Удар Кувалды

Глава 39

Майор Кувалда тотчас же напустил на себя задумчивый вид.

— Боюсь, я вчера так и не смог уделить ему время. Я поехал в ресторацию, а потом стало уже слишком поздно для визитов вежливости, — промолвил Краснослав.

— Да? Странно… — хмыкнул Строганов. — Ну, ладно. Ступайте.

— Ждать связного? — спросил Кувалда.

— Да-да, конечно. Он вас сам найдёт, — сказал граф. — Надеюсь, наше сотрудничество будет плодотворным.

Кувалда попрощался и вышел, вновь попадая под опеку надменного лакея. Но Краснослав даже не обратил внимания на его плохо скрываемое презрение, он шёл следом за лакеем и думал, как повернуть сложившуюся ситуацию себе на пользу. В голове роилась куча мыслей, выстраивались планы и комбинации, которые тут же рушились будто карточные домики, когда он вспоминал о каких-нибудь неучтённых факторах.

Они спустились вниз, прошли к прихожей, где лакей остановился у двери.

— Советую не разочаровывать его сиятельство графа, — процедил он напоследок, прежде, чем открыть Кувалде высокую дверь.

— Да? — вскинул брови Кувалда. — Советую не лезть с непрошеными советами к тем, кого ты не знаешь.

Лакей поджал губы, скорчив обиженную гримасу, но промолчал, открывая Кувалде дверь на улицу. Там уже почти стемнело, и Краснослав быстро сбежал по каменным ступенькам на проспект. Он решил отправиться сразу в Гимназию, пешком. Так будет надёжнее и безопаснее, нежели снова ловить извозчика, который может запросто оказаться тайным агентом рептилий или ещё кого-либо, как это Кувалда уже сегодня выяснил.

Вечерний Петроград светился огнями иллюминации, широкие витрины магазинов и ресторанов испускали мягкий жёлтый свет, фонарщики с лестницами на плече бродили от одного фонаря к другому, зажигая их по очереди. Кувалде вспомнились неоновые огни по-настоящему больших городов, где каждая вывеска светилась и переливалась, словно безвкусная пластиковая бижутерия, и он был вынужден признать, что такой вид ему нравится больше.

Да и вообще, было что-то притягательное в этой наивной прекрасной эпохе, когда прогресс только-только начинал своё шествие по миру, а люди старались блюсти неписаные законы чести. Однако, если бы Кувалде предложили вернуться в своё время, в свой мир, он бы не раздумывая согласился. Но только после уничтожения рептилий, конечно.

Его предназначение не оставляло ему другого выбора, и он это прекрасно знал. Ни один рептилоид не должен жить, это Кувалда знал твёрдо и чётко. Жаль, что за всё время, проведённое здесь, удалось прикончить всего одну змею. Такой скромный результат Кувалду не устраивал. В былые годы он умудрялся крошить рептилоидов пачками, даже если не брать в расчёт финальное сражение. Но то было на войне, а здесь, в тихом омуте мирной жизни, в новом и незнакомом мире, даже одну рептилию вычислить и убить было невероятно трудно.

Он брёл по городу и размышлял о своей миссии, сунув руки в карманы. Немногие запоздавшие прохожие обходили его стороной, заблаговременно переходя на другую сторону улицы. Майор Кувалда невольно источал жуткую ауру холодной решимости, которую чувствовал каждый в радиусе сотни метров.

Энергетическое тело Сычёва теперь значительно превосходило любого из аборигенов. Кувалда иногда встречал довольно неплохо развитых местных, но настолько редко, что это можно было принять за статистическую погрешность. Без секретных славянорусских техник развития достичь показателей, хоть сколько-нибудь сравнимых с Кувалдой, было почти невозможно.

Он шёл к Гимназии, петляя и заворачивая во дворы, чтобы запутать следы возможных преследователей. Настолько пристальное внимание со стороны различного рода организаций начинало раздражать. Краснослав даже не сомневался, что и возле Гимназии его поджидают соглядатаи. Радовало только то, что совсем скоро он покинет Гимназию и заживёт вольной жизнью. Не то, чтобы Гимназия его как-то ограничивала, особенно, после того, как сам Император зачислил его обратно, но всё равно ему, как и любому школьнику, хотелось поскорее её закончить.

Пока он дошёл до ворот Императорской Гимназии, стемнело окончательно. Буквально за сто метров до пункта назначения его попытались окликнуть какие-то подозрительные типы, но Кувалда, не желавший встревать в конфликты, просто плеснул Живы к глазам, вспыхнувшим багрово-красным огнём, и грозно посмотрел на этих смельчаков, которых от такой демонстрации силы словно ветром сдуло.

Вахтёрша даже ничего не попыталась ему сказать, только лениво глянула поверх очков. Краснослав спокойно прошёл в общежитие и завалился в комнату, где Семён до сих пор корпел над секретными документами.

— Ну, как? — взъерошенный князь обернулся к нему, стоило только Кувалде прикрыть дверь за собой.

Семён был весь вымазан чернилами, красные глаза возбуждённо бегали туда-сюда, он широко улыбался, будто отыскал сокровище и весь вечер только и ждал, чтобы поделиться им с другом.

— Нормально. После экзаменов в гвардию зовут, — сказал Кувалда.

— Ого… — протянул князь. — Недурно.

— А у тебя тут как успехи? — снимая тужурку и наплечную кобуру, спросил майор.

— Это просто… Я не знаю, это… Мрак и ужас, — затараторил князь. — Я бы ни в жизнь не поверил! Эти… Мерзавцы! Они…

Кувалда усмехнулся. По бурной реакции князя можно было предположить, что он становится фанатиком, ещё большим, чем сам Краснослав. Обычное дело для неокрепшего юного ума.

— Поверь, друг, всё, что ты сегодня прочитал — ещё не самое жуткое из того, что творят рептилии, — улыбнулся майор. — Смело умножай на десять все злодеяния, и тогда, может, примерный масштаб будет понятен. Есть что-нибудь важное?

— Да тут всё важное! — выдохнул Семён.

С этим трудно было спорить. Содержимое сейфа так и вовсе стоило дороже золота и любых бриллиантов. А если посчитать, сколько людей пострадало или погибло из-за этих документов, то их истинную ценность даже примерно представить не получалось.

— Про верфи есть что-нибудь? Любые упоминания, хоть что, чеки, расписки, письма, — спросил Краснослав.

— Та-а-ак… — протянул князь, почёсывая взъерошенную голову. — Что-то было, точно помню.

Он зашуршал бумагами, бодро перелистывая одни и откладывая другие, что-то бормотал себе под нос, щурился и перечитывал заголовки, но было видно, что князь по настоящему увлечён этим делом, и ему нравится рыться в бумагах, вытаскивая оттуда какие-то важные сведения, будто рыбу из мутного пруда.

— Ага… Вот, нашёл, — с торжествующим видом произнёс князь. — Держи.

Кувалда забрал пожухлый листочек из рук Семёна, рассмотрел его со всех сторон. Чернила местами расплылись, будто листок побывал в воде, но написанные строки всё ещё было разборчивы и без труда читались. Написано было с ошибками, не слишком аккуратно. Это была обычная записка, в которой некий Иван докладывал, что устроился работать на Адмиралтейские верфи грузчиком, и в месяц ему обещают платить аж двадцать пять рублей.

Раз уж эта записка оказалась в бумагах рептилии, то и место удара становилось очевидным. Скорее всего, виконт завербовал какого-то обычного малограмотного мужика, посулив ему золотые горы, чтобы иметь своего человека среди рабочих. Кувалда был готов дать руку на отсечение, что и среди начальства есть агенты рептилоидов, ведь простой грузчик не сможет просто так пронести взрывчатку на предприятие.

— Так, а про тот адресок с удобрениями удалось что-то ещё накопать? — спросил Краснослав, возвращая записку.

— Да, тоже было, — ответил князь, снова зарываясь в документы.

Вскоре он достал из какой-то папки письмо, набранное на печатной машинке, и отдал Краснославу. Майор вгляделся в ровные ряды печатных буковок, вчитался в содержимое. От письма смердело аурой рептилии, и он невольно поморщился, хоть ничего такого в письме не было, обычное поручение для персонала разместить и установить фотографическое оборудование. Куда более интересной оказалась подпись из трёх букв «ВИЛ», и Кувалда моментально догадался, что они означают.

Вольдемар Илларионович Левский.