Уличная Магия

Глава 10

Как только они остались наедине, Браяр набросился на Эвви.

— Ты спятила? ‑ поинтересовался он. ‑ Ты же не глупая, так почему же я видел, как ты шагала по Золотому Дому с двумя Гадюками? Ты что, забыла, что они пытались тебя похитить?

— Но это же не Гадюки, ‑ возразила Эвви. ‑ Это были Май и Дуна из Верблюжьих Потрохов.

— Уже нет, ‑ сказал Браяр. ‑ Они теперь Гадюки.

— Май и Дуна такие же, какими были и раньше, ‑ лицо Эвви приняло такое же упрямое выражение, как и у него. ‑ И вообще, какая разница? Ты разговаривал с их такамери.

— Их такамери? ‑ Браяр сбился с толку — нормальное состояние при разговоре с ней. ‑ Ты о чём?

Эвви покачала головой, опечаленная его невежеством

— Их такамери. Богатая женщина, которая даёт им оружие и вещи. Это была она, которая купила твоё дерево.

Браяр посмотрел на узоры лоз под кожей его левой руки, проводя по одному из стеблей пальцем правой, раздумывая. Леди Зэнадия была той женщиной, которая купила Гадюкам их дубинки?

Она пыталась нанять Эвви, вспомнил он. Может быть, Гадюки всё ещё хотят заполучить Эвви, несмотря на то, что он сказал вчера девушке, что никогда не позволит Эвви к ним присоединиться. Может быть они — или их богатая спонсорша — решили попробовать добраться до неё иными путями. Так ли плохо, если Леди Зэнадия хотела дать ей обучение? Женщина, облечённая деньгами и властью, сможешь защитить Эвви, если Джебилу Стоунслайсер начнёт плохо с ней обращаться.

Нет. Если Гадюки не знали, как должны себя вести правильные банды, то Денежная Сумка, которая их спонсировала, знала ещё меньше. Он не мог забыть чувство того, будто она пыталась купить Эвви для своего дома, как она только что купила миниатюрную лиственницу.

Но она может дать Эвви столько вещей, которые ему не под силу — если только можно доверить ей обращаться с Эвви как с человеком.

— Хочешь жить с ней? ‑ с любопытством спросил он. ‑ Будешь хорошо есть, получишь надлежащее образование, если будешь жить с такой, как она.

Их прервали шестеро задыхающихся рабов, пронёсших по проходу паланкин и остановившихся перед лавкой Браяра. Паланкин был изысканным, каждый дюйм деревянной поверхности был покрыт прекрасной резьбой. Занавеси были из парчи, подушки — из шёлка. Пока носильщики ждали, напрягая мышцы, из паланкина спустился Джебилу Стоунслайсер. На этот раз каменный маг был одет в коричневый атлас и длинный плащ с высоким воротом, со всех краёв украшенный золотой вышивкой. Манжеты белой батистовой рубахи выглядывали из рукавов плаща. На ногах у него были чёрные атласные штаны и усыпанные самоцветами туфли с длинными носками. Все эти цвета в совокупности придавали ему ещё более болезненный вид. Носильщики, избавившись от ноши, сползли на пол вместе с паланкином.

Джебилу бросил на Браяра гневный взгляд.

— Ну? ‑ потребовал он. ‑ Где она?

Эвви спряталась у Браяра за спиной. Чувствуя себя как предатель, он ступил в сторону.

— Эвви, это Мастер — Па́хан — Джебилу Стоунслайсер. Единственный обученный каменный маг в Чаммуре, по стечению обстоятельств, ‑ он вызывающе посмотрел на мага — мол, пусть он признает, что выгнал остальных каменных магов.

Стоунслайсер даже не смотрел на него, но на Эвви.

— Подойди, девочка, ‑ приказал он. Пошарив в кошеле на поясе, он вынул круглый кусок обсидиана. Он поднял его на своей ладони. Эвви попятилась. ‑ Мне нужно увидеть, правда ли ты одарена, и насколько простираются твои таланты, ‑ холодно сказал он. ‑ Я не могу полагаться на свидетельства двух зелёных магов в том, что касается твоей силы, ‑ от взгляда, которым он одарил Браяра, могло бы свернуться молоко.

Браяр вновь сцепил руки за спиной. Он с чрезвычайным расстройством осознал, что не хотел отдавать Эвви этому человеку. Джебилу не знал, кем Эвви была и через что прошла. Если у него и была более мягкая сторона, Браяр пока её не узрел. Хотя ни один из наставников его самого или девочек ни разу не поднимал на них руку — хотя Розторн и грозилась, — Браяр знал, что некоторые наставники придерживались мнения о полезности тумаков в усвоении уроков. Мог ли он довериться Джебилу, что тот не навредит Эвви — морально или физически?

«Если он её поколотит, я его убью», ‑ пообещал себе Браяр, пытаясь не вспоминать о том, что он к тому времени скорее всего покинет город. И настоящий каменный маг просто должен оказаться лучшим учителем, чем юный зелёный маг. Так ведь?

Джебилу прижал обсидиановый круг ко лбу Эвви. Какое-то время ничего не происходило: затем камень вспыхнул белым светом. Свечение было таким же мощным, как то, которое испускала Эвви вчера.

Джебилу что-то пробормотал, и свет угас. Он запихнул круг в кошель и вытащил кусок прозрачного хрусталя в форме яйца.

— Наполни его светом, ‑ приказал он, протягивая камень Эвви.

Она не сказала «Ох, это» — она просто коснулась его пальцем. В глубине хрусталя появилось зерно света, начавшее расти, пока весь камень не начал испускать устойчивый свет.

Джебилу сомкнул ладонь вокруг хрусталя. К тому времени, как он вернул его в свой поясной кошель, камень снова стал тёмным. Он протянул ей маленький коричнево-золотой шарик с чёрными отметинами.

— Наполни его теплом, ‑ приказал он.

Эвви взяла шарик, затем вернула обратно.

— Это не настоящий камень, ‑ возразила она. ‑ Он твёрдый, но не камень.

Джебилу фыркнул.

— Окаменелое дерево, ‑ проворчал он.

— Можно мне взглянуть? ‑ спросил Браяр. Уголь, как он знал, состоял из растений, но он и не представлял, что можно превратить дерево в камень.

Джебилу хмуро поглядел на него.

— Это — тонкий магический инструмент, Па́хан Мосс, ‑ огрызнулся он. ‑ Не какая-то там игрушка для любопытствующих.

Браяр прикусил внутреннюю сторону щеки. Он начал считать про себя до пятидесяти на имперском, чтобы не дать себе сказать магу засунуть шарик кое-какое неудобное место.

Джебилу вернул окаменелую древесину в кошель и вытащил грязно-белый камень.

— Используй это. Как тебя зовут?

— Эвумэймэй, ‑ ответила девочка, принимая из его рук камень. ‑ Эвумэймэй Дингзай, из Янджинга, ‑ она повертела камень в руках. ‑ В нём есть трещины. Он у меня может сломаться.

— Никто не способен сломать алмазные камни, Эвумэймэй Дингзай из Янджинга, ‑ в устах Джебилу её имя прозвучало как оскорбление. ‑ Нагрей его. Па́хан Мосс сказал, что ты это можешь.

Эвви вздохнула и закрыла глаза. Браяр увидел бледное свечение её магии, возникшее в центре её лба и плотным потоком метнувшееся в камень. Она упражнялась прошлым вечером, догадался он. Она вернулась домой и упражнялась, и дела пошли в гору. И она всё ещё была жива, значит она сумела удержать свою силу под контролем. Он ощутил, как его грудь наполнило абсурдное чувство гордости.

Её магия вошла в камень. В глазах Браяра сердцевина камня засверкала магией. Магия начала биться внутри, отражаясь от внутренней поверхности и скача по сети трещин. Понемногу настоящий, видимый белый свет начал исходить из камня.

