Умри легко (Триллер Чарли Фокса, №10)

УМРИ ЛЕГКО: Чарли Фокс, книга десятая

Даже в хороший день мне не нравится, когда в меня стреляют. Я это уже проходил, и это чертовски больно.

Я не обманывал себя, думая, что это будет хороший день.

Может быть, это было как-то связано с тем, что моя правая рука, в которой я держал пистолет, была надежно пристегнута наручниками к укрепленному портфелю весом, наверное, в двадцать пять фунтов.

Само по себе это было бы не так уж и плохо. Я провёл достаточно времени на стрельбище, чтобы овладеть обеими руками. Однако моё левое запястье было так же крепко приковано наручниками к правой руке Шона Мейера. Ни один из нас не был в восторге от такого положения дел.

Особенно когда все вокруг нас должно было пойти наперекосяк.

Мы находились на тихой улице с обычными магазинами и припаркованными машинами по обеим сторонам. Рядом были люди, но никто не обратил на нас внимания.

И тут, как раз когда напряжение начало меня донимать, где-то дальше по улице раздался десяток быстрых выстрелов. Я почти ожидал их, но всё равно они меня напугали. Я выдавил из себя сдавленный вскрик, хотя и понимал, что это были пугающие выстрелы, сделанные из одного оружия, а не в перестрелке, рассчитанные исключительно на то, чтобы спровоцировать панику.

Они выполнили свою работу.

Шон резко развернулся, и мне пришлось резко развернуться, чтобы не отставать. Его взгляд блуждал повсюду. Он уже вытащил полуавтоматический Glock 17, взвесил его в левой руке, но оставался на ногах, прямой и бдительный.

Рядом с ним, бесполезный, как фаршированный лимон, прикованный к этому чёртову чемодану, я чувствовал себя беспомощным и беззащитным. Я заставил себя успокоиться, зная, что мне придётся положиться на Шона, чтобы он защитил меня – защитил нас обоих.

Мимо нас потянулся поток людей. Кто-то кричал, кто-то кричал…

Неразборчивые слова, полные заразительной паники. Я нарочно дёрнула его за руку.

«Шон! Нам нужно выбираться отсюда…»

"Замолчи."

Меня больше потряс злобный тон, чем слова, и онемение заставило меня замолчать.

Когда мы повернули, я мельком увидел фигуры, пересекающие здание.

Они были одеты в джинсы и свободные рубашки, как и вся остальная толпа.

Однако в отличие от всех остальных они двигались целенаправленно и целенаправленно, и были вооружены.

Я не разговаривала, не отвлекала Шона, но по тому, как он напрягся, я поняла, что он тоже их увидел.

Его брови были сосредоточенно нахмурены, отчего его суровое лицо казалось холоднее обычного. Настолько холодным, что я поежился.

Он без усилий оттолкнул меня в сторону, грубо схватив наручники так, что мне больно защемило всю руку. Мне следовало бы возмутиться, но я промолчал. Мне потребовалась сила воли, чтобы оставаться пассивным.

Шон опустился на одно колено и потянул меня к себе, присев рядом с собой, используя старый припаркованный «Шевроле» в качестве укрытия. Мы же встали у переднего колеса, где блок двигателя служил более надёжной защитой.

Мимо пробежало ещё несколько человек. Мужчина споткнулся и упал прямо за нами. Шон проигнорировал его. Он держал пистолет перед собой, наклонив голову, чтобы лучше использовать ведущий глаз.

Цель выскочила из укрытия, пробираясь сквозь остатки бегущих людей.

Шон без колебаний выстрелил в него четырьмя быстрыми выстрелами, которые каким-то образом проскользнули сквозь толпу, достигли цели и попали в цель. Он упал.

Прежде чем первый мужчина упал, появился другой, лавируя между припаркованными машинами на противоположной стороне улицы. Он держал пистолет-пулемет на уровне пояса и на бегу обстреливал нас. Шон сохранил самообладание, позицию и меткость, и ему хватило всего двух выстрелов, чтобы свалить его.

Третий и четвёртый нападавшие атаковали одновременно под углом, воспользовавшись любыми туннелями, которые попали в поле зрения Шона. Шон извернулся, забыв о моём мёртвом весе на конце его правой руки. Он зарычал от разочарования, когда его первые выстрелы прошли мимо цели, потратив лишнюю долю секунды, на которую он едва успел.

Он с шипением выдохнул, замахнулся рукой надо мной и снова выстрелил, так близко, что я почувствовал, как газы прорвались мимо моей щеки, и услышал резкий звук выстрела, отдавшийся в ушах. Горячие гильзы разлетелись в разные стороны.

Вокруг меня. Одна гильза попала мне в шею сбоку, обжегши кожу. Инстинкт подсказал мне оставаться на ногах. Вместо этого я упал, пытаясь поднять руки над головой. Это было непросто, когда к обеим рукам были прикреплены громоздкие предметы.

Затем я услышал щелчок затвора «Глока».

Я не считал патроны, но не мог поверить, что Шон позволил пистолету разрядиться при таких обстоятельствах.

Я поднял голову, мои сцепленные пальцы мешали ему перезарядить оружие. Шон нажал на кнопку, чтобы выбросить магазин, и засунул «Глок» рукояткой вверх в клиновидный вырез на задней стороне согнутой ноги. Он выхватил запасной магазин из-за пояса и ладонью вставил его на место, затем высвободил пистолет и неловко щёлкнул затворной задержкой, чтобы дослать первый патрон в патронник.

Вся операция заняла, может быть, пару секунд, была выполнена левой рукой, гладко и без промахов, но он смотрел на меня так, будто я только что пытался его убить.

Как будто я хотел его смерти...

«Давай, вставай!» — скомандовал он, чуть не вывернув мне руку из сустава, пока рывком поднимал меня. Портфель болезненно болтался на короткой цепочке наручников, впиваясь мне в правое запястье. Я потянулся за ручку портфеля, но споткнулся, когда мы снова упали в переулок.

Раздающийся удар выстрела из длинноствольного оружия отскочил между кирпичными зданиями, и затем они двинулись на нас плотным и быстрым строем: полдюжины вооруженных мужчин, опытных профессионалов, мотивированных, уверенных в себе.

Это всегда была бы безвыходная ситуация.

Шон подошёл к стене, чтобы оставить левую руку свободной, и, повернувшись лицом к себе, оттолкнул меня локтем. Он стрелял во всё, что показывалось за краем потрескавшейся кирпичной кладки, теперь сосредоточенный, сдерживая эмоции.

И на этот раз он вытащил магазин до того, как выстрелил последний патрон, сохранив рабочие части «Глока» в рабочем состоянии. Он засунул пистолет за пояс, чтобы перезарядить его.

