оружием в руках. Возможно, я даже тогда должен был знать, что это еще не конец.


Ади посмотрела на меня. «Капитан, что вам нужно?» - спросил он, что было обычным припевом в последующие недели.


После суда никому не было предъявлено обвинение. Итак, я предположил, что в настоящее время убийца должен чувствовать себя в полной безопасности. Это могло измениться, как только я начал задавать вопросы. Вещи могут залипнуть.


«Револьвер? И мне нужно поехать в Мэтеран - горную станцию. Мистер Байрам обнаружил, что там живет Манек. Похоже, что-то вроде отшельника.


«Не могу сказать, что виню его, - сказал Ади. «Оправдана законом, но не общественностью».


Юридический разум Ади часто подавлял его эмоции - любопытный аспект, которым я восхищался. В такие моменты он казался больше солиситором, чем погибшим мужем, но, прочитав его записи и каракули, я понял, что лучше. Я сказал: «Нам нужно знать, во сколько дамы достигли башни. Сколько времени займет, туда добраться?"


«В тот день папа сел в карету. Девочки получили бы такси Виктории в Висячих садах.


Прослеживая их путь, я нашел линию экипажей, как и предсказывал Ади, и через сорок минут добрался до университета, широкой зеленой зоны в центре Бомбея. Каменные здания, окруженные со всех сторон улицами, заполненными каретами и тонгами, огибали ухоженный газон. Близость к Высокому суду придавала ему особый вид. Мужчины в черных куртках и мантии оживленно беседовали между группами студентов.


Башня с часами доминировала над пейзажем. Когда я шел по тропинке, мое внимание привлекла гора цветов, заваленных увядшими букетами. Он лежал под странным углом на лужайке, примерно в десяти футах от башни. Позади него показалась вторая стопка, сложенная таким же образом. Итак, здесь умерли жена и сестра Ади. Я поднял глаза и оценил ужасную высоту.


Насильственная смерть не всегда бывает быстрой. Редко бывает тихо. Это отвратительный момент - превращение говорящего и думающего человека в скомканный, скомканный предмет на земле. И есть кровь. В одном человеческом теле может содержаться больше крови, чем можно себе представить. Он окрашивает землю еще долго после того, как тело сняли. Кто-то залил пятна цветами, словно мягкие лепестки каким-то образом смягчили шок от падения.


Башня возвышалась, бесшумная, неподвижная. Богато украшенное готическое здание с резными контрфорсами на каждом углу было пристроено к библиотеке и общественному читальному залу. Я вошел под башню в сводчатый вестибюль с арками с трех сторон. В тени под высоким каменным потолком было заметно прохладнее.


Впереди было два отдельных входа: один под углом вправо, ведущий к башне. Прямо впереди был читальный зал библиотеки. Я вошел первым. Витражи изогнуты с одной стороны, их заостренные арки придают комнате ощущение потустороннего. Книжные полки стояли, как часовые, а длинные столы раскинулись по всему полу. Была занята треть деревянных стульев.


«Я ищу мистера Апте», - сказал я у стойки, и меня направили к пожилому библиотекарю.


Он увидел меня и напрягся. Я так влиял на людей. «Армия» прошла независимо от моей одежды. Я подумал, что если слежка станет моим новым призванием, то анонимность может ему пригодиться.


«Я Апте», - сказал он, произнеся это «Апте». Шафрановый шарф свисал с его шеи, поверх курты до колен и мешковатых брюк. Неопрятные белые волосы вились вокруг его головы, образуя неуклюжий ореол.


Я представился, упомянул женщин, умерших в октябре прошлого года, и спросил: «Вы были здесь в тот день?»


Сняв проволочные каркасы, он кивнул. «Сахиб, я был за этим самым столом, когда это случилось».


«Расскажи мне, что ты видел».


Он потер подбородок. «Я видел … нет, сначала я услышал звук, ужасный удар». Он трогал предметы на своем столе, не глядя на них. Да, подумал я, вот звук, звук, который никто не забудет, сотня мягких фунтов ударяется о землю.


Он продолжил: «Я вместе с другими поспешил на улицу, и что за зрелище. Бедная дама лежала прямо у вестибюля - вы видели цветы?


Я потянулся за своим блокнотом. "Сколько было времени?"


«Часы пробили четыре часа».


Я посмотрел в сторону вестибюля башни. «Сколько времени потребовалось, чтобы добраться до нее?»


Он указал на расстояние, всего пятьдесят футов. "Несколько секунд?"


"А потом?"


Он поморщился. «Я видел, как она лежала на боку, искривленная…»


«Кто-нибудь рядом с ней?»


«Нет, сахиб. Я пришел первым, встал на колени, увидел, что она мертва. Вокруг толпились люди ».


«Как вы узнали, что она мертва?»


Апте поморщился. «Была кровь, сахиб. Я закрыл ей глаза. Я знал молодую миссис Фрамджи. Ей нравились Шекспир, Байрон, Вергилий. В основном классика.


Он закрыл Бачу глаза. Я спросил: «Она была в очках?»


"Очки?" - удивился он. «Нет, сахиб».


"Что произошло дальше?"


«Вскоре после этого, через две или три минуты, сахиб, вторая девушка упала на землю. В двадцати футах! Ужасный звук. Люди кричали и собирались вокруг. Я пошел к ней. Она была жива несколько секунд ».


Все это было последовательным. «Кто-нибудь видел, как они падали?»


«Да, сахиб. Фрэнсис Энти, клерк, который часто ходит в университет ».


Фрэнсис Энти, ключевой свидетель обвинения. Я решил вскоре допросить его. Затем я стал искать способ разместить Манека и его сообщников на месте происшествия.


«Вы поднялись на башню после того, как упала вторая женщина?»


«Да, сахиб, через несколько минут». Его голова моталась из стороны в сторону.


«Вы были первым, кто поднялся?»


«Мы подождали, пока приедет полиция, потом несколько из нас вместе поднялись. Банковский служащий Энти, два полицейских и я.


"Что ты нашел?"


«Ничего, сахиб! Там не было ни одного."


Я нахмурился. Разве Ади не говорила, что там нашли кошелек Бачи?


"Ничего такого? Вообще никаких предметов? "


"О, да. Был тканевый кошелек. И туфлю. Только один."


Один ботинок. Это наводило на мысль о нечестной игре. Другой был найден у стопы Бачи. «Галерея ведь не топовая? Кто-нибудь поднялся полностью? »


Апте кивнул. «Колокольня, да, но она всегда заперта. Подошла полиция ».


Я прочитал их отчет - ничего лишнего. «Что ты делал дальше?»


«Сахиб, я вернулся, да? Я был ужасно расстроен. Люди все еще толпились снаружи ».


А теперь подожди. Если негодяи вышвырнут дам из галереи, они не смогут там оставаться, так как наверху бродят свидетели. Куда они пойдут? Читальный зал опустел после первого падения. Неужели негодяи присоединились к толпе со стороны башни? Наверняка кто-то видел, как они спустились?


«Вы вернулись в библиотеку? Что ты нашел?"


Глаза сузились, Апте вытер очки. «Здесь сидели двое мужчин, джентльмен и его слуга». Он указал на столик у окна. «Они спросили меня, о чем кричали».


Действительно! На улице шум, а они остались дома?


"Который это был час?"


«Почти пять часов, сахиб».


«Как они выглядели?»


Он не мог вспомнить.


«Западная одежда или индийская?»


«Сахиб, индиец, я думаю, я не могу быть уверен».


Апте сказал, что больше ничего не помнит. Я продолжил исследование, но безрезультатно. Поблагодарив его, я повернулся к фойе, собираясь подняться на галерею, на место преступления. Что бы ни довело женщин до смерти, вот где это и произошло.




ГЛАВА 8.


БАШНЯ


Библиотекарь проводила меня до вестибюля, где башня возвышалась над нами на резных колоннах, переходивших в высокие каменные арки. Я попрощался, но Апте со мной не покончил. Седые волосы, взъерошенные непослушным ветерком, он спросил: «Где ты говоришь, что работаешь, друг?»