— Он не нагревается, ‑ сказала Эвви. Её виски заблестели от пота.

— Попробуй сильнее, ‑ сердито приказал Джебилу.

Хмуро поглядев сначала на него, затем на камень у себя в рука, Эвви усилила поток своей силы. Браяр тревожно следил, как её магия всё быстрее и быстрее билась в сердцевине камня.

— Эвви, может быть тебе стоит от… ‑ начал он.

— Молчать! ‑ рявкнул Джебилу. ‑ Не тебе её учить, так что позволь мне проверить её так, как я считаю нужным!

Эвви дёрнулась и потеряла контроль над своей силой. Та затопила камень. Кристалл вспыхнул — и разлетелся на части. Эвви закричала и уронила осколки на пол. Она поранилась: кровь закапала из пореза на её ладони.

Браяр нырнул за стойку. Он взял из своего набора бинт и бутылку противореза. Схватив запястье её раненной руки, Браяр вцепился зубами в закрывавшую его притирение пробку, и выдернул её. Затем налил жидкость Эвви на рану.

Хоть та и дрожала, она нашла в себе силы поддеть его:

— Ты делаешь хоть что-нибудь не вонючее? ‑ Поток крови истончился, разрезанная кожа у неё на ладони начала срастаться под действием противореза.

— Мне нравится алоэ, и я поблагодарю тебя, если не будешь оскорблять мои творения. ‑ Браяр плотно обмотал её ладонь бинтом. Решив, что намотал достаточно слоёв, он приказал льняной ткани разойтись, а свисавшим концам — вплестись в остальную часть повязки. Теперь её можно было снять только срезав.

Закончив, он увидел, что Джебилу стоит на коленях, рассматривая три алмазных осколка в лившемся из ближайшего окна солнечном свете. Один из осколков был запачкан кровью. Два других сверкали огнём как гранёный хрусталь, только сильнее. Обычно землистое, лицо Джебилу посерело. Он завернул три осколка в носовой платок и сложил в свой кошель.

«Она сильнее его», ‑ с беспокойством осознал Браяр. «И он это знает».

Что бы Розторн сделала, если бы он был сильнее, когда попал к ней? Браяр перепроверил, крепко ли сидит повязка, и удержался от фырканья. Не было никого сильнее Розторн. Даже если Браяр и был сильнее своей наставницы, у него отсутствовали розторновские годы учёбы и практики.

Джебилу с трудом поднялся на ноги.

— Где твои вещи? ‑ потребовал он, истекая потом. ‑ Я поселю тебя у главного дворцового писаря, поскольку ты отказываешься жить во дворце. Его жена — строгая мать, которая знает, что за тобой надо приглядывать. У нас есть время устроить тебя у них…

— Нет, ‑ решительно заявила Эвви. Она провела пальцами по перебинтованной ладони, потом посмотрела на Джебилу и Браяра: ‑ Я не пойду.

— Я — единственный, кто может тебя учить, девочка, ‑ начал Джебилу, его лицо приобрело оранжевый оттенок от гнева. ‑ Не говори со мной таким тоном!

— Ты мне не нравишься, и я не буду у тебя учиться, ‑ нагло ответила Эвви, бросив гневный взгляд в его лицо. ‑ И никто в мире меня не сможет заставить. Я решила, что погляжу на тебя, поскольку Па́хан Браяр думал, что это важно. Однако теперь, когда я тебя увидела, я могу сказать, что это была очередная его причуда — вроде вступления в банду.

Джебилу гневно глянул на Браяра.

— Вот, что случается, когда связываешься с помойными ничтожествами, ‑ огрызнулся он, дрожа от ярости. ‑ Они не имеют понятия об оказываемой им чести, и о благодарности — тоже.

— С чего это ей быть благодарной? ‑ с любопытством осведомился Браяр. ‑ Вы обращались с ней как с рабыней всё время, пока были здесь.

— Я знаю вашу породу, ‑ сказала Эвви Джебилу. ‑ Вы обращаетесь со мной как с грязью и целуете в зад любого, кто при деньгах. Я, может, и помойное ничтожество, но ты-то — зэрна́мус. Любые наставления, которые ты даёшь, будут такие же прогорклые как масло месячной давности.

Джебилу ткнул дрожащим пальцем в Браяра.

— Это не моя вина! ‑ воскликнул он. ‑ Скажи этой… женщине, что я готов был выполнить свой долг — и мне было отказано! ‑ Он заполз в свой паланкин и задёрнул занавески. Рабы подняли паланкин, захрипев от натуги, и понесли каменного мага прочь из Золотого Дома.

Браяр поглядел на Эвви с таким же трепетом, с каким смотрел на Розторн, когда та давала волю характеру. Если бы Эвви спланировала каждое слово, она всё равно бы не смогла выбрать более расчётливой речи, чтобы уязвить Джебилу в самое сердце.

«По-моему, помойное ничтожество выиграло», ‑ подумал он. «И моя проблема такая же, какой была перед тем, как Розторн пошла поговорить со стариной Джуба-хубой. Кому-то надо научить девчонку основам, и полагаю, что этот «кто-то» — я».

— И что же такое «зэрнамус»? ‑ спокойно спросил он.

Эвви следила за ним, приподняв одну из рук в защитную позицию, будто ожидая, что он её ударит. Теперь рука опустилась; Эвви ухмыльнулась:

— Тот, кто живёт за счёт богатых, как клещ, который сосёт деньги вместо крови.

Браяр покачал головой:

— Он всё равно был бы фиговым учителем.

— Я так и подумала. Можно нам поесть? ‑ весело спросила Эвви.

— Ты не понимаешь, ‑ сказал Браяр, пытаясь привить ей своё видение ситуации. ‑ Единственные камни, которые я изучал — это те, которые можно заколдовать, чтобы растения росли лучше, например малахит. Но даже так проще напитать магией удобрения или семя, потому что камень противится мне.

— Ну, малахит — уже один урок, ‑ сказала Эвви, усевшись на высоком табурете Браяра. ‑ Ты что-нибудь придумаешь, Па́хан Браяр. Ты страшно умный. И ты не думаешь, что ты лучше других только потому, что у тебя в кармане водится серебро.

«Она не знает», ‑ думал Браяр, смущённо и испуганно. «Она думает, что я — взрослый, который всё знает. Она видит па́хана, а не четырнадцатилетнего парня, который провёл последние четыре года, уткнувшись носом в почву».

Ощущала ли себя Розторн когда-нибудь вот так? Будто он считал её идеальной, и был бы разочарован, узнай он, что она всё же была обычным человеком?

«Уговори Эвви», ‑ спорила его рассудительная часть. «Уговори её и уговори Джуба-хубу. Может быть, у тебя выйдет. Когда хочешь, ты мёртвого уговоришь».

А хотел ли он?

«Ей нужно научиться читать и писать», ‑ думал он; «Этому я могу её обучить. Я помню, как Трис учила меня. То же самое с суммами, с изучением звёзд, и как пользоваться бумагой и чернилами. Я могу научить медитации. В храме Земли должны быть какие-нибудь книги про камни и каменную магию, и мы можем найти каменного мага, когда покинем Чаммур».

Это было ему под силу. Но как он это скажет Розторн? Он знал, что ученику лучше жить рядом или вообще вместе с наставником. Розторн точно не понравится, если он приведёт в дом ещё одного жильца. Она может сказать, что ему следовало заставить Эвви послушаться Джебилу.

— Нам нужно жить в одном и том же месте, ‑ тихо заметил он.

Она тихо сидела на своём насесте всё время, пока он думал, не отвлекая его болтовнёй. Теперь же он увидел в её глазах беспокойство.

— Я не могу оставить своих кошек, ‑ ответила она. ‑ Я просто не могу. Пожалуйста, не проси меня.

Они с девочками решили, что их пёс, Медвежонок, должен поехать вместе с Трис, которой бы его не хватало больше всех. Тем не менее, Браяру было больно смотреть, как Медвежонок заходит на корабль без него, а ведь Медвежонок был их общей собакой, не только его. Каково же это — когда тебя заставляют отказаться от питомца?

Он погрыз ноготь. «Я могу найти другой дом, может быть — рядом с Розторн», ‑ решил он, пересматривая деньги, которые он оставил у казначея храма Земли. У него было немало, но он всегда любил иметь значительную сумму, на чёрный день. Хорошо, что Леди Зэнадия купила лиственницу, или, по крайней мере, будет хорошо, когда Браяр получит деньги на руки. Благородные часто меняли своё решение, когда возвращались домой и подводили счета.

— От тебя неприятностей больше, чем пользы, ‑ едко просветил он Эвви.

Та пожала плечами:

— Я же девочка. Работа у меня такая.

Он ухмыльнулся на эти слова — они подходили девочкам, которых он знал — затем протрезвел:

— Я не нарочно, ‑ извинился он. ‑ Насчёт того, что от тебя одни неприятности. Я просто не уверен, что из меня выйдет хороший наставник.

— Ты точно будешь лучше Джуба-хубы, ‑ сказала она.

— Тоже мне, нашла с кем сравнить, ‑ возразил он. ‑ Этот…

— Эй… деревняки! ‑ резко произнёс кто-то, прерывая их.

Браяр и Эвви подняли взгляды. Двое из трёх Владык Ворот, которые когда-то проходили мимо ловки, вернулись. Их утреннее хорошее настроение испарилось: они выглядели взвинченными и сердитыми, когда подошли к лавке.

Девушка, черноволосая и одного с Браяром возраста, указала на Эвви:

— Что они с ним сделали? ‑ резко потребовала она. ‑ Твои двое подруг? Мы видели, как он с ними говорил, и больше мы его не видели.

— Они просто мои знакомые, ‑ возразила Эвви. ‑ И кто этот «он»?

— Наш тэску, паршивка, ‑ сказал парень, коричневокожий молодой человек лет семнадцати. Он протянул руку через стойку и схватил Эвви за переднюю часть рубахи, потянув к себе. ‑ И если ты дружишь с Гадюками, то ты — Гадюка… ‑ он скосил взгляд, на нож, который Браяр легонько прижал к его лицу.

— Она — не Гадюка, а ты мне надоел, ‑ мягко сказал ему Браяр. ‑ Если не хочешь заиметь третью ноздрю, отпусти её.

— Она заодно с Гадюками, ‑ возразила девушка. ‑ Или с паршивыми слизняками, которые бросили свою настоящую банду ради Гадюк.

Браяр увидел, что девушка сдвигается в сторону, готовясь схватить Эвви за руку, когда её партнёр отпустит девочку. Браяр пробудил иву и фиговые деревья, вливая годичные запасы роста в их ветви. Как только девушка оказалась в пределах досягаемости миниатюры, он дал им отмашку.

Тонкие как проволока ветви обвили её руки и шею, когда Браяр воззвал к сущности полноразмерного дерева в сердце каждой из миниатюр. Хотя опутана она была гибкими, тонкими веточками, она ощутила, будто её сковали ветви полноразмерной ивы и полноразмерной фиги.

— Па́хан, ‑ прошептала девушка, её тёмная кожа посерела от страха.

— А теперь отпусти её, ‑ сказал Браяр парню. ‑ Если я ещё больше огорчусь, то за свои действия я не отвечаю.

Юноша отпустил Эвви, поднял руки, показывая, что они пусты, и подождал, пока Браяр опустит нож. Когда это случилось, Владыка Ворот медленно отступил на три шага.

— Если она — не Гадюка, может, она знает, что те двое сделали с нашим тэску? ‑ спросил он. ‑ Он поговорил с ними, и больше его никто не видел.

Эвви покачала головой. Она разгладила свою рубаху дрожащей ладонью.

— Они просто хотели поздороваться с Па́ханом Браяром, ‑ пробормотала она.

— Отпусти мою подругу, ‑ сказал юноша Браяру. ‑ И мы пойдём по своим делам.

У Браяра проступил пот на лбу. Было гораздо труднее заставить миниатюрные деревья впитать обратно весь этот чудесный новый рост и вернуться к маленькому размеру. Хотя он и вытянул из их побегов силу, позволив ей разлиться в воздухе, ему всё равно придётся серьёзно их подрезать, чтобы вернуть их к прежнему состоянию. Фига, почуяв его намерения, сразу начала возмущаться.

Когда деревья отпустили её, девушка и её друг побежали прочь. Они оглянулись, чтобы убедиться, что Браяр их не преследует.

— Доволен? ‑ с дрожью в губах потребовала Эвви. ‑ Вот, что случается с бандами. Не нужно принадлежать одной из них — достаточно быть у них на пути, когда им что-то взбредёт в голову. А если ты и впрямь в банде, то всё ещё хуже.

Он сказал бы ей, что она ошибается, но знал, что она права. Он вспомнил, как он с партнёрами бежал по рынку, переворачивая корзины, пугая ослов и срывая навесы. Они выбирали человека, который шёл по улице, и сбивались вокруг него в кучу, отрезая его от остальных прохожих, дёргали его за одежду, щипались или шлёпали, хихикая, в то время как их жертва всё больше и больше пугалась. Когда он был в банде, это казалось ему забавным. Теперь же ничего забавного он в этом не видел.

— Ты не понимаешь, ‑ наконец ответил он. ‑ Твоя банда — это те, кто с тобой, когда больше никого нет.

— Для тебя — может быть. Для меня — это ещё одна стая диких собак, которая пытается меня растерзать, ‑ Эвви утёрла что-то неудобно напоминающее слезу и снова разгладила свою одежду.

Вместо того, чтобы возражать, зная, что не может, Браяр пошёл за едой, оставив Эвви в лавке с деревьями. Они не дадут её в обиду, если кто-то ещё побеспокоит её. Совершая покупки, Браяр держал глаза и уши открытыми. Владыки Ворот были повсюду, нервируя стражников, шаря за занавесями и киосками. Гадюки, похоже, покинули соук — Браяр их нигде на заметил.

Они с Эвви молча пообедали. Она не отходила от него весь оставшийся день, пока Браяр работал над деревьями и разговаривал с людьми. Ещё к его деревьям проявили интерес другой дворянин и богатый маг, и сказали Браяру, что пошлют ему весть, если решат совершить покупку. Он посчитал, что маг так и сделает, а вот насчёт дворянина он не был уверен.

Наконец пришло время уходить. Эвви забрала ослов, которых он взял напрокат в рыночных конюшнях, и помогла ему загрузить его деревья в специальные корзины. Убедившись, что они оставили лавку такой же чистой, какой она была утром, они повели ослов наружу. Солнце уже опустилось за западную стену, хотя более высокие здания всё ещё были хорошо освещены.

Они недалеко отошли от соука, когда к ним подошла женщина, закутанная во весь рост в паранджу, которую носили лишь самые приверженные мо́хуниты.

— Па́хан Браяр, могу ли я пройтись с тобой? Пока мы не уберёмся с территории Владык Ворот?

Он бросил на неё раздражённый взгляд.

— Я тебя даже не знаю, ‑ огрызнулся он. Браяр устал, у него болела голова, и он совсем не было готов к разговору с Розторн.

Женщина отцепила часть бледно-синей паранджи, закрывавшей её лицо и оставлявшей открытыми лишь глаза, позволив себя увидеть: это была Май. Её глаза были красными и набухшими от рыданий; слёзы оставили следы на её грязных щеках. Части паранджи всё ещё были мокрыми — она, наверное, стянула одежду с бельевой верёвки.

— Пожалуйста, па́хан, не прогоняй меня. Владыки Ворот убили Дуну, ‑ она снова зарыдала. ‑ Если они найдут меня, то и меня тоже убьют.

Браяр похолодел. Буквально позавчера Дуна отвела его в логово Верблюжьих Потрохов. Он хотел бы, чтобы это было ложью, но знал, что девушка не лгала. Он узнал выражение лица человека, который потерял партнёра.

— Эвви уже угрожали Владыки Ворот просто из-за того, что она была с вами двумя, ‑ сказал он, напустив холода в свой голос. ‑ Обращайся за защитой к своей такамери.

Май вытерла глаза рукавом, затем снова нацепила на лицо паранджу.

— Я не хочу ничего от этой… ‑ слово, которое она употребила, было таким непристойным, что Эвви ойкнула и закрыла уши. ‑ Просто позволь мне идти с тобой до Кедрового Проспекта.

Браяр был настолько упрям, насколько мог, когда нравившаяся ему девушка глядела на него полными горя глазами.

— Ладно, ‑ угрюмо сказал он. ‑ Иди рядом с ослом, который посередине. Положи ладонь на корзину, будто ты удерживаешь её в равновесии.

Май сделала как было велено. Владыки Ворот были повсюду в толчее людей, покидавших Золотой Дом и Великий Базар. Двое из них направились было в сторону ослов Браяра, но девушка, которую поймали ива и фига, их остановила. Браяр, Эвви и замаскированная Май благополучно миновали обыски банды.

Браяр подождал, пока Владыки Ворот не перестали попадаться им на глаза в течение пяти кварталов, прежде чем подойти к Май.

— Почему они убили Дуну? ‑ поинтересовался он. ‑ Разве вы им не сказали, что никакого отношения к их тэску не имеете?

Май отвела взгляд.

— Ловкач Лакик вас побери! ‑ выпалил он. ‑ Вы это сделали, так ведь? Вы схватили главаря другой банды! Никто так не поступает!

— Его забрали не мы, ‑ угрюмо ответила Май. ‑ Мы просто заманили его к Икруму и остальным. Они сказали, мы должны были сделать это, чтобы доказать, что мы достойны быть Гадюками. Если ты когда-нибудь был в банде, то ты бы понял.

Браяр понимал. Но банда же не спасла Дуну, так ведь? Гадюки позволили ей и Май пойти прочь одним, вне защиты их группы. Они позволили им уйти, зная, что Владыки Ворот вспомнят, кого последний раз видели с их главарём.

Эвви, сидевшая на осле впереди, оглянулась на них. Внезапно она спросила:

— Так что, Па́хан Браяр, если я присоединюсь к банде, меня когда-нибудь может ждать участь Дуны, так ведь?

— Ты не в банде? ‑ удивлённо осведомилась Май. ‑ Ты где живёшь — во дворце, что ли?

Браяр, который уяснил суть простодушного вопроса Эвви, зыркнул на неё.

— Хватит, ‑ сказал он. ‑ Я уловил твою мысль.

— Надеюсь, что так, ‑ сказала Эвви.

Когда они добрались до фонтана на Кедровом Проспекте, Май позволила мохунитской парандже соскользнуть с головы.

— Мне придётся сообщить бабке Дуны, ‑ мрачно сказала она с жесткостью в глазах. ‑ А потом я вернусь к Гадюкам. Владыки Ворот убили Дуну. Теперь они умоются кровью.

— Май, не надо, ‑ потянулся к ней Браяр. ‑ Чего хорош…

— Кровь за кровь, ‑ она свернула на Кедровый Проспект и ушла, не оглянувшись.

— Вот тебе и банды, ‑ раздался в сумерках горький голос Эвви. ‑ Ненавидеть они умеют отлично.

— Эвви, ‑ предупреждающе начал говорить Браяр. Затем осадил себя. Она была права.

Остаток пути они проделали молча, пока Браяр упорно пытался ни о чём не думать. Он хотел Сэндри, Даджу и Трис. Он хотел быть в коттедже Дисциплине в Спиральном Круге, с его садом, псом, названными сёстрами и Ларк. Он хотел слушать, как переругиваются друг с другом Розторн и Крэйн. Он хотел снова отведать стряпни Посвящённого Горса. Чаммур был бессердечным местом, не любившим живущих среди камня людей. Ему хотелось, чтобы пришли дожди и смыли город начисто.

Увидев, что за дверьми его дома висит ночной фонарь, он вспомнил, что не придумал, что он скажет Розторн про отказ Эвви учиться у Джебилу. «Вот, блин», ‑ прошептал он, ведя Эвви и ослов к конюшням храма Земли. Розторн не следовало говорить что попало. Он отчаянно строил планы, пока они помогали конюхам ухаживать за лошадьми и ослами, и пообещал вернуться за большинством миниатюр утром.

Они с Эвви несли шаккан, фигу, иву и набор Браяра домой, а его мысли неслись галопом. Он скажет ей, что снимет дом. Это сильно притупит её гнев; пожить с Эвви несколько дней сможет даже Розторн. Он должен был не забыть сказать ей, что это будет только несколько дней, до того, как упомянет кошек. Но сначала ему следует сказать ей про Джебилу, потом обрисовать свой план насчёт нового дома.

Какие из сказанных Джебилу слов, ясно дали понять, что Эвви с ним будет несчастна? Или это Эвви что-то такое сказала? Браяр слишком устал, и был слишком подавлен из-за Дуны, чтобы вспомнить их разговор дословно.

Они с Эвви вошли в трапезную, где поставили деревья и перемётные сумы на стол. Эвви свалилась в кресло. Браяр стоял, засунув руки в карманы, собираясь с мыслями перед битвой. Он почувствовал Розторн, когда та спустилась по лестнице из своей мастерской.

Прямой подход — «Эвви будет моей головной болью, не твоей» — был ошибочным. Это лишь подстегнёт трудный характер Розторн. Ему следовало заходить сбоку, когда дело касалось её. Когда её размеренная жизнь нарушалась. Она…

Розторн вошла, неся в руках три толстых книги в кожаных переплётах. Она облегчённо вздохнула, свалив их на стол между Браяром и Эвви.

— Они тебе понадобятся, ‑ выдохнула она. ‑ По крайней мере, для начала.

Браяр прочитал тиснение на корешке верхней книги. Он так устал, что было трудно сосредоточиться. Потребовалось три попытки, прежде чем название книги стало понятным: «О Камнях и Их Магии, Присущей и Вмещаемой».

Поняв наконец, он посмотрел на Розторн, раскрыв рот. Она сходила забрать горшки, которые грелись на кухонном огне.

— Я расчистила переднюю комнату и купила лежанку. Кошки могут делать свои дела на заднем дворе, и убирать за ними будешь ты, ‑ добавила она, глядя на Эвви. ‑ Начинай отрабатывать своё проживание. Тарелки и миски — в том шкафу, ‑ она ткнула пальцем и вернулась на кухню.

Пока Эвви вытаскивала тарелки и миски на троих, Браяр тяжело опустился на стул. Она знала. Розторн знала, и сама всё решила.

— Могла бы и сказать что-нибудь, ‑ сердито окликнул он Розторн.

Она показалась из кухни, подбоченясь.

— Насколько мне было известно, он мог и решить, что пора сделать правое дело, и вести себя как мужчина, а не как тухлое яйцо. Я слишком сурова с людьми — Ларк постоянно об этом твердит. Я должна была дать ему шанс вести себя подобающе.

— Он и вёл, ‑ заметила Эвви, расставляя тарелки на столе. ‑ Я отказалась. Он всё равно был бы невыносим.

Розторн криво улыбнулась:

— Признаюсь, я также думала, что ты можешь занять такую позицию.

— Значит, полагаю, я обо всём узнал последним, ‑ проворчал Браяр.

— Конечно же. Ты же мужчина, так ведь? ‑ злорадно спросила Розторн, раскладывая по тарелкам плов с бараниной. Эвви захихикала, Браяр уронил голову на ладони.

«Я не только обречён, они ещё и будут смеяться надо мной, пока рок будет обрушиваться на меня», ‑ с угрюмой удовлетворённостью думал он. «И зачем я вообще покинул Саммерси?»