Удержи меня

Глава 38

Ками

Я практически подпрыгиваю от волнения, наблюдая за приземлением самолета, и в тот момент, когда он останавливается, я подхожу ближе.

Двери открываются слишком долго, и когда Макс наконец появляется, я бросаюсь вперед.

У подножия лестницы я утыкаюсь ему в грудь и обнимаю до боли в сердце.

— Боже, я так по тебе скучала.

Он хихикает, когда прижимает меня к своему телу.

— Прошла всего пара дней, детка. Но мне нравится теплый прием.

— Все прошло хорошо? — Спрашивает Николай позади меня.

Ветровы были идеальными хозяевами, и я узнала Эбигейл немного лучше. Она ненамного моложе меня, и я надеюсь, что в будущем мы сможем подружиться.

Макс отстраняется от меня, чтобы пожать руку своему другу, отвечая:

— Да, это было легко. — Он переводит взгляд на меня. — Цель уничтожена.

Накатывает волна эмоций, и осознание того, что Фабиан Ру заплатил за то, что он сделал с нами — за убийство моего отца, — дает мне еще и чувство справедливости, в котором я отчаянно нуждалась.

Это завершение.

Макс быстро притягивает меня обратно в свои объятия, и через секунду из меня вырывается всхлип. Впервые с тех пор, как не стало моего отца, я плачу не от горя, а от сильного облегчения.

— Спасибо, — шепчу я, пытаясь восстановить контроль над своими эмоциями.

Макс осыпает поцелуями мои волосы и крепко прижимает меня к себе.

— Не за что, детка.

Когда я успокаиваюсь, Николай спрашивает:

— Ты остаешься?

Макс качает головой.

— К сожалению, нет. Мне нужно позаботиться кое о чем важном.

Пока мужчины пожимают друг другу руки, я спешу в комнату, где оставила свою сумку. Когда я возвращаюсь к Максу, он забирает у меня багаж.

— Еще раз спасибо, что присмотрел за Ками, — говорит он Николаю.

— В любое время, брат.

— Спасибо, что пригласили, — говорю я с улыбкой. — Передай Эбигейл, что я скоро напишу ей.

— Обязательно, — отвечает Николай. — Жаль, что у нее назначена встреча с дантистом и она не смогла тебя проводить.

Макс берет меня за руку и ведет вверх по ступенькам. В салоне я занимаю свое место, пока он укладывает мой багаж в отсек, прежде чем уведомить пилота о взлете.

Когда Макс садится рядом со мной, я хватаю его за подбородок и крепко целую. Мой мужчина отвечает на поцелуй со страстью, которую я привыкла от него ожидать.

Отстраняясь, я спрашиваю:

— О чем ты хотел меня спросить?

Я умираю от любопытства. У меня есть идея, в чем может заключаться вопрос, но я не хочу обнадеживать себя. Возможно, он просто хочет взять меня с собой в отпуск.

— Подожди, пока мы не окажемся в воздухе, тогда ты не сможешь выйти из самолета, — говорит он.

Я хмурю брови.

— Теперь ты заставляешь меня волноваться.

Вот и все мои догадки.

Макс переплетает свои пальцы с моими и просто смотрит на меня, пока самолет взлетает.

Я жду.

И жду еще.

Когда я больше не могу терпеть, говорю:

— Задавай уже вопрос.

Серьезное выражение застывает на его лице, и мое сердце начинает биться в сумасшедшем ритме.

Макс делает глубокий вдох, и когда в его глазах появляется беспокойство, в моем сердце зарождается тревога.

— Огнестрельная рана у тебя на спине…

— О, Боже милостивый, — облегченно усмехаюсь я. — Я думала, это будет что-то плохое.

Огнестрельное ранение.

Я никогда не рассказывала Максу о том, что произошло.

Мое сердцебиение замедляется, когда я думаю об одном из самых мрачных периодов в моей жизни.

Я ерзаю в кресле.

— Это случилось, когда мне было семнадцать.

Похоже, Макс хочет что-то сказать, но я качаю головой.

— Я вроде как должна выложить все это на одном дыхании. Мне трудно говорить об этом, поэтому было бы здорово, если бы ты просто выслушал, пока я не закончу.

Он кивает и крепче сжимает мою руку.

— Итак… — Я прикусываю нижнюю губу, пытаясь придумать, как это сформулировать. — У меня была депрессия, и, честно говоря, я даже не могу вспомнить почему. Она постепенно подкрадывалась ко мне и затягивала в темную дыру.

Не в силах продолжать смотреть на Макса, я опускаю взгляд на наши соединенные руки.

— В общем, я связалась с одним парнем, Аленом Барнардом. Папа не одобрял его, но я не слушала. — Я горько усмехаюсь. — Я думала, что влюбилась.

Я делаю глубокий вдох, но это не помогает. Сожаление о самом глупом поступке, который я когда-либо совершала, тяжелым грузом лежит на моем сердце.

— Он отвез меня к себе домой, и как только мы оказались там, его поведение изменилось. Оказывается, я позволила похитить себя ради выкупа. — Господи, как же я была доверчива тогда. — Ален и его отец хотели записать меня на видео, где я должна была сказать своему отцу, чтобы он заплатил двадцать миллионов евро. Я подслушала, как они говорили, что им придется убить меня после того, как они получат деньги от моего отца. Я запаниковала и начала драться. Я просто продолжала думать, что должна выбраться оттуда.

Я набираюсь храбрости и поднимаю глаза на Макса. На его лице написано сострадание, и это придает мне сил закончить свой рассказ.

— Когда я набросилась на Алена, думая, что действительно могу с ним справиться, полетели пули. Одна попала в меня, и когда я очнулась, то оказалась в больнице. — Я пожимаю плечами и неловко усмехаюсь. — И это история о самом глупом дерьме, которое я когда-либо совершала.

Макс качает головой. Раскаяние искажает его черты, затем он говорит:

— Я стрелял в тебя, Ками.

Его слова не совсем доходят до меня.

— Что?

— В твоей истории есть еще кое-что. Барнарды задолжали Братве денег, и меня наняли для их убийства. Когда я стрелял, ты появилась из ниоткуда и получила пулю, предназначавшуюся их сыну. Это была единственная ошибка, которую я допустил за всю свою карьеру.

У меня отвисает челюсть, и, уставившись на Макса, я пытаюсь осмыслить то, что он мне говорит.

— Я никогда так быстро не бегал за всю свою гребаную жизнь. Ты была без сознания, когда я добрался до тебя, и я сделал единственное, что пришло мне в голову. Я отвез тебя в ближайшую больницу и оставил там.

Святое. Блин. Дерьмо.

Не находя слов, я могу только смотреть на Макса.

— Прости, Ками. Я жил с сожалением последние десять лет, и когда появилась возможность отплатить тебе за то, что я с тобой сделал, я ею воспользовался. Вот почему я согласился защищать тебя.

Снова. Святое чертово дерьмо.

Когда я продолжаю моргать, глядя на него, он умоляет:

— Скажи что-нибудь.

Макс никогда не умоляет.

Я качаю головой и пытаюсь подобрать слово.

— Ааа…

— Детка? — Он поднимает руку к моей щеке. — Поговори со мной.

— Ты стрелял в меня?

— Да.

— О. — Проходит еще минута, прежде чем я действительно могу сказать: — Значит, то, что ты совершил ошибку, на самом деле спасло мне жизнь?

Он хмуро смотрит на меня.

— Что?

— Они собирались убить меня после того, как получат деньги. Конечно, был шанс, что полиция найдет меня, но шансы были не в мою пользу. Ты случайно выстрелил в меня и отвез в больницу.

— Господи, женщина, — бормочет он. — Почему ты так спокойно это воспринимаешь?

— Может быть, мне лучше выйти из себя? Это поможет?

— Нет.

Я смотрю на мужчину, которого люблю, и не могу найти в себе сил разозлиться.

— Что ты хочешь, чтобы я сказала? Я знаю, ты не хотел стрелять в меня, Макс. Ты взялся за работу, чтобы защитить меня, чтобы загладить свою вину. Ты дал мне гораздо больше, чем то, что, как ты думаешь, отнял у меня в тот день.

Макс смотрит мне в глаза.

— Я никогда не думал, что мне выпадет шанс попросить у тебя прощения, но простишь ли ты меня?

— Боже, ты хотел задать мне именно этот вопрос? Черт, я все неправильно поняла, — бормочу я. — Конечно, я прощаю тебя, Макс.

— Технически, это был не тот вопрос, который я хотел задать, — говорит он. — Мне нужно было раскрыть этот секрет, чтобы я мог задать тебе другой вопрос.

— Господи, это прозвучало запутанно. — Улыбка кривит мои губы. — Что ты хотел спросить?

Он подносит мою руку к своему рту и целует мои пальцы.

— Выходи за меня замуж.

Я моргаю, глядя на мужчину, словно он сошел с ума.

— Серьезно? Это приказ. — Я выдергиваю свою руку из его. — Попробуй еще раз.

Уголок его рта приподнимается, и, отстегнув ремень безопасности, он опускается передо мной на колени.

— Ками, ты выйдешь за меня замуж?

Раньше я думала, что мне нужно замысловатое предложение, но, глядя на Макса, стоящего передо мной на коленях, я бы не хотела, чтобы это было по-другому.

Я хихикаю.

— Хорошо.

Сильное облегчение омывает его черты, и, вскочив, он обхватывает мое лицо руками и целует со жгучей страстью.