«Коричневый и…»


«Батливала», - радостно ответил он. Удовлетворенный этими полномочиями, он жестом указал мне на каменную ступеньку неподалеку. Когда мы сели, прозвучал глубокий звонок, за которым последовала короткая мелодия и две срочные ноты. Они звонили над нами близко, кричали, как-то увещая меня.


Взглянув вверх, библиотекарь спросила: «Вы знаете, почему ее называют башней Раджабай?»


"Нет."


«Он был подарен Премчандом Ройчандом, мать которого, Раджабай, была слепой. Он построил его, чтобы она знала время. Он звонит каждые четверть часа ». Апте заколебался. «Сахиб, есть еще кое-что. Я не знал, кому сказать. Я вспомнил об этом после суда, но было уже поздно, да? Юная миссис Фрамджи - такая хорошенькая леди. Она часто приходила сюда ». К моему удивлению, он упомянул спор между леди Бача и неизвестным мужчиной.


"Аргумент? Вы можете это описать? »


Старик почесал в затылке. «Она села напротив мужчины, расстроенная. Голос ее был резким. Понимаете, это привлекло мое внимание. Другие тоже заметили. Она была такой доброй и тихой мисс. Мужчина держал ее за запястье. Когда я подошел к ним, он ушел ».


Держа ее за запястье? Она пыталась ударить его? "Когда это произошло?"


Лицо библиотекаря нахмурилось. «Это было за несколько недель до смерти женщины».


"Как он выглядел?" Это было ближе всего к тому, что могло быть за этими странными происшествиями.


«На нем было зеленое пальто. Это все, что я помню.


Зеленый - цвет достаточно необычный, чтобы навсегда остаться в его памяти. «Вы видели его раньше?»


«Я думаю, он был одним из двух мужчин, оставшихся в библиотеке в тот день, когда умерли женщины. Я не уверен, я был потрясен ... И еще кое-что ... Плечи Апте сгорбились от ветра, который собирал листья и кружил их, как несчастные призраки. «В тот день в холле что-то оставили».


«В день ссоры?»


«Нет, сахиб, в день смерти женщин».


"Какие?" - нетерпеливо спросил я.


«Два куска черной одежды, - сказал он, - я отдал их тряпке на следующий день. Ничего подобного, да? Просто старая одежда, оставленная под читальным столом ».


"Мужская одежда?"


«Я не проверял. Ткань была рваной и разорванной ».


«Где эта тряпка? Вы могли бы его найти? »


Увы, Апте отдал одежду бродячему парню и не мог сказать, где он может быть. Итак, вещественных доказательств нет. Сдерживая разочарование, я поблагодарил его. Аргумент, свидетелем которого он стал, был многообещающим. Кем был мистер Зеленое Пальто? Я не знал, что делать с брошенной одеждой и связано ли это с дамами. Он отмахнулся от моей благодарности, вскочил на ноги и попрощался.


Заметив тощего Хавильдара на табурете в тусклой неровной одежде, я указал на лестницу, изогнутую чугунную ступеньку, ведущую в темноту, и спросил: «Хавилдар, галерея заперта?»


Он таращился, споткнулся о ноги и уронил ключи. Придя в себя, он поспешил повести меня наверх. Я сделал несколько замечаний, пока мы поднимались, но все, что он сказал, было: «Ха!» Поскольку «ха» на большинстве местных языков означает «да», это не сразу показалось мне странным.


«Когда они приехали, дамы?»


«Ха».


"Вы их подняли?"


«Ха».


«Почему ты не остался с ними?»


«Ха».


Озадаченный, я последовал за ним по узкой винтовой лестнице, чувствуя затхлый запах крысиного помета. Недовольный нашим искрометным разговором, я решил расспросить его в галерее.


Сквозь два узких окна лучи света пробивались сквозь тьму и падали на нас. С лязгом шагов мы прошли через дверной проем, ведущий на балкон первого этажа, где было сообщено о ссоре с Манеком. Наконец защелка скрипнула, дверь распахнулась, и мы вошли в залитую солнцем галерею. Когда охранник начал уходить, я схватил его за руку, намереваясь засыпать его вопросами.


Перемена в парне была ужасной. Он съежился и причитал, и я не мог понять этого.


«Хорошо, хорошо». Я отпустил бедного дурака, который дрожал в своей мешковатой одежде, но не собирался уходить. Я попробовал еще раз на хиндустани. «Как часто женщины приходили сюда?»


В ужасе он казался неспособным говорить. Он думал, что я полицейский? «Ха-ха». Его голова качнулась, руки сложились в мольбе. Он не понял? Возможно, Ади сможет мне перевести.


«Ватсон мне все-таки нужен», - подумала я, позволяя испуганному парню споткнуться. Моя жалость сменилась разочарованием. Это был идеальный свидетель, находящийся точно в месте и в момент совершения преступления, но он был неуклюжим идиотом.


На галерее меня окутал теплый ветерок. Именно здесь это произошло - дамы стояли на этой самой галерее у парапета высотой по пояс.


Решив исследовать пространство с холмсовской тщательностью, я внимательно осмотрел вход. Дверь запиралась изнутри башни. Когда я повернул дверной косяк, скрипнул железный засов. Я провела пальцами по дереву, чувствуя острые края. Холмс нашел бы дюжину улик. Я обнаружил только несколько темных ниток, зацепившихся за дверной косяк. Сложив их в лист бумаги, я спрятал в кармане.


Я предположил, что верх парапета был закругленным, а не плоским, чтобы посетители не садились на него. Как могла миниатюрная леди Бача преодолеть это? Если бы она прыгнула, ей пришлось бы перелететь через эту стену. В сари?


Я рыла каменный пол в течение часа, получив солнечный ожог и раскалывающуюся спину. Там, где парапет переходил в неровный пол, что-то привлекло мое внимание - единственная белая бусинка, такая маленькая, что мне пришлось выдернуть ее кончиком ножа. Этот крошечный объект я тоже спрятал.


Затем я посмотрел вниз во всех четырех направлениях. С одной стороны стояли цветочные памятники. Я внимательно изучал камни в стене, но они не открыли никаких секретов.


Под небом и облаками город простирался подо мной пестрым ковром промышленности. Справа холм Малабар вздымается зеленой волной, в которой находится особняк Фрамджи. С другой стороны, судовые краны, как уродливые аисты, вздымались над кораблями, ожидающими груза. В двухстах футах ниже студенты бродили по университетской лужайке. Тихая сцена.


Пока я стоял там, любой на территории или на прилегающих дорогах, безусловно, мог меня видеть. Здесь, на краю галереи, можно было увидеть бедственное положение девочек, но, стоя у внутренней стены, я не мог ни видеть землю, ни слышать звуки внизу. Да и там меня никто не мог увидеть. Могу ли я быть услышан? Я проверил это.


«Привет! Привет! » - крикнул я из-за двери. Я выглянул через парапет, но никто не поднял глаз.


«Привет!» - повторил я, теперь уже у парапета. Несколько удивленных лиц повернулись. Башня была не такой изолированной, как я себе представлял. Если бы леди Бача или мисс Пиллоо кричали, их бы услышали. Но библиотекарь ничего не слышал.


Так почему же дамы не кричали?


Я вздохнул. Что я узнал? Черные нити застряли в двери? Неизвестно, когда они зацепились, поскольку башня открылась для публики. Эта крошечная белая бусинка могла выпасть из чего угодно: детской игрушки или украшения.


Память коснулась моей кожи холодным пальцем. Постойте, разве я недавно не видел что-то подобное? Где? Когда я остановился на железной лестнице, звук моего дыхания наполнил мрак. Я ждал, ища в своей памяти. И ничего не нашел. Я спустился вниз по лестнице с растущим разочарованием. Это не было игрой. Действительно ли я справился с этой задачей?




ГЛАВА 9


НОВОЕ ДОПОЛНЕНИЕ


Вернувшись в тот вечер с башни с часами, я поднялся на Малабарский холм через Висячие сады. У задней дороги к дому Ади были покрытые мхом стены и нависающие лианы. Он предлагал уединенный участок, способствующий созерцанию.