Я держался вплотную за ним — у меня не было другого выбора. Но я был слегка повернут лицом к задней части переулка и поэтому увидел, как дверь открылась наполовину, и оттуда появился мужчина с пистолетом в правой руке. Он был высоким, стройным, руки его были подняты для стрельбы, и он улыбался.

Я шумно втянул воздух. Шон услышал это и резко обернулся. На долю секунды он замешкался, затем попытался вставить магазин в рукоятку пистолета и неуклюже вытащил его.

Улыбка мужчины стала шире. Он выстрелил.

Не на Шона, а на меня.

Я почувствовал удар в грудь, справа, где, как он знал, пуля по диагонали пробьёт рёбра, лёгкие и сердце. Именно там, где, как он знал, она нанесёт наибольший урон.

Сволочь.

Я ахнула, но не могла отдышаться, и начала сползать по шершавой стене, поджав ноги. Шон прижался ко мне, словно пытаясь удержать меня от падения. Его лицо было в дюйме от моего. Я посмотрела в его глаза, тёмные, как траур, и не увидела в них ничего.

Это было больнее, чем укол.

Его левая рука была пуста. Она скользнула под полы моей рубашки. Я почувствовал, как его пальцы сомкнулись на моём SIG Sauer, который я носил за правым бедром, и высвободили его.

Он знал, что я держу пистолет наготове, с патроном в патроннике. Предохранителя не было.

Он выстрелил, как только оружие покинуло мой торс, четыре пули угодили прямо в центр тела улыбающегося мужчины.

Когда парень упал, я успел заметить, что он больше не улыбался.

OceanofPDF.com

Два

«Да ладно тебе, Чарли, это же было всего лишь упражнение, — сказал Паркер Армстронг. — Вся суть была в том, чтобы максимально усложнить задачу Шону, по-настоящему проверить его».

Я вспомнил свою фальшивую мини-истерику, нарочитое бездействие, которое так и тяготило меня поддерживать. Я посмотрел на кофейную чашку, зажатую в напряжённых пальцах. «Ну, это я сделал правильно».

Улыбка моего босса была сухой и сухой. «Держу пари. Но Шон сдал курс — набрал десять процентов».

Я помнил выстрелы, пролетевшие сквозь толпу. То, что они были точны, не имело значения. Сопутствующий ущерб не должен был фигурировать в нашей работе.

«Да, но раньше мы оба знали, что Шон легко входил бы в два процента лучших».

До.

Так мы называли почти смертельную пулю, которую получил Шон, и последовавшую за этим кому, которая заперла его почти на четыре месяца. Прежде чем он чуть не умер, он вернулся к нам изменившимся не только физически и психически, но и эмоционально.

До того, как та его часть, которую я знала, — та часть, которая действительно знала меня, — в каком-то смысле умерла .

«Прошло всего пять месяцев с тех пор, как он очнулся, и он всё ещё в форме, Чарли. Это впечатляет, по любым меркам».

Я сгорбился. «Ты его не видел, Паркер… как он на меня посмотрел…»

И как он этого не сделал.

Паркер наклонился вперёд на моём диване, уперевшись локтями в колени, и пронзил меня пристальным взглядом. «Нет смысла проходить курс «Стресс под огнём», если он не оправдывает своего названия. Твоя задача — довести его до ручки, найти слабые места». Его голос сочувственно смягчился. «Никто не уйдёт невредимым, Чарли, в этом-то и суть. Конечно, для вас обоих это никогда не будет лёгкой прогулкой, но я знал, что никто другой не будет донимать его сильнее.

Ты тот, кто знает его лучше всех».

«Я знал его лучше всех», — поправил я. «Но теперь это уже не так».

Мы сидели в гостиной с высоким потолком в нью-йоркской квартире. Паркер чувствовал себя там как дома, но здание принадлежало его семье, так что, полагаю, у него были на это все права.

Он предложил нам эту квартиру по смехотворно низкой арендной плате в рамках пакета помощи при переезде, который изначально и побудил нас с Шоном покинуть Великобританию. Иначе мы бы никак не смогли снять квартиру в непосредственной близости от Центрального парка, даже если бы пришлось практически встать на стул, чтобы увидеть зелень.

Я поднял взгляд и увидел, что он всё ещё смотрит на меня. В спокойном молчании Паркера было что-то одновременно успокаивающее и тревожное. «Старый Шон никогда бы не позволил им выстрелить мне в грудь», — наконец сказал я. В его голосе прозвучало почти жалобно.

Паркер улыбнулся шире. Улыбка преобразила его довольно хмурое лицо, словно сбросив с него полдесятка лет. «Да ладно тебе, Чарли, Тони ждал возможности отомстить с тех пор, как ты в прошлом году прострелил ему яйца».

Я почувствовал, как на моём лице появляется смущённая улыбка. «Эй, это ему просто не повезло.

Я целился в центр тяжести тела, как он и советует, — в самую статичную часть движущейся мишени. Пусть благодарит, что мы не стреляем боевыми патронами.

«И вам тоже», — сказал он. «Как рёбрышки?»

«Черно-синий, спасибо».

«Да, эти симы жалят как ублюдки, не так ли?»

Учебные патроны Simunitions, используемые на курсе SUF, были разработаны, чтобы напомнить участникам о последствиях, с которыми им предстоит столкнуться в полевых условиях. Инструкторы запретили надевать тяжёлую или защитную одежду, поэтому ничто не могло смягчить удар. Как и в реальной ситуации, никто не хотел получать удар.

Преимущество симуляторов заключалось в том, что ими можно было стрелять из сменного ствола в собственном оружии стрелка. Это были самые реалистичные учебные патроны, с которыми я сталкивался, если не считать боевых.

Выстрел в грудь оставил у меня синяки и боль, но это было всего день назад. Через неделю видимые следы…

Исчезли бы, словно их и не было. Остался бы только заложенный рефлекс.

Я допил кофе, с трудом поднялся и потянулся за пустой чашкой Паркера.

Он вернулся прямо из офиса в своём обычном строгом тёмном костюме. Он был хорошо сшит, но не вычурно. Я мог бы использовать те же слова для описания самого Паркера — всё в нём было способно слиться с фоном. Если только не присмотреться к его глазам. Тогда понимаешь, что он видел и сделал больше, чем тебе когда-либо хотелось знать.

У Шона были такие же глаза.

Я отнёс чашки на кухню и вылил их в раковину. Вернувшись, я увидел своего босса стоящим у высоких окон, выходящих на Верхний Ист-Сайд. Руки он держал в карманах, но по наклону плеч я понял, что он далеко не так расслаблен, как можно было предположить по позе.

Паркер был не только моим работодателем и, полагаю, арендодателем — за время болезни Шона он стал для меня другом. Он мог бы стать для меня гораздо большим, если бы мы позволили этому случиться.

