Его грудь распухла от тяжелого дыхания. «Нет, это Диана. Две невесты были потеряны для нас … для моего клана, капитан. Мы не можем потерять другого! »


Морщинки вокруг его рта стали глубже. Его голос упал до шепота. «Наши обычаи - это все, что у нас есть». Он закрыл голову руками. «Этого мы не можем изменить ... Но почему?»


Неужто теперь он говорил со святым, а не со мной? Я почувствовал себя запыхавшимся, запыхавшимся от неожиданного удара в живот. Я не смела надеяться, что Диана может заботиться обо мне. Ее беззаботный флирт в этот вечер был не более чем притворством, несомненно, обычным для девушек ее класса. И все же у нас был один нежный момент, такой же пьянящий, как лучший бурбон. Я все еще чувствовал ее близость, изгиб ее талии в моих руках. Когда я собирался уходить, ее пальцы на моей руке, удерживая меня, отражали мое собственное нежелание закончить наш танец.


Очевидно, слова Бурджора были нацелены на то, чтобы погасить этот проблеск надежды. Более того, он возложил на меня ответственность дистанцироваться от Дианы. Он мог бы запретить мне, даже уволить меня, но он этого не сделал. Он просто попросил меня оставить ее в покое, с прерогативой отца, говоря, молодой человек, она не для вас.


Ребра снова заболели. Как я мог ответить? Мне стало тяжело от сожаления. Подбирая слова, чтобы выразить протест, я остановился: кого еще он предупреждал? Что еще он сделал? Бурджор только что открыл мне возможность спросить о Касиме. Поскольку неясное замечание Манека подразумевало некоторую жестокость со стороны Бурджора, что может быть лучше, чтобы положить конец этому делу?


«Я понимаю, сэр», - сказал я. «Могу я спросить о другом?»


Он поднял глаза и выглядел воодушевленным. «Конечно, капитан, что угодно».


«Кто такой Касим?»


Если бы я ударил его по лицу, я не смог бы шокировать его сильнее. Его губы приоткрылись, а румяные щеки побледнели. В манере Бурджора говорилось как о вине, так и о раскаянии. Так был ли прав Манек? Неужели этот хороший человек причинил вред низкому мальчику-слуге?


"Какие?" - сказал он, затем, возможно, вспомнив, что это было обычное имя: «Какой Касим?»


Я сказал: «Парень, который работал здесь, в доме».


Схватившись за стул, он поднялся, чтобы пересечь пол и вернуться обратно. Согнув плечи в позу быка, он упал на ковер передо мной и сказал: «Касим, не могу иметь никакого отношения к твоему делу. Он мертв."


Я смотрела на его лицо, теперь сморщенное от горя. «Мертв, сэр? Напротив, если он умрет при подозрительных обстоятельствах, это может дать кому-то повод для мести ».


Что такого плохого сделал Бурджор? Я не мог поверить в эту нежную душу, способную на злобу. Его сотрудники отзывались о нем с благодарностью и теплотой. Джеймсон и Макинтайр звали его «Мешок с деньгами», но прозвище было озвучено с любовью.


Только однажды он порезал меня, сделав Диану недоступной для меня. Подожди, это было?


«Вы, возможно, предупредили его, чтобы он держался подальше от Дианы … или Пиллоо?» Я полагал.


Ошеломленный Бурджор возразил. «Это не то же самое, капитан! Он был слугой, ходжа! »


Ходжа-мусульманин, как два заговорщика? Была ли ссылка на мой случай?


Кто-то постучал в дверь. Я вздрогнул, когда меня прервали, забыв о гостях, все еще собравшихся в бальном зале. Так, видимо, был мой хозяин.


Ади вошел и сказал: «Папа, джентльмены ушли. Байрам шлет ему комплименты ». Он перевел взгляд с лица отца на мое. "Что произошло?"


Его отец упал на диван. «Капитан спросил о Касиме».


«Касим, а кто здесь работал?» Ади не выглядела встревоженной. Итак, что бы ни делал Бурджор, Ади не участвовала в этом. Я был этому рад.


Теперь Бурджор, казалось, был полон решимости рассказать эту историю и покончил с ней. Он сказал: «Хорошо. Это может иметь какое-то отношение, а может и нет. Вот. Около десяти лет назад мой брат и его жена умерли в результате эпидемии гриппа. Я привез Пиллоо из Лахора, чтобы он жил с нами. У их слуги Касима никого не было, поэтому я взял его с собой. Помнишь, Ади, это было до твоего отъезда в Англию. Я надеялся, что спутник из дома поможет ей … не чувствовать себя такой одинокой ».


Ади потер лоб. "Я помню его. Он был предан Пиллоо. Всюду преследовал ее ».


«Он был другом, с кем можно было говорить на урду, - сказал Бурджор, - но когда она стала старше, это казалось неправильным. В конце концов, он был слугой. Когда ей исполнилось двенадцать, я отправил его обратно в Лахор учиться ремеслу. Хозяин кирпичного завода взял его в подмастерья ».


Все это казалось разумным. "Так в чем была трудность?" Я спросил.


«Он не пойдет!» Бурджор воскликнул: «Он потребовал остаться! Изводил себя, поэтому, - мрачно сказал он, - я приказал двум носильщикам отвезти его обратно в Лахор.


Я задумался над печальной историей. Бурджор и его жена удочерили Пиллоо. Мальчик-слуга сильно переборщил, чтобы вообразить себе подходящую пару.


«Но он умер», - сказал Ади. "Как он умер?"


Бурджор надул губы. «В следующем году Пиллоо был обручен. Касим попытался вернуться в Бомбей. Он погиб в результате несчастного случая, когда переходил железнодорожный путь ».


«Сколько им было лет, когда они приехали сюда?» Я спросил.


«Пиллоо было семь лет; Касим, лет тринадцати ».


«Он на шесть лет старше. В каком году он уехал? »


Подсчитав, он сказал: «Было восемьдесят семь».


Он сказал, что Пиллу было двенадцать пять лет назад, так что Касиму было восемнадцать - молодой человек. Его трагическая жизнь и безвременная смерть вполне могли быть возложены на дверь Бурджора. Но кто захочет отомстить за него?


Бурджор встал и сказал: «Капитан, я сожалею об этом. Я должен был справиться с этим лучше. Но в то время как мы могли знать? »


Я решил, что мне пора уходить, и встал.


"Спасибо, сэр. Это может оказаться полезным ». Поскольку он казался таким задумчивым, я добавил: «Я приму к сведению то, что вы сказали».


Должно быть, проявился какой-то след моего мрачного настроения, потому что Ади бросила на меня проницательный взгляд. Возможно, в нем тоже был отпечаток Холмса.




ГЛАВА 25


Дамочка Слют


И Энти, и грабитель Нур Сулейман терпели бы наблюдение, но в настоящее время у меня не было на это средств. Я снова просмотрел записи дела Ади. Казалось, что все его аспекты были исследованы, за исключением двух: таинственного слуги Касима и стража башни - что Хавилдар ничем не помог. Вспоминая его ужас, я понял, что мне нужен способ путешествовать анонимно и искать ответы.


В поисках подходящей одежды на следующий день я взял тонгу на базар Чор, воровской рынок. Среди обломков сломанных телег, запряженных волами, находился обветшалый магазинчик, отвечающий всем требованиям. Стопы старых газет обрамляли вход. Предлагается рукописный знак: СТАРАЯ ОДЕЖДА И ТОВАРЫ .


«Подержанная одежда?» Я спросил хозяина, толстого синдхи с красными пятнами бетеля на губах.


С любопытством он спросил: «Да … для кого?»


Возможно, он принял меня за англичанина. «Мой слуга, - сказал я, - потерял свою в поезде».


- Без сомнения, украден. Никогда нельзя спать в поезде », - сказал продавец воровского рынка. Он плюнул в сторону и поманил меня внутрь.


"Как насчет этого?" Он поднял куртовую тунику из кучи на столе.


«Что-то более длинное».


Я быстро перебирала одежду, выбирая то, что мне подошло.


"Сколько?" - без интереса спросил я. Любой энтузиазм обычно удваивал цену.


«По две анны, Джанаб, - сказал он, - посмотри вокруг, у меня есть еще».


Джанаб - это был сэр или господин на языках севера. Я выбрала две рубашки хамиз, несколько полос ткани, чтобы завернуть в тюрбаны, три мешковатые брюки, разные жилеты и курты.


Мое внимание привлекла длинная черная одежда. Ряса миссионера! Быстрый рывок обнаружил белый воротничок священника. Я представил себе смущение какого-нибудь бедного падре из- за его потери и изумление вора, когда он обнаружил, что украл кучу непригодной для использования одежды. Если бы меня когда-нибудь наняли для расследования дела о похищенной рясе, эти облачения могли бы стать лишь билетом.


Подол был немного изношен, но без разрывов и разрывов. Те черные нити, которые я нашел в двери башни, могли принадлежать черной куртке адвоката, как мы и предполагали, но здесь была еще одна возможность - черная одежда священника.


"Вы хотите, чтобы?" - спросил лавочник. «Священник умер, и его человек пришел и продал свои вещи, но они мне мало пригодны».


Вот вам и мои предположения, если это действительно правда. Поразившая длина одежды, мне в голову пришла идея. Старый миссионер был почти таким же высоким, как я. Его сутана могла оказаться полезной маскировкой.


"Все в порядке." Я бросил его сверху и начал торговаться с продавцом.


Он назвал сумму. Я посмеялся над этим.


«За старую одежду? Мусор." Я предложил заплатить треть от того, что он просил. Он суетился, затем предложил что-то более низкое, чем его первоначальный набег. Это продолжалось. Неспособность торговаться сразу же вызовет подозрение, но у меня была более приземленная причина - опустошенный кошелек.


Через час я бросил лот в своей арендованной комнате за пекарней на Форгетт-стрит. К счастью, мой заброшенный склад обошелся дешево. У меня была небольшая армейская пенсия, которой едва хватало на жизнь, и я скоро должен обосноваться. Дело Ади было многообещающим, но я, похоже, не приблизился к его раскрытию.


На остаток дня я собирал маскировку, чтобы сливаться с городом.




Прежде чем я вернулся в особняк Фрамджи, я встретил друга из отдела вооружения и снабжения и раздобыл карту Лахора. Моим главным руководителем был Касим, который умер в Лахоре, северном городе в провинции Пенджаб. Итак, я должен ехать в Лахор. Я отправил Байраму записку, чтобы зарезервировать свой железнодорожный билет.


Разложив карту на столе Ади, я провела пальцем по основным дорогам, чтобы запомнить их особенности.


«Капитан?» Диана стояла у двери в желтом сарафане, ленточка сдерживала ее кудри.


Мой разум стал совершенно пустым. Когда разум вернулся, я подумал, что неодобрение Бурджором меня как поклонника определенно было ненужным. Прошлой ночью Диана танцевала и флиртовала с несколькими молодыми людьми. В свете дня близость вчерашнего вечера казалась мне желаемым. Она собрала огромное количество информации, но это только доказало, что она хотела помочь своему брату.


«Я хочу тебе кое-что сказать». Ее робкая походка была совсем не похожа на ее обычную изящную походку.


Я выпрямился. "Скучать?"


«Это была моя вина», - сказала она ковру, на вид лет двенадцати.


"Что было, мисс Диана?" Сидя на краю стола, чтобы не возвышаться над ней, я улыбнулся, чтобы успокоить ее.


«Не смотри на меня так», - пробормотала она, сцепив руки по бокам.


Было ли меня так легко читать? Я изменил свое лицо, чтобы выразить только беспокойство. "Как что, мисс Диана?"


Сожалея, она сделала еще один шаг. «Как будто я, о, идеальный. Я не. Я пытаюсь, черт знает, но ... "


Всего в нескольких футах от нее были милые веснушки.


«Ненавижу ломать вещи», - сказала она, кладя ладонь на стол.


Я почувствовал его вес, как будто она положила руку мне на грудь. Ломать вещи? Что она имела в виду? Я зачарованно смотрел, как ее лицо решительно напряглось.


«Касым. Это я был виноват. Ади сказала, что вы знаете о нем ».


Я этого не ожидал. Неужто Диана была в то время в Англии? Но здесь, наконец, она могла бы поделиться тем, что знала.


«Продолжайте, мисс Диана».


Она вздрогнула, сжала кулаком стол, и ее рассказ вырвался наружу.


«Десять лет назад, когда Пиллоо приехала к нам, ей было семь лет. Мне было десять. Все так суетились над ней, бедной сиротой. Я бы не стал с ней разговаривать, играть с ней. Я сказал ужасные вещи ».


Казалось, она полна решимости нарисовать суровую картину о себе в детстве. Ади был бы тихим, прилежным мальчиком, в то время как Диана обладала духом чистокровной. Я мог хорошо представить, как Бурджор увлекается таким прекрасным ребенком.


«Так много людей умерло в результате эпидемии», - тихо сказала она. «Когда папа привел сюда Касима, он был на три года старше меня. Я смеялся над ним, потому что он не умел читать. Итак, Пиллоо научил его английскому. Мы постоянно находили их вместе.


«Вот почему Касим подумал … чертов дурак, он всегда строил на нее глаза, ожидая возле ее комнаты. Он жил здесь с нами, но … что-то было не так. Пиллоо, казалось, почти его боялся. Я сказал ей игнорировать его, и она сделала. Они поссорились - Касим поднял такой шум. Когда папа услышал об этом, он отослал его. Мне было так жаль причиненных мной неприятностей. Я пытался наверстать упущенное, правда ».


Никто не мог перепутать ее искренность и сожаление. Я видел, как она могла чувствовать себя виноватой из-за детской обиды теперь, когда мисс Пиллоо умерла. Это также объяснило, почему Бурджор почувствовал необходимость убрать Касима из своего дома. На самом деле Касим был старше, чем я ожидал. Если бы он был жив, ему было бы двадцать три года.


"Ты не пожалел мальчика?"


"Нет." Тон Дианы был резким. «Он … я не могу объяснить. Касим ... надулся. Он вел себя так, как будто он владел Пиллоо ».


"Как?"


«О, сотня мелочей - он ждал, когда уйдет наша наставница, потребовал, чтобы она пошла с ним. Просто мелочи. Он хотел карманные часы, поэтому Пиллоо попросил Ади купить ей их. Она отдала его Касиму - не могла ему отказать ».


"Она заботилась о нем?"


Диана покачала головой. «Пиллоо было всего двенадцать. Касим был расстроен, даже в ярости, из-за того, что его отправили обратно в Лахор. Всем было неловко по этому поводу. Думаю, папа решил, что мне тоже нужна дисциплина, и отправил меня заканчивать школу ».


Правда это или нет, но Диана увидела в этом своего рода изгнание. Однако ее история убедила меня, что Касым был ключом к разгадке этой тайны.


