Угарит

Глава 12

“И все же я начал сомневаться в подлинности обнаруженных мной документов из Угарита. Упоминания чудовищ вызывают особый скептицизм. Возможно, что таким образом защитники Угарита описывали своих противников, но мне в это слабо верится. За разъяснениями я обратился к аспекторам. Они, как никто другой подкованы в вопросах Эпохи Опустошения. Меня направили к лорду-аспектору Тирли из Аспекта Памяти. Он подтвердил мои опасения, заявив, что, скорее всего, большая часть отрывков - подделка, но подчеркнул, что те, в которых нет упоминаний жутких монстров, могут быть подлинными. Более того, он пообещал допустить меня в прославленную библиотеку аспектората. Для меня это большая честь. Мало кто удостоился такой возможности.

Но как быть с Королем Пепла? Этот персонаж присутствует во многих эпосах того времени. Возможно, у него был реальный прототип. Некто, продолживший борьбу Талкота. Или это сборный персонаж, в котором были отображены видные лидеры восстания. Я склоняюсь к тому, что в этом персонаже древние авторы пытались передать весь ужас Гелеспионских Войн. Король Пепла - это собирательный образ, который был взят из Последней Песни Гелеспиона и основан на Талкоте из Коринфа, но олицетворяющий собой все Гелеспионские Войны.

Тем не менее, мне бы хотелось поразмышлять над тем, что Король Пепла все же существовал. Возможно, это был близкий соратник Талкота, который принимал непосредственное участие в Гелеспионских Войнах и, назвав себя так, намеревался внушить ужас противникам. Очень слабая теория, но вполне вероятна. К тому же меня заинтересовало упоминание в документах из Угарита некой Ориадны, которая якобы захватила планету. Само по себе имя ничем не примечательное и было довольно распространенным в то время. Однако была некая Ориадна, которая имела непосредственное отношение ко всей этой истории. И здесь мы вернемся назад во времена восстания Талкота.

У Талкота было трое детей: старшая дочь Поликсена, сын Астерион и младшая дочь Ориадна. Думаю, можно смело утверждать, что это просто совпадение. Но раз уж мы довольно давно пребываем на территории теорий и спекуляций. Давайте по-спекулируем на эту тему. Сделаем предположение, что младшие дети Талкота пережили разрушение Нового Гелеспиона. Каким-то образом Астерион и Ориадна сумели избежать гибели. Им удалось собрать армию и продолжить борьбу своего отца. Астерион являлся вторым по очереди наследования. Наверняка он бы стал новым лидером восстания против союза четырех королевств. Он наследник титулов своего отца, не удивительно, что он мог взять себе титул Короля Пепла…”

“Хроники Десяти Королевств” автор Диаклет Адатей 7543 год после э.о.

Сайджед снова не мог уснуть. Несмолкающий шум транспортного потока за окном не располагал к крепкому и здоровому сну. Издержки дешевого жилья на нижних уровнях Темной Стороны давали о себе знать. Каскад - жемчужина Пограничных Пределов, славился не только тем, что притягивал к себе жуликов всех мастей, но и вечными проблемами с жильем. Сайджед сомневался снимать ли эту квартиру, но особого выбора у него не было. Денег осталось совсем мало, а более комфортное жилье было бы пустой тратой солидов.

Квартира, если её можно так назвать, располагалась на четыреста шестом этаже гигантского жилого блока и имела скудный список удобств, а за окном расположился оживленный транспортный поток из тысяч проносящихся мимо квик-каров. Арендодатель уверял, что шумоизоляция работает исправно, но уже в первую ночь Сайджед убедился в обратном.

Вставая с постели, он взглянул на часы и был рад скорому наступлению рассвета. Голографическое небо вот-вот озаряется первыми лучами солнца, или проекторы снова выйдут из строя. Придется наблюдать белый шум вместо красивого рассвета. Здесь такое было в порядке вещей. Помимо поломок можно было застать целое шоу, которое ушлые глимлоки имели привычку устраивать на потеху толпе. Изображение небесного свода в любой момент могло смениться на что угодно. Всё зависело от настроения глимлока или от вознаграждения, ему предложенного. Одним из местных методов политической борьбы было обнародование компроматов путем выставления оных на всеобщее обозрение. По крайней мере, такие истории рассказывала официантка в местной закусочной, которая за хорошую порцию чаевых делилась с ним местными новостями и пересказывала различные байки.

Сайджед рассудил, что будет не лишним побольше узнать о Каскаде и чем дышит этот мир, ощущая, что ему предстоит много времени провести в Пограничных Пределах. К тому же ему так или иначе нужно было скоротать время.

Он умылся и подошел к окну. “Этот мир никогда не спит” - подумал он, глядя на залитые неоновым светом и голограммами улицы. Не прекращающийся поток квик-каров заполнял пространство между высокими жилыми блоками, каждые из которых соединялись друг с другом подвесными мостами. Сотни узких пешеходных и десятки широких, предназначенных для транспорта, соединяли жилой блок, в котором расположился Сайджед, с соседним блоком. Толпы теснились на пешеходных мостах, где нередко вспыхивали потасовки. Кто-то кого-то толкнул, наступил на ногу, сказал что-то нелицеприятное, и начиналась старая добрая драка. Которая часто заканчивалась тем, что кого-то сбрасывали вниз. Сайджед и сам становился свидетелем таких сцен. Обычно это происходило под утро. О мерах безопасности если кто-то и думал, то когда-то в прошлом. Никаких защитных экранов, не позволяющих людям упасть, попросту не было. Вот и сейчас на одном из мостов кто-то что-то не поделил и началась потасовка. Несколько лазерных вспышек и люди начали бежать кто куда, расталкивая других на своем пути. Кто-то сорвался и рухнул вниз. Никто не обратил на это внимание, как и на вспыхнувший квик-кар над их головами. Обломки рухнули вниз, на беснующуюся в ярости толпу.

Каждого аспектора учат, что у всего живого есть отражение в Лабиринте. У людей с их противоречиями и страстями, у животных, ведомых инстинктами, даже самое мелкое насекомое отражается в бесконечных витках Лабиринта. Мириады звезд и планет не были исключением. Каждое отражение уникально и не может быть подобно другому. Аспекторов, которым посчастливилось попасть в Аспект Битвы, в первую очередь обучали чувствовать отражения своих противников. Те, кто был искусен в мастерстве погружения в Лабиринт, могли не просто чувствовать отражения, но и видеть их. Сайджед был не из их числа. Его скудных способностей едва хватало на то, чтобы ощутить отражение, но их хватило, чтобы на мгновение ощутить отражение Каскада. Когда он впервые посетил планету, он попытался уловить отражение планеты. Этот мир был очень стар. Несмотря на то, что планета была огромным шаром, покрытым металлом, от нее исходила странная аура, как будто тяжелое дыхание уставшего от долгой работы старика, который уже не так силен, как прежде, но всё полон жизни.

Ему внезапно захотелось погрузиться в Лабиринт, но Сайджед сдержал себя. Брешь в кодексе никуда не делась. Последствий он пока не ощущал, но долго ли это продлится. Лишнее погружение могло иметь катастрофические последствия, а ему не хотелось рисковать и лишиться рассудка. Сайджед понимал, что времени у него не так много и старался делать все необходимое, чтобы отсрочить неизбежный конец. Помимо этого, он не хотел соприкасаться с Лабиринтом опасаясь, что может явиться Она.

Стараясь справиться с нарастающей головной болью, Сайджед вызвал себе такси. Водитель не умолкал и нес какую-то околесицу о политических ошибках си’борейского правительства. В Пакте, где политические баталии в консулате не прекращаются ни на секунду, есть такая поговорка: “Плох тот таксист, что не тщебочет о политике”. Сайджед не очень то хотел все это слушать, но у него не было желания одергивать болтуна.

Квик-кар дернулся и чуть было не развернулся. Водитель отвлекся от рассуждений о политике и показал непристойный жест, пронесшимуся мимо квик-кару.

— Вот урод! Ну вот откуда такие берутся? Наверняка со Светлой Стороны или того хуже - перегринит!

Сайджед невольно улыбнулся. Его поражал тот факт, что термин, родившийся на другом конце галактики, перекочевал аж в пограничье. На дальних рубежах Пакта и в Три’мейской Империи перегринитами называли мигрантов.

Сложно было не удивляться Каскаду и Пограничным Пределам. Несмотря на все опасности и скудную жизнь, люди стремились сюда. Переселенцы со всех концов обитаемой галактики несли сюда свою культуру, обычаи и верования. На протяжении тысяч лет все это варилось в одном гигантском котле, рождая нечто совершенно новое, но при этом узнаваемое. “Возможно, в этом и заключается тайна той загадочности, которая так привлекала недалеких жителей “цивилизованной” галактики” - подумал Сайджед и, немного расслабившись, собрался задремать. Закрыв глаза лишь на мгновение, он рухнул в пучину воспоминаний.

Он снова спускался все дальше вниз, слышал, как подручные Хифдирта срочно вызвали своего вожака. Сайджед не обратил внимания, что он все ещё погружен в Лабиринт. Часть его разума была по ту сторону, а тело наполнялось эмманной, но он не чувствовал привычного дискомфорта. Инскрипта словно питалась через него, забирая лишнюю эмману себе. Дрожа от страха и нетерпения, он спускался вниз по лестнице навстречу неизбежному.

Превосходство аугментированных глаз позволило ему даже в кромешной темноте увидеть прекрасную инкрустацию стен. В другой ситуации он мог бы провести месяцы, рассматривая всё это великолепие, но сейчас он лишь провел по стенам взглядом и ускорил шаг. Нужно было спешить и сделать всё необходимое, прежде чем Хифдирт его нагонит. Он слабо представлял, что именно ему необходимо сделать, но чувствовал, что он в шаге от заветной цели.

Каменная дверь преградила ему путь. Сайджед осмотрелся, но не обнаружил способа её открыть. Он услышал голоса где-то позади него и чертыхнулся. “Нужно открыть эту дверь” - подумал он и почувствовал обжигающий жар инскрипты в руках. Тонкая линия эмманы вырвалась из артефакта и направилась к двери. Сайджед изумленно наблюдал за тем, как тяжелый камень задрожал, и дверь медленно открылась. Голоса наемников были все ближе. Сайджед не стал медлить и шагнул вперед.

Помещение было наполнено тьмой. Здесь было так темно, что казалось, будто можно протянуть руку, и она увязнет в тенях. Даже аугментации не позволяли ему осмотреться. Сайджед уже было начал думать, что это какое-то колдовство, как вдруг инскрипта в его руке задрожала. Он почувствовал резкий выброс эмманы. Острая головная боль появилась внезапно, и он чуть было не потерял сознание. Схватившись за голову, он выронил инскрипту и упал на колени. Вырвав желчь из пустого желудка, Сайджед попытался встать, но безуспешно. Его начало трясти так, словно у него лихорадка, а все тело ломило от боли.

Сайджед попытался сосредоточиться. Симптомы были ему прекрасно известны, как и каждому аспектору. Его организм не мог справиться с таким количеством эмманы. Он попытался вынырнуть, разорвать связь с лабиринтом, но не получилось. Все вокруг озарило светом, столь ярким, что у него заболели глаза, а аугментация начала сбоить, улучшив зрение. Он взглядом искал артефакт и увидел цилиндрический кулон рядом с собой. Сайджед поспешил схватить его и спустя мгновение боль исчезла. Инскрипта впитала в себя всю лишнюю эмману. На какое-то время он будет в порядке, но брешь в кодексе может стать проблемой. Тяжело дыша, он встал и осмотрелся. Сайджед ожидал увидеть что угодно, но не зрелище, представшее перед его глазами.

Повсюду золото, серебро, ауринит и множество других редких металлов, аккуратно уложенные в ряды прямоугольных слитков, где-то просто набросаны небрежной кучей. Сотни статуй из мрамора, эраблита и редкого гур-камня. Сундуки, набитые драгоценными камнями, ювелирными изделиями невиданной красоты, причудливыми монетами и древними валютными чипами. На стенах висели великолепной работы гобелены, а под ними лежали десятки ковров, на которые горой наложена посуда из драгоценных материалов. Древнее церемониальное оружие, поражающее мастерством изготовления. Несколько десятков древних кибернетических доспех. Сайджед был готов поклясться, что один из этих комплектов брони был похож на тот, что носил Хифдирт.

Когда он только начал увлекаться историей, Сайджед с неутолимой любознательностью смотрел десятки голо-видов, где бесстрашные археологи совершили очередное открытие. Часто ему попадались голо-виды с древними гробницами, полными сокровищ. Порой представляя себя храбрым расхитителями гробниц. Он и представить не мог, что окажется в одной из таких.

Все это великолепие было залито величественными сакральными лучами света. Источниками этого чуда служили несколько парящих под самым потолком шаров. Сайджед не удивился, когда ощутил ферролит. Сделать так, чтобы ферролит стал источником света - трюк не сложный, но придать свечению такие свойства не каждый сможет.

“Сколько же в пирамиде ферролита. Если собрать весь, что здесь есть, хватит на три, а может на пять сотен адептов Аспекта Битвы” - изумился Сайджед.

— И на пару тысяч бесполезных адептов Аспекта Памяти, — прошептал он, хмуро улыбнувшись.

Древние конструкты ровными рядами стояли по обе стороны от Сайджеда, образуя коридор. Нерушимый щит, отделяющий непрошеных гостей от желанных сокровищ. Стальные воины были чем-то похожи на тех, с которыми ему довелось столкнуться на Ивелии, но эти больше походили на церемониальную охрану. Он не собирался испытывать судьбу, пытаясь взять себе сувенир на память. К тому же он проделал весь этот путь не ради золота.

Проведя взглядом вдоль ряда конструктов, в дальнем конце зала, он увидел широкую площадку посреди которой стоял каменный саркофаг. Над последним пристанищем Ориадны, возвышалась статуя женщины. Не в силах отвести от неё взгляд, ноги сами понесли его вперед.

Полуобнаженное изваяние женщины возвышалось до самого потолка. Мастерской рукой творец этого шедевра сумел через камень передать внешность женщины, красивой и властной.

“Это не та девушка из видения, не Ориадна” - озадаченно подумал Сайджед. Он услышал голоса и обернулся.

Наемники завороженно вертели головами. Некоторые изумленно протирали глаза, ожидая, что прекрасное видение может рассеяться. Другие хохотали и, бросив оружие, ринулись набивать свои карманы. Хифдирт снял шлем и смотрел на набитый доверху драгоценными камнями сундук. Он улыбнулся и начал отдавать своим людям приказы. На Сайджеда они внимания не обращали.

Аспектор вновь взглянул на статую и подумал: “Возможно, это какая-то древняя богиня, которой поклонялись в Гелеспионе”.

“Владычица Обмана! Богиня, чье могущество неподвластно пониманию смертных! Разрывающая оковы жалких догматов последователей Сид! Та, кто за завесой Лжи хранит Истину!”

Голос инскрипты ворвался в его разум.

“Преклони колени, ищущий, перед Той, что шепчет во тьме звезд. Восславь Её, познавшую Истинный лик вселенной. Восславь первую среди равных! Светлейшую из Ассаид’ари! Отдайся телом и душой Преумножающей Ложь!”

Сайджед настолько увлекся, что не заметил, как оказался у саркофага.

— Приумножающая Ложь, — прошептал он и, глядя на утонченные черты лица богини. Ему казалась, что ещё мгновение, и она оживет. Используя всю свою силу воли, чтобы больше не смотреть на монумент, он опустил взгляд на каменную плиту закрывающую саркофаг. Она была покрыта замысловатыми символами, которые на первый взгляд выжгли на поверхности черного камня.

— Рунирические сигилы! — Сайджед не в силах был сдержать свой энтузиазм и тут же тихо выругался. Он обернулся. Наемники были заняты грабежом и не обращали внимания. Убедившись, что ему ничего не грозит, он вернулся к сигилам.

— Похожие сигилы изучают адепты в Аспекте Ремесла, но таких я раньше не видел…

Он дотронулся к плите, почувствовал гладкую поверхность камня, и ладонь буквально прилипла к ней. Изумленный аспектор почувствовал, как в его сознание что-то врывается. Сопротивляться было бесполезно. Для этого нужна была сосредоточенность и спокойствие, а картина, которую он наблюдал, мало кого могла оставить хладнокровным.

Символы на плите засветились и начали двигаться к ладони Сайджеда. Он еще раз попытался одернуть руку. Снова неудача! Сигилы продолжали двигаться. “Ферролитические нити!” - внезапно осознал он, чем сигилы являются на самом деле. Ему хотелось кричать, но от поглощающего его ужаса у него перехватило дыхание. Обронив инскрипту, он пытался помочь себе свободной рукой, но неведомая сила удерживала его. Символы начали терять свою форму, и теперь Сайджед с ужасом наблюдал, как нити, извиваясь, словно змеи, ринулись к его руке.

Когда первая нить едва коснулась ладони, его словно ударило током. Чувствуя, как холодный пот стекает прямо на глаза, он не мог отвести взгляд от того, как первая нить порвала кожу между указательным и средним пальцами и проникла в его тело. За ней последовала другая, а потом ещё и ещё. Сайджед закричал или ему казалось, что он кричит. Физическая и ментальная боль слились воедино. Он проваливался во тьму, а где-то на границах его сознания звучал приятный голос, который постепенно приближался и звучал как злобное ворчание старухи. Постепенно голос становился все чище и приятней, а потом Сайджед вспомнил, что уже слышал его.

— Что это тут у нас? — Ориадна хихикнула. — Какой интересный экземпляр нам попался. Постойка.

Он чувствовал её. Она рыскала в его сознании. Звонко смеясь, она прыгала от мысли к мысли, от воспоминания к воспоминанию, а потом она наткнулась на кодекс.

— Ах, вот оно что. Подбери инскрипту. Подбери немедленно!

Сайджед повиновался. Каким-то невероятным образом ему удалось сохранить сознание и, несмотря на боль, поднять артефакт.

— Молодец. Славно. Я так долго ждала нашей встречи, братишка.

Яркая вспышка света и боль исчезла.

Сайджед падал в пустоту, и падение это длилось целую вечность. Окружённый тягучей серостью пустоты, он ничего не чувствовал. Все страхи и переживания куда-то исчезли. Тревога сменилась приятным чувством умиротворения, а воспоминания о минувших днях, дружба, любовь, горечь утрат и бесчисленные сожаления растворились в пустоте, не оставив после себя и следа. Даже его пытливый ум, в котором всегда роились мысли, был чист и невинен. Сайджед Корделион падал, и всё было в порядке. Ему не хотелось покидать это место, он желал раствориться в пустоте, слиться с ней воедино и навеки остаться здесь.

“Лабиринт вечен!”

Далекое эхо произнесенных Ориадной слов задержалось на краю его сознания.

“Сайджед Корделион! Какой интересный разум. Столько барьеров. Столько страстей! Любимый сын и брат, верный друг и аспектор. Презренный изгнанник и отступник. И самое главное - ты убийца!”

На мгновение он вернулся на Ивелий. В тот самый момент, когда у него был выбор: спустить курок или позволить охотнику умереть.

“Нет! Я спас Дейна! Не выстрели я, охотника бы убили, а Хенликс ведомый волей инскрипты, продолжил бы терроризировать планету!”

“Так вот какое оправдание ты себе придумал. Скрываешься за благородными мотивами. Как банально. Мой брат тоже так думал. Считал себя вестником правосудия. Приумножающая Ложь позаботилась о том, чтобы убедить его в этом. Но ты справляешься с этим и без посторонней помощи!”

“Ты ошибаешься!”

Безумный, оглушительный смех Ориадны сотрясал пространство вокруг.

“Ошибаюсь? Я вижу тебя насквозь. Считаешь себя героем, Сайджед? Думаешь, твои мотивы чисты? Нет! Сай Корде спустил курок. Сай Корде спас охотника за головами, а не ты. Сайджед Корделион никогда бы не смог этого сделать. Ты - слабый, забившийся в угол, беспомощный, ничтожный человек. Трус, который боится взглянуть себе в глаза и увидеть истину! Охотнику ты помог не потому что заботился о жителях трижды проклятого Ивелия. Ты спас его, потому что он был тебе нужен. Потому что без него ты бы не заполучил инскрипту! Ты - трусливый манипулятор, который все свои проблемы вешает на других и ждет, пока другие их решат! Сам ты ни на что не способен! Или ты забыл, кто втянул её в ту историю? У тебя не хватило храбрости самому сделать то, что нужно! И ты обратился к ней. Если бы не ты, они бы все были живы!”

“Замолчи! Замолчи! Я никогда…Я”

“Замолчать? Сайджед, это твои мысли! Та сам навесил на себя все эти ярлыки, а теперь требуешь меня замолчать?”

Её смех напоминал раскаты грома. Вернулись все тревоги, страхи и боль. Он снова был собой. Эманации Лабиринта ринулись к искорке его сознания. Сплетаясь в вихрь, они окутали Сайджеда, одновременно формируя его тело. Снова яркая вспышка.

Босой и в одной лишь тунике, Сайджед стоял посреди бескрайнего океана льда. Пространство вокруг него было залито светом тысячи солнц, но он не чувствовал ни холода, ни тепла. “Странно” - подумал он и его мысль отозвалась эхом. Стопами он ощутил, как лед начал вибрировать. Опустив взгляд, он увидел свое отражение и бушующие воды под толстой коркой льда. Казалось, будто подо льдом бушует непрекращающаяся буря. Заточенные волны бились об глыбы льда, пытаясь вырваться на свободу. Всматриваясь во тьму океана, он почувствовал чей-то взгляд, устремленный прямо на него. Сайджед присмотрелся, но в океане не было ничего кроме темноты. Потеряв надежду увидеть хоть что-то, он вдруг увидел нечто. Некий силует где-то там под тяжестью воды. Два ярких фиолетовых огонька уставились на Сайджеда. От этого потустороннего взгляда он задрожал и попытался сделать шаг. Потом ещё один, а за ним ещё. Сайджед внезапно осознал, что бежит. Ноги сами несли его вперед. Неважно куда, нужно просто бежать как можно дальше от той мерзости, скрывающейся в океане.

“Лабиринт вечен!”

— Куда ты, сынок?

Услышав голос отца, он остановился. Медленно обернувшись, он увидел едва различимую фигуру человека. Тень, искаженную лучами света.

— Отец… — прошептал Сайджед.

— Куда ты бежишь?

— Не знаю. Я не знаю, отец.

— Может быть, пора остановится? — с каждым словом фигура все больше приобретала знакомые до боли черты. Сайджед смотрел на родного человека, и слезы стекали по его щекам. Он столько хотел сказать отцу, но призрачная фигура растворилась так же внезапно, как и появилась.

— Постой! Не уходи!

Сайджед отчаянно кричал. Упав на колени, он отдался на волю эмоциям. Глядя на свое отражение, он закричал:

— Ты! Это ты во всем виноват! — ярость от собственного бессилия переполняла его. Он понимал, что бессмысленно обвинять свое отражение, но не мог сдержать эмоций. — Если бы я только был сильнее. Я спас бы вас всех.

Вытерев слезы, он снова взглянул на свое отражение и в изумлении замер. Не было никакого отражения на льду. Оно было там, в темных водах океана. Лицо его было искажено безумной улыбкой, а глаза светились фиолетовым огнем.

— Так вот почему я не могу взять полный контроль.

Услышав голос Ориадны, Сайджед поднял взгляд и в ужасе отпрыгнул, но потерял равновесие и упал на спину. Перед ним стояло нечто, что когда-то было человеком. Грязные лохмотья едва покрывали гниющее тело. В тех местах, где еще оставались куски мертвенно-бледной кожи, паутиной выделялись наполненные черной кровью вены. Несмотря на пустые глазницы, Сайджед знал, что она направила свой взгляд на него.

— Ориадна, — едва шевеля губами, прошептал он. Она не обратила на это внимания и присела, рассматривая лед. Проведя по нему ладонью, она спросила:

— Что это? Ты знал, что я попытаюсь взять над тобой контроль, и создал какой-то барьер? Крепкий. Никогда такого не видела. Как ты это называешь? Кодекс Морай? Видя его замешательство, Ориадна одарила его жуткой улыбкой мертвеца.

— Ну ничего. В твоей защите все же есть лазейка. Не хватит, чтобы взять полный контроль. Я на время позаимствую твое тело. Не надолго, но этого будет достаточно.

Она подошла ближе. От её шагов по льду проскакивали волны вибрации.

— Ты все ещё не понял, Сайджед Корделион? Все это время ты не падал, ты погружался.

“Лабиринт вечен!”

Сайджед закричал. Он хотел выбраться из этой клетки. Если он погрузился в Лабирин, то все, что ему требуется - это разорвать связь или хотя бы попытаться вынырнуть. Однако что-то изменилось, но он не мог понять, что именно. Внезапно он понял, что видит себя со стороны Как будто его сознание отделилось от тела, и он стоит где-то в стороне от саркофага. Все вокруг замерло. Словно само время остановилось. Он смотрел на себя, застывшего в попытке оторвать руку от каменной плиты. Хифдирта с его людьми постигла та же участь.

Пытаясь приблизиться к своему телу, он думал, что, возможно, таким образом ему удастся вернуться обратно, но что-то удерживало его.

— Как долго я ждала этого момента.

Мертвенно бледная Ориадна стояла рядом с саркофагом и направила пустые глазницы прямо на Сайджеда. Она довольно улыбнулась и дотронулась до его плеча. Вспышка боли и он увидел, как его тело выпрямилось, подобрало инскрипту и двинулось к выходу.

Сайджед невольно следовал за самим собой, продолжая наблюдать со стороны за тем, как Ориадна, обретя сосуд, спешит покинуть свою усыпальницу. Хифдирт и его наемники не обращали на это внимания. Только когда она подошла к нему, Хифдирт хотел что-то злобно прокричать, но внезапно замолчал. Взгляд его помутился, он смиренно склонил голову.

Она вышла из зала и зашагала вверх по лестнице. Пирамида содрогнулась. Шары из ферролита погасли и упали, разбившись на тысячи осколков. Раздались звуки выстрелов и истошные крики. Сайджед не понимал, что происходит.

— Ферролит начал гореть. Не знаю, знаешь ли ты, что это значит, но вскоре умбриат утратит свою силу. Останется огромная бесполезная груда камней. А в то ничтожество, зовущее себя воином, я поместила одну из нитей и приказала убить всех своих дружков. Он будет думать, что к нему снизошло божество. Когда он принесет в жертву своих людей, то оно озарит его славой и победами. Вот потеха-то.

“Она говорит со мной?” - изумился аспектор и внезапно обнаружил, что они уже приближаются к кораблю Хифдирта.

— Ну, а с кем же ещё.

Они вышли из пирамиды. Лагерь был окружен сотнями воющих ки-нантхов. Они не приближались и не пытались напасть, но вид обезумевших разумов, запертых в стальные тела, внушал ужас. Сайджед внезапно подумал, что этот их вой - нечто вроде своеобразной молитвы. Уж не Ориадне ли они молились все это время?

— Надоели, — раздраженно фыркнула дочь Талкота. Сайджед чувствовал, как шевелится его рот, как он произносит слова, но голос принадлежал ей. Она щелкнула пальцами. Сайджед ощутил вспышку необычного сгустка эмманы. Он не мог понять, что с ним не так. Этот сгусток эманаций Лабиринта отличался от всего, с чем он сталкивался за все годы, проведенные в Аспекторате. Вой прекратился, и ки-нантхи с грохотом начали валиться наземь.

— Не понимаешь, что с ними произошло? Их сломанные разумы уже давно привязаны к умбриату и существуют лишь потому что приказы, запечатанные в ферролит, позволяют им существовать. Сейчас их состояние сродни сну, но скоро они проснуться вновь и продолжат существовать, пока ферролит будет медленно гореть. Потом сила умбриата окночательно иссякнет, и они умрут. Странно, что ты этого не знаешь.

Дочь Талкота рассмеялась и направилась к кораблю. В ладони она крепко сжимала инскрипту.

Что было после, Сайджед не помнил. Большую часть времени он пребывал в лихорадочном бреду, то теряя сознание, то приходя в себя. В какой-то момент он обнаружил себя лежащим в постели. Он попытался встать и застонал от боли. Голова раскалывалась, а мышцы всего тела ломало и крутило. Осмотревшись, он понял, что находится в своей каюте. “Когда я успел вернуться на Дамокл?” - недоумевал он.

— Дорога была долгой, но мы справились, — Ориадна сидела на краю постели и, закинув ногу на ногу, улыбалась Сайджеду. Она снова выглядела как человек, если можно назвать человеком призрак женщины, жившей больше двадцати тысяч лет назад. Живи она сейчас, вся аристократия глотки бы себе перегрызла, настолько она была красива. В этот раз на ней было довольно скромное платье молочно белого цвета. Возможно, она решила не вгонять в краску застенчивого аспектора.

— Мало кто способен совладать с таким количеством нитей. Это ты у нас такой сильный или это воздействие инскрипты?

Сайджед чувствовал, что цилиндрический кулон лежит на его груди и излучает тепло.

— Хороший у тебя корабль, Сайджед. А где экипаж? Зачем вверять управление настолько хорошим судном бездушным механизмам? — она взглянула на удивленного аспектора и заговорчески улыбнулась. — Удивлен, что тень мертвой принцессы знает твое имя? Знаю, Сайджед. Вижу тебя насквозь, слуга Сид. В этом водовороте мыслей и желаний сложно ориентироваться. Этот твой Кодекс Морай не дает мне узреть полную картину, но я вижу тлеющую печаль сломленного человека. Человека, сраженного бессилием и жаждущего мести.

Внезапно её лицо оказалась так близко, что ему казалось будто он сейчас чувствует его дыхание.

— Ты же ради этого отправился в этот поход? В поисках силы. В надежде отыскать могущество, которое поможет тебе уничтожить твоих врагов, поможет отомстить за семью, — она прикоснулась к его щеке и посмотрела в глаза. — Да, Сайджед. Мне не нужно рвать твой разум на части, чтобы увидеть эту жажду в твоих глазах. Я видела её однажды в глазах своего брата. О, как же ярко горели его глаза! Какая ярость его преисполняла, когда он отдаёт приказ пройти через Плагиамский колодец! Я видела, как эта ярость сжигала планеты до тла! Да, королевства дрожали от наших шагов. Но ничего страшного, скоро всё станет на свои места. А теперь засыпай, мой дорогой Сайджед. Ты должен спать, а я попытаюсь еще раз.

Снова тьма. Сайджед вновь погрузился в царство снов, чтобы снова проснуться и очутиться в очередном кошмаре.

Возвращение в реальность было внезапным. Он обнаружил себя в комнате для уединения и медитации. На первый взгляд она была лишней в конструкции корабля, но такие комнаты были даже на военных кораблях. В Свободных Мирах была традиция среди аристократии, которые увлекались духовными учениями инвомийских мистиков, уединяться в подобных комнатах. Здесь не было мебели, полы были мягкие, а стены представляли собой экраны и могли транслировать что угодно. Будучи ребенком, когда ему удавалось провести время на Дамокле, он запирался здесь, ложился на мягкий пол и смотрел голо-виды с историями про храбрых аспекторов. Вот и сейчас они были включены. Сайджед смотрел на одновременно умиротворяющую и пугающую бесконечную пустоту космоса. Он был рад снова быть в сознании, но что-то было не так. Сайджед обернулся и увидел себя сидящего посреди комнаты. Скрестив ноги, он словно медитировал. Торс был обнажен и аспектор в ужасе наблюдал, как под кожей, словно змеи двигаются нити. Они распространились по его худощавому телу и замерли, превратившись в символы. Он понял, что это были сигилы, но не знал их значения. Внезапно вспыхнув, нити выжгли на его коже эти символы. Сайджед не почувствовал боли, но подозревал, что когда он вернется в свое тело, боль его отыщет. Что делала Ориадна с его телом, он не знал и не хотел знать, но его внимание привлекла инскрипта, висевшая на шее. От артефакта исходило странное свечение, а тонкие завитки эмманы стремились куда-то в угол комнаты. Он проследил за ними взглядом и увидел фигуру. Сложно было описать то, как выглядел призрак Короля Пепла. Его балахон словно состоял из тысяч извивающихся огоньков черного пламени. Лицо фигуры скрылось в тени глубокого капюшона. Лишь два огонька янтарных глаз внимательно смотрели на Ориадну, контролирующую тело Сайджеда. Внезапно его фигура растаяла в воздухе. Сайджед услышал собственный голос, выкрикивающий ругательства на непонятном ему языке. Некоторое время она кричала, а потом бросила на него гневный взгляд. Было нечто жуткое в том, чтобы смотреть на свое лицо, искаженное яростью.

— Чего вылупился?! — рявкнула она.

Сайджед вернулся в свое тело и тут же пожалел об этом. Его встретила невыносимая боль. Ожоги, оставленные нитями, полыхали. Мышцы болели так сильно, будто их разорвало. Он не выдержал и потерял сознание.

Сайджед не знал, сколько времени прошло, когда он наконец-то пришел в себя. Он все ещё был комнате для медитаций, лежал на полу и смотрел на пустоту космоса. Тело болело, но уже не так сильно. Однако он не пытался встать. Знал, что сил ему не хватит. Отбросив все осторожности, он погрузился в Лабиринт, думая таким образом подавить хотя бы часть боли. Будь у него хотя бы чуточка ферролита, он мог бы придать себе сил. Взглянув на инскрипту он ждал, что артефакт поможет ему, но все бес толку.

— Наконец-то. Я уж думала, ты еще неделю будешь тут так валяться.

Сайджед медленно повернул голову. Ориада лежала рядом. Её взгляд был устремлен в огромный экран на потолке.

— Я не могу общаться с инскриптой, мне она не открывается. Не понимаю, почему, — продолжала она. — Это из-за этого твоего барьера или же это последняя интрига Приумножающей Ложь. Она всегда меня опасалась. Я и Астерион были связаны. Ей это не нравилось. Она считала меня обузой, что я делаю его слабым. Но она ошибалась, и я докажу ей это! — Ориадна посмотрела на него и ласково улыбнулась. — Я укрепила твою связь с Лабиринтом. Я не так искусна в колдовстве ассид’ари. Это Астерион был мастером в этом деле, я же предпочитала старый добрый меч.

Она провела пальцем по одному из ожогов. Сайджед ощутил её прикосновение, и оно отозвалось болью. У него не было сил даже на стон. Только слеза скатилась по его щеке. Ориадана провела языком по губам и продолжила:

— Брешь в этом твоем барьере будет с каждым днем увеличиваться. Пока что ты можешь разорвать связь с Лабиринтом, но вскоре для этого понадобится столько сил, что будет легче смириться. К тому же твоё жалкое тело, — она покачала головой. — Похоже на соломинку. Тебе бы стоило заняться собой, знаешь ли. Твоё тело не очень хорошо реагирует на такое количество эмманы. Я и это исправила, как могла. А еще я готова сделать тебе подарок. Хочешь знать, какой? Не волнуйся, я не буду тебя томить. В тебе есть ещё одна нить. В неё я пока не вложила приказ, но собираюсь. Я сделаю так, что впредь не смогу взять контроль надо тобой без твоего позволения. Более того, я готова пообещать тебе желанную тобой месть. Однако взамен я кое-что потребую.

Ориадна взобралась на него и уложила голову на его грудь.

— Ты найдешь умбриат Астериона и доставишь меня туда. Буду с тобой честна. Я хотела сделать все сама, но дар Приумножающей Ложь каким-то образом связан с тобой. Только тебе инскрипта откроет свои секреты. Только ты сможешь узнать, куда нам дальше двигаться. Даю тебе слово, что все ответственные за твои страдания познают ужас за гранью их понимания. Мы вырвем их сердца, а их души запрем в глубинах лабиринта или скормим Абсолютному Ничто! Ты согласен, мой дорогой Сайджед?

Ей необязательно было задавать этот вопрос. Какой ещё ответ он мог ей дать.

— Верно, мой дорогой Сайджед. Верно.

Он начал тяжело и часто дышать, чувствуя, как нить начала двигаться, принимая форму. Будь у него силы, он бы закричал, но он мог только тихо сопеть. Последнее, что он услышал перед тем, как потерять сознание, это ласковый голос Ориадны:

— Не нужно бояться боли. Прими её. Обними её крепко, словно возлюбленную после долгой разлуки.

Сайджед не знал, сколько времени прошло, когда он очнулся. Ожоги все ещё болели и не спешили заживать. Регнина у него не было, и он, как мог, обработал раны. Накладывая повязки, он думал, что генетическая терапия должна была ускорить регенерацию тканей, но, глядя на раны, понимал, что каждый сигил на его теле останется в виде шрама.

Больше недели он лежал в кровати и ничего не делал. Он изо всех сил старался не погружаться в Лабиринт, боясь, что Ориадна вернется. Перед сном он принимал снотворное, дабы избежать случайного погружения во время сна. Укрываясь с головой, он дрожал, надеясь быстро уснуть.

Отправляясь в это путешествие, Сайджед предполагал, что столкнется с чем-то необъяснимым, но не думал, что это выльется в нечто подобное. Страх и чувство тревоги сковали его. Он пытался вновь принять на себя личину оптимистичного Сая Корде или циничного корпората, но обе личности исчезли, не оставив и следа. Лежа в кровати, он смотрел на стол, где среди груды тарелок с несвежей едой лежала инскрипта. Каждое утро обслуживающий конструкт приносил ему простой завтрак, но Сайджед редко принимал пищу. Ему бы стоило прибраться в своей каюте или хотя бы вызвать конструкт, но даже для этого у него не хватало силы воли. Каждый день был для него мукой. Он так долго полагался на фальс’иденти, что больше не мог сам справиться с подобным стрессом. Лишь глубокий сон помогал ему, однако вскоре и там ему не было покоя. Пришли кошмары, в которых он наблюдал, как обезумевший Хифдирт вновь и вновь убивает своих товарищей, а потом приносит их тела в жертву Ориадне. Порой это были странные видения, где он смотрел на мир чужими глазами. Смотрел, как сотни кораблей ведут огонь с орбиты по беззащитной планете. Лично отдавал приказы сжигать города и обращать людей в хишшдин. Он был Королем Пепла, наблюдающим, как десятки тысяч собравшихся на площади преклоняют перед ним колени. Они умоляют о пощаде, молят его милосердии. Астерион, не проронив и слова, кивает своей сестре, и та, обнажив меч, бросается вперед. В такие ночи Сайджед, обливаясь холодным потом, просыпался и кричал, надрывая горло.

Когда пришло время снимать повязки, он включил голо-зеркало и впервые за долгое время взглянул на себя. Вздрогнув, он провел рукой по шрамам на груди. Больно не было, но он ощущал странное тепло, исходящее от них. Шрамы в виде сигилов покрывали все его истощенное тело. Он подумал, что быть может это из-за недоедания, но вспомнил слова Ориадны о её влиянии. Возможно, организм просто не справлялся. К тому же за последние месяцы Сайджед пропустил через себя такое количество эмманы, что даже умелый аспектор едва ли смог бы обойтись без последствий.

— Жалкое зрелище, — прошептал он и, печально улыбнувшись, посмотрел на окружающий его беспорядок. — Еще более жалкое зрелище.

Его взгляд упал на инскрипту. Желание погрузиться в Лабиринт маячило где-то в его мыслях. Он глубоко вздохнул и тихо произнес:

— Матушка не оценила бы этот беспорядок.

Сайджед отдал приказ обслуживающим конструктам убраться в каюте, а сам решил привести себя в порядок. Побрившись и приняв душ, он решил, что раз уж он оказался в такой ситуации, нужно разобраться, с чем конкретно он имеет дело.

Сайджед перерыл все свои материалы, всё то, что успел забрать из библиотеки перед тем, как покинуть аспекторат. За всё время, проведенное в Великой Библиотеке, он не сталкивался с даже с единичным упоминанием про умбриаты. “Неужели знания об этом были так опасны, что аспекторы прошлого решили их уничтожить?” - думал он, а потом вспомнил о ферролитовых нитях в своем теле и призраке безумной принцессы, сидевшей в его голове. Будь он на месте тех аспекторов, то, скорее всего, поступил бы точно также. Попытка найти что-то в глим-сети успеха не принесла, но он наткнулся довольно древний миф о том, как появилась одна из первых маркийских республик. Речь шла о некой царице Латимоне, которая правила планетой Миосс во времена конца Эпохи Опустошения. Планета эта существует до сих пор и действительно является столицей одной из самых древних республик маркии.

Латимона прославилась своим мирным правлением, покровительству различным искусствам, а ещё вознесенной в абсолют любовью к самой себе и убеждением в том, что её существование служит какой-то священной цели. О какой цели шла речь, в мифе не говорилось, но царица относилась к этому очень серьезно. Когда Латимона начала чувствовать свою неминуемую смерть, она обратилась к богам, моля о долгой жизни. Ведь она ещё не исполнила своё предназначение.

Серемхет, один из богов жизни, был согласен ей помочь, если она возляжет с ним и родит ему дитя. Его жена Феба, прознав об этом, решила приложить все усилия, чтобы не допустить такого святотатства. Она обратилась к Афине Элетийской, одной из ипостасей Афины Неделимой, богине справедливости по версии маркийцев и си’борейцев. Та прислушалась к Фебе и обратилась к Серемхету, требуя отказать в помощи несчастной Латимоне. Афина убедила его в опрометчивости этого поступка, и пристыженный бог жизни отвернулся от царицы. Тогда разгневанная Латимона обратилась к запретным знаниям темным богов. Она бросила клич о том, что её земли отныне открыты для всех тех, кого отвергли светлые боги. Храмы Дюжины были сожжены, а статуи богов разбиты. Миосс стал пристанищем для тех, кто поклонялся скрытым во тьме забвения богам.

Однажды одно из божеств откликнулось на её мольбы. Это была Умбратхана, богиня теней. Она предложила царице не просто лишние сотни лет жизни, она предложила ей бессмертие. Взамен она требовала только одного - чтобы на Миоссе и всех планетах, подвластных Латимоне, поклонялись только Умбратхане. Царица дала свое согласие, и богиня поведала ей секрет вечной жизни.

Божество велело построить огромный храм в её честь, а вершину этого храма должна увенчать статуя самой царицы. Латимона выполнила указ, но для завершения ритуала требовалось принести жертву. Этой жертвой стали миллионы подданных царицы. Получив заветную вечную жизнь, Латимона превратилась в тирана, не знающего пощады. Несколько храбрых жителей Миосса решили освободить народ и убить царицу. В назначенный час у них получилось это сделать, но слуги царицы отнесли ее тело в храм Умбратханы, и царица вернулась в мир живых. Еще пять веков Латимона удерживала свою власть над Миоссом и окружающими системами. Разгневанные боги послали героев Брутура и его младшего брата Лукура сразить царицу. Брутур пронзил её прогнившее сердце кинжалом, который дала ему Феба, а его младший брат Лукур, пожертвовав собой, уничтожил храм. После этого на Миоссе была установлена республика, а Брутур был избран первым консулом.

Эта история навела Сайджеда на несколько мыслей, но без точной информации все это было только домыслами. Ему в голову пришла одна идея. Опасная идея. На самом деле он не хотел этого делать, но других вариантов у него не было. Он взял инскрипту и повесил на шею, а потом глубоко вздохнул и погрузился в Лабиринт.

— Соскучился по мне? Я знаю, что меня сложно забыть! Ну, где умбриат моего брата?

Ориадна сидела на его кровати и, закинув ногу на ногу, игриво улыбалась. Сайджед взял стул и сел напротив нее. Девушка с интересом смотрела на него ожидая ответа, но взамен получила вопрос:

— Что такое умбриат?

Ориадна изумленно смотрела на него, не зная, как реагировать.

— Ты просишь меня найти умбриат, но я не знаю, что это такое. Та пирамида на Угарите была умбриатом, верно? Глядя на то, что произошло с водден и ки-нантхами подозреваю, что это была некая система защиты.

Сайджед не мог подобрать более убедительных аргументов и испытывал удачу. Ничего другого ему не оставалось.

— От тебя так и несет учением проклятых Сид и ты не знаешь, что такое умбриат? — перебила его дочь Талкота — Ты еще более жалок, чем я думала! Нет! Нет! Нет! Это точно происки Приумножающей Ложь! Только её паутина лжи могла заманить меня в такую ловушку! Твоя задача - найти, где мой брат построил свой умбриат, а не задавать вопросы! Иначе ты не получишь то, чего желаешь!

— Как и ты! — рискнул Сайджед — Инскрипта говорит только со мной. Я нужен тебе, как и ты мне. Вдруг и в умбриате твоего брата есть ловушки? Откуда мне знать, что там не окажется армии фанатиков или ещё чего похуже? Я должен знать, с чем имею дело.

Она задумчиво посмотрела на него, а потом улыбнулась и сказала:

— Ладно, так уж и быть. Хочешь знать, что такое умбриат? Слушай внимательно, я повторять не буду. Умбриат - это один из даров могущественных ассид’ари. Один из немногих способов для эхф’вилейна избежать смерти. Можно сказать, что это своего рода гробница, где спит тень создателя умбриата. Для создания этого грандиозного творения необходимы особые знания и много ферролита. Твоих примитивных познаний в темных искусствах и в сути Лабиринта не хватит, чтобы запечатать даже самый жалкий приказ. Поэтому не проси меня научить тебя этому. Ты слишком жалок и слаб для таких практик. Умбриат может быть чем угодно, но вот из-за специфики создания это всегда что-то большое. И там всегда есть ловушки! Они там обязательны!

— Пирамида на Угарите, — задумчиво произнес Сайджед. — А умбриат может перемещаться? Можно ли создать его, например, на корабле?

— Нет. Более подходящего места, чем полная жизни планета, не найти. Защита, о которой ты говорил, может иметь разные формы. Зависит от могущества эхф’вилейна и какие приказы запечатаны в ферролит. Астерион владел великой силой. Уверена, его умбриат великолепен во всех смыслах.

— Значит, умбриат - это место для хранения тени. Это что-то вроде духа? Ты ведь тень, верно? Там, на Угарите, я видел воспоминание, где ты говорила Астериону, что в умбриате упокоится твоя тень. Ты и есть эта тень?

— Я Ориадна из Нового Гелеспиона, дочь его величества короля Талкота Первого. Будучи низшим существом, я переродилась и была посвящена в Sentum Ehf’Filain. Я отдала частичку себя, часть своего могущества для создания собственной тени и поместила её в умбриат на Угарите. Я думала, что если мне суждено погибнуть, то Астерион возьмет моё тело, отнесет в умбриат и вернет к жизни. Но этого не произошло. Он мертв. Теперь я вынуждена полагаться на слабого, безвольного раба, настолько жалкого, что даже превратить тебя в хишшдин было бы расточительством!

Её лицо скривилось в ярости. На мгновение в её глазах полыхнул огонь безумия. Внезапно она исчезла и появилась позади Сайджеда. Приобняв его, она прошептала ему на ухо:

— Хочешь знать, как создать свою тень?

Сайджед понял, что не может пошевелиться. Нити под его кожей начали нагреваться.

— Необходимо погрузиться в Лабиринт. — продолжала Ориадна. — Очень глубоко. Туда, где Абсолютное Ничто вечно бдит в ожидании глупцов, осмелившихся нарушить древние запреты. Там нужно отыскать то, что наивные смертные рабы зовут душой. Точнее, то, что от неё осталось. Ведь когда ты становишься эхф’вилейном, твоя душа все твоё, естество истерзано и разорвано в клочья!

Она кричала, а нити продолжали нагреваться. Сайджед пытался разорвать связь, но не получалось. Её хватка была крепкой.

— И в этом месиве ты должен найти ту часть своей души, к которой не дотянулась эта тварь, Приумножающая Ложь! Ты берешь эту частичку и вырываешь из себя. То единственное, что осталось в тебе человеческого. Первый этап завершен, но мы сталкиваемся с проблемой. Нам нужна эммана. Очень много эмманы. Но где взять её в таких количествах? Даже мы с Астерионом не смогли бы пропустить сквозь себя столько, сколько требовалось для завершения ритуала. Однако из этой ситуации был выход. Знаешь ли ты, что каждое живое существо так или иначе связано с Лабиринтом?

— Знаю, — дрожащим голосом ответил он.

— А знаешь ли ты, что смерть человека создает выброс эманаций? Нет? Это называется эхо. Одно такое эхо едва различимо в бесконечных витках Лабиринта. Однако, что будет, если таких эхо будут миллионы, как ты думаешь? Так вот, раскрою тебе секрет. Если несколько миллионов умрут достаточно быстро, то это создаст волну эмманы и тогда можно схватить этот поток и направить в нужное русло. Поэтому я приказала уничтожить столичный город Угарита. Пятьдесят шесть миллионов жизней оборвались в один миг. Но и этого было мало. Мне нужен был своеобразный аркан для такого количества эмманы. Сама бы я не справилась. Я собрала перед умбриатом несколько тысяч человек и сделала их Опустошенными! — с упоением говорила она наслаждаясь каждой секундой. — Среди них были женщины, дети, старики. Хочешь посмотреть?

Одна секунда. Он увидел лишь одну секунду её воспоминаний, а потом вырвался из её хватки.

— Вижу, про Опустошенных ты знаешь не понаслышке. Сталкивался с этими существами?

Сайджед не ответил. Одной этой секунды хватило бы, чтобы сломить разум большинства людей. Сайджед действительно сталкивался с Опустошенным. Приятного в такой встрече мало, но то, что показала ему Ориадна, было преступлением масштабов, которых в цивилизованной галактике не было уже тысячи лет. Тут он вспомнил, что находится в Пограничных Пределах, где миллионы гибнут ежедневно.

— Еще вопросы? Может, рассказать тебе про мой первый раз?

Дочь Талкота издевалась над ним и получала от этого удовольствие.

— Значит, тень - это копия твоего сознания? — Сайджед дрожал от страха, но решил, что следует довести этот разговор до конца.

— Не совсем. Тень - это частичка тебя настоящего. Способная мыслить и действовать. Эта частичка должна быть связана с реальным миром, иначе ей не вернуться. Должно быть тело, куда можно вернуться.

— Постой, но ты вселилась в меня.

— Да, но, видишь ли, у этого есть последствия. Тень не способна существовать в чужом теле длительное время. Со временем я утрачу способность мыслить, мной овладеет безумие.

“А до этого она не была безумна?” - подумал Сайджед и испуганно опустил взгляд, заметив, как насупилась Ориадна.

— Твое сознание будет разорвано в клочья, — продолжала она. — Твой слабый организм погибнет и наступит конец для нас обоих. Нити, которые сейчас в тебе, предназначались моему телу. В них были запечатаны особые приказы, но мне пришлось импровизировать и продлить наше существование как можно дольше.

Сайджед задумчиво начал расхаживать по комнате. Погрузившись в размышления, он даже перестал дрожать и бояться. Он вспоминал тот миф про царицу Латимону. Если сопоставить его с рассказом Ориадны, то выходит, миф мог вполне оказаться правдой. Царица построила себе умбриат и, принеся в жертву миллионы своих подданных, создала свою тень. Она умерла и вернулась к жизни с помощью своей тени, а потом её убил Брутур. Наверняка, её тело было уничтожено, чтобы ей некуда было вернуться. Сам умбриат тоже был разрушен, ведь царица могла бы захватить чужое тело.

— Выходит, что тень должна быть связана с телом, но с чем связана тень твоего брата?

Спросил Сайдждед и тут нашел ответ. Он был в его руках. Аспектор посмотрел на инскрипту, а потом на Ориадну. В её глазах он увидел подтверждение своей догадки.

— Инскрипта. Тень твоего брата связана с ней.

—Ты молодец. Может ты и слаб, но не так глуп, как казалось на первый взгляд.

— Что это такое на самом деле? — Сайджед восхищенно рассматривал артефакт. Ориадна встала рядом с ним, глядя на инскрипту с благоговением, присущим религиозным фанатикам.

— Изощренное творение Приумножающей Ложь. Её дар Астериону. Возможности инскрипты безграничны. В ней хранится сознание моего брата, его воспоминания и воля.

— Невероятно, — прошептал Сайджед. — Такое могущество просто немыслимо. А ассид’ари и Сид’Аранай? Расскажи мне о них!

Сайджед настолько увлекся, что совсем забыл с кем он говорит. Дочь Талкота снисходительно посмотрела на него и, проведя ладонью по его щеке, сказала:

— Порой некоторые вопросы лучше оставить без ответов. Но кто я, чтобы останавливать того, кто так сильно жаждет истины! — засмеялась она — Приумножающая Ложь была бы довольно таким последователем. Я расскажу тебе, но сперва найди умбриат.

— Мы на месте! Не самый безопасный район вы решили посетить. Хотя я наслышан о пристрастиях аристократов и понимаю, что у вас могло здесь заинтересовать.

Шум улицы и раздражающий голос таксиста вернул Сайджеда в реальность.

— Одному здесь лучше не шататься. Лучше бы взяли с собой охрану.

— Я не один, — пробурчал он и расплатился с водителем.

Нужное Сайджеду место скрывалось где-то посреди заполненных людьми узких улочек района с красноречивым названием Плоть. Улицы, где царит вечная ночь, озаренная лиловым неоном, где ни одна закусочная, клуб или товирн не закрываются целые сутки, где люди отдаются своим самым низменным желанием.

Район Плоть не был единственным местом на Каскаде, где можно было утолить почти любую свою фантазию, а являлся одним из десятков, быть может, и сотен тысяч районов развлечений и, как успел понять Сайджед, обладал не самой лучшей репутацией. Из того, что писали в местной глим-сети он узнал, что в этом районе удовлетворяли весьма специфические вкусы клиентов и был опасен. Грабежи и убийства происходили так часто, что к ним попросту привыкли и не воспринимали как нечто само собой разумеющееся. Сайджед нашел этому подтверждение, найдя в сети множество видео, где подобное происходило посреди оживленных улиц района. Бедолаг, которым не посчастливилось вернуться из этого района живым, называли жертвами Плоти. Ему не хотелось становиться одной из таких жертв.

Сайджед осторожно продвигался сквозь шумную толпу. Кого он здесь только не видел. Несмотря на свою репутацию, район не испытывал потребность в клиентах. Здесь хватало богачей, аристократов и представителей других элит. Эти за свою безопасность не переживали. Вооруженная до зубов охрана отобьет желание грабить у кого угодно. Напыщенных благокровных из Свободных Миров он узнавал с первого взгляда. Мало кто в обитаемой галактике не обладает настолько надменными физиономиями, как они. Эти взгляды полные высокомерия и искренней убежденности в своем превосходстве над всеми другими. “Я ведь тоже из Свободных Миров. Интересно, со стороны я выгляжу так же, как они?” - думал он.

“Они грязь. Назойливые насекомые. Если хочешь, я могу убить парочку, и их жалкая охрана меня не остановит.”

Борясь с желанием погрузиться в Лабиринт, он пропустил её слова мимо ушей и начал вслушиваться в выкрики зазывал и оглушающие рекламные лозунги, звучащие из тысяч голограмм. Меньше всего ему хотелось снова выслушивать речи безумного призрака.

Погрузившись в свои мысли, он не обратил внимания на компанию пьяных солдат, с одним из которых Сайджед столкнулся. Не желая вступать в конфликт, он поспешил принести свои извинения, чем привлек внимание окружающих. Не каждый день можно было увидеть, как аристократ извиняется перед си’борейцем.

— Suatto porle astocrato! — выкрикнул солдат, а его товарищи разразились хохотом.

Сайджед плохо знал си’борейский вульгаро, но не нужно быть полиглотом, чтобы понять, когда тебя оскорбляют. Он опустил взгляд и хотел спокойно пойти дальше, но внезапно погрузился в Лабиринт. Он чувствовал, как нити нагрелись, чувствовал, как его охватывает желание оторвать этому отребью головы. “Нет! Хватит! Это не я. Не заставляй меня, я не монстр!” - мысленно протестовал он, с большим трудом разрывая связь с Лабиринтом. С облегчением выдохнув, он поспешил раствориться в толпе, избегая пытливых взглядов, но вскоре обнаружил, что улица, на которой он оказался, была не той, что ему нужна. Он достал голо-пад и взглянул на карту. Он был на нужной улице, но нужного ему поворота нигде не было. Некоторое время растерянно бродил по улице и пытался спросить как ему найти нужный ему переулок, но на него никто не обращал внимания, кроме нескольких громил. Сайджед понял, что привлекает к себе внимание тех, чьё внимание не стоит привлекать, и скрылся в толпе.

Он остановился у какого-то заведения и, облокотившись на стену, решил сосредоточиться и подумать, что делать дальше. Вдруг ему в голову пришла мысль, очевидность которой вызвало у него смех. Сайджед достал комтор и попытался связаться с тем, чей дом он искал, но на все его звонки никто не отвечал.

— Час от часу не легче! — пробурчал он, чувствуя сильное желание погрузиться.

— Кого-то потерял, красавчик?

Сайджед вздрогнул. Рядом с ним стояла нахального вида девушка в откровенном наряде. Её смуглая кожа поблескивала под неоновым светом, а в уверенном взгляде играли задорные огоньки.

— Нет я… — замялся Сайджед, махнув рукой куда-то в сторону

— Заблудился? Может, я смогу помочь? — её обворожительная улыбка буквально сияла.

Сайджед чувствовал странное влечение к этой девушке.

— Я ищу это адрес, — он показал ей голо-пад. Девушка снисходительно улыбнулась и объяснила, что поворот давно застроили и придется сделать крюк, чтобы попасть в нужное ему место.

Он уже собирался сказать спасибо и уйти своей дорогой, но его так влекло к ней. Он был готов пойти с ней куда угодно, стоило ей только позвать. “Как же она красива!” - промелькнула в его голове мысль, и он погрузился в Лабиринт. Скорее инстинктивно, чем по собственному желанию. Рядом с девушкой появилась Ориадна.

Дочь Талкота с любопытством посмотрела на девушку, а потом улыбнулась.

“Лгунья!”

Сайджед встряхнул головой, словно приходя в себя, он произнес:

— Вы используете феромоны.

Он не грубил и не пытался её оскорбить, но девушка изменилась в лице. Игривые искорки в её взгляде испарились, а глаза растерянно забегали, пробегая по толпе. Не хватало только, чтобы это услышали другие. Окатив сайджеда обжигающим гневным взглядом, она посмотрела куда-то назад и кивнула.

Сайджед заметил, как в его сторону движутся трое громил, один из которых был жуткого вида ки-нантхом похожим на жука. Двигался он на удивление быстро и тут же занял позицию позади аспектора. Другие два грозно нависли над сайджедом. Один из них, видимо главный в этой троице, достал, но в Сайджеда не целился.

— Фог’га грубит, — девушка сложила руки на груди.

— Грубит? Нам тут такие не нужны! Это не вежливо! — громила улыбнулся, открыв всему миру гнилые зубы. Он пару раз взмахнул пистолетом перед лицом Сайджеда, думая, что пугает заблудившегося аристократа. Сайджед действительно был напуган. Он боялся за свою жизнь, но ещё больше он боялся Ориадны. Боялся того, что она предложит, боялся, что не выдержит и согласится. Безумная принцесса всем своим видом говорила: “Решайся! Дай мне контроль!”. Громила тем временем продолжал:

— Так что нужно компенсировать девушке её беспокойство и нам потраченное на тебя время. Верно говорю?

— Да! — хором отозвались его дружки.

— Я просто спросил, как мне найти…, — Сайджед вздрогнул, глядя на направленный ему в лицо пистолет.

— Спросил? Луми, ты помогла ему? — девушка кивнула. — Ну так придется ещё за информацию заплатить.

— У меня нет денег! — врать у Сайджеда не получалось. Голос его дрожал. Бросая взгляды на прохожих, он надеялся на помощь. Однако если на происходящее кто-то и обращал внимания, то помогать очередной жертве Плоти не собирался.

Внезапный удар в живот выбил из него весь дух. Сайджед упал на колени и, хватая ртом воздух, смотрел на носки сапог громилы.

“Ну и как ты собираешься выкручиваться, слуга Сид? Неужто ждешь, что кто-то тебе поможет? Никто не поможет, Сайджед! Ты один! Но выход есть, и ты знаешь какой.”

Диона тяжело вздохнула, глядя на то, как Бруссид решил оприходовать очередного бедолагу. Обычно Бруссид действовал более хитро, но, видимо, оплеуха не прошла даром, и он решил выместить свою злость на первом попавшемся. Да и Луми не лучше. Решила взять легкий куш, но, судя по мальчишке, деньги у него, может были, но не там много, чтобы звать Бруссида. Не то, чтобы Диона беспокоилась о судьбе очередного богача в поисках развлечений, но вот её нынешнему начальству может не понравиться излишнее кровопролитие, которое в последнее время что-то зачастило. Она решила вмешаться пока ситуация не вышла из-под контроля.

Всю свою жизнь она только занималась тем, что решала конфликты. Лишь посмотрев на человека, она могла понять, можно ли иметь с ним дело или нет, опасен ли этот человек или просто бахвалится. Одни говорили, что Диона когда-то была агентом Лиги, которые славились своей необычайной проницательностью. Другие и вовсе верили, что она результат генетического эксперимента легендарных генетиков из Эллу’ва. Были и те кто распускал слухи, что она ведьма черпающая свои силы из мрачных ритуалов. О ней ещё много чего говорили, но она внимания не обращала. Некоторые из этих слухов были полезны и держали ей врагов на расстоянии. Одно было правдой - она действительно видела людей насквозь, когда этого желала. Цена у её способностей все же была, и платить приходилось с лихвой. Если бы не этот дар, Плоть проглотила бы её, как и многих других. Да и её способности приносили ей хороший доход. Чаще всего её нанимали для того, чтобы проверить того или иного человека перед важной сделкой. Обычно таким занимались инфопаты, но даже они порой ошибались, а вот Диона ошибок не делала. Люди легко обманывают других, но совершенно не умеют обманывать себя. Вот только сейчас ей приходилось заниматься тем, что она подсказывала девушкам, из каких клиентов можно вытянуть побольше денег, а с какими не стоит связываться. Работа не самая приятная, но и важные сделки проводят не так часто.

Многие спрашивали её, как у неё получается так легко читать людей, но она с трудом могла это объяснить. Иногда это были просто ощущения, которые с годами она научилась различать. Легкая головная боль - значит, человек перед ней намерен прибегнуть к насилию. Мороз по коже - значит, человек боится и так далее. Порой в её голове возникали едва различимые образы, которые она имела привычку зарисовывать в альбом. Чаще всего это были своего рода прошлые события из жизни человека перед ней, но если все складывалось как надо, Диона могла увидеть намерения человека.

Происхождение её дара она держала в строжайшей тайне. Матери удалось вбить ей в голову, что о некоторых вещах лучше не распространяться, иначе могут являться те, кто убьют Диону на месте. Правду ли говорила ей мать или нет, она не знала, но испытывать судьбу не собиралась.

Она подошла к Луми и поздоровалась. Девушка ответила ей кивком и выдала пару ругательств в адрес аристократа. Потирая сережку в левом ухе, Диона вздохнула и начала отчитывать Бруссида:

— Опять ты за свое, Брусси.

— Брусси? — удивилась Луми и хихикнула.

— Чего тебе, Диона? Не видишь, я занят.

— Ты в последнее время что-то часто руки распускаешь.

— Брось ты, Диона! Дай мне развлечься. Посмотри на него. Жалкий аристократишка заявился сюда без охраны. Да сами боги ограбили бы его.

— И он понял, что я пользуюсь феромонами, - сетовала Луми.

— Не убивай, — послышался голос, и Диона смогла получше рассмотреть жертву Бруссида. Сережка в ухе начала греться.

— Видишь, он уже умоляет! Ну не лишай меня радости!

Бруссид все говорил и говорил, но Диона не слушала. Она не могла оторвать взгляд от мальчишки. Ведь это не было мольбой, скорее просьба, непонятно кому направленная. Она пыталась что-то сказать Бруссиду, но слова застряли в её горле. Серьга обжигала, а по всему её телу пробежала дрожь. Голова начала раскалываться, а во рту появился стальной привкус крови. Сама того не понимая, она прикусила себе язык. В нос ударила жуткая смесь запахов гари и гнили. Внезапная яркая вспышка. Перед её глазами возник образ. Она видела этого мальчишку. Закутанный в тени, он смотрел на пылающий город. Кусочки пепла падали на его плащ из теней. Она слышала голос, повторяющий одно и то же слово: “Сайджед”. Образ исчез так же внезапно, как и появился. По её щекам текли слезы. Впервые в жизни её дар вел себя так. Это больше походило на припадок. Её внутренний голос говорил ей, что нужно бежать не оглядываясь. Человек перед ней был чем-то иным, чем-то что она не могла объяснить. Не могла подобрать подходящее слово, кроме одного. Перед ней сама тьма.

Внезапно аристократ встал и, схватив Бруссида за руку, с хрустом вывернул её и отнял пистолет. Он резко развернулся, выстрелил в ки-нантха и последнего ударил рукояткой пистолета в челюсть с такой силой, что тот потерял сознание. Бруссид не успел осознать, что произошло, как был повален на землю. На его лицо обрушились удары. Он пытался что-то говорить и закрыть лицо руками, но это не помогало. Аристократ с нескрываемым удовольствием избивал его и громко смеялся. Луми, понимая, что следующей может быть она, убежала.

— Жалкое существо, как ты посмел! Выродок! Раб!

Вскоре Бруссид перестал сопротивляться и тихо стонал.

— Как же хорошо! Не нервничай они живы!

Наконец-то он остановился. Диона, не понимая, к кому он обращается, боялась пошевелиться и наблюдала, как он уложил пистолет за пояс, приговаривая, что оружие лишним не будет. Потом он обратил внимание на неё.

Под этим взглядом внутри Дионы все сжалось. Серьга обжигала так сильно, что она была готова сорвать её, даже если придется оторвать кусок уха. Он смотрел на неё. Было что-то неестественное в этих глазах, потустороннее.

— Ферролит, — он указал на серьгу и внимательно посмотрел на Диону. — Вижу тебя насквозь, девочка. Знаю, к кому ты обращаешь свои молитвы.

Теперь Диона не сомневалась. Перед ней само зло во плоти. Она думала, что сейчас наступит её черед, но взгляд аристократа внезапно изменился, и весь ужас от его присутствия испарился. Теперь она смотрела на растерянного человека, который не понимал, как здесь оказался. Он бросил на неё удивленный взгляд, а потом исчез, растворившись в толпе.

Сайджед забрел в какой-то переулок, забитый мусором и отходами. Он спрятался за огромной кучей различного хлама и от нервов даже не обратил внимания на местный букет ароматов. В дальнем конце переулка послышался шум. Пара бездомных, увидев вооруженного человека, решили найти себе другое место, где можно рыться в мусоре.

Сайджед проводил их взглядом, а потом его передернуло от воя. Несколько квик-каров пронеслись рядом с переулком. Он было испугался, что это погоня за ним, но преследовать его никто не собирался.

Немного успокоившись, он посмотрел на свои ладони. Левая дрожала, а правая болела и была вся в крови. Сайджед был рад, что Ориадна послушала его и никого не убила. Найдя кусок ткани, он начал судорожно вытирать кровь.

— Что ты делаешь?

Ориадна сидела на вершине груды мусора в самом дальнем конце переулка и, закинув ногу на ногу, ехидно улыбалась.

— Вытираю кровь.

— Зачем? Пусть все видят. Думаю, многие подумают дважды, прежде чем решат напасть, если увидят тебя таким. Весь потрепанный и в крови своих врагов. На лице пару капель пропустил, — подметила она. — Так ты хотя бы отдаленно напоминаешь мужчину, а не слабого мальчишку.

Сайджед пропустил оскорбление мимо ушей.

— Сомневаюсь, что меня пустят на порог, если заявлюсь в таком виде, — бурчал он себе под нос.

Ориадна хмыкнула и, ловко спрыгнув, подошла ближе.

— Ты познал Лабиринт, Сайджед. Пусть ты и жалок, но даже такой ты выше других. Помни об этом.

Сайджед промолчал. Дочь Талкота пожала плечами и продолжила:

— Та девчонка почувствовала меня. Она слаба, но я бы сказала, что посильней тебя будет. При должном обучении из неё получилась бы полезная фосс. А представь, что будет, если она опустошит себя!

Ориадна так обрадовалась этой мысли, что начала кружиться в танце.

— Это сейчас не так важно, — Сайджед попытался разорвать связь, но не получилось. Ему и самому было интересно, кем была та девушка и откуда у нее ферролит. Возможно, она была одной из отступников или была частью культа, до которого не дотянулись руки аспекторов. Очевидно, она могла пользоваться силами Лабиринта, но у нее не было Кодекса Морай, а значит, Ориадна права. Девушка в любой момент может опустошить себя. В таком густонаселенном районе это будет сродни взрыву мощной бомбы.

Необходимое Сайджеду место оказалось в грязном тупике, где не было видно даже небесную голограмму, а из всех источников света работал только столб, и тот постоянно мигал. Двухэтажное здание из темного пропластика напоминало небольшую крепость. Сайджед поймал себя на мысли, что в такой обстановке только и жить в крепости. У мусорного бака лежал некто в едва ли трезвом состоянии и напевал песню на неизвестном языке.

Сайджед еще раз сверился с адресом, убедился, что он не ошибся. Однако стоило ему ступить на порог, как в стене открылись две створки и на него уставились стволы автоматических турелей. От неожиданности он вздрогнул и медленно поднял руки вверх. Открылась еще одна створка, из которой показался небольшой конструкт.

— Ты кто такой? — обрывистый голос из конструкта напоминал голоса ки-нантхов со сломанным модулем речи.

—. Меня прислал к вам Мольто. Он должен был предупредить вас, мессере Нинро.

— Мольто? Этот старый си’борейский хрумпа все еще жив? Ладно, стой там. И не вздумай шевелиться. Техника барахлит в последнее время.

Спустя пару минут Сайджед вновь услышал голос:

— Вижу сообщение от Мольто. Зовут тебя как?

— Сайджед.

— Оружие оставь здесь.

Открылась дверь, за которой была небольшая комнатка. Внутри не было ничего кроме стола. Сайджед положил на него пистолет и снова услышал голос:

— Не волнуйся, пушку верну, как закончим. Заходи.

Внутри дом оказался гораздо больше, чем могло показаться снаружи. Хозяин дома встретил его в просторной, на удивление хорошо обставленной гостиной. Сам Нинро оказался низкорослым мужчиной преклонных лет. Сайджед хотел пожать ему руку, старик удивился, но ответил крепким рукопожатием.

— Не часто у меня такие посетители.

— В последнее время я часто такое слышу, — натянуто улыбнулся Сайджед.

— Так чем могу помочь? Мольто в своем сообщение ничего толком не объяснил.

— Мне нужны координаты одной системы.

— А я чем могу помочь? — удивился Нинро.

— В местных информационных банках ничего нет. Координат этой системы нет в глим-сети. Мольто хороший инфопат, но ему не удалось ничего найти. Он посоветовал мне вас, мессере Нинро.

— Ясно, — старик задумчиво кивнул. — Возможно, я смогу помочь, но это будет стоить денег. Полторы тысячи солидов и пять сотен авансом. Независимо от результата, аванс остается у меня.

Сайджед подозревал, что поиски влетят ему в круглую сумму. Одни услуги инфопата обошлись ему в тысячу.

“Перережь ему гороло!”

Он старался не слушать Ориадну. Она пока не появлялась, но Сайджед знал, что она наблюдает.

— Хорошо, — Сайджед отсчитал аванс и передал Нинро.

— Так что за система? — тот с довольным видом рассматривал заветные валютные чипы.

— Беотия, — ответил Сайджед.

Заключив сделку с Ориадной, он, недолго думая, обратился к инскрипте. Некоторое время артефакт не отвечал, но спустя время Сайджеда начал преследовать один и тот же сон. Он видел планету окутанную грозовыми тучами и слышал голос, повторяющий одно и тоже: Беотия.

Сперва он полагал, что это планета, но вскоре наткнулся на информацию о том, что Беотией называли целую систему. Вот только где она находилась, оставалось тайной. Ушло немало времени на безрезультатные поиски. В итоге звезды снова привели его на Каскад и свели с инфопатом Мольто, который пусть и не нашел ничего, но направил его к Нинро. Смотрителю того, что осталось от архива Ренованции.

Смотритель тем временем вел его куда-то в подвальное помещение. Ориадна решила явить себя и шла позади, комментируя сложившуюся ситуацию и бесполезные по ее мнению растраты. Она считала, что простой способ решения проблем самый лучший, а простотой для нее было использовать силу. Устав от её разглагольствований, Сайджед обратился к Нинро:

— Как так получилось, что целый архив Реновации оказался…, — он пытался подобрать подходящее слово.

— В гадюшнике? — рассмеялся смотритель. — Долгая история. Изначально это был крупный информационный банк и располагался где-то у си’борейскийх границ. И формировался для нужд Реновации еще в те далекие времена, когда Бюро Картографии не распустили, а в подпространственную бурю можно было попасть в соседней системе. Уже где-то пять или шесть тысяч лет назад вся организация была перенесена сюда. Так было удобней, и Каскаду от этого была немалая выгода. После неудачной четвертой волны программу Реновации сократили, а с появлением территорий экспансии программа окончательно сдулась. Кому охота вкладываться в Пределы, где закон - это пустой звук из уборной. Сам информационный банк переформировали в архив. Первое время он располагался где-то на пятьдесят шестом уровне, но потом очередная война уровней, и архив был частично уничтожен. Все что удалось спасти, перенесли сюда. Многое было утрачено, но мало где есть только информации о Реновации и Пограничных Пределах. Уж в Пределе Арктур точно нигде не найти. Конечно, в архив продолжали обращаться. Корпораты там всякие, благокровные, пактийцы, си’борейцы и чертовы маркийцы. Кто только не являлся сюда. Искали себе ничейные планеты для инвестиций. Жаль, что пограничье стало тем, чем стало. Говорят территории экспансии - это рай по сравнению с этой дырой.

Сайджеда удивило, что про территории экспансии слышали так далеко на галактический восток. Территория экспансии была более своеобразным отражением Пограничных Пределов. Являясь большим участком необитаемого космоса с десятками тысяч звездных систем, территория экспансии, или как её называли в Пакте, Новый Космос была гораздо привлекательней для колонизации и инвестиций. Будучи местом преткновения крупных галактических государств там, закон не был пустым звуком, и вкладывать деньги в развитие новых миров было делом прибыльным. Когда же Реновация пограничья окончательно провалилась, все силы были брошены на Новый Космос.

Нельзя сказать, что Пограничные Пределы были брошены на произвол судьбы. Вовсе нет. Колонии продолжали выводиться, но уже не в таких количествах, как раньше. Цели у таких колонизаций были другие. Игроки за пределами пограничья использовали десять Пределов как сырьевой придаток, где очень удобно получать большие прибыли из чего угодно и не оглядываться на налоговых сборщиков.

— Вот мы и на месте! — Нинро открыл тяжелую металлическую дверь и пригласил за собой Сайджеда. Комната была пуста, если не считать большого пульта управления и архаичного вида голографического проектора, встроенного в потолок. Нинро включил свет и встал за пульт.

— Центральные блоки памяти глубоко под нами. А управляется все этим вот пультом. Я покажу тебе все, что найду, — Включился проектор, перед Сайджедом появилось изображение с различными данными. — Итак, приступим.

Некоторое время смотритель сосредоточенно возился над пультом, а потом удивленно произнес:

— Странно.

— В чем дело?

— Смотри, — посреди комнаты появилось изображение заполненной таблицы. — Ты не единственный, кто искал эту Беотию. В этой таблице все запросы на поиск координат, но нет никаких результатов.

— Значит, координат в архиве нет?

— Не совсем. Они были в системе. Все результаты на запросы были положительными. Координаты были, но кто-то их удалил, что является невозможным.

— Почему?

— Нужен прямой доступ к блокам памяти, а это практически невозможно. Это мог сделать только кто-то из предыдущих смотрителей. Странно. Зачем кому-то из них это делать.

— Получается, все зря, — прошептал Сайджед и разочарованно вздохнул. Без координат для прыжка ему не на что надеяться.

“Бесполезный старик. Перережь ему горло. Он здесь один, никто не узнает!”

Ориадна стояла рядом с Нинро и, жутко улыбаясь, провела пальцем у горла старика.

— Вижу, ты разочарован.

— Всё в порядке, — Сайджед старался не обращать внимания на Ориадну, которая полуобнаженная разгуливала по кабинету. Нити в теле горели огнем. Он чувствовал гнев, но не понимал, злился ли он сам или это Ориадна.

— Подожди, — Нинро достал клочок бумаги, написал что-то и передал Сайджеду. — Свяжись с этим человеком.

— Кто это? — Сайджед сложил записку и положил в карман.

— Картограф. Четно говоря, я не ожидал, что кто-то из моих предшественников умудрится удалять информацию.

“Лучше бы деньги вернул!”

— Но ведь бюро давно распущено.

— Бюро распустили, а картографы остались. Его услуги будут даже дороже, чем мои, но если у него нет координат Беотии, то уже нигде нет.

***

Уставшая Элла вернулась домой после очередной тренировки. Мало того, что инструктор не давал ей спуску и гонял по рукопашному бою до тех пор, пока она не начала буквально валиться с ног, так ещё её квик-байк сломался. Ей пришлось потратить целый час на какой-никакой ремонт. Домой она кое-как добралась, но понимала, что завтра следует задуматься о ремонте.

Элла бросилу сумку с вещами в коридоре и поспешила на кухню. Она нуждалась во вкусном еде и горячем чае. Порывшись в хладкамере, она нашла один бутерброд и кучу питательных батончиков Наты. Элла удивилась, что сестра утром ничего не купила. Если до этого она всё ещё нуждалась в отдыхе после генетической терапии, то уже как три недели она могла сама ходить по магазинам.

— Ну, лень тебе спуститься вниз. Закажи еду.

Эллакрис взяла голо-пад и заказала еды на несколько дней. Ожидая доставку, она разогрела бутерброд и заварила чашку крепкого чая. Завтра ей снова нужно быть на тренировке. Грейнн не знала пощады. Тренировки включали в себя всё: физическую подготовку, стрельбу, навыки рукопашного боя и улучшения её навыков глимлока. Потом Грейнн решила развить кругозор Эллы. Она наняла нескольких преподавателей, которые обучали её таким “полезным” навыкам, как основы этикета и мастерство дипломатии и переговоров. Один даже преподавал ей историю. Она не понимала, зачем ей это, но исправно училась. Был еще странный учитель, который обладал обширными знаниями в сфере ядов и научил её нескольким рецептам их изготовления и противоядий к ним. Грейнн купила ей энергетическую рапиру и начала обучать основам фехтования. На вопрос, зачем ей обучаться всему этому, наставница со всей серьезностью ответила:

— Я же говорила, что моё имя наложит на вас сестрой определенные обязательства.

— Это я поняла, но фехтование и правила этикета, зачем мне это? Сомневаюсь, что мне выпадет случай заглянуть на обед к аристократам.

— Как знать, может, однажды и придется, — загадочно произнесла Грейнн.

— Натакрис не упоминала, что ты её такому обучала.

— Верно. Фехтованию я её не обучала. Ей больше нравится стрелять, а вот умению вести себя, как подобает в цивилизованном обществе, пыталась. Эти уроки она осваивала с трудом, хотя понимание о чести охотника мне все же удалось ей привить. Этот урок она освоила, пожалуй, даже слишком хорошо. А ещё она всегда находила проблемы на свою голову и постоянно ввязывалась в драки.

Вы обе займете место в Коллегии. Этот вопрос в скором времени будет решен. Твоя сестра - прирожденная охотница за головами, и её ждет большое будущее на этом поприще. Вот только, чтобы удержаться в Коллегии, мало быть прирожденным охотником. Стремление твоей сестры постоянно что-то доказать может сыграть с ней злую шутку.

Многие ошибочно полагают, что Коллегия - это просто собрание наемников, у которых нет чести. Отчасти они правы, но они забывают, что Коллегия охотников за головами - одна из самых древних организаций в Пограничных Пределах. Сила, с которой нужно считаться. Я обучаю вас тому, что необходимо, что поможет вам выжить. В Коллегии вас будут окружать не благородные охотники за головами. Друзей там нет, есть одни лишь враги.

Эллакрис долго думала над словами Грейнн. Она понимала, что наставница, пусть и в своей манере, но желает им добра и лучшей жизни. Однако все эти разговоры про интриги внутри Коллегии и врагов повсюду не прибавляли энтузиазма. На мгновение закрыв глаза, она, с предвкушением представила, как приготовит вкуснейший обед, когда доставят еду.

Что-то жужжало над ней. Эллакриск открыла глаза.

— Привет, Кода.

Черный куб парил над ней и, пискнув, начал приземлился на стол.

— Кода? — внезапно её осенило. — А ты что здесь делаешь?

— Элла! Т-ты уже дома?

Натакрис едва удавалось удерживать банное полотенце. Поправив мокрые волосы, ей удалось закрепить единственное, что скрывало её наготу. Она приняла невозмутимый вид и смело посмотрела на младшую сестру. Элла перевела взгляд с сестры на Коду, а потом снова на сестру.

— Там же халат есть.

— Я решила его постирать, — пожала плечами Ната.

— Ага, а это что?

Элла кивнула на тихо жужжащий конструкт.

— Это конструкт! Я решила купить нам с тобой сканирующий конструкт. Ты знаешь, после Угарита я поняла, что нам тоже такой нужен. Полезная штука. Он немного неисправен, — она виновато улыбнулась, а глаза забегали. — Программу нужно поменять.

— Ах, вот оно как. Я понимаю, что мы теперь эрд’Грейнны и все такое, но от того, что у нас теперь её имя, богаче мы не стали.

— Да-да прости, Элла. Ты нашла, что поесть? — Ната сделал шаг в сторону Коды. Конструкт сорвался с места и спрятался у плеча Эллы.

— В хладкамере рат’та повесилась. Не знаю почему. Может, запах твоих батончиков так подействовал. Или потому что там пусто!

— Я обязательно закуплюсь едой и в квартире уберусь. Ты пока побудь здесь, а я заберу этот конструкт и…

— Ты что, действительно подумала я поверю в эту историю про конструкт! — Элла встала и оперлась руками на стол. — Я же знаю, что это Кода.

Конструкт пискнул и попытался покинуть кухню, но взгляд Эллы его остановил.

— Даже не думай!

Конструкт замер на месте и даже перестал жужжать.

— Ну и где виновник торжества?

Эллакрис сложила руки на груди и сердито смотрела на обоих. Ната смотрела на кружку с чаем и старалась не встречаться взглядом с сестрой. Дейн тем временем нервно топал ногой и размышляя о том, что лучше бы он сейчас оказался на Угарите. “Тринадцатое пекло! Маленький железный гаденыш!” - думал он, глядя на Коду, который бесшумно парил у плеча Эллы.

— Как это вообще произошло? — в ответ только молчание. — Это что, шутка такая? Ну, я всё могу понять. Слышала, что после генетической терапии повышается либидо и все такое. Но неужели ты настолько отчаялась?

Элла указала на охотника.

— Эй! — возмутился Дейн.

— Молчи, Краут, — Натакрис собралась с мыслями и достала из холодильника бутылку виски. Взяв стаканчик, она проигнорировала молящий взгляд Дейна и налила только себе. — Помнишь, когда я оклемалась, то решила пойти в Королевский Шут и немного развеяться. Поболтать со старыми знакомыми.

Элла кивнула.

— Так вот, мы с Дейном встретились, разговорились и как-то так завертелось, — она сделала глоток и, немного скривившись, укусила бутерброд Эллы. — Перед нами вопрос, что мы будем с этим делать?

— Предлагаю…

— Молчи, Краут! — одновременно воскликнули сестры.

— Она знает? — Эллу интересовал ответ на самый главный вопрос.

— Конечно же, нет! — воскликнула старшая сестра — И не узнает. Ты ей ничего об этом не скажешь!

— Мои уста заперты, — заговорчески произнесла Эллакрис и загадочно улыбнулась. Натакрис поняла, к чему все ведет. Именно этого она и боялась.

— Ладно, чего ты хочешь?

— Оплатишь модификацию моего квик-байка. И я говорю о настоящей модификации. Более устойчивые антигравы, хороший двигатель, рама, а ещё покраска…

— Идет, — поспешила согласиться Ната прежде чем её хитрая младшая сестра потребует новый квик-байк.

— Отлично, — улыбнулась Элла и ожидающе посмотрела на Дейна. — Ты что предложишь?

— Я? — искренне удивился он и посмотрел на Нату. Она в ответ пожала плечами.

— Да. Видишь ли, если Грейнн узнает о вашей интрижке, то мою сестру ждет серьезный разговор, а тебя она просто пристрелит. Или насадит на свою энерго-рапиру.

— Ясно. Что же я могу тебе предложить? — сдался Дейн.

— Научишь пилотировать твой корабль.

— Мой корабль? Пилотировать? Зачем тебе это?

— Мы присмотрели корабль. Такая же модель, как у тебя. Нужно будет вложиться и сделать капитальный ремонт, но сделка слишком хорошая, — объяснила Ната и налила Дейну стаканчик.

Элла протянула ему ладонь для рукопожатия. Дейн думал, что стоит проучить хитрую шантажистку, но пожал ей руку и сказал:

— Сделка есть сделка.