Он обернулся. «Ну, как у вас дела?»

Я засунул руки в задние карманы джинсов и пожалел об этом, когда увидел, что Паркер угадал защитный характер этого жеста. «Нормально».

Я сказала. «Умом Шон понимает, что я уже не та девушка, которую он помнит по армии, та, которая, как он думает, его предала. Он понимает, что мы пошли дальше, снова нашли друг друга, приехали сюда вместе и делим это место, работая на тебя».

"Но?"

« Умом он это принимает, но эмоционально?» Я пожал плечами и покачал головой. «Это совсем другое дело».

Паркер внезапно подбежал, протянул руку и схватил меня за плечи. Его хватка была лёгкой, но достаточной, чтобы я не смог высвободить руки без сопротивления. Я и не пытался.

«Слушай, Чарли, если здесь станет слишком… тяжело, ты всегда можешь съехать. Я знаю, что вы не спите вместе…»

Тогда я всё-таки выкрутил ключ. «Шон тебе сказал?»

«Ему это было не нужно», — мягко сказал он. «Это двухкомнатная квартира, и вы перенесли свои вещи во вторую».

На секунду я подумала, не рассказать ли Паркеру, что Шон стал ужасно беспокойным сном, мучимым кошмарами, словно снова впавшим в кому. К тому же, он не проявлял никакого желания к близости — по крайней мере, со мной.

Как я могу делить постель с человеком, который не только не любит меня, но и даже больше не любит меня?

Я пожал плечами. «Он храпит».

Паркер снова положил руки мне на плечи, не уличая меня во лжи.

«Чарли, я знаю, это тяжело», — тихо сказал он. «Но если вам обоим нужно немного пространства, немного времени, у меня есть место. Можешь остаться столько, сколько нужно».

У меня перехватило горло. «Паркер…»

Слева от меня хлопнула входная дверь квартиры. Я машинально отпрянула, но почувствовала, как на моём лице отразилось чувство вины и шока, когда Шон появился в дверях гостиной.

Он был в беговой форме и весь в поту. Шон уже не был таким измотанным, как после пробуждения, и упорно трудился над восстановлением мышечной массы. Но правая нога немного волочилась, как и тогда, когда он доводил себя до изнеможения. Он многого добился.

Огнестрельное ранение в левый висок нарушило контроль мозга над правой стороной тела. Восстановление простейшей координации было лишь одной из битв, которые всё ещё бушевали.

Шон увидел нас, стоящих рядом, и окинул нас взглядом с непостижимой интенсивностью. Мне показалось, что я уловил лишь проблеск презрения.

«Привет, Шон», — сказал Паркер с поразительным самообладанием. «Мы с Чарли только что обсуждали твой курс «Стресс под огнём». Похоже, ты его прошёл на отлично. Тони говорит, что это первый раз, когда его кто-то сбил с ног, используя нью-йоркскую перезарядку».

Перезарядка по-нью-йоркски заключалась в том, чтобы просто вытащить второе заряженное оружие, когда первое вышло из строя. Просто, но эффективно.

«Это не противоречило букве правил, — коротко ответил Шон. — Дух, может быть, и был, но он выполнил свою задачу, и это главное, верно?»

«Ладно», — повторил Паркер, настороженно отозвавшись о своём тоне. Он кивнул в сторону одежды Шона. «Как дела?»

«Хорошо», — сказал Шон, выпрямляясь, словно в присутствии старшего офицера.

«Только что быстро пробежал пять миль. Без проблем».

Я нахмурился, но Шон пронзил меня одним-единственным, убийственным взглядом, который Паркер намеренно проигнорировал.

«Отлично, Шон. Отлично выглядишь».

Он направился к двери, но остановился всего через несколько шагов, словно передумал о чем-то.

«А, Чарли, ты должен прийти завтра пораньше. Нам поручили обеспечить безопасность клиента, который на следующей неделе отправится на крупное благотворительное мероприятие в Новый Орлеан. Некоторые районы, наиболее пострадавшие от урагана «Катрина», до сих пор заброшены, и, похоже, элита наконец решила что-то с этим сделать. Они организовали большой благотворительный гала-концерт, много приятных подарков и демонстраций показного богатства, включая высококлассную охрану. Ничего слишком обременительного».

«Так зачем же тогда нанимать подрядчиков?» — спросил я. «Разве у них нет своих сотрудников?»

«Не обязательно», — сказал Паркер. «И вас специально пригласили — старый клиент. Он считает, что вы уже однажды спасли его, и хочет, чтобы на этот раз вас назначили».

Краем глаза я заметил, как Шон нетерпеливо ёрзает.

«Хорошо», — быстро ответил я, сдерживая любопытство. Я машинально взглянул на часы. «Сначала начну, как обычно, составлять опись имущества для обеспечения безопасности. Будет отличная возможность проверить, действительно ли это новое коммуникационное оборудование так хорошо, как его представляют».

«Сколько человек в команде?» — задал вопрос Шон, но мой взгляд метнулся к Паркеру.

«Это решать Чарли», — бесстрастно сказал он.

Он не готов!

Если не сейчас, то когда?

Шон наблюдал за молчаливым обменом репликами, прищурившись, его тело напряглось.

В течение долгого времени никто не произносил ни слова.

Я сглотнул. «Можем ли мы… поговорить об этом, когда я успею ознакомиться с логистикой?» — спросил я, стараясь говорить как можно более нейтральным тоном.

«Видите, сколько людей нам на самом деле нужно?»

Паркер задумался на мгновение, а затем повернулся к Шону: «Ты готов вернуться?»

Я не смог скрыть своего разочарования от вопроса Паркера. Это была моя ошибка.

Шон повернулся ко мне. «Что?» — грубо спросил он. «При всём уважении, Чарли, сворачивай свою чёртову шею». Эти тёмные глаза, полные бессильной ярости и чего-то ещё — страха, встретились с моими.

Я промолчал. В прошлом я уже получал травмы и столкнулся с отчаянием от необходимости вернуться к работе — задолго до того, как кто-либо ещё поверил, что я на это способен.

«Да, я готов», — сказал он. «Особенно для работы, которая не слишком обременительна, а?» Он мог бы зацепить меня этим аргументом, если бы не добавил:

«Кроме того, если она готова, то и я тоже».

Клянусь, я видел, как Паркер вздрогнул. Я точно это видел.

«Какие бы личные проблемы у вас ни были с Чарли, держите их за пределами офиса», — сказал он вежливо, но в то же время холодно. «Чарли — первоклассный специалист по личной охране, что она доказала больше раз, чем я могу сосчитать».

Кивок Шона был в лучшем случае поверхностным и адресован исключительно Паркеру.

«Похоже, я увижу вас обоих в офисе завтра утром»,

Паркер улыбнулся. «Рад, что ты вернулся, Шон».

Уйдя, Шон ничего не сказал и просто направился в душ.

Я остался стоять у окна, глядя вниз на послеобеденное движение, с дурным предчувствием в глубине груди, которое не имело никакого отношения к тому, что в меня выстрелят, пусть даже пулей, наполненной только краской.

Паркер взял Шона в партнёры. Для многих я просто присоединился к ним. Armstrong-Meyer занимало завидное положение, считаясь одним из лучших агентств личной охраны в Штатах, если не во всём мире. Шон был важной, заметной частью этого дела. Я понимал, что Паркер всегда будет на его стороне. У него не было выбора.

Но я это сделал.

И если отношения между Шоном и мной не улучшатся — может быть, не вернутся к прежнему, но хотя бы до уровня легкой вежливости, — то одному из нас придется уйти.

Не надо быть гением, чтобы догадаться, кто это.

OceanofPDF.com

Три

Неделю спустя я стоял, прислонившись к передней части GMC Yukon на взлетно-посадочной полосе аэропорта Лейкфронт в Новом Орлеане, наблюдая за Citation X

бизнес-джет выруливает с главной взлетно-посадочной полосы.

Температура была чуть выше двадцати градусов, и влажность была не слишком высокой, что, по-видимому, было типично для этой части Луизианы в конце сентября. Если бы не эскадрильи маленьких летающих штуковин, парящих в воздушных потоках с озера Пончартрейн, переждать там на солнце было бы совсем нетрудно.

Я выбрал брючный костюм цвета оружейной стали, который не стеснял движений, но при этом был достаточно элегантным, чтобы не привлекать внимания тех, кто путешествует на частных самолётах. Пиджак я сшил на заказ, пришив к подгибу ряд маленьких утяжелителей, чтобы он свободно прикрывал пистолет за правым бедром. Воротник белой рубашки, которую я носил под костюмом, был достаточно строгим, чтобы скрыть как старые, так и новые шрамы на шее.

Шон Мейер стоял — несколько демонстративно, как мне показалось, — по другую сторону внедорожника. Он не наклонялся, но сидел расслабленно, ссутулившись, как у любого бывшего солдата. На нём был тёмный костюм, сидевший на нём чуть свободнее, чем раньше, узкий чёрный галстук и солнцезащитные очки-авиаторы.

Я видел, что выражение его лица было каменным, несмотря на его небольшую победу.

Я тщетно пытался отговорить Паркера от назначения Шона на эту работу. Мои аргументы были весомыми. Шон был не в полной мере подготовлен, не был полностью готов – морально – к роли офицера охраны руководителя. Чудо, что его мозг восстановил многие разрушенные связи, пока он был без сознания, но ему ещё многое предстояло сделать.

В его памяти были пробелы, которые касались не только наших отношений.

Он думал как сержант спецназа, которым он когда-то был, а не как телохранитель, которым он стал впоследствии.

«Тогда твоей задачей будет переучить его», — сказал Паркер, когда я заговорил с ним об этом на следующий день после его прихода в квартиру.

Я поднял брови. «С живым клиентом в деле?»

«Ты сам провел инвентаризацию безопасности, Чарли. Ты же знаешь, что это задание с минимальным риском. У нас нет данных об угрозах, ничего, что можно было бы…

предполагают, что это что-то иное, чем просто выходные добродушного безделья во имя благого дела».

Но я знал его достаточно хорошо, чтобы заметить, когда он уклоняется от ответа.

"И?"

Он вздохнул, уголок его рта дрогнул. «Там будет много VIP-персон. А это значит, что рядом с ними будут представители нашей индустрии. Шону и компании будет полезно увидеть, как он снова встаёт на ноги».

Я нахмурился. Но он не совсем… не совсем.

Мне не нужно было этого говорить. Паркер просто поднял руку и вернулся за стол. То, как он сел, означало конец дискуссии.

«Он может оставаться в тени, заниматься логистикой — никакой тяжелой работы, понятно?»

«А если вдруг придется сделать что-то тяжелое?»

«Ты справишься». Паркер скользнул взглядом по моему лицу и вздохнул. «Так или иначе, вам двоим придётся научиться ладить», — сказал он.

«Постарайся сделать все, на что способен».

Приложите все усилия.

Я много думала об этих словах в последние несколько дней, с тех пор как мы с Шоном прилетели в Новый Орлеан и начали перепроверять предварительную подготовку к мероприятию Фонда после Катрины.

Я изо всех сил старался говорить по существу, обсуждая маршруты из аэропорта в отель и из отеля на различные мероприятия. Мы отмечали узкие места на дорогах и места, где нас наиболее легко угнать. Мы знали, в чьей юрисдикции находятся полицейские управления и как быстро они реагируют на вызов. Мы знали, где находятся ближайшая станция скорой помощи и пожарная часть, лучший травмпункт, ближайший стоматолог скорой помощи и круглосуточная аптека.

Мы целый день тщательно осматривали отель, уделяя особое внимание тому, где могут проникнуть злодеи и куда можно вытащить нашего доверителя, если возникнет такая необходимость. То, что мы не ожидали неприятностей, не означало, что мы должны были относиться к этому халатно.

Мы также познакомились с сотрудниками службы безопасности, как на месте проведения мероприятия, так и на основных площадках. В основном это были бывшие полицейские или военные, крепкие ребята с тихими голосами и бдительными глазами.

Они, естественно, считали Шона главным, и он им это позволял, что меня дико бесило, хотя он постоянно ссылался на моё мнение. Я понимал, что он всё ещё пытается приспособиться, и к концу вынужден был с неохотой признать, что, по крайней мере, он обращается со мной как с равным, а не как с подчинённым.

Я предположил, что это был своего рода нелегкий прогресс.

Когда Шон вышел из комы, я обнаружила, что пуля, которая чуть не убила его, стерла из его памяти последние четыре года. Он не помнил, как мы сошлись после ужасной службы в армии. Он не помнил, как узнал, что я не виновата в том, что разрушила наши карьеры, и что я чуть не погибла за него.

Он, конечно, не знал, что я совершил убийство ради него.

Или что я поставила его на грань отцовства. Я не то чтобы очень обрадовалась, узнав о своей неожиданной беременности, но выкидыш, случившийся прежде, чем я успела сообщить об этом Шону, стал для меня шокирующим ударом.

Конечно, он узнал. Я никогда не собирался скрывать это от него вечно, но обстоятельства были далеко не идеальными. Нам, возможно, было бы трудно это преодолеть, даже без нашего нынешнего состояния…

отчуждение.

Я даже не знала, помнит ли он что-нибудь о ребёнке, которого мы потеряли. Он никогда об этом не упоминал, и я, трусиха, с благодарностью цеплялась за это упущение. Возможно, это подчёркивало нашу связь, но в то же время отталкивало его ещё дальше. В конце концов, он проснулся с ложным представлением обо мне как о расчётливой интриганке, и это не помогло бы исправить ситуацию.

Я жил в мире постоянной оценки рисков. Это был не тот риск, на который я хотел пойти.

На асфальте у озера «Citation» заглох, и дверь с треском распахнулась. Я выпрямился, но Шон буквально встал по стойке смирно, когда по ступенькам сбежал стройный, хорошо сохранившийся мужчина с седыми волосами и дорогим загаром.

Блейк Дайер родился в богатой семье и женился, став ещё богаче. Его единственной целью, помимо роскошной жизни, было сохранить семейное состояние в достаточной мере, чтобы передать его своим потомкам. Насколько я понял, он уже добился этого несколько лет назад, используя сеть офшорных банков.

счетов и трастовых фондов, так что теперь он считал себя на заслуженной пенсии.

Он был из тех людей, которых я бы с удовольствием ненавидел или, по крайней мере, тихо презирал, но Блейка Дайера было трудно не любить. Он обладал обаянием и остроумием и был неизменно вежлив с чужим персоналом.

Он счёл необходимым коротко побеседовать с экипажем самолёта, который перегружал его багаж из багажного отделения в хвостовую часть «Юкона». Затем он вышел вперёд, чтобы поприветствовать нас с энергией человека, играющего в теннис или гольф четыре дня в неделю.

«Чарли!» — сказал он, пожимая мою протянутую руку обеими своими, а затем импульсивно притянул меня к себе, чтобы поцеловать в обе щеки. «Рад снова видеть вас, юная леди, вы выглядите такой же спокойной, уравновешенной и собранной, как всегда».

«И вам, сэр. Спасибо, что обратились ко мне».

Он улыбнулся, как всегда кокетливо. «Как я мог просить кого-то другого?» Он повернулся к Шону. «Чарли спас мне жизнь», — сказал он. «Чёртова женщина».

Когда я представил их друг другу, Шон позволил себе слегка улыбнуться и добавил: «Шон — партнёр Паркера Армстронга».

Дайер изогнул брови. «Выпускаем тяжёлую артиллерию, да?» — спросил он.

«Что ж, для меня большая честь познакомиться с тобой, Шон».

«Спасибо, сэр. Мы сделаем всё возможное, чтобы обеспечить вашу безопасность».

Улыбка Дайера стала шире. «Ах, не стоит тешить моё самолюбие», — сказал он.

«Мы оба знаем, что это своего рода конкурс по размахиванию членами, если ты извинишь меня за выражение, Чарли».

Скрыв улыбку, я открыл заднюю дверь и пропустил нашего директора внутрь, следуя за ним. Шон сел за руль. Приглушённый шум кондиционера заглушал шум двигателя.

Мы проехали по территории аэропорта, искусственному полуострову, выдающемуся в озеро, и выехали мимо отреставрированного терминала в стиле ар-деко, влившись в транспортный поток.

Несмотря на самолёты T-45 «Тетерёвка» Корпуса морской пехоты США и элегантные современные самолёты, сам аэропорт всё ещё хранил атмосферу довоенных времён. Я почти ожидал увидеть сверкающие старые DC-3 «Дакоты» и гангстерские автомобили с подножками.

Возможно, дело в том, что в Новом Орлеане царила смешанная атмосфера между историей и современностью, как будто город не мог решить, от чего отказаться, а за что сохранить.

«„Размахивание членом“?» — спросил я. «Если будет много подобных случаев, я хочу надбавку за работу в опасных условиях».

Дайер снова рассмеялся, хлопнув рукой. «Ты понимаешь, о чём я — сплошное позирование и позерство», — сказал он. «В наши дни ты не считаешься большой шишкой, если за тобой повсюду не следуют полдюжины телохранителей, даже в туалете».

Я кивнул, сдерживая лёгкое раздражение. Я сбился со счёта, сколько раз меня нанимали как символ статуса или игрушку для руководства. Это всегда меня подбадривало. Пока праздные богачи выпендривались, я мог бы позаботиться о том, кто действительно в этом нуждался.

«Если бы я знал», — сухо сказал я, — «я бы взял с собой большую команду».

«Я предпочитаю качество количеству, — сказал Дайер. — И моя жена настояла, чтобы у меня была хоть какая-то защита, прежде чем отпустить меня одного».

Мы болтали по дороге. Миссис Дайер, как я узнал, осталась в Майами, чтобы быть рядом с их скорой внучкой. К тому времени, как Дайер закончила рассказывать мне всё, мы уже въезжали в отель. Шон подъехал к портику, и мы без драмы вышли из автобуса.

Багаж Дайера передали торопливому коридорному — студенту колледжа, которого мы достаточно хорошо проверили, чтобы знать, что он вот-вот провалит историю, и у которого была собака по кличке Блю.

Отель, расположенный в историческом Французском квартале, был шикарным по любым меркам. В номере Дайера был отдельный балкон с видом на Миссисипи. Мы уже освободили его и зарегистрировали до его приезда.

Когда мы проходили через вестибюль, я отдал ему ключ. Ему оставалось только пройти к лифтам и подняться наверх.

Если бы все было так просто.

«Эй, Блейк, сукин сын!» — раздался громкий голос. «Чёрт, как я рад тебя здесь видеть».

Мы развернулись, как единое целое. К нам шагал высокий, почти худой мужчина в кремовом костюме ручной работы, а рядом с ним шёл телохранитель-лайнбекер. Улыбка расплылась во всё лицо высокого мужчины, и он протянул руку для приветствия, но я всё же успел обойти Дайера, прежде чем кто-либо из них успел нас перехватить.

«Успокойся, Чарли, он не укусит», — пробормотал Дайер, проходя мимо меня. И громче, пожимая мужчине руку: «Том. Рад тебя видеть».

Но я определил новичка ещё до того, как Дайер назвал его имя. Том О’Дэй, миллиардер, сколотивший состояние на электронике. Судя по льстивым отзывам финансовой прессы, он, вероятно, был настоящим миллиардером. В условиях нестабильной экономики он, казалось, был непобедим. Стилизованный логотип его компании с драконом, безусловно, можно было увидеть практически повсюду.

Возможно, именно его богатство и власть привлекли худую, как модель, блондинку, которая следовала за ним через вестибюль. Она была почти одного роста с О’Дэй, в основном из-за ног, хотя для пущего эффекта у неё была внушительная грудь. На такой худой фигуре это выглядело непропорционально, словно сработала подушка безопасности.

Я вспомнил, что телохранителя звали Хобсон. Он был бывшим морским пехотинцем и прослужил с О’Дэем десять лет. Несомненно, именно эта фамильярность объясняла, почему О’Дэй не обратил на него внимания, а представил блондинку Дайеру просто как «Отем».

Я по привычке поймал взгляд Шона, ожидая увидеть циничный блеск. Вместо этого я увидел лишь проблеск расчётливого интереса.

Я отвел взгляд, ощущая некое пустое ощущение чуть ниже ребер.

Если раньше мы с Шоном были на одной волне, то теперь его поступки меня удивляли, а порой и разочаровывали. Кем бы он ни стал, я его больше не знала.

Я позволил себе окинуть взглядом вестибюль. О’Дэй говорил как человек, который много думал о том, что ему нужно сказать. Но, поскольку он был движущей силой этого сбора средств, я был готов отдать ему должное – пока.

Лицо Дайера приняло выражение вежливой сосредоточенности, свойственное людям, слушающим проповедь евангелиста. Судя по тому, как О’Дэй вникал в тему, было нетрудно понять, как он сам заработал состояние.

Он отдал этому делу всё. Сила его воли была почти ощутима.

Я мысленно убавил громкость, прислушиваясь к ключевым словам, чтобы не дать остальному захлестнуть меня. Я снова провёл визуальный осмотр.

Возле главного входа остановился еще один лимузин — длинный Cadillac Escalade с золотой отделкой, которая была везде, где только можно.

Из машины вышел молодой парень с рыхлой, квадратной фигурой спортсмена. Ему было чуть больше двадцати, со стилизованной растительностью вокруг рта, в огромных дизайнерских очках и модной одежде на два размера больше. Его золотые…

Украшения могли посоперничать с Escalade по яркости. Белый парень, который отчаянно хотел стать чёрным.

Если Блейк Дайер унаследовал большую часть своего состояния, а О'Дэй накапливал его десятилетиями, то я пришел к выводу, что этот молодой человек очень быстро разбогател и все еще отчаянно экспериментирует, пытаясь найти наилучший способ их потратить.

Фотографы появились словно из ниоткуда, яростно щелкая вокруг него, словно стая голодных собак вокруг тележки мясника. Он игнорировал их с равнодушным видом человека, для которого это было настолько обыденным явлением, что он даже перестал их замечать.

Его охранники были крупными и заметными. Главарь протолкнулся к двери и провёл его внутрь. Парень задержался у входа, воспользовавшись моментом.

Наконец, суматоха проникла сквозь сосредоточенную речь О’Дэя. Он обернулся, увидел вошедшего, и всё его тело отреагировало так, словно он впервые увидел Мону Лизу .

«Гейб, мой мальчик!» — воскликнул он. «Рад, что ты смог приехать. Приезжай и познакомься с одним из наших благотворителей — моим очень близким другом, Блейком Дайером».

Гейб подошёл неторопливо, странной походкой, которая двигала плечами, но не головой. Он зацепил один рукав очков за ворот рубашки и улыбнулся Дайеру.

«Блейк, уверен, эта молодая суперзвезда не нуждается в представлении. Это Гейб Батист». Он, казалось, не понял иронии своих слов. «Лучший бейсболист своего поколения — будущий Том Сивер».

Дайер протянул руку, но Гейб Батист внезапно замер на середине прыжка. Я стоял достаточно близко, чтобы увидеть, как расширились его зрачки и как шевелились волоски на предплечьях. Я понял, что это чистая инстинктивная реакция бегства.

Я взглянул на Дайера. Он с недоумением смотрел на парня и явно понятия не имел, что могло вызвать такую реакцию.

Я отвела взгляд, но на этот раз проследила за направлением взгляда Батиста и поняла, что он смотрит не на моего директора. Его взгляд скользнул мимо правого плеча Дайера и, полный страха, застыл на Шоне.

OceanofPDF.com

Четыре

«Баптиста заменили в последнюю минуту, — сказал Паркер. — Поверьте, я не знал заранее о его участии, иначе бы предупредил вас».

«О чём ты меня предупредил, Паркер?» — спросил я. «Знаю только, что, как только Батист увидел Шона, он запаниковал так, будто ему в задницу воткнули электрошокер. Удивляюсь, как его головорезы не обратили на нас внимание».

Я был в своём номере в отеле, примыкавшем к отелю Блейка Дайера. Номер Шона находился прямо напротив. Он как раз обсуждал с нашим клиентом свой график на ближайшие несколько дней на случай каких-то неожиданностей. Я оставил Шона, чтобы тот обсудил детали, и старался создать видимость полного доверия к нему. Поддерживать эту видимость было непросто.

«О’Дэй держал в напряжении действующего чемпиона NASCAR Лайла-младшего, который был его звездой», — сказал Паркер. «А потом Джуниор врезался в стену на третьем повороте в Калифорнии на скорости около 195 миль в час и перевернулся полдюжины раз. Он не потеряет связь с трассой в течение месяца. Им пришлось срочно искать кого-то с большим именем, чтобы занять его место. Так уж получилось, что Гейб Батист родился именно там, в Новом Орлеане, в округе Сент-Бернард, прежде чем он вышел и добился успеха. Теперь я понимаю, почему его считали идеальным выбором».

«Я понимаю, что этот Батист — крутой бейсболист, но какая у него связь с Шоном?»

Из Нью-Йорка в телефонной линии отчетливо раздался сухой смешок Паркера.

«Ты никогда не сойдешь за американца, если не понимаешь нашей национальной одержимости бейсболом, Чарли».

«Почему? Это точь-в-точь как та игра, которую навязывали девочкам в школе, которым не хватало сил играть в хоккей, только мы называли её «латунной». В неё играют только парни в мужском нижнем белье, с частыми рекламными паузами и обильным количеством плевков».

Я вспомнил школьные годы. Ну ладно, может, больше не буду плеваться...

Он громко рассмеялся. «Никому не позволяй слышать, как ты это говоришь, иначе тебя практически упекут за решетку».

«Ну, это будет не в первый раз», — сухо ответил я. «И я знаю, что могу рассчитывать на тебя, если ты внесёшь залог, не так ли?»

«Ты можешь положиться на меня во всём, Чарли», — сказал он, и от внезапной напряжённости в его голосе у меня кровь отхлынула от лица. «Я готов сделать для тебя всё, что угодно, ты должен это знать».

«Паркер…» Мой голос дрогнул. Я сглотнула. «Пожалуйста, это и так тяжело без…»

«Знаю, знаю», — услышал я его вздох. «Извини. Обещаю, я постараюсь вести себя строго профессионально — по крайней мере, большую часть времени. Достаточно?»

«Довольно», — согласился я. Я откашлялся. «Итак, что там с Баптистом и Шоном?»

Пауза. «Что Шон может сказать по этому поводу?»

Моё терпение натянулось и лопнуло. «Как ты думаешь, что он скажет? Он понятия не имеет».

Никакого представления о британском агентстве личной охраны, которое он основал более пяти лет назад, или даже о руководителях, которых он охранял двенадцать месяцев назад.

Почти вся его карьера после ухода из армии была сплошной пустотой. Редкие отрывочные вспышки воспоминаний скорее запутывали, чем проясняли.

На другом конце провода Паркер снова вздохнул. В Новом Орлеане уже клонился вечер, время опережало нью-йоркское на час. Стоя у большого окна, я прислонился лбом к стеклу. За окном небо над Мексиканским заливом было окрашено в розовые и бледно-голубые тона и усеяно порхающими морскими птицами. Поэтичное замирание осени к вечеру.

Паркер всё ещё работал в своём угловом кабинете, откуда открывался потрясающий вид, но уже совсем другого рода — на Мидтаун Манхэттена. Его стол был расположен лицом к центру, а спиной к углу. Когда мы только переехали в Штаты, мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, почему он не обращал внимания на вид, пока я не понял, что Паркер — коренной ньюйоркец. Я всё ещё не был так равнодушен к городскому пейзажу, который стал моим вторым домом.

Но я бы тоже не стал сидеть спиной к окну.

«Хорошо, Чарли», — наконец сказал он. «Когда мы с Шоном начали совместный бизнес — когда я предложил ему партнёрство, — мы договорились о полной открытости. Я рассказал ему о клиентах, с которыми больше никогда не буду работать. Он, со своей стороны, сделал то же самое. Имя Гейба Батиста было первым в его списке».

«Почему? Что он сделал?»

"Я не знаю."

«Поэтому, когда вы говорите «полное раскрытие информации», это своего рода оксюморон.

типа «военная разведка»?

«В то время я восхищался его благоразумием, — я услышал в его голосе нотки улыбки. — Мне было достаточно просто назвать имя этого парня. Я внёс его в чёрный список.

Мне тоже пришлось несладко. Когда в начале этого года Батист вышел в плей-офф, и за ним следил этот сумасшедший фанат, его менеджер попросил нас предоставить ему охрану. Я ему отказал.

Ранее в этом году...

«Это было, когда Шон был... в коме», — медленно произнес я.

Я почти услышал, как Паркер пожал плечами. «Какая разница?»

Я понял, что вообще ничего. Его чувство чести было одной из тех черт, которыми я больше всего восхищался в Паркере. Он был воплощением прямолинейности. И если мы оба и приблизились к личной черте, то так её и не перешли. Даже если искушение было невероятно сильным.

Шон, которого я знал, не обладал такими принципами и не гнушался нарушать правила ради достижения цели. Вместе они с Паркером были двумя половинками единого целого, тёмной и светлой. Где Паркер ходил по кругу, Шон шёл напролом. Совесть и сила. Это делало их хорошей командой. Когда-то я думал то же самое о нас с Шоном.

Даже если моя совесть, возможно, уже не столь чиста, как когда-то.

«То есть ты понятия не имеешь, что Батист мог сделать настолько плохого, чтобы попасть в черный список?» — настаивал я.

«Как только я услышал его имя сегодня, я сразу же поручил Биллу это дело», — сказал Паркер. Билл Рендельсон был экспертом Паркера по электронному наблюдению и безопасности, а также всесторонне развитым мажордомом, озлобленным бывшим оперативником, потерявшим правую руку несколько лет назад, выполняя задание по личной охране. Судя по его поведению, он каждый день скучал и по работе, и по самому делу.

"И?"

«Мы знаем лишь приблизительную дату последнего визита Шона в Новый Орлеан — я уточнил информацию в его старом агентстве в Лондоне. Мне сказали, что только у него были все подробности, но он ими не поделился».

Я пробормотал: «И почему меня это не удивляет?» Но Паркер, если и услышал, то не отреагировал на насмешку.

«Всё, что нам известно, — это то, что Батист был местным парнем, выросшим в неблагополучном районе. У него был характер и талант, подкрепляющий его. Скауты гонялись за ним с подросткового возраста, но он словно играл с ними, не воспринимая всё всерьёз. Вскоре после урагана «Катрина» он внезапно уезжает из города, подписывает контракт с «Бостон Ред Сокс» и начинает пахать как проклятый».

«Что-то заставило его быстро повзрослеть», — сказал я. «Шон умеет так влиять на людей».

Я вспомнил свою первую встречу с ним, когда он был сержантом на курсе подготовки спецназа, который я начинал с такими надеждами. Его мрачные предупреждения о том, что нас ждёт и сколько из нас вылетит до финиша, не поколебали моей решимости. Возможно, стоило бы.

«Что бы это ни было, это сработало», — сказал Паркер. «В прошлом сезоне средний процент побед Батиста был два-девять. Говорят, он — будущий Том Сивер».

«Я слышу… и я впечатлён», — сказал я. «Или был бы впечатлён, если бы имел хоть какое-то представление о том, о чём вы говорите».

«Я говорю тебе, Чарли, если ты продолжишь в том же духе, федеральное правительство постучит в твою дверь с требованием вернуть тебе грин-карту».

«Им придется со мной за это бороться», — сказал я.

«Ну, на этот бой я бы не поставил», — сказал Паркер. Он снова помолчал, словно нащупывая варианты. «Как вы собираетесь это разыграть — с Шоном и Батистом?»

«Ну, сейчас Шон так же озадачен реакцией этого парня, как и все мы. Полагаю, пока он будет вести себя так, всё будет в порядке».

«А если нет?»

Я слабо улыбнулся в сгущающиеся сумерки. «Тогда Гейбу Батисту стоило взять с собой гораздо больше головорезов».

OceanofPDF.com

Пять

Блейк Дайер стоял перед зеркалом во весь рост в спальне своего номера, борясь с галстуком.

Галстук представлял собой настоящий шелковый бант, собранный вручную. Он идеально сочетался с безупречным смокингом и белоснежной рубашкой с жемчужными заклёпками спереди. Я цинично предположил, что на нём было надето больше, чем стоил мой последний мотоцикл. А возможно, и предыдущий.

Я на мгновение задумался, владел ли он когда-нибудь чем-то, что не было бы совершенно новым или сделанным на заказ.

Он повозился ещё несколько секунд, потом издал гортанный звук разочарования. «Жена всегда этим занимается», — пожаловался он, поворачиваясь. «Сам так и не смог разобраться».

Он собирался больше получаса. Вернувшись в номер, я за восемь минут надела своё универсальное чёрное вечернее платье, накрасила губы блеском и сменила ботинки на невысокие каблуки.

Быстрый взгляд в зеркало показал, что всё готово. Мои волосы так и не определились, хотят ли они быть светлыми или рыжими. Вскоре после переезда в Нью-Йорк я решила подстричься под каре. По крайней мере, они неплохо перенесли велосипедный шлем и, как сегодня вечером, выглядели презентабельно, достаточно было лишь слегка расчёсывать их.

Платье было достаточно стильным, чтобы носить его где угодно, но, к счастью, не соответствовало моде. Однако больше всего мне оно понравилось, потому что я обнаружила, что тонкая трикотажная ткань достаточно эластична, чтобы не стеснять движений, и замечательно скрывала брызги крови.

Я отошла от дверного проёма спальни, к которому прислонилась плечом, ожидая, пока директор закончит прихорашиваться. «Можно?»

Дайер с облегчением улыбнулся мне. «Видишь? Я знал, что был прав, снова наняв тебя, Чарли. Я в городе меньше суток, а ты уже идёшь мне на помощь».

Я похлопал по спинке стула с прямой спинкой прямо за его спиной. «Сядь».

«Да, мэм».

Садясь, он машинально подвернул штанины, чтобы они не собирались в складки на коленях. Человек, воспитанный в уважении к прекрасным вещам.

И ожидать их тоже.

Я наклонилась к нему сзади, обхватила его шею и продела концы галстука через него, разглаживая складки, чтобы они лежали аккуратно. Он посмотрел на мои руки, а затем улыбнулся мне в зеркало. Улыбка расплылась до самых глаз.

«Идеально», — сказал он. «Ах, если бы я не был счастливо женатым человеком…»

«...ты будешь несчастным разведенным», — закончил я за него.

Дайер рассмеялся, но когда я выпрямился, что-то встало дыбом у меня на затылке. Я сделал шаг к директору, всё тело начало извиваться, и только потом я понял, что это Шон. Он занял моё место в дверях спальни и наблюдал за нами, прищурившись.

«Готов спуститься, когда бы вы ни были, сэр», — сказал он с напускной вежливостью.

Я всмотрелся в его лицо и увидел лишь натянутое неодобрение. Похоже, он всё ещё не утратил способности подкрадываться к людям, словно кровавый призрак.

Дайер нахмурился, глядя на нас двоих, сделал глубокий вдох, словно собираясь что-то сказать, но не знал, что сказать. Он неловко поднялся на ноги.

"А не ___ ли нам?"

Я бросила на Шона пронзительный взгляд, который он безразлично парировал, и позволила ему вывести нас из номера.

Он шёл вперёд, на пару шагов впереди. Я же стоял рядом с директором, прикрывая его с боков и сзади. Мне неприятно признавать, что я был занят лишь половиной своего мозга, хотя опыт научил меня быть бдительным к возможной угрозе почти на подсознательном уровне, словно мышечная память.

Другая половина моего сознания была занята мыслями о Шоне. О том, кем он был, когда мы впервые встретились, и кем, по всей видимости, он стал теперь.

Тогда мы оба служили в армии. Шон был моим сержантом и инструктором. Он с самого начала понимал, что позволить себе вступить со мной, одной из его учениц, в какие-либо личные, интимные отношения – значит рисковать карьерным самоубийством.

Он был жёстким и циничным, тогда как я был идеалистически настроенным.

Когда мы наконец собрались вместе, мы разрушили барьеры между нами.

Даже те, которые, возможно, следовало бы оставить неизменными. Это сделало нас обоих мишенями, пусть и разными, но одинаково катастрофическими.

Подавляющее большинство моих сокурсников-стажёров были почти исключительно мужчинами и считали немногих женщин, прошедших Отбор, фриками или потенциальной добычей. Полагаю, мне не стоило удивляться, когда группа из них проявила свой мачизм в извечном акте групповой жестокости, который стоил мне всего: самоощущения, самоуважения, уверенности в себе и гордости. Это едва не стоило мне жизни.

Доналсон, Хакетт, Мортон и Клей.

В последнее время я часто думаю о четырёх мужчинах, которые меня изнасиловали. Пусть прошли годы, но иногда эти мысли были очень свежи.

Тогда, когда уже разгорался скандал из-за жестоких издевательств над курсантами в другом военном тренировочном лагере, руководство ни за что не собиралось допускать прозрачности в своих расследованиях. И когда всплыли подробности моей связи с Шоном, это предоставило прекрасную возможность переложить ответственность на меня. Несколько лет после моего позорного увольнения я обвинял Шона в его невольной причастности к моему падению. Он и не подозревал, что ему сказали, будто я виноват в его собственном.

И это время между нами — те годы, проведенные вдали от цивилизации — было единственным, что Шон теперь помнил о наших отношениях. Неважно, что говорили другие. Его мысли, поступки, его взгляд на меня определяли его чувства .

Мы молча спускались на лифте в вестибюль. Мы уже позвонили парковщику. Арендованный GMC Yukon ждал нас снаружи с работающим двигателем и включённым на полную мощность кондиционером.

Шон дал парковщику щедрые чаевые и сел за руль. Когда мы вышли следом за ним, Дайер снова взглянул на меня. На этот раз он не улыбался.

«С тобой все в порядке, Чарли?» — пробормотал он.

Нет, конечно, нет.

«Спасибо, но я справлюсь».

«О, в этом я не сомневаюсь», — сказал он. «Но какой ценой?»

OceanofPDF.com

Шесть

Приём по случаю открытия прошёл в доме местного политика по имени Изабо ван Зант. Она была старожилкой из Нового Орлеана, вышедшей замуж за приезжего, у которого на банковском счёте было ещё больше денег, чем у неё. С таким именем я почти ожидала увидеть кринолиновые платья и длинные белые перчатки у дам, белые льняные костюмы и большие сигары у мужчин. И я была недалека от истины.

Дом семьи Ван Зант находился в Олд-Метари, округ Джефферсон. Это был район загородных клубов и эксклюзивных полей для гольфа. Ни один дом не был похож на другой: каждый обеспечивал полную уединённость от соседей и имел как минимум один теннисный корт или бассейн на территории.

Дом Ван Занта напоминал старый дом плантатора Глубокого Юга.

Просторный особняк с французскими дверями, выходящими на широкие веранды, огибающие как верхний, так и нижний этажи.

На самом деле, когда мы с Шоном проводили инвентаризацию системы безопасности перед приездом Блейка Дайера, мы узнали, что ураган «Катрина» стёр её с лица земли. То немногое, что осталось, было разрушено и отстроено заново менее пяти лет назад. Современное сооружение, подражающее славе былых времён.

Мне было интересно, чего именно пытались добиться ван Занты.

Похоже, пробка. