Ужин с вампиром

Глава 56

Виолетта

Дождь еще барабанил по стеклу, когда я проснулась. За окном было темно, а плед, снятый с кровати, давно сполз с меня и лежал рядом на полу. Я погладила шею. Вампиры. Это был полный бред.

— Тем не менее ты не можешь отрицать это, — сказал мой внутренний голос, и я покачала головой, пытаясь заглушить его.

Несколько дождевых капель упали с карниза за окном. Я моргнула. Кап, кап, кап. Закрыв глаза, я увидела тело, неподвижно лежащее на тротуаре.

Нет, я не могу отрицать и не хочу. Иначе как один человек мог сделать то с другим человеком? Вампиры — чудовища. Чудовища делают страшные вещи. А люди нет.

Часы за моей спиной показывали пять утра. Я протерла глаза, понимая, что так рано я еще никогда не просыпалась и что уже наступило завтра, 1 августа. Один день. Одного дня вполне достаточно, чтобы полиция нашла свидетелей, организовала поисковую группу и начала искать меня. Ведь осталось так много улик. Друзья, с которыми я должна была встретиться. Мои туфли. Даже мужчина, работающий на моего отца, видел меня. Хотя ничего не сделал.

В груди неприятно защемило. А что, если он знает о вампирах? Может, он держался подальше, чтобы не рисковать своей жизнью? Мысль о том, что люди в правительстве знают о вампирах, уже не казалась абсурдной — кто-то ведь должен о них знать. Если он знал и ничего не сделал, не означает ли это, что меня не спасут? Я не хотела об этом думать. Мой отец обязательно придет мне на помощь. Он никогда не оставит меня, тем более у вампиров.

— Или оставит? — спросил внутренний голос.

Я увидела записку Лилы, брошенную на пол, подняла и еще раз перечитала. Она написала, что я могу свободно перемещаться по дому, а мне нужно было покупаться, чтобы избавиться от грязи на ногах.

Старый лес уступил место новому, по мере того, как он, уже без плаща начал медленно приближаться к поляне. Зная, что она его услышит, он мысленно произнес:

— Прости меня, детка, пожалуйста!

Прости меня, детка, пожалуйста!

Проснувшись, я резко выдохнула и села. Открыв глаза, я окинула поляну удивленным взглядом. Каспар. Это Каспар!

На меня смотрели десять пар обеспокоенных глаз. Я заметила, как из леса выходит принц, его радужки были изумрудного цвета. Как такое возможно?

Вместо плаща на Каспаре было черное пальто с поднятым воротником, руки он засунул глубоко в карманы. Он проскользнул мимо костра, не замеченный никем. Вампиры начали тушить костер и собирать пустые пивные банки. Лишь Отэмн продолжала буравить мою спину взглядом.

Каспар не может быть незнакомцем в плаще. Это невозможно! У меня закружилась голова, сердце мучительно сжалось. Я знала этот голос, который слышала в голове всего несколько секунд назад. Он назвал меня «детка». Больше никто не зовет меня так.

Это было нелогично. Я верила глазам, а мои глаза видели Каспара и вампира в плаще в одной комнате перед тем, как мы поехали в Лондон всего пару недель назад.

внимательно посмотрела на него, пока он засыпал костер землей, и поднялась.

— Не надо так пялиться, детка, это невежливо.

В моих глазах был упрек, и я надеялась заметить на его лице смущение или хотя бы понимание причин моей ярости. Но не увидела ничего. Ухмылка Каспара исчезла, и он, пожав плечами, последовал за Алексом и Чарли, которые уже далялись от ручья, прокладывая себе дорогу в густом кустарнике.

Я посмотрела ему вслед, но перед моими глазами возникла черная фигура закутанная в плащ, в руках которой я увидела полуголую девушку с прокушенным горлом, из которого сочилась кровь.

Тряхнув головой, я отогнала от себя этот образ. Отэмн Роуз накинула на плечи и поспешила за остальными. Глубоко вздохнув,

я попыталась забыть имя мертвой девушки и последовала за ней, Боже, пожалуйста, пускай это будет не Каспар.

Сделав последний тяжелый шаг, я вышла на поляну Варнс-Пойнт. В центре находился небольшой холмик с огромным валуном на вершине. Влажную после утреннего морозца землю покрывала короткая трава и вереск. Мерзлая трава хрустела под ногами, понемногу оттаивая после холодной ночи. Солнечные лучи освещали узкий высокий валун, который отбрасывал на землю длинную тень. Кое-где на нем виднелись расщелины, достаточно глубокие, чтобы за них можно было зацепиться рукой или ногой.

Каспар, разогнавшись, бросился вперед и в мгновение ока оказался на вершине валуна.

Алекс с усмешкой последовал его примеру: сделав несколько громадных прыжков, он очутился рядом с Каспаром. Очень скоро остальные вампиры поспешили за ними. Каин с сомнением посмотрел на валун, быстро вскарабкался до середины И махнул мне рукой.

Я с опаской приблизилась к валуну. Обычно я не боялась высоты или падения, но сейчас мне очень не хотелось выставить себя на посмешище. Расстегнув пальто, я сбросила его на землю возле сумок, чтобы оно не мешало. В одном пуловере и джинсах я скорее всего замерзну, но иначе не смогу забраться наверх.

Я вставила ногу в нижнюю расщелину. Каин ободряюще улыбнулся и продолжил подъем, показывая мне. куда лучше поставить ногу. Когда он выбрался на вершину, то протянул мне руку, за которую я с радостью ухватилась. Одним легким движением он вытянул меня наверх.

С вершины валуна открывался отличный вид. На востоке медленно всходило солнце. Казалось, что огненный шар поднимается из глубин Северного моря, его вода была не синего, а черного цвета. На небе ни единого облачка. Немного ближе можно было увидеть Темзу, с одной стороны которой болота постепенно переходили в бор и дубраву. Там, далеко внизу за дубравой, начиналась основная территория поместья Парнов. За деревьями можно было разглядеть всего парочку башенок.

— Красиво! — раздался голос у меня за спиной.

Мне не нужно было поворачиваться, чтобы узнать, кто это сказал. Каспар приблизился ко мне почти вплотную. Я замерла, боясь случайно прикоснуться к нему.

_ Что-то не так, Каспар? — пробормотала я, не сводя глаз с солнечных бликов на речной воде.

Он замер.

— Все в порядке.

— Не ври, — усмехнулась я. — Ты не умеешь.

Наступила пауза. Я почувствовала сильный холод, когда он наклонился к моему уху.

— Ты помнишь, как мой отец говорил об ответственности? — Это не был вопрос, мы оба знали, что я это прекрасно помню. — Я несу ответственность перед королевством. — Я сглотнула. — И не хочу править им в одиночку, Виолетта.

Мое сердце замерло, и я тут же мысленно выругалась, ведь он мог почувствовать, как его слова повлияли на этот орган.

— Я хочу, чтобы рядом был человек, который знает, когда я вру, который может вытерпеть мой характер, который знает, на что я способен. Но то, чего я хочу и чего требует долг, не всегда совпадает…

Я резко повернулась к нему.

— А на что ты способен?

— Ты это видела.

— Нет, — выдохнула я.

Это не может быть он. Нет.

— Я знал, что кто-то смог проникнуть в мое сознание, а потом Фабиан рассказал мне о твоих снах, и все стало на свои места, — продолжил он безжизненным тоном. Казалось, для него это не было чем-то из ряда вон выходящим. — Это не может быть совпадением, учитывая, что в тебе есть часть моей крови. Неожиданно, но неудивительно для дампира проникать в разум вампира.

Его объяснение ничего не давало, потому что это началось задолго до того, как я стала дампиром.

Этот мужчина… этот мужчина, которому я научилась доверять, к которому у меня есть чувства, не может быть тем чудовищем в лесу.

Тот монстр не был принцем, наследником трона. Подумав это

я вспомнила обмякшее тело девушки, убитой на ярмарке. Это было так похоже на смерть девушки в катакомбах.

— Нет, — повторила я.

— Ты не хочешь верить мне, детка?

Я покачала головой и сделала шаг начад. Каспар опустил взгляд

— Жаль, что ты не можешь принять меня как вампира и пере стать видеть во мне кого-то, кем я не являюсь.

Я сделала еще один шаг назад.

— Не надо играть со мной п эти игры, Каспар. Не играй с моим сердцем.

— Я не играю.

Это все, что я успела услышать, когда земля ушла у меня из-под ног и я закричала. В этот момент кто-то схватил меня за руку. Я увидела покрытую шрамами руку и янтарные глаза Отэмн. В следующую секунду я полетела вниз, увлекая ее за собой.

Но мы не упали, а аккуратно опустились на влажный вереск. Отэмн тут же вскочила на ноги. Я резко приподнялась, упершись локтями в землю, и почувствовала острую боль в предплечье, словно кто-то полоснул меня ножом. Рваная рана, протянувшаяся от запястья до локтя, была покрыта грязью и болела так, будто кто-то налил в нее уксуса.

Я с трудом поднялась. В этот момент Отэмн схватила меня за другую руку и потянула прочь так быстро, что я едва поспевала за ней. Несколько раз я чуть не упала. Девушка как будто не замечала этого. Она крикнула что-то через плечо Фэллону на своем языке. Когда мы обогнули валун, я бросила назад быстрый взгляд.

Казалось, что с вампирами все было в порядке. Они собрались на опушке леса и даже не смотрели в нашу сторону.

Отчего такая спешка?

Отэмн тянула меня за собой, не говоря ни слова, пока мы не дошли до сваленной в кучу одежды.

— Зажми пальцами внутренний сгиб локтя, — велела она, показав на мою руку, и провела пальцем вдоль раны, отчего та стала болеть еще сильнее.

Сагеанка шептала что-то, в ее сложенной ладони появилась вода, которую она вылила мне на рану, и я сильно поморщилась. От вернувшись, я принялась сжимать и разжимать пальцы, пытаясь

ослабить жжение.

— Это ты не дала нам рухнуть на землю? — спросила я, пытаясь

не обращать внимания на покалывание в кончиках пальцев.

— Да, — ответила Отэмн, и в этот момент боль резко усилилась.

Я пробормотала слова благодарности сквозь крепко сжатые зубы, гадая, как ей удалось не растеряться и так быстро отреагировать. Должно быть, она стояла рядом.

Слышала ли она слова Kacnapa?

Меня беспокоило, что она, возможно, знает, что мы с Каспаром… Мне сложно было сказать, кем мы были друг для друга, особенно учитывая то, что он мог оказаться мужчиной в плаще.

Но как такое возможно?

Он находился в одной комнате с тем мужчиной перед нашим

отъездом в Лондон. В мою душу начали закрадываться сомнения. Почему он утверждает, что он — это мужчина в плаще, если

Важно другое. Смогу ли я простить его?

Он убил столько людей во время ночных рысканий. Бродяги-вампиры и истребители уничтожались во имя королевства, но воспоминание о девушке в катакомбах не хотело покидать меня. Однако я знала ответ на этот вопрос. Как бы это ни было странно, но мое сердце уже простило его, не обращая внимания на здравый смысл.

Кто я после этого? То, что он сделал с ней, много хуже того, что сделал со мной Илта. Он ее убил.

— Тебе снятся сны о незнакомце в плаще, Виолетта. И голос. — Ее слова так сильно удивили меня, что я резко отпрянула. Когда до меня дошел их смысл, я попятилась и уперлась спиной в валун.

— Откуда ты знаешь?

Она улыбнулась. Это была не злобная, а скорее зловещая улыбка понимающего человека, однако Отэмн выдали глаза. Они были так же широко раскрыты, как мои, и в них затаился страх.

Внезапно она подалась вперед и схватила меня за раненую руку, сжав ее ладонями. Я удивленно опустила взгляд: раны как ни бывало. Моя кожа была абсолютно целой и чистой, словно я не падала вовсе. Я недовольно снова посмотрела на Отэмн.

— Скажи мне, ты же подозревала? — Спокойное выражение лица Отэмн сменил вихрь эмоций — страх, отчаяние, напряженность.

Девушка отпустила мою руку и отступила на шаг.

— Восемнадцать лет назад в Челси у быстро делавшего карьеру члена парламента родился второй ребенок. В ту же ночь группа мо лодых вампиров вышла на охоту в Вестминстере. Среди них был Каспар Варн, который тогда впервые услышал голос, которому суждено было преследовать его следующие восемнадцать лет. — Она сделала паузу и отступила еще на шаг. Я ничего не сказала. Я не мог ла ничего сказать. — Практически с того момента, как ты увидела его в первый раз, ты начала слышать голос в голове. Ты также начала видеть яркие кошмары по ночам.

— Прекрати, — выдохнула я, прижимаясь к камню, будто надеясь, что он меня поглотит.

— Ты была тем ребенком, Виолетта, а Каспар — это тот незнакомец из твоих снов и тот голос, а ты его голос.

Из-под полуопущенных век она наблюдала за моей реакцией. За сутки до этого Отэмн так же смотрела на Каспара. За ее спиной я видела, как к нам движется стена света по мере того, как солнце все выше поднималось в небо, медленно выкатываясь из-за валуна.

— Ты лжешь.

— Нет!

Я схватилась руками за уступы в камне. В реальность мужчины в плаще я поверить могла.

Но чтобы у меня в голове существовал какой-то голос и я об этом не знала? Восемнадцать лет? Всю жизнь?

— Ты лжешь, потому что я бы поняла, если бы была его голосом. Она вздохнула.

— Твой голос звучит на уровне подсознания. Ты не осознаешь, что твой разум связан с Каспаром, как и Каспар не понимает, что связан с тобой. Увы, это так, Виолетта.

Отзмн замолчала. Не выдержав сильного напряжения, я закрыла лицо руками.

— Зачем ты мне все это рассказываешь?

— Потому что времени больше не осталось.

— Для чего? — Я медленно подняла голову, заглянув в ее янтарные глаза, светившиеся сочувствием.

— Для выбора.

— Что ты имеешь в виду? — выдохнула я. Опять это слово: выбор.

Отэмн опустила взгляд и произнесла:

— Первая Героиня действительно принадлежит к знатному ро-ду, Виолетта. Но она не так уж независима от двора Атенеа, хотя превосходит даже величайших из королей.

Прошлой ночью ей не было нужды делать реверанс.

«Ты забываешься, Отэмн! Ты находишься в присутствии королевской особы, помни».

Ее бабушка умерла в одиночестве, чтобы первая Героиня могла пробудить остальных. Таким образом, она последняя из семейства

Сейдж.

Последняя в роду.

Невинный должен погибнуть…

Я видела перед собой не девушку, освещенную солнечными лучами, а незнакомку, которую только что встретила ночью на лесной поляне, одетую в плащ и делающую реверанс с еле заметной улыбкой.

«Отэмн Роуз, из Дома Элсаммерз, Ваше Высочество».

— Ты, — прошептала я. — Ты первая Темная Героиня.

Она кивнула, не поднимая головы. Несколько минут я просто стояла и смотрела на нее, потом закрыла глаза, пытаясь прийти в себя. Это было так очевидно, а мы ничего не замечали.

— Почему ты раньше ничего не сказала? Почему ты лгала?

— Потому что… — Она всплеснула руками. — Потому что я должна обречь другую нести то же бремя. Сейчас. Здесь.

Это мой долг: убить тебя прежде, чем ты сможешь выполнить свое предназначение… У тебя нет выбора». Вспомнив слова Илты, я почувствовала какое-то отупение и странное спокойствие. Я прижалась затылком к камню и провела ладонями по волосам.

— Ты знаешь, зачем я здесь, — мягко сказала девушка. "Куда идет вторая Героиня, туда же направляется и первая. Нормальный человек не захочет надолго остаться один на один с подобной судьбой".

— Но единственный знакомый мне человек, который умер, это Грег. А в стихе говорится о двух людях, — пыталась я парировать, выискивая противоречия в том, что она собиралась мне рассказать. Твой брат стал первым невинным, королева Кармен была второй.

— Но я не вампир, — пробормотала я с закрытыми глазами.

— Да, Виолетта. Нигде не сказано, что вторая Героиня должна родиться вампиром. Но ты должна им стать, чтобы выполнить Пророчество и стать второй Героиней. Очень скоро.

Утренняя роса быстро испарялась. Солнце закрыли темные тучи, которые вот-вот готовы были обрушить на землю дождь. Я смотрела на них, пытаясь сохранить остатки спокойствия.

— Я этого не хочу, не могу стать частью этого. Я ничего не знаю о темных существах, Отэмн. — Мой голос звучал так спокойно по сравнению с тем смятением, что я ощущала внутри. — Четыре месяца назад я даже не подозревала о существовании этого мира и не позволю втянуть себя в это. — У тебя нет выбора.

«У тебя нет выбора. У тебя его никогда не было! Никто не выбирает судьбу, когда связывается с темными существами. Никто! Проснись или умри во сне, детка!»

Отэмн смахнула со лба несколько непослушных кудряшек и повернулась ко мне спиной.

— Если ты решишь игнорировать Пророчество, Виолетта, два твоих мира уничтожат друг друга, забрав с собой большую часть этого измерения. — Она покачала головой, словно пытаясь очнуться от забытья. — О поступке твоего отца вскоре станет известно, и если ты не предашь его, как гласит Пророчество, и не станешь на сторону вампиров, твоя семья погибнет от руки вампира, который тебе небезразличен.

«Я выслежу этого человека и сначала убью его любимую, высосу

кровь его детей, изнасилую дочерей, заставлю страдать».

— У меня нет выбора, — прошептала я, чувствуя, как подкашиваются ноги, и пытаясь вытеснить из памяти воспоминания об отцовском поступке.

— Если бы я могла дать тебе больше времени, Виолетта, я бы так и поступила. Но я не могу, и мне очень жаль.

Говоря это, она смотрела куда-то вдаль мимо меня. Ее взгляд был прикован к оранжевой точке, появившейся на далеком склоне холма. Другая большая оранжевая точка появилась неподалеку.

— Они зажигают сигнальные огни, — пробормотала она, осторожно огибая валун. Словно загипнотизированная, она не сводила глаз с этих точек. — Мне надо уйти. Они знают, что я здесь.

Девушка отступила на несколько шагов. Выражение ее лица смягчилось, она подбежала ко мне и схватила за руку, крепко сжав ее.

__ Не говори им, кто ты, пока я не сообщу об этом. Я могу обеспечить тебе всего несколько часов, не больше. _ Несколько часов для чего?

Она бросила безумный взгляд назад, потом снова посмотрела на меня и взяла за обе руки.

— Для того чтобы последовать за своим сердцем. «А что, если Героиней окажется девушка, которую ты знаешь?» — «Пускай тогда судьба сжалится над твоим сердцем».

Отэмн развернулась и пошла к деревьям, не сводя взгляда с Фэллона. Каспар последовал за ней, посматривая то на нее, то на него. Внезапно он повернулся и уставился на третий сигнальный огонь, загоревшийся вдали.

Это все, с чем она собирается меня оставить? Подойдя к вампирам, Отэмн накинула на плечи плащ. Я попятилась и схватила пальто. Что-то вывалилось из его внутреннего кармана и упало на землю. Я узнала журнал, который она дала мне накануне. Я схватила его и затолкала назад.

Подойдя к Фэллону, Отэмн перекинулась с ним парой слов. Потом сагеанский принц повернулся к Каспару, взмахом руки давая понять, что возражать не имеет смысла. Прежде чем кто-то успел вымолвить слово, Отэмн присела в последнем реверансе, и, накинув капюшоны, они исчезли.

Все молчали. На лицах вампиров я видела одно и то же выражение — неверие. Меня обуревали те же чувства, но по другой причине. Темная Героиня? Но у меня не было времени на сомнения. Адре-алин начал поступать в кровь, и я почувствовала какую-то странную решимость. Я не позволю судьбе уничтожить тех, кого люблю. Каспар посмотрел на далекий сигнальный огонь, потом на то место, где стояли сагеане. Я понимала, что он пытается оценить ситуацию, найти ответы на вопросы. Через минуту выражение его лица ствло совершенно спокойным, к нему быстро приходило понимание. Он провел рукой по волосам, развернулся и прошептал: «Сигнальные огни".

— В этом она была права, — сказал Каспар удивленно. — Они обвели нас вокруг пальца. И Совет уже, наверное, знает об этом. Но с чего ей появиться сейчас?

— Вторая Героиня, — нетерпеливо ответил Алекс. Он хмуро по смотрел на Каспара, потом, к моему удивлению, на меня. У нее есть долг, Каспар, как и у тебя.

Казалось, что принц не слушает его. Он махнул Алексу, чтобы тот следовал за ним, а остальным велел вернуться в особняк.

— Каин, сопровождай Виолетту, она тебя не сильно задержит. И присмотри за ней.

Я уже хотела запротестовать, сказать, что за мной не надо при сматривать, но Каин меня опередил.

— Мы возвращаемся? Но солнце едва взошло. К чему такая спешка? Мы вряд ли можем что-то поделать в этой ситуации, отец займется этим.

Каспар вздохнул. Радужки его глаз побелели, что было еще ху же, чем когда они становились красного или черною цвета.

— Ты молод и не помнишь последний раз, когда зажигали сигнальные огни, Каин. Потому что их зажигают, если дела обстоят из рук вон плохо. Это призыв двора. Всего через несколько часов все наши подданные пожалуют в Варили, чтобы получить ответы на вопросы о Пророчестве. Ответы, которых у нас нет.

Каин бросил взгляд на огни и замолчал, просто кивнув.

Каспар хотел что-то добавить. Мое сердце сжалось то ли от страха, то ли от ожидания. Но он закрыл рот, не проронив ни слона, и повернулся к Каину.

— Присматривай за ней, — повторил он, и они с Алексом скрылись в лесу.

Я понурилась. Я могла стоять вот так и смотреть им вслед много часов, пытаясь упорядочить все, что узнала и испытала в последние пятнадцать минут, но этому не суждено было случиться. Другие вам пиры начали расходиться. Каин посмотрел на меня, поправляя чехол с гитарой Алекса на плече.

— Ты не против пробежаться? Тут всего полтора километра с горки. Мне почему-то кажется, что нам не захочется пропустить то, что будет происходить в особняке.

Я пожала плечами, застегивая пальто и чувствуя. как журнал врезается в бок. Сделав несколько шагов. Каин побежал трусцой, медленно набирая скорость. Я подумала, что скорее всего, очень скоро пожалею об этом, но у меня не было ни возможности, ни желания беспокоиться об этом.

Мой мозг буквально закипал от напряжении. Я была темной Героиней, и как бы я ни хотела в это не верить, слишком рискованно было игнорировать это открытие.

Несколько часов, у меня всего несколько чесов. Что мне делать? Я была полностью во власти этих сагеан. Я ничего не знала об их

измерениях, политике вампиром. Все, что я знала, так это то, что я не должна позволить моим мирам уничтожить друг друга. Более того, всего через несколько часов подданные Варнов соберутся в особняке. Они узнают о черной Героине, и их мысли обратятся ко второй. Ко мне.

Пот уже начал капать у меня с подбородка, когда мм вышли из леса, лишенного зелени, которой он 6 мл укутан сии* пару месяцев назад. Листья, когда-то зеленые и ж иные, теперь были так же лишены жизни, как и местные жители, которые их топтали. Листву сгребли в большие кучи, сваленные у опушки леса, подальше от входа, словно они никогда не радовали глаз насыщенным сочным цветом.

Но и без листьев здесь было на что посмотреть. На подъезд ной дорожке выстроились десятки слуг. Их аккуратная форма выглядела неуместно на фоне беспорядка, царящего вокруг. Белоснежные перчатки дисциплинированных дворецких четко выделялись на фоне окрашенной утренним солнцем в темно-красный цвет кожи.

Каин бродил среди них, пытаясь загнать их внутрь, но ему лишь кивали невпопад. Слуги косо посматривали в сторону деревьев и шептались, сбившись в кучки. Подойдя поближе к одной такой группе, я услышала отрывки фраз.

— Нашли первую Героиню… Варили… назад в Aтeнea. внезапно один слуга заметил меня и сделал предостерегающий знак другим, чтобы все замолчали. В одной служанке я узнала Эн ни она выпрямилась, расправив плечи, и с вызовом посмотрела

меня. Я отвернулась и пошла к Каину.

— Они наблюдают за сигнальными огнями, — пояснил он. — И не слушают меня. — Каин оставил слуг и пошел к входу, где бросил гитару Алекса у лестницы.

Я попытаюсь найти кого- нибудь, кто понимает, что здесь происходит. Тебе лучше посидеть у себя в комнате.

Я кивнула, не собираясь следовать его совету. Как только он исчез в коридоре, я взбежала по лестнице и бросилась к комнате Каспара: она была пуста. Мое сердце сжалось.

Сделав несколько осторожных шагов, я вздрогнула, когда дверь резко захлопнулась у меня за спиной. Мне всегда было не по себе в этой комнате и казалось, что король и королева, изображенные на картине, висевшей над камином, глядят на меня с укором. В этой комнате было неуютно. Если дерево можно было проклясть, то стенные панели в этой комнате определенно были прокляты.

Большая часть мебели, не считая кровати, была покрыта чехлами от пыли, что лишь усиливало жуткое впечатление. Я почувствовала сквозняк: стеклянная дверь на балкон была распахнута настежь, а черные занавески дрожали на ветру, пропуская в комнату несколько солнечных лучей. Я протянула руку и одернула их в сторону. Когда я вышла на балкон, мое сердце сжалось во второй раз. Там его тоже не было.

Когда я вернулась в комнату, в моей голове роились десятки вопросов.

Я всего лишь человек, что я могу поделать? — Страх перерос в негодование. — Почему Отэмн оставила меня? Разве она не понимает? У меня никого нет, никого, кроме Каспара. Где он, черт побери, когда он так мне нужен?

— Я здесь, — сказал голос.

Я так быстро развернулась, что споткнулась и была вынуждена схватиться за занавеску, чтобы не упасть. Очень похоже на…

— Как изящно, детка, — сказал тот же голос. Погодите, это же был мой внутренний голос.

— О боже, — пробормотала я.

— Ты спросила, где я, — заметил он.

.— Значит, теперь ты считаешь себя Каспаром? — осторожно

спросила я. Он усмехнулся

— Детка, я и есть Каспар. Всегда им был, всегда им буду. — Он

замолчал, потом поправил себя: — На самом деле я уменьшенная версия его личности, воплощенная в твоем подсознании с рождения, но давай не будем усложнять.

— Tы знал обо всем все это время? — выдохнула я, подумав, что веду рсзговор с собственным подсознанием, которое впитало всю наглость Каспара. Отлично!

— Не совсем, — ответил он. — Я все также остаюсь твоим раз-умом и я могу узнавать новую информацию только с тобой.

— Ну, уменьшенная версия Каспара, может, ты уже закроешь рот? — спросила я у пустой комнаты, повалившись на кровать и закутавшись в простыни. Мои ноги свисали с края кровати. Я била пятками но матрасу, вспоминая последний раз, когда лежала здесь абсолютно голая в руках Каспара, и слабо улыбалась.

Я не могла забыть о том, что узнала совсем недавно. Очень скоро у меня могла начаться паника. Но какой смысл паниковать?

Я сбросила кеды и носки, радуясь прохладному ветерку, залетающему в комнату. Лежа на кровати, я раздумывала, стоит ли отправляться на поиски Каспара, когда мое внимание привлекло что-то белое, выглядывавшее из-под черной подушки.

Перевернувшись на живот, я аккуратно вытянула его. У меня на ладони очутился тяжелый шар из смятой бумаги, такой потертой, что в некоторых местах она начала рваться. Кое-где можно было разобрать слова, написанные красивым, ровным почерком. Я быстро развернула и расправила листки.

Стало ясно, что у меня в руках оказалось два письма, написанных одним человеком. Внизу каждого я увидела подпись и одно изображение герба. Я попыталась прочесть, что написано в одном из писем. Это было непросто, потому что бумага порядком поистрепалась.

Прочитав несколько слов, я едва не уронила письмо.

Здравствуй, дорогая Верил!

Конечно же, это было письмо Кармен. Проглотив комок в горле,

я опустила последнее письмо королевы на кровать. Другое письмо, на более плотной бумаге, также не раз складывали и распрямляли, но оно не было в таком плачевном состоянии. От него исходил слабый мускусный запах, словно оно хранилось все время в каком-то плохо проветриваемом помещении.

К одному краю письма прицепился кусок печати. Было заметно, что его не раз складывали втрое.

Перевернув лист, я увидела, что сзади тоже есть текст, хотя не так много, как на лицевой стороне. Почерк был тот же, что и на первом письме, и, судя по дате, оно было написано в тот же день.

Я поежилась, поняв, кому оно было адресовано: Каспару.

Мой дорогой и любимый сын Каспар!

Предупреждение: я уезжаю в Румынию через неделю, но сначала должна тебе кое-что поведать. Однако не читай дальше, пока в этом не будет острой необходимости. Если в твоей душе мир, сын, не переворачивай страницу. Я знаю, что ты мудр и честен, чтобы прислушаться к моим словам.

Снова вздрогнув, я подумала, стоит ли переворачивать страницу. Но Каспар сам перевернул ее. Письмо было распечатано, и я не могла устоять перед искушением узнать, что же заставило его сделать это. Я перевернула страницу и прочитала.

Полагаю, Каспар, что если ты читаешь эти строки, меня уже нет на свете и я не могу передать тебе свою мудрость. Мне очень жаль, что так получилось, потому что моя собственная ошибка привела к написанию этого письма. Я должна была быть искренней и честной с тобой с самого начала, но не могла разрушить твое счастье, сын мой, и прошу тебя простить мою слабость.

Пожалуйста, не сердись на отца, поскольку ты, без сомнения, будешь на него зол. То, что он тебе расскажет, покажется бессмысленным, еще одной его глупой выходкой, но ты должен понять, что это все ради твоего блага. Это я велела ему так действовать и дать тебе прочесть это письмо, когда в этом возникнет необходимость. То, как он выполняет мою просьбу, его дело, но не гневайся: он твой отец и делает все из любви к тебе.

Прежде чем я продолжу, хочу сообщить, что ты во всем можешь положиться на Иглена и Арабеллу, поделиться с ними тем, что я тебе поведаю. Конечно, твой отец тоже все знает. По моей просьбе они молчат, но все трое с радостью ответят на твои вопросы.

Чтобы понять то, что я тебе расскажу, мы должны вернуться назад на много тысячелетий, в то время, когда на свете не было ни Тебя и твоих сверстников. Одним знойным румынским летом сы с отцом нанесли визит в Атенеа, где нас принял тогда юный король Ллириад Апъя Атенеа и его жена, беременная их первым ребенком

Двор был интересным местом. Там можно было встретить множество уважаемых философов, академиков и астрологов. Именно там возникали все идеи, ставшие впоследствии революционными для всех девяти измерений. Одним из этих замечательных мыслителей был некто Набиал Контанал. Он набрал вес при дворе, получив покровителя в лице короля за Пророчество о Героинях, о котором ты хорошо осведомлен. Когда нас представили друг другу, меня сразу же поразила его преданность убеждению, что мужчины и женщины должны иметь равные права. О таком в то время мало кто из нас задумывался. Я внимательно слушала его во время многочисленных обедов и танцев при дворе.

Как я уже говорила, лето выдалось удивительно жарким. Однажды днем, когда я гуляла в одиночестве, мне стало дурно. Контанал, который как раз проходил мимо, заметил, в каком я состоянии, и предложил отдохнуть в его покоях, хорошо защищенных от полуденного солнца. Хотя это шло вразрез с правилами этикета, я согласилась. До сих пор не понимаю почему.

там я выслушала одну из самых удивительных речей, какие мне доводилось слышать в своей жизни. Контанал, расхаживая между — заваленными разными вещими полками, взволнованно рассказал мне что его видении о Героинях не закончились двенадцатью стихами, и поведал о новой работе, посвященной второй Героине, сердцем которой он был восхищен.

Впервые со времен нашего с Отэмн разговора в Варн-Пойнт я почувствовала неловкость. Э то реальность, я одна из Героинь, о которых тысячи лет назад писал пророк Контанал.

Он начал подробно описывать то, что спустя годы окажется правдой, события, которые я не могла предвидеть. Контанал предсказал мне, что у меня будет шестеро детей: четыре сына и две дочери, и назвал имена, которые даст вам дед, и точные даты рождения.

Но вскоре стало понятно, что его интересует только четвертый сын — ты Каспар.

Я не настолько наивна, чтобы слепо верить в силу судьбы, но то, что он мне сообщил, невообразимо. Мне казалось, что его идеи неверны, хотя сердце говорило другое.

Контанал сказал, что в твоей жизни появится девушка, которая получила дар или проклятие быть второй Героиней. Статус девушки заставит ее пребывать в постоянном контакте с тобой, и противостоять этому бессмысленно. Иными словами, ты связан с Героиней самой судьбой.

Листок выпал у меня из рук. Я опустила руки и крепко сжала простыню. Это все объясняло. Почему король не позволял нам с Каспаром прикасаться друг к другу. Почему говорил об ответственности, ведь долг велел Каспару быть верным Героине. Почему Каспар так отдалился от меня после возвращения из Румынии. Должно быть, король велел ему прочесть это письмо. Он связан со мной судьбой. Каспар просто еще об этом не знал.

Меня охватили странные чувства. Я не знала, радоваться или горевать. У меня снова не было выбора, и мысль о том, чтобы быть связанной судьбой с вампиром, которого я к тому же плохо знала и ненавидела еще несколько недель назад, казалась пугающей. Однако… Я снова углубилась в чтение.

Тебе это может показаться нечестным, большой несправедливостью. Ты, возможно, не любишь эту девушку или даже не знаком с нею, но ты должен принять судьбу ради королевства и ее сердца, независимо от того, любит она тебя или нет. Ты будешь ей нужен. Бремя Героини тяжело, и ей понадобится тот, кому она сможет доверять. Это твой долг, твоя ответственность.

Мне он будет нужен. Он уже мне нужен.

Но не все потеряно, дитя. Мужчина и женщина, которых неожиданно сводит вместе судьба, часто начинают любить друг друга спустя какое-то время. У нее будет много качеств, которыми ты восхищаешься, в противном случае она не была бы Героиней. В некотором смысле это станет для тебя благословением. Если ты женишься на ней, то сможешь укрепить свое положение политически. Какое бы решение ты ни принял, эта девушка останется в твоей жизни. Но ты должен извлечь из этого определенную выгоду. Помни о долге перед ней, и все будет хорошо.

Контанал умер, не успев опубликовать это Пророчество, а его бумаги либо сгорели, либо были спрятаны где-то в Атенеа. Поговаривают, что его убили члены Экстермино, стараясь предотвратить исполнение Пророчества. Я склонна этому верить. Контанал не был старцем, к тому же сагеане редко болеют. Таким образом, то, что он узнал о Героинях, не считая основного Пророчества, было забыто либо передавалось из уст в уста. Поэтому мы никогда не узнаем всего, пока не наступит время Героинь.

Я пришла к выводу, что не доживу до этого. Если бы мне было суждено прожить дольше, то у меня должен был бы родиться седьмой ребенок. Поскольку мне грозит опасность из-за того, что я должна посетить клан Пьера, я приняла решение написать это письмо. Но ты увидишь время Героинь, Каспар. Поэтому не оплакивай меня или прошлое, потерянных друзей и ушедшие времена — все это должно быть принесено в жертву ради лучшего будущего.

Судьба порой поступает очень странно, но знай, что настоящий конец наступает лишь тогда, когда все хорошо. Ты хороший сын, Каспар, великая личность, и ты станешь величайшим из королей. Не бойся будущего!

Я люблю тебя, сын. В жизни и смерти,

твоя мать,

Е. В. королева Кармен

Письмо упало мне на колени. Она знала, что идет на смерть, всегда знала. Когда королева писала письмо Берил, то знала, что не про-т ответа. Она знала, что никогда не сможет заказать портрет всей семьи.

Как она смогла сесть и написать письмо Каспару? Как она смогла сказать «прощай»?

Это было немыслимо.

Я снова ощутила сильное уважение к ее смелости и перевела взгляд на картину, висевшую над камином, где была изображена

сидящая королева, за спиной которой стоял король. Незаметная

улыбка застыла на ее губах. Она устремила беспокойный взгляд туда, где, вероятно, сидел художник. Теперь там стояла кровать. Руки королевы были сложены на коленях. Она была одета в темно-зеленое платье, а на шее у нее висел медальон, который мне подарил Каспар.

Я провела рукой по шее, пока не нащупала цепочку. Очень аккуратно я достала медальон и положила на ладонь.

— Вы знали, что погибнете в Румынии, верно? — прошептала я, переведя взгляд с медальона на его изображение на картине. — Поэтому вы отдали его Каспару за неделю до отъезда. Вы знали, что он даст его мне, второй Героине.

Я взяла в руки другое письмо, адресованное Верил, выискивая в тексте одну строчку, которая обнаружилась в самом низу листа.

«…я не хочу подвергать опасности моего сына и наследника…»

— И поэтому вы не взяли Каспара. Вы никогда не собирались отсылать это письмо, но написали его, чтобы никто ничего не заподозрил? Чтобы никто не подумал, что вы знали, что не вернетесь из Румынии.

От этого открытия у меня закружилась голова. Я снова посмотрела на неподвижную фигуру королевы, словно ожидая, что она подтвердит мои слова. Но, конечно, она этого не сделала, ведь это было всего лишь ее изображение.

Когда я прижала медальон к груди, меня посетила другая мысль. Письмо вскрыли и прочли, но когда? Складывалось впечатление, что его читали много раз.

Как давно он понял, что связан со мной, и когда собирался сказать мне об этом? Мои чувства едва ли были загадкой для него в последние несколько дней. Собирался ли он подождать, чтобы я узнала все сама, заставить меня страдать? Я почувствовала, как гнев побежал по моим жилам. Как долго он думал тянуть с этим?

— Почему ты жалуешься? Он тебе небезразличен, и вы связаны. Разве это плохо? — поинтересовался мой внутренний голос.

Тебе не понять…

— К вашей связи нужно просто привыкнуть, и все, — пытался успокоить меня голос, словно это было так просто.

Внезапно я услышала на балконе какой-то шум и вздрогнула- Резко сев на кровати, я заметила какую-то тень, двигавшуюся за за навесками. Быстро засунув оба письма назад под подушку, я опять

посмотрела на картину

«В один прекрасный день ты можешь найти что-то, ради чего стоит жить вечно».

Я посмотрела на медальон, висевший у меня на шее. Нравилось мне это или нет, Каспар должен был стоить этих усилий. Я отдернула занавески и ступила на порог, схватившись за дверную раму.

_ Кем был мужчина в плаще, которого мы видели в холле перед отъездом в Лондон?

Прислонившись к каменной балюстраде, на балконе стоял Каспар. Внизу копошились вампиры, закрывая лица от солнечных лучей.

Он вздохнул.

— Валериан Кримсон.

Опершись о стену, я сложила руки за спиной. Кримсон, это было логично. Я не верила, что представители какой-либо другой вампирской семьи могли похвастаться такими же страшными, демоническими глазами, когда они жаждали крови. Я-то, глупая, думала, что мужчина из холла и незнакомец из моих снов — одно и то же лицо.

Я прижалась лбом к холодному камню, наслаждаясь солнечным теплом, которое заставляло лицо и руки Каспара гореть.

Нужно так много всего сказать, но нет никакой возможности.

— Сны исчезнут, когда ты станешь вампиром, — тихо сказал Каспар, не сводя глаз с толпы внизу. — Ты никогда не будешь спать настолько крепко, чтобы видеть их.

Не могу сказать, что меня это расстроило. Мне больше не хотелось видеть темную сторону Каспара, с которой мне так часто приходилось иметь дело в мире снов.

Я подошла к принцу. Внизу фигурки вампиров, в основном муж-

чин поднимались по лестнице к большим двойным дверям. Они

заходили парами и небольшими группами, одетые в цвета семей. к входу подъезжала дорогая машина с тонированными стеклами тогда дворецкие и лакеи бросались к ней, что бы открыть дверцы.

Я увидела куда смотрит Каспар. На западе на горизонте мерцали подобно звездам на ночном небе, два сигнальных огня. Но сейчас они были намного более зловещими, это был зов. Не пройдет и двух дней, как весь Совет и двор соберутся здесь, в Варнли. У меня не было этих дней, только несколько часов.

— Скажи ему, что ты Героиня, — подгонял меня голос. — Скажи ему немедленно.

— Значит, ты меня прощаешь? — спросил Каспар, слабо улыбнувшись

Я медленно покачала головой. Положив подбородок на ладони,

я уперлась локтями в каменный бортик.

— Не совсем.

Каспар промычал что-то невразумительное. Только сейчас я за-

метила, что он переоделся в строгий костюм, состоявший из рубашки и брюк. В конце концов, здесь собирался весь двор.

— Скажи ему, детка.

Нет, мне сначала надо уладить остальные дела.

— Тогда тебе будет несладко.

— Та девушка в катакомбах, Сара. Ты убил ее не ради еды, а ради забавы. Это неправильно, Каспар.

Он посмотрел на меня сверху вниз изумрудными глазами. -

— Да.

— Тогда зачем ты это сделал?

— Не знаю, я был зол. — Он сжал балюстраду, явно не собираясь больше ничего объяснять.

— Нельзя убивать людей, если ты зол. Он понурился и шлепнул ладонью по камню, словно желая закричать, но, заметив кого-то внизу, тихо добавил:

— Я понял! Хорошо, детка? Не надо проповедей.

Я выпрямилась и сложила руки на груди.

— Сомневаюсь, Каспар.

Принц окинул меня грустным взглядом, затем вздохнул и отвернулся к балюстраде, уронив голову на руки.

— Чего ты хочешь от меня? Я не могу ради тебя стать человеком Не могу перестать желать крови! Не могу перестать убивать! Так чего ты хочешь от меня? Скажи!

Он внимательно посмотрел на меня со смешанным выражением раздражения и отчаяния. Я отвела взгляд, не в силах смотреть

ему в глаза.

— Ты мог начать с того, чтобы быть со мной честным.

— Тебя саму честной не назовешь. Что, если он не собирается рассказывать тебе о том, что он связан судьбой с Героиней. Скажи ему сейчас, — настаивал мой внутренний голос.

__ Знаешь что, Каспар? Ты просто эгоист, зцикленный на себе Ты не представляешь, что другие тоже могут страдать, как ты. Серьезно, оглянись на то, что у тебя есть! Это же невероятно. — Я показала на поместье.

Каспар посмотрел на меня так, как он смотрел, когда я танцевала на балу с королем. Это была смесь затаенной горести и отчаяния человека, который проиграл. Я закрыла рот, забыв, чем еще хотела его уколоть. Отвернувшись, я широко раскрытыми глазами уставилась на раскинувшиеся перед нами угодья Варнли. Я поймала себя на том, что начинаю оскорблять его так же, как в первое время, когда только появилась здесь.

— Ты заносчивый, глупый, упрямый придурок голубых кровей, которому стоило бы…

Я резко замолчала, громко вскрикнув, когда почувствовала на плече холодную ладонь Каспара.

— К черту судьбу, — прорычал он, повернув меня к себе и поцеловав в губы.

Я была так ошарашена его прикосновением, что на мгновение замерла, пока он нежно посасывал мою нижнюю губу. Очнувшись, я обняла его за шею и ответила на поцелуй. Прежде чем отстраниться, он улыбнулся. Я встала на цыпочки, чтобы снова поцеловать его, но он сдержал меня.

— Скучала по моему прикосновению, детка? — Каспар провел большим пальцем по моей щеке и шее, прижав его к моей бешено пульсирующей вене.

— Проблемы с эго, — пробормотала я.

Принц усмехнулся, прижал меня к себе и, подняв подбородок, нежно поцеловал в уголок рта. Я потянулась к нему, расслабившись, жадно целуя его губы, без колебания позволив ему проникнуть мне в рот.

Когда я засунула язык ему в рот и провела им по клыкам, то почувствовала привкус крови. Мое сердце замерло. Вероятно, он это почувствовал, потому что усмехнулся и крепче прижал к себе. Каспар легко поднял меня и посадил на каменную ограду, как будто я была фарфоровой куклой. Куклой, которой он восхищался. Принц отступил на шаг, окинув меня жадным взглядом, который был таким горячим, что я буквально ощущала, как мою кожу обжигает пламя желания. Я не обращала внимания на то, что могла в любой момент свалиться с балкона.

Он подался ко мне, и мы обнялись. Я положила голову ему на плечо, покусывая его за шею, чувствуя, как медальон давит на грудь.

— Твой отец убьет нас, — усмехнулась я, но он пожал плечами.

— Ничего не поделаешь. — Каспар вздохнул, поглаживая мои волосы. — Виолетта, не бросай меня. Что бы ни случилось, с какими бы проблемами нам ни пришлось столкнуться, просто не уходи. Пожалуйста.

Я отодвинулась и посмотрела на него. Я знала, что принц имеет в виду.

— Каспар, я должна сказать тебе кое-что.

На секунду он нахмурился, но потом покачал головой.

— Нет, это может подождать. Просто получай удовольствие. — Я открыла рот, чтобы возразить, но он прижал палец к моим губам. — Обхвати меня ногами, — прошептал он мне в ухо.

Я поступила так, как он велел, и, тихонько взвизгнув, почувствовала, как он поднял меня. Войдя в комнату, он нежно поцеловал мою щеку, прежде чем впиться в мои губы с настойчивостью, которой раньше не было.

Каспар просунул язык между моими губами, но я резко отстранилась. Хотя он быстро схватил меня за руку и попытался потянуть к кровати, я не сдвинулась с места, глядя на открытую дверь.

Там застыл король; его глаза приобрели черно-красный цвет. Тихо рыча, он не смотрел на меня. Рядом с ним стоял Эштон и еще один незнакомый кровосос. Их глаза были такого же цвета, как и у короля. Каспар придвинул меня к себе и обнял, но я этого почти не заметила, потому что не могла оторвать взгляд от короля. Слезы медленно потекли по моим щекам.

— Ну, вот опять, — прорычал Каспар. — Забудь о долге! Это мои выбор, касаться ее или нет!

Но Владимир не обращал на него внимания. Возможно, ему было все равно, потому что он не ответил. Вместо этого он сделал знак незнакомому мне вампиру, который тут же двинулся к нам.

— Выведи ее наружу, — ровным голосом велел король. Каспар тут же выступил передо мной, а я попятилась.

— Какого черта? — выругался он, но быстрый, словно молния, Эштон схватил его и заломил руки за спину под неестественным углом. Каспар был сильнее, поэтому быстро освободился, толкнув Эштона в грудь.

Я посторонилась, шаря за спиной руками, пока не нащупала что-то твердое. Другой вампир улыбнулся и начал быстро приближать-ся ко мне. Послышался приглушенный стон. Вампир отвлекся, по-смотрев на Эштона, прижатого к стене Каспаром.

Воспользовавшись этим, я пробежала вдоль стены к выходу на

балкон и, зацепившись за край деревянной обшивки стены, порва-

ла джемпер. Хотя я знала, что бегу, мне казалось, что я стою на месте.

Даже когда вампир бросился за мной, я успела посмотреть на кар-

тину над камином. Глаза королевы были такими же мертвыми и без-

жизненными, как и глаза короля, стоявшего в дверном проеме. п взглянула на медальон, висевший у нее на шее, и напряглась.

«Всего несколько часов».

Упырь всем своим весом впечатал меня в стену. Я завопила, но не услышала собственного крика. Я пыталась бороться, но не могла пошевелиться, поскольку он прижимал меня к стене, быстро дыша мне в шею. Когда я открыла глаза, то увидела лишь разноцветные круги, пляшущие перед моим взором. Когда зрение восстановилось, я заметила, что король что-то беззвучно говорит, посматривая на сына, который попятился от Эштона и резко повернулся ко мне. На его лице застыло выражение смятения.

Король сделал знак, и меня потащили наружу. Каспар стоял и молча смотрел на меня. Что-то холодное, скорее всего нож, прижималось к моей шее. Я позволила этому ощущению заполнить меня. Восприятие окружающего мира смазалось. Тяжелый спертый воздух, запах одеколона, свет, тьма.

Когда меня тащили мимо короля, я посмотрела на его бесстрастное, равнодушное лицо. Слезы струились по моим щекам. Дверь распахнулась, и коридор наполнился моими криками.

" Но, мисс Ли, почему вы так уверены, что я вас презираю?» Я попыталась высвободить запястья из хватки вампира, пока он волок меня по лестнице вниз, но кто-то схватил меня за талию,

а нож сильнее прижался к горлу. Я замечала лица — Каина, Фабиана, Алекса, Каспара, Джега, даже Лилы, — но единственным звуком, который я слышала, кроме биения собственного сердца, было тиканье часов и смех ребенка. В море плащей и черных глаз, собиравшихся в холле, стояла Тимьян.

Она прошмыгнула между ног толпящихся вампиров и остановилась возле лестницы. Ее черное платье было оторочено белыми и серебристыми лентами. Прижавшись к балясине, она уставилась на меня, раскрыв от удивления рот, и улыбнулась.

— Не смотри принцессе в глаза, тварь! — прошептал мне в ухо холодный голос, а нож, больше похожий на кинжал, еще сильнее прижался к моей шее.

Я быстро отвернулась, и в этот момент раздались голоса. Каспар и Каин отчаянно пытались оспорить решение отца, Джег и Скай также приводили доводы в мою поддержку. Меня швырнули на ступени, ведущие ко входу в поместье. Когда я скатилась по ним вниз, кто-то схватил меня за волосы и усадил на землю. Я завизжала, но лезвие кинжала заставило крик оборваться.

Меня резко развернули лицом к лестнице, и я увидела, как Лила мертвой хваткой вцепилась в рукав отца, а Фабиан застыл от ужаса на ступеньках, не в силах сделать шаг. Слуги и гости неспешно обходили его. Мэри отвернулась и спрятала лицо на груди у Джега, губы которого беззвучно шевелились. Тимьян проскользнула между собравшимися вампирами: ее семьей, друзьями, слугами, членами Совета.

Снаружи было не намного светлее, чем в особняке. Солнце скрылось за облаками, окрасив их в горячий, оранжевый цвет. Проклятия в мой адрес смешивались в воздухе с дымом от далеких сигнальных огней.

Меня заставили стать на колени, низко наклонившись вперед. Руки мне завели за спину, едва не вывихнув их. Я взмолилась, чтобы они прекратили, но меня никто не хотел слушать.

Заскрежетав зубами, я подняла голову и увидела Каспара, в его глазах отражались тысячи непонятных эмоций, среди которых я смогла различить лишь ужас.

— Я же сказал, не смотри! — повторил тот же холодный голос, и кто-то залепил мне пощечину. Я поморщилась, но смолчала, когда слезы начали смешиваться с моей кровью и капать на холодный гравий. Почувствовав на губах вкус крови, я нахмурилась.

Когда рука замахнулась, чтобы нанести мне еще один удар, Каспар прорвался сквозь толпу и поспешил ко мне, но его тут же схватили старшие братья и Эштон, не позволяя приблизиться ко мне. — Наверное, приятно осознавать, что ты погибнешь на глазах у того, кто готов отчаянно драться за твою жизнь, леди Героиня? — прошептал чей-то голос мне на ухо.

Я поежилась, очутившись лицом к лицу с Валерианом Кримсо-ном который стоял на коленях рядом со мной, одной рукой держа меня за левое запястье, а другой приставив к моему горлу кинжал. За правую руку меня держал другой вампир.

— Вы знали, — процедила я. Он усмехнулся.

— О, я всегда знал, что ты Героиня. Мой дорогой сын Илта обладал даром предвидения, как и Иглен. Но вместо того, чтобы притворяться дураком и нести всякую чушь, он решил действовать. — Валериан сильнее сжал мое запястье, пока Каспар продолжал рваться ко мне. — Человеческое отродье не должно стать Героиней, ты не имеешь на это права. К сожалению, план моего сына пошел прахом из-за того, что он возжелал тебя, а твой милый принц примчался к тебе на выручку. Но мне кажется, что получится весьма забавно, если Каспар закончит дело, не завершенное Илтой, согласись.

Я скорчила гримасу и пробормотала:

— Вы больной!

— Ну, ну, — проворчал Валериан с напускной вежливостью. — Я как раз хотел похвалить тебя за то, как хорошо защищено твое сознание от проникновения. Тебе повезло, что мы до сих пор ничего не знали о маленьком секрете твоего отца. — Он понизил голос, и краем глаза я заметила, что он улыбается. — Но тебя кто-то предал, прислав нам письмо.

Подняв руку, он показал в сторону короля. Медленно наступила тишина. В руке ухмыляющегося графа появился лист бумаги.

— Заикнешься о том, что ты Героиня, и я перережу тебе горло, оняла. — в доказательство этого он крепко прижал лезвие к моему горлу.

Воцарилась полная тишина. Я опустила взгляд на гравий, не в силах больше смотреть на Каспара, зная, что сейчас скажет король, Владимир открыл рот и хрипло прошептал:

— Ее отец приказал убить мою жену. И она знала об этом, все это время знала.