Уцелевшие атланты

Глава 9 • Ушедшие в подземное царство

На первый взгляд Канарские острова представляют собой идеальное место, где могла бы находиться описанная Платоном Атлантида. Они лежат — точно так же, как он писал, — за Геракловыми Столпами (проливом Гибралтар), недалеко от атлантического побережья Северо-Западной Африки, они богаты теми фруктами и плодами, которые он описывал, и естественными источниками горячей и холодной воды, изливающимися из трещин вулканического происхождения в земле. Не далее как пять веков тому назад острова были покрыты густым лесом. На острове Тенерифе, крупнейшем из семи островов Канарского архипелага, располагалось большое озеро, а через широкие плодородные долины струились реки. Большой вулканический пик на острове Тенерифе, Тейде, вполне мог сойти за гору, возвышавшуюся севернее столицы Атлантиды. Да и данные о геологическом строении и истории островов также подтверждают рассказ Платона. Не далее как в 1867 году возле острова Терсейра прямо в море вырос вулкан, поднявшийся на несколько метров над поверхностью воды, но уже через несколько дней он исчез, снова затонув после своего драматического появления. Те самые камни красного, белого и черного цвета, которые, как сообщалось, предпочитали использовать для строительства своих сооружений атланты, до сих пор в огромном количестве встречаются на Канарских островах — это туф, пемза и черная вулканическая лава.

Однако внешнее сходство Канарских островов с описанием, данным Платоном, вовсе не уникально. Азорские острова и острова Мадейра точно так же подходят под это описание Они также были когда-то покрыты густыми лесами, на них господствует благоприятный умеренный климат, есть горы, строительный камень красного, белого и черного цветов, и природные горячие и холодные источники. Остров Коррал де Фейрас из группы островов Мадейра ничуть не меньше соответствует описанию легендарного острова Атлантида, чем Тенерифе или Гран-Канариа из числа Канарских островов. Разумеется, все эти три группы островов приходится исключить из числа кандидатов в затонувшую Атлантиду, поскольку все они до сих пор существуют.

Тем не менее следует отметить, что геологические характеристики Канарских и Азорских островов и островов Мадейра являются типичными для большинства островов и островных групп, расположенных в этом районе Атлантического океана. При этом описание Атлантиды, приведенное Платоном в диалогах «Тимей» и «Критий», точно соответствует всем этим геологическим характеристикам и особенностям типичных атлантических островов вулканического происхождения. Получается, Платон каким-то образом хорошо знал наиболее характерные геологические особенности основных островных групп этого региона Атлантического океана, расположенного за Геракловыми Столпами. Во времена Платона греки не плавали так далеко на запад, поскольку в западной части Средиземного моря их проникновение блокировали этруски и финикийцы, стремившиеся сохранить там свою морскую монополию. Их пираты господствовали на Средиземноморье, и греки боялись выходить даже в Тирренское море. Естественно, что всеми сведениями, которыми они располагали сами, они не стремились делиться ни с греками, ни с египтянами, которые также были их торговыми конкурентами. Поскольку, как уже говорилось, соотечественники-греки не плавали так далеко, они не могли ничего сообщить Платону. Получается, что его сведения происходили из какого-то другого источника, хорошо знакомого с условиями мира по другую сторону Геракловых Столпов.

В отличие от островов Мадейры и Азорских островов, которые были безлюдными, пока их не открыли европейские мореплаватели в XV столетии, на Канарских островах имелось коренное население. И европейцы встретились с ним, когда в 1331 году на землю Канарских островов вступил первый мореплаватель из Старого Света, — им стал португалец. Уникальная история коренных жителей Канарских островов приоткрывает перед нами завесу над частью загадки Атлантиды.

Высадившиеся на острове Тенерифе португальцы встретили там людей, которые, когда их попросили назвать себя, заявили, что они «гуанчи», что означает «уроженец». Настоящим именем этого племени было «махох», но европейцы все равно запомнили их под именем «гуанчи». Несмотря на то, что от африканского континента Канарские острова отделяло всего 56 миль, коренные обитатели этих островов совершенно не походили на африканцев. Были они высоки ростом, светлокожи, голубоглазы и по большей части светловолосы. Их культура очень походила на культуру бронзового века, постепенно деградировавшую до предшествовавшей культуры каменного века, что было неудивительно: на вулканических Канарских островах совсем не было железа или каких-либо других металлов, поэтому гуанчам приходилось выделывать свои орудия и инструменты исключительно из камня. При этом в их культуре присутствовала и причудливая примесь египетских и даже западноевропейских влияний. Тысячи лет изолированного от остального человечества существования и немногочисленность гуанчей привели к их значительному вырождению из-за слишком частых — а в конце концов практически непрерывных, — близкородственных браков. В столице Канарских островов городе Лас-Пальмас находится Музей мумий, в котором размещено множество прекрасно сохранивших останков гуанчей. Их изучение наглядно показывает, к каким деформациям привело гуанчей непрерывное близкородственное скрещивание — скелеты и мумии гуанчей демонстрируют бесчисленные примеры деформации черепа, искривленных костей и суставов, множество наследственных болезней.

Гуанчи жили словно в каменном веке — и они действительно жили в пещерах, вырытых в горах, в качестве одежды использовали материалы из волокон пальмовых листьев и шерсти, а также шкуры животных, головы украшали перьями — и это было тем более поразительно, что при этом португальцы наткнулись на Канарских островах на развалины многочисленных могучих сооружений из каменных глыб, с массивными сводами и колоннами. Некоторые из этих руин даже напоминали по форме пирамиды.

Считается, что первыми на Канарских островах высадились финикийцы. Это случилось примерно за две тысячи лет до прибытия туда португальцев. Памятником финикийскому присутствию считается так называемый Анагский камень — стела, покрытая надписями на пуническом языке, обнаруженная в самой северной точке острова Тенерифе. Также на острове Тенерифе было найдено каменное изваяние рыбы, на котором берберскими буквами было написано слово «Заната» — имя одной из богинь финикийцев. Однако финикийцы не осели на Канарских островах и не учредили здесь никакого постоянного поселения — они приставали к ним лишь для того, чтобы заправиться пресной водой, и затем продолжали свои плавания вдоль атлантического побережья Африки, которое пытались по-настоящему колонизовать. В 1968 году в районе островка Грациоза, вблизи острова Ланцароте, была обнаружена древнеримская амфора. После этого коллекция найденных в районе Канарских островов старинных предметов, хранящаяся в городском музее в Аррисефе, пополнилась еще дюжиной финикийских и римских предметов керамики. Историкам известно, что после заката влияния Карфагена римские суда время от времени заходили на Тенерифе, чтобы загрузиться созревавшими там свежими апельсинами.

Римский географ Плиний Старший, работавший в I веке, описывает экспедицию, которую предпринял просвещенный монарх Мавритании Юба II (29 г. до н. э. — 20 г. н. э.) в «Канарию». Когда члены экспедиции высадились на берег этих островов, то гуанчи попросту попрятались от них, и они их не увидели. Зато члены экспедиции из Мавритании наткнулись на остатки цивилизации, гораздо более древней, чем коренные обитатели Канарских островов. Члены экспедиции обнаружили остатки святилища, которое они приняли за руины храма, посвященного Юноне. Внутри периметра рухнувшего храма они нашли остатки статуи, посвященной этой богине, которая тоже упала и разрушилась.

Во времена Атлантиды, и в течение многих веков после ее гибели, до тех пор, пока Плиний Старший не назвал их именем «Ка-нариа», Канарские острова были известны людям под именем Горгонин. Их назвали так по имени их коренных обитателей гуанчей, которых древние называли «Горгонами». Позже в результате постепенной многовековой переработки греческих мифов «горгоны» превратились в злых чудовищ, обладавших магической силой обращать все живое в камень своим взглядом. В поэме «Одиссей» Гомер описывает, как Посейдон обратил в камень судно, едва вышедшее из гавани похожего на столицу Атлантиды портового города — со стороны бога моря это было предупреждением морякам. Этот мифический рассказ соответствует внешнему облику Канарских островов, окрестности которых усеяны большим количеством причудливо выглядящих из-за выветривания и воздействия волн скал и островков, которые действительно можно принять за различные предметы или животных, внезапно обращенных в камень. Горгона не зря идентифицировались с Канарскими островами испанским географом Помпонием Мела, жившим в городе Тингентера, неподалеку от Геракловых Столпов (Гибралтара) в 40 году н. э.

После того как Португалия уступила Канарские острова Испании, гуанчи были постепенно истреблены, в первую очередь из-за их стойкого нежелания принять новую христианскую веру. Исчез и их язык. Отдельные сохранившиеся для исследования слова этого языка показывают влияние на него культур и народов, географически весьма удаленных от места обитания самих гуанчей, а также воздействие на него очень древних культур и вымерших языков. Так, слово из языка гуанчей, обозначающее девственницу, «магада» («magada»), сродни слову «магат» из старого верхнегерманского языка, а слово из языка гуанчей «хари» («hari»), «святой», похоже на древнегерманское «хейлиг» («heilig»), обозначающее то же понятие Обозначение местоимения «я» на языке гуанчей — «эк» («ес») — сродни германскому аналогу «их» («ich»). Когда члены французской экспедиции спросили коренных жителей, которых они встретили на северной оконечности острова Фуэртевентура в 1339 году, как называется их остров, те ответили: «Ма Хох» («Ма Hoh») — то есть «Мое Высокое Место», или «Моя Возвышенность», явно подразумевая близость высоких гор Сомбреро и Экантага «Ма Хох» — это явное индоевропейское заимствование, сходное с германским «Mein Hoh», обозначающим то же самое.

Гуанчи называли загон для козлов «кабука» («саbuса»), на латинском то же самое понятие звучит «капра» («сарга»). Выражение «винктер» («vincter») языка гуанчей («он покорен») абсолютно так же звучит на хеттском языке. Одно и то же слово «аис» («ais») обозначает на языке гуанчей и этрусков понятие «бог». Слово «ееl», то есть «луна» гуанчей, напоминает греческое «selene». А гуанчское «corja» — «птица» — словно отразило в себе эквивалент из латинского «corvus», то есть «ворона».

Наиболее же интригующая лингвистическая параллель наблюдается с гуанчским названием главного вулкана острова Тенерифе. Этот достигающий высоты в 12 198 футов вулкан Тейде является самой высокой точкой Европы. Коренные жители Канарских островов верили, что его огнедышащее жерло — не что иное, как вход в подземное царство мертвых, правит которым Эхейде («Echeyde»), или, согласно более распространенной версии, Гейде («Heyde»). Аид («Aides») было первоначальным именем древнегреческого Гадеса («Hades») — мрачного царя подземного мира, сына Кроноса и Реи, брата Зевса, Посейдона, Геры, Деметры и Гестии. Согласно древнегреческим поверьям, подземное царство Аида, которое он получил при разделе мира между богами, находилось где-то далеко на западе. Отца Аида Кроноса ассоциировали с Атлантическим океаном, поэтому римляне даже называли Атлантический океан «Chronus Maris», то есть «Море Кроноса». Сходство между названием огнедышащего вулкана Тейде («Хейде» на языке гуанчей), считавшегося входом в подземный мир, и древнегреческим именем повелителя этого мира — Аид, или Гадес, — вкупе с расположением «подземного царства» на западе (от Греции, поразительно и наталкивает на мысль о том, что когда-то переселившиеся в Древнюю Грецию атланты описывали именно это место своим потомкам и другим слушателям, и это описание вошло в легенды и в имена соответствующих древнегреческих богов.

Также язык гуанчей демонстрирует родство с языком живших на севере Африки берберов. Важным термином в языке берберов и мандинго (язык черных африканцев, на который в свое время сильнейшее влияние оказал берберский язык) является слово «mensa», то есть «царь». На языке гуанчей «mеnсу» означало «принц», в то время как «царь» назывался «taoro mеnсу». Гуанчи называли остров Пальма именем «Бенехоаре» («Веnеbоаге»), что сродни названию племени в горах Среднего Атласа — «Бени-Ховаре» («Beni-Howare»). Название острова Гомера, как представляется, связано с названием одного из племени марокканских рифов — племени Гхомера.

На острове Гомера расположено несколько дольменов эпохи неолита — мегалитических, то есть сложенных из больших камней и каменных плит, древних памятников, похожих на каменные столы, подобные тем, что рассыпаны по всей Европе от Италии до побережья Балтийского моря. При сравнении этих мегалитических каменных комплексов, имеющих обычно концентрическую, круглую структуру, с концентрическим планом столицы Атлантиды, приведенным в диалогах Платона, становится очевидно, что первоначально этот город был мегалитическим центром эпохи неолита, на остатках которого была впоследствии сооружена укрепленная крепость периода бронзового века.

«Канарскими» эти острова назвал древнеримский географ Плиний Старший. В своем труде он написал, что прибывшая в 40 году до н. э. из Мавритании на остров Тенерифе экспедиция обнаружила там большое количество собак (по-латински «canarii»), за которыми ухаживали местные жители. Культ собак у гуанчей был схож с древнеегипетским культом бога Анубиса и входил составной частью в их обряды мумификации и погребения своих умерших Бога Анубиса, бога смерти древних египтян, часто изображали в виде лежащей собаки или человека с собачьей головой. Анубис покровительствовал мумифицированию и выполнял ряд обязанностей в загробном суде по отношению к умершим, например, рассказывал о них судьям — другим богам, которые должны были определить дальнейшую судьбу мертвеца и его души. Среди прочих титулов Анубиса значился «Первый Из Западных Людей», что означало, что он был одним из божеств, которые когда-то прибыли в Египет из «Первозданного Холма», который, как указывалось в мифе, затонул в море на Далеком Западе.

Историк Плиний описывал вещи, являвшиеся общеизвестными еще задолго до его эпохи. Почти за пять веков до Плиния историк Геродот описал народ кинесийцев. Кинесийцы жили дальше всех народов, далеко за Геракловыми Столпами. В переводе с греческого «кинесийцы» означали «собакопоклонники». Гуанчи действительно помещали собак в саамом центре своего священного пантеона, по соседству с «Атаманом» — Атлантом в мифологии аборигенов Канарских островов. Еще за несколько столетий до того, как 1331 году португальцы ступили на землю Канарских островов, в средневековых европейских легендах рассказывалось о «киноцефалах», собакоголовых людях, живших где-то в районе Северо-Западной Африки. Напомним, что в настенных росписях в древнеегипетских храмах бога Анубиса часто изображали в виде человека с собачьей головой.

В этом тоже прослеживается связь с темой загадочной Атлантиды. Герой поэмы «Одиссей» прибывает во дворец феакийцев, живших в Гиперийской земле, то есть «запредельной» или «верхней» земле, которая сродни Атлантиде, и обнаруживает, что этот царский дворец украшен золотыми статуями собак в натуральную величину, выкованными богом-кузнецом Гефестом. Гефест, сын Зевса и Геры, бог огня, бог-покровитель кузнечного искусства и сам искусный кузнец, был также богом вулканов.

Помимо этого он был мужем Майи, старшей из сестер Плеяд — дочерей Атланта.

В нашем исследовании мифы и исторические факты сплетаются воедино, чтобы дополнить друг друга, порой едва заметным образом Однако ни одна нота в этой сложной музыке не является лишней или случайной. Собака, этот отчетливый предмет религиозного культа, помогает проследить связи Канарских островов и Атлантиды с долиной Нила.

Собаки играли важную роль и в древнеегипетском обществе тоже. Геродот описывает, как египтяне обривали наголо головы после смерти их семейной собаки — точно так же, как они делали это после смерти кого-то из близких.

Во второй части своей «Истории» Геродот пишет, что в Египте никто не смел вкушать пищу или пить вино в течение определенного времени после смерти собаки — из уважения к душе почившего животного. Богатые египтяне строили специальные богато обставленные и прекрасно украшенные гробницы для своих собак. Целый город Кинополис, центр провинции, где издревле поклонялись собаке, был назван в ее честь. По сути, только в Египте — и на Канарских островах — культ собаки был поднят на такую большую высоту и ему придавалось столь важное религиозное значение.

Бог с головой собаки Анубис сопровождал бога Осириса во время поездки последнего по миру с целью распространения культуры и цивилизации. Когда Осириса умертвили, именно Анубис отыскал части его тела и забальзамировал их так искусно, что они стали недоступными разложению. С этих пор Анубис и стал покровителем погребальных обрядов древних египтян. В их представлениях он был проводником, который вел после смерти человеческую душу сквозь тьму загробного мира — наподобие того, как собака-поводырь ведет слепых. Даже датой начала Нового года в Египте было 15 июня — тот день, когда на рассвете можно было заметить на небе Сопдит, то есть Собачью Звезду (от этого, кстати, ведет свою родословную и английское выражение «dog days of summen» — то есть «самые жаркие летние дни»).

Несмотря на то что именно у гуанчей и древних египтян культ собаки достиг такого огромного значения, это же животное фигурировало в мифах и легендах и других народов, причем часто — в контексте с темой Атлантиды. В шумерском эпосе «Передача достижений цивилизации от Эриду к Эреху», рассказывающем о становлении общества в Месопотамии, говорится о том, как богиня Инанна доставила «божественные указания» в области медицины, искусства, технологии, письменности и права, привезя их с «дальней земли» на повозке, запряженной семью собаками, которые перенесли ее через морскую гладь. Семерка была числом, обозначавшим законченность циклов (семь чакр, семь нот в музыке) и была одновременно связана с солнцем (семь дней в неделе). В комбинации с появлением в мифе о богине Инанна собак — не говоря уже о ее приезде с благами цивилизации в Месопотамию по морю из далекой страны, — число «семь» напоминает нам о живших в пределах Атлантического океана гуанчах с их поклонением солнечному и собачьем божеству.

В книге «Собачьи культы» М. О. Хоуи исследует содержащийся в Ветхом Завете рассказ об одном из сыновей Яфета, который, после Всемирно Потопа, оставил общество, в котором жил прежде, и стал родоначальником киноцефалов, народа, который, выбрав себе такое название, давал понять, что они сознательно уподобляли свои головы — то есть мозг, — собачьим, преклоняясь перед собаками. Анализируя это, мы придем к выводу, что одной из интерпретаций изображения человека с головой собаки является понятие прогресса общества, когда люди начинают идти неизведанными дотоле, новыми путями.

Также примечательно то, что сын Яфета основал свой культ поклонения собаке после Всемирного Потопа, когда он — вместе с другими потомками Ноя — стал одним из родоначальников новых народностей и основателей человеческих цивилизаций. Хам, к примеру, стал родоначальником хамитов, которые включали в себя египтян и гуанчей, а Сим — шумеров.

В свете этого становится ясным, что поклонение собаке символизировало для древних египтян и для гуанчей одно и то же.

Характеристика, данная М. О. Хоуи символизму культа собаки как олицетворению человеческого прогресса, двигающегося непроторенными путями, говорит о высоком положении этого животного в пантеоне цивилизации, в свое время давшей толчок другим цивилизациям Средиземноморья. Представителям этой цивилизации когда-то пришлось мигрировать через всю Северную Африку, пройти от берегов Марокко и пересечь всю Сахару, неся с собой свое собачье божество, которому они были верны. Через золотые статуи собак во дворце феакийцев и собачий культ гуанчей и его перевоплощения в египетского бога Анубиса мы различаем направление движения древних атлантов — с запада на восток.

Ключ к пониманию обожествления собаки среди гуанчей и древних египтян можно найти и среди древнегреческих участников Орфейских мистерий, которые считали собак особыми животными, веря, что души праведников временно возвращаются на землю в виде собак перед тем, как навсегда переселиться в рай.

Однако Канарские острова и Древний Египет связывала друг с другом не только духовная и религиозная общность. Много общего было и в сфере технических приемов обеих цивилизаций. Поразительно сходство практики мумифицирования умерших и у древних гуанчей, и египтян с учетом тысяч пустынных миль, отделявших друг от друга долину Нила и находившиеся в Атлантическом океане Канарские острова. Базовые технологии мумифицирования были одни и те же, хотя со временем египтяне, конечно, достигли более высокого уровня совершенства и отточили ряд деталей. И гуанчи, и древние египтяне приступали к бальзамированию трупов после их ритуального омовения и после того, как извлекали из тел сердце, легкие и сбривали волосы с кожи, после чего все эти органы помещали в отдельные сосуды с широкими крышками. Одинаковыми были приемы бинтования мумий, и совершенно одинаково возле мумии раскладывались еда, цветы, мед и предметы утвари в качестве приношения духу умершего. В ритуал гуанчей, когда они хоронили своих мертвых, обязательно входило возлияние молока, — и древние египтяне точно так же делали это во время своих церемоний в честь бога Эсета, считавшегося изобретателем мумификации. Любопытно, что при этом и гуанчи, и древние египтяне с одинаковым презрением относились к людям, игравшим роль гробовщиков.

Говард Рейд, чьи недавние исследования древних технологий мумифицирования умерших являются, пожалуй, самыми полными на сегодняшний день, говорит:

«Обожествляющие солнце, занимающиеся мумифицированием своих умерших гуанчи имеют очень много общего с древними египтянами, больше, чем можно было бы отнести на счет простого совпадения. Я провел несколько лет за изучением технологий мумифицирования умерших по всему миру и не встречал больше ни одного народа, чья техника мумифицирования столь полно напоминала бы принятую у древних египтян».

Говард Рейд рассказывает, как во время изучения мумии гуанчей женщина-археолог оказалась изумлена сходством прически мумии с прическами, которые было принято делать умершим в долине Нила. Ее первой реакцией было восклицание — да ведь эти волосы обработаны и уложены точно так же, как укладывали их древние египтяне!

Другие приемы и технические достижения гуанчей также являются практически зеркальным отражением древнеегипетских. Как и древние египтяне, гуанчи достигли большого совершенства в трепанации черепа (эта операция была видом примитивной нейрохирургии). Даже традиционные борцовские захваты гуанчей идентичны древнеегипетским — об этом свидетельствуют настенные росписи в египетских храмах. Когда Говард Рейд и сопровождавшая его женщина-археолог осматривали экспозицию боевых искусств древних гуанчей в музее в Гран-Канариа, то она заметила, что один из разделов выставки демонстрирует совершенно то же самое, что и росписи на стенах храма в Мединет-Абу — те же приемы рукопашной схватки на палках. Эти приемы абсолютно одинаковы.

Влияние Древнего Египта вообще является наиболее заметным на Канарских островах. Сам язык гуанчей, несмотря на ряд заимствований из языков индоевропейской группы, в основе своей ближе всего к раннему хамитскому диалекту, на котором говорили в Древнем Египте. Сходство языков подтверждается и внешним сходством обитателей и Древнего Египта, и Канарских островов: в отчете Смитсонианского института в Вашингтоне упоминается зарисовка лица одной женщины-гуанчи. Она была сделана вскоре после высадки на острова испанцев. Лицо этой женщины обнаруживает в себе четко выраженные египетские черты.

Наиболее убедительным и наглядным примером близости культуры Канарских островов к древнеегипетской цивилизации являются пирамиды, которые, как и в Египте, тоже можно встретить на этих островах в Атлантическом океане. Несмотря на то что они меньше по размерам, чем пирамиды фараонов, тем не менее пирамиды на острове Тенерифе отчетливо напоминают по своей конструкции ступенчатую пирамиду фараона Джосера высотой 204 фута, построенную в Саккаре около 2650 года до н. э. При этом облик пирамид на каждом из островов Канарского архипелага отличается друг от друга — по не выясненным до сих пор причинам. В то время как для острова Тенерифе наиболее характерны ступенчатые пирамиды, то для Ланцароте — ближайшего к африканскому побережью острова — пирамиды конической формы. Видимо, из-за разрушений, вызванных повышенной сейсмической активностью, на Ланцароте к настоящему времени уцелел лишь один такой объект высотой в 35 футов, сложенный из вулканических пород черного, белого и красного цвета. Он расположен в парке неподалеку от морского побережья в городе Аррисефе.

На Тенерифе лучше всего сохранились две пирамиды, находящиеся на противоположных сторонах острова — в городе Гуимар и возле города Исод де лос Винос. В день летнего солнцестояния солнечный луч на рассвете падает точно на них. На острове Пальма сохранилась ступенчатая семиярусная пирамида высотой 45 футов, с плоской площадкой наверху. Все эти три пирамиды специально располагали в промежутке между морским побережьем и главной горой острова вулканического происхождения. Пирамиды окружают остатки каменных террас, которые возводились для нужд земледелия и очень похожи на такие же террасы, которые строили в Южной Америке инки и народы, жившие до эпохи инка.

Как и древнеегипетские пирамиды, пирамиды на Канарских островах указывают на связь с Атлантидой. В центре религиозных представлений гуанчей была вера в то, что если главная пирамида обрушится, то это будет сигналом к погружению всего острова в море. Поэтому во время общей молитвы половина собравшихся кричала: «Ее Iguida, ее Igan, Idafe!» («Она упадет, Идафе!») — бог Идафе считался духом пирамид, — а другая половина так же громко отвечала ей: «Gueguerte, ее guantaro!» («Поддержи ее, и она не упадет!») Видимо, предыдущие природные катастрофы произвели на гуанчей такое глубокое впечатление, что они специально включили в свою главную религиозную церемонию некий превентивный ритуал, который должен был предотвратить разрушения их острова в будущем.

Самый старый древнеегипетский миф о творении рассказывает о том, как бог Ра вывел других богов и людей с «Первозданного Холма», поскольку предсказал, что тому суждено погрузиться в море и исчезнуть. Гуанчей преследовала та же навязчивая мысль — они боялись, что рано или поздно остров, на котором они живут, погрузится в воду. Чтобы предотвратить это, «харимагада» — тщательно отбираемая группа «священных девственниц» гуанчей — ежегодно бросались в океан, чтобы предложить себя ему в качестве добровольных жертв. Этот обряд вырос из хранившихся в памяти гуанчей воспоминаний о том, что когда-то, давным-давно, их Канарские острова были частью более крупной части суши, которая вся ушла под воду в результате природного бедствия. Тогда лишь части их предков удалось уцелеть, вскарабкавшись на вершину горы Тейде. Последняя строчка мифа гуанчей о Великом Потопе гласит: «Janege quayoch, archimenceu no haya dir hanido sehec chungra petut» — «всемогущий отец нашей родины умер и оставил ее жителей сиротами». Все эти явные ссылки, указывающие на историю Атлантиды, ревностно сохранялись гуанчами в мельчайших деталях, несмотря на то, что после начала колонизации Канарских островов испанцы изо всех старались вытравить из аборигенов какой-либо дух самобытности.

Но, пожалуй, наиболее зримо раскрывают связь гуанчей с затонувшим островом Атлантиды материалы, приведенные римским историком Марцеллом в его книге «Toz’s Aethiopikes» («История Эфиопии»), написанной в 45 году н. э. и затем, к сожалению, полностью утраченной. От нее осталось лишь упоминание в труде Прокла, философа-неоплатоника, жившего в V веке н. э.

Согласно Проклу, Марцелл писал об островах Прозерпины, а также о трех других огромных островах, один из которых был посвящен богу Плутону, второй — богу Аммону, а третий — богу Нептуну. Жители всех этих островов сохранили переданные им еще их предками воспоминания о еще более громадном острове, Атлантиде. Эта Атлантида когда-то владела всеми островами в Атлантическом океане, а ее небесным покровителем также был морской бог Нептун.

Можно сделать вывод, что, говоря о «трех других огромных островах», Марцелл описывал современные Канарские острова, острова Мадейры и Азорские острова. Все боги, которых он упоминает при этом, — Плутон и Нептун (соответственно, греческие Гадес и Посейдон) играли важную роль в истории и в связях Атлантиды: согласно Платону, Атлантида была создана Посейдоном, а Гадес был связан с вулканом Тейде на Канарских островах, где жили гуанчи. Если представить, что в отрывке Марцелла речь шла о гуанчах, которые и «сохранили переданные им еще их предками воспоминания о еще более громадном острове», можно сделать вывод, что еще в эпоху Древнего Рима гуанчи помнили об Атлантиде.

Плиний Старший подтверждает указанную Марцеллом связь гуанчей с Атлантидой, сообщая, что гуанчи были не кем иным, как детьми людей, переселившихся на Канарские острова после того, как в океане затонула их собственная столица. Греческий философ-неоплатоник Прокл писал в 410 году, что рассказ об Атлантиде до сих пор циркулирует среди жителей «Блаженных Островов», которые находятся всего в одном дне плавания от побережья Мавритании. Восемь веков спустя — и за четыре столетия до того, как на Канарских островах впервые высадились португальцы, монах Космо описывал Канарские острова в своей «Христианской топографии» как «земля, где люди жили до Всемирною Потопа». Можно еще добавить, что арабский географ Идриси описывал Канарские острова в своих трудах примерно в то же время, что и Космо. А Дон Иниго, летописец покорения Канарских островов испанцами в начале XVI века, указывает, что знать гуанчей заявляла испанцам, что ведет свое происхождение от первых царей Атлантиды.

Аборигены Канарских островов с воодушевлением встретили испанцев (горькое разочарование от этой встречи наступило для них позднее), поскольку восприняли их появление как исполнение старинного пророчества о появлении «большого белого корабля», который пришлет к ним морской царь для того, чтобы восстановить былое величие их островов. Сохранялось ли это пророчество в народной памяти еще со времен расцвета империи Атлантиды? Возможно, это была память об обещании вернуться, которое действительно дал когда-то один из царей атлантов, но не сумел выполнить из-за гибели Атлантиды…

Как и атланты из диалогов Платона, гуанчи для того, чтобы вознести свои молитвы, также собирались в круг, в центре которого была установлена священная колонна. При этом они воздевали вверх руки и разворачивали ладони на манер древнеегипетских молящихся. Христианские завоеватели уничтожили все эти священные колонны гуанчей, но по крайней мере одна из них все же сохранилась, сейчас ее можно увидеть в городе Барранко де Валерон на острове Тенерифе. Согласно описанию Платона, храм Посейдона, располагавшийся в самом центре столицы Атлантиды, служил местом, где собирался совет царей для выработки и утверждения новых законов. Точно так же вожди и старейшины гуанчей собирались для выработки и утверждения новых законов и обсуждения самых важных вопросов в специальном месте, называвшемся «Тагорор» («Место Собрания»).

Другим примером влияния Атлантиды, словно сошедшим со страниц «Крития» Платона, является Эфегуэн. Этот необычный комплекс святилищ был стерт с лица земли завоевателями-христианами, однако надежные свидетельства из первых рук тех, кто видел его своими собственными глазами — например, воспоминания испанского офицера Галиндо, побывавшего на Канарских островах в конце XV века, — подтверждают связанный с Атлантидой характер их постройки. Здесь была воспроизведена концентрическая структура постройки, описанная Платоном как наиболее характерная для храмовой архитектуры Атлантиды. Эфегуэн состоял из двух концентрических стен — большая из них опоясывала меньшую, — в самом центре которых на возвышении стоял алтарь. Точно так же внутри концентрических стен столицы Атлантиды, в самом ее центре, стоял алтарь Посейдона. Чтобы завершить сравнение, следует добавить, что Эфегуэн был построен из камней красного, белого и черного цвета, повторяя ту самую цветовую гамму, которая, по Платону, больше всего ценилась атлантами и всегда использовалась ими при возведении любых построек, в первую очередь храмов.

Совершенно уникальная архитектура прекрасно сохранившегося древнего святилища гуанчей на острове Пальма повторяет то, что описано Платоном в рассказе о затонувшей столице Атлантиды. Близость Канарских островов к месту ее предполагаемого нахождения, вместе с воспоминаниями гуанчей о когда-то затонувшей цивилизации, убеждают в том, что описанное в «Критии» Платона — настоящая история, а не аллегория.

Нет никакого сомнения в том, что древнее святилище на Канарском острове Пальма и столица Атлантиды были возведены в рамках одного и того же архитектурного стиля. Монументальные каменные сооружения гуанчей — осязаемое доказательство того, что архитектурный стиль Атлантиды действительно существовал и был распространен именно в том районе Атлантического океана, куда Платон поместил его. В этом смысле остатки древних сооружений на Канарском острове Пальма — зримое материальное свидетельство существования цивилизации Атлантиды.

О присутствии атлантов говорят и другие археологические находки, сделанные на Канарских островах. На острове Гран-Канариа найдены гончарные изделия с ручками в виде стилизованных бычьих рогов, что предполагает критское влияние, хотя большая часть древней керамики, обнаруженной на острове Тенерифе, по заключению, сделанному специалистами Смитсонианского института в Вашингтоне, демонстрирует влияние этрусского искусства раннего периода. «Лабры», то есть обоюдоострые топоры, одинаково характерные и для минойской цивилизации Крита, и для этрусков, также встречаются в изобилии на Канарских островах. На Тенерифе встречаются «тумули», выложенные из камня погребальные холмы, в которых укладывали после смерти «Guanche Sigones», то есть «Избранных Благородных Людей». Точно такие же погребальные холмы характерны и для этрусков.

На острове Пальма до сих пор сохраняется традиция исполнять доисторический танец «канарио», в котором участвует вся деревня и который весьма похож на иудейскую «хору». Последняя сама является единственным сохранившимся до наших дней образцом подобного танца, распространенного в доантичные времена по всей Малой Азии и, как считают, бывшего особенно популярным среди троянцев в конце бронзового века, три тысячелетия тому назад. Странный обычай поклонению козлу среди гуанчей имеет аналог среди дарданийцев — кровных родственников и союзников троянцев. «Файсаги», жрецы гуанчей, исполнявшие одновременно роль судей, имели церемониальные посохи «анепа», соответствующие их рангу и иерархии, которые являются точным эквивалентом посохов-«литуусов», использовавшихся хеттскими, этрусскими и троянскими авгурами.

Все эти затронувшие Канарские острова в глубокой древности веяния германской, берберской, египетской, латинской, минойской, хеттской, троянской и этрусской культуры, архитектуры, языков не могли одновременно все вместе прибыть сюда с востока. Скорее все произошло наоборот — эта мощная, чрезвычайно богатая и разнообразная культура в массовом порядке пришла на восток с запада, с Атлантики, затронув по пути Канарские острова и распространившись и среди берберов, и египтян, и древних римлян, и жителей Крита, и хеттов, и троянцев, и этрусков. Спровоцировать столь мощное и массовое «переселение» огромной культуры и людей, которые несли ее, могло лишь одно: жуткая природная катастрофа, сделавшая невозможным их дальнейшее существование у себя на родине.

И действительно, все предания народов Средиземноморья говорят об одном и том же о том, что их предки прибыли в эти страны после Великого Потопа, уничтожившего их старую родину, находившуюся далеко на западе Канарские острова находились ближе всего к этому центру распространения атлантической культуры, что объясняет ее многообразное влияние на их коренных жителей. Гуанчи жили ближе всех к Атлантиде — от них она отстояла всего на 200 миль к северу, а сами Канарские острова находились на пересечении морских дорог, ведущих в Атлантиду, Северную Африку и в Средиземноморье.

Одними из наиболее бесспорных следов влияния Атлантиды на Канарских островах являются и остатки массивных укреплений, построенных в эпоху глубокой древности. Одна такая циклопическая стена тянется на целых 12 миль, деля остров Ланцароте пополам Другая точно так же делит пополам остров Фуэртевентура. Вот что говорит об этом археолог Генри Майхилл: «Все находки объектов древней архитектуры, сделанные за последние годы на Канарских островах, говорят о том, что эти острова являлись отдаленным поселением другой, более высокой культуры. За многие столетия эти объекты подверглись провинциальному запустению и были частично разрушены, но это не изменило их характера. Археологами были обнаружены большие, похожие на города поселения, построенные по единому плану, при раскопках которых постоянно попадаются образцы древней письменности».

Образцы древней письменности гуанчей действительно время от времени обнаруживаются во всех местах Канарских островов, однако, к сожалению, ни один из них так и не удалось прочесть. Выдающийся образец этой древней письменности можно увидеть на расположенном напротив африканского побережья берегу острова Ланцароте. Семь строчек этой надписи выбиты на стене каменного монолита высотой в 12 футов. Над ними в камне выдолблено 5 кругов, разделяющих 6 пространств. Возможно, этот символ был выбит самими атлантами, ведь, согласно Платону, числа «5» и «6» считались у атлантов священными, и они обязательно включали их, в той или иной форме, во все свои постройки.

Сам народ гуанчей — не менее загадочный, чем жители собственно Атлантиды, от которых произошли предки гуанчей, Горгоны. Там, где обитали гуанчи, сохранилось достаточно подтверждений того, что их истинной родиной была Атлантида. Это ясно подтверждается образом главного божества, наиболее почитавшегося гуанчами: гора Монтана де Куарто Пуртас на острове Гран-Канариа считалась священным обиталищем их высшего божества Атамана, «Несущего Все», которого, как и титана Атланта, «Несущего», представляли в виде горы, отделяющей небеса от земли. Подтверждая эту связь, в доисторических пещерах Канарских островов и Древней Греции чаще всего встречается петроглиф, изображающий божество, несущее на своих плечах небо. Атаман гуанчей и Атлант древних греков бесспорно был одним и тем же лицом — первым правителем Атлантиды.