Уличная Магия

Глава 14

Отведя Май в храм Воды, Браяр сам себе обеспечил немного удачи. Улица, на которой находилось логово Гадюк, была недалеко от храма. Что лучше, поворот на улицу Гадюк, Олеандровый Путь, был чётко обозначен. Он недолго прошёл по этой изгибавшейся дороге, прежде чем увидел, что он не единственный решил нанести визит. Десять Владык Ворот столпились у двери, лишённой каких-либо обозначений, кроме нарисованной над ней змеи. Члены банды были вооружены дубинами и кинжалами.

Браяр холодно оглядел Владык Ворот. Если они нападут на логово, Эвви может пострадать. Это было неприемлемо. Ему нужно было сперва разобраться с Владыками Ворот.

Состряпав шарики семян, которые они с Розторн использовали для защиты в пути, Браяр сразу же сложил свою половину в свой набор мага. Теперь, запустив руку во внешний карман, он вытащил пару шариков, завёрнутых в жёлтую ткань. Он сбрызнул их водой из бутылки в своём наборе.

Стоявший на стрёме Владыка Ворот заметил его присутствие. Он направил на Браяра свою дубинку:

— Кончай таращиться и проваливай, если не хочешь неприятностей!

Браяр глянул на дубинку: та выпустила покрытые листьями побеги и послала корни искать почву. Когда Владыка Ворот взвизгнул и выронил дубинку, Браяр метнул шарик в середину банды. Тот раскрылся от удара, разбросав семена. Браяр бросил ему вдогонку волну силы. Семена, которые он тщательно приготовил, начали взрывным образом прорастать.

Лозы распустились во всех направлениях, будто пытаясь уместить двадцать лет роста в нескольких часах. Они представляли собой смесь винограда и лапчатки — крепких, гибких и сильных, заколдованных свиваться как верёвки вокруг выбранной Браяром цели. Он направил их на Владык Ворот. Лозы повиновались, обвивая членов банды, хватая их за руки, ноги и оружие. Трое из них упали, и так и были связаны. Остальных их зелёные тюремщики оттащили от дверей в логово Гадюк. Некоторые лозы метнулись на другую сторону улицы. Они обвили длинные стебли вокруг дверных ручек и решёток на окнах, привязав к ним четверых Владык Ворот. Некоторые растения сплелись друг с другом, стянув оставшихся трёх пленников в одну зелёную связку.

Когда Владыки Ворот были надёжно связаны и ругались трясущимися от ужаса голосами, Браяр выдернул их оружие из беспомощных пальцев, свалив его в кучу подальше.

— Ведите себя хорошо, детишки, ‑ сказал он пленникам. ‑ Я буду через минутку.

Он приложил ладони к деревянной двери в логово Гадюк и воззвал к памяти внутри неё, памяти о росте и силе, не о мёртвой стойкости. Дверь сорвалась с петель, стеная, скрипя и протестуя завалилась на бок и утопила глубоко в землю новые корни. Из струганых досок наружу полезли ветви. Гадюки могут однажды найти другое логово, но не это, только не после того, как Браяр тут закончит.

Прямо перед тем, как пройти через открытый дверной проём, он бросил второй смоченный шарик в находившуюся по ту сторону комнату. Вместе с ним он послал волну магии.

Когда он вошёл с яркого уличного света в отбрасываемые светом ламп тени логова, к нему бросились Гадюки. Они готовились к нападению Владык Ворот. Они держали в руках собственное оружие, в том числе утяжелённые свинцом дубинки. Содержимое шарика семян Браяра зарылось в голый земляной пол незамеченным, пока Гадюки приближались к нему.

«Поосторожнее с лампами», ‑ беззвучно приказал он, когда семена начали прорастать. «Они жгутся».

Лозы заизвивались вокруг и мимо ламп подобно зелёным змеям, протягивая жадные отростки, чтобы связать людей. Браяр пригнулся под удар кулаком сбоку от ближайшего Гадюки, и позвал три лозы, чтобы те сковали руки юноши: не то чтобы он не мог или не хотел врезать в ответ, но Эвви была важнее. Дымный, пахнувший мусором воздух подвала изменился по мере того, как всё больше лоз прорастало и выбрасывало листья. Браяр глубоко вдохнул посвежевший воздух и повернулся лицом к парню, который пытался его ударить. Это был Йору, низкорослый чернокожий Гадюка. Сейчас он был связан сетью зелёных верёвок и хватал ртом воздух. Вокруг его лба была повязана окровавленная тряпка.

Браяр отвёл в сторону стебель, который держал Йору за горло, позволив ему дышать.

— Прощу прощения за то, что прервал начатую вами с Владыками Ворот войну, ‑ сказал он с притворной вежливостью. ‑ Скажите мне, где Эвви, и я позволю вам вернуться к вашему времяпрепровождению.

Парень плюнул ему в лицо. Браяр поморщился, вытер слюну рукавом и приказал лозам подвесить Гадюку вверх ногами. Те выросли, закрепившись на на подпорках, поддерживавших находившееся над ними здание, и забрали Йору с собой. Браяр подошёл к следующему Гадюке, потом к следующему. Те, кто не плевались слюной, плевались проклятиями. К тому времени, как он добрался до дальней двери, лозы принесли плоды: урожай свисавших, связанных Гадюк.

Браяр переступил порог в соседний погреб. Похоже, в этой комнате они спали: на полу валялись матрасы и кровати из мешковины. Лозы из передней комнаты уже были здесь, ловя за ноги всех присутствовавших Гадюк. Браяр, устав от вежливости, вытащил малиновый шарик, намочил его и бросил на пол. Тонкие, гибкие лозы, покрытые загнутыми шипами, выпрыгнули из семян, погрузив корни в земляной пол.

Гадюка бросился на Браяра сбоку. Браяр упал на колени и схватил юношу из банды за руку, воспользовавшись его инерцией, чтобы бросить своего противника об стену. Гадюка хрюкнул, впечатавшись в неё, это выбило из него дух. Прежде чем он смог встать, Браяр уселся у него на груди. Его колени уткнулись в грудную клетку парня, а свой нож он поднёс к его горлу.

— Твои люди взяли Эвви. Я хочу её обратно, ‑ тихо сказал юноше Браяр. Он дал команду ближайшей розе. Шипастая лоза метнулась, стянувшись вокруг одной из рук Гадюки, заставив его бросить нож, который он хотел воткнуть Браяру под рёбра. ‑ Ты не ответил, ‑ отругал его Браяр. ‑ Пыряние — не ответ. ‑ Юноша глянул в комнату у них за спиной, его глаза расширились при виде его друзей, сражавшихся с лозами и розами. Браяр ухватил его подбородок и заставил пленника посмотреть на себя. ‑ Слушай сюда. Ей десять, тощая, янджингской крови, и она — моя ученица. Где она?

— Угрожай сколько хочешь, ‑ задыхающимся голосом ответил юноша. ‑ Пытай нас, убивай нас…

— С чего мне что-то такое делать? ‑ осведомился Браяр. ‑ Что я действительно сделаю, так это оставлю вас, Гадюк, крепко связанными. Такими вы и останетесь, пока над вами не придут посмеяться местные. Если они решат посмеяться. Они могут просто захотеть отыграться на вас за каждый синяк, разбитый кувшин и халявный кусок пищи, который в у них отобрали.

Юноша гневно глянул на него и накрепко сомкнул губы.

Вздохнув, Браяр оставил его розам и прошёл в третью комнату логова, занимавшего погреба нескольких домов. Кухонные очаги уже были обрамлены длинными зелёными сорняками, которые почуяли его магию и проросли в земляном полу. В комнате Гадюк не было. Он увидел котелок с кипящей водой, перевёрнутые чашки и миски и, как ни странно, кучку камней, которые, похоже, выбило из стены. Он мрачно улыбнулся камням: это наверняка была работа Эвви. Она не сдавалась. Она не позволит этим идиотам обращаться с ней как с беспомощным котёнком.

Это была последняя комната в укрытии. Единственная оставшаяся дверь вела отсюда наружу. Браяр нахмурился и пощупал свою связь с Эвви. Та вела сквозь дверь и… на юго-восток? Юго-восток. В сторону Скалы Правосудия или Скалы Крепости.

Или к Леди Зэнадии.

Чисто из злости он ослабил заднюю дверь, помогая мёртвому дубу вернуться к жизни. К тому времени, как его рост вернётся к нормальному, они с передним дверным деревом станут достаточно большими, чтобы перманентно перекрыть входы. Если выросшие здесь лозы смогут вывести побеги на солнце, то логово будет заполнено шипастым клубком зелени, которая неблагожелательно отнесётся к любой попытка вырубить её. Они с Розторн подумали, что это было честно, когда создали растения, которые будут в опасности, как только прорастут. Они дали им могучее здоровье, чтобы отблагодарить свои создания за защиту, которую они предоставят.

Он оставил Гадюк и Владык Ворот как они были, в ловушке растений. Если их не освободить, то растения отпустят их на рассвете. Затем новые ростки начнут искать под землёй, пока не найдут дворы, внутренние дворы и другие открытые пространства для роста.

Браяр последовал вдоль своей связи с Эвви под послеполуденным светом и поднялся на крышу. Держась верхней дороги, он трусил вперёд, составляя планы, пока следовал за её похитителями.

Он лишь однажды изменил свой маршрут, когда увидел на улице под собой отряд Стражников. Он наполовину спустился по лестнице на улицу и привлёк их внимание.

— У меня есть послание для вашего мутабира, ‑ крикнул он, когда они посмотрели вверх. ‑ Сообщите ему, что Па́хан Браяр Мосс говорит: если он всё ещё хочет посмотреть на дом Леди Зэнадии доа Аттанэ изнутри, то сможет увидеть всё, что пожелает, в течение пары часов. Скажите ему, что она похитила мою ученицу, и скажите, что я спросил: «Теперь-то вы примете меры?»

— Следи за манерами! ‑ крикнул ему один из Стражников.

— Мы что, должны поверить, что ты — па́хан? ‑ спросила другая, женщина с короткой, прозрачной вуалью на лице, которую носили некоторые кочевые племена на юге.

Браяр покончил с манерами и терпением — смотрите, к чему они его привели! Одно из семян, выпавшее из шарика, прилипло к его ладони. Он бросил его, скорее ощутив, чем увидев, как оно упало на улицу перед отрядом.

— Как хотите, так и верьте, ‑ сказал он. Два камня вылетели из мостовой, за ними из земли выпрыгнула крепкая, покрытая корой виноградная лоза.

Браяр вскарабкался обратно на дорогу на крышах, слишком злой, чтобы волноваться, раздосадованы ли они достаточно, чтобы утыкать его стрелами. Оказалось, что нет. Он посмотрел с крыши вниз. Большая часть отряда обступила лозу, потрясённо поглаживая её ствол. Двое других мчались по улице в сторону Скалы Правосудия.

Прежде чем двинуться дальше, Браяр укрепил только что посаженную лозу, вовремя остановив её бешеный рост, чтобы она вписалась в грядущий цикл зимних дождей. Если горожане её не срубят, она будет напоминать им о том, что он был здесь.

Путь к Самоцветному Полумесяцу и Улице Аттанэ занял пешком два долгих часа. Пока он шёл, солнце на западе опустилось ниже, отбрасывая по крышам длинные тени. Стояла осень; дни укорачивались. К счастью для него, семенам из его арсенала не требовался солнечный свет, чтобы делать то, что он попросит.

Его связь с Эвви натянулась, затем затвердела: она перестала двигаться. Он всё ещё ощущал через связь лишь гнев, что его успокоило. Она, похоже, не испытывала боли или страха. Знала ли она, что он идёт по её следу? Он надеялся, что знала.

Наконец он добрался до Обода Полумесяца, широкой улицы, являвшейся внутренним краем Самоцветного Полумесяца. Здесь дороги по крышам заканчивались. Дома Полумесяца самодовольно лежали за пределами стен высотой в десять футов и охранных заклинаний, защищённые от простолюдинов. Даже лавки на Ободе Полумесяца служили доказательством того, что здесь всё менялось. Они предлагали заказные украшения, изысканный фарфор и хрупкую ткань, соперничая с товарами с Великого Базара. Спрыгнув на улицу, Браяр заметил скромные объявления, предлагавшие услуги магов и высококлассных слуг, ростовщиков, сапожников и лекарей. Он почувствовал, что за ним следят, но никто не попытался его остановить.

Потребовалось долго ходить, чтобы найти Улицу Аттанэ, поскольку он не знал, как добраться туда из этой части Чаммура. Его связь с Эвви мало помогала — она просто проходила сквозь здания, которые ему приходилось обходить. Наконец он добрался до знакомых мест и свернул на личную улицу Дома Аттанэ. Тени сгустились, предоставляя ему укрытие, пока он следовал поворотам дороги. Наконец он достиг дома Леди Зэнадии.

Дом леди окружала десятифутовая стена, вокруг которой шла аллея. Мрачно улыбаясь, Браяр вытащил из внешнего кармана своего набора толстый серый пакет. С открытым пакетом в одной руке и бутылкой воды — в другой, Браяр обошёл стену по периметру, сначала подкладывая под её основание тонкую линию семян, затем спрыскивая их водой. Он не оставил в своём посеве ни одного пробела, сажая равномерной линией мимо калиток, которые использовали садовники, чтобы выносить мусор, мимо служебных ворот, через которые совершил свой предыдущий визит, мимо стойла, оканчивавшегося главными воротами из кованого железа, пока не совершил полный круг. По мере того, как короткий осенний день начал подходить к концу, он смог увидеть заклинания в стенах, от самого тусклого намёка старейших из них до глубокого серебряного блеска новейших. Они выглядели прекрасно, передвигаясь под кремовой штукатуркой стены, составляя узоры и волны магии. Конечно, они теперь будут бесполезны. Они защищали от воров и сбивали с толку следящую магию или проклятья. Растения были реальными, обычными, вещественными существами. Магия в стенах не была сделана так, чтобы считать зелёную магию угрозой.

Эта смесь семян отличалась от той, что он использовал в логове Гадюк. Её растения были такими, которые прорастают в щелях камня, ища, куда бы вцепиться. Оставленные расти слишком долго, они были весьма разрушительны, ослабляя стены и кроша известковый раствор. Розторн и Браяр просто ускорили — и усилили — то, что они и так делали.

Браяр потёр ладони друг о друга и пробудил семена. По мере того, как семена выскакивали из земли, он прощупал свою магию, пока не ухватился за связь, которая была сильнее всех остальных. Она шла напрямую к его шаккану, его хранилищу дополнительной силы. Дерево возликовало, что его позвали: оно часто жаловалось, что слишком большое количество магии в его стволе, корнях и траве и иглах доставляло неудобства. Лучшее слово для описания дерева, у которого давно не забирали силу — «зудящее».

— Ну, давай почешем, где зудит, ‑ сказал он. Браяр потянул эту запасённую магию, бросая её в деревья, кусты и траву за стеной. Чистая мощь его силы, в совокупности с неспособностью защитной магии распознать угрозу в магии зелёной, означала, что заклинания стены его не задержали.

Он нашёл свою лиственницу и пробудил её полную силу, ощутив, как она рывком расколола своё неглубокое блюдо. Её растущие корни пронзили плитку, вцепившись в лежавшую под ней землю. В дальней стороне дома он ощутил, как лозы сорвали с петель служебные ворота. В кухне семена укропа, фенхеля, перца звёздчатого аниса и кардамона забыли своё сушёное существование в качестве специй. Они проросли, хватаясь новыми корнями за каждый клочок земли. Почувствовав её под плитами пола кухни, получая силу от Браяра и его шаккана, их корни зарылись в трещины пола и вонзились в прохладную почву. По всем стенам карабкался его плющ, покрывая их сетью зелени, посылая отростки во все щели, надёжно закрепляясь в них. По мере того, как он рос, штукатурка начала кусками отваливаться от стен, обнажая бледно-оранжевый камень и известковый раствор. Земля задрожала у Браяра под ногами. Его растения всё перетряхивали.

— Эй, мальчишка! ‑ крикнул кто-то от главных ворот. ‑ Таким как ты тут не положено слоняться! Двигайся дальше, иначе мы подвинем тебя сами!

Браяр не обратил на охранника внимания и сел перед главными воротами, скрестив ноги, продолжая вливать силы во всю зелёную жизнь внутри стен. Рядом что-то затрещало и заскрежетало. Он бросил взгляд в ту сторону, как раз когда отпал кусок верхнего края стены. Лозы бросились в оставленную брешь, теперь атакуя стену с обеих сторон.

Он услышал дребезг ключей и поднял взгляд. Охранник открывал главные ворота, чтобы прогнать его. Браяр запустил руку в свой набор мага, нашёл пучок семян розы и бросил его в приблизившегося охранника. Пучок семян пророс прямо в полёте, погрузив корни в землю и одновременно обвив ноги мужчины. Растение схватило его, впиваясь в него своими шипами. Охранник забился, затем замер, когда растение обхватило его бёдра.

— Верное решение, ‑ тихо сказал ему Браяр. ‑ Не хотел бы думать о всех тех нежных местах, куда эта штука запустит шипы, если ты будешь дёргаться.

Охранник побелел и покрылся потом. Браяр встал и пошёл к открытым воротам. Проходя мимо, он похлопал мужчину по плечу.

— Ты только не уходи никуда.

— Ты пожалеешь о дне, когда появился на свет, ‑ огрызнулся охранник. Он крикнул: ‑ Фи́льен, Оса́зи, тревога! Зовите Убаида!

— Из-за мальчишки? ‑ кто-то ответил. ‑ Сам с ним разберись!

Браяр посмотрел туда, откуда доносился голос: сторожка прямо внутри, за воротами, слева. Через единственное окно просвечивала лампа. Люди внутри не могли увидеть, что он прошёл через открытые ворота.

Сторожка была деревянной. Браяр отпустил было свою магию, затем отозвал её. «Лучше поберечь это», ‑ подумал он — пробуждение мёртвого дерева тратило силу, которая ему могла пригодиться. Вместо этого он позвал перебравшиеся через стену лозы и уже росший в пределах стен жасмин — оба растения бурно разрастались под воздействием уже влитой им магии. Они свились в верёвки, затем вытянулись вперёд. Одни ухватились за плоскую деревянную крышу сторожки, другие пошли ниже и схватили две из её стен. По неслышной команде лозы резко дёрнули. Стены вынесло, крыша упала. Люди внутри заорали. Лампа погасла; когда огня не вспыхнуло, Браяр вздохнул с облегчением.

По его оценке, быстрейший путь к Эвви лежал вокруг дома. Если он войдёт внутрь, там будет меньше больших растений, которые бы ему помогли, и больше солдат леди. Горстка оных уже бежала с ближайшей к служебным воротам стороны, пристёгивая мечи, некоторые — со всё ещё заткнутыми за воротник салфетками. Их внимание было сосредоточено на людях, оравших в разрушенной сторожке и на мужчине у ворот, не на парне, который неторопливо шёл к левой части дома. Из основного здания начал доноситься шум — звон разбитого стекла и чьи-то крики.

Браяр шагал так, будто имел право здесь находиться, руки в карманах, следуя вдоль большого сада по периметру дома. Там, где он проходил, прорастала трава, подобная взмаху имперского плаща вспышка вздымавшейся зелёной жизни. Наслаждаясь опускавшейся вечерней прохладой, Браяр пробуждал каждое растение и каждое семя вокруг себя. Люди редко переходили дорогу магам; его долгом сегодня было напомнить леди, почему именно.

Эвви пошевелилась, у неё застучало в висках. Она лежала на каком-то матрасе. Сев, она обнаружила, что её руки и ноги были свободны; повязка на глазах исчезла. Она находилась в тёмной комнате, но в двери была резная панель. Через неё снаружи сочился колеблющийся свет.

Она услышала шаги в отдалении:

— … не знаю, сколько ей дали сока, ‑ это был твёрдый голос; Икрум, так его звали Гадюки. ‑ Она тряслась и вспотела после того, как вытянула из стены камни.

— Если она сильная, мы должны держать её в забытьи, пока она не одумается. Здесь она никакие стены не разрушит.

Эвви мгновенно узнала этот красивый женский голос. Это была Леди Зэнадия, и она была недалеко от двери.

Жизнь рабыни и фукдаки приучила её быстро соображать в плохих ситуациях. Ей нужно было сберечь силу на потом; она не хотела, чтобы её снова накачали наркотиком. Эвви толкнула свою магию прочь, в камень пола, стен и потолка своей комнаты, в каменные стены комнат, находившихся над ней. Она увидела свою силу своим мысленным взором, как та текла, покалывая, через мрамор и сланец: это дало ей образ находившегося над ней дома. Она толкала свою магию всё сильнее и сильнее, отсылая от себя как можно большее её количество, оставляя внутри своего тела лишь тонкий ручеёк, в то время как снаружи тихо переговаривались голоса, гремели ключи, и распахнулась дверь.

Эвви заслонила глаза рукой от внезапного света лампы. Когда она наконец смогла рассмотреть что-то сквозь яркий свет, она увидела, что лампы несли высокий, тонкий Гадюка, и служанка, чья лампа стояла на подносе. Следом за ними стояла Леди Зэнадия и бледная белая женщина в одеждах, похожих на те, что носили экнубы к западу от Чаммура.

Эвви застонала и снова упала на лежанку, не снимая ладони с глаз.

— Миледи, простите, ‑ сказала она тонким голосом. ‑ У меня болит голова.

Её омыла волна необычного запаха; прошелестели дорогие шелка. Эвви убрала ладонь с глаз. Леди сидела на низком стуле, который для неё принесли. Она наблюдала за девочкой из-под закрывавшей её глаза вуали.

— Икрум, возможно, дал тебе во второй раз слишком много зелья, ‑ сказала леди, приложив свою прохладную ладонь Эвви к щеке. ‑ Моё милое дитя, добро пожаловать в мой дом.

Она достаточно повидала людей при дворянах, чтобы знать, как вести себя подобно им. Она схватила и поцеловала ладонь леди, пытаясь сесть.

— Спасибо! Я думала, Гадюки меня убьют, а Па́хан Браяр не пускал меня жить к вам! Если я знала, что они были там, чтобы отвести меня к вам, я бы не вела себя так плохо… ‑ она снова поцеловала леди ладонь и пообещала себе, что освободившись она отскребёт с жёстким мылом каждую часть тела, которая касалась леди.

Леди издала лёгкий вздох вежливого изумления:

— Ты хочешь сказать, что хотела принять моё предложение?

Эвви оживлённо кивнула, затем схватилась за виски. Это не было показухой для леди: в голове будто стучал барабан.

— Что-нибудь от головной боли, будь так добра? ‑ голос леди наполнила теплота, когда она посмотрела на лекарку — госпожа, дающая приказ слуге. Лекарка взяла у служанки с подноса чашку, посмотрела на Эвви, затем добавила туда что-то из стоявшего на подносе флакона. Она помешала содержимое чашки, затем присела рядом с Эвви.

— Сколько у неё сил? ‑ спросила у лекарки леди.

Лекарка покачала головой:

— Я чувствую лишь осадок, госпожа. Есть лекарства, которые я должна дать ей, чтобы компенсировать магическое истощение. Этот мальчишка что, ничему тебя не научил? ‑ спросила лекарка у Эвви. ‑ Юные маги не должны перенапрягаться. Повреждения могут остаться навсегда.

— Я думала, они собираются сделать мне больно, ‑ проворчала Эвви. Ничего не поделаешь; ей придётся выпить то, что было в чашке, иначе леди могла что-то заподозрить. Она молилась, чтобы это был не наркотик, который снова затуманит ей разум. ‑ Это от головы?

Лекарка передала чашку Эвви, та, помолясь, выпила её содержимое. Стук в голове замедлился; головная боль притупилась.

— Ты хотела бы остаться? ‑ снова спросила леди. ‑ Мне было сказано, что ты не желала…

— Па́хан Браяр и его наставница гадко со мной обращались, ‑ пожаловалась Эвви, придерживаясь роли жадной фукдаки. ‑ Они заставили меня работать прислугой — готовить и убираться. Я хочу всё то, что вы предложили, и жить в хорошем доме. Они даже не могли научить меня моей собственной магии! ‑ Она вспомнила выражение лица её матери, когда та сказала аукционисту, чтобы тот выручил как можно больше за продажу Эвви, и её глаза наполнились слезами. Эта уловка всегда срабатывала. ‑ Я думаю, они собирались меня продать, как рабыню!

— Ну, здесь ты в безопасности, ‑ заверила её леди, снова обняв её щёку своей прохладной, украшенной хной ладонью. ‑ Никому не под силу забрать тебя у меня. Так. Ты должна отдохнуть, принять лекарства, которые тебе принесёт лекарка, и поесть. Думаю, ты здесь побудешь одну ночь, а завтра сможешь выбрать себе собственную комнату в доме.

Эвви зевнула.

— Я устала, ‑ признала она. ‑ И жуть как голодна.

— «Очень голодна», ‑ с ласковой улыбкой поправила её леди. ‑ Только фукдаки говорят «жуть как голодна», а ты больше не фукдака, дорогуша, ‑ она поднялась со стула.

Эвви знала, что она должна была сделать — и она это сделала. Скатившись с лежанки, она припала к полу перед леди и поцеловала её обутую в туфлю стопу.

— Спасибо, великая леди! Да благословит вас Лайлан Рек и Дождя!

Леди улыбнулась.

— Лекарка, убедись, что она поест и примет лекарства, ‑ она направилась прочь, Икрум и служанка последовали за ней.

Лекарка осталась, гладя на Эвви сверху вниз, пока девочка заползала обратно на лежанку.

— Суп, полагаю, ‑ сухо заметила она, ‑ и потребуется какое-то время, чтобы собрать нужные лекарства для восстановления твоих сил. Дела свои делай в ночной горшок в углу — леди не любит, когда люди просто писают на пол. Тебе не позволено покидать сегодня эту комнату. Она магически защищена, на случай если растительный маг придёт искать тебя. ‑ Она покинула комнату. Когда она закрыла за собой дверь, Эвви услышала звяканье ключей, затем щелчок повернувшегося замка.

Эвви встала и сплюнула на пол, чтобы избавиться от оставшегося на губах привкуса туфли леди. На столе были чашка и кувшин с водой: она отпила прямо из кувшина, не обращая внимания на проливавшуюся на лицо и пол воду. Затем она села на лежанке, скрестив ноги, и начала призывать обратно силу, которую она спрятала в камне вокруг себя.

«Это будет легко», ‑ подумала она, натянуто улыбаясь. Камень вокруг неё был довольно новым, а не упрямым после веков, проведённых сидя в одном и том же месте. Ей потребуется гораздо меньше усилий, чтобы заставить его двигаться.

Проходя сбоку от дома, Браяр уловил первые волны неприятного запаха. «Протухшее мясо», ‑ решил он, принюхавшись. Возможно, они всё-таки использовали рыбьи головы в качестве удобрения.

Прогулка между внешней стеной и длинной стороной дома показала ему, что верхняя половина стены была погребена под зеленью и рассыпалась на части. Куски камня падали по обе её стороны. В одном месте, где стояли заросли деода́ров[10], стена смещалась по мере того, как кедры начали разрастаться в стороны. Браяр подошёл ближе, чтобы похлопать их и сказать, что они хорошо потрудились. Если бы деревья были юными девушками, они бы зарделись от похвалы; вместо этого они затрепетали — и продолжили расти. Большой участок стены рядом с ними обрушился на аллею снаружи.

Браяр остановился: у корней деодаров что-то блеснуло. Их почва переворачивалась и проседала из-за стремительного роста деревьев, вытолкнув что-то на поверхность. Браяр поднял бледный предмет, привлёкший его взгляд — и поспешно уронил его.

Это был череп — очень маленький череп. Очень маленький человеческий череп. За проведённые в Спиральном Круге годы Браяр успел изучить анатомию людей и животных для подкрепления уроков лекарского дела. Он мог отличить человеческий череп, пусть и маленький, от обезьяньего.

Он поднял выброшенные ростом деодаров на поверхность кости, одну за другой. Бедренная кость, плечевая кость, рёбра и позвонки — все детских размеров, и достаточно старые, чтобы между ними не осталось соединительной ткани. Он также нашёл мяч и шёлковый шарф. Кто зарыл детские останки под деодарами? Как давно погиб ребёнок? Было ли это одним из убийств, которые упомянул мутабир, или что-то более простое? Кладбища, в особенности маленькие кладбища при дворянских домах, иногда перекапывали под новые постройки, а кости перемещали. Или, возможно, умер ребёнок кого-то из слуг. Браяр знал, что если бы умер он, то предпочёл бы быть похороненным под деревьями, а не под неумолимым солнцем Чаммура.

Тем не менее, он не приказал растениями скрыть кости, и не приказал деревьям вырыть яму, чтобы их можно было снова закопать. Какой-то инстинкт заставил его положить их в стороне от всё ещё росших кедров и начертить вокруг них кипарисовым маслом охранный круг. Только после этого он вытер пальцы о носовой платок и продолжил свой путь.