Уцелевшие атланты

Глава 14 • Пернатые Змеи из затонувших городов

Когда европейские корабли впервые показались в виду мексиканского побережья в 1519 году, то тысячи облаченных в церемониальные одежды индейцев заполнили его, чтобы приветствовать их громкой музыкой и радостными криками. Некоторые бросались в воду и подплывали к кораблям, только чтобы коснуться носа огромных испанских галеонов. После того как конкистадоры сошли на берег в обстановке всеобщего ликования, почти граничившего с истерикой, им были вручены подарки в виде редких по красоте птичьих перьев и котелка, наполненного золотой пылью. Вся империя, без какого-либо приказа, пала ниц перед чужеземцами, пока они проходили через город, который мог посоперничать своими размерами и величием с любой европейской столицей. Наконец приплывших в Мексику испанцев привели к императору ацтеков. Его приближенные приветствовали озадаченных испанцев с «возвращением домой», и уже сам император Монтесума объяснил им причину этого:

«Из записей, оставленных нам нашими предками, мы издавна знаем, что ни мы сами, ни все те, кто населяет сейчас эту землю, являются не коренными жителями ее, но пришельцами, прибывшими на нее из чужеземных стран. Мы также знаем, что из тех дальних мест привел сюда наш народ вождь, которому все подчинялись, и который затем вернулся обратно на родину, где он оставался так долго, откладывая свое возвращение, что к его приезду те, кого он оставил, женились на местных женщинах, и у них родилось много детей от них, и они построили себе города, в которых стали жить, так что они уже не собирались возвращаться на свои прежние земли или признавать его в качестве своего господина. И мы всегда верили, что кто-то из числа его потомков обязательно приедет, чтобы подчинить себе эту землю и нас как своих законных вассалов. Сейчас же, узнав, что вы прибыли к нам из страны, которая находится там, где восходит солнце, и получив от вас сведения о вашем великом короле и повелителе, который послал вас сюда, мы верим и убеждены в том, что он является нашим настоящим господином».

Все это, должно быть, было весьма сложно для восприятия гостей из Испании, однако они и не особенно пытались усвоить мистический подтекст их столь своевременного приезда в Мексику. Через два года после того, как корабли Эрнана Кортеса (1485–1547) бросили якорь вблизи Веракруса, Монтесума был уже мертв, его народ порабощен, их империя уничтожена, а все их иллюзии развеяны в ходе одного из самых кровавых актов неблагодарности в истории человечества. Несчастные индейцы ошиблись, приняв носивших бороды испанцев за воплощения бородатого Кецалькоатля, который когда-то обещал вернуться. Обещанное им будущее наступило, однако Кортес не был Пернатым Змеем.

Драматическая история этого персонажа лежала в основе всей истории ацтеков, была ключевой для их религии, искусства и астрономии. Фигура Кецалькоатля оказала решающее влияние на все мезоамериканские культуры, включая и те из них, что были отделены от ацтекской многими столетиями времени и тысячами километров расстояния. На протяжении десятков тысячелетий индейцы Центральной Америки жили скученно и бедно в отдельных деревнях, хаотично разбросанных по территории континента, производя грубую керамику и несколько видов элементарных орудий и занимаясь примитивным сельским хозяйством, которое лишь на шаг отстояло от собирательства и охоты их предков. И вдруг накануне 1500 года до н. э. неожиданно возникла обладающая письменностью полноценная и всесторонне развитая цивилизация в районе Веракруса — по иронии судьбы, в том самом месте, где Кортес вместе со своим отрядом жадных до золота искателей приключений высадился после 1500 года н. э.

Археологи считают ольмекскую цивилизацию предтечей всех остальных, которые возникли затем на территории Мексики. При этом нам неизвестно, как называли себя сами ольмеки. Эти обладающие письменностью носители древней культуры возводили монументальные центры для проведения сложных религиозных церемоний, сооружая массивную каменную кладку; они учредили трансформационную религию; они занимались медициной и астрономией и практиковали астрологию. Их цивилизация распространилась в районе Мексиканского залива, вдоль его побережья и далее вглубь него, но около 600 года до н. э. пришла в упадок и оказалась замещена цивилизацией племен западной и центральной части района Оахака. Эти племена усвоили основы мезоамериканской культуры, заложенные ольмеками, и поддерживали их вплоть до 200 года до н. э. Затем эти основы и традиции перешли к майя, которые самостоятельно развили их, особенно в сфере астрономии и литературы. X век н. э. засвидетельствовал переход этих традиций к тольтекам. Заключительная фаза в развитии Центральной Америки в доколумбову эпоху проходила под флагом господства ацтеков, пришельцев с севера, которые предприняли попытку синтезировать и объединить все, что было достигнуто в сфере культуры до них, под своим владычеством.

При этом основной для религии каждого из этих народов оставалась фигура Пернатого Змея, который являлся самым важным компонентом верований и исторической памяти. Майя называли его Кукулькан. Индейцы киче знали его под именем Вотан. Тольтеки, мицтеки и ацтеки звали его Кецалькоатль. Пернатого Змея знали и поклонялись ему даже в тех частях Южной Америки, где никогда не бывали ни майя, ни ацтеки. Жившие в Бразилии племена, ни имевшие никакой связи ни друг с другом, ни с индейскими племенами, обитавшими в Мексике, звали его Тупи (или Саме). Индейцы в Колумбии называли его Бочика (или Зухе). И когда приветствовали первых испанцев, прибывавших на территорию Колумбии, то называли их «зухе». Жившие на юге Гватемалы индейцы «зоке» знали Пернатого Змея под именем Кондой, жившие на территории Венесуэлы индейцы племени «куна» называли его Тсума. Индейские аборигены, проживавшие на территории Аргентины и Парагвая, знали его как Тамандаре.

Поразительно, что легенда о Пернатом Змее, циркулировавшая на протяжении более чем трех тысяч лет среди народов, принадлежавших к совершенно разным культурам, претерпела лишь самые незначительные изменения под влиянием местных условий, что позволяет предположить: все племена, где эта легенда сохранилась, действительно когда-то посетил с визитом благодетельный и совершающий добрые дела путешественник, приплывший к ним из «Моря На Восходе Солнца». В легенде говорилось о том, что Пернатый Змей приплыл в Веракрус с флотилией «водных домов» — это тот же самый термин, который употреблял пророк гуанчей Ионе, описывая корабли бога Эраоранхана, приплывшие на Канарские острова из дальнего моря.

Родиной Кукулькана была «красная и черная земля над водой, там, где восходит солнце». Вместе с прибывшими с ним поэтами, артистами, докторами, священнослужителями, архитекторами и скульпторами он принес майя блага цивилизации. Индейцы запомнили его высоким человеком с длинными желтыми волосами и бородой и светлыми глазами. Он был одет в развевающуюся белую накидку, усыпанную красными крестами, и держал в руке то букет цветов, то серп. Любопытно, что серп являлся также символом титана Кроноса, который был братом Океана и отцом Посейдона и тем самым мог ассоциироваться с Атлантическим океаном.

Пернатый Змей попытался запретить человеческие жертвоприношения, которые широко практиковались среди коренных жителей-индейцев, однако не сумел добиться этого и лишь обострил свои отношения с местными жрецами. К жрецам примкнули и некоторые из последователей самого Пернатого Змея, прибывшие вместе с ним. Когда все его противники объединились против него, он был вынужден уплыть прочь, чтобы избежать расправы.

Его отплытие оплакивали остальные люди, прибывшие вместе с Пернатым Змеем и оставшиеся верными ему. Но когда он взошел на свой «плот из змей» (возможно, аллегорическое описание тростникового плота или лодки, имеющих извилистую, волнистую структуру из-за содержащихся в их составе волокон и плетей тростника), то пообещал, что когда-нибудь либо он, либо кто-то из его потомков вернется, чтобы править этой страной. Поэтому оставшиеся здесь его люди должны сохранять в нерушимости все, что он здесь успел сделать, вплоть до его возвращения. Сказав это, он отплыл прочь, пересекая в обратном направлении то море, которое до этого переплыл, чтобы достичь Мексики. Пернатый Змей держал курс обратно на свою родину — «Толлан» («Красную и Черную Землю»), или «Ацтлан» — «Белый Остров».

Одной из немногих древних поэм ацтеков, которой удалось избежать уничтожения во время ведущейся христианскими испанскими миссионерами и духовными властями борьбы с языческими пережитками индейцев и древней индейской культурой, является «Пророк». В этой поэме приводится одно из наиболее четких описаний Пернатого Змея: «Смотри, какая чрезвычайно длинная у него борода. Желтая, как солома, его борода». Портрет Пернатого Змея на камне находится на стене напоминающего зиккурат Храма Кукулькана в Чечен-Итца. Его окружают изображения нескольких других голов с ясно выделяющимися остроконечными бородами, черты лиц которых не являются индейскими. На настенных росписях в местечке Какцтла представлено рождение Пернатого Змея из раковины — символа моря. Во многих других случаях он изображен носящим эту раковину на шее. Эта раковина, которую называли «Драгоценность Ветра», символизировала ураган, который предшествовал прибытию Пернатого Змея. Это нагрудное украшение — одно из многих примеров, указывающих на связь Пернатого Змея с Атлантидой, но при этом далеко не единственное.

Например, Теухтиль, первый высокопоставленный ацтекский вельможа, которого Монтесума послал встретить прибывших испанцев, заявил Эрнану Кортесу, что его шлем, сделанный из блестящего металла, неизвестного ацтекам, напомнил Теухтилю тот шлем Кецалькоатля, который красочно описывается в устных преданиях. При этом, обращаясь к Кортесу и к его людям, ацтеки именовали каждого «Калион» — по имени одного из главных героев южноамериканских легенд о Потопе. Представляется, что само это имя — «Калион» — не что иное, как переделанное «Девкалион», то есть имя героя самого известного древнегреческого мифа о Потопе. После того как люди были истреблены страшным наводнением, залившим по воле Зевса все горы и равнины, спастись удалось только родному сыну Прометея Девкалиону и его жене Пирре. Они девять дней носились по волнам в деревянном ящике и после того, как спали воды, остановились на горе Парнасе. Девкалион и Пирра явились родоначальниками нового поколения людей — эллинов, названных так по имени их сына Эллина. Родным же дядей Девкалиона был не кто иной, как титан Атлант.

Платон говорит о том, что правителями Атлантиды были пять пар близнецов мужского пола. По аналогии с этим, у Кецалькоатля имелся брат-близнец Ксолотль, в связи с чем одним из официальных титулов самого Кецалькоатля было «Драгоценный Близнец». Подобно Атланту, Пернатый Змей был изобретателем и покровителем астрологии, и их обоих изображали в виде антропоморфических фигур, поддерживающих небесный свод. Однако сходство на этом не заканчивается. Семь дочерей Атланта, Плеяды, превратились после своей смерти в звезды. Кецалькоатля изображали с церемониальным жезлом, в который было вделано семь драгоценных камней, символически изображавших звезды из созвездия Плеяд — созвездия, которое чрезвычайно почиталось во всей доколумбовой Америке. При этом про самого Кецалькоатля говорили, что он происходит из «Мичатлаухко», то есть «Рыбных Глубин» — так иносказательно назывался Атлантический океан. И даже сами названия «Мичатлаухко» (особенно если читать «Мич-атлау-хко») и «Атлантический» («Атла-нтический») настолько фонетически близки, что это предполагает происхождение из какого-то общего источника.

Остров, на котором родился Кецалькоатль, иногда называли «Тлапаллан». Историк Генри Брандач считал, что «Тлапаллан» — это название, обозначающее реальное географическое местоположение где-то на востоке. И действительно, в одной из своих инкарнаций («иксиптла»), где он выступал под именем «Иохуалли Эцекатль», Пернатый Змей вел отряд первых переселенцев в Центральную Америку с востока. Когда же, покинув Мексику, он поплыл обратно домой, то сначала двинулся в восточном направлении через залив Кампече, а затем взял курс на «Тлапаллан», чье имя также созвучно названию Атлантического океана: «Тлапаллан» — «Атлантический».

В диалоге «Критий» Платон рассказывает о стеле, которая стояла в самом центре острова, в священном храме Посейдона, том самом, где находилась и статуя легендарного Атланта, «Держателя Неба». В этом храме цари Атлантиды собирались то на пятый, то на шестой год, попеременно отмеривая то четное, то нечетное число, чтобы совещаться об общих заботах, разбирать, не допустил ли кто-нибудь из них какого-либо нарушения, и творить суд. Перед тем как приступить к суду, они всякий раз приносили друг другу присягу: в роще при святилище Посейдона на воле разгуливали быки; и вот десять царей, оставшись одни и вознесши богу молитву, чтобы он сам избрал для себя угодную жертву, приступали к ловле, но без применения железа, вооруженные только палками и арканами, а быка, которого удалось изловить, подводили к установленной в храме Посейдона стеле и закалывали над ее вершиной, так, чтобы кровь стекала на письмена. На упомянутой стеле помимо законов было еще и заклятие, призывавшее великие беды на головы того, кто их нарушит. Принеся жертву по своим уставам и предав сожжению все члены быка, они растворяли в чаше вино и бросали в него каждый по сгустку бычьей крови, а все оставшееся клали в огонь и тщательно очищали стелу. После этого, зачерпнув из чаши влагу золотыми фиалами и сотворив над огнем возлияние, они приносили клятву, что будут чинить суд по записанным на стеле законам и карать того, кто уже в чем-либо преступил закон, а сами в будущем по доброй воле никогда не поступят противно написанному и будут отдавать и выполнять лишь такие приказания, которые сообразны с отеческими законами. Поклявшись такой клятвой за себя самого и за весь род своих потомков, каждый из них пил и водворял фиал на место в святилище бога, а затем, когда пир и необходимые обряды были окончены, наступала темнота и жертвенный огонь остывал, все облачались в прекраснейшие иссиня-черные столы, усаживались на землю при клятвенном огневище и ночью, погасив в храме все огни, творили суд и подвергались суду, если кто-либо из них нарушил закон; окончив суд, они с наступлением дня записывали приговоры на золотой скрижали и вместе с утварью посвящали богу как памятное приношение.

В Теночтитлане, столице ацтеков, находилась отдельно стоящая колонна, известная под названием «В Центре Небес», которая являлась центром культа, одним из элементов которого было принесение кровавых жертв Пернатому Змею. Этот сравнительный анализ приведет нас к осознанию еще большего сходства, если мы вспомним, что Кецалькоатль почитался как «Атла-хуа из храма на легендарном острове Ацтлан». «Ацтлан» — это, несомненно, Атлантида, точно так же, как «Атлахуа» — это явно Атлант. Само название «ацтеки» происходило от «Ацтекатль», то есть «Человек Водной Страны Ацтлан». На своем же родном диалекте «науатль» ацтеки называли себя «теноче».

«Ацтлан» в буквальном переводе означает «поле камышей», что является метафорой большой учености, ибо камышинки служили инструментом для писания только самым образованным людям среди ацтеков. Древнеегипетское «Сехет-Аару» было царством, расположенном на Далеком Западе, из которого, прежде чем оно затонуло в море, предки египтян успели перебраться в дельту Нила. «Сехет-Аару» точно так же переводится как «поле камышей», и точно так же подразумевает высокую ученость и большие знания. Настенные росписи в древнеегипетских храмах часто изображают фараонов, приносящих богу Тоту — богу мудрости и знания, небесному покровителю литературы — дары в виде дощечки для смешивания красок (типичная принадлежность писца) и связки перьев-камышинок. Тота обычно изображали в виде человека с головой птицы ибиса. Согласно мифам, он приплыл в Египет вместе с другими богами с острова «Сехет-Аару». Ацтеки также рассматривали Кецалькоатля как Пернатого Змея (то есть в его облике тоже имелись отчетливые птичьи черты), который вместе со своими спутниками прибыл в Мексику с острова «Ацтлан», изображавшегося на настенных росписях в ацтекских храмах как вулканический остров, находящийся в океане на востоке. Сложно предположить, что столь масштабное культурное тождество — результат лишь случайного совпадения, особенно если учесть, что в древнем ацтекском календаре исторических событий Кецалькоатль (в числе прочих) носил эпитет «Камышовый», что специально подчеркивало то обстоятельство, что он был первым человеком, знавшим письменность.

Вместе с увенчанным головой ибиса Тотом наиболее сходна по своему внешнему облику с Пернатым Змеем в Древнем Египте была богиня Уаджит. Считавшаяся покровительницей Нижнего Нила, Уаджит была очень древней богиней, которой в Египте поклонялись еще до объединения его под властью фараонов. Иногда Уаджит изображалась в виде крылатой кобры. В таком облике она помещалась на челе бога Ра (и фараона) и испепеляла его врагов. Считаясь богиней-хранительницей фараона, Уаджит в форме кобры являлась непременной принадлежностью его короны и олицетворяла верховную духовную власть фараона и его высшую власть над людьми. Увидев это изображение богини Уаджит в форме кобры, которое торжественно нес на своем головном уборе (короне) посетивший их пришелец с востока, американские индейцы могли назвать его по имени этого впечатляющего значка его власти. Интересно, что одним из вариантов имени богини Уаджит является «Ур-Уатчти», что фонетически очень близко к «Кецалькоатль».

Другим древним египетским божеством, которому египтяне поклонялись еще до появления первой династии фараонов, был Амон. В храмах Амон изображался в виде бородатого мужчины с двумя перьями на голове — красным и зеленым либо красным и голубым Это тоже весьма похоже на то, каким Кецалькоатля представляли древние индейцы. С другой стороны, титул «Ахмен», что означает «Тот, Кто Знает», был высшим званием, которое индейцы майя присваивали лучшим из своих докторов, чародеев, астрономов и другим самым выдающимся представителям интеллектуальной сферы.

Кецалькоатль, которого почитали как «Того, Кто Разделяет Воды» и как «Изобретателя Трезубца» (следует напомнить, что трезубец был эмблемой Посейдона, древнегреческого морского божества и отца-основателя Атлантиды), также носил титул «Амимитль», то есть «Гарпун». Кажется поразительным, что пять тысяч лет тому назад, на другой стороне планеты, первых людей, которые принесли цивилизацию в долину Нила, также запомнили под названием «Гарпунщиков» («Месентиу»), прибывших на своих кораблях с «Далекого Запада». И в данном случае, как и прежде, мы наблюдаем фонетическое и филологическое сходство между древнеегипетским именем «Месентиу» и ацтекским именем «Амимитль».

Упоминаемая в мифах легендарная высадка Пернатого Змея в районе Веракруса подтверждается данными археологических изысканий, обнаружившими появление здесь ольмекской цивилизации пять тысяч лет тому назад. Берущее свое начало у северо-западного побережья Африки, Канарское течение заканчивается у берегов Мексики в районе Веракруса, а если быть совершенно точным, то в районе местечка Ла Вента. Именно здесь, в Ла Вента, и появился самый первый и игравший впоследствии наиболее важную роль город ольмеков. Канарское течение — это то самое океанское течение, которым решил воспользоваться норвежский исследователь Тур Хейердал, когда совершал свои экспедиции на папирусных лодках «Ра» от Африки до островов Центральной Америки, доказывая, что трансатлантические путешествия в древние времена были по крайней мере возможны. Действительно, если бы доисторические мореплаватели вышли бы в открытое море в районе Геракловых Столпов, то Канарское течение в конце концов принесло бы их в то самое место, где, согласно легендам, высадился на берег Пернатый Змей и где, собственно, и появилась мезоамериканская цивилизация.

Королевский историк отец Саагун официально записывал по приказанию генерал-губернатора испанских провинций то, о чем рассказывали жрецы майя. В трудах Саагуна процитированы следующие слова жрецов майя: «Они [предки майя] пришли из-за моря и высадились возле Веракруса, — мудрые люди, у которых была вся письменность, все книги, все картины». Используя то же самое Канарское течение и следуя ему, корабли Кортеса точно так же приплыли в район Веракруса. Майя называли Веракрус «Панко» — «местом, куда прибывали те, кто плыл по воде».

Ольмеки, как демонстрируют их изображения на камне в местечке Монте Албан, были относительно высокими, подчас бородатыми людьми, правившими невысокими и безбородыми индейцами. Несмотря на то что им был известен Пернатый Змей, слишком мало сведений сохранилось о самом этом народе, первым заложившем основы мезоамериканской культуры, так что реально мы можем начать рассказ о Пернатом Змее в Америке лишь с того момента, когда утвердилась цивилизация майя. Для майя он был Кукульканом, «Повелителем Дыхания». Точно под таким же эпитетом индейцы-семинолы, индейцы племен крик и чортан, жившие в Северной Америке, знали отца-основателя своих собственных племен, «Эсаугетух Эмисси».

Итцамна (см. илл 14.1), еще более древний герой мифов майя о Всемирном Потопе, считался главным божеством майя, Повелителем Небес, изобретателем «божественных писем» (то есть иероглифов) и астрономии с астрологией. Легенды гласили, что он был основателем городов Майяпан и Чечен-Итца, где собирались на свой ежегодный совет 12 высших жрецов-священнослужителей майя. При этом во время проведения этою совета их тела были раскрашены в темно-синий цвет. Этих высших жрецов-священнослужителей звали «Ax-Кин», то есть «предсказатели, прорицатели» (от слова «кинья» — «предсказывать, прорицать»). Это походит на описанный у Платона ритуал периодической встречи первых царей Атлантиды в храме Посейдона — когда они собирались там то на пятый, то на шестой год, попеременно отмеривая то четное, то нечетное число, чтобы совещаться об общих заботах, разбирать, не допустил ли кто-нибудь из них какого-либо нарушения, и творить суд, а перед тем, как приступить к суду, возносили богу молитву, чтобы он сам избрал для себя угодную жертву, и затем приступали к ловле быка, которого затем закалывали. При этом все облачались в иссиня-черные столы (род тоги, широкой ниспадающей накидки).

Итцамна дал свое имя одному из народов (племен) майя, которых называли «Итца». В переводе это означало «белые люди». Одним из эпитетов людей народа (племени) «Итца» было также «Ах-Ауаб», то есть «чужеземцы, пришельцы на эту землю». Другими легендарными эпитетами «Итца» были «Повелители», «Настоящие Люди», «Халач-Уникоб» («Линия Потомков»), «Великие Люди», «Правители-Священники».

Представители народа (племени) «Итца» изображены на двадцать седьмой стеле в храме в местечке Иаксчилан, на одиннадцатой стеле в храме в местечке Пьедрас Неграс и на стенах Храма Воинов в Чечен-Итца в виде бородатых людей с длинными, тонкими и узкими носами (а не широкими и приплюснутыми, как у индейцев) и с европейскими чертами лица. Согласно легендам, люди «Халач-Уникоб» приплыли в Мексику из «Тутулксу», «Земли Изобилия» («Щедрой»), расположенной за океаном там, где восходит солнце.

Отцом Кукулькана, Пернатого Змея майя, был Читаллатонали. Имя Читаллатонали передается иероглифом «Капактли», который изображает дракона, глубоко вонзающегося в океан, чтобы нанести ему рану, и напоминающего атланто-греческого Ладона (великого змея, охраняющего Древо жизни Атланта), а также древнескандинавского Мирового Змея Иормундганда из мифа об устройстве мира, согласно которому земля окружена океаном, в котором лежит кольцом мировой змей Иормунганд. Оба они — и великий змей Ладон, и мировой змей Иормунганд — ассоциировались с Атлантическим океаном.

В мезоамериканском искусстве Пернатый Змей обычно изображался появляющимся из пасти гигантского змея. Древнегреческие художники, создававшие росписи на вазах, в точно таком же виде изображали Пеласга, предводителя живших в Греции до эллинов пеласгов, или «Людей Моря», которые перебрались на Пелопоннес после Великого Потопа и принесли с собой цивилизацию (см. илл. 14.2). Видный исследователь древних народных традиций и мифов Й. X. Беккер указывал: «Имевшие в качестве своего символа змею народы были первобытными мореплавателями. Владевшие искусством морских путешествий, эти люди со знаком змеи становились правителями и несли цивилизацию в другие страны».

Пернатый Змей изображен поддерживающим небо на каменном барельефе в Чечен-Итце. Он представлен в виде бородатого мужчины с профилем, не являющимся типичным для индейца, что заставило Д. Х. Спиндена, в начале XX века — одного из ведущих специалистов в области цивилизации майя, описать его как возможного уроженца Атлантиды. Подобные ему каменные атланты на стене храма в Порреро Нуэво поддерживают иероглиф, обозначающий «небо». Четыре бога Бакаб, которых также изображали аналогично древнегреческому Атланту, согласно легенде, прибыли в Чечен-Итцу сразу после того, как в результате Всемирного Потопа оказался уничтоженным располагавшийся за океаном их столичный город. Родина этих богов обозначена как «Красная и Черная Земля», что напоминает об описанных Платоном залежах природного камня вулканического происхождения красного (туф) и черного (лава) цветов на острове Атлантида. И действительно, в находящемся в Теотихуакане Храме Пернатого Змея есть скульптурный рельеф Кецалькоатля, на котором он изображен в буквальном смысле слова плывущим к берегу.

Большую часть оригинальных литературных произведений и записей майя сожгли испанские монахи, однако все равно уцелело достаточно этих произведений, чтобы донести до нас рассказ о гигантской природной катастрофе, которая непосредственно предшествовала отплытию Пернатого Змея в Центральную Америку. В книге «Чилам Балам» рассказывается о жизни на острове «Красной и Черной Земли», которая была идеальной на протяжении многих столетий. Но однажды «пошел яростный дождь, с неба посыпался пепел, камни и деревья швыряло на землю. Затем вода поднялась в немыслимом наводнении. Небо рухнуло на землю, и суша опустилась в море» (см. илл. 14.3.).

Описанное в «Дрезденском кодексе» происшествие под названием «Хайококаб» было природным явлением, при котором «вода покрыла землю». При этом «поддерживавшие землю боги спаслись, когда мир был уничтожен наводнением». «Кодекс Чималпопка» содержит сведения, которые совпадают с описанием катастрофы Атлантиды, сделанным Платоном, который пишет, что это произошло «за один день и одну ночь». «Кодекс Чималпопка» описывает мир, который закончился катастрофой «за один день потопа. Даже горы утонули в воде». В «Легенде о четырех сыновьях» говорится: «На них лился с неба огненный дождь. Их поглотила вода». Спасаясь от катаклизма, уцелевшие беженцы добрались до земли майя. Последующие поколения аристократов майя вели свое происхождение именно от них. Представляется, что в этих фрагментарных рассказах и сведениях ясно отражается факт гибели Атлантиды, как и присутствует повторяющаяся тема героя, подобного Атланту.

Традиции литературного описания исчезнувшего города несколько лучше сохранились среди индейцев киче, которые жили в западных высокогорьях Гватемалы и поэтому оказались в какой-то степени изолированы от общего потока цивилизации майя, хотя культурные достижения киче ничуть не менее впечатляющи. В «Манускрипте Чакчикель» описывается происхождение и начало истории киче:

«Мудрые люди, вожди и капитаны трех великих народов и всех остальных, кто собрался, называвшиеся «Умамае», простирающие свое зрение до пределов всех четырех четвертей света и подо всем, что находится под небесами, и не знающие никаких препятствий, прибыли с противоположной стороны океана, оттуда, где восходит солнце, из места, которое называется «Тулан па Чиван» («Солнечный Восход Глубин»). Группы этих людей приплыли все вместе с противоположной стороны Моря Востока, из земли Тулан, где у них был один язык и одинаковые обычаи».

Книга «Пополь Вух», в которой содержится описание космогонии киче и начального полумифического этапа их истории, рассказывает о том, что стало с землей Тулан:

«Смолистая пелена спустилась с неба. Поверхность земли оказалась закрытой, и сильный, несущий темень дождь начался; дождь шел днем, и дождь шел ночью. Люди слышали великий шум над своими головами, точно вызванный пожаром. Затем стало видно, как люди бегут, отталкивая друг друга, наполненные отчаянием. Они хотела взобраться на крыши своих домов, а их дома, разрушаясь, упали на землю. Люди хотели вскарабкаться на деревья, но деревья стряхнули их вниз. Люди хотели забраться в пещеры, но пещеры закрылись перед ними. Вода и огонь вместе разрушили все в этот момент последнего величайшего катаклизма, который предшествовал акту Четвертого Созидания».

Из места, где бушевала эта природная катастрофа, на территорию Гватемалы прибыли уцелевшие переселенцы:

«Те, кто пристально наблюдал за восходом солнца, говорили больше, чем на одном языке. Это произошло после того, как они прибыли на Новую землю Тулан, перед тем, как отправиться на запад. Здесь речь племен изменилась. Их языки стали другими. Все, что они слышали и понимали, когда покидали [Старую] землю Тулан, стало для них непонятным и непостижимым».

Представляется, «Тулан» было названием, которое индейцы киче использовали для обозначения как Атлантиды, так и Мексики, — подобно тому, как британские переселенцы из «Старой доброй Англии» в XVII веке именовали ту часть Северной Америки, где они поселились, «Новой» Англией. Правомерность такой аналогии подтверждается содержанием «Манускрипта Чакчикель», в котором упоминается четыре различные «земли Тулан»: «Там, где садится солнце, пришли мы в [Новую] землю Тулан с другой стороны моря, и это там мы были зачаты и порождены нашими матерями и отцами».

Испанские летописцы, работавшие в первые годы после установления испанского владычества над территорией Центральной Америки, записывали: «Некоторые из стариков, проживающих на территории полуострова Юкатан, говорят, что они слышали от своих предков, что на этой земле жил народ, приплывший с востока. Этот народ был доставлен в эти места Богом, открывшим ему двенадцать путей через океан». В аналогичной манере тольтеки заявляли о том, что их предки прибыли на территорию Мексики из города «Толлан», расположенного в океане, после того, как его жители стали испорченными, и его красные и черные стены «расплавились». «Ксельхуа», белокожий гигант, отвел уцелевших людей в Чолула, где он построил «башню от наводнения», в которой они должны были укрыться в случае, если поднявшиеся воды будут вновь угрожать гибелью миру. Тема Потопа присутствует в той версии истории города «Толлан», которую рассказывают киче в своих легендах они говорят о городе «Тулум», от «ту» («вокруг») и «тулнах» («быть слишком полным, переливаться через край», или «прилив воды»). Таким образом, описывается место (постройка) круглой формы, затопленное наводнением.

В ацтекской поэме в прозе «Пророк» прославляются спутники Кецалькоатля и их родина, находящаяся за морем:

«Его люди, тольтеки, имели превосходные навыки во всех областях, во всех искусствах и ремесле, знали все изобретения и выдумки. И как искусные мастера и главные над искусными мастерами работали они. И все эти искусства и ремесла шли от Кецалькоатля. Он, самый главный мастер и специалист, научил их всему. Ни в пище, которая услаждала уста, ни во всем, что несло пользу и помогало человеческому телу, никогда не нуждались они там, в своей земле Тула. Богатствами владели они несметными. Любая нужда их удовлетворялась. В дни древней Тулы, в пышности и великолепии возвышался там ее храм, вздымались вверх к самим небесам ее мощные крепостные валы и бастионы».

«Мацатль», знак второго дня недели по ацтекскому календарю, обозначал оленьего бога и богиню племени мицтеков, которые «воздвигли огромную гору» в центре Атлантического океана, которая стала называться «Место, Где Стояли Небеса». Оленьи бог и богиня родили несколько пар сыновей-близнецов, которые на этом острове строили величественные царские дворцы и храмы, пока почти все из них не погибли в результате катастрофического наводнения, из-за которого гора, на которой стоял их остров, опустилась на морское дно. Лишь одной-единствен-ной паре сыновей-близнецов оленьего бога и богини удалось спастись, и они уплыли к берегам Центральной Америки, где основали первое королевство.

Удивительно, но воспоминания индейцев-мицтеков об Атлантиде перекликаются с тем, что удалось обнаружить в Северной Африке Якоб Бен Хаим, ученый раввин, живший в XVII веке в марокканском городе Фесе, записал фрагмент из книги «Эритрейская Сивилла», в котором говорится о потомках людей, «чье первоначальное место жительства было на острове Атлантида и которые были наполовину оленями». Оленей иногда рассматривают как символ обновления и возрождения из-за свойства их рогов отрастать снова. Поэтому они служат подходящими символами возрождения цивилизации Атлантиды на обоих берегах Атлантического океана.

Бочика, главное божество индейцев «муискас», проживавших на территории Колумбии, поддерживал небо на своих плечах, стоя на вершине горы, находившейся далеко в океане. Каждый раз, когда он немного изменял свое положение, меняя нагрузку на свои плечи, происходили землетрясения. Тем самым Бочика напоминает не только титана Атланта, но и Посейдона, который также вызывал землетрясения. У индейского племени «чибча», также проживавшего в Колумбии, бытовала другая версия этого рассказа: Чибчакун, бог-повелитель штормов и бурь, которого Бочика наказал, заставив поддерживать свод небес, вызвал наводнение, которое затопило весь мир. Индейцы племени «чибча», подобно атлантам, вели свое происхождение от походившего на Атланта Чибчакуна.

Королевский португальский историк Франсиско Лопеш записал рассказ о расположенном на острове в океане столичном городе, представители которого однажды посетили коренных жителей Бразилии:

«Маноа — это остров посреди огромного соленого озера. Опоясывающие его стены и крыши зданий сделаны из золота и отражаются золотым блеском на водной глади озера. Вся столовая утварь, на которой сервируются блюда во дворце, сделана из чистого золота или серебра, и даже самые незначительные предметы на этом острове сделаны из серебра или из меди. В центре острова Маноа стоит храм, посвященный солнцу. Вокруг здания храма расставлены золотые статуи, представляющие гигантов. На острове Маноа имеются также деревья, сделанные из золота и серебра, и статуя принца, с ног до головы покрытая золотой пылью».

Сходство острова Маноа с описанной Платоном богатой и процветающей Атлантидой, с ее титанами и океанским местоположением («остров Маноа — это остров посреди огромного соленого озера»), очевидно.

Говорящие на наречии «ге» бразильские индейцы до сих пор проводят церемонию «солнечного шеста», в ходе которой рассказывается история «Маи-Ра», царя «земли, где не было пороков и греха». Однако обитатели островного государства, которым правил «Маи-Ра», не смогли жить в соответствии с этими высокими требованиями, поэтому «Маи-Ра» поджег свой остров, а затем погрузил его в пучину вод. Взяв с собой нескольких добродетельных граждан, «Маи-Ра» отплыл к берегам Бразилии и высадился на них. Местные индейцы до сих пор помнят его как «Путника» или «Созидателя».

Огромная скала, которой придали форму бородатой человеческой головы, увенчанной коническим шлемом, и изображавшей «великого Атланта», служила предметом поклонения местных индейцев до тех пор, пока ее не уничтожили христианские миссионеры, усмотревшие в ней подобие языческого идола.

Индейцы племени «антис» верили, что когда-то вся земля была уничтожена в результате взрыва вулкана, который после этого погрузился в море, вызвав катастрофическое наводнение. Нескольким выжившим в результате наводнения людям, мужчинам и женщинам, удалось вновь восстановить население земли за счет того, что они, подобно древнегреческим героям легенды о Потопе Девкалиону и его жене Пирре, стали бросать через плечо камешки. Там, где камешки ударялись о землю, из нее появлялись мужчины или женщины.

В ацтекской легенде о Тлалоке говорится о том, как этот бог воды воздвиг огромную гору посреди первозданного пустынного моря. Религиозный праздник «Куаитлелоа» проводился в честь бога Тлалока и в память об уничтожении мира Потопом, который произошел следующим образом: «Люди погрязли в грехах, из-за чего мир оказался уничтожен». Божественную супругу Тлалока богиню Чалчихуитликуэ во время этого религиозного праздника «Куаитлелоа» представляли в образе стремительного потока, уносящего прочь мужчину, женщину и сундук с добром, что должно было изображать «отокоа», то есть «утрату имущества». Словно для того, чтобы дополнительно подчеркнуть происхождение образа бога Тлалока из Атлантиды, праздник «Куаитлелоа» проводился вблизи горы Тлалокан, то есть «Места Тлалока», где разыгрывалась ритуальная версия разрушения и окончательной гибели Атлантиды.

Испанский монах Дуран, который жил и работал среди коренного индейского населения Мексики всего через 60 лет после ее завоевания испанцами, описал церемонию, которая проводилась каждую весну. На вершине горы располагался храм бога, в котором его собственная статуя была окружена составленными в круг статуями менее важных божеств. Многочисленные жрецы, отправлявшие службу во время этой церемонии и изображавшие «Великого Оратора», или «императора», с его «свитой» аристократов, самого высокого и более низкого происхождения, и крестьян, прибывали на церемонию на тщательно украшенных лодках, которые должны были переплыть священное озеро, заканчивающееся у подножия высокой горы. От имени молодой девушки, выбранной для участия в церемонии за ее красоту и соответственно разодетой как принцесса, исполнялись торжественные гимны. Сама же девушка была одета в «королевскую» синюю накидку, что, по словам Дурана, символизировало «Великую Воду», то есть Атлантический океан.

Сначала эту девушку доставляли в храм, где ее торжественно посвящали богу Тлалоку. Затем ее сводили вниз, доставляя обратно на берег священного озера, где ее появления уже ждало множество людей, которые напевали нечто похожее на погребальную песню без слов или на торжественную траурную музыку. Девушку сажали в богато и ярко украшенную лодку, на веслах которой сидели высшие жрецы. Жрецы гребли к тому месту в центре священного озера, которое называлось «Пантит-лан», где останавливались и ждали, пока там не образуется мощный водоворот. Когда сила водоворота достигала своего пика, девушку, которая именовалась теперь «Дочь Тлалока», бросали в этот водоворот, всю увешанную драгоценностями и драгоценными камнями, золотыми цепочками и браслетами и другими украшениями. Девушка навсегда исчезала в водовороте, — по словам Дурана, индейцы объясняли, что «Пантитлан» проглатывает ее. Проглатывает так, что ее уже невозможно снова увидеть. Постепенно водоворот стихал, вода в этом месте успокаивалась, и все в молчании возвращались обратно в город. Этот обряд представляет собой поразительную параллель с тем, что практиковалось в Старом Свете: как указывает исследователь Д. Ламберт, «в Древнем Египте в эпоху до появления первых фараонов существовал обычай бросать в Нил ярко и богато одетую молодую девственницу, объявляемую невестой бога Нила, ради того, чтобы этот бог в знак благодарности гарантировал обширный разлив реки, необходимый для получения полноценного урожая».

То, что в основе этого события лежит память об Атлантиде, подтверждается синим цветом накидки, в которую одевают девушку (подобно темно-синим накидкам-столам царей Атлантиды, известным из описания Платона); ее полным и символическим исчезновением в глубинах озера; тем, что перед смертью она поднимается на гору, похожую на гору Атлант; и самим названием месяца, во время которого происходит эта церемония: «Атлкауало». Еще более явно выявляет связь обряда с Атлантидой само ацтекское обозначение «Дочери Тлалока», которую воплощает в себе бросаемая в пучину бурлящего озера девственница: такую девушку называют «Атлатонан». Сходство между Дочерью Атланта и Атлантидой и «Атлатонан», Дочерью Тлалока, ацтекского Атланта, самоочевидно.

В «Кодексе Теллериано-Теменсиса» приведен эпитет супруги бога Тлалока, богини Чалчихуитликуэ — «женщина, которая спасла себя от Потопа». В Оахака, на месте раскопок древнего поселения сапотеков, найдена голова бородатого мужчины с европейскими чертами лица, которую сопровождает иероглиф, в переводе означающий: «Номер Один», или «Первый из Первых».

Затонувший легендарный город Утатлан располагался в Гватемале, как и город Атитлан, окруженный Огненными Горами. Тольтекский город Толан был назван так в честь их древней прародины. Атла был основанным еще в доколумбову эпоху городом на побережье Мексиканского залива, а жившее в Венесуэле индейское племя «париан» рассказало испанским завоевателям, что их город Атлан был основан «белыми индейцами» с «затонувшей земли». Все эти весьма сходные и похожие друг на друга названия исчезнувших городов, которые встречаются в местах обитания индейцев на всем протяжении восточного побережья Мексики и находящейся вблизи нее части восточного побережья Южной Америки, четко раскрывают мощное историческое влияние, которое оказала на доколумбову Америку исчезнувшая столица Атлантиды, уцелевшие жители которой стали отцами-основателями новых цивилизаций в этом регионе мира.

В Мезоамерике Пернатый Змей обладал всеобщей известностью. Но в то же время его происхождение представляло собой как загадку для придерживающихся традиционных воззрений археологов, так и источник для поистине безграничных спекуляций тех, кто отстаивал теорию всемирной культурной диффузии и примерял на Пернатого Змея одежду уроженца всех стран, от Израиля до Ирландии включительно. Однако если мы пристально изучим рассказ о нем, потрясающий прежде всего тем, что он практически не меняется от племени к племени, от одной культуры до другой на всем протяжении Центральной Америки, то мы увидим все основные приметы «Красной и Черной Земли», из которой он приплыл. Пернатый Змей прибыл из Атлантиды.