"В том, что все?"


Диана кивнула, глядя мне в глаза. Обеспокоенная, она, казалось, собиралась сказать больше. Затем ее настроение изменилось.


«Без усов ты выглядишь иначе». Она коснулась моей челюсти, повернув меня посмотреть на мои поблекшие синяки. Предупреждение ее отца прозвучало в моей голове, его страдальческое выражение на лице, когда он произнес эту мольбу. Мои руки сжались на краю стола.


"Диана!" - воскликнула Ади из дверного проема.


«Это только капитан!» - запротестовала Диана через плечо. Она повернулась ко мне. "Вы не против, не так ли?"


Только капитан. Как такие невинные слова могли причинить такую ​​боль? Но это подтвердило то, что я знал. Диана не считала меня поклонником.


Я усмехнулся. «Нет, мисс».


Она притихла, повторила мое последнее слово. "Скучать?" Затем резко сказал: «Капитан, вы не слуга!»


"Я не так, мисс?" - легкомысленно сказал я.


"Нет!" Она выглядела обиженной. "Ты не."


Почему она так расстроилась? "Что я именно?"


«Друг, - сказала она, приподняв подбородок, - который сделал все возможное, чтобы защитить нас».


Ее пальцы поднялись, коснулись моего ушибленного виска и встали, чтобы взмахнуть прядью моих волос. Я напрягся от удивления. Прикосновение Дианы нарушало правила. Понимала ли она очарование своей близости? Ее глубокие карие глаза озадаченно посмотрели на меня.


"Диана!" - прошипела Ади. «Оставьте беднягу в покое!»


Она оглянулась на него, сжав губы от прерывания. Я научился остерегаться этого особого настроения, и это правильно, потому что следующий вопрос выбил меня на шестерку.


«Капитан, зачем вы дрались с грабителем?»


Ее глаза с черными ресницами светились решимостью и чем-то, что я не мог назвать, своего рода уязвимостью. Теперь ничего не поделаешь, кроме правды.


«Мисс Диана, я боялась, что это ваша комната».


Мой ответ заставил ее замолчать. Осознание забрезжило в этих умных глазах. Я отвернулся, чтобы она не увидела слишком много.


«Спасибо, капитан». Ее дыхание ласкало мою щеку с теплой мягкостью, прикосновением настолько легким, что я мог вообразить это.


Я заметил на ее лице любопытное выражение, похожее на удивление. Она собиралась поцеловать меня, но тут же остановилась и отступила. Она покраснела, когда она наклонила голову.


Была ли я заинтересована Диана? Ади выглядела столь же ошеломленной, как и я. Тихая комната ждала с задержкой дыхания. Если бы Ади не присутствовала, она бы поцеловала меня? Нет, она была просто благодарна, приняв мой безрассудный рывок на балкон за рыцарство. Я старался больше не читать об этом.


«Право», - сказал я, прочищая пересохшее горло.


Диана отвернулась, глубоко задумавшись. Как преодолеть момент? Этим утром я вспомнил, о чем ее спросить. Что это было? О, да.


«Ах, мисс, не могли бы вы изучить это…» Вчера вечером я нашла свои листы в формате «дурак», содержащие ее откровения, и протянула их ей. Вверху я напечатал: Ранджпут.


«Информация, которую вы собрали. Вы бы завершили это? Если хотите, расшифровывайте это ».


Подняв брови, она взяла страницу. «Я тебе так много говорил?»


«Да, мисс. Я уверена, что кое-что забыла. Не могли бы вы добавить то, чего не хватает? »


Бодро кивнув, она взяла простыню и вышла. Я рухнул на стул за столом, зная, что Диана мне не по силам, но все же я был запутан нитями изумления и надежды. Часть меня настаивала на том, что предупреждение Бурджора было сделано слишком поздно.


Когда я оперся локтями о стол, мое внимание привлекла поза Ади. Рэмрод, застывший у французских окон, неподвижно смотрел на меня в тисках каких-то мучений.


"Сэр?"


Его зубы стиснулись. «Ади. Меня зовут Ади.


Я выпрямился, встревоженный, увидев, как эмоции искажают его нежное лицо. Всего за несколько минут до этого Диана обиделась именно на это, при обычном обращении. Теперь Ади тоже взбесилась. Стоя у окна, он бросил реплику через плечо. - Знаешь, ты раньше называл меня Ади. После того, как вас зарезали, капитан. И когда вы заметили грабителя на балу ».


Что-то было не так. Лучше всего я дошел до сути. Я присоединился к нему, глядя на сад.


"Я сделал?" Я этого не помнил. Но теперь мне нужно было знать, где он стоит. Я спросил: «Тебя беспокоит то, что я не Парси?»


Он напрягся, и его подбородок напрягся. «Как мой друг, мне все равно, какой ты веры». Он вздохнул: «Но муж Дианы…»


«Должно быть, Парси». Я закончил за него.


Увидев его удивление, я сказал: «Так сказал твой отец. Прошлой ночью после танца.


"Неужели он, ей-богу!" Ади вздрогнул и развел руками. «Диана ... ты можешь пораниться».


Я хотел это отрицать, но его эмоции остановили меня. «Хорошо, - подумал я. Я встречусь с ним так честно, как он мне предлагал.


"Да."


Глаза Ади расширились. Он повернулся ко мне. «Капитан, почему ты такой безрассудный?»


Я качнулся на каблуках. Безрассудный? Эмоции Ади не были направлены на меня. Его угловатое тело было напряжено, он выглядел готовым к битве за меня. Прилив привязанности поднял меня.


- Полагаю, от того, что он ублюдок. Как правило, заставляет чувствовать себя скорее… эээ… несущественным, - ответил я, отплатив ему правдой.


У него перехватило дыхание. «Вы не незаменимы».


"Спасибо." Я улыбнулся его возмущению.


При этом Ади усмехнулся. Я вернулся к столу, обдумывая странный разговор. Если бы я надеялся, что он станет зятем, указание на отсутствие у меня отцовства - не лучший выход. А так у меня не было шансов, так что это не имело значения.


Ади не закончил. «Капитан, я серьезно. Вы должны охранять себя. Против Дианы ».


Подняв глаза от карты, я глубоко вздохнул. «В этом нет большого выбора, сэр. Твоя сестра, она как солнце. Когда он погас, есть солнечный свет ».


Лицо Ади смягчилось.


Я положил пальцы на карту. «Теперь у меня есть выбор».


Он присоединился ко мне за столом.


«Касим работал на кирпичном заводе, может быть, здесь?» Я проследил железнодорожные пути до станции. «Я думаю, что там он умер». Я постучал по странице. «Вот армейский лагерь».


«Ты был там? Возвращаешься с рубежа? »


«Нет, мы прошли через порт Карачи».


Порт Карачи. Слова возвращали звуки и образы, разрозненные, яркие, заглушающие мои чувства. Лошадь визжит. Кровь на лице в тюрбане, злобные глаза, льющиеся ненавистью. Мои друзья в хаки валялись кучками на узкой улочке. Грязь скребла по моему лицу. Облака пыли, плотные, белые. Резкий запах пороха душит меня. Рычание пушек. Раскалывание стен. Дым. Страх.


Ужас сомкнул руки на моей шее. Я отвернулся от него, слепой, пытаясь что-то удержать.


«Капитан!» Шокированный голос Ади казался далеким. "С тобой все впорядке?"


Дышать. Глубокий голос полковника Саттона эхом разнесся в моей голове. Когда разум вернулся, я обнаружил, что схватил Ади за руку. Он держал меня за плечи, его беспокойство пробивалось сквозь его крепкую хватку.


«Капитан?»


Когда я смог говорить, я сказал: «Это было давно».


Я в изнеможении упал на стул. Странный. Я не пережил ни одного кошмара с тех пор, как меня наняла Ади. Был уже месяц? Это был самый длинный период, о котором я не мечтал о Карачи.




ГЛАВА 26


СТРОИТ ПЛАНЫ


Ади больше ничего не сказал о моем странном эпизоде, хотя время от времени поглядывал на меня. Выздоровев, я проработал детали своей поездки, планируя, как мы будем общаться и тому подобное.


«Отправляйте телеграммы каждые два дня», - сказал он. «У папы есть деловой партнер в Лахоре. Мы доставим вам рекомендательное письмо. На случай, если вам понадобится помощь ».


Он достал пачку банкнот и сосчитал, сказав: «Триста рупий?»


Это было слишком. Неужто он должен мне меньше? Прежде чем я успел ответить, Ади сложила записки, потянула вперед мой лацкан и сунула их в карман. Он ухмыльнулся, как школьник. «Это на расходы. Когда я уехал в Англию, папа именно так и поступил. Положи пачку денег мне в карман ».


У меня не было слов.


«Она понадобится вам для взяток, - сказал он, - одна рупия на клерков и тому подобное. Десять для чиновников ».


Я не думал об этом. Ади узнал о бизнесе от своего отца.


"Сахиб!" Гурунг, привратник, стоял у двери. Мы не слышали его стука.


Он протянул Ади записку и в знак приветствия прикоснулся ко мне лбом. Своими раскосыми глазами и растрепанной бородой он напоминал Ганджу, другого непальского гуркха. Это натолкнуло меня на идею моего визита в Лахор. Думая о маскировке, я потер щетину на подбородке. Успею ли отрастить бороду?


Ади прочел записку, его губы были напряжены. «Это от Байрама. Его новый человек говорит, что на две недели нет билетов в Лахор. Армия реквизировала все эшелоны. Интересно, проблемы с завариванием? - сказал он, вероятно, взвешивая, оправдывает ли мое путешествие риск.


Я подумал об этом. Грабитель был моим единственным ведущим в Бомбее, но эта загадка началась с Касима, который умер в Лахоре.


«Я поеду в Лахор, сэр. Нам нужно знать, кто за этим стоит ».


Реквизиция поездов мало что значила - армия обычно перебрасывала людей и оборудование для «стратегического позиционирования». Как только я успокоил Ади, мы послали Байраму слово, чтобы он купил мне билет на следующий доступный поезд.


Мне также нужно было узнать больше о нашем грабителе из Ранджпута. Меня поразила дерзость его манеры игры с мячом, его уверенность в том, что я не могу узнать его по его нарядам! Какая наглость расхаживать, как павлин, украшенная всевозможными драгоценностями. Ади заметила мой мрачный взгляд и спросила: «Что случилось?»


«Рани и ее племянник. Они пришли на танцы. Тот самый дом, который он пытался ограбить.


«Нам пришлось их пригласить. Папа арендует землю в Ранджпоте. Вы знаете, пальмы?


Увидев, что я озадачен, Ади улыбнулась. «Ах, капитан, я знаю кое-что, чего не знаете вы. Как мило. Пальмовые деревья. Из сока делаем местное пиво. Его зовут Тодди.


"Ах!" Тодди был моим основным напитком в армейские времена, так как мой кошелек не распространялся на виски.


Грабитель из Ранжпута уже дважды пытался проникнуть в дом: попытку, которую я предупредил, и, возможно, когда Диана услышала шум на крыше. Если бы это был враг, нам в схватке потребовалось бы больше, чем сторожа Бурджора, потому что у княжества Ранджпут была собственная постоянная армия. Я неохотно решил попросить совета суперинтенданта Макинтайра. Без сомнения, он считал меня выскочкой, но он очень уважал Фрамджи.


Через две недели я уеду в Лахор. На каждом шагу наши враги казались на шаг впереди меня. С меня было достаточно. Мой план обрел форму. Принц Сулейман Ранджпутский был в Бомбее. Я найду его отель и пойду за ним.


«Перед отъездом в Лахор, сэр, я уеду на несколько дней. Выследить грабителя ».


Ади недовольно отстранилась. «Как мне передать вам известие?»


«Если я тебе понадоблюсь, отправь записку в мою комнату за пекарней на Форгетт-стрит. Это склад.


"Верно." Ади указала на четыре мешка у окна. «Это то, о чем вы просили. Тебе нужно отвести их туда? »


Мы погрузили мешки в карету с помощью Гурунга и отправились на Форгетт-стрит, в нескольких минутах езды от Малабарского холма. Открыв грубую деревянную дверь, я вынес два мешка из вагона на глиняный пол своего дома. Я не предложил Ади сесть, потому что ни одно не показалось мне достаточно приятным.


В дальнем конце склада на кафельную площадку с водой в металлических ведрах нависало окно. На кирпичном выступе лежали мои немногочисленные предметы роскоши: кусок мыла, зубной порошок и моя прекрасная английская бритва. Не обращая внимания на Ади, которая притихла, я сняла мешковину и развернула большое зеркало. Было бы неплохо создать свои маскировки. В других джутовых мешках были древесный уголь, соль, белый пепел, банки со смолой, коллодием и другими материалами, которые я разложил вдоль стены.


«Капитан». Голос Ади был болезненным, когда он осматривал пыльное пространство. В отличие от особняка Фрамджи, это была лачуга.


«У него три выхода, сэр. Я тихонько прихожу и ухожу. Сдам три рупии в неделю. Пекарь оставляет мне буханку и картофельные вады на случай, если я вернусь поздно.


Ади поморщился. «Не пойдет, капитан, - сказал он. «Почему бы не остаться в доме?»


Думая о печальной мольбе Бурджора, я пошел ополоснуть руки у выложенной плиткой раковины.


«Спасибо, но это поможет».


Мы обменялись рукопожатием и произнесли несколько прощальных слов. Уходя, Ади медленно огляделась вокруг, сжав губы, как будто спрашивая: «Это какой-то способ жить?»




На следующий день я встретил Макинтайра в величественном здании на Хорнби-роуд, где располагалась полиция Бомбея. Свободный и воздушный, мой индийский наряд - рубашка курта поверх брюк - хорошо подходил к апрельскому солнцу и жаре.


Макинтайр, разумеется, был накрахмален в полной форме, с револьвером, застегнутым на блестящем кожаном поясе. Он впился взглядом в мою небритую челюсть, как будто я лично оскорбил меня. Я решил подождать, прежде чем просить его о помощи.


Он сердито посмотрел, встал и сказал: «Присоединяйтесь ко мне на обед».


Прежде чем я успел согласиться, он прошел по коридорам, останавливаясь тут и там, чтобы поговорить с констеблями. Его замечания были загадочными для меня, но понятными для его сотрудников, которые отдавали салюты налево и направо. Я последовал за ним в большую столовую, пустую поздним утром.


- крикнул Макинтайр. «Беспорядок, две тарелки. Джалди! Джалди! »


Его хиндустани с сильным акцентом скрипел в тихом холле. Длинные столы напомнили мне армейские столовые, места, которые я знал всю свою жизнь.


«Считаете выходы?» - сказал Макинтайр с ухмылкой.


