Ужин с вампиром

Глава 59

Виолетта

Думаю, Каспар заметил страх в моих глазах, когда сказал, что отправляется на охоту. Он знал, что я буду сидеть на кровати, обхватив ноги руками, в самом неудобном положении, чтобы не заснуть. Я совершенно иррационально не хотела следовать за ним во сне, хотя знала, что скоро тоже отправлюсь на охоту. Я должна обратиться в вампира, теперь у меня не было выбора. Хотела я этого или нет, уже не имело значения. Но было еще кое-что… Я не хотела знать, о чем он думает. Я не хотела знать, что он собирается сделать с моим отцом, и я определенно не хотела знать, о чем он думал, когда оставил меня умирать.

Возможно, поэтому, накинув плащ, он взял меня за руку и попросил прощения.

Каспару о стольком надо было подумать, однако все его мысли крутились вокруг Виолетты. Не то чтобы его это не радовало. Лучше уж было думать о ней, чем о том, что спустя двенадцать часов Майкл Ли появится у границ Варнли. Едва ли он мог предвидеть подобное развитие событий всего несколько месяцев назад, ощущая, как в нем нарастает знакомое чувство гнева, который он даже не пытался подавить. Не было смысла пытаться утаить это от нее. Госсекретарь министерства обороны подписал смертный приговор его матери. У принца было право на ярость, и он едва сдерживал себя на людях, не говоря уже о тех моментах, когда оставался один.

Принца мучила жажда, однако большая часть оленей, привлеченных звонким смехом, от которого у него по спине бегали мурашки, перекочевала к тому месту, где разбили лагерь сагеане. Возможно, они жили в гармонии с природой, но они были чужаками в этом измерении. Любое существо, способное словом убить человека на месте, было чужим здесь. Мужчина в плаще вздохнул. Не сложно догадаться, почему Атенеа являлось самым могуществен ным королевством: никто не смел сомневаться в их авторитете. В любом случае его радовало, что он не истребитель, которому при ается встретиться лицом к лицу с сагеанами через несколько часов

Сейчас Каспар больше всего нуждался в человеческой кропи. Ему необходимо было попасть в город.

Легкая усмешка искривила его губы. Вот куда он повезет ее ког да закончится эта история. В город Виктория, что на южном берегу острова Ванкувер, или в сам Ванкувер, который находился недалеко от Атенеа. Подходил любой город, потому что люди в первом измерении знали о существовании вампиров. Некоторые с радостью позволили бы, чтобы их укусили, но большинство бы запаниковало, узнав, что рядом появились вампиры. Нa охоте очень приятно ощущать страх жертвы.

Мужчина остановился, поняв, что думает о чем-то не том. Если Виолетта заснула, то теперь в курсе хода его мыслей. Но он смог удержаться и провел языком по губам, когда заметил, как впереди среди листвы мелькнул белый хвост. Это был всего лишь, кролик, но его вполне хватит. Он бесшумно подкрался к животному, не замечавшему приближения хищника, пока он не заслонил свет луны. Испугавшись, кролик оттолкнулся от земли задними лапами, собираясь убежать, но высокий мужчина в плаще быстро нагнулся и схватил его за загривок.

Послышался хруст костей.

И скажите еще после этого, что я не милосерден.

Проснувшись в холодном поту, я пошарила рукой и нащупала лампу. Я лежала на белых простынях почти голышом.

Я когда-нибудь привыкну к убийствам? — подумала я, тряхнув головой и пытаясь отогнать воспоминания о сне.

Едва ли. Я знала, что можно пить кровь, не убивая, но мне все Равно казалось, что так я изменю вегетарианству. Потому что пить кровь человека — самый настоящий каннибализм. Принц может увезти меня в любой город на планете, но людей я убивать не буду.

— Однако ты обеспокоена способностью к самоконтролю,-

отозвался внутренний голос. — И ты могла бы пить кровь доноров. Не вижу в этом разницы.

Я не ответила. Что я должна была сказать? Его слова имели смысл, и голос знал это. Все эти вопросы должны были получить ответы после моего превращения в вампира.

Встав, я пересекла комнату, чтобы взять носки. Здесь всегда такие холодные полы, просто ледяные.

Они станут теплыми, когда я обернусь в вампира. Как и Каспар. Буду ли я скучать по этому?

Понимая, что уже не смогу заснуть, я начала осторожно идти по комнате почти в полной темноте. Лампа освещала лишь один угол, поэтому большая часть помещения утопала во мраке. Возле противоположной стены мои ноги запутались в чем-то, и, споткнувшись, я принялась неуклюже прыгать на месте.

Это было мое пальто, которое я бросила здесь накануне утром. Покачав головой, я швырнула его на кровать. В этот момент из кармана пальто вывалился журнал, который мне дала Отэмн. Я нахмурилась, разглядывая обложку, с которой на меня глядели улыбающиеся люди, одетые в черные костюмы. Любопытство взяло верх, я подняла журнал и начала рассматривать фотографии. Я узнала вампиров, худых и бледных; сагеан с яркими шрамами, покрывавшими правую часть их лиц. Но там были и другие существа. На первый взгляд все они казались людьми, но что-то в них было не то. Их глаза имели непривычный цвет или размер, а скулы слишком выпирали. Было что-то зловещее в черной ленте, повязанной вокруг руки одной девушки. У другой в глазах застыл такой ужас, что я невольно вздрогнула. В волосах почти всех девушек в этом журнале я заметила вплетенную черную розу с белыми листочками — Прикосновение смерти.

Я вздрогнула и закрыла журнал, решив почитать его внизу. Выключив лампу и на ощупь добравшись до двери, я направилась в холл, где села на ступеньки, прижавшись спиной к балясине, и принялась листать «Квейнтрель».

Сагеане, вампиры, проклятые, волки, оборотни и другие существа с латинскими названиями, которые я не могла произнести. Все носили громкие титулы, вроде герцогинь, графов, ярлов или старейшин. Дамы были одеты в шикарные платья с длинными шлейфами, а мужчины в официальные костюмы с широкими поясами. Подпись под каждой фотографией гласила, кто изображен на снимке, при каких обстоятельствах и когда. Колонка светской хроники колонка с советами читателям, новости моды… Я бы рассмеялась смотря на все это, если бы не была так напугана тем, что меня ждало.

Я подумала о людях из других измерений. Судя по всему, они знали о происходящем.

Что они думают о вампирах? Они принимают их? Что случится если люди этого измерения тоже узнают об их существовании? В конце концов, вампиры всегда были хищниками. Люди этого измерения не должны были узнать о том, что они существуют. Они и так устроили переполох в других измерениях, поэтому их там почти не осталось.

Я понурилась потому что едва ли понимала, что означает быть Героиней. Более того, я почти ничего не знала о других измерениях, а это был мир, частью которого я должна стать.

— С другой стороны, — весело заметил мой внутренний голос, — ты скоро увидишь отца.

Не очень радостная перспектива. Мысль об этом наполнила мою душу ужасом и тревогой. Я не видела его уже несколько месяцев.

Я изменилась.

Одобрит ли он то, кем я стала? Конечно же, нет.

Мои невеселые размышления прервал звук открываемых дверей. Вошел Каспар, кивнув дворецкому, с плащом в руках. Дворецкий бросил быстрый взгляд в мою сторону и исчез в коридоре.

Каспар заметил меня и нахмурился.

— Почему ты еще не спишь? ~ Что-то сон не идет.

Он прикусил нижнюю губу.

— Я пытался не думать о твоем отце и всей этой истории, но не смог.

Я покачала головой и пожала плечами.

— Не волнуйся об этом. — Похлопав ладонью по ступеньке рядом с собой, я пригласила его сесть, что он и сделал, повесив плащ на перила

- Так вот, значит, каково это быть вампиром? Ты постоянно сидишь в чужой голове?

Принц улыбнулся.

- Не совсем, это бывает не так часто. — Он поднял открытый журнал с моих колен и пролистал несколько страниц. — Не стоит читать это, здесь одни сплетни и бред.

Я забрала журнал из его рук.

— Мне было интересно, что происходит в других измерениях. Его дала Отэмн.

— Ты сама все увидишь, когда окажешься в Атенеа, — вздохнул он, уперев локти в колени.

— Мне хотелось бы получить хоть какое-то предварительное представление о том мире, понимаешь? — пробормотала я.

Каспар усмехнулся, когда я надула губы, взял журнал и пролистал до конца.

— Кроме того, я думала…

Он обнял меня за талию и прижал к груди.

— О чем? — спросил он, улыбнувшись, словно мысль о том, что я могу думать, казалась ему забавной.

Я глубоко вздохнула.

— О том, что сказал твой отец: о превращении в вампира.

— А… — выдохнул он.

— Ты сделаешь меня вампиром, правда? Едва ли я соглашусь, если это будешь не ты. — Я взяла его за руку, жалобно посмотрев прямо в глаза. Когда он не ответил, я опустила взгляд на мраморный пол. — Это безумие. У меня такое ощущение, что я предаю все, что всегда любила и ценила. Мое вегетарианство, человечность, семью…

— Это потому, что так и есть, — шепнул внутренний голос, и я почувствовала, как слеза скатилась по моей щеке.

Каспар смахнул ее и прошептал:

— Скажи, когда нам лучше это сделать, детка.

Засунув руку под футболку, я достала медальон. Я чувствовала вес ее наследства у меня на ладони. Она умерла, чтобы я могла сидеть здесь и обнимать ее сына. Как и Грег. Вся моя жизнь шла к этому. Я закрыла глаза и отпустила медальон.

Я обещала отцу, что не стану вампиром. Но у меня не было выбора, у меня никогда его не было.

— Через две ночи, — прошептала я, вздрогнув. Теперь возврата назад не было. Это должно случиться.

— Не обязательно делать это так скоро, — прошептал он, поглаживая мою ладонь. — У тебя есть две недели, прежде чем мы отправимся в Атенеа, помнишь?

Я прикоснулась пальцами к губам, чтобы он не заметил, как они дрожат, и изо всех сил пыталась сдержать слезы.

__ знаю, но я сорвусь, если не сделаю это как можно скорее. Хочу научиться контролировать жажду к тому времени, как я попаду в Атенеа.

_ Ты сможешь себя контролировать, — ответил Каспар, обнимая меня. — Это несложно, поверь. Но ты уверена, что стоит становиться вампиром так скоро? Вот-вот должны поймать твоего… — Принц запнулся. — То есть он скоро должен прибыть к нам.

Я прижалась головой к его плечу.

— Не знаю. Он все равно ничего не сможет с этим поделать. Полагаю, отцу придется просто смириться. — Я вздохнула и задала вопрос, который мучил меня весь вечер: — Разве плохо, что я нервничаю из-за того, что скоро увижу отца?

— А ты нервничаешь? — Краем глаза я заметила удивление на его лице.

— Ты, кажется, удивлен.

— Мне казалось, что ты будешь рада его появлению здесь. Разве не этого ты всегда хотела?

— Сначала это было так, — нахмурилась я. — Я была напугана, скучала по дому и всех вас ненавидела. Без обид, — добавила я, заметив его недовольное выражение. — Я ведь тогда стала свидетелем убийства тридцати человек. Но в какой-то момент все изменилось. Не знаю когда. Я перестала скучать по семье, думать о происшествии на Трафальгарской площади как об убийстве, перестала… — мой голос замер.

— Перестала что? — спросил он очень тихо. У меня перехватило дыхание.

— Перестала ненавидеть тебя, — ответила я, и он тут же поцеловал меня в губы.

Это было подобно прикосновению к холодному металлу. Я почувствовала вкус кроличьей крови на его губах и отшатнулась, Удивившись тому, что мне это понравилось. Он опустил голову,

я схватила его за подбородок и заглянула в изумрудно-зеленые

Двадцать восьмого августа восемнадцать лет назад ты впервые услышал этот голос, верно? Каспар резко выдохнул.

— Откуда ты знаешь?

Я попыталась улыбнуться, но у меня получилась лишь гримаса.

Отэмн рассказала мне об этом, потому что у меня тоже есть такой голос. И я впервые услышала его на Трафальгарской площади — Вот черт, — прошептал он, проведя рукой по растрепанным полосам. Я кивнула.

— Ты впервые услышал голос в ту ночь, когда я родилась. В ту ночь, когда я встретила тебя, я впервые услышала свой внутренний голос. Приехав сюда, я начала следовать за тобой во сне. Если бы твоя мать не погибла, ты бы не убил истребителей на Трафальгарской площади и я бы никогда не оказалась здесь. Тебе следовало убить меня в ту ночь, но ты этого не сделал. Одному Богу известно, как много раз ты меня спасал впоследствии. Мы поэтому связаны? Что это вообще значит? Я не понимаю, ничего не понимаю. — Я прижалась к Каспару, расстроенная тем, что, рассказав все, что думала и понимала, не смогла ответить ни на один из поставленных вопросов.

Почему я? Что я должна сделать?

Каспар сидел и слушал меня с вежливым, но каким-то отстраненным выражением лица, вперив взгляд в закрытые двери бального зала. Я посмотрела туда же и увидела белый мрамор, покрытый густой сетью черных прожилок.

— Это шахматная партия, — пробормотал он, и его голос задрожал. — Но мы не контролируем фигуры, мы сами пешки в этой игре.

Я поежилась, будто сквозь меня прошел призрак.

— Тогда кто контролирует игру?

— Судьба. Время. Вещи, о которых мы не имеем представления, — прошептал он. — Мы не должны это понимать. Поэтому не пытайся найти в этом логику. Просто играй.

— Ты так говоришь, словно за этим стоят реальные люди.

Он пожал плечами, притянув меня к себе. Я оседлала его, уперев колени в холодный мрамор ступенек, и посмотрела в лицо. Каспар обнял меня за талию, проведя пальцами по резинке трусиков. Я густо покраснела.

— Я также подумал, — сказал он, облизнув кончики клыков, — двор в Атенеа намного строже нашего в моральном плане…

Я покачала головой, не понимая, о чем он.

— И?..

На этот раз он покачал головой.

__ У них другое понимание дбра. Многие, что у нас в порядке

вещей, они считают аморальным.

— Например?

— Например, на публике двум молодым людям нельзя выражать чувства друг к другу или спать вместе, если только мужчина официально не ухаживает за дамой. Поэтому я подумал, что раз все немного улеглось и нам предстоит столкнуться с пристальным вниманием прессы, то… может быть, если ты хочешь…

Я оборвала его взмахом руки. Радужки Каспара стали розового цвета, и он улыбнулся. Я рассмеялась, а он нахмурился.

— Не смейся, ты скоро станешь такой же. как я.

— Почему бы не посмеяться по этому поводу, — выдохнула я, широко ухмыляясь. — Каспар Варн, ты приглашаешь меня на свидание?

Он скорчил недовольную мину.

— Думаю, мы прошли этот этап и ты уже моя девушка. Но мы не обязаны объявлять об этом немедленно. Можно позже…

Я снова прервала его, закрыв ему рот ладонью и заставив прилечь на ступеньках, а сама нависла над ним.

— У тебя отношения с дочерью человека, который заказал убийство твоей матери. Довольно противоречивая ситуация!

— Отношения с девушкой, с которой я связан. Это большая ответственность, — ответил он, усмехнувшись. Я тоже улыбнулась. Но мой смех превратился в сдавленный визг, когда он положил ладонь мне на рот и внезапно перевернул меня на ступеньки, оказавшись сверху. Нежно проведя рукой по моему лицу, он сказал: — Отношения с девушкой, которой я мог вчера лишиться. Девушкой, которая вдохнула жизнь в это место. Девушкой, которая заставила меня снова научиться чувствовать.

Мое сердце сжалось, а в голове замелькали десятки посторонних мыслей. Я ощутила, как мощная волна различных эмоций захлестывает меня, погребая под собой страх, неуверенность и злость, которые я испытывала утром накануне. Это сочетание эмоций о мне знакомо, но на этот раз оно было чертовски мощным реальным, его почти можно было попробовать на вкус. У него оказался металлический привкус, когда Каспар поцеловал меня. Еще оно было холодным. Я обняла Каспара и прижала к себе. Когда он засунул руку мне под футболку, я ощутила внезапно вспыхнувшее желание.

Он отодвинулся. Его улыбка померкла, после того как он погладил меня по щеке.

— Детка, я…

— Простите, я не мешаю?

Я резко села, а Каспар быстро скатился в сторону, когда дверь захлопнулась за спиной Генри, который остановился неподалеку, смущенно посматривая на нас.

— Нет, совсем нет, — ответил Каспар спокойным голосом, пытаясь оправить мою задравшуюся футболку.

Генри скептически оглядел нас и кивнул.

— Вероятно, тебе надо отдохнуть, — заметил он, посмотрев на меня. — Завтра будет тяжелый день.

Я кивнула и начала вставать, ощущая, как реальность пытается сбить меня с ног. Каспар поднялся, взяв меня за руку, и прижал к себе, поцеловав в щеку.

— Постарайся не волноваться, — пробормотал он, слегка подтолкнув меня вверх по лестнице.

Когда я поднялась на второй этаж, Каспар подошел к Генри, и они начали разговаривать вполголоса, медленно шагая к коридору, уводившему вглубь поместья.

Отдохнуть? Как тут отдохнешь? — подумала я.

К собственному удивлению, как только моя голова коснулась подушки, я ощутила, что веки наливаются свинцом, и через несколько минут уже мирно спала, забыв обо всем на свете.