Я нашел два доказательства на месте преступления, крошечную белую бусинку и несколько черных ниток, но не смог связать их с женской смертью. Холмс всегда хотел быть первым на месте происшествия. Я отставал на несколько месяцев. После трагедии библиотекарь увидела в библиотеке двух мужчин, джентльмена и его слугу, обоих безымянных. Некоторая черная одежда, найденная под столом, выброшена. Дальше было нечего. Я все думал - почему женщины не позвали на помощь? Мне было необходимо допросить клерка Фрэнсиса Энти, который видел, как женщины падали, и выяснить, кто был с ними в то время.


Когда я проходил мимо кухни, особняк Фрамджи суетился, повара все взволновались. Дочь Джиджи-бай поспешила с тарелкой.


«Салам, сахиб», - сказала она взволнованно. У Фрамджи гости обедали?


«Чирио», - ответил я и поднялся по задней лестнице в комнаты Ади, где планировал спрятать доказательства, а затем спуститься и представиться перед тем, как вернуться в свою комнату для аренды на Форгетт-стрит.


Когда я вошел в комнату своего клиента, из окна отвернулась молодая леди, силуэт на фоне света. Солнечные лучи поймали волосы, которые были собраны и уложены на ее голове. Свечение очерчивало фигуру, которую я знал по портрету покойной жены Ади.


"Ой!" - сказала леди Бача, прижимая к губам руку в белой перчатке. На ней было синее атласное вечернее платье. В ее серьге вспыхнул бриллиант.


Подождите, леди Бача мертва. Я мечтал? У меня перехватило дыхание, и в комнате стало темно.


«Капитан Джим!» - сказала Ади позади меня. «Вот, мужик!» Он подвел меня к месту. Несколько мгновений спустя он сунул мне в руку бренди.


«Познакомьтесь с Дайаной», - сказал он, включая газ. «Она прибыла сегодня днем ​​на« Ocean Queen » из Ливерпуля».


Я почти ничего не слышал после его первых двух слов. Итак, это была его сестра Диана.


«Ах! Так лучше, - сказал он. Ослепительный в черном смокинге, белом жилете и галстуке, он улыбнулся, что, по моему мнению, означало, что я больше не похож на мертвую рыбу.


Я издал слабый звук и выпил. Укрепившись, я поднял глаза и увидел, что она смотрит на меня с удивлением и любопытством.


«Когда вы в последний раз ели, капитан?» - спросила Ади.


Я потер лоб. «Завтрак, сэр. Я в порядке."


Он посмотрел на Диану, и они обменялись взглядами - языком, предназначенным для братьев и сестер, загадочным для таких, как я, у которых их не было. Я наблюдал, как они разговаривают быстрыми отрывками, завершают предложения друг друга, оживленные в компании друг друга. Сидя напротив меня, кожа Дианы сияла на темно-синем вырезе. Тонкие руки упирались в невероятно узкую талию. Ее лицо двигалось и текло вместе с ее мыслями, притягивая своей симметрией и очарованием. Когда она поймала мой взгляд, ее взгляд был таким же прямым, как и у Ади.


Вежливость потребовала, чтобы я сделал несколько замечаний. Как я ни старался, мне нечего было сказать.


Ади подошла к двери и потянула за ручку звонка.


«Капитан, кем я был, по-вашему?» - мягко спросила она.


Возможно, я покраснел. Взглянув на портрет леди Бачи, я покачал головой.


Глаза Дианы расширились от понимания. "Ах." Она улыбнулась, необыкновенная сладость ее взгляда удерживала меня в неподвижности. Повернувшись к Ади, она сказала что-то об ужине.


Я слышал его голос на расстоянии и ее быстрый ответ. Она не заметила моей глупой ошибки. Почему? Это не было секретом. И все же любезность ее жеста, его грация не ускользнули от меня. Я вздохнул и сосредоточился на их разговоре.


Оба молодых человека звучали очень изысканно. Я вырос в армии в окружении британских офицеров. Мой командир, полковник Саттон, проявлял ко мне особый интерес и часто посылал за книгами. И все же я оказался в невыгодном положении из-за стремительного подшучивания этих двоих.


После еще одного тихого разговора с сестрой Ади спросил: «Ты останешься на ужин?»


«Я думаю, что нет, сэр». Я скривилась, глядя на свои брюки, моя одежда едва подходила для утренней комнаты. Но у Ади этого не было. Он послал носильщика сделать приготовления.


Пока мы ждали, он рассказал Диане о нашем расследовании, перечислив мои действия и наши выводы о пропавших без вести очках. Итак, Диана должна была стать частью нашего внутреннего круга. Она внимательно слушала, вставляя вопросы, обнаруживающие быстрый интеллект. Братья и сестры казались похожими не только во внешности и манерах. Когда она ответила на его замечания на беглом гуджарати, я начал рассматривать ее добавление как тактическое преимущество.


Слуга Ади принес несколько одежд. Когда он проводил меня в прихожую одеваться, я задавалась вопросом, чьи они. К моему удивлению, он последовал за мной, показывая на меня, чтобы я примерил их. Я согласился, немного позабавившись, обнаружив, что брюки были либо слишком короткими, либо слишком широкими. Парень кудахтал и снимал мерки.


«Очень хорошо, сахиб, я изменю», - сказал он с сильным местным акцентом. Он отложил белую шелковую рубашку и черное пальто и снял брюки.


Когда, одевшись, я вернулся к братьям и сестрам и выразил свою благодарность, Ади отмахнулся. Диана, похоже, тоже ничего об этом не думала. Повседневный подход Фрамджи к этим тонкостям меня озадачил. Я чувствовал, что мной так ловко управляют, что даже не замечал этого.


Ужин был формальным мероприятием, во время которого я мало говорила, да и не нуждалась в этом, так как Ади и Диана вели оживленный разговор. Удовлетворение Бурджора достижениями старшей дочери было очевидным. В этот вечер он возглавлял семейный стол в большой сине-черной тунике и шляпе, похожей на тюрбан. На другом конце сидела мать Ади, хрупкая женщина в белом сари. Вокруг нее собрались мальчик лет десяти в красной куртке, напоминающей армейскую форму, и две кудрявые маленькие девочки.


Мать Ади разделяла его острые черты, такую ​​же прямоту. Морщинки горя пробегали по ее желтоватым щекам. Меня представили ей просто как «капитана Джима, друга Ади».


«Добро пожаловать, капитан», - сказала она, ее узкое лицо почти не показало. На серебряной цепочке на ее шее были изображены два теперь знакомых лица, леди Бача и мисс Пиллоо.


После обеда маленьких детей отправили спать, несмотря на их мольбы. Взрослые переехали в парадную гостиную, шикарную комнату, оклеенную синими обоями и белыми лепными украшениями. С одной стороны доминировал рояль, застекленные шкафы. Диана и ее мать сели рядом.


Бурджор в приподнятом настроении налил хереса в сверкающие хрустальные шары и протянул мне один. Он хлопнул сына по спине, улыбаясь.


Эта сцена вызвала у меня странную боль в горле. У меня никогда не было бы такого отца, который ударил бы меня по плечу и потребовал бы меня. Я напрягся, когда Ади и его отец по одну сторону, а дамы по другую. Мне не место среди этой домашней элегантности. Я бы ушел.


«Почему ты это делаешь, Ади?» Резкий голос матери прорезал подшучивание.


«Ой, мама!» Диана поморщилась. «Мы решили рассказать вам, потому что вы должны знать, что происходит. Ади имеет право знать правду ».


"Это что-нибудь изменит?" Цвет ее матери повысился с приливом ее голоса. "Все окончено! Ради бога, Ади. Отпусти ее!"


Мой клиент стоял, положив руки на бок, стоически, как бюст молодого лорда Нельсона.


«Мама», - вздохнул он, затем повернулся ко мне, сдерживая эмоции. «Что мы знаем, капитан?»


Напомнив о своей роли, я собрал все доказательства.


«Вряд ли это будет самоубийство, сэр, - осторожно начал я, - отчасти потому, что дамы не упали одновременно. Если бы они по какой-то причине планировали прыгнуть, они бы столкнулись с этим вместе ».


Я говорил о том, как очки, которые всегда были на лице леди Бачи и теперь явно отсутствовали, заставили меня поверить в то, что кто-то хотел скрыть ссору.


"Так это было убийство?" Голос миссис Фрамджи дрожал. «Кто-то убил моих детей?»


Ряд фактов сразу встал на свои места. Я сказал как можно мягче: «Скорее всего, двое мужчин, хотя третий, возможно, держал дверь».


Ади уставился. У меня не было времени сообщить ему об этом.


«Продолжайте, капитан, - сказал он.


«Смотровая галерея окружает башню. Сегодня утром я заметил, что один ... нападавший не мог удержать двух активных девушек, так как они просто отступили бы по галерее и сбежали. Так что их должно быть больше одного ».


"Два?" - спросила Диана. «Или больше двух?»


Я считал. «Если бы их было трое или больше, их бы заметили, поднимаясь на башню. Трое, конечно, могли ... ах, удержать дам, и их ничто не сдерживало. Итак, два.


«О, дитя!» Лицо миссис Фрамджи сморщилось, голова упала на руки. Ее голос повысился, пронизанный рыданиями. «Я запретил им гулять в одиночку! Каждый день я читаю в газетах … пропадают молодые женщины. Они не слушали. О, мой Пиллоо, мой Бача ».


От ее жалоб Бурджор поморщился. «Посмотрим, что обнаружит капитан. А теперь пойдем, милый, уже поздно. Он помог своей жене подняться на ноги.


Мы стояли, Диана смотрела вслед своим родителям, с нежностью и печалью в наклоне головы.


Через мгновение Ади сказала: «Хорошо. Что дальше?"


Я вытащил свой блокнот.


«Мисс», - сказал я Диане. - Вы знали Манека, парса, который предстал перед судом? Вы когда-нибудь встречались с ним?


«Ой», - сказала она, откинувшись на диван. «Мы знаем его, Пиллоо и меня очень давно».


Ади выглядела столь же изумленной, как и я.


"Пожалуйста, объясни."


Сделав вдох, Диана начала: «Капитан, у нас было беззаботное детство. Грандиозные поездки в карете, по новой дамбе или по морю. Помнишь, Ади? Как я любил ходить на скачки! Там мы с Пиллоо встретили Манека.


Я сказал: «Расскажи мне о нем».


Диана извлекла из кармана тонкий серебряный футляр и поиграла с ним, сказав: «Дядя Манека владеет фруктовыми садами недалеко от Бомбея. Он продает в гостиницы и заведения через ряд агентов. Манек - один из них ».


"Где он живет?" Я знал, что Манек перебрался в Матеран, горную станцию, где солдаты часто восстанавливались, но надеялся найти больше улик в своей резиденции в Бомбее.


«Он поселился в гостевом доме на Рипли-стрит. Думаю, им управляет вдова-христианка ».


- Вы с Пиллоо когда-нибудь его там навещали?


"О нет. Мы бы никогда этого не сделали. Он холостяк. Но моя портниха на той же улице. Мы часто встречали Манека мимоходом ».


Пока я записывал это, Ади спросила: «Что дальше, капитан Джим?»


Я рассмотрел свой список. Вопросы множились на каждой странице, но у меня было мало лидов.


«Сэр, я спросил Апте, слышал ли он, чтобы кто-нибудь звал на помощь, прежде чем леди Бача или мисс Пиллоо упали. Он ничего не слышал. Теперь он был в помещении, когда леди Бача упала. Следующим я встречусь с Энти, так что спрошу и его тоже - он слышал крик одного из них?


Ади сказала: «Сразу после смерти Бача … часы пробили четыре. Вскоре после этого Пиллоо упал.


"Право!" Я сказал: «И в суматохе было бы трудно услышать мисс Пиллоо. Но леди Бача?


Ади покачал головой, широко ладони.


«Значит, когда Бача упал, снаружи был только Энти», - сказала Диана. Потом ее глаза заблестели. - Вы сказали «Леди Бача»? Когда она стала пэриской? »


Увидев, как плечи Ади расслабились от ее нежных поддразниваний, я улыбнулся.




ГЛАВА 10.


КЛЮЧЕВЫЙ СВИДЕТЕЛЬ


На следующий вечер я посетил Фрэнсиса Энти, банковского служащего, на показаниях которого было сосредоточено судебное разбирательство. Ничем не примечательный мужчина средних лет с редкими маслянистыми волосами, разделенными на пробор, Энти сдержанно пригласил меня в небольшую гостиную. Его жилище было обставлено просто. Старые вещи, обтянутые тканью с цветочным рисунком, означали небольшой, но хорошо управляемый бюджет. На оббитой керамической раме были изображены два маленьких мальчика и их мать. Два мальчика лет шести убежали по его команде.


После того, как я представился - Браун и Батливала, расследование дела Фрамджи и т. Д. - я спросил, сильно ли изменил его жизнь суд.


«Не совсем», - сказал он. «Мой распорядок дня не изменился. Копируйте файлы, готовьте письма и так далее ».


Энти, казалось, был доволен скромными канцелярскими обязанностями. Заметив мое пристальное внимание, его взгляд сузился. «Кто вас послал, вы сказали?»


Энти был резок. Я сразу понял, почему суперинтендант Макинтайр нашел в нем такого надежного свидетеля. «Браун и Батливала. Меня пригласили навести справки, - повторил я.


Прежде чем он смог возразить, я начал задавать ему вопросы, объясняя ему его заявление, записанное суперинтендантом Макинтайром. Все дело против Манека держалось на его счету. Действительно ключевой свидетель!


"Мистер. Энти, что ты видел двадцать пятого октября?


С недовольным видом он откинулся на старое кресло с подголовником. «Я был за пределами библиотеки, шел к входу в башню с часами, вы знаете? Я слышал спор - на повышенных тонах. Я увидел троих мужчин на балконе первого этажа - он выходит в читальный зал. Я был чуть ниже, понимаете?


Я написал быстро. Если это правда, вот, наконец, расписание того дня.


"Вы слышали, что было сказано?"


Он сдвинулся. «Нет ... сейчас не припоминаю конкретных слов».


Я внимательно наблюдал за ним. "В какое время это было?"


«Вскоре после трех пятнадцати».


Это было интересно. Дамы не могли добраться до башни раньше трех сорока.


«Вы уверены в этом?»


«Часы только что пробили четверть часа».


«Вы могли видеть их лица?»


Он кивнул.


"Кто это был?"


«Манек-слесарь - спорит с двумя ходжами-мусульманами. Я их не знал. Я видела мистера Манека в библиотеке. Мы говорили мимоходом. Утро, погода и все такое ».


«Эти двое мужчин - откуда вы узнали, что они ходжи?»


«Их одежда. Длинный курта-хамиз в индийском стиле. Их тюрбаны.


«Не могли бы вы их опознать?»


"Нет. Оба были выше мистера Манека.


«Вы видели их на суде?»


Его лицо закрылось. "Нет."


Теперь он казался раздражительным, поэтому я сменил направление. «Во время ... ссоры, свидетелем которой вы были с земли, вы вообще видели дам?»


«Нет, конечно. Но я ясно видел мистера Манека. Один мужчина схватил его за воротник и тряс его ».


Полиция зафиксировала внешность Манека растрепанным, отметив его рваное пальто. Я подумал о чопорном поведении Энти. Хотя его показания были последовательными, они сделали Манека лжецом, поскольку Манек утверждал, что не знает двух других вообще.


"Что произошло дальше?"


«За несколько минут до четырех я вышел из библиотеки. Когда первая женщина упала, я был прямо там, в тридцати футах от тропы ». Он поморщился и покачал головой.


Это был самый близкий мне рассказ очевидца о гибели женщин. Он ушел со сцены или остался? «Вы вызывали полицию?»


"Нет. Я не знаю, кто им звонил ».


Мои следующие вопросы либо подтверждали тот путь, которым я следовал, либо вообще направляли меня на другой путь. «Ты что-нибудь слышал до того, как она упала?»


Он покачал головой. "Я не."


«Ни криков, ни призывов о помощи?»


"Никто."


- И после того, как она… э… упала, мисс Пиллоо все еще была на галерее. Вы что-нибудь слышали?


«Когда она упала, сэр, все вокруг закричали. Я был шокирован. Я пошел к бедной даме. Люди толпились. Какая путаница. Вызывая вопросы, восклицая ».


Я внимательно наблюдал за ним. "Что ты сделал?"


«Я пошел к ней. Она лежала на боку. Апте из библиотеки добрался до меня. Мы встали на колени с обеих сторон ». Он поморщился. «Кровь сочилась … вокруг ее головы».


Я усвоил это. «Вы видели, как мисс Пиллоо упала?»


«На самом деле я этого не делал! Я пытался найти пульс на запястье первой женщины ». Он вздрогнул и вытер лоб шарфом. «Это был ужасный звук прямо у меня за спиной. Так близко."


Я вспомнил, что мисс Пиллоо упала в двадцати футах от башни. Было бы очень близко. Так что, возможно, женщины упали не с одной и той же точки галереи.


«Во что они были одеты?» В полицейских отчетах упоминалась порванная одежда - насколько она была в беспорядке? Неужто капля в воздухе не могла разорвать одежду, как утверждала защита?


«Первая женщина, Бача Фрамджи, носила желтое сари и блузку. Он был распутан, но она была полностью одета. На второй девушке были свободные брюки, порванные в коленях. Куртка была застегнута. Разорвана … в плече ».


Брюки на женщинах? Это было необычно, очень современно. Возможно, мисс Пиллоо боролась дольше, что отразилось на большем беспорядке.


«Вы смотрели вверх? После того, как мисс Пиллоо упала?


"Нет, сэр. Она была жива. Я видел, как у нее шевельнулись веки… - он поморщился.


"Она говорила?"


"Нет."


«Вы могли прочитать по ее губам?»


Его брови приподнялись. Раньше об этом никто не спрашивал.


"Нет, сэр. Ее губы не двигались. Она дрожала … содрогалась ». Его губы сжались от волнения.


Я спросил его о его последующих передвижениях, с которыми он видел и разговаривал. Он настаивал на том, что не может опознать людей-ходжа, но без колебаний назвал Манека. Это свидетельство могло отправить Манека на виселицу. Кто-то подкупил или принуждал?


Закрыв свой блокнот, я сказал: «Спасибо, мистер Энти. Последний вопрос. Вы бываете на скачках? »


"Нет, сэр! Азартные игры - это грех ».


Это был дальний выстрел, и он попал в цель. Если его показания были надуманными, я не видел никаких доказательств этого.


«Я достаточно долго скрывал тебя от твоей семьи. Могу я поблагодарить миссис Энти за ее снисходительность? »


«Моей жены нет дома». С растерянным видом он встал. "Если нет ничего другого?"


Не дома, так поздно вечером? Как странно. Возможно, он имел в виду, что ее «не дома» для меня.


«Миссис Энти нездорова?» - спросил я, все еще сидя.


Пораженный, он сказал: «Плохо? Нет. Она навещает свою сестру в Пуне.


"Папа?" - раздался детский голос из внутренней комнаты.


Когда Энти извинился, я поднялся за шляпой. Рядом со стопкой неоткрытых писем лежал клубок скомканной бумаги. Не долго думая, поднял.


Услышав возвращение Энти, я бросил обрывок в карман, пожал ему руку и ушел. Хотя в его показаниях Манек был обвинен во лжи, он также противопоставил Манека двум мужчинам, возможно, в защиту женщин. Неудивительно, что сообщество парсов разделилось из-за Манека: одни были категорически против него, а другие считали его героем.


Вернувшись в свою унылую аренду на Форгетт-стрит, я обдумывал интервью. Энти не упомянул четырехчасовые колокола. Понятно, в суматохе. Он был свидетелем спора, в котором было разорвано пальто Манека. О чем это было? Манек попал под подозрение из-за его неопрятного вида и «задыхающегося дыхания». Ссора объяснила его порванную одежду, но как насчет остального? Неужели задыхание означало напряжение? Или это был стресс? В конце концов, он знал девушек из Фрамджи.


Библиотекарь сказал, что после прибытия полиции он сопровождал Энти и двух констеблей в галерею. Enty согласился. Он казался искренним, но что-то не давало мне покоя, как фигура, которую можно увидеть краем глаза, которой нет, когда смотришь снова. Казалось, он поспешил к концу моего интервью, желая, чтобы я ушел. Почему?


Керосиновая лампа тускло освещала мои ветхие квартиры на заброшенном складе. Пекарня была закрыта, но в воздухе все еще стоял мягкий запах хлеба, напоминая мне, что я не ел. На память пришел вчерашний ужин, а вместе с ним и Диана - тот первый взгляд на нее на закате. Когда я принял ее за привидение, она была на удивление доброй.


Я убрал свой блокнот, чтобы раскатить кровать, чувствуя себя угрюмым. Прекрасная одежда, в которой я была вчера вечером, лежала на стуле, с белоснежными манжетами и атласным галстуком, накинутыми поверх безупречно скроенного смокинга, совершенно неуместна на моем пыльном складе. Заимствованные наряды, просто маскировка. Неважно, меня наняли для выполнения задания, и я его выполню.


Когда я раздевался на ночь, мои мысли вращались все более узкими кругами. Кем были двое ходжа-мужчин, Бехг и Акбар? Ни Энти, ни библиотекарь Апте не опознали их. Так у кого было? Согласно показаниям Энти, в компанию Манека попали два неизвестных ходжа. Почему Манек это отрицал? Конечно, он должен знать, что это подорвало его авторитет? Пришло время допросить его.




ГЛАВА 11


ДАВАЙ ПОМОГУ


На следующее утро Диана сказала: «Капитан, позвольте мне помочь в расследовании».


Придя рано, меня направили в столовую, где она пригласила меня поесть. Ади и его отец еще не пришли на завтрак. Удивленный ее настойчивостью, я отложил красивое блюдо с крыжовниковым вареньем.


Сидя очень прямо, она сказала: «Ади сказала, что вы допрашиваете свидетелей. Я могу помочь. Я говорю как на хиндустани, так и на гуджарати ».


Я не говорил на гуджарати, так как большую часть своей жизни я провел на севере с пенджаби и пушту. Сипаи и совары в моем полку говорили на урду и его близком родственнике, хиндустани. Я вспомнил, что тот стражник был бесполезен, потому что я не мог с ним разговаривать.


Заинтригованный, я спросил: «Мисс Диана, зачем вам это нужно?»


«Я бы хотела помочь», - сказала она, пытаясь безразлично. Затем она смягчилась. «Я постоянно думаю о Баче и Пиллоо. Я мог бы быть полезен Ади.


Я понял, что Дайану тоже не дает покоя трагедия. Маленькое чудо. И все же это не было занятием для хорошенькой молодой девушки.


- Вам будет очень скучно, мисс.


«Тебе нужен помощник, не так ли? В конце концов, у Холмса был Ватсон.


Итак, Ади поделилась с ней моим интересом к Конан Дойлю. Я послал ей кривую улыбку, развлеченную ее остроумием. «Доктор Ватсон был отличным стрелком, не так ли?»


«Ты думаешь, я нет?»


Это меня удивило. С каких это пор юных девушек учили стрелять?


«Мисс Диана, вы использовали револьвер?»


"Да. А вы? Вы настоящий стрелок? Она пристально посмотрела на меня, щеки ее побагровели. «В« Этюде алым » Ватсон составил список областей знаний Холмса и их недостатков. Предупреждаю, я сделаю то же самое! » Смех Дианы был струей воды по речным камням.


Я усмехнулся, глядя на ее разговорный прицел. «Я ужасный стрелок».


Кавалерия обучена обнажать сабли и атаковать. Но такая тактика использовалась редко. Чаще нас отправляли на быстрой лошади с посланием. Нас называли конной пехотой, которая должна была быстро передвигаться, спешиваться и стрелять. Но я сломал несколько пальцев в боксе - моя рука тряслась, прицелившись, из-за чего я плохо стрелял.


"Ой!" Глаза у нее были карие бархатные.


Захваченный ее игрой, я продолжил вопреки своему здравому смыслу. «Однако я занимался боксом. Не так уж и плохо на лошади.


Диана усмехнулась. «Конечно, вы были с Драгунами. Это кавалерийский полк. Знание географии? »


"Справедливый." Полковник Саттон настаивал на практическом знании ландшафта северной Индии, рек и предгорий Гималаев и северных племен. Я отбросил мимолетную вспышку памяти. Пыль и дым, тела на земле. Карачи.


Диана перестала намазывать тосты маслом, в ее глазах было беспокойство.


Когда я поднес чашку к губам, она продолжила. «Знаешь свою историю?»


«Я увлекаюсь военной историей, но не спрашиваю о королях Англии», - пошутил я, а затем успокоился. С ясными глазами и безупречной чистотой она не могла участвовать в этом. «Мисс Диана, это может обернуться довольно ужасно. Уверены, что хочешь присоединиться к охоте? »


Она взяла салфетку и нежным движением промокнула ее. "Довольно. Так меня наняли?


Я обнаружил, что мой разум обострился из-за напора и парирования нашего разговора. Никто не мог найти Диану просто красивым лицом. В то время как широко распахнутые глаза и розовые губы отвлекали меня, острота ее ума показалась мне полезным активом. Но все же детективную работу нужно делать не понаслышке.


«Я думаю, что нет, мисс».


Она изобразила этот идеальный рот, взгляд, который сказал мне, что я услышу об этом снова.


Работать. Я отполировал джем и тосты и вылил себе кофе. Услышав, что Ади рано ушел в класс, мы пошли в его комнату, мою штаб-квартиру.


«Какие они были, мисс Пиллоо и леди Бача?» Я спросил.


«Я действительно не знала Бачу, - сказала Диана. «Я был в Англии почти четыре года».


«Вы не были на их свадьбе?»


"Нет. Моя тетя в Лондоне заболела. Я остался ухаживать за ней и тоже пропустил свадьбу Пиллоо. Но какое-то время ее не отправляли к родственникам мужа, поэтому я подумал, что увижу ее до того, как она уедет.


Вместо этого Пиллоо умер до возвращения Дианы.


«Пиллоо был действительно высоким, костлявым. Мы все друг другу рассказали. Вряд ли это имело значение, что она двоюродная сестра. Я хотела сестру, и она тоже », - сказала Диана. «Но пока я был в Англии, она изменилась. Я мог сказать по ее письмам. Я ее больше не знал - уж точно не то, что ее беспокоило. Сжав губы, она скомкала в руке платок.


Неужто было больше? Ее взгляд упал с меня. Мне нужно заслужить ее доверие, прежде чем она это сделает.


«Мисс, если вы что-нибудь придумаете, вы скажете?»


Она обеспокоенно кивнула.


Из ящика Ади я извлек конверт с моими скудными уликами.


«В башне с часами я нашел это зацепившимся за дверь галереи». Я протянул ей конверт с завитком темных ниток.


Она взяла его, нахмурилась и осторожно взяла нитки. «Хлопок или лен. Слишком толстый, чтобы быть муслином, - сказала она, растирая обрывок пальцами.


«Он попал в осколки примерно в футе от пола. А на следующий день библиотекарь нашла под столом какую-то одежду. Черная одежда, порванная. Увы, выбросил их ».


Темные глаза Дианы расширились. «Вы думаете, что это произошло из-за той одежды. Мужская одежда? »


Я открыл в блокноте соответствующую страницу. «Апте не знал. Вернувшись в читальный зал, он увидел двух мужчин, читающих газеты. Они спросили о шумихе ».


«Капитан, это странно. Они слышали шум, но не погасли? »


Мне это тоже показалось странным. Эти двое вели себя так странно, что библиотекарь вспомнила о них несколько месяцев спустя. «У него создалось впечатление, что они были там все время.


«Читальный зал примыкает к башне с часами». Я взял карандаш и перевернул лист бумаги. Несколькими ловкими движениями я нарисовал квадрат, изображающий вестибюль башни. В одном углу я написал « Башня» , а рядом - « Читальный зал» .


Я коснулся диаграммы. «Их соединяет балкон этажом выше. Мужчины могли спрятаться в читальном зале, пока толпа не разойдется ».


Диана нахмурилась. «Почему они остались? Неужто они сбежат в суматохе? »


«Возможно, они хотели избавиться от этой одежды. Похоже, полиция приехала быстро.


«Так они были юристами?» - потрясенно спросила Диана. «В черной мантии?»


"Возможно. Апте не сказал, что это была за одежда. Мисс, взгляните на это. Я протянул ей листок с загадочной белой бусинкой.


"Ой!" Она поднесла крошечный предмет к свету. «Может быть бисероплетение из платья, но оно крошечное. Работа была бы очень хорошей. Где…?"


«Нашел в галерее».


Диана перевела дыхание. «О боже. Из одежды Бачи или Пиллоо?


Я сверился со своими записями. «На мисс Пиллоо была белая блузка и темные свободные брюки. Леди Бача была одета в желтое сари и блузку. Кто-нибудь из них был расшит бисером? "


Диана, задумавшись, прикусила губу. «Не думаю. Их одежду и вещи вернули Ади ».


"Ах." Я этого не знал. Помощь Дианы уже оказалась полезной.


Я открыл список свидетелей. «Осталось несколько интервью: группа детей, которые видели приходящих дам. Я уже встречался с Хавильдаром, но ничего от него не получил. Бедняга был очень напуган. Не уверен, что он говорил ни на английском, ни на хиндустани ».


«Капитан, вы хотите, чтобы я попробовал? Он мог бы говорить на гуджарати ».


«Если твой отец одобрит. И я еще не встречал Манека, обвиняемого в убийстве.


«О, капитан, конечно, Мэнек невиновен. Он ягненок, - сказала Диана. «Как кто-то мог подумать, что он способен на убийство? Самая глупая вещь, которую я когда-либо слышал! "


Она казалась очень уверенной.


«Мисс, приговор был безрезультатным. Недостаточные доказательства, не так ли? "


Она отмахнулась от этого. Покачав головой, Диана подошла к окну. На фоне белой балюстрады и темно-зеленых ветвей она создала очаровательную картину. «Манек не защищался. Не сказал ни слова. Почему?"


"Хороший вопрос. «Мы не должны строить теории, пока у нас нет всех доказательств - это искажает суждение, - сказал Холмс».


Диана изумилась: «Да ведь вы запомнили каждое слово».


Я усмехнулся, связывая пачку отчетов, чтобы взять с собой. "Некоторые из них. В больнице больше нечего было читать.


Она наклонилась ко мне. "Ой? Как долго вы там были?"


«Месяцы», - ответил я, сортируя папки. «Закончились материалы для чтения, и мне понравилась книга Конан Дойля, поэтому я прочитал ее несколько раз. Газеты, конечно, тоже пожирал.


Я почувствовал ее неподвижность и посмотрел вверх. Пятнистый солнечный свет коснулся головы Дианы, наклонившись, пока она слушала. - Капитан, - начала она, затем закусила губу, как будто неуверенно.


«Мисс, есть еще что-нибудь? Это может иметь отношение к этому делу?


Она осторожно отстранилась. «Я так не думаю».


«Райт, мисс, давай поговорим завтра».


Ее темные глаза были задумчивы, она смотрела, как я ухожу.




ГЛАВА 12


КТО БЫЛ БАЧА?


Поздно утром следующего дня я застал Ади в его комнате, одетого в элегантную белую рубашку и свежий черный пиджак. Обсуждения прошлой ночью предложили еще один мотив для посещения леди Бачи башни с часами. Планировали ли они с Пилло встретить любовника? Знала ли Ади о подобном увлечении? Как я мог это затронуть?


Когда я вошел, его глаза заблестели. «Капитан Джим! Ты был занят! Диана показала мне подсказки, которые вы нашли в башне.


«Доброе утро», - сказала Диана, наливая чай в хрупкий бело-голубой фарфор. Она казалась угрюмой. Я подозревал, что между братьями и сестрами только что возникли разногласия, и Ади победила.


Он развел руками. «Диана попросила … принять более активное участие в расследовании. Что вы думаете?"


«Лучше не надо, сэр. Это грязный бизнес ».


Оба брата и сестры обратились ко мне с похожими вопросами.


Я пожал плечами. «Что ж, сэр, мы считаем, что дамы были убиты. Это могло быть опасно, а?


"Действительно." Ади нахмурился. - Тогда еще одна причина.


Интересно, а что было первым? Очевидный ответ: это было неуместно, не так ли? Возможно, Ади отговорил Диану от общения со мной, старым армейским парнем.


Ее подбородок приподнялся. «Капитан, в Англии я встретил молодую индианку, мисс Корнелию Сорабджи. Она изучала право в Оксфорде! Она была назначена помощницей леди в палате опеки. Почему я тоже не могу сделать что-нибудь полезное? »


"Ах!" Я рассмотрел ее мятежный взгляд. Так что дело не в братстве с наемными работниками. «Может быть, когда ты устроишься? А пока мне нужен переводчик ».


Ее лицо прояснилось, братья и сестры переглянулись. Диана говорила: «Он со мной согласен»? Возможно, со временем я выучу их безмолвный язык.


Перейдя к делу, я расспросил Ади о женской одежде, возвращенной следователем, и узнал, что на ней нет бисера. Убежденный, что дамы что-то скрывают, я сказал: «Расскажите мне о леди Бача. Чтобы составить более четкое представление о ней ».


Ади кивнул и начал: «Ну, родители Бачи умерли много лет назад. Трагедия на море. Ее воспитывал дядя в Ути. В ее семье есть кофейни. Ими управлял ее покойный дядя.


"Когда он умер?"


"В прошлом году. Он был болен задолго до того, как мы с Бачей поженились. Он был заинтересован в быстром совпадении - чтобы о ней позаботились, понимаете.


Я написал: кофейная наследница из Ути . Предыдущий жених? Любовник?


- Долой это, капитан, - весело сказал Ади.


«Была ли она своевольна? Импульсивный?


«Боже, нет! Бача был чрезвычайно послушен. Но она была довольно прогрессивной ».


"Сэр?"


Ади сказала: «Она была против того, чтобы Пиллоо женился в таком молодом возрасте, но, знаете ли, это традиция».


Снова мисс Пиллоо. «Есть близкие друзья?»


«Боже мой, капитан, я бы не знал, с чего начать! Развлекали постоянно. Она часто встречалась с друзьями в Висячих садах или в университетском читальном зале ». Он замолчал, когда мрак башни с часами отбросил тень на его размышления, охваченный какой-то внутренней суматохой, знакомым аргументом, который оставил его в отчаянии.


"Политика? Мнения? » - рискнул я.


Ади пожал плечами. «Мы говорили о национализме, социальных реформах, исследователях…» - его лицо посветлело. «Баха однажды сказал, что Колумб, должно быть, был ужасно тщеславен, чтобы претендовать на все, что он нашел». Он усмехнулся, в тот редкий момент он выглядел как школьник. Но у его блестящей невесты была скрытая сторона. Почему она не позвала на помощь?


«Сэр, мне интересно, планировала ли она встретиться с кем-нибудь в галерее. Может, старый жених?


Удивленная, Ади сказала: «Невозможно, капитан». Он выдохнул, качая головой. «Я думал, что хорошо ее знаю, до этого».


Я отпустил это. Если бы у леди Бачи был любовник, Ади могла бы об этом не знать. Однако скрытная мисс Пиллоо согласилась бы. «Дамы знали друг друга раньше?»


«До того, как я вышла замуж за Бачу? Нет. Пиллоо был противоположностью Бачи - вообще никакого социального достоинства. Она редко присоединялась к нам на прогулках на эстраде ».


"Действительно!" Брови Дианы поднялись. «Перед тем, как я ушел в школу, мы с Пиллоо часто туда ходили! Мы были слишком молоды, чтобы танцевать, но могли смотреть часами. Дамы в изысканных платьях, лихие офицеры в форме, как сцены из « Гордости и предубеждения» ! Пиллоо понравилось.


Ах! Это была совершенно другая картина мисс Пиллоо. «Это интересно, мисс Диана. Однако в последнее время она была застенчивой, почти затворницей. Что изменилось? »


Лицо Дианы стало пустым. "Я не знаю."


Ади перевел взгляд с сестры на меня. "И я не."




ГЛАВА 13


RIPON CLUB


На следующий день я приехал и обнаружил, что в доме кипит жизнь. Как будто особняк Фрамджи очнулся от долгого сна, вазы заполнили холл цветами и папоротниками. Толстые шторы раздвигались, чтобы впустить солнце, и носильщики с широкими улыбками спешили по коридорам.


Накануне я узнал кое-что полезное: за год до свадьбы Ади произошло поворотное событие, превратившее мисс Пиллоо из общительной девочки-подростка в нервную затворницу. Этот инцидент мог быть причиной смелого набега дам на башню с часами для тайной встречи. Немного, как подсказка, но это было начало.


В элегантном сером костюме Ади заметила меня и сказала: «Приходите к нам завтракать. Знаешь, Дайана вчера вечером задала свой вопрос папе. Он сказал нет. Не хочет, чтобы она участвовала в нашем расследовании. Ей это не понравилось. Он бросил на меня многозначительный взгляд, когда мы вошли в столовую.


Отец Ади кивнул, увлеченно беседуя с долговязым редактором Томом Байрамом. Пресс-секретарь ел так, как будто бывал здесь часто, его большие ловкие руки затмевали его столовое серебро. У буфета Ади сложил свою тарелку с яйцами-пашот, сосисками и булочками. Я последовал их примеру.


«Чалох дикра!» - сказала миссис Фрамджи, войдя позади нас и позвав детей. Вбегали младшие дети, благоухающие, в вышитых кафтанах. Увидев меня, старший мальчик остановился, затем заметил буфет, нагруженный едой и выпечкой, и побежал к нему. Вскоре по комнате разнеслись детские голоса. Когда они поели и ушли, пришел кофе, и настало время для дел.


Байрам протянул через стол фолиант. «Капитан, ваш железнодорожный билет до Матерана отправляется в следующую пятницу. Поезда в Бомбей ходят только по выходным, поэтому мы купили возвращение на воскресенье ».


"Спасибо." Я положила бумаги в карман, с нетерпением ожидая встречи с Манеком. Конечно, он расскажет мне свою историю, теперь суд завершился? Потому что, если я найду виновных, это оправдает его.


Ади спросила: «Что ж, капитан, что дальше?»


Я подвел итоги своего прогресса. «По моим оценкам, дамы прибыли к башне около трех сорока или сразу после этого. Энти увидел ссору между Манеком и Ходжами в три пятнадцать. Он твердо придерживается этого мнения. Значит, женщин еще не было ».


Мать Ади заговорила впервые. «Трое мужчин поссорились, прежде чем Бача и Пиллоо пришли туда? Что это значит?"


«Только то, что трое не пришли к согласию в отношении своего плана», - сказал я, опасаясь нотки надежды в ее голосе. «Это теория, Марм». Я обратился к Байраму. «Сэр, двое подозреваемых, Бехг и Акбар. Есть идеи, где они? »


Том Байрам с сомнением откашлялся. «Извини, старина. Не удалось найти этих двоих. Наверное, уехал из Бомбея ».


«О, они все еще могут быть здесь», - сказала Диана. - Думаю, обычно на ипподром ходят состоятельные ребята. Их не будет в британских клубах, поскольку индейцы не допускаются, но вы можете попробовать Ripon ». Она поймала мой взгляд и улыбнулась. «Почему сюрприз? Я здесь вырос.


Так было решено. Мне дадут деловой костюм, чтобы войти в Клуб Рипон, этот мужской бастион богатых и могущественных. Теперь все, что мне было нужно, - это предлог, чтобы быть там.


Байрам пыхтел, закурил трубку и помахал спичкой. Направив на меня стебель, он сказал: «Спроси меня! Я участник. Меня там не будет, но ты попадешь туда. Тогда ты сможешь найти виноватых.




Одетый в полный рост в черном костюме и цилиндре, я отправился в клуб «Рипон». Газетные вырезки Саапира Бега изображали человека с узким лбом и неопрятной бородой. В записях Макинтайра упоминается татуировка змеи на тыльной стороне одной руки. В кармане у меня была фотография Манека, хмельного юноши, стоящего с мрачным Бегом на пристани.


Фотографии Акбара не существовало. Говорили, что он любит носить украшения, но у меня не было описания. Он присутствовал на суде «по доверенности» - любезность, оказанная британским законодательством членам королевской семьи независимого Раджа (княжеского государства). Ни в полицейских отчетах, ни в газетах не указано, из какого штата он родился. О нем было известно на удивление мало.


В Ripon Club, величественном белом здании в стиле барокко, занимающем целый квартал, я расплатился с экипажем Виктории и спустился вниз.


Ко мне поспешила консьержка в белой форме и эпатажном красном поясе. Его тюрбан, сделанный из той же красной ткани, прорастал складками жесткой ткани, напоминавшей петушиный гребень, и он носил его с видом серьезной власти. Я назвал имя Тома Байрама, и меня повели в гостиную.


Здесь, как и планировалось, Байрама найти не удалось. Пока консьерж разошелся на другие этажи, я взял « Хроники», сделал вид, что читаю, и осмотрел просторный холл. Судя по их одежде, обитателями этого заведения, состоящего исключительно из мужчин, были в основном британцы или парсы.


«Я подожду, - заверила я консьержа, указывая на журнал, - и скоротать время. В этом прекрасном здании довольно круто ».


Он был доволен. «У нас были замечательные посетители, сэр! Наместник, генерал Хардинг посетил нас. В его голосе была гордость за этого августейшего посетителя.


«Прекрасные джентльмены оба», - сказал я.


Это ослабило его манеру поведения. Пришло время узнать о моей главной добыче, принце Акбаре. «А как насчет раджаса, принцев и им подобных?» Я спросил.


И здесь этот человек был счастлив сообщить, что «Ripon Club» преуспел. Это не приблизило меня к моей цели. Требовалась новая тактика. «Интересно, - сказал я, - есть ли здесь мой друг. Его зовут Смит. Майор Стивен Смит.


Фактически, Смит находился в Мадрасе с Четырнадцатой легкой кавалерией. Однако эта уловка могла позволить мне изучить гостевую книгу, которую ведет большинство заведений.


«Я сожалею, сэр, но имя не бросается в глаза. Вы разрешите, я проконсультируюсь с реестром? »


Подняв голову, он подвел меня к столу, такой напряженный, что казалось, будто он идет, отклоняясь назад. Рядом с блестящим новым телефоном на богато украшенном столе лежала открытая толстая стойка.


Смита, как и ожидалось, в книге не было.


"Не могли бы вы, сэр?" Мой сопровождающий попросил меня записаться.


Я старательно добавил неразборчивую каракуль. «Вы бы искали другое имя? Я бы хотел с ним встретиться, но не знаю этого парня. Behg. Саапир Бех ».


Он пробегал пальцем вниз по каждой странице, но Бэга не было в списке.


Я сказал: «Я слышал, он работает на Сета Акбара. Он здесь?"


Консьерж застыл. «Вы знакомы с Сетом?»


Такур, Сет и подобные титулы давались землевладельцам или дворянам, что указывало как на богатство, так и на влияние. Консьерж знала Акбара, по крайней мере, по имени.


«У меня с ним дела. Он здесь?"


«Сет Акбар не приезжал уже много месяцев».


«Возможно, я видел его на скачках. Невысокий молодой человек, не так ли?


Консьерж приподнялся. "Нет, сэр! Это его деловой человек. Сет высокий, пехелван! »


Итак, Акбар был сильным человеком, пехелваном или спортсменом, хорошо сложенным и сильным. Мой хозяин закрыл реестр с видом окончательности. Подозрительно он нахмурился. Чтобы развеять его сомнения, я упомянул других армейских офицеров, а затем вернулся в читальный зал. Из широкого кожаного кресла хорошо просматривался его стол. Вытряхивая « Бомбей геральд», я украдкой наблюдал. Если он отправит парня с сообщением, что ж, я планировал выскользнуть и последовать за ним.


Консьерж не подчинился, а занялся бухгалтерской книгой. Воздух шел через зал от двух древних вентиляторов наверху. Только шелест газетной бумаги и шаркающие шаги нарушали тишину.


«Что за дела», - сказал позади меня пожилой адвокат. «С каждым днем ​​становится хуже!»


Его напарник резким тоном сказал: «… ужасное преступление в городе. Ушел к собакам! »


«Это княжеские государства, - пояснил первый, - никакого закона и порядка. Полиция совершенно коррумпирована. Такуры в значительной степени сами себе закон. Они управляют судом Дурбара, поэтому, если у вас есть дело против них, они не дадут вам санада явиться! » Из этого я понял, что для ведения судебного дела в княжеском государстве требуется санад или разрешение.


Второй джентльмен сказал: «Разве армия что-то может сделать?»


"Нет нет!" сказал первый. «Нельзя просто ворваться в те места, что? Ради бога, со времен мятежа.


В то время как обширные ландшафты Индии находились под властью британского владычества, многочисленные карманы, называемые княжескими государствами, принадлежали местным раджам, или принцам. Индийский принц должен получить одобрение Великобритании, прежде чем он сможет унаследовать свой трон. В случае спора о правопреемстве британский владычество мог взять на себя управление.


В старых бухтах возобновилось обсуждение мятежа сипаев 1857 года, когда вооруженные сипаи и фермеры восстали против британского правления. Это было до меня, но я слышал, как это обсуждали в армейских столовых. Индийским солдатам были выданы новые винтовки Энфилда, которые требовали отрывания гильз от патронов зубами, гильзы, которые, по слухам, смазывались свиным и коровьим жиром. Мусульманские сипаи ужасались употреблению свинины, что является табу для их веры, в то время как индусы огорчались употреблением бычьего жира, поскольку корова - священный зверь.


Получив поддержку, они осадили форт в Канпуре. Хотя четыреста его английских жителей сдались, повстанцы перебили всех: мужчин, женщин, детей и индийских слуг. К '58 году британская армия подавила восстание, и Ост-Индской компании больше не было. С тех пор Корона правила Индией.


Мое внимание привлек заголовок в « Геральд» . «Нападение на рыбацкую деревню Бандра». Я читал, что Бандра находилась всего в десяти милях к северу от Бомбея. Неудивительно, что жители вроде миссис Фрамджи чувствовали себя в опасности.


Через час я покончил с этим. Акбара знали и, возможно, боялись в клубе «Рипон». Неудивительно, после печально известного процесса, но он не приблизил меня к его местонахождению.


Все еще одетый в чужие наряды, я решил исследовать ипподром следующим. Решив идти пешком, так как меня манило пасмурное небо и свежий ветер, я направился на север, на скачки. На Принцесс-стрит карета свернула через дорогу и подъехала прямо ко мне.


«Привет!» Я отстранился от фыркающей кобылки и экипажа, чуть не промахнувшись по ее вращающимся колесам. Моя нога приземлилась в канаве, задыхаясь от кучи коровьего навоза.


Проклятие! Я вышла и наклонилась, чтобы взять взятый напрокат цилиндр. В это мгновение что-то прошептало мне на ухо со смертельной скоростью.


Удар со злобной силой ударил меня по плечу.


Я вскрикнул, повернулся, но было уже поздно. Я заметил человека в тюрбане, бронзовые руки которого размахивали дубинкой. Двое мужчин? Три? Они двигались быстро. Сильно обрушились удары. Я прыгнул, качнулся и сам приземлился.


Сгустилась тьма.




ГЛАВА 14


ОТКРОВЕНИЕ ДОКТОРА ДЖЕЙМСОНА


Я проснулся на поле битвы боли. Я попытался двинуться с места, и моя голова взорвалась полным залпом пушек. Мое плечо закричало в яростном протесте. Локоть, ребра и колено стреляют быстрым стаккато.


Голос позади меня сказал: «Приятно, правда?»


Я сказал: «Иди к дьяволу», и услышал смешок.


«Еще не умер? Что ж, молодой человек, вы определенно попробовали.


Это не потребовало ответа. Надо мной стоял врач, закатав рукава, обнажая предплечья. Он ощупал мои ребра, ворчал и начал сгибать каждый из моих суставов самым недружелюбным образом.


«Итак, - сказал он, когда несколько раз повернул мою голову и посмотрел мне в глаза, - что случилось?»


"Мф." Мой левый глаз запульсировал, и я вздрогнул от его хватки. Что случилось? Образы рассыпались в моем сознании: гневная гримаса под широким коричневым тюрбаном, темные конечности, деревянный шест, обрушившийся на мое плечо.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги