Удержи меня

Глава 21

Макс

Прошла неделя с тех пор, как мы сбежали в хижину. Ками спит у меня на коленях, а я сижу за столом в подземной комнате, и для работы у меня свободна только одна рука.

Я отправил запрос в Академию Святого Монарха о любой информации о нападении на пентхаус, но пока ничего не получил в ответ.

В данный момент я просматриваю подпольные сообщения в поисках собственных подсказок. Там продается информация обо всем — от сексуального рабства до контрабанды наркотиков и оружия, но ничего о нападении на Ками или о том, кто за этим стоит.

А это значит, что это кто-то не из моего мира. Вот почему я не трогаю политиков. Все скрыто за сотнями брандмауэров.

Я открываю программу, разработанную Братвой для взлома, и, преодолев первую стену, проникаю через черный ход в DSGE, французскую версию ЦРУ. Все мое внимание сосредоточено на мониторе, пока я набираю код за кодом, пока не взламываю секретный файл Мориса Дюбуа.

Информация выплескивается на экран, и я ищу хоть что-нибудь, что даст мне зацепку.

Требуется более высокая степень очистки, чтобы получить доступ к засекреченной информации, пока мой взгляд не останавливается на одном предложении.

Имеет знакомых в Братве.

Морис имел дело с Братвой только для того, чтобы продвигать свою экологичную политику во Франции. Человек, угрожающий ему, должен быть высокопоставленным в правительстве, чтобы знать эту информацию.

Я проверяю финансовые показатели Мориса и все, что касается его бизнеса по производству солнечных батарей. В настоящее время он расширяется и занимается ветряными турбинами.

Но это не то, ради чего стоит убивать.

Разочарованный, я выхожу из всех секретных файлов. После того, как я выключаю систему, я беру Ками на руки и поднимаюсь на ноги. Вынося ее из подземной комнаты, я возвращаюсь в хижину и направляюсь в спальню, чтобы уложить, ее и она могла бы продолжать спокойно спать.

Я снимаю штаны и боксеры, затем иду в ванную, чтобы быстро принять душ. Пока я смываю пену, входит Ками, и я смотрю, как она раздевается.

Когда она заходит в душ, я беру средство для тела и брызгаю немного на ладонь. Придвигаясь к ней ближе, я не торопясь намыливаю каждый дюйм ее кожи.

Я знал, что это произойдет в тот момент, когда трахнул ее — она прорвалась через большую часть моей защиты и вошла прямо в мое сердце, где стала чувствовать себя как дома.

Мои взгляд останавливается на ней, и я вижу свои эмоции, отражающиеся в ее радужках, словно смотрюсь в зеркало.

Она чувствует то же самое.

Я поднимаю руки к ее влажным волосам и, сжимая их в кулаки, прижимаюсь своим лбом к ее лбу. Под льющейся на нас водой я смотрю на первую женщину, которая мне небезразлична с тех пор, как я потерял сестру и мать.

Единственная женщина на свете, которой удалось пробудить во мне эмоции. Она растопила лед вокруг моего сердца, и теперь этот гребаный орган бьется для нее.

— Что мне с тобой делать? — Спрашиваю я мягким тоном, настолько близким к нежности, насколько это вообще возможно.

Улыбка изгибает ее губы, и она дразнит меня:

— Я могу придумать пару вещей. — Она бросает на меня соблазнительный взгляд. — Ты мог бы научить меня стрелять из пистолета?

Услышав ее просьбу, я приподнимаю бровь.

— Это хорошая идея.

Я закрываю краны и, схватив полотенца, протягиваю одно Ками. Мы быстро вытираемся, а затем идем в спальню одеваться.

Когда я натягиваю серые спортивные штаны, ее глаза загораются желанием, пока она надевает шорты, футболку и кроссовки.

Я хватаю два пистолета и коробку с патронами, а затем мы направляемся в помещение за хижиной.

— Тебе следует надеть обувь, — говорит она, когда мы останавливаемся в паре ярдов от линии деревьев.

— Я в порядке, — отвечаю я, проверяя Glock, прежде чем передать его ей.

Ками сжимает пальцами рукоятку.

— Он выглядит тяжелее, чем кажется.

Подойдя ближе, я показываю на части оружия.

— Это предохранитель. Чтобы выстрелить, нужно перевернуть его в эту сторону. Всегда держи пистолет на предохранителе, если не собираешься в кого-то стрелять. — Ками кивает, жадно впитывая информацию. — Нажми на это, чтобы освободить обойму.

Я демонстрирую, как освободить и зарядить обойму, затем говорю:

— Теперь ты.

Она выполняет приказ и проверяет у меня, правильно ли она все сделала. Я киваю ей, что вызывает у нее улыбку.

Я принимаю боевую стойку и поднимаю свой Heckler & Koch на уровень глаз.

— С левой ветки свисает мертвый лист. — Делаю выстрел, и лист исчезает вместе с пулей.

— Мне нужна мишень побольше, — бормочет она, оглядываясь по сторонам.

Я почти смеюсь, указывая на ветку.

— Целься и стреляй.

Ками наводит прицел на ствол, и когда она нажимает на курок, оружие щелкает.

— Предохранитель, — напоминаю я ей. — Никогда не забывай о предохранителе.

— Прости. — Она переворачивает рычаг и снова прицеливается.

На этот раз выстрел эхом разносится в воздухе, и Ками отшатывается назад.

Я подхожу к ней сзади и кладу руку ей на бедро.

— Это называется отдачей. При следующем выстреле не двигайся.

— Куда попала пуля? — спрашивает она.

— Да хрен его знает.

Она усмехается, но делает следующий выстрел. Я чувствую, как напрягается ее тело, и когда она стреляет, дергаются только ее руки.

— Хорошо, теперь держи руки неподвижно, — приказываю я.

— Да, сэр, — соблазнительно шепчет она.

После третьего выстрела Ками удается оставаться неподвижной, только ее руки совершают малейшее движение.

— Очень хорошо, — хвалю я ее. — Теперь попробуй на самом деле попасть по ветке.

Не в силах сопротивляться желанию отвлечь ее, я провожу стволом своего Heckler & Koch по ее животу.

Она делает еще один выстрел, который исчезает бог знает где.

— Еще раз, — приказываю я, просовывая ствол пистолета между ее ног и медленно потирая клитор.

— Ты не облегчаешь мне задачу, — жалуется она.

— К тому времени, как я закончу с тобой, обещаю, ты попадешь в цель, — говорю я, продолжая потирать ее клитор. — Нажми на курок.

Смотреть, как Ками обращается с пистолетом, чертовски сексуально. Я прижимаю свой член к ее заднице, продолжая тереть ствол Heckler & Koch между ее ног.

— Макс, — стонет она.

— Продолжай стрелять, — приказываю я. — Если хочешь кончить, тебе лучше попасть вон в ту ветку.

— Ты убиваешь меня, — хнычет она, но продолжает стрелять.

Ее тело дрожит, и я наблюдаю, как приоткрываются ее губы. Она втягивает воздух, затем, наконец, попадает в гребаную цель. Я опускаю пистолет и засовываю руку ей под шорты. Массируя ее клитор, я говорю:

— Ты можешь кончить, детка.

Она хватает меня за предплечье свободной рукой и прижимается затылком к моей груди, когда находит разрядку.

Ее крики следуют за пулями, которые она выпустила ранее в деревья, и я прижимаюсь ртом к ее трепещущему пульсу, сильно посасывая, чтобы оставить свой след на ее коже.

Господи, всего одна неделя, когда Ками была полностью в моем распоряжении, и я знаю с абсолютной уверенностью, что никогда не смогу ее отпустить.

Я сделаю все, что в моих силах, чтобы этого никогда не случилось, потому что она становится причиной моего дыхания.

Ее дыхание замедляется, когда она отходит от кайфа, и поворачивается ко мне лицом.

Как только наши глаза встречаются, я говорю:

— Я не оставлю тебя.

— Неужели тебя так возбуждало смотреть, как я стреляю из пистолета? — хихикает она, прежде чем поцеловать меня в губы.

Я отстраняюсь и, глядя на нее с клятвой, написанной на моем лице, говорю:

— Ты моя, Ками. Я на многое способен, но отпустить тебя — не одно из них.

Улыбка исчезает с ее лица, но вместо страха в ее глазах сияет счастье.

— Ты просишь меня стать твоей девушкой?

Я опускаю голову и позволяю своим губам коснуться ее губ.

— Мне все равно, как ты это называешь, лишь бы ты знала, что ты моя.

Захватывая ее в поцелуе, наполненном мрачными обещаниями и одержимостью, я игнорирую предупреждения о том, что это может плохо закончиться.

Пока она не узнает о моем секрете, я смогу справляться со всеми препятствиями, с которыми нам придется столкнуться как паре.

Пара.

Господи Иисусе.

Впервые в жизни у меня завязались отношения с женщиной, и я заманиваю ее на темную сторону жизни.