Укус змейки

3

Никогда почти не болея, нежданно-негаданно Мэри подхватила грипп и вот уже неделю не выходила из дому. И хотя температура упала, общая слабость и апатия остались.

Накинув старенький халат и сунув ноги в тапочки, она подошла к зеркалу и с отвращением глянула на свое осунувшееся лицо. Потом спустилась в кухню и заварила себе чай, собираясь вернуться с чашкой в спальню. Все ее, бедную, бросили.

Непонятно, куда запропастилась ее матушка, которой уже давно полагалось вернуться. Поднимаясь в спальню, она неожиданно услышала в гостиной мамин голос и решительно направилась вниз.

— Я и не знала, что ты уже… Не закончив фразу, Мэри замерла на пороге с открытым ртом.

— Милочка моя, так ты не спишь? Боже, ну и кошмарный же у тебя вид! Правда, Джеф?

— Чистая правда, — согласился гость, не находя нужным смягчать неприятную истину. Под глазами больной пролегли темные тени, щеки ввалились, и на бледном лице четко очерченные скулы выделялись еще резче.

У Мейсона болезненно сжалось сердце. Он знал, что, явившись в этот дом, сам ищет неизвестно чего на свою голову, однако отказаться от приглашения не смог.

— Противная машина опять заглохла по дороге, и Джеф любезно подвез меня. Ну иди сюда и поздоровайся с гостем.

— Не могу, — проворчала Мэри. Она не желала представать перед этим человеком в неприглядном виде. Ей хотелось появиться перед ним в очередной раз ослепительной красавицей, холодной и уверенной в себе. Только так можно было бы вернуть себе самоуважение, продемонстрировав, что он ровным счетом ничего для нее не значит. Воображение уже создало несколько сценариев, и все они заканчивались одним и тем же: непокорный падал к ее ногам. Однако оказавшись с ним лицом к лицу, она запоздало поняла: Мейсон не из тех, кто сдается без боя.

— Незачем гостю заражаться моим вирусом.

Вообще-то к этому типу с загоревшей, но холодной физиономией не должно быть никакого сочувствия, мстительно подумала она. Разбил мне жизнь, а сам радуется.

— Чепуха! Ты уже не заразная, так что нечего опасаться. Я как раз показывала Джефу…

При виде раскрытого фотоальбома на коленях у матери, Мэри метнулась к ней, расплескивая чай.

— Нет! — воскликнула она, не задумываясь о том, как нелепо выглядит ее поведение. — Неужели ты считаешь, что мистеру Мейсону интересны семейные архивы? — Сердце Мэри сжалось при мысли о том, что Джеф увидит старые фотографии балетных партий, сделанные до того, как травма колена коренным образом изменила ее жизнь. — Зачем утомлять гостя? — Она метнула в сторону визитера испепеляющий взгляд, а мать с невинным видом заметила:

— Джеф понятия не имел о твоем триумфе на сцене.

— А откуда бы ему знать? — Дрожащей рукой Мэри поставила чашку на стол. Она злилась сама на себя за то, что в обществе какого-то докторишки превращается в глупую, вздорную, истеричную девицу. Возмутительно, но этот тип оказывает прескверное воздействие на мать, на сестер… и даже на нее.

— А, ты заварила чай. Вот и славно! Вы ведь выпьете чашечку, Джеф? — Не дожидаясь ответа, миссис Грант скрылась в кухне.

Репетируя в уме очередную встречу, Мэри рассчитывала выглядеть воплощением холодного безразличия. Но Мейсон застал ее врасплох — тщательно продуманный план потерпел полное фиаско, а заученные фразы напрочь вылетели из памяти.

Что за кошмарный у нее вид! А этот негодяй сидит себе и невозмутимо рассматривает ее фотографии и вырезки из газет. Как он вообще посмел сюда явиться?

— Что случилось с твоей ногой? — Гость поднял на Мэри глаза.

— Разрыв сухожилия, мениск и черт знает, что еще… — Она наклонилась, резко захлопнула увесистый альбом, бесцеремонно отобрала законную собственность и прижала к груди.

— Кто оперировал? — последовал новый вопрос Мейсона, никак не отреагировавшего на явную грубость.

— Сэр Уолт Эббинс.

— Лучший из ортопедов.

— А я думала, сей титул принадлежит вашей светлости, — съязвила Мэри. — Во всяком случае, Сесиль так думает. Звоня домой, сестра всякий раз жаловалась на то, как сложно наладить контакт с новым врачом-консультантом и какого неповторимого, бесценного специалиста Оклендский госпиталь утратил в лице Мейсона.

— Кстати, как поживает Сесиль? — поинтересовался он.

— А то ты сам не знаешь? — небрежно бросила Мэри.

— Если бы знал, не спрашивал бы.

— Шагу ступить не может без богоподобного хирурга!

— Мне понятно твое враждебное отношение к медицине, но Уолт Эббинс в самом деле не имеет себе равных. Неужели операция не помогла?

— Я не испытываю ни малейшей враждебности ни к медицине, ни к медикам. — Кроме тебя как мужчины, мысленно добавила она. — А в чем дело? Заговорил профессиональный интерес? Может, операция прошла весьма успешно, и занимайся я чем угодно, кроме балета, то и не вспомнила бы о травме.

— Трагическая история. Что там писали критики? «Сцена утратила потрясающей силы юный талант», — процитировал он газетную вырезку.

— Трагедия — это смерть, стихийное бедствие и голод, — возразила Мэри. — Я не Мольер и не считаю балет основой мироздания. Классик преувеличивал, считая, что если бы люди умели танцевать, то не было бы ни войн, ни других трагедий.

— А как насчет дифирамбов в твою честь?

— Я хорошо танцевала, — невозмутимо заметила она. — Но насколько хорошо трудно сказать — ведь все в прошлом. Многообещающий талант подвержен ударам судьбы: даже натренированное тело уязвимо, а вот душа и разум — это уже зависит от характера.

— И ты не озлобилась? — Мейсон напряженно всматривался в лицо собеседницы, словно не веря, что она и в самом деле не воспринимает происшедшее как непоправимую трагедию. Газетные вырезки предрекали ей блестящее будущее.

— Могла бы озлобиться, — призналась Мэри, мысленно оглядываясь назад. Ей уже поручали сольные номера и первые партии, газеты наперебой твердили о новой восходящей звезде. Она решительно расправила плечи, отгоняя невеселые мысли. Тоже мне, психолог-любитель выискался!

— Итак, ты философски смотришь на вещи. Не жалеешь о своем выборе?

— Первое время я, как водится, рыдала от жалости к себе, но это прошло. Нельзя же ставить крест на всей жизни. Я не желаю уподобляться жалким неудачникам, которые оплакивают судьбу, когда все еще впереди. Да, я не могу танцевать на сцене на том уровне, который требуется. Но это не мешает мне наслаждаться музыкой, танцем, вдохновенным порывом чувств…

— Я помню тот вечер…

Мэри неловко переминалась с ноги на ногу, прижимая к груди альбом.

— Это что, осуждение? — спросила она неуверенно.

— Нет, на расстоянии я наслаждался каждой минутой. — Уголки его губ поползли вверх.

— Почему на расстоянии? — Мэри затаила дыхание, завороженно глядя на Джефа и забыв, что он помолвлен.

— Рядом с тобой… теряешь голову.

— Чем же тебе помочь?

Приятно было осознавать, что из-за нее респектабельный врач и впрямь теряет покой. Но поскольку он ей доставляет одни мучения, высшая справедливость требует, чтобы и ему приходилось несладко. Впрочем, будущее мистера Мейсона тщательно распланировано на многие годы, и для нее места в нем нет. Об этом он заявил открытым текстом.

— На что ты меня толкаешь? — Джеф обжег ее таким взглядом, словно разгадал порочные, греховные замыслы. Увы, рядом с ним она и впрямь потеряла всякий стыд.

— Я всего лишь поддерживаю разговор. — Мэри извлекла из кармана огромных размеров платок и поднесла его к покрасневшему носику.

— Ну и видик у тебя, — покачал головой Джеф. — Может, и я могу чем-то помочь?

— Спасибо тебе большое. Весьма любезно с твоей стороны напомнить о том, как кошмарно я выгляжу. Сама о себе позабочусь.

— Я в этом не сомневаюсь…

Сияя добродушной улыбкой, в гостиную возвратилась Линда Грант и торжественно водрузила на столик поднос с чаем и булочками.

— Как славно, что вы развлекли мою дочь. Такая несносная пациентка!

Джеф обменялся понимающим взглядом с хозяйкой дома. Мэри насупилась.

— Можно подумать, что он только и делает, что навещает больных и страждущих. Тоже мне, святой выискался.

— Тебе нужно было только пригласить, — мягко упрекнул ее Джеф.

— Если я заскучаю по обществу, так у меня полным-полно друзей. — Щеки Мэри вспыхнули: она и сама понимала, что ведет себя как капризный ребенок.

— Джеф уже рассказал тебе про взломщиков? — полюбопытствовала мать. — Он захватил их прямо на месте преступления. Хулиганы-подростки из соседнего городка. — Линда словно давала понять, что никто из местных не способен лезть в чужой дом. Она восхищенно всплеснула руками. — Какой вы храбрый. В одиночку подстеречь негодяев — на это не каждый решится.

Взломщики… Мэри закусила губку. При мысли о том, какой опасности подвергал себя Джеф, по спине пробежал холодок. Впрочем, нечего сентиментальничать, одернула она себя и сердито проговорила:

— А по-моему, это просто глупо. Куда разумнее предоставить действовать полиции, а не разыгрывать неустрашимого Бэтмена. Полицейские в отличие от детективов-любителей знают, что делать. — Она мило улыбнулась, проигнорировав негодующий взгляд матери.

— Я до глубины души растроган твоей заботой о моем благополучии, — ехидно усмехнулся Джеф, будто проник в скрытый смысл только что услышанных слов. — Но глупо ждать, что и без того загруженная полиция станет дежурить в пустом доме двадцать четыре часа в сутки. Ровным счетом ничего героического я не совершил.

— Как жестоко с моей стороны сомневаться в твоем героизме. — Мэри театрально возвела очи к потолку.

— А ну не дерзи! — строго одернула ее мать. — Впрочем, я знаю, что может привести тебя в хорошее расположение духа, — сменила она гнев на милость. — Вот ни за что не догадаешься, кого я встретила в городе?

— Мама, ты жуткая сплетница.

— Чепуха! Я просто люблю быть в курсе событий, — обиженно отозвалась Линда. — Но если тебе неинтересно…

Ощущая на себе постоянный взгляд гостя, Мэри отчаянно противилась искушению пригладить взъерошенные волосы.

Да, сегодня она сущее чучело. А этот, как назло, подтянут и великолепен: ну ни дать ни взять — картинка из модного журнала. В кремовых брюках и кожаной куртке он выглядел очень импозантно.

— Простите, — обратился Мейсон к хозяйке дома. — Вы не позволите мне позвонить?

— Да, да, пожалуйста, — встрепенулась Линда, — телефон у вас за спиной.

Джеф повернулся, поднял трубку и набрал номер.

— Алло, это я, — заговорил он через несколько секунд.

Мэри потупилась, делая вид, что и не думает прислушиваться. Но когда после недолгой паузы гость разразился потоком негодующих восклицаний, она напрочь позабыла о притворстве.

— Они… что они сделали? И какого черта им это в голову взбрело? При чем тут три года? — Джеф закрыл глаза и тихо застонал.

Линда переглянулась с дочерью, сгорая от любопытства.

— Только без паники! — Джеф прикрыл трубку ладонью и затравленно оглянулся на дам. — Билл и Энди заперлись в ванной, открыли воду и теперь в доме потоп.

Мэри прикрыла рот ладошкой, сдерживая готовый вырваться смех. Во взгляде человека, не побоявшегося взломщиков, читался неподдельный ужас: похоже, этот смельчак еще не научился справляться с домашними безобразниками.

— Рад, что тебя ситуация забавляет, — прорычал он. — Двое малышей на грани истерики — очень смешно! — Джеф убрал руку, отвечая собеседнику на другом конце провода. — Что ты говоришь, Дол? Они расплакались?

— Их нужно вызволить, — услужливо подсказала Линда.

— Да-да. Я тоже так думаю…

Мэри не на шутку испугалась за малышей, которых в жизни своей не видела. Какой же никудышный у них опекун.

— Они могут дотянуться до замка? — спросила она.

Джеф обсудил этот вопрос с собеседницей.

— Хорошо, Дол, хорошо, но зачем так голосить? — Он поморщился и снова закричал в трубку: — Скажи бабушке, что я собственноручно отнесу персидский ковер в чистку. В конце концов, я куплю ей новый. — Чаша его терпения вот-вот грозила переполниться. — Не могут закрыть кран? В гостиной осыпается штукатурка?..

Во взгляде растерявшегося человека читалась мольба о помощи. Самоуверенный, всезнающий, властный, он раздражал Мэри до крайности, но при первом же свидетельстве его слабости она преисполнилась сочувствия.

— Пусть велят запершимся детям выдернуть пробку, — посоветовала она.

— И почему я сам об этом не подумал? — хлопнул себя рукой по лбу Джеф и повторил совет в телефонную трубку. — Готово. Теперь осталось вызволить этих негодников… Привет, Сэм, какой там замок?.. Ты сможешь вывинтить механизм снаружи? Ну, вот и умница, — похвалил страдалец с облегчением. Наступила долгая пауза. — Да успокой же их, Долли! Как?..

— Малышей надо чем-нибудь отвлечь, — подсказала Мэри.

Джеф посмотрел на нее, сощурившись, а затем решительно кивнул.

— Вот ты ей все и объясни. — Он вручил советчице трубку.

Мэри одарила его негодующим взглядом, никак не ожидая подобного коварства.

— Привет, меня зовут Мэри, — представилась она. Гнев ее тут же утих: в детском голосе на другом конце провода звучала неподдельная паника. — Скажи малышам, что их скоро выпустят и объясни, что Сэм — так, кажется, его зовут? — уже разбирает замок. Отлично. Подыграй им немножко. Пусть нажимают дверную ручку вверх… или вниз — все равно. Лишь бы отвлеклись и думали, что помогают Сэму… Ну вот и славно. Передаю тебе дядю…

Джеф покаянно развел руками и схватил трубку.

— Ну, слушаю тебя, Дол. — Он довольно кивнул, а затем шепнул Мэри: — Спасибо!

Та просияла от удовольствия. Щеки ее заалели, охотнее всего она бы спаслась бегством, хотя хотелось знать, чем же все кончится. Бедняжка отчаянно пыталась унять нервную дрожь. В конце концов, она только слабая женщина! Но вот Джеф попрощался, выпрямился в полный рост и взглянул в ее раскрасневшееся, взволнованное лицо.

— Героиня дня!

Мэри подозрительно сощурилась: уж не издевается ли он? Да нет, кажется, абсолютно серьезен.

— У меня практический склад ума, — скромно изрекла она.

— И чуткое сердце Долли передает тебе спасибо.

— Не вгоняй меня в краску, — смутилась девушка.

— Куда уж больше. А я-то считал, что справлюсь с любой проблемой. — Злосчастный опекун недовольно поморщился. — Тоже мне, папочка…

— По-моему, ты отнюдь не безнадежен, — горячо возразила Мэри.

Под пристальным взглядом Джефа она окончательно смешалась, напрочь забыв о присутствии матери. Лишь одобрительное замечание Линды вернуло ее на грешную землю.

— Моя дочь принадлежит к тем редким натурам, которые в любом возрасте умеют взглянуть на мир ясными глазами ребенка. Это удивительный дар!

— Да она просто чудо — удивительное, неповторимое!

Ноги Мэри подкашивались от слабости, к гриппу отношения не имеющей.

— Я рада, что все закончилось хорошо. — Она до боли стиснула кулачки, по-детски радуясь похвале. — Мама, выкладывай последние сплетни.

Мэри упорно запрещала себе смотреть в сторону гостя. Эти светлые локоны, этот бронзовый загар… Нет, этот Мейсон определенно опасен для нее!

— Пол Ирвин вернулся, — заявила между тем мать.

Только спустя несколько секунд Мэри удалось прийти в себя: новость застала ее врасплох. Она украдкой посмотрела на Джефа — тот безмятежно улыбался. Может, не заметил ее реакции на известие матери? А та благодушно продолжала:

— Я знала, что ты обрадуешься. Мэри и Пол дружили еще с детского сада, — разъяснила она гостю. — Ирвин переселился в Канаду четыре года назад. Как летит время!

— Вся семья приехала? — спросила Мэри, не без умысла сделав ударение на слове «семья». — И Пол, и Бренда, и малютка? Впрочем, их девочке уже скоро в школу.

— Он разошелся с женой, — покачала головой мать.

Вот так новость! Мэри давно примирилась с мыслью, что Пол женат и, следовательно, недосягаем. Но ситуация изменилась, и к добру ли все это? Вряд ли… Во всяком случае, надо все обдумать.

— Я немного устала, пожалуй, пойду прилягу, — сказала она, не заботясь о том, какое впечатление произведет ее поспешное бегство.

Она стремительно взбежала по лестнице, рухнула на кровать и глубоко вздохнула, уставившись в потолок. Итак Пол вернулся — и без жены!

Он был ее лучшим другом — искренним, преданным и, казалось, любящим. Но… Перед мысленным взором возникло смеющееся лицо юноши. Пол как-то весело признался, что много лет испытывал к ней более чем дружеские чувства. Однако по иронии судьбы, для подобного признания он выбрал день собственной свадьбы. «Я чертовски дорожил нашей дружбой, даже любил тебя. Ты же ясно дала понять, что терпеть не можешь сантиментов! Теперь же, когда мы оба остепенились, вся эта история кажется детским увлечением. Я всегда знал, что у тебя нет времени на романы: ты живешь только балетом…» — заявил он.

Ну что можно было ответить, чтобы не выглядеть брошенной, обиженной? Многие годы она сходила по нему с ума, а в тот день дала клятву, что отныне и впредь не станет скрывать своих чувств — слишком дорого это обходится. Ей даже хотелось бы повернуть время вспять. И вот Пол вернулся — и без жены!