Умоляющие

Немало стран с тобою обошло

Афинское решенье.

Послужи нам

И за чертой Асопа. Там тирану

Надменному Кадмеи вот слова

Тесеевы: "Отдай для погребенья

Аргосские тела ему. А наш

Твоей услуги город не забудет,

Уважь его, как ласковый сосед".

Послушают — спеши назад, откажут

Так вот тебе вторая речь: "Гостей,

390 Но с копьями и со щитами ждите".

Там, близ ручья, что "Пляской красоты"[24]

Зовет молва, в исправности стоят

Мои войска — идет поверка взводов.

Ну… граждане не спорили… Напротив,

Желание мое предугадав,

Они поход решили сами… Ба!

Сюда, герольд: придется обождать…

Он из Кадмеи будто…

А пожалуй,

Что дело до тебя и не дойдет…

Фиванцы-то меня предупредили…

Кто — господин страны у вас? А я

400 Герольдом от Креонта[25]. Над Кадмеей

Он властвует с тех пор, как Полиник

Убил царя и брата — Этеокла…

Кому ж слова Креонта передам?

Начало речи ложно, чужестранец:

Ты ищешь здесь господ. Но город наш

Монарха не имеет — он свободен,

И граждане посменно каждый год

Его делами правят. А богатство

Для нас не власть верховная — бедняк

Такой же гражданин…

Имеешь слово.

И как бы ход на шашечной доске…

410 Одною град Фиванский волей крепок:

В нем ни толпа, ни бойкий на язык

Дел не решит его вития[26].

Нами

Его корысть не правит своенравно.

Везет ему сегодня — он герой,

А завтра — крах, и, смотришь, он обманом

Уж как-то ускользает от суда.

Да и вообще: ну, дело ль, чтоб невежды,

Чтоб чернь кормилом правила. Досуг

Вот школа для правителя. А наспех

Иль ум его созреет? Бедняку,

420 Будь даже он и даровит, работа

Тяжелая на ниве не дает

Досуга о делах народа думать.

А для умов повыше — прямо смерть,

Коли язык, ворочаясь легко,

Ничтожество иное превозносит…

Герольд речист и затевает спор…

Ну что ж? Когда и ты туда же, слушай!

Вот — мой ответ… Сам напросился, помни!

Власть одного есть худшее из зол

Для города. Бессильны и законы

430 В такой стране, где царствует тиран

И где закон есть воля. Это — раз.

А равенство? Совсем другое дело,

Коли закон написан, если он

Для всех — один; коль слабый в правом деле

И богача осилит. Вот девиз

Свободного народа: "Кто советом

Готов служить отчизне, говори!"

440 Cлова несут и славу, но никто их

Не требует. Вот — равенство, герольд!

А далее? Где власть в руках народа,

Там дети всем на радость: это — свежий

Прилив народной мощи. Лишь царю

Дух юности кичливой страшен. Царство

Он бережет и юношей казнит,

А может ли окрепнуть город, если

С весны еще колосья юных сил

И буйные ты сбрил в полях?

А средства

450 Зачем копить, когда не детям их

Ты передашь; когда в сундук тирана

Они пойдут? Невинность дочерей

Оберегать зачем, коль, по желанью

Верховного, они его страстям

Должны служить к отцовскому позору?

Уж лучше я бы умер, чем дитя б

Отдать царю… Не будет ли с тебя?

Скажи теперь, зачем Кадмеей послан…

Ты дерзость слов оплакал бы, в тебе

Когда бы Фив не чтил я. Порученье

460 Исполнить поспеши, и с богом, гость!

Креонта же вперед я поскромнее

К нам вестника просил бы отряжать.

Успех дает такую дерзость слабым,

Что будто он за ними укреплен.

Ну, к делу — так и к делу. В споре каждый

Останется, конечно, при своем.

Через меня фиванцы запрещают

Вам принимать Адраста. Если ж он

Теперь у вас, то просим до заката

Его отсюда выслать, разорвав

470 Заклятие повязок и ветвей[27].

А главное — все мысли о попытке

Освободить тела убитых силой

Придется вам оставить.

И при чем

Аргосцы здесь, я не пойму. Коль нас ты

Послушаешь, на голубую гладь

Веди ладью спокойно, ну, а если

Ответишь нам отказом, бури жди

Для нас и для себя и для своих

Союзников. Не бойся, царь, чтоб в гневе

На нашу речь и города кичась

Свободою, не поспешить с коротким

И резким "нет". Уверенность слепая,

480 Вздымая дух, сгубила не один

Уже народ.

Когда в собранье люди

Решают, быть войне или не быть,

Никто себя не чает мертвым, вражьи

Лишь грезятся нам трупы. Если б смерть

В собраньях появлялась, так Эллада

Не гибла бы, быть может, как теперь,

В безумной жажде браней.

Всякий знает,

Что хорошо, что дурно. Кто б из двух

Вещей не выбрал лучшей? Отчего же

Упрямо в толк никак мы не возьмем,

Насколько мир войны прекрасней, музам

490 Любезный мир и ненавистный ада

Исчадиям; и златом и детьми

Богатый мир. А мы заводим войны,

Порабощаем слабого, мужи

Мужей и города — друг друга.

Ты за мужей, восставших на богов,

Вступаешься. Их погубила дерзость.

А ты тела их хочешь хоронить.

Да разве ж не поклялся Капаней[28],

К стене приставив сходни, город рушить,

Хотя бы бог того не допускал?..

Что ж? Скажешь: смерть, его испепелив

Перуном, не была достойной карой

500 Для дерзкого? А не сама ль земля

Разверзлась[29], чтоб принять в свои глубины

Гадателя и с лошадьми? И разве

Другие с раскроенной головой

Под стенами не пали? Если лучшим

Себя судьей не мнишь ты, чем Кронид[30],

Признай, что злых он покарал по правде.

Для мудрого милей, чем дети, нет,

Но тотчас вслед — родители, отчизна,

И должен он ее приумножать,

А не крушить. Опоры нет ни в дерзком

Вожде, ни в моряке. Они должны

И в бурю быть спокойны. Осторожность

510 Нет мужества надежней меж людей.

Их покарал всевышний, и довольно…

Лишь дерзостны глумления твои.

О, низость!.. О, позор!

Ни слова, царь!

Не выступай вперед с твоим ответом.

Герольд пришел ко мне, а не к тебе,

И отвечать ему — уж наше дело.

Вот мой ответ на первые слова

Герольдовы. Не знал я до сегодня,

Что мне Креонт — начальство иль что нас

520 Настолько он сильнее, чтоб Афинам

Приказывать… Нам ждать ли приказаний?

Да прежде пусть на эту высоту

Морские волны хлынут…

Я войны

Не разжигал, в походе Семерых

На Фивы не причинен. Погребенья

Оставшимся на поле битвы я

Хочу, и только. До Кадмеи ж это

Едва ли и относится: ее

Кровавой мы не наполняем распрей.

Похороните мертвых, потому что

Таков закон Эллады. Где ж ты тут

Нашел несправедливость? Аргос был,

По-твоему, неправ. Ну что ж? Он землю

Покрыл за то телами сыновей.

530 Вам, отразившим, — слава, им — позор.

И, значит, — квит. Но дайте ж мир усопшим,

Пусть их земля засыплет. И на свет

Откуда что явилось, пусть вернется

Дыхание в эфир, а тело в землю[32].

Здесь человек — жилец. Земля его

Вскормила оболочку, и не людям

Земле она принадлежит. О чем же

Тут толковать? Иль, тел не хороня,

По-твоему, над Аргосом одним

Злотворствуешь? Отнюдь. Вы всю Элладу

Затронули, лишая мертвецов

Могилы их. Ты только возведи

В закон явленье это — и сильнейших

540 Ты обратишь в трусливых. Чудеса!

Живому, мне грозить вы не страшитесь,

А трусите, чтоб мертвого земля

Засыпала. Да что ж произойти

Тогда должно? С землей сровняют Фивы

Покойники зарытые? Детей

Там, под землей, родят для наказанья

Фиванцев, что ль? Все это — трата слов,

И глупая. Поймите же, слепые,

Бессилие людей. Не на борьбу ль

550 Похожа жизнь? Сегодня — я, ты — завтра,

Он послезавтра сверху. Божеству

Тому всегда раздолье. Плохо людям,

Они с дарами к богу — выручай.

А в счастии его возносят имя,

Чтоб сохранить удачу им и ветра

Не изменять попутного.

А кто

Уразумел, что это так, обиды

Ничтожные переноси с терпеньем

И бойся на страну свою навлечь

Несчастие, нарушив справедливость.

Итак, к чему ж пришли мы? Дайте нам

Земле предать убитых, делом божьим

Заняться не мешайте. А не то

560 Я силою их вызволю. Не скажут,

Что наш закон божественный и древний

Нарушен был в Афинах и при мне.

Но этого ль бояться? Пламя Правды

Хранящего не трогает молва.

Позволишь ли на это только слово…

Ну, говори… Ты любишь говорить.

Не получить тебе от нас аргосцев.

И мой ответ послушай, если так.

570 Приходится послушать. Я сговорчив.

Я схороню тела. Я унесу

Их с берегов Асопа[33]. Понимаешь?

Отважившись на крепкий бой сперва.

Не первый раз, заметь себе, отважусь…

Или таким отец тебя родил,

Что одного на всех Тесея хватит?

Злодеев, да. Мы добрых не казним.

Покоя нет от вас, и царь и город!

Коль без борьбы и счастья не добыть.

Что ж! Испытай, покойны ль нивы Спартов[34]?

От змея ли пойдет воинский пыл?

580 Испробуешь. Покуда ж, видно, молод.

Кичливостью своею, все равно,

Ты не рассердишь их. Но не пора ль

С запасом слов пустых и восвояси?

Мы ни к чему прийти не можем.

Вы ж,

Гоплиты, вы, владельцы колесниц,

Идем в поход! И конные за нами!

Пусть пеною покроется узда

Упрямого коня. На землю Кадма

Я вас веду, солдаты, к семивратной

590 Его твердыне древней.

Ты ж, аргосец,

Останься здесь. Мешать мы не хотим

Твоей удачи с нашей. С славным войском

И не бесславен сам иду теперь

На собственное счастье.

Кто за правду

Стоит, тому одно лишь нужно — с ним

Бессмертные чтоб были. Бог да Правда

Одни дают победу. А без бога

И мужество не выручит людей.

Матери, горем убитые,

Горьких вождей! Мое сердце,

Сердце сжимается страхом.

600 Что ж голос страха этот означает?

Что выйдет из Тесеева похода?

Как думаешь ты? бой иль соглашенье?

Может быть, к лучшему все.

Если же грудью на грудь

Яро сразятся враги,

Горе мне, горе! За это

Я ведь отвечу:

Брань не я ли зажгла!?

Горд он сегодня удачею,

Завтра он с жребием черным…

Это живит мою бодрость.

610 Ты думаешь, что боги справедливы?

А кто ж другой меж нами делит счастье?

Но их дележ, увы, неравномерен.

Ужас слепит вас опять.

Слушайте: кровью за кровь

Вот наш ответ, наш закон.

Боги венчают страданье

Отдохновеньем…

Все концы у богов.

Если б отсюда,

От Элевсинских вод,

В Фивы кто снес меня!

620 Крыльев у бога себе проси!

Вот окрылись,

Живо узнаешь,

Что там у них теперь…

Дело-то спорится ль?

Крепкий герой у них,

Что раздобыл Тесей!

Будем молиться…

Мало ль молились мы,

Да не дрожащие?!

Аргоса корень! О Зевс-отец[35]!

630 Кто ж, как не ты,

Вышний, заступишь

Силу Тесееву?

Вызволи Аргоса

Цвет от позора, бог!

Дай схоронить детей!