Украденная судьба

Глава 3. Большая опасность для маленького принца

Я пыталась проснуться, но постоянно вязла в патоке слабости, даже веки поднять было непосильной задачей. И я сдавалась, оставляя без внимания происходящее вокруг меня, да и со мной — тоже. Кажется, весь мир был в движении, только я оставалась безучастна к этому общему порыву.

Я слышала голоса, но не могла понять, со мной ли они говорят, о чьем самочувствии осведомляются, кого ругают за заносчивость и неосмотрительность. Все они звучали одинаково. Только двоих людей я узнавала в этом убаюкивающем потоке бесконечных разговоров.

Первый из них был Верс. Он сказал: «Идиотка. Никто тебя не просил».

А второй был король Альвет. «Мне жаль», — произнес он, и меня окутало теплом и солнечным светом. Голос Альвета звучал печально, но отстраненно. Я ему не поверила: с какой стати королю сожалеть о чем-то в моем сне?

В том, что я сплю, я не сомневалась. Бывает такое состояние у человека, когда он вроде бы сознает, что просыпается, но на самом деле — еще захвачен сном, и не может двинуть ни рукой, ни ногой.

Время двигалось с ощутимой неохотой, тягуче скапывало, как яд из перевернутого флакона, который уже не удерживали ослабевшие пальцы… Солнце, которой принес с собой Альвет, светило нестерпимо, пробиваясь сквозь закрытые веки. Должно быть, я ослепну к тому моменту, когда проснусь.

Одуряюще пахло цветущей вишней. Отчего-то этот аромат заставлял насторожиться…

Я больше не могла этого выносить, отчаянно мечтая выбраться из ловушки сна. Но сил по-прежнему не было. На лоб положили влажную ткань, и она придавила меня, словно каменная плита. Тогда кто-то взял меня за руку, успокаивающе погладил ладонь сверху. Я мгновенно успокоилась, будто это был знак, предназначенный только для меня…

Потом мне приснился совсем другой сон. В нем тоже пахло вишней. Еще там был ажурный мост, выгибающийся над маленьким озерцом с пугающе-черной водой. Мост был похож на диковинную сладость, присыпанную сахарной пудрой.

На мосту, спиной ко мне, стоял Альвет в светлых одеждах и плаще с меховой опушкой. На голове короля была корона с тонкими шипами зубцов, украшенных рубинами. По легенде — эти камни были застывшими каплями крови дяди короля Риллета, погибшего на охоте. Странное, в сущности, поверье. На месте правителей Рольвена мне было бы неприятно носить корону, украшенную кровью короля, убившего собственного племянника ради того, чтобы завладеть троном… легенда вообще не выдерживала критики. Какой король поехал бы с этакой высоченной штукой на голове в лес?

Когда я подошла, Альвет обернулся и оказался Версом, мрачным и сосредоточенным, как всегда. И никакой короны на его голове не было.

— Зачем ты это сделала? — спросил Верс, глядя на меня пронзительным взглядом.

— Ты страдал, — ответила я. — Я не могла это игнорировать.

Верс зловеще усмехнулся.

И мост под нашими ногами задрожал, рассыпаясь кусками сахара…

Плотные шторы были задернуты так, что оставляли лишь узкую полоску света, позволяющую судить о времени суток. Я лежала на мягком и была тепло укрыта… У меня не было ни единой догадки о том, где я нахожусь. Во всяком случае, это была не тюремная камера. Хотя на мне, кажется, снова не было ничего, кроме сорочки.

На дом старосты тоже не похоже. Слишком высоко потолки.

Хлопнула дверь, послышались решительные шаги. Я, совершенно ошалевшая, подскочила, прикрываясь одеялом. Шторы рывком раздернули, у окна обнаружился Верс, нисколько не смущенный, наоборот — очень недовольный.

— Наконец, соизволила прийти в себя, — заключил он, оглядывая меня без всякого стеснения.

Он был по-прежнему в черных одеждах. Других, должно быть, в его гардеробе вовсе не водилось. Но никакой дорожной пыли, наряд, скорее, парадный. Слишком уж пышные манжеты рубахи выглядывают из рукавов камзола, по новой моде — с подворотами и разрезами. И сапоги начищены до блеска.

Я, наконец, пришла в себя настолько, чтобы заявить:

— То, что ты мой надзиратель, не дает тебе права врываться ко мне…

Тут я замолчала, потому что "ко мне" — было слишком громким заявлением. Верс выгнул бровь, язвительно поинтересовался:

— И чего я, по-твоему, еще не видел?

Я против воли покраснела. Не хочет же он сказать, что сам меня и переодел.

— Ты три дня не просыпалась, надо было бросить тебя валяться тут, пока не очухаешься?

Три дня? То есть… должно быть, мы уже в столице?

— Хорошо еще, что это оказались всего лишь нервы, — заключил Верс, поморщившись.

— Хорошо?! — возмутилась я.

— Я уж подумал, ты умудрилась скрыть, что нагуляла… — Верс взмахнул рукой, не завершив своего предположения. Но я все поняла, и снова покраснела. На этот раз уже от смеси стыда со злостью. То есть, после тюрьмы, угроз и использования меня в качестве приманки для огненного змея, которого, к счастью, не существовало в окрестностях Мальвора, Верс даже не собирается извиняться. Все, что он может сказать: хорошо, что я не в положении?

Я медленно выдохнула. Бесполезно устраивать истерику. Вместо этого я предпочла сменить тему:

— Это гостиница?

Признаться, меня страшила возможность услышать, что мы у Верса дома, и он действительно ухаживал за мной все время, пока я была в беспамятстве. Но Плантаго удивил, заявив:

— Нет. Гостевые покои в королевском дворце, — в ответ на мой недоуменный взгляд, он фыркнул: — Король Альвет так проникся к тебе сочувствием, что даже поручил тебя заботам придворного лекаря… не слишком-то привыкай, ты здесь не останешься.

"Самое место тебе — в тюрьме", — так и читалось на его лице.

— Нас уже давно ждут, так что поторапливайся.

— А моя одежда? — спросила я. Верс кивнул куда-то в сторону. Я проследила направление и обнаружила низкую софу, на которой лежало зеленое платье, какие носят обычно простые горожанки, а то я уж было испугалась, что придворный этикет требует исключительно корсетов и пышных многослойных юбок.

— Выйди, — коротко попросила я.

— Что? — тихо, почти с угрозой переспросил Верс, но я постаралась сохранить самообладание.

— Мне нужно одеться, поэтому выйди… Пожалуйста.

Верс несколько мгновений прожигал меня тяжелым взглядом и как будто даже собрался что-то сказать. Но на удивление — сдержался и молча вышел, хлопнув дверью так, что я вздрогнула.

Верс дожидался в гостиной, смежной с комнатой, в которой я пришла в себя. Маг сидел в кресле, вытянув ноги и откинув голову на спинку. Поза казалась обманчиво расслабленной. Стоило мне выйти, как Верс повернул голову в мою сторону, оглядел с ног до головы и заключил:

— Долго возишься.

— Ты сказал, мы идем на прием. Мне нужно было привести себя в порядок.

— Кого тут интересует, как ты выглядишь? От тебя требуется выполнение обязанностей.

— О которых я все еще ничего не знаю, — заметила я раздраженно. Слова Верса неожиданно задели.

Плантаго стремительно поднялся.

— Узнаешь, — пообещал он. — Идем!

Во дворце он прекрасно ориентировался. Слуги поглядывали на него с опаской, стража узнавала: кое-кто даже кивал с заметным уважением при встрече. И не скажешь, что по королевскому дворцу идет бывший шпион. По виду Плантаго можно было подумать, что он — аристократ из аристократов. Должно быть, у него все же есть титул… был там, в Дингоре. По какой причине он стал шпионом? То есть… должно быть, он прибыл с посольством и попался, пытаясь выкрасть какие-нибудь важные документы… Каково ему было знать. что послы покидают Рольвен без него?

Я не жалела Верса: он сознательно шел на риск. Просто… не получалось об этом не думать после разговора с королем. В Версе столько злости… на пленивших его рольвенцев? На дингорцев, не пожелавших его спасти? Альвет сказал, что остальных пойманных шпионов отпустили на родину… Пытался ли кто-нибудь выяснить, что случилось с Версом?

Вот такие мысли крутились в моей голове, пока мы шли. Один коридор сменялся другим. Мне кажется, мы обошли весь дворец. Из окон открывался вид на великолепный сад. Огромный, ажурными беседками, стриженными кустами и фонтанами. Сад окаймляли вишневые деревья в два ряда, высаженные вдоль дорожек… Вишни в южной части Рольвена любят. В Тальмере вишневых деревьев тоже было в достатке. Но у меня они неизменно вызывали грусть, напоминая о прежней жизни. Во дворе дома, в котором я когда-то жила, росли вишни.

В конце концов Верс привел меня к резным дверям, в которые упирался очередной коридор. Здесь не было стражи, но неуловимо чувствовалось присутствие магии, наверняка защитной.

Верс прикоснулся к двери, открывая перед нами очередной коридор, устланный коврами и освещенный магическими золотыми огнями, похожими на пушистые головки огромных одуванчиков. Здесь окна были совсем другие — узкие, стрельчатые и располагались они высоко.

Коридор завершался лестницей, уходящей спиралью вверх и вниз. По сторонам от лестницы были несколько дверей, одна из которых распахнулась перед Версом, как мне показалось, сама собой. Словно почувствовала приближение мага…

— Ваше Величество, — произнес Плантаго с весьма странным выражением, которого я так и не поняла, и только потом шагнул через порог. Мне ничего не оставалось, как только последовать за ним. Мы оказались в небольшом, но богато обставленном кабинете. Одни позолоченные канделябры чего стоили. Комната была декорирована в сливочно-золотистых тонах и явно принадлежал женщине.

Сама хозяйка тоже была в золотом, поэтому я не сразу заметила ее, стоящую у окна, на фоне складчатых атласных штор. Я никогда не видела вдовствующую королеву, но женщина, стоящая перед нами, внезапно показалась мне знакомой. Я не сразу поняла, что это — из-за сходства с королем Альветом. Королева была прекрасна и выглядела весьма молодо. На ней было золотое платье, расшитое цветами. Модный высокий воротник-стойка словно заставлял ее держать голову выше. Вьющиеся волосы, уложенные довольно просто, придавливал обруч. Из украшений на королеве был еще перстень с кроваво-красным камнем, вот, кажется, и все.

Верс сделал несколько шагов и остановился, склонив голову. Я замерла за его спиной. Королева словно и не заметила моего присутствия: все ее внимание было сосредоточено на Плантаго.

— Ты опоздал!

— Пришлось задержаться из-за рухнувшего моста, — спокойно отозвался Верс.

Королева нахмурилась.

— И что?

— Ваше Величество, — не удержалась я. — Господин Плантаго пострадал при столкновении с заклинанием-"пугалом".

Королева задумчиво взглянула на меня.

— Что, сильно пострадал?

— Не так сильно, как мог бы пострадать ваш сын, окажись он на мосту, — отозвался Верс. — Позаботившись о безопасности мальчика, он сильно ошибся полагая, что вблизи столицы ему самому ничего не может угрожать.

Я не знала, о каком мальчике идет речь, но в словах Плантаго прозвучал какой-то намек, завуалированная насмешка. Это заметила не только я, но и королева. Шагнув к Версу, она вдруг размахнулась и ударила его ладонью по лицу. Голова Верса дернулась.

— Это твоя забота — сделать так, чтобы ему ничего не угрожало! — прошипела она. — Только поэтому ты до сих пор жив!

— Да, Ваше Величество, — медленно проговорил Верс, глядя в сторону.

— Не вздумай его запугивать! — предупредила королева.

— Как прикажете, — глухо отозвался маг. Ее Величество вновь обратила на меня внимание.

— По крайней мере, ты выполнил задание, — хмыкнула она. — Теперь с тобой, — это было сказано уже мне.

— Помни, что отныне тоже живешь взаймы. Тебя не казнили, как должно по закону, лишь потому, что от тебя есть польза. Вот и будь благодарна за оказанную тебе милость, но помни, что твой приговор может в любой момент быть приведен в исполнение.

Верс наблюдал за нами, как мне показалось, со злорадством. Снова этот приговор! И снова — моей судьбой распоряжаются другие люди. От этого осознания стало гадко.

— Что я должна делать? — спросила я, стараясь сохранить видимость спокойствия. Королева окинула меня оценивающим взглядом.

— Все, что пожелает Альвет, разумеется!

Я почувствовала, как у меня начинают пылать щеки. Королева скривилась:

— А самомнение у тебя немаленькое. Не навоображай себе лишнего. Мой сын поручит тебе приглядывать за линезским щенком. Но разумеется, для тебя первоочередной будет жизнь самого Альвета.

Я молчала, все еще не понимая: ни о каком "щенке" идет речь, ни о том, что значат слова королевы о жизни ее сына.

— На него уже дважды было совершено покушение, — поморщившись, проговорила королева. — Разумеется, об этом знают единицы. Ривен, личная охрана, Верс. Альвет чудом выжил, но впредь может случиться всякое. В случае, если королю будет грозить смерть, ты воспользуешься своими отвратительными способностями во благо: спасешь его и страну.

— Ваше Величество… — осторожно начала я. — Магия времени… не дает того, о чем вы думаете. Повернув время вспять, я не могу гарантировать, что жизнь короля удастся спасти…

— О чем ты? — холодно оборвала меня королева. — Я говорю о другой твоей способности — замены жизни.

— Но… для этого не подойдет любая жизнь… нужен близкий родственник…

— Не твоя забота! У тебя будет нужная жизненная энергия. Разумеется, концентрированная и заключенная в камень. Или ты предпочитаешь работать с водой?

Я покачала головой.

— Камень надежней, но кто будет источником этой энергии? Это должен быть человек, очень близко находящийся к королю по степени родства. Иначе ничего не получится…

— Родство самое близкое, уж можешь не беспокоиться. Твое дело — сделать все, чтобы Альвет остался жив. Разумеется, сам он ничего не должен знать об этом разговоре. Это ясно?

— Да, Ваше Величество, — проговорила я, хотя мне, на самом деле, было мало что ясно. Кроме того, что самой близкой родственницей Альвета является сама королева. Передача жизненной силы — опасна и может навредить отдающему. Если не убить, то истощить и приблизить смерть, привести к болезням. А королева нисколько не колебалась, отдавая распоряжение.

Верс молчал — разговор его нисколько не удивлял.

И я должна была бы восхититься отвагой этой женщины. Но думала только об одном: насколько же они с Альветом не похожи по характерам.

По крайней мере, мне так казалось.

Верс угрюмо молчал, шагая впереди меня. Я была сбита с толку. Забота вдовствующей королевы о сыне должна была бы вызвать уважение, но вместо этого — порядком напугала.

— Верс, — позвала я. — Королева владеет магией?

— Разумеется, — не оборачиваясь, отозвался он, голос прозвучал недовольно. — Будто ты не знаешь!

— Откуда?

Я не слишком интересовалась королевой, а о ее способностях не трубили на каждом углу. Мне достаточно было знать, что она в период регентства приняла судьбоносный для меня указ. После коронации Альвета отошла от дел управления страной… выходит, не сильно далеко отошла.

Я едва не съязвила, что для человека, ненавидящего ведьм, Верс слишком легко слушается приказов королевы. Плантаго вдруг остановился, будто понял, о чем я думаю. Развернулся и пошел прямо на меня, заставив отступать. Он вскоре меня настиг, схватил за плечи и, прижав к стене, прошипел:

— Не думай, что можешь воспользоваться ее защитой. Рано или поздно, я тебя заполучу и придушу вот этими вот руками, — Верс взмахнул кулаком перед самым моим лицом. Стало противно: ведь он просто-напросто срывал на мне злость!

— Почему не убил до сих пор? — выпалила я.

Верс скривился.

— Ты нужна Альвету.

И оттолкнул меня, забыв, что я уже у стены. А может, рассчитывал, что я ударюсь затылком об эту самую стену.

— Пошли давай, — процедил он и снова направился куда-то вперед. Чувствуя себя собачонкой на привязи, я, отлепившись от стены, поспешила его догнать. Мне кажется, если бы я не успела, он так бы и ушел один. И воспользовался бы этим, чтобы обвинить меня в побеге.

А может, мне бы удалось сбежать?

Верс оглянулся, взглянул цепко. Я вздрогнула.

Следуя за Версом, я думала, что, в какой-то мере, наше положение похоже. Да, на мне нет печатей, только следящая метка. И что же мне теперь, по его примеру возненавидеть весь мир? Нет уж! Пусть делает, что хочет. А я… никак не могла, например, чувствовать ненависть к Альвету, хоть и подозревала, что он не был искренним, когда говорил о желании отыскать брата. Еще я подумала: может быть, Верс все же знал что-то об исчезновении короля Сельвана… ведь не случайно допрашивали именно дингорских шпионов. Искал ли Верс способ вернуться домой? Не верю, что он не пытался избавиться от королевской печати. Или пытался… и потому его заклеймили дважды?

Ну вот! Как ни старайся: все равно начинаю переживать. При том, что Версу это совершенно не нужно.

Мы снова шли по коридорам дворца, мне они казались совершенно одинаковыми. Ни за что бы не нашла гостевую комнату, в которой пришла в себя. А Верс прекрасно находил дорогу.

— Плантаго! — послышался оклик, когда мы поднимались по широкой мраморной лестнице. Нас нагонял маркиз Ривен. Он был одет богаче, чем в Мальворе, но выглядел все так же строго и грозно. Верс остановился, дожидаясь, пока советник поравняется с нами.

— Что сказал Эльс? — спросил он. Ривен нахмурился, явно недовольный тем, что вопросы задают ему.

— Ничего особенного. Этот дурак вряд ли мог организовать покушение на короля. Да и на меня — тоже.

— На вас и покушаться-то смысла нет, того и гляди, сами отдадите душу богам от старости, — хмыкнул Верс. Он обращался к советнику на "вы", хотя уважения в его словах не было ни на медячок. Должно быть, соблюдал придворный этикет. Страха перед советником в нем не ощущалось.

Советник поморщился, но предпочел не отвечать на глупую выходку.

— В любом случае, "пугало" ставили не на короля, — заметил он. — Все были уверены, что он остался с основным отрядом. Кайлен говорил, когда личина спала, удивились все, никто даже не заподозрил подмену… Равно как все удивились появлению принца, ведь все думали, будто я его увез.

— Очень умно: раскрыть свой способ выбираться из дворца, — хмыкнул Верс. — Теперь Кайлену придется быть поосторожней. Альвет как всегда сначала делает, потом думает. Вы с Лаверном его избаловали.

— Не забывайся, — одернул Ривен. — Быть может, король и позволил тебе говорить все, что ты думаешь, в его присутствии. Но я этого не потерплю. Достаточно того, что мне приходится выслушивать твои бредовые идеи.

— Если господину советнику кажется, что я зря пекусь о безопасности его повелителя…

— Он и твой повелитель тоже. А мои сомнения не на пустом месте возникли! — советник недовольно взглянул в мою сторону. Надо же, а мне казалось, он вовсе не заметил моего присутствия. Я опустила голову, чтобы, чего доброго, не навлечь его гнев на себя. Пусть разбирается с Версом!

— Мне не нравится, что ты чувствуешь себя здесь слишком свободно, — добавил Ривен. — Помни, что я слежу за каждым твоим шагом. Одна ошибка, Плантаго! Едва мне только покажется, что ты злоумышляешь против Альвета — можешь прощаться с жизнью… А теперь поспешите, король ждет.

— Вы пришли! — воскликнул Альвет, но, заметив неодобрительный взгляд Ривена, замер и почти моментально переменился, превратившись в холодного и высокомерного правителя.

Мы оказались еще в одном кабинете — тоже светлом, но куда более строгом, чем у королевы. Никаких роскошных излишеств. Стол темного дерева, несколько стульев с мягкими сидениями, резной секретер в углу. Король сидел за столом, но при нашем появлении встал.

Рядом с ним к моему удивлению обнаружился молодой человек с лицом, уж очень похожим на личину короля, под которой он предстал перед нами в Мальворе. Выходит, это — лицо существующего человека… того самого Кайлена, который остался с основным отрядом. А поскольку все были уверены, что это Альвт, значит, они буквально поменялись лицами. Не слышала о таком, но магия весьма искусная. Ведь в Мальворе я до последнего не понимала, что Альвет прячет лицо… хотя должна была заметить.

Чуть поодаль стоял Лаверн, улыбнувшийся мне, когда мы встретились взглядами. И я вдруг поняла, что у него имеются определенные сходства с Кайленом… достаточные, чтобы заподозрить в них родственников. В Мальворе я не обратила на это внимание. Возможно, от усталости и страха. А еще — из-за плохого освещения. В отличие от Лаверна, облаченного в форму королевской стражи, Кайлен был одет богато, уж он точно относился к аристократам.

Больше в зале никого не было. Советник прошел к столу, Верс остановился в нескольких шагах от входной двери. Альвет сам приблизился к нам.

— Я рад, что тебе уже лучше, Регина, — произнес он. — Мне жаль, что тебе пришлось потратить столько сил на лечение Верса.

Я покачала головой.

— Я сделала, что смогла, Ваше Величество.

Альвет серьезно кивнул.

— Вижу, Верс не ошибся в выборе. У него удивительное чутье.

Я едва удержалась от того, чтобы не покоситься на Плантаго. И так ясно, что он стоит с независимым видом. По крайней мере, я не почувствовала волны злости, значит, слова короля он воспринял со смирением.

Чутье, значит. Я вспомнила, как Верс угрожал, что мне от него не сбежать, потому что он меня все равно найдет.

— Что же, — заключил король. — В таком случае, ты достойна того, чтобы допустить тебя в наш круг заговорщиков.

Я недоуменно смотрела на улыбающегося Альвета, не понимая, шутит он или говорит серьезно.

— Для начала познакомлю тебя с остальными. Все эти люди знают о предстоящем деле, и к любому из них ты можешь обратиться в случае необходимости.

— Такого не будет, — проворчал Верс. Может быть, со стороны могло показаться, что он обещает королю: мог, не возникнет ситуации, когда у меня возникнет нужда обращаться за помощью к кому-то из присутствующих. Но я услышала явный запрет, хотя тень угрозы была призрачной.

— Маркиз Ривен тебе известен, — сказал между тем Альвет. — А это — граф Кайлен Бран, мой личный телохранитель. И начальник королевской стражи — Лаверн Бран.

Ни упоминания "граф", ни пояснений Альвет не сделал. Лаверн и Кайлен совершенно спокойно отнеслись к такому представлению. У меня оставалось единственное предположение: что Лаверн — незаконнорожденный сын графа Брана и потому не унаследовал титула, хотя его признали и позволили носить родовое имя.

— Кайлен, ты еще не видел Регину… — добавил король.

— Почему же, я заглядывал в гостевые комнаты, — отозвался граф. Ну вот, пока я была в беспамятстве, ко мне половина дворца приходила, что ли? Я понимаю, личная охрана правителя должна была убедиться в его безопасности. Шутка ли: во дворце появилась приговоренная преступница, магичка. И все же — неприятно было слышать, с какой легкостью Кайлен объявил о не самом приличном поведении.

— Садитесь, разговор будет долгим, — предложил Альвет. Я выбрала себе один из свободных стульев. Услышала шаги, рядом остановился Верс.

Альвет остановился у стола.

— Видишь ли, Регина, я в затруднении. Беспокоюсь о своем племяннике. Ему всего одиннадцать, он давно не был в Рольвене. И у него выдались тяжелые времена.

Советник кашлянул.

— По сути, никакой он не племянник, — заметил Кайлен с улыбкой.

— Не начинайте, — поморщился Альвет. — Я уже сказал, что не хочу этого слышать… Тиль — родственник королевы Арлиры.

Ах да, у Альвета и Сельвана были разные матери. Арлира — мать Сельвана, умерла молодой, а второй женой короля стала мать Альвета — нынешняя вдовствующая королева. Насколько я знаю, мать Сельвана была из Линеза, это скрепляло союз наших стран. Хотя союз был непрочный — слишком много противоречий, да еще спорная провинция Вильрен…

— Я не оставлю без помощи родню своего брата, — отрезал Альвет.

— Позиция короля Вигнара слишком слаба, — поморщившись, заметил Ривен. — Если его свергнут, от нас потребуют выдать его сына. Если принц умрет в Рольвене — нас обвинят в помощи заговорщикам. Альвет, мудрее было дать линезцам разобраться со своими делами.

— Но Сельван поддерживал Вигнара, — возразил Альвет. — Я знаю мальчика. Я не брошу его!

Верс тихо хмыкнул.

— Принц уже здесь, поздно обсуждать целесообразность поддержки Вигнара, — заметил он. И этим неожиданно положил конец спору, хотя Ривен недовольно поморщился, а Кайлен покачал головой.

— Простите, Ваше Величество, — осторожно проговорила я. — Не понимаю, какая роль отведена мне. Я не боевой маг и не смогу обеспечить защиту принцу…

— А, не беспокойся. Это дело Лаверна, — как-то рассеяно отозвался Альвет. — Да и что ему может грозить в Рольвене. Король Вигнар просил для сына защиты как раз потому, что на родине Тилю было опасно оставаться.

У меня в голове пронеслась мысль, что, видимо, нет страны, где правитель чувствовал бы себя в безопасности. Король Альвет и сам был в опасности. По крайней мере, вдовствующая королева была в этом уверена. Она назвала линезского принца "щенком"… явно не одобряла действий сына.

— Тогда я тем более…

— У мальчика редкий магический дар. Мне бы хотелось, чтобы рядом с ним находится кто-то, способный помочь его контролировать. У Тиля с этим… определенные проблемы.

— И лучше меня никого нет? — удивилась я.

— Насколько мне известно, ваши способности в некотором роде совпадают. По крайней мере, ты сможешь вовремя успокоить мальчика, чтобы он не натворил бед. К тому же, Верс за тебя поручился.

Я в сомнении взглянула на Плантаго. Его взгляд был насмешливым. Если бы уже не встретились с королевой, я бы подумала, что это какой-то обман. Не стал бы Верс за меня ручаться. Но ведь я нужна ему во дворце, поближе к Альвету.

— Я знаю все о твоих способностях, — добавил вдруг король, глядя прямо на меня. Я в этом не сомневалась, но все равно почувствовала, как по коже бегут мурашки. Советник Ривен неодобрительно нахмурился — судя по всему, тоже знал. А вот Лаверн и Кайлен, похоже, не посвящены. Верс молчал.

— Если ты справишься, — завершил король, спокойно глядя на меня, — я пересмотрю указ о запрете на магию времени.

Я так и не поняла: поверила его словам или нет.

Принц Тиль был худощавым рыжеволосым мальчиком с серьезным взглядом, который не ожидаешь обнаружить у ребенка. Его охраняли: у дверей комнаты стояли сразу трое стражников, придирчиво оглядевших нас с Версом.

Принц Тиль был одет в бархатный черный колет, обшитый золотистым галуном, белую рубаху с высоким пышным воротником, который мальчику явно мешал и короткие штаны-кюлоты, тоже из черного бархата. На ногах у мальчика были сапоги, украшенные золотыми пряжками. К поясу был пристегнут кинжал в кожаных ножнах, украшенных традиционным линезским узором — переплетенными спиралями. Должно быть, оружие передал принцу отец — как напутствие быть сильным. Вряд ли кинжал мог стать для мальчика серьезной защитой от убийц, которые окажутся столь искусны, чтобы пробраться в королевский дворец.

В просторной комнате, обставленной слишком строго для малолетнего гостя, было достаточно свободного места. В углу стоял письменный стол с секретом, рядом — небольшая резная тумбочка. В центре комнаты — большой диван, на котором уместились сразу три придворные дамы в роскошных платьях. Эти платья с корсажами ни в какое сравнение не шли с моим, слишком простым.

Служанка расставляла на низеньком столике перед диваном вазочки со сладостями. Дамы держали в руках блюдца и фарфоровые чашечки. Принц стоял чуть поодаль и наблюдал за чаепитием чуть настороженно, но все же без недовольства.

Заметив нас, одна из дам — в платье винного цвета с черными рюшами (рюшей на мой взгляд был очевидный переизбыток) передала свою чашку замершей служанке. Та молча приняла посуду и нашла для нее место на столике.

— Ах, ваше высочество, смотрите, к вам пришли новые гости! — проворковала дама, глядя на принца. — Я ведь говорила, что вам не придется скучать.

Тиль посмотрел на нас без всякой радости, гости его, должно быть, изрядно утомили. Другая дама, сидевшая с краю, чуть наклонилась в сторону, придерживаясь за подлоктоник.

— Известно ли вам, кто это? — спросила она таинственно. — Очень сильный маг, Верс Плантаго. Говорят, он совершенно никого не боится и может убить человека голыми руками.

Взгляд мальчика стал пристальным.

— Вам нечего бояться, принц, — вступила в разговор третья дама. — Ведь господин Верс предан нашему королю.

Что-то мне не показалось, что она очень уж хотела успокоить Тиля.

Верс хранил тяжелое молчание, пока дамы с щебетом собирались, одарив напоследок принца ворохом пожеланий и улыбок. Когда, наконец, они ушли, в комнате воцарилась удивительная тишина. По-моему, за все время принц Тиль не сдвинулся с места. Хотя он все же вежливо поблагодарил гостий за визит и развлечение… Фраза звучала для него слишком чопорно, отчего особенно бросалась в глаза надменность мальчика. В прочем, когда дамы ушли, принц перевел дух. По крайней мере, мне так показалось.

— Вы маг, господин Плантаго? — поинтересовался он светским тоном.

— Да, ваше высочество, — подтвердил Верс.

— Мне кажется знакомым ваше лицо. Бывали ли вы при дворе моего отца?

— Даже если так, мы с вами вряд ли могли встречаться, — уклончиво ответил Плантаго.

Принц задумался и ничего на это не сказал.

— Вас тоже прислал дядя Альвет, чтобы мне не было скучно? — спросил он, наконец. — А сам он не собирался прийти?

— Простите, ваше высочество, король отсутствовал слишком долго, он до сих пор разбирается с накопившимися делами. Но очень сожалеет, что не мог к вам заглянуть, — учтиво произнес Верс. — Вы, должно быть, устали, — добавил он, даже не попытавшись завуалировать намек на то, что общество придворных дам было утомительным для принца. — Хотите чаю? В конце концов, его принесли для вас.

Тиль напряженным взглядом окинул вазочки со сладостями, расставленные на столике. Орехи в меду, печенье, присыпанное сахаром, нежнейшие шапочки-безе… До меня не сразу дошел смысл взгляда: принц опасался, что его намерены отравить. Три дня под защитой "дяди Альвета" не вселили в него уверенность в собственной безопасности.

— Вы не против, если мы присоединимся к трапезе? — спросил вдруг Плантаго. — Регина только сегодня пришла в себя после нескольких дней беспамятства. На нее напал огненный змей… Ну, то есть это был не совсем огненный змей. Но мы это не сразу поняли.

Он говорил так небрежно, но так убедительно, что даже я задумалась: а действительно ли Верс распознал "пугало" до нападения…

Тиль медленно кивнул.

— Тебе было страшно? — спросил он меня.

— Я мало что успела понять, ваше высочество, — ответила я.

— Это случилось как раз в тот день, когда вы прибыли в королевскую столицу Рольвена. Вы ведь помните, как его величество покинул вас? — обронил Верс.

— Да… Были слухи об огненном змее. Но вас не было с нами!

— Мы повстречались уже в деревне, где, по слухам, обитало чудовище… Хотите услышать всю историю?

Тиль хотел, глаза его заинтересованно блестели. Он подошел ближе к нам, уселся на софу и величественным жестом позволил мне сесть рядом. Я представила, что третьим к нам присоединится и Верс, но он остался стоять рядом со столиком, как будто увлекся рассказом. Он выразительно на меня взглянул. Я же провела рукой над сладостями. Я могла представить, о чем думал принц: придворные дамы пили чай, но ни одна из них не притронулась ни к засахаренным фруктам, ни к присыпанному орехами печенью, ни к нежнейшим шапочкам безе. Дотянувшись до чайничка, я обнаружила вполне предсказуемое отсутствие воды. Верс кивнул служанке и та, споро собрав грязную посуду, ушла. Пока она отсутствовала, Верс как раз успел рассказать, как было дело с огненным змеем. Точнее, он поведал на удивление увлекательную байку, опустив некоторые детали и местами приукрасив события. Даже я увлеклась, хоть и знала, как на самом деле все было.

— Дяде Альвету тоже угрожают заговорщики, — сделала совершенно неожиданные для меня выводы Тиль. — Зачем же тогда отец просил его о помощи?

— У любого правителя найдутся и сторонники, и противники, — серьезно ответил Верс. — Не важно, как хороша его политика, власть привлекает сама по себе. Другое дело, что в Рольвене нет людей, злоумышляющих против вашего отца. Поэтому он и счет, что вам здесь будет безопасней.

Вернулась служанка со свежим чаем и чистыми чашками. Тиль задумчиво наблюдал за тем, как она разливает напиток.

— Можешь идти, — отпустил ее Плантаго. — Мы позаботимся о его высочестве.

Служанка на мгновение замешкалась, потом с поклоном ушла. Как мне показалось, она это сделала с облегчением. В прочем, не уверена: я отвлеклась, заметив, как Верс непринужденно меняет местами чашки на столике. Он взял себе ту, что стояла ближе к Тилю и, не дожидаясь разрешения, отпил чай первым. Не знаю, заметил ли действия Плантаго принц, но во взгляде его проглядывала тщательно запрятанная настороженность. Он быстро справился с собой и принял безразличный вид, но к еде приступил только когда мы с Версом съели по печенью.

— Теперь тебе лучше, Регина? — спросил он у меня. Я почувствовала, что краснею: за последнее время уже вторая королевская особа справляется о моем самочувствии. Должно быть лестно, а мне не по себе. Тиль умудрился одновременно выглядеть и слегка смущенным, и очень важным. Придворные дамы, представляя Верса, не упомянули, что у него есть какой-либо титул. В присутствии линезского принца он держался так же уверенно, как и в обществе короля Альвета. При этом, в отличие от покинувших нас придворных дам, не демонстрировал ни наглости, ни пренебрежения. Я остро осознала, что Верс, как истинный шпион, прекрасно способен держать себя в руках.

Вот только в моем присутствии его выдержка куда-то терялась. Или Плантаго просто не считал необходимым тратить на меня свои силы…

— Вы правда убийца, господин Плантаго? — поинтересовался Тиль светским тоном. Я с трудом сдержала улыбку. Принц тоже неплохо справлялся с собой. Но отчего-то остро чувствовалось, что он прилагает усилие для сохранения спокойствия и — видимо, в силу сохранившейся еще детской непосредственности — заходил слишком далеко в откровенности суждений.

— Любого боевого мага можно причислить к убийцам, ваше высочество, — заметил Верс спокойно. — Я здесь, чтобы убедиться в вашей безопасности. Как человек, привыкший убивать, я могу предугадать, откуда ждать угрозу.

Тиль поджал губу. Верс добавил:

— Это всего лишь угол зрения. Вот лекари все знают о ядах. Без этого они не смогут спасать людей: чтобы сохранять жизнь, сперва нужно хорошо понять смерть и причины ее наступления.

Тиль снова задумался.

— Мы можем спросить у Регины, — предложил Плантаго. — Она, в отличие от меня, целитель.

— Это правда? — обратился ко мне принц.

— Не самый сильный, — призналась я. — Однако могу сказать, что в питье и сладостях нет отравы, ваше высочество.

Тиль побледнел, но все же постарался сделать вид, что не беспокоился об этом. У него не было оснований доверять нашим словам. Но ни Верс, ни я не настаивали, лишь продолжали пить чай. Я размышляла о том, как Тиль питался все эти дни, пока находился в королевском дворце.

Какое-то время мы просто пили чай. Глядя на то, как принц с внезапно проснувшимся аппетитом уплетает сладости, я подумала, что ему сейчас больше нужна была бы сытная пища. Но начало уже само по себе было неплохое.

Внезапно откуда-то с улицы донесся шум, отголоски женских криков, брань… Тиль встрепенулся, отставил свою чашку на столик. Верс поднялся и подошел к окну. Тиль остался сидеть, глядя в сторону. Его поведение было настолько странным, что я тоже пошла посмотреть, что происходит.

Никогда не видела придворных дам, таскающих друг друга за волосы в королевском парке у всех на виду. Вообще, не видела придворных дам в подобном настроении, хотя подозревала, что они и не на такое способны. Все мы люди… смущало одно: и эту красавицу в платье винного цвета, и ее противницу я видела совсем недавно — в покоях принца Тиля. Долетавшая до нас брань была достойна матросов на пристани, а вовсе не утонченных аристократических особ… Повезло обеим, что парики вышли из моды! Или не повезло: это как посмотреть. Остальная стайка придворных дам не думала разнимать недавних подруг, напротив — подзуживала драку. Та, что в винном, наконец, повалила противницу на землю и, не отпуская ее волос, принялась возить вправо и влево. Проигравшая визжала уже едва ли не на одной ноте и хватала ее за руки.

К дамам попытался подступиться лакей, но его грубо оттолкнули остальные девушки, да с такой силой, что крепкий на вид мужчина уселся на дорожку и едва уклонился от чьей-то изящной ножки, высунувшейся из-под пышной юбки с очевидным намерением ударить побольнее.

Наконец, подоспела стража, девиц растащили, но крики и визг продолжались. По-моему, та, что в винном, была совершенно не в себе от злости. Ее противница рыдала, повиснув на руках стражника. От ее прически ничего не осталось, не удивлюсь тому, что она вовсе лишилась части шевелюры. Обеих дам увели, остальные потянулись следом. Только на лакея не обратили особого внимания: он быстренько поднялся и пошел в другую сторону.

Верс задумчиво посмотрел на Тиля.

— Ваше высочество, маркиза Эвлин вас чем-то разозлила? — поинтересовался он. Тиль медленно покачал головой. Не знаю, которая из двух девиц была госпожой Эвлин, но меня, помнится, раздосадовала вся компания. А что должен был испытывать ребенок, вынужденный терпеть их присутствие куда дольше, чем я…

— Мы очень мило беседовали, — сказал Тиль и снова перестал походить на ребенка. — Я пожелал узнать, кто из моих гостий владеет магическим даром. И она сказала, что в Рольвене не принято хвастаться способностями. По крайней мере, не всякая магия у вас дозволена. Раньше… я встречался с дядей Сельваном и он рассказывал совсем другое. Как сказала маркиза, в вашей стране любят только стихийных магов. А прочих преследуют, потому что они опасны для престола. Это правда?

Верс покосился на меня.

— Не совсем, ваше высочество. У маркизы, должно быть, не хватило времени, чтобы объяснить подробней. Запреты действительно есть. Существует указ, согласно которому нельзя применять магию времени и магию замены жизненного пути…

— А что это? — спросил Тиль.

— Спросите у Регины, она знает лучше. У нее как раз нестихийная магия и время ей подвластно.

Принц посмотрел на меня вопросительно. Я кивнула.

— Никогда не видел магов времени. Что ты можешь? — с вежливым интересом спросил он. — Это опасно?

— Любая магия может быть опасной, — проговорила я. Верс усмехнулся, и Тиль истолковал это по-своему.

— Да, целитель знает смерть так же хорошо, как и жизнь. Это я понял.

Не знаю, что почувствовал Верс, услышав такое истолкование собственных слов, но маг предпочел промолчать. А Тиль смотрел почти требовательно, и мне пришлось пуститься в объяснения, хотя тема разговора мне не слишком понравилась.

— Должно быть, вам известно, что есть несколько типов магии. Самая распространенная — когда маг черпает силы из природных стихий, подчиняя себе одну из них. В Рольвене больше магов воды и воздуха. Куда меньше магов земли, и почти совсем нет огненных магов.

— Я знаю легенду, — кивнул Тиль. — Зато у нас есть маги огня. Даже моя няня умела жонглировать огненными шарами. Это красиво… хотя и опасно, поэтому мой отец говорил, что если бы я подчинял огненную стихию, он никогда не позволил бы показывать мне такие фокусы. Иначе я бы спалил дворец.

Эту историю он выложил нам с той же серьезностью, с какой прежде пересказывал слова маркизы Эвлин.

— Другие маги способны воздействовать на пространство, — продолжила я. — Это очень редкий дар, но я знала одного человека, который способен был открыть любую дверь, и она бы вела туда, куда он хотел. И есть еще третий тип магии — черпающий жизненные силы и на них же воздействующий. Это целительство, проклятийная магия, магия времени и магия подчинения.

Тиль внимательно посмотрел на меня.

— Вся эта магия в Рольвене под запретом?

— Нет, что вы. Целителей, например, очень ценят, — заверила я.

Принц задумался и все же признался:

— Я иногда… рядом со мной люди начинают злиться. Если они перед этим разозлили меня.

Собственно, что-то такое я и подозревала. Должно быть, Верс тоже, отсюда и вопрос про поведение маркизы.

— Я не всегда успеваю… остановить это, — добавил Тиль и слегка покраснел.

— А Регина может заставлять людей улыбаться без причины, — заявил вдруг Верс.

— В некотором роде эту способность можно назвать магией радости, — пояснила я поспешно. Мало ли, что еще взбредет Плантаго в голову.

— Это куда полезней, — подумав, признал Тиль. — Эта способность тоже относится к магии подчинения?

— Скорее, разновидность целительской. Я не могу заставить человека меня слушаться, — заметила я и услышала очередной смешок Верса. — Но с человеком, который чувствует себя хорошо, обычно легче договориться.

Тиль улыбнулся.

— Да, наверное. А я вот могу немного управлять людьми, которых разозлил, — сказал он.

— Когда человек злится, он не в полной мере владеет собой, — заметил Верс. — Случалось ли вам жалеть о том, что вы сделали в гневе, ваше высочество? Вы говорили или делали что-то, чего не стали бы делать, если бы не злились и имели возможность обдумать последствия.

Тиль спокойно кивнул.

— Наверное, каждый человек такое испытывал.

— Не каждый человек придает этому значение, — пожал плечами Плантаго. Не о себе ли он говорит? И кому предназначаются эти слова: принцу или все же мне?

— А почему магия времени тоже относится к этой группе? — спросил Тиль и я вздохнула. В глубине души надеялась, что его интерес быстро угаснет. Верс бросил на меня насмешливый взгляд: будто понял мою досаду.

— Сначала я расскажу о магии замены жизненного пути, — сказала я. — В некотором роде это проявление целительской магии.

Верс хмыкнул, но я сделала вид, что не услышала, и продолжила:

— Маг, владеющий этим даром, способен передать жизненные силы одного человека другому и тем спасти умирающего. Обычно подобное неподвластно магам, даже самым сильным целителям. Но некоторые пытались… остались легенды, не самые приятные. Магия замены работает при соблюдении нескольких условий.

Жизнь должна быть отдана добровольно. Человек, отдающий жизнь, должен искренне желать того, что произойдет. Иначе высок риск того, что ничего не выйдет. Поэтому наибольшая вероятность успеха возникает в том случае, если речь идет о близких родственниках. Жизненные нити уже переплетены… Еще для обряда нужна кровь отдающего жизнь и желание мага, выраженное вслух. Наконец, надежней всего эта магия работает, если заменять одну жизнь на другую, без остатка. Достаточно опытный маг может… черпать жизнь частями. Но это будет означать, что жизнь отдающего сокращается… и никто не может предугадать, насколько ее хватит и когда умрет тот человек, который жертвует собой…

Перед глазами встал образ вдовствующей королевы. Я осеклась. Не та история, которую стоило бы рассказать ребенку. Тиль слушал внимательно, не перебивал и не спешил выказывать страх или брезгливость.

— Целители могут делиться собственными силами, — медленно проговорил он. Я кивнула.

— Да, поэтому для них особенно высока опасность магического истощения. Но есть случаи, когда они бессильны. А замена жизненного пути подействует независимо от того, в каком состоянии человек, которого хотят спасти. Понимаете, ваше высочество?

Принц кивнул, хотя мне показалось, достаточно неуверенно.

— А магия времени? — спросил он, наконец.

Я вздохнула.

— Она очень близка, потому что тоже меняет жизненный путь человека… Точнее, люди считают, что при помощи магии они могут себя спасти и при этом никто не умрет.

— Люди ошибаются?

— Скорее, не учитывают существенных условий проявления магии времени. Она помогает отвести время назад и тем самым попытаться избежать беды, которая случилась в будущем.

— То есть… если на королевский замок напали и случился переворот… эта магия позволит вернуться назад и предупредить об опасности? — тихо поинтересовался Тиль. Глаза его загорелись.

Я печально улыбнулась.

— Именно так обычно считают люди. Предотвратить смерть, избежать разорения, не повстречаться с разбойниками… да что угодно. Но возвращенное время не сохраняет воспоминаний о случившемся ни у кого, кроме самого мага, способного управлять временем. Для остальных — события будущего окажутся недоступными. И тогда… представьте себе, что я прихожу ко двору вашего отца и говорю, что через год случится нападение на замок и указываю на заговорщиков, среди которых могут быть друзья… даже родственники. Даже если ваш отец знает, что я — маг времени, как он может мне доверять? Что, если я действую в чужих интересах и умышленно указываю ему на тех, от кого настоящие заговорщики хотят избавиться?

— Но ты можешь доказать… — возразил Тиль, — Если придумать какую-то уловку. Сказать, например, только то, что может сообщить тебе мой отец.

— Да, можно попытаться. Но вся беда в том, что временем, на самом деле, невозможно управлять, оно слишком своевольно. В большинстве случаев, оно просто не позволяет ничего изменить и все равно случается то, что должно. Но даже если… Представьте, что ваш отец казнил заговорщиков. Но я могла не узнать всех и кто-то остался. Разозлившись, он организует другой заговор, о котором я не имею понятия. И последствия могут быть гораздо хуже… А вернуть время назад для того же самого человека я уже не смогу. Магия работает только один раз. Если же использовать магию времени на другом человеке — родственнике или друге, возникает возможность влиять именно на его судьбу, а для остальных почти ничего не удастся изменить. Пытайся — не пытайся… А на себя эту магию обратить невозможно. По крайней мере, у меня не получается.

Тиль задумался и на какое-то время повисла тишина. Я ощущала на себе тяжелый взгляд Верса, но старалась не подать вида… не знаю, почему я не решалась посмотреть на него в ответ. Мне вдруг подумалось, что рассуждать о запретной магии я решилась не столько для принца, сколько для самого Верса. Что я хотела ему доказать? Не представляю…

— Выходит, твоя магия запрещена, Регина? — внезапно спросил Тиль. Нужно было что-то придумать, но я лишь кивнула.

— Маркиза Эрвель говорила, что любого мага, владеющего запретной магией, ждет смерть. Почему же ты здесь?

— Потому что… — я задумалась, не зная, что сказать. Но тут вмешался Плантаго.

— Потому что я ее поймал, — сообщил он. — А король Альвет дал Регине шанс доказать, что ее магия может быть полезной.

Тиль поежился.

— А почему ты не сбежала? — спросил он меня. — Ведь ты могла вернуться в то время, когда тебя еще не поймали?

Я снова почувствовала тяжелый взгляд, который буквально придавил меня к софе.

Я могла. Днем, когда Верс спал в карете, я могла получить его кровь. Или обратить магию на саму себя. Хотя бы попытаться… но было не меньше двух причин. Из них я решилась озвучить лишь одну:

— Видите ли, ваше высочество, когда мы с господином Плантаго повстречались, он… спас жизнь одному человеку. Если бы мы не повстречались… этот человек неминуемо умер бы.

Принц задумчиво кивнул. А я все же рискнула поднять взгляд на Верса… он уже не смотрел на меня. Лицо его казалось мрачным и я даже представить не могла, о чем Плантаго думает в это самое мгновение.

Мы пробыли у Тиля несколько часов, пока принц не начал клевать носом. Бедняга так устал, что так и уснул сидя между нами с Версом. Его голова склонилась набок, мальчик прислонился к плечу мага. Мы встали, и Плантаго очень бережно уложил Тиля на софе и накрыл пледом, который мы нашли в кресле в дальнем углу. Принц что-то пробормотал во сне, но даже не проснулся. Я заподозрила, что Верс мог применить к нему какой-нибудь магический прием и это было к лучшему. Тилю необходим был отдых.

Мы вышли из покоев. Стража по-прежнему стояла у дверей. Теперь ее присутствие казалось мне зловещим признаком…

На этот идти пришлось не слишком далеко. Верс вдруг остановился и открыл передо мной одну из дверей. Я с удивлением узнала гостевую комнату, в которой пришла в себя. Выходит, она располагалась недалеко от покоев принца Тиля. Его поселили в достаточно удаленной части королевского дворца. Это можно было бы принять за заботу о спокойствии высокородного гостя и его безопасности.

— Будешь жить здесь, — подтвердил мои догадки Верс. — Вещами тебя обеспечат.

— Вот так просто? — спросила я, заходя внутрь.

— На тебе моя метка, — напомнил Плантаго с гнусной ухмылкой. — Я буду знать о любом твоем шаге. Сбежать тебе не удастся, я уже говорил. Для других ты можешь сочинять какие угодно сказки…

— Сказки?!

Плантаго шагнул в комнату следом за мной, плотно прикрыл за собой дверь. Потом он посмотрел прямо на меня, и в глазах его я заметила знакомый безумный огонь. Невольно отступила, точнее, попыталась, он успел схватить меня за плечи и встряхнул.

— Я позволил тебе морочить голову мальчишке, но со мной-то какой смысл играть?! Я знаю твое истинное лицо! Заботливая, добрая Регина, спасает детишек, дарит людям радость…

Я не выдержала и вскрикнула — так сильно он сжал пальцы на моих плечах. Дернулась, Верс, к моему удивлению, отпустил. Я сделала быстрый шаг назад.

— Тиль в чужом государстве, а к нему подсылают придворных дам, которые еще и желая вырваться, и запугивают…

— Вот и развлекай его! Только не вздумай настраивать против Альвета! Не забывай, какова твоя главная задача.

Выходит, повеление вдовствующей королевы он ставил выше воли короля. Этого я не понимала, но заподозрила, что Плантаго все же в глубине души ненавидит Альвета, который подчинил его при помощи магической печати.

— Не лезь не в свое дело! — добавил Верс, расценив мое молчание по-своему. — У Альвета и без тебя полно забот. Не приближайся к нему! Если я узнаю, что ты суешь свой нос, куда не просят, ты сильно об этом пожалеешь. Ты все поняла?!

— Поняла, — процедила я, потому что видела: пока Верс в таком состоянии, с ним разговаривать бесполезно.

Плантаго вдруг ухмыльнулся и сделал шаг ко мне, снова взял за плечи, но на этот раз — без грубости. Вот только стало лишь хуже. Глядя мне в глаза, Верс провел ладонью по ткани платья, пальцы его переместились сначала на оголенную кожу шеи, потом — спустились к лифу платья, настойчиво забираясь под преграду.

— Ну? — поинтересовался он. — Что будешь делать теперь, Регина? Я не поверил, придется придумать что-то новенькое. Давай. Улыбнись мне, скажи, что тебе страшно оставаться одной в этом большом дворце, где каждый ведет свою игру…

Я отшатнулась, прижав руки к груди. Мне показалось: Верс ухватит за лиф платья, попытается порвать одежду… Но маг лишь с ухмылкой наблюдал за мной, рука его так и зависла в воздухе, пальцы будто все еще сминали ткань.

— Хватит! — выдохнула я, осознавая, что вряд ли кто-то прибежит на помощь к осужденной ведьме, даже если я подниму крик.

— Что, не попытаешься применить против меня магию? — заинтересованно спросил Верс, все еще чего-то ожидая. — Бесполезно, конечно, сейчас я не так слаб. Но ты могла бы попробовать, ты ведь всегда была смелой…

— Я не знаю, за кого ты меня принимаешь, — проговорила я. — Не знаю!

Верс сжал кулаки.

— С какой стати я должен верить? В прочем… твое дело. Только учти, что никакая магия времени тебе не поможет! Моя метка никуда не исчезнет. Попробуй проверить — и я тебе обещаю, что ночь в тюрьме Тальмера покажется тебе приятным воспоминанием. В отличие от тебя, я держу свои обещания.

Он развернулся и ушел, хлопнув дверью. Я несколько мгновений тупо пялилась в пространство. Потом метнулась к двери и заперла ее на замок.

Я совершенно не понимала, чего Верс от меня добивается, а он так и не пожелал объяснить. Но больше меня беспокоило другое. Плантаго был прав: почему, даже поняв его намерения, я медлила с применением магии? Да, он сильнее. Но все же: неужели я испугалась настолько, что готова была принять то, что могло случиться, без сопротивления?