Итак, интервью началось. Я признал, что у суперинтенданта были причины обижаться на меня. После публичного судебного разбирательства ему не удалось добиться обвинительного приговора. Было ли мое расследование плохим отражением его компетентности? Оглядываясь назад, можно сказать, что его забота о моем благополучии была довольно щедрой. Я послал ему короткую улыбку.


Его взгляд был странно добрым. «Драгуны. Бомбейский полк? он сказал, как открывающий.


Если бы я обедал с товарищем-офицером, я был бы рад познакомиться. Однако из-за нависшей над «Фрамджи» опасности я почувствовал нетерпение.


Я сказал: «Сэр, я здесь не для этого». Не обращая внимания на его стальное недовольство, я двинулся вперед. "Мне нужна ваша помощь."


Его лицо стало румяно-розовым, он рассмеялся.


Это меня озадачило. Разве он не просил меня обратиться к нему за помощью? Разве он не предупредил меня, если я этого не сделаю? Или ему просто нравилось видеть, как я пресмыкаюсь? Я вытащил свой блокнот, открыл нужную страницу и стал ждать.


«Хорошо, - сказал он, вытирая губы белой салфеткой, - давай».


«Думаю, это началось в Лахоре», - сказал я и рассказал ему краткую историю мальчика-слуги Касима, который погиб, пытаясь вернуться во Фрамджи. В конце я сказал: «Итак, я еду в Лахор, чтобы найти связь».


Он кивнул. Его взгляд не дрогнул с тех пор, как я начал.


Я продолжил. «Этот грабитель заставил меня задуматься. Возможно, он искал какой-нибудь журнал или бумаги, которые использовались в прошлом году для шантажа дам. Обыскали каждый уголок особняка, ничего не нашли. Итак, я поеду в Лахор. Стражи гуркхов Фрамджи могут охранять дом ». Я описал новых охранников Бурджора, которые расставили наш контингент на одиннадцать.


Макинтайр нахмурился. «Чего ждет Фрамджи? Война? »


Я медленно вздохнул. Это была самая слабая часть моей истории. «Я считаю, что мы установили личность грабителя».


Это его раздражало. "У вас есть? Или вы верите? »


Я покачал головой. «Я не уверен».


Губы Макинтайра сжались. «Хорошо, покончим с этим».


«Нур Сулейман, племянник Рани из Ранджпута».


Макинтайр впился взглядом. "Какие? Племянник Рани? Ты дурак, мужик? Парень был на вечеринке у Фрамджиса, верно?


"Да."


«Проклятая щека».


Его мягкий ответ не обманул меня. Теперь он понял, почему посоха Бурджора не хватило. Я сказал: «Рани и ее племянник командуют тремя местными полками».


Во время последовавшей долгой паузы я массировал больное плечо. В столовой было мирно. Усталый и обвисший, я ждал.


«Хммм. Увидите Джеймсона на выходе. Знаешь, где его найти?


Джеймсон, врач? Я почти не вспомнил, как оставил его опеку. "Нет, сэр."


Макинтайр направил меня несколькими левыми и правыми, затем сказал: «Я не понимаю. Что им нужно от Фрамджи? » Он сунул трубку в рот, похлопал по форме, но не обнаружил при себе спичек или табака.


«Я еще не знаю, - сказал я, - но…» - моргнул. Туман клубился в моем сознании, формы сливались и расходились, когда я дотрагивался до него. «Это большой. Это больше, чем «Фрамджи», чем смерть двух дам ». Я надеялся, что он оставит все как есть.


"Большой, хм?" он спросил. "Почему ты так думаешь, а?"


«Чепуха, - подумал я. Холмс никогда ничего не раскрывал, пока не был хорош и готов. Мне пришлось бы углубиться в догадки, а я не был к этому готов.


Я откашлялся, размышляя вслух. «Если все было кончено, когда дамы умерли, зачем на меня нападать? Зачем искать что-то глубокой ночью, всего через несколько дней после этого? Я задаю вопросы, и это кого-то заводит. Возможно, принц Сулейман из Ранджпута. Я угроза. Так что происходит еще кое-что ».


"Все в порядке. Найдите доказательства.


"Да сэр." Я сделал паузу. «Во время судебного разбирательства ключевой свидетель, Энти, не опознал Акбара и Беха, двух заговорщиков. Библиотекарь Апте тоже их не видел. Что привело вас к ним? "


Макинтайр постучал трубкой по краю стола. «Это загвоздка. Энти назвал нам свои имена, а затем отказался от своих показаний. Оставили нам чисто косвенные улики. Гейтман в университете узнал их, поместил на территорию в нужное время. Проблема была в том, что у обоих хулиганов было алиби на тот день - от дворецкого в клубе «Рипон».


Кровавый ад. Энти отказался опознать Акбара и Бэга! Что касается дворецкого, это был тот самый консьерж, которого я допрашивал. Он был человеком Акбара! Неудивительно, что я попал в ловушку. Неужели он натравил на меня банду на Принцесс-стрит?


Макинтайр откинулся назад. «Капитан, вам следует кое-что знать. Акбар родом из Ранджпута ».


Я почувствовал озноб. Снова Ранджпут. Наш грабитель, принц Нур Сулейман, был из Ранджпута. "Вы уверены?"


Его густые брови опустились. «Чертовски уверен. Я попробовал дело! Он родственник Рани. Она бы не отдала его перед судом ».


«Может ли Акбар быть связан с принцем Ранджпута, Нур Сулейманом?»


Макинтайр сердито посмотрел на него, сжав трубку в зубах. «Может быть, тот самый мужчина. Говорят, Акбар - это высокая бухта с крепкими стенами. На юге такое редко. Соответствует вашему описанию грабителя ".


Я опознал грабителя как принца Нура Сулеймана. Разве консьерж не охарактеризовал Акбара как пехелвана, спортсмена? Если Макинтайр был прав, Сулейман мог быть самим Акбаром.


Макинтайр спросил: «На танцах он знал, кто вы?»


«Сэр, он не мог не сделать этого из-за чертова Байрама». Я упомянул статью Байрама, в которой описывалась попытка кражи со взломом.


«Я читал это. Акбар знал, что вы его заметили? Смотри в глаза или что-нибудь в этом роде?


Я поискал в памяти танец Дианы. Принц внимательно следил за Дианой, как и все мужчины. Я держалась на расстоянии, наблюдая за ним. Он меня заметил?


"Нет."


"Хороший! У нас есть шанс, - с удовольствием сказал Макинтайр. "Теперь. Мисс Фрамджи - куда она идет?


Я напрягся. "Что ты имеешь в виду?"


«Где она делает покупки? К каким друзьям она навещает? Что, теперь ты мне не доверяешь? » Макинтайр фыркнул, насмехаясь надо мной своим понимающим взглядом. - Ты, дурак, расставлял эти места чертовым Хавильдаром. Я буду присматривать за Фрамджи. Разве ты не поэтому здесь?


"Ах." Я упомянул портниху Дианы на Рипли-стрит и ее друзей, семью Пети.


Наша еда прибыла, и я быстро поел. Молчание Макинтайра не было суровым, хотя он продолжал изучать меня. Неужели убитый парень никогда не моргнул?


Когда мы поели, он щелкнул пальцами по столовой и указал на наши тарелки, из чего я понял, что был гостем полиции на обед. Макинтайр кивнул, приказав мне следовать за ним.


Я увеличил шаг, чтобы не отставать. Мы прошлись по коридорам и попали в большую комнату, пропахшую знакомыми карболками и лекарствами.


- Джеймсон, - рявкнул Макинтайр, наклонил ко мне голову и зашагал прочь.


Мой хирург подошел ко мне с удовлетворенной улыбкой.


Мы пожали друг другу руки. «Спасибо, сэр, за бинты».


Он взял мою руку, перевернул и осмотрел исчезающие синяки на костяшках пальцев.


"Молодость!" его веселый голос прогремел. «Лучшее лекарство».


Он направил меня к стулу, где он повернул мою голову и надавил мне на плечо, тихонько кудахая. «Ты поправишься, Агнихотри, если больше не попадешь в неприятности».


Он наклонился и посмотрел мне в лицо.


«По-прежнему снятся кошмары?»




ГЛАВА 27


РЕКОНИРОВАНИЕ


«Капитан Джим», - сказала Диана, стоя у двери Ади, прохладная и свежая, несмотря на знойное утро.


Сложив свои записи в юридические ящики Ади, я поднялся на ноги. «Доброе утро, мисс».


Умиротворенная, она протянула мне несколько страниц и уселась на диван, поправляя свою серую юбку для верховой езды. Она исправила мои записи о Ранджпуте, переписав их курсивом. Заметив ее трезвое поведение, я вытер пот со лба платком и сел читать: Рани Ранджпут не имеет взрослого наследника и должна назначить регента, пока ее пасынку не исполнится восемнадцать. Как и многие местные правители, она вела переговоры с губернатором Бомбея, чтобы утвердить его. Диана отметила четырех претендентов, в том числе Нура Сулеймана, племянника Рани.


"Спасибо, мисс."


Тишина должна была меня предупредить.


«Капитан, не могли бы вы прекратить это расследование? Я знаю, что это противоречит здравому смыслу, но, пожалуйста.


Я удивленно поднял глаза. Она была ярым сторонником моего расследования. Теперь она хотела положить этому конец? Ее плечи были скованы и скованы, она выглядела обеспокоенной - чем?


«Господи, мисс. Почему?»


«Я попросила Ади остановиться и уволить вас», - сказала она. «Никто не слушает».


«Отпустите меня!»


«О да, сердитесь, почему бы и нет? Папа расстроен. Ади в ярости на меня. Почему не ты тоже? » Диана откинулась на диван, ее губы были скорбными.


«Почему они расстроены?» - спросила я озадаченно, вспоминая, когда я видела их в последний раз. Они оба казались непринужденными.


Диана закусила губу. «После вечеринки Вади попросили хастегари». Она увидела мое замешательство и объяснила. «Это официальная встреча для обсуждения брака. Я отказался. Это слишком рано! Я только что вернулся домой. Мама со мной согласилась, поэтому отложили на несколько недель. Но потом Ади все выпалила. Он до смешного честен! Он рассказал папе о … вчерашнем дне. Папа сказал мне: «Оставь капитана в покое и позволь ему делать свою работу». Он никогда раньше не говорил со мной так ».


Упрек Бурджора потряс Диану. Ее откровенность обезоружила меня. Она сказала: «Но капитан, пожалуйста. Прекратите это расследование. Вы можете вернуться к Хроникам . У тебя все равно будет работа ».


Я сглотнул. «Нет, мисс. Я доведу это до конца. Даже если меня уволят ».


Ее глаза расширились. «Ради бога, почему? Что это для тебя?"


Я нахмурился. «Ради Ади, мисс. Он потерял жену. Разве он не заслуживает того, чтобы знать почему? А что с дамами? Разве они не заслуживают справедливости? »


Диана поморщилась. «Господи, прости меня. Я больше забочусь о живых! »


Она боялась. Я остановился, озадаченный этим. «Почему, мисс? Почему я должен остановиться? »


Ее глаза вспыхнули. «Разве это не очевидно? Чтобы тебя не убили! »


Я выпрямился. Это было источником ее страданий? Диана отвернулась. Казалось, она была уверена в надвигающейся опасности. Что она знала?


«Мисс, объясните».


Наши взгляды встретились. «Ади тоже не осознавала. Вы опознали грабителя как Нур Сулеймана, принца Ранджпута. Ади сказал: «Благодаря капитану мы знаем, против кого мы играем». Но он не понимает, почему это все меняет ».


"Является ли?"


Она поморщилась. «Если это Ранджпут … если Рани замешана, и вы докажете это, что ж , это будет для нее катастрофой. Англичане могли послать армию, взять под свой контроль все ее княжество. Он станет частью британского владычества ».


Я вздохнул. «Она потеряет Ранджпут».


Диана кивнула. «Ади и мой друг-юрист Корнелия говорили об этом на прошлой неделе. Если местный правитель некомпетентен или несовершеннолетний, как в поместьях Катхиавара, что ж, палаточный суд управляет всем. Радж уже контролирует сотни родных поместий! Никто не может обвинить их в захвате Ранджпута ».


Теперь наш ужин с парнями из Министерства приобрел более темный оттенок. «Когда я вернулся из Мэтерана, кто были те англичане за обедом?»


Ее взгляд упал с меня. "Мистер. Бранвелл работает в министерстве внутренних дел. Я познакомился с ним в Лондоне, когда жил там с Ченнингсами. Остальные входят в совет губернатора ».


Министерство внутренних дел - означало ли это, что Корона была заинтересована? Эти господа задавали мне вопросы. Если мне это удастся, они многое выиграют. Если я умру, они ничего не потеряют.


Я сказал: «Если ты прав, я пешка в этой игре. Политическая игра между Ранджпутом и Раджем. Но, мисс, это не имеет значения. Если за этим стоит Рани, она должна быть привлечена к ответственности ».


«Вы все еще не видите! Рани сделает все, чтобы предотвратить это. Если она убила двух человек среди бела дня, ну что еще? "


Вздор. Она была права. Не поэтому ли Макинтайр выступил с предупреждением?


- умоляла Диана. «Пожалуйста, не ходи в Ранджпут. Там нет ни закона, ни полиции ».


"Хм." Я бы посетил Ранджпут, но не раньше, чем был готов.


«А Лахор … я не знаю. Можешь взять с собой новых охранников? »


«Они нужны для охраны дома». «А ты, моя дорогая, - подумал я.


- Тогда шеф Макинтайр. Мог ли он помочь? »


Я коротко ей улыбнулся. «Оповещал его вчера. Не волнуйтесь, мисс. Он будет присматривать за вами, пока меня не будет. Дай мне время разобраться с этим ».


"Время?" Диана посмотрела на меня. «Капитан, у нас нет времени. Папа везет меня в Симлу через две недели. Чтобы спастись от этой жары ».


Через две недели? Я отложил бумаги в сторону. Фрамджи шли на север, в Симлу, у подножия Гималаев? Ади вчера ничего об этом не сказала. Бурджор, должно быть, решил сегодня утром, на этом взрывоопасном собрании. "Симла?"


«У нас есть бунгало в торговом центре, перед отелем Lowries».


Я понял. Поскольку я оказался не в состоянии держаться на расстоянии от Дианы, ее отец нашел способ добиться этого. Я должен был этого ожидать.


Диана сказала: «Я могу отказаться поехать».


Я выпрямился. «Не делайте этого, мисс. Когда вы вернетесь?»


«Июль, сезон дождей».


Три месяца. Они казались засушливыми, пока она не вернулась с сезоном дождей. Однако в Симле Диана была бы вдали от угрозы, нависшей над нами в Бомбее.


Я кивнул. «Тебе там должно быть безопаснее».


Однако у принца Ранджпута мог быть большой досягаемость. Я хотел бы поговорить с Бурджором. В путешествии ему понадобится соответствующий персонал.


"Это далеко. Три дня на поезде, - мрачно сказала Диана.


Между нами воцарилось долгое молчание, пока я смотрел, как она беспокоится. Видя, как ее мысли текут на ее лице, я был одновременно потрясен и опустошен.


Что я открыл в свою очередь? Я не мог сказать, но это поразило Диану.


Она сказала: «Капитан, вы будете осторожны?»


Неужели я когда-то считал ее сложной? Я старался успокоить улыбкой, потому что говорить было невозможно.


«Вы не похожи на всех, кого я встречала, капитан Джим, - сказала она, - тихо и надежно, как мебель! Потом той ночью, что ты сделал ... Потом, дожидаясь констебля, ты заснул. Ади и я присматривали за тобой. Вы были так … избиты и измучены. Но вы из тех, кто ныряет в реки, когда люди тонут, не так ли?


Я вздрогнул. «Мисс Диана. Я не герой, - сказал я, у меня перехватило горло от боли.


Она наклонилась ближе, глядя мне в лицо, но для чего?


Движение качнуло в окне позади нас небольшой горшок. Я поддержал его рукой, ее близость подействовала на меня, как вино.


"Что это?" Ее взгляд упал на мои губы.


Внезапно голос внутри меня предупредил: «Берегись! Нет обратного пути!" Диане было любопытно, но она не могла заботиться обо мне, не так ли?


Она улыбнулась. «Ты выглядишь моложе, когда спишь». Ее рука протянулась.


Я крепко поймал ее запястье в воздухе. «Мисс Диана, не … играйте со мной».


Я не собирался этого говорить, но так и будет.


Она в ужасе уставилась на меня. «Это то, что я делаю?»


«Вы знаете, что я не Парси». Ее запястье было крошечным. Я ослабил хватку.


Она отдернула руку. «Моя мама что-то сказала? Или папа? »


Она прочитала подтверждение на моем лице и закричала: «Почему они все диктуют? Всю жизнь я знал свой долг. Хорошо выйти замуж! Выращивайте новое поколение! Я всегда им подчинялся. Но сейчас? Это моя жизнь!"


Щеки покраснели, она поморщилась. «Бача умер таким молодым. Пиллоо, еще до того, как началась ее жизнь! Что, если ты ... "


Что, если бы меня убили, охотясь на дамских убийц? Волна привязанности застала меня врасплох.


Она выглядела мучительной. «Капитан, вы никогда не нарушаете правила?»


Я медленно вздохнул. "У меня есть. Но никогда без последствий, моя дорогая.


Она стабилизировалась. Ее глаза вспыхнули, заметив нежность. "Все в порядке. Я подожду, - сказала она. "Возвращайся скорее." Как она в тот момент походила на Ади, решительная и напряженная!


Возвращайся скорее. Эти три слова подняли мне настроение и отправили их в полет, как воздушный змей в сильный шторм. «Боже мой, - подумал я. То, что я читал как своенравный юноша, было более устойчивым и настойчивым, чем я думал. По какой-то странной причине Диана могла на самом деле противостоять своему отцу и выбрать меня!


Затем воцарилась реальность и освободила комнату от воздуха. Она собиралась в Симлу, куда стекались колониальная администрация Индии и общество Бомбея, спасаясь от летней жары. Скоро она окажется среди множества умников. Наследница и честная игра, чего бы ни желал ее отец. Не желая обуздать ее порывистую натуру, но опасаясь стремительного рывка в неопределенные воды, я искал способ предостеречь ее.


«Мисс Диана, вы меня не знаете».


"Конечно, я делаю!" - возразила она, положив руку мне на голое предплечье.


Какие новые шалости она задумала? Я приподнял бровь.


Ее смех был похож на журчание воды над речными камнями.


Она улыбнулась, теплая и озорная от восторга, когда убрала пальцы, говоря: «Видишь? Кто-нибудь другой схватил бы меня за руку и сделал какое-нибудь сентиментальное замечание. Вы этого не делаете. Понимаете, можно многому научиться, слушая. Когда вы говорили о ... Маллике, не так ли? Вы сказали, что в ней такая сила и в то же время такая нежная. Это ... тронуло меня ».


«Прекрасный подарок от моего офицера, полковника Саттона». Саттон здорово выиграл, сделав ставку на меня на боксерском матче. Я смотрел на Диану, как прикованный.


Она начала список, считая на пальцах: «Я знаю, что вы выросли в миссии в Пуне. Вы присоединились к Драгунам. В прошлом году вы получили травму и ушли из армии. А когда вы познакомились с Ади, вы были журналистом ». Она торжественно завершила рассказ моей жизни.


Я сказал: «Это то, что я вам сказал. Откуда ты знаешь, что это правда?


Она выглядела озадаченной.


«Что, если я солгал?»


«Я бы знал. Я бы просто знала, - заверила она меня, а затем вызывающе сказала: - Соври мне.


Я засмеялся, качая головой. Я щелкнул ленточкой, прыгающей у ее уха, и посмотрел ей в глаза, теперь блестящие от удовольствия.


«Мисс, вы немного похожи на мою сестру. Она, конечно, моложе, замужем за чиновником из Дели. У нее есть трехлетний Дэвид. Она, как и ты, засыпала меня вопросами.


Губы Дианы изогнулись. "Как ее зовут?"


Я выглянул на веранду и тяжело вздохнул. Это была красивая выдумка, и на мгновение мне захотелось, чтобы она была правдой.


«О боже, - прошептала Диана. Осознание обесцвечивало ее лицо, оставив его суровым. Она сглотнула и сказала: «Это была ложь!»


Я увидел боль и почувствовал себя тупицей. Когда она рассказала мне о Касиме, она сказала: «Ненавижу ломать вещи». Теперь я чувствовал то же самое.


«Могут ли все мужчины лгать?» спросила она.


«Да, - сказал я, - хотя некоторым это удается лучше».


Диана изучала меня, как будто запоминала страницы книги. «Я не забуду вас, капитан».


«Надеюсь, что нет», - сказал я, стремясь к легкой ноте, и вернулся к ее записям.


Это должно было быть сделано, потому что я собирался в Лахор, чтобы выяснить правду о смерти Касима. Несмотря на мою любовь к ней и ее интерес, как я мог ухаживать за Дианой? Не имея ни имени, ни состояния, если она выбрала меня вопреки желанию Бурджора, как я смогу поддерживать нашу совместную жизнь?




ГЛАВА 28


ПУТЕШЕСТВИЕ ПРИХОДИТ НА УЖИН


В течение следующих нескольких дней, переодевшись в разные одежды, я следил за принцем Нур Сулейманом и некоторыми из его соратников. Экспериментируя с моими новыми припасами, я копировал внешность знакомых мне мужчин. Различные тюрбаны и белый порошок замаскировали мои длинные волосы, а слои коллодия добавили шрамов или изменили контуры моего лица.


Часто я следовал за князем Сулейманом на верфь и проводил там много времени. Однажды вечером Раму, маленький зубастый мальчик Фрамджи, принес записку в мою комнату в пекарне. Я впустил его, улыбаясь его изумлению сквозь растрепанную бороду.


Раму уставился на меня. "Сахиб?"


Я планировал поехать в Лахор в костюме патана, афганца из северо-западной провинции. Эти бойцы в основном были высокими и обветшалыми, так что я бы не выглядел неуместным. Я знал патанов в армии, неграмотных, гордых ребят, вспыльчивых и смехотворных - трудно сказать точно - и преданных до мозга костей. Некоторые племена были дружелюбны к британской армии, в то время как другие, гази и африди, нас презирали. Я был там в большей безопасности как патан, и у меня было больше шансов найти ответы.


«Бето, сядь», - сказал я и отнес записку к лампе, чтобы прочитать.


Миссис Фрамджи написала, что я давно не ужинала с ними. Приду ли я сейчас, пока не остынет обед?


Я подумывал об отъезде в Лахор без встречи с Фрамджи. Об уборке перед появлением в доме не могло быть и речи. Моя борода и поношенная одежда были готовы к поездке.


Но я хотел увидеть Диану перед отъездом в Симлу. В моей голове сформировался план.


«Кто еще придет на обед?» - спросила я, натягивая на голову длинный серый кафтан.


«Только ты, сахиб». Раму остался на корточках у двери с обеспокоенным видом.


«Карета здесь?»


«Ха, сахиб».


Обмотав голову тюрбаном, я посмотрела в зеркало и натянула удобные армейские ботинки. Я вымыл руки перед тем, как отправиться в путь. Миссис Фрамджи очень требовательно относилась к чистым рукам.


Это был шанс проверить мое новое обличье. Если бы я мог пройти мимо Фрамджи, которые меня хорошо знали, это наверняка прошло бы с кем-нибудь еще. В «Знаке четырех» Холмс выдавал себя за моряка, обманывая Ватсона и детектива Лестрейда. Была ли моя маскировка убедительной?


Когда карета остановилась у ворот, вбежали трое новых сторожей, и потребовалось время, чтобы их успокоить. Я сказал им, что это проверка их бдительности, и они вышли, искоса глядя и качая головами.


Особняк Фрамджи светился в конце изогнутой подъездной дороги, где газовые фонари превращали столбы в серебристый цвет. Я приблизился в темноте, мои шаги скрипели среди хора сверчков. Неподвижный воздух был приятным, но в нем также было предостережение, некое предчувствие, что этот момент был драгоценным и редким, и его нельзя нарушать неосторожными словами или экспериментами. «Слишком поздно отступать, - подумал я. Я придерживался определенного курса действий и довел бы его до конца.


Старая пословица предупреждает, что человека делает одежду. Неужели уважение Фрамджи зависело исключительно от моей внешности, как человека, с которым они познакомились? Узнают ли они меня достаточно хорошо, чтобы разглядеть мой экзотический костюм?


Кого я хотел проверить? Ади? Бурджор и миссис Фрамджи? Или это была Диана? Как она отреагирует, когда я раскрою себя? Потому что я был больше, чем британский солдат, которого она знала. Примет ли она мою индийскую сторону с таким же апломбом? Эти двое были неразлучны внутри меня после всего, что я видел и делал.


Мой пульс учащался, когда я поднимался по чистой фарфоровой лестнице. Я тяжело топала через подъезд и коридор, думая честно предупредить семью, ожидающую обеда.


Этого не хватало. Когда я остановился в дверном проеме, немного сгорбившись, и прикоснулся ко лбу в знак приветствия, Ади вскочил со стула.


Я не считал, что дети будут обедать. Младший брат Ади указал на меня и взвизгнул. Младший причитал. Бурджор во главе стола протянул руку и поднял ее, шепча и покачиваясь, чтобы утешить ее. Еще один ребенок, девочка, бросилась на кухню.


«О боже», - сказал я своим нормальным голосом.


«Капитан!» закричала Диана и подбежала ко мне с яркими и удивленными глазами. Она схватила меня за руку, взяла мою бороду и осмотрела мой тюрбан. Ее нос сморщился от запаха моей одежды. Запах пота и пыли отличал меня от рабочего, своего рода чернорабочего. Я не возражал против зловония, носил его как часть своей маскировки. Пахло лавандой кружило голову туда, куда я шла, и привлекало подозрительные взгляды.


"Повернись!" - скомандовала она.


Я сделал это так, что ребенок снова заплакал.


Миссис Фрамджи поспешно вошла из кухни, ее младшая дочь выглянула из-за нее.


Узнала бы она меня? Я подошел, наклонился и коснулся ее стоп в традиционном приветствии старейшин. «Салам, Маджи». (Мать, я приветствую тебя.)


Я улыбнулся испуганной девушке, прячущейся за коленями миссис Фрамджи, ее карие глаза расширились.


"Дикра?" что означает «сын», - озадаченно произнесла миссис Фрамджи. "Кто он?"


Я поднялся во весь рост и встретился с ней взглядом.


Она ахнула, прижав ладонь к губам. «Капитан? Что вы наделали? Ты так похудела! » Ее нежные пальцы скользнули по моей щеке.


Ах, вот откуда это Диана взяла. Волна утешения подняла меня и понесла за собой.


«Спасибо за записку, миссис Фрамджи, - сказал я. «Я скучал по твоей великолепной еде».


Клан разразился смехом и облегчением. Несколько мгновений спустя я сидел, и моя тарелка была заполнена большим количеством еды, чем она могла вместить. Я отвечал на вопросы между глотками колбасы, сладкого картофеля, карри из баранины и шафрановым рисом.


Теперь, когда его страх прошел, младший брат Ади взобрался на мое колено, чтобы показать, что он не боится. Миссис Фрамджи велела ему добавить в мою тарелку еще одну колбасу.


Малыша поместили мне на руки, чтобы узнать, что бородатый мужчина не страшен. Круглая и теплая, она теребила мою бороду крошечными пальцами, пока я объяснял свой план.


«Вы выглядите достойно, капитан, - сказала Диана, - но сможете ли вы унести его?»


«Я был соваром три года, - ответил я. «Сипай на коне. Я довольно хорошо знал Рашида Хана, парня, которым я одет ».


"Ах!" сказал Ади. «Вот почему вы так убедительны. Он настоящий парень. Где он теперь?"


«Боюсь, мертв». Я жевал, отвлекая мысли от Карачи, где Рашид встретил свой конец. Если бы я только добрался до него раньше. «Сэр, я еду в одиннадцатичасовом поезде, так что я ненадолго».


Ганджу, домработник гуркхов, поставил блюдо на буфет. Он с беспокойством наблюдал, как я разговаривал с Фрамджи по-английски. Теперь он обратился ко мне на гуркхали, своем собственном диалекте: «Сахиб, я мог бы пойти с тобой».


«Твоя работа здесь», - сказал я на том же языке. «Держи их в безопасности, или ты ответишь мне».


Диалект легко подошел мне к губам, и я успокоился. Моя новая личность останется в силе.


Ганджу уставился и вернулся к подаче пудинга.


Услышав, как я говорю, Ади рассмеялась. Он откинулся на спинку сиденья, его плечи тряслись.


Когда я отдала ребенка Диане, ее рука коснулась меня. Изгиб ее горла, гладкая кремовая щека - ах, как они меня тянули.


Бурджор сказал: «Ты так иначе звучишь. Вы стоите и двигаетесь, как кто-то другой ».


Ади сказал: «Теперь ты выглядишь как индеец. Коренной, как сказали бы англичане.


«Сэр, я являюсь уроженцем,» ответил я, нанизанных на вертел последнюю колбасу перед тем Ganju заменить мою тарелку с миской пудинга.


«Нет, - проворчал его отец, - ты не такой. Как и мы, вы где-то посередине или и то, и другое. Ни полностью английский, ни полностью индийский ».


Я смаковал ложку пудинга миссис Фрамджи, и во мне светился теплый момент солидарности.


После еды Ганджу принес миски с водой, чтобы мыть пальцы. Вытерев предложенное полотенце, я полез в свой кафтан и протянул Ади пачку бумаг. «Сэр, мой отчет».


Он посмотрел на нее испытующим взглядом. "Что-то новое?"


Когда я кивнул, он убрал сверток в нагрудный карман. Тогда у меня упал груз, потому что я дал ему все, что узнал за последние десять дней, и то, что это, вероятно, означало.


Когда я покинул особняк Фрамджи той ночью, мои шаги затрещали в тишине. Аромат жасмина пробуждал ностальгию. Я еще не уезжал и уже тосковал по дому.


«Капитан!» - позвал меня голос позади меня.


Диана. Я обернулся.


Она бросилась вниз по лестнице, сжав юбки в кулаках. Скоро она поедет в Симлу и уедет на три месяца. Когда мы встретимся в следующий раз, она может быть помолвлена ​​с кем-нибудь еще. Тем не менее, у меня была работа в Лахоре, и желание не изменило ее. Она действительно заботилась обо мне? Можем ли мы иметь будущее вместе? Диана остановилась в нескольких футах от нее, ее глаза блестели.


Когда я ничего не сказал, она взорвалась: «Я знаю, кто жаловался на тебя губернатору».


"Знаешь ли ты."


«Вчера вечером в Petits я видел, как суперинтендант Макинтайр подошел к секретарю губернатора. Панди, кажется, он звонил. Итак, я последовал за ним. Они вышли на веранду, поэтому я … я стоял у окна и слушал. Макинтайр упомянул вас. Он спросил: «Кто обратил на это внимание губернатора?» И Панди сказал: «О, этот клерк Фрэнсис Энти из Ллойда. Его светлость банки там. Энти спросил, почему мы продолжаем расследование после того, как дело закончилось несколько месяцев назад ».


Enty! Я собрал это по кусочкам. «Энти может знать, что у меня его письмо. Он солгал о том, что его жена находится в Пуне ».


"Боже мой. Почему?"


«Не знаю. Макинтайр сказал, что он отказался от своих показаний уже на следующий день. Отказался идентифицировать Акбара и Бэга, поэтому Макинтайр не смог определить их местонахождение. Это испортило его дело ».


Это было мое недостающее звено. Почему Энти отказался идентифицировать Акбара и Бэга? Могли ли они похитить пропавшую миссис Энти? Неужели они держали ее так долго? Если так, то через несколько месяцев после суда принц Сулейман по прозвищу Акбар все же заставил Энти замолчать - но как? Я следил за Сулейманом несколько дней и не видел никаких контактов между ними.


Я подумал о Диане в вечернем платье, которая шпионит за государственными делами.


«Мисс Диана, - медленно сказал я, - вы не можете этого сделать. Слушать за углами и тому подобное ». Когда она начала протестовать, я перебил ее. «Я понимаю, почему ты это сделал, но, пожалуйста».


«Хорошо, - сказала она. «Капитан, я не могу привыкнуть к этому новому облику».


Симла была полна лихих молодых людей. Я хотел сказать ей подождать, а не торопиться с тем, о чем она могла бы пожалеть. Но то, что было во мне, потребовалось бы больше времени, чтобы сказать, чем этот украденный момент, и я не стал бы произносить слова, одетый в одежду другого человека.


Пальцы Дианы сжались у нее на талии. «Не меняй … кто ты», - мягко сказала она.


Чего она боялась? "Хм?"


На ее щеках играли тени индиго. «Не позволяй маскировке стать тобой».


Удивленный, я сказал: «Это просто одежда».


"Это не." Ее голос дрожал. «Когда вы разговаривали с Ганджу, вы звучали иначе. Как кто-то … грубый и резкий ».


Точность этого заставила меня задуматься. Это был тот, кем я должен был быть сейчас: угрюмый патан, ищущий своего давно потерянного брата Касима. Я бы использовал грубость, чтобы отбиваться от нежелательных вопросов, уходя в Рашида или в мои воспоминания о нем, чтобы он не исчез, не совсем. Это изменит меня? Вопрос остро стоял у меня в животе. Доверьтесь Диане, чтобы узнать, в чем заключается реальная угроза.


«Шшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшш». Я взяла эти тонкие руки и взяла их в свои. Несмотря на теплый воздух, ее пальцы были холодными. «Я буду здесь, когда ты вернешься из Симлы».


Я бы вернулся? Север кипел от волнений, а в Пенджабе назревала буря. Я надеялся входить и выходить со своими ответами, прежде чем он сломается.


Диана была неподвижна. Знала ли она, о чем я думал?


«Смотрите, что вы есть». Она сжала мою руку, отстранилась и поспешила обратно в дом.


Я смотрел, пока она не помахала с верхней ступеньки. Когда я вошел в ворота, она все еще стояла у большой двери.




ГЛАВА 29


В ОТЕЛЕ ЛАХОР


Забившись в вагон третьего класса, когда мой поезд грохотал по равнинам, я задумался о том, что знал о Лахоре. Когда-то обнесенный стеной город в восточной провинции Пенджаб, он давно уже простирался мимо форта, раскинувшись на широком участке вдоль реки. Теперь, в двухдневной поездке на поезде к северу от Бомбея, это был ключевой военный пункт снабжения, центральный пункт между Дели и необузданной границей.


Я уже знал, что мой взгляд был слишком мягким. Это приглашало к разговору, а я не хотел. Приняв хмурый вид, я отверг попытки большинства попутчиков увести меня в сторону. Несмотря на это, я понравился Бабу - мелкому чиновнику в темной куртке, выпирающей из груди. Его взгляд с любопытством задержался на мне, но он не вызвал у меня особого беспокойства. Поскольку многие патаны были светлокожими, мой цвет вряд ли выдал бы меня.


Когда я заснул, все пошло наперекосяк. Возможно, запах Пенджаба, пота, теплого сена и конского навоза проник в мой сон. Металлический лязг из вагона впереди вызвал воспоминания об армейских боеприпасах и боеприпасах. Возможно, меня ввел в заблуждение трясущийся переход по мосту или резкая остановка на станции, потому что я мысленно вернулся в Карачи.


Я чувствовал боль, но не мог сказать, где болел. Мой кошмар закрутился вокруг меня и сжался, стук колес присоединился к ударам в моей голове. Окровавленное лицо наткнулось на меня, напрягаясь. Я замер, схватил и удержал его.


Я проснулся от пары испуганных глаз в дюймах от меня. Было уже светло, и карета возмутилась, так как несколько путешественников пытались удержать меня. Морщины расплылись по лицу человека, которого я держал у стены кареты. Ошеломленный, я отдернул предплечье от его горла. Моя рука разжалась, освобождая его одежду. Я рухнул на свое место и уставился на парня, на которого напал - старика с тонкими белыми усами. Он согнулся пополам, его тюрбан упал на пол.


Что я натворил? Лица вокруг меня уклонились от моего взгляда или встретили его с подозрением. Что я крикнул? Я говорил по-английски? Что насчет бедняги, которую я чуть не задушил? Кто-то протянул старику тюрбан.


«Шама каро», - выдохнула я, извиняясь. Усталый и растрепанный, я откинулся на спинку сиденья. Кто-то предложил мне жестяную чашку воды. Я с благодарностью принял, пролил и выпил.


«Фауджи хай». (Он солдат.) Мои попутчики решили, что я солдат-патан и еду домой в отпуск по болезни.


"Что случилось?" - спросил кто-то на диалекте пенджаби.


Бабу, клерк или бухгалтер, возможно, назначил себя отвечать от моего имени. «Этот, - он указал на свернувшегося напротив меня старика, - упал на него. Разбудил его.


Я проигнорировал озадаченный ропот.


«Бхайах» (брат), он сказал мне, «тебе следует обратиться к врачу».


Он начал перечислять множество средств от различных недугов. Не обращая на него внимания, я решил бодрствовать до конца своего путешествия. Я почти выдал себя. Странно, что мне ни разу не снилось в доме Ади, несмотря на стычку в темноте. Я чувствовал себя там в безопасности, ясно понимал свою роль и свою задачу.


Бабу заверил меня, что со мной все будет в порядке, сияя, как гордая мать. Я вздрогнул, глядя на старика, мне было стыдно за грубое обращение с ним. Он терпеливо кивнул, и на его лице появились глубокие морщины.




Путешественники стали дружелюбными в течение следующих двух дней, товарищество навязывалось им часами и близостью, но я хранил молчание, качая головой, когда меня спрашивали, отмахиваясь от сочувственных взглядов.


Мы прибыли в Лахор в сумерках. Вагон опустел, пассажиры выскочили из тесноты. Я поднял свой мешок с пола и перекинул его через плечо, моя правая рука болела, несмотря на заверения Джеймсона. Когда я упал с поезда на бетон на три фута ниже, мое колено воспротивилось этому безрассудному решению.


Через пустынную платформу слабая лампа светила в маленьком кирпичном здании, где раздался крик сверчков. Остались только Бабу и его заискивающая улыбка.


«Бхайа», - обратился ко мне круглый человечек и жестом приказал нести мой мешок.


Я покачал головой, коротко поблагодарил его и, хромая, ушел искать рикшу. Но гостеприимство, присущее моему соотечественнику, я не считал. Если бы я обратился к нему в его официальном качестве, он, несомненно, нажил бы на взятки жесткую сделку. Но столкнувшись с одиноким сломленным солдатом, он не просто предложил помощь, он настоял на ней.


В моем кармане было рекомендательное письмо Бурджора к Талукдару, сборщику налогов из Лахора. Я не ожидал, что им воспользуюсь. Вместо этого я найду кирпичный завод, где жил и работал Касим, и узнаю, кто может захотеть отомстить за него. Я вытащил скомканный листок, на котором написал адрес Касима.


«Мой брат», - сказал я, указывая на каракули.


Бабу с удовольствием взял газету, посчитав меня неграмотным, и сказал, что будет сопровождать меня. На следующем перекрестке под газовым фонарем стояла запряженная мулом тонга.


Хотя я неплохо владел северными диалектами, мне следовало говорить немного, чтобы избежать обнаружения. Незнание местности подвергло бы меня опасности. Итак, решив сыграть незнакомца, я сел на тонгу со своим веселым товарищем, чтобы метаться по темным, мощеным улочкам.


Бабу оказался полезным, хотя и болтливым парнем. Это меня вполне устраивало. Находясь рядом со мной в тележке, он рассказал о посевном сезоне, своей деревне (где-то под названием Аваль) и заверил меня, что знает всех «больших людей» этого города. Как интеллект он был рассредоточенным и случайным, но мог быть полезным. Я сделал вид, что не слушаю. Поскольку он, очевидно, был доволен такой договоренностью, мы согласились. Голые узкие улочки сменились пучком света, а вдалеке - базаром.


Дымовые трубы кирпичного завода, присевшие к небу, заслоняли звездную полосу. Увидев впереди проблеск, мы замедлили ход и сошли перед группой низких домов с соломенными крышами, освещенных керосиновыми фонарями. Ночь остыла. Идя вперед, Бабу обратился к двум мужчинам, развалившимся на кровати из чарпоя во дворе. Я хромал за ним, у меня болело колено, и я не должен был притворяться.


«Брат Касима?» - сказал пожилой мужчина.


Младший, очевидно, его сын, с такими же густыми бровями и бородой сказал: «Касим мертв».


Я остановился на месте, потому что все трое повернулись ко мне. "Мертвый?"


Подошел пожилой мужчина и рассказал мне краткую историю. «Да, Джанаб, Касим здесь работал. Трудолюбивая молодежь. Несколько лет назад он погиб в железнодорожной катастрофе ».


Сын привел около дюжины одетых в темное мужчин и женщин в шалях, которые образовали круг вокруг нас. Я чувствовал себя странно отстраненным, играя человека, узнавшего о смерти своего брата.


Я слишком долго молчал после того, как мужчина закончил говорить. Некоторые из группы беспокойно двигались, в то время как остальные наблюдали. Я спросил старшего. "Где он умер?"


Он посовещался с окружающими и сказал: «Джанаб, он умер на станции Мога по дороге в Бомбей».


Во мне промелькнула дрожь удивления. «Был ли кто-нибудь с ним? Ты? Кто-нибудь здесь?"


За периметром послышался печальный шепот. Пожилой мужчина покачал головой.


«Кто-нибудь видел его тело?»


Лысеющий Бабу похлопал меня по руке, так как я все еще отрицал факт своей потери.


Пожилой мужчина неохотно ответил: «Нет, Джанаб, он попал под поезд».


Неужели несчастный Касим, отчаянно пытаясь перейти рельсы и успеть на поезд, истек кровью от ран? Я опустил голову и стал искать свой следующий вопрос. Группа ждала, их любезность была не менее любезной, несмотря на всю ее грубую простоту.


"Как вы узнали об этом?"


«Телеграмма». Больше старик об этом не помнил.


"Были ли у него друзья?" Я использовал слово пенджаби для обозначения товарищей.


«Все мы», - сказал мужчина, развевая руки.


Эти каменщики и рабочие знали Касима и, возможно, любили его. Пора было уходить, прежде чем они начали задавать вопросы. Я кивнул, положил руку на сердце в знак благодарности, поднял свой мешок и пошел прочь.


Я сделала несколько шагов, когда голос позвал: «Джанаб!»


Возможно, я изобразил одинокую фигуру, стоящую вне круга, но это казалось моим естественным местом, странником, человеком, над которым они будут ломать голову завтра.


Подошел пожилой мужчина. «Моя мама говорит, что за Касимом ухаживал врач».


Я медленно вздохнул. «Она что-нибудь еще помнит?»


Мой вопрос был передан старушке. Я подошел к ней, наклонился и стал ждать.


Из-за слоев ткани выглядывало маленькое сморщенное лицо. Костлявая рука протянулась от ее шали, и ее сухой голос пропел: «Джанаб, во время трагедии доктор Азиз позаботился о Касиме».


«Маджи, откуда ты знаешь?»


«Да ведь доктор Азиз сказал нам, что Касим мертв. Он прислал нам телеграмму! »


«Где сейчас доктор Азиз?»


Никто не знал, но они не хотели, чтобы я ушел. «Хотя бы чашку чая, Джанаб!»


Пока я колебался, Бабу с радостью согласился и начал описание моих скандалов в поезде. Прирожденный рассказчик, он знал цену хорошей сказке. Меня это не особо волновало. Мой облик держался, так что если Бабу решил использовать наше знакомство для рассказа, что из этого?


Сидя на чарпое, я принял дымящуюся чашку чая и спросил: «Почему Касим ушел? Разве он не был доволен?


Пожилой мужчина скривился, развел руками. «Джанаб, ему здесь не понравилось. Мы простой народ. Касым умел читать! Он хотел быть великим человеком. Поэтому он уехал в Бомбей ».


Группа стала более разговорчивой, спрашивая о родителях Касима (и моих). Я описал эпидемию, в которой погибли родители Касима, и разговор заканчивался и заканчивался. Эти простые люди больше ничего не могли мне сказать.


Было поздно, но я не решался здесь спать. Я могу крикнуть во сне и выдать себя. Вскоре я поблагодарил их и удивленного Бабу и ушел.




ГЛАВА 30


НЕОЖИДАННЫЕ СОБЫТИЯ


В ту ночь я шел по темным переулкам к далеким огням базара. Лахор был мне неизвестен, одна улица почти не менялась. У меня заурчало в животе. В пути я мало ела, а теперь манил аромат жареного мяса. Мне мешало окоченевшее колено, и я поплелся к нему.


Завтра я пойду на вокзал, телеграфирую Ади о своих успехах и поищу местонахождение доктора Азиза. Решив это, я свернул на шумную улицу.


Пахло шумным базаром соблазнительно, повсюду была еда, приготовленная в маленьких тележках. Другие торговцы сидели на корточках с корзинами фруктов, хлеба или мяса. Освещенный мерцающими фонарями патан в тюрбане вращал кусок говядины над дровами.


Я указал на мясо, купил немного и присел у дороги, чтобы съесть кусочки резного мяса в толстом диске наана. С этой точки я наблюдал за улицей. Когда проходил продавец фруктов, я купил яблоки. Затем мальчик попытался продать мне сыр. Разве я не видел тысячу таких тощих, подвижных мальчишек, которые так охотились за своим товаром, как убегали с кошельком? Когда он не уходил, я купила обернутый тканью комочек и отправила его.


Диана не одобрила бы мой дурной характер. Она была бы очарована этой улицей с ее дымными лампами, которые желтеют прохожих и отбрасывают тени, танцующие на булыжнике.


Карманы молодых людей хохотали. Семьи собирались в кучу, дети чуть не сбивали с ног женщин в буркхах. Муж шел впереди, маленький мальчик рядом, а его жена и еще один ребенок шли за ним, деля сладости. Младенцы, закутанные в самодельные одеяла. Мальчик в нарядном жилете и курте с гордостью нес большого воздушного змея, а за ним - протестующий младший брат. Никто не шел один. Когда мне надоело это зрелище, я перешел мост на более тихую улицу.


Здесь пары мужчин в тюрбанах опирались на глиняные и кирпичные стены. Они смотрели на меня, одинокого незнакомца, с подозрением. В поисках безопасного места для сна я поплелся вдоль берега реки.


По моему опыту, крупного мужчину обычно оставляют в покое. С простым мешком и в обычной одежде у меня не было причин для беспокойства. Но я боялся спать по двум причинам: воры становятся смелее, когда их добыча дремлет, и моя вспышка в поезде предупредила меня о моем несколько шатком настроении. Если бы я во сне окликнул меня по-английски, никакой облик не защитил бы меня. Хотя провинцией Пенджаб управляли британцы, это было еще сравнительно недавно, и посторонние не приветствовались.


Обнаружив незанятый уголок под мостом, я нырнул в него и стал ждать, обвив рукой рукоять револьвера Ади. Где-то наверху кричали и хлопали птицы, я прислушивался к их шагам, но их не было.


Маленькая лодка, пришвартованная под мостом, служила укрытием, поэтому я притянул ее поближе, откинул тканевое покрытие и обнаружил, что она пуста. От его досок пахло гниющей рыбой и водорослями, но я залез внутрь и растянулся на небольшом пространстве. Отталкиваясь веслом от мелководья, я чувствовал себя довольным. Если кто-нибудь подойдет, меня предупредит плеск воды. С этой утешительной мыслью я ушел.




Пока я спал, Лахор горел. Я проснулся, задыхаясь от едкого запаха дыма. Я был в ловушке. Карачи. Поднявшаяся паника, я почувствовала ткань надо мной. Какой-то порочный ветерок закутал одеяло вокруг лодки, и в течение нескольких ужасных мгновений я изо всех сил пытался сбежать. Воздух был густым и затхлым. Я ахнула и задохнулась, когда рассыпались остатки сна. Протерев глаза, которые зудели и горели, я вспомнил, где я был, не в Карачи, а в Лахоре.


Дымовой туман окутывал далекий берег. Огонь? Что случилось прошлой ночью? Я пробрался вброд к ближайшему берегу, плюхнулся на его склон и стянул ботинки. Когда я слил с них воду и выдавил свои мешковатые штаны, на мосту наверху раздались шаги и голоса.


Я поднялся на набережную и увидел поток заезженных людей, спешащих по мосту, их вещи были брошены в узлы или сложены им на головы. Женщины носили младенцев, руки или ноги которых болтались на тканевой повязке. Они двинулись вперед, на их лицах отражались явная тревога и тревога.


"Что произошло?" Я спросил мужчину.


«Патаны идут! Пахтуны! » - прорычал он, торопясь.


Это меня встревожило. Пахтун - солдаты? Разве они не были независимым княжеством, афганским племенем в северных горах? Если бы они были здесь, Лахор вскоре мог оказаться в осаде, поскольку британцы боролись за контроль над городом.


Вздор. Я снова был на передовой. Мне пришлось вернуться к Ади.


Я спросил сгорбившегося на перекрестке старика: «Джанаб, а куда идти на станцию?»


С тусклыми глазами он указал на безлюдную улицу.


В вокзале было тихо. Я пересек платформу и безуспешно пробовал каждую дверь. За спиной, где прошлой ночью висел единственный фонарь, кто-то выглядывал из оконных проемов.


«Когда следующий поезд до Бомбея?» Я крикнул на урду.


Помятый охранник приоткрыл половину ставни и покосился на меня.


«Джанаб, все поезда остановились», - сказал он, как бы повторяя себя.


Все поезда остановились? Черт возьми, я застрял в Лахоре. "Почему?"


Населив моими вопросами, охранник закрыл ставни.


Придется подождать, пока возобновятся поезда. Но, возможно, я смогу продолжить свои расследования. Врач был в этих краях большой редкостью. Я позвал железнодорожную охрану. «Вы знаете доктора Азиза? Где он?"


Ставень приоткрылся еще на несколько дюймов. «Доктор Азиз? Его здесь нет. Он уехал много лет назад! »


"Куда он делся?"


"Кто знает? Он пошел с армией ».


Военный врач! Здесь я был на прочной основе. Почему бы не телеграфировать Макинтайру, чтобы узнать, где был назначен хороший доктор? Я также телеграмму Ади, как и обещал.


"Где телеграф?"


«Здесь, на вокзале. Закрыто."


Я спорил с ним, требуя прислать телеграмму, но он был непреклонен. Он сказал, что это бесполезно. Линии были опущены.


Подумав, я вернулся к перекрестку. Если поезда остановились, афганские солдаты должны быть рядом. По коже пробежала дрожь, как муравьиный столб.


Без телеграфа я не смог бы телеграфировать "Фрамджи" о своей задержке. Я бы ни за что их не тревожил, но теперь не хватало средств успокоить. Это напомнило мне знакомство в моем кармане с другом Бурджора, сборщиком налогов. У него может быть телефон. После нескольких неудачных попыток я получил направление. Остаток дня я гулял по пустынным улицам и одиноким кустарникам в пригород Лахора, где проживал сборщик налогов.


Лахор - это лабиринт улиц, изгибающихся вокруг, так что можно отправиться на восток и вскоре оказаться на севере. Я настоял на том, чтобы найти ориентир - колодец на пыльной поляне. Когда я подошел к нам, собираясь вытащить прохладное ведро и выпить, я заметил, что роятся мухи и появился неприятный запах. Темные пятна крови скопились вокруг устья. Были ли там трупы? Что случилось здесь прошлой ночью?


Обеспокоенный, я направился по широкой улице, окаймленной почерневшими деревьями. В том, что когда-то было фешенебельным районом города, белые рифленые колонны и столбы теперь выступали, как кости, из почерневших трупов некогда великолепных домов. Особняк, который я искал, выглядел нетронутым, пока я не заметил, что крыша провалилась. Дом сборщика налогов горел и тлел.


Когда я присел у каменного столба ворот, чтобы отдышаться, в холмах эхом разнесся знакомый звук. Стрельба. Вдруг раздался треск винтовок. Началась паника, угрожая затопить меня.


Дышать. Голос полковника Саттона прорычал у меня в голове, тихий и успокаивающий. Я ждал, сжавшись и не решаясь. Прошло несколько минут, прежде чем я взял себя в руки. Афганские солдаты были рядом. Но с кем они боролись? Ответ принес огромное облегчение. Я понял, что британская армия тоже рядом.


Поднявшись на ноги, я двинулся вдоль стены в сторону выстрелов. Холмы перекликались с ним, каждая ближайшая трещина повторялась с угрозой. Была ли компания скована? Откуда стреляли? Они были близки.


Потом я вспомнил - я был одет как патан. Сипай, не задавая вопросов, поднимал мушкет и стрелял. Если бы я еще служил в армии и ко мне подошел бы патан, говорящий по-английски, что бы я сделал? У меня не будет времени на его рассказ. В лучшем случае я арестую его и отведу в казармы, чтобы потом разобраться. Нет, не годится. Если бы меня не застрелили на месте, я бы вынужден был объясниться на несколько недель.


Бомбей и безопасность никогда не казались такими далекими.




В течение следующих двух дней я присоединился к реке беженцев вдоль Гранд Транк Роуд, спасающихся от зловония и дыма Лахора. На каждом перекрестке несколько ответвлялись в сторону соседних деревень. Другие говорили о близлежащих городах, Амритсаре и Джаландхаре.


"Куда они идут?" - спросил я молодого человека рядом со мной.


Он пожал плечами. «Назад в их деревню. Когда будет безопасно, они вернутся ».


Я приветствовал эту стойкость, но не удивился. Индийцы склонны приспосабливаться без жалоб. И кому они могли протестовать? Напряжение и напор фракций, борющихся за господство, было не более поразительным, чем грохот волн в приливы и отливы.


Заметив железнодорожные пути, я покинул Гранд-Магистральную дорогу и присоединился к тем, кто перелез через забор, чтобы следовать по ней на восток. На деревенской станции карта на стене сообщила мне, что Симла находится в ста пятидесяти милях к востоку. Симла! Диана и Фрэмджи, вероятно, только что прибыли. Я мог добраться туда за день на автобусе, но ни один поезд не ехал на линии. Вместо этого к горизонту уходила беспорядочная линия пешеходов.


Несмотря на мои военные ботинки, у меня болели ноги, когда, наконец, я добрался до небольшого городка вдоль дороги и поплелся вниз к группе киосков, которые образовали рынок. Поток беженцев уже убрал продукты с тележек и магазинов, а то, что осталось, было оценено по завышенным ценам. В тот вечер я ужинал тонким хлебом роти и жареным кукурузным початком, который никогда не был слаще.


Я спросил дорогу среди группы людей, покупающих яблоки. Это вызвало бурную дискуссию, когда молодые и старые добровольно рассказали, что они знают о дорогах, реках и тропах. Их разговор продолжался, когда я уходил, новоприбывшие спрашивали о дальнейших направлениях.


Палило полуденное солнце. Я обмотал голову и подбородок тряпкой, чтобы бродить, опустив голову, с другими беженцами. На этой дороге ходящие завели разговоры, но я не мог позволить себе такой роскоши. На вопросы, которые неизменно обращались к «откуда ты?» или "куда ты идешь?" и я не хотел ни того, ни другого. Когда разговор стал угрожающим, я оставил своих любопытных товарищей и присел на корточки у дороги, чтобы отдохнуть. Таким образом я путешествовал один.




ГЛАВА 31


ПОКУПКА


С наступлением сумерек большинство групп разбилось в небольших лагерях вокруг костров. Увидев впереди сияние поселения, я кинулся к небольшому домику на вокзале. В соседнем колодце я выпил и умылся, а затем лег на прохладную цементную платформу на ночь.


Весь день я шел по железнодорожным путям, проезжая мимо полей и хижин с соломенными крышами. Теперь я упал в тени тихого вокзала, среди шума сверчков и далеких голосов из города. Улюнула сова. Фонарь касался листьев высоких деревьев, желтея их.


Сзади меня послышались шаги. Я напрягся. Что теперь?


Когда я сел на платформе станции, в сумерках приблизилось любопытное зрелище. Коренастый мужчина держал веревку, привязанную к бесформенной связанной фигуре.


«Брат, всего две рупии», - сказал он, снисходительно ухмыльнувшись мне.


Что это было? Он вытащил из-за спины фигуру: маленькую женщину в буркхе, связанную за запястье.


«Две рупии. На полчаса, - сказал мужчина, качая бедрами.


Он предлагал эту женщину для моего удовольствия? Я в ужасе смотрел, как он встал на корточки, чтобы торговаться.


Затем я услышал рыдание. Черт побери. В одиночестве в этой сельской местности я не мог позволить себе быть втянутым в скандал, но какой у меня был выбор?


"Сколько?" - потребовала я, от возмущения у меня перешло горло.


«Всего двенадцать!» парень ухмыльнулся, показав кривые зубы.


«Ты ее отец?»


Он отступил, оскорбленный. "Что это для тебя? Нет, я ее купил.


«Что вы за нее заплатили?» Я хотел зажать его округлую середину кулаком.


Его бледно-красные губы расплылись в широкой улыбке. Дьявол знал, что у него есть я. Следующие несколько минут он превозносил достоинства своей продукции: молодой, сильный, много работает, многодетный, а я проклинал его за вора и мошенника.


«Двести», - умолял он. «Жена всего за двести рупий!»


Ремень на моей талии держал это и еще немного. Но если я куплю эту беднягу, я все равно буду вынужден кормить нас обоих, пока ее не отправят к родственникам или не найдут работу.


Полагаю, с того момента, как я услышал эти рыдания, мое решение было принято. Возможно, в моей голове был поток беженцев, мужчины и женщины, плывущие по нему, семьи небольшими группами. Этот ребенок принадлежал к некоторым таким товарищам, а не привязан, как собака.


Если я не смогу купить беднягу, я решил следовать в темноте и забрать ее у зверя, который торгует ею. Это было нападением - меня это не сильно беспокоило. Здесь, в пустыне, цивилизованный закон казался чопорным и далеким.


«Сто», - сказал я, глядя в сторону, как будто с ним покончено.


Мы ходили туда и сюда, пока он не сказал: «Сто тридцать рупий, Джанаб».


Я посчитал. В руку мне прижали веревку, и я купил человека.


Я назвал ее Чутки, что в переводе означает «маленькая». Как только ее хихикающий хозяин удалился, я расслабил ее запястья. Ее лицо было скрыто в сумраке, поэтому я протянул ей яблоко, мое последнее, взял свой мешок и вышел на железнодорожные пути.


«Пойдем», - сказал я, уходя.


Через мгновение она последовала за ней.


Я ни за что не хотел оставаться в вокзале. Этот разбойник мог вернуться с подкреплением или ножом меня, пока я спал, чтобы вернуть девушку. Вместо этого я пошел по дороге на восток, в сторону Симлы. Чутки молча последовали за ним, сильно отставая.


Ночь погрузилась в темноту. Нетерпеливый из-за ее медленного шага, я отступил назад и поманил. Когда это не подействовало, я поднял ее на руки. Она весила намного меньше, чем Диана, когда я нес ее на балу.


Ребенок не сопротивлялся. После одного вздоха она наклонила голову, безвольно и безропотно. Дважды останавливались на залитой лунным светом дороге и прятались в тени. В первый раз мимо проезжала лошадь, всадник ее тщательно обыскивал. Когда луна взошла над деревьями, всадник вернулся быстрой рысью. Я ждал, закрыв одной рукой рот Чутки, а другой сжимая револьвер, неподвижно, пока стук копыт не исчез вдали.


Когда горизонт светился пурпурным от далекого рассвета, стена у ручья предоставляла уединенное место для сна. Я положил ребенка на мешок, в котором было немного одежды, и устроился на траве, усталый и болезненный. Я выругался про себя, ожидая, что проснусь, обнаружу, что она ограбила меня, и убежал. Что ж, пусть будет так.




Когда рассвело, девушка все еще была там. Она свернулась клубочком в своей черной одежде, куда я ее поместил. Теперь она сидела и озиралась, время от времени поглядывая на меня.


Наша тропа пролегала по речке. Я вошел внутрь, все еще в мешковатых штанах, и зачерпнул газированной воды. В то утро прохладный чистый ручей утолил меня больше, чем жажду, он восстановил меня. Умывая запах вчерашней рыбы и грязи, мое плечо свободно качалось. Несмотря на долгий путь, мое колено оставалось устойчивым, пока я поднимался по галечному берегу за свежей одеждой.


Чутки наблюдал за происходящим из того, что, как я позже узнал, было ее обычной позой: колени подняты, руки сцеплены перед ее лицом.


Вчера вечером я накормил ее своим завтраком, и, рывшись в мешке, ничего съедобного не получилось. Я повернулся к девушке.


«Вы говорите на пушту?» - спросил я на том языке.


Она ахнула от прямого обращения и закрыла лицо. "Да."


"Идти." Я указал на ручей. «Очистись».


Она встала, долго смотрела на меня, затем заковыляла к воде. Я закончил одеваться, отсчитал оставшиеся деньги, положил их в подходящие карманы, чтобы иметь под рукой требуемые купюры, затем проверил и перезарядил револьвер Ади. Прошлой ночью мы уклонились от похитителя Чутки, но он еще может нас найти.


Она вернулась, все еще в буркхе, и остановилась, широко раскрытыми глазами глядя на мое оружие. Сунув его в карман, я поискал в мешке что-нибудь, что она могла бы надеть. Найдя курту-рубашку, которая могла бы служить платьем в пол, я кинула ее ей.


Она взяла его, неуверенно приподняв край бурки.


«Выбрось эту штуку», - сказал я. Мое отвращение к ее похитителю каким-то образом было связано с этой бурхой. Действительно, без него нас было бы труднее найти.


«Бао-ди» (отец), сказала тихим голосом, когда она закончила. В моей курте, собранной и завязанной на талии, молодая девушка с большими глазами смотрела на меня сквозь мокрые спутанные волосы.


Я похлопал по каменной стене и спросил: «Сколько раз он тебя продавал?»


Она села рядом со мной, наклонив голову. "Много раз." Ее голос был тонким, слишком молодым, чтобы быть таким утомленным. Выжав мокрую бурху, она накинула ее на плечи, чтобы она высохла.


Как я могу объяснить ее Ади и Диане? Отец Ади мог бы понять мое затруднительное положение. Возможно, мальчик Касим был таким же сиротой, когда Бурджор приехал в Лахор, чтобы спасти мисс Пиллоо.


Когда мы пошли по тропинке между железнодорожной линией и рекой, Чутки не шел рядом со мной, а шел в шести футах позади. Я задавал вопросы, а она вызывала ответы.


Хотя я не понимал некоторых слов, я понял, что ее родители умерли, и дядя отдал ее замуж. Но свадьбы не случилось. Вместо этого ее продали «Аркати». Ее голос был еле слышен, поэтому я больше не говорил об этом.


«У тебя есть родственники? Брат или сестра? " - рискнул я.


«Да, Бао-ди, - сказала она, - но они не захотят меня сейчас. Это очень поздно."


- Итак, дядя или тетя, а кто защитит вас?


Нет ответа. Через мгновение: «Ты теперь мой муж?»


Я сидел, скрестив ноги, на траве, пока она не догнала меня. Как и прежде, она присела рядом со мной, задумчивая, глядя на дорогу.


«Чутки, ты моя младшая сестра, хорошо?» Как только я заговорил, это было правильно.


За несколько дней до этого Диана потребовала лжи, и я предоставил ее, сказав, что у меня есть младшая сестра, замужем за парнем из государственной службы в Дели. Странно, что судьба теперь бросила одну в мою жизнь.


Чутки прижалась лицом к ее коленям, обхватив их тощими руками. Она плакала. Поскольку я не мог придумать, как ее утешить, я прислушивался к тихому бормотанию потока.


Спустя несколько мгновений я заметил ноги Чутки и напрягся. Что-то просочилось и запеклось между ее мизинцами.


"Что это?" - спросила я, потянувшись за ногу.


Она, всхлипнув, отстранилась и сунула его под юбку.


«Чутки».


Она не ответила.


"Покажите мне!"


Мой грубый тон удался там, где не было доброты. Чутки протянула ко мне ноги. Я придавил небольшой каблук, чтобы обнажить ее подошву, залитую кровью. Отчистка грязи показала порез на подушечке стопы. Рана, хоть и не глубокая, открылась во время ходьбы. Кровь снова просочилась, капли постепенно сгущались. Другая ее ступня тоже была повреждена.


Тот долгий переход прошлой ночью, тропа, усыпанная галькой. Стремясь увести ребенка от своего похитителя, я не задавался вопросом, почему она отстала. Дважды я ждал ее, а затем возвращался в своем нетерпении, чтобы поторопить ее. На что она наступила обеими ногами?


Когда пришло понимание, я не мог в это поверить. Ухмылка ее хозяйки приобрела злобу, которую я тогда не понимал. Он знал.


Он знал, что она не может ходить. Потому что он это сделал.




Когда Чутки ехал мне на спине, мы пересекли десять миль по грунтовой дороге и травянистым тропам и в полдень достигли зеленых полей Лудхианы. Хотя ее ноги были связаны полосками ткани, оторванными от паранджи, на заживление у нее уходили дни, даже недели. В армии у меня было бы под рукой виски, чтобы заглушить такие раны. Здесь у меня их не было, а места, где продавались спиртные напитки, были непригодны для ребенка.


Вдалеке манила группа кирпичных домов. Жители деревни с корзинами проходили мимо нас, останавливаясь только тогда, когда я пытался откупиться у них. То немногое, что у них было, они не продадут. Мы ничего не ели, поэтому мои ноги быстро пошли к базару. После еды я покупала соль, чтобы очистить травмированные ноги Чутки.


«Оставайся здесь», - сказал я, поставив ее на стену у рынка.


«Бао-ди!» раздался жалобный крик. Ее маленькие ручки отчаянно хлопали руками. «Позвольте мне пойти с вами, - рыдала она, - я ем очень мало, касам-сех (обещаю)».


Я сердился на нее, но это было бесполезно. Она только плакала еще сильнее, опасаясь, что я хотел ее бросить.


«Тогда пошли», - проворчала я, и она прихрамывала. Нет, ее бы не понесли, но она ковыляла позади меня.


Боль - частый гость солдата. Я знал признаки: сжатые, бледные губы, пот на лице, застывшем от сосредоточенности. Чутки стойко переносили это, пока мы шли к рынку.


Купив провизию, я кивнул ей, чтобы она села на ящик или камень. Мой мешок набрал комфортный вес с добавлением яблок, вареного мяса, завернутого в газету, и помидоров, потому что глаза Чутки не оставляли своей красной спелости.


Мы поели, затем пошли в киоск моти, где у стены, скрестив ноги, сидел сапожник с кожаной обувью.


«У тебя есть что-нибудь для девушки?» Я спросил.


Сапожник нахмурился, глядя на забинтованные ноги Чутки. Не поднимая глаз, он расстегнул пару сандалий и бросил их перед нами.


«Три рупии», - сказал он, возвращаясь к своему ремонту.


Чутки издала протестующий звук, умоляя меня - разве она разворачивает бинты, чтобы надеть тапочки? Я выругался себе под нос, обернул ее ноги, все еще закутанные, в сандалии и расплатился.


Затем я поторговался за пару одеял. Высоко в холмах Симла прохладнее. Маленькая рука коснулась моей спины.


«Бао-ди», - прошептал Чутки и попросил у меня пять рупий.


Сдал. Моя транзакция завершилась, я обнаружил, что она все еще рядом со мной, стоя на одной ноге, чтобы вдвое уменьшить свою боль. "Что ты купил?" Я спросил.


Она покачала головой и указала на нее. Я должен пойти с ней. В кузнице она выбрала огромную железную сковороду на металлических ножках. Я застонал при мысли о добавленном весе и покачал головой.


Чутки хихикнул, тихий драгоценный звук, приглушенный ее рукой, как будто Диана посмеивалась над чем-то сказанным Ади. Те завтраки с фрамджи, свет, фильтрованный темно-зелеными листьями снаружи, казались несколько месяцев назад. Солнце теперь падало на меня, мрачное и пыльное.


Маленькая девочка рядом со мной потянула меня за руку, вернув меня к настоящему и взгляду торговца железом. Я не ответил на его вопрос. Что мы хотели купить?


Сдаваясь, Чутки выбрал сковороду размером с мою руку. Добавив мешок муки, немного соли и три коробки спичек, я нахмурился на ее расточительность и заплатил. Таким образом нагруженные, мы сделали плохое время в тот день.


Когда железнодорожная ветка повернула на юг, мы пошли по пыльной дороге на восток. Обремененный своим мешком и маленькими Чутками, я держал осторожный темп. Мимо нас неслись козы и быки.


На закате мы расположились лагерем вне поля зрения дороги. Чутки разожгли огонь, и воздух наполнился ароматом свежеиспеченных роти. Мой желудок заурчал, вспоминая рисовый плов и рыбные карри миссис Фрамджи.


Откусила от лепешки Чутки диск, смакуя его купленным барашком. После этого я не роптал. Она умела готовить. Вместо того, чтобы покупать что-то для себя, она выбрала способ нашего выживания.


Мы были на неделе без Симлы. Меньше, если бы я мог попрошайничать на тележке какого-нибудь фермера. Это могло бы облегчить нас - и ноги Чутки, и мое плечо.


Увы, уже на следующий день наши беды усугубились.




ГЛАВА 32


ЗАГРУЖЕННЫЙ


На следующий день мы остановились на берегу Сатледжа. Мы не видели похитителя Чутки с той первой ночи, но я внимательно следил. Я планировал следовать по реке на восток, пока она не свернет на север в районе Рупнагара, а затем продолжить путь через холмы и чайные плантации к безопасной Симле.


Прошли дни с тех пор, как я покинул Бомбей и попрощался с Дианой в сумерках. Она бы добралась до Симлы и, вероятно, услышала бы о неприятностях в Лахоре. Ади, ожидая моей телеграммы в Бомбее, будет волноваться.


Я поставил Чутки у невысокой стены, окаймляющей реку. Она начала готовить обед, а я снял курту и пошел на берег купаться. Весь день нас палило солнце, и у меня болело плечо. Река журчала и кружилась вокруг гладких скал. Стоя по пояс, вдыхая мягкий вечерний воздух, я потерла себя горстью песка, чтобы получить мыло. Воцарился мир.


«Бао-ди!» - воскликнул Чутки.


Крича высоким голосом, она извивалась и пинала какое-то маленькое дикое существо - мальчишку-мальчишку? Я карабкалась назад, шлепая, поскользнувшись на камнях, мне мешали намокшие насквозь штаны.


Прихватив пригоршню одежды, я стащил с нее тощую гадюку. Он приземлился на задницу, едва больше, чем узелок с одеждой. Меня охватила волна жалости, даже когда я упал на колени рядом с Чутки.


"Вы ударились?"


Как отважно она защищала наши скудные припасы! Она ответила испуганным голосом, когда какой-то звук прервался всего в нескольких дюймах от меня.


Щелчок-щелчок: оружие взведено для стрельбы.


Я посмотрел в дуло пистолета. Револьвер Ади со снятым предохранителем. У меня перехватило дыхание. Мальчик с зелеными глазами нацелил оружие обеими руками.


«Не стреляй», - сказал я, показывая ему открытые ладони.


Лет десяти, скупой и тощий, он прятался за стеной, пока его брат заманил меня на помощь Чутки. Незаметно для меня он выхватил револьвер Ади из моей одежды, оставленной у реки, и устроил мне засаду.


Я мог бы обезоружить его, схватить оружие быстрым движением. Но если он выжал выстрел, Чутки был слишком близко. Даже если бы он промахнулся, это было бы замечательно услышано. Что-то еще удерживало меня - отчаяние сузило эти зеленые глаза, но и гордость тоже: мальчик, пытающийся быть мужчиной, находящийся между страхом и решимостью.


Красивый юноша, он носил грубый тюрбан на голове, его кафтан сбивался на талии. Были ли они ворами? Часть племени? Если так, то другие услышат нас и спустятся на нас.


Нападавший Чутки, лет семи или восьми, подошел к мальчику.


Когда я замолчал, мальчик опустил пистолет и упал на корточки. Его брат указал на роти, горящий на сковороде, и что-то пробормотал ему. Затем позади нас заплакал ребенок. Я удивленно обернулся. Появился третий мальчик, держащий сверток. Поставив его на камни, он перелез через стену.


Я недоверчиво уставился на трех мальчиков, младший из которых вынашивал ребенка. Меня забрала группа детей!


Долгое время никто не разговаривал, а плач ребенка рвался и ломался волнами. Наконец крик младенца вывел Чутки из себя. Взяв младенца, она опустилась на колени у сковородки. Напевая себе под нос, она отломила кусок роти, пососала его и накормила малыша. Над нами воцарилась тишина.


Поскольку меня еще не расстреляли, я с облегчением прислонился к стене. Мое путешествие приняло странный оборот. С шорохом сухих листьев вожак негодяев подлетел ко мне.


«Можно мне пистолет?» - спросил я на пушту.


Он подозрительно посмотрел на него, затем передал его, прикладом вперед.


Как только я установил предохранитель, мое дыхание наконец замедлилось. Ей-богу, когда Ади одолжил мне оружие, он наверняка никогда этого не предвидел.


Двое молодых мальчишек собрались вокруг нас, пристально всматриваясь и любопытствуя. Откуда они взялись? Босиком, без рубашки и в неуклюжих штанах дхоти, самому младшему могло быть пять лет. Средний мальчик в рваных штанах и рваной курте-рубашке, с массой веснушек на лице. Все трое были грязными и вполне комфортно себя чувствовали в своей грязи.


«Я голоден», - сказал младший, проводя тыльной стороной ладони по носу. Это небольшое движение нарушило то странное настроение, которое держало меня.


С растущим весельем я посмотрел на Чутки. «Сестра, ты хочешь их накормить? Понимаете, они воры.


Младшие мальчики захихикали. Вождь ухмыльнулся и почесал затылок, не смутившись. Чутки шикнул им, качая ребенка. К моему ужасу, она положила дурно пахнущий сверток мне на колени. Когда она взяла кусок теста между руками, чтобы приготовить еще роти, ее резкая манера сдерживала ребят с впечатляющей легкостью.


Ребенок сопел и корчился у меня в груди. Маленькие ручки потянулись, хватая. Несколько удивившись весу этого небольшого свертка, я усадил его поближе, и он замолчал. Я никогда раньше не держал в руках такой маленький.


"Где вы живете?" - спросил я у лидера размером с пинту.


Он пожал плечами.


"Где твой отец? Ваша деревня? »


«Патханкот», - ответил он.


Разве это не горная крепость дальше на север? Я слышал об этом - об армейском пункте снабжения.


«Я Разак», - сказал он, затем указал. «Это Паримал и Хари».


«Кто тебя кормит?» Я спросил. Они пожали плечами и улыбнулись в ответ.


Чутки протянул мне следующий роти с плиты. Я взял его одной рукой, бросил и подул, глядя на запачканные лица мальчиков. Младший, Хари, фыркнул, его глаза были голодны, ребра высовывались с каждым тяжёлым вдохом.


Я разделил между ними хлеб. Я полез в мешок за яблоками и кинул их мальчикам. Как только они увидели, что им не нужно сражаться за фрукты, они прыгнули и схватились с поразительной ловкостью.


«Чей это ребенок?» - спросила я, не желая двигаться и разбудить младенца.


Разак пожал плечами. «Мы нашли его в грязи. Этим утром."


"Нашел его!"


Говоря сразу, они рассказали о поисках мусора за конюшней. Они не могли назвать это место. Ребенка бросили, поэтому его забрали. Он бы умер, если бы не они.


«Где мать?»


Разак покачал головой. "Мне было любопытно. Увидел, как движется мешок, и открыл его ».


Я задавал им вопросы, на которые они не могли ответить. Когда я настоял на том, чтобы мы забрали ребенка обратно, ежи запротестовали, прыгая в отчаянии.


- вскрикнул в ужасе Разак. «Мы видели солдат. Мы им не нравимся ».


«Английские солдаты?» Я произнес это Ang-rez, как местные жители. В моей груди сжалась надежда.


Он покачал головой. «Патан».


Вздор. Враг был повсюду, у меня не было много денег, и я накопил трех мальчиков, раненую девочку и ребенка. Мне нужен был новый план.


Я подумал, наблюдая, как парни прыгают в ручье, - мне отвести их в храм в соседней деревне? Они только вернутся к своим странствующим путям. Когда мы легли спать, я узнал, что Разак пришел на юг со своими деревенскими родственниками, но разделился в стычке с другим племенем. Младшие мальчики потеряли своих родителей на фестивальной ярмарке мела. Разак нашел их голодными. Они были вместе с сезона дождей. Шесть месяцев - долгий срок, чтобы жить на ворованные обрывки. Они прятались от солдат. Я спросил где. По очереди рассказывая о своих приключениях, они заснули.


Я обдумал нашу ситуацию. Самый старший мальчик происходил из Патханкота. Могу я отправить его в его деревню? В глубине захваченной афганцами сельской местности это было невозможно. Придется отвезти их в Симлу.


Ади сочла бы меня сумасшедшим. Диана улыбалась и качала головой. Я приехал на север, чтобы разгадать загадку Касима, чтобы найти, кто захочет отомстить за него. Теперь перспектива найти доктора Азиза и некоторые ответы казались далекими.


На следующее утро Чутки жарили на гриле кусковое печенье, вкусное, несмотря на кусочки соли. Как и я, мальчики ели все, что она придумала. Я с восхищением наблюдал, как она приготовила жидкую кашицу, смочила в ней угол тряпки и накормила ребенка.


Встряхнув одеяла, чтобы избавить их от муравьев, мы разбили лагерь. Чутки настаивал, чтобы она могла ходить. Я подозревал, что присутствие мальчиков сыграло роль в демонстрации независимости. Подняв свой опустошенный мешок, я двинулся в путь. Чутки последовали за ним, неся ребенка. Мальчики бежали рядом, болтая и ухмыляясь. Когда подошел Разак, я спросил: «Ты с нами?»


Он наклонил голову и кивнул.


«И ты не будешь стрелять в меня?»


Он покачал головой, осторожно взглянув вверх.


Я кивнул, сохраняя торжественное выражение лица. Позади нас, Чутки фыркнул, звук такой насмешки, что я приподнял брови. При этом Разак рассмеялся хриплым приятным смехом.


Увы, к полудню Чутки отставала на раненых ногах и рыдала. Отдав малышку Разаку, я поднял ее. Она свернулась у меня на руках, ее голова качнулась ко мне, пока я шел.


С тех пор, как мальчики устроили засаду, я начал волноваться. Если бы парни были афганскими солдатами, я бы, скорее всего, умер, а Чутки…?


Теперь я спросил Разака: «Если мы придем с солдатами, что ты будешь делать?»


Разак прищурился и сказал: «Мы занимаем их - вы их убиваете».


Вот как он устроил мне засаду. Дети быстро растут в деревне.


«Нет, мы прячемся», - сказал я. «Как мы можем быстро сказать мальчикам, чтобы они прятались?»


Маленький генерал ухмыльнулся. Приложив два пальца к губам, он запел. Два молодых ежа бросились в кусты у дороги. Раздался еще один птичий крик, и они выбрались наружу.


Ей-богу, даже полковник Саттон будет впечатлен. Каким бы молодым ни был Разак, армия могла бы нанять его в качестве жениха или парня в столовой. Если бы я только мог отвести детей в безопасное место в Симле и найти кого-нибудь, кто их охраняет.




ГЛАВА 33


ПО СЛЕДУ


Мы гуляли.


Дней назад - шесть? семь? - след беженцев, тащившихся на восток от Лахора, сократился. Сегодня мы покупали кокосы, на следующий - грецкие орехи, все, что попадалось нам под руку. Когда мы проезжали широкие кукурузные поля, мы бросали колосья в мой мешок, пока это не было все, что я мог унести. Позже Чутки выловил жуков и зажарил их. Наблюдая за солдатами-патанами и по возможности избегая перекрестков, мы медленно продвигались к Симле.


«Что это за город?» - спросил я проходившего мимо пастуха, торжественно пасущего своих животных. Его ответ - Рупнагар - поднял мне настроение: Симла находилась примерно в шестидесяти милях от меня. Оставив Разака с Чутками и младенцем, я повела младших мальчиков на базар. Продовольствие теперь было дорогое, истощая средства, которые Ади дал мне целую жизнь назад в Бомбее. Тем не менее, я покупал мальчикам сладости, не в силах пожалеть о тех немногих аннах, которые доставляли им такое удовольствие.


В ту ночь мы услышали низкое рычание гепардов. Неужто звери были высоко в холмах? Трудно сказать, ветер дует на склонах и доносит жуткие звуки. Маленький Хари вздрогнул, его крохотные плечи задрожали. Я проверил револьвер, подлил веток в огонь и решил понаблюдать. Дети прижались ко мне, всматриваясь. Когда дымящиеся угольки погасли, они заснули. Я сделал также.


Днем мы умоляли нас подвезти проехавшую мимо телегу, запряженную волами. Когда водитель почесал в затылке и остановился, мальчики с радостными криками перелезли через тюки сена. Я усадил Чутки в заднюю часть тележки и карабкался за ней, радуясь, что спустился с больного колена.


На закате наша повозка доехала до группы хижин. Шофер по доброй воле согласился дать нам приют в своем коровнике. Мы хорошо выпили из деревни и умылись, а затем плюхнулись в сарай, пахший сеном и навозом, чтобы съесть оставшиеся припасы. Измученный, мой маленький выводок лег спать среди успокаивающего мычания быков.




Мы ехали с молочной тележкой, и на следующий день нам не пришлось проделать около двадцати миль, оставив тележку, когда водитель повернул на юг, к своему рынку. Симла находилась на востоке, поэтому на следующее утро мы направились к восходу солнца. Козопас дал нам немного молока в полдень, и последние мои деньги пошли на покупку сыров, которые мы ели с невероятной энтузиазмом.


Теперь мы двигались медленно. День стал жарким. Пока я шел, мои мысли вернулись к «Фрамджи». Мой танец с Дианой казался частью другой жизни, моя охота за Касимом и доктором Азизом, далеким поиском. Тем не менее, если бы я не предпринял эту экспедицию, Чутки все еще могла бы быть привязана к своему похитителю и отдана в аренду для мужского удовольствия. Разак и его маленькая группа пробились бы через холмы, пока их не одолело несчастье.


Вскоре младший, Хари, начал увядать. Уже неся ребенка, Разаку оставалось только уговорить его. Пока Чутки ковылял, я взвалил его себе на плечи. Мальчики постарше ссорились и толкались. Мы часто останавливались.


Наконец несчастный веснушчатый Паримал рухнул. Он сидел в пыли и плакал тяжкими рыданиями. Я опустил Хари, чувствуя себя беспомощным. Потом я вспомнил - когда я напугал Фрамджи своим патанским обликом, как Бурджор утешил своего ребенка? Как и он, я обняла плачущего мальчика. Его отчаяние охватило меня, когда я держал его.


Мы не слышали плач ребенка с рассвета. Неужели Чутки накормила его молоком, смоченным в уголке ее шарфа? Я спросил ее, было это сегодня или вчера. Она нахмурилась, прислонившись ко мне головой. Я боялся, что Симла слишком далеко, что дети умрут от голода, прежде чем мы доберемся до него.


«Бао-ди!» Разак вскочил, указывая.


К нам подбежала повозка с волами. Разак подбежал к нему, крича, изо всех сил размахивая руками.


Черт возьми. У меня не осталось денег.


Чутки потянул меня за руку и прижал к ней что-то узкое, свернутое, как сигарету, - купюру в пять рупий, которую я ей дал! Она его сохранила.


Мы не будем голодать. Когда я начал смеяться, веснушчатый Паримал прижался ко мне, в то время как Хари смотрел на меня. Мы поспешили к телеге, где Разак уже торговался из-за корзины яблок.


Поздним вечером мы поднялись на холм и расположились на склоне холма с видом на Симлу. Я смотрел, как заходящее солнце касается серебряных пурпурных облаков. Персиковый свет озарил замученных детей, молчаливых от усталости. Под нами вспыхнули мерцающие огни газовых фонарей, а звезды заполнили ковер неба. Я вспомнил персиковое платье Дианы, ее улыбку, поворот ее головы в сумерках. Я потерял счет дней и даже не знал, была ли она здесь, в Симле. Ади будет отчаянно беспокоиться, так как я не телеграфировал ему из Лахора. Что ж, завтра расскажу.




На следующее утро мы миновали череду экипажей и джампанов - носильщиков с креслами-седанами на контрольно-пропускном пункте Симла. Не обращая внимания на очередь ожидающих пешеходов, я зашагал вверх, неся Чутки. Разак и мальчики последовали за ними, все еще сонливые и сбитые с толку. У пешеходных ворот стоял сипай в свежей форме. Я подошел к нему на полном ходу.


«Капитан Агнихотри, Четырнадцатый легкий кавалерийский полк», - произнес я, шокируя человека. «Кто командует этим гарнизоном?»


«Генерал Грир, сэр», - сказал он, глядя. Несмотря на мое ужасное состояние, он отсалютовал.


"Верно. Пропустите нас. Сообщите мне, что мне нужно его увидеть, о человеке по имени доктор Азиз. Понял?"


Он приоткрыл ворота, и дети поспешили внутрь. Я последовал за.


«Капитан Агнихотри, сэр. Где он тебя найдет? »


«В резиденции Фрамджи», - сказал я, не сбавляя шага. Боже мой, я надеялся, что они здесь.


Свернувшись в мои объятия, Чутки таращился. Она никогда раньше не слышала, чтобы я говорил по-английски.




ГЛАВА 34


Воссоединение


Диана открыла дверь в полосатом синем сарафане. Белая шляпа болталась с кончиков пальцев в перчатках. Она собиралась выйти. Ее губы удивленно приоткрылись, когда мы увидели нас на ступеньках ниже.


«Мисс Диана, - сказал я, - мне очень жаль, нам некуда было идти».


Она смотрела на младенца в моих грязных руках, на замученных детей, стоящих рядом.


"Боже мой." В шоке она втянула ближайшего, Разака, в дом. Чутки последовали за ними. Свинцовые конечности, я пошел за ними. Младенца взяла полная женщина с огромным бинди на лбу. Люди говорили, но в их словах было мало смысла.


Чувствуя себя слабым, теперь, когда мы прибыли, теперь, когда мы были в безопасности, я упал. Диана налетела на меня. Отступив от этого стремительного движения, я почувствовал стену у себя за спиной, встревоженные руки на груди. Она спросила меня, повернувшись лицом к лицу, со мной все в порядке? Ее светящиеся глаза сияли от облегчения, что я был здесь невредимым. Она была всем, что я мог видеть, ее облегчением, ее улыбкой, ее радушием. Я услышал крик, но издалека - детские голоса, высокие и тревожные, детский плач.


«Что, черт возьми, происходит?» - проревел Бурджор. Вид его в синем халате так утешил меня, что мне грозило подкосить колени.


«Капитан, папа. Капитан Джим здесь, - сказала Диана.


Был ли Бурджор в ярости из-за того, что мы, Диана и я, стояли так близко? Он переходил от гнева к беспокойству и кричал: «Кто-нибудь, поймайте его!»


Руки Дианы крепко обвились вокруг моей талии, поддерживая меня. Я изо всех сил пытался удержаться на ногах, головокружительный от благодарности, удовольствия от заботы Дианы и, самое главное, облегчения. Мне нравился Бурджор. Его мнение имело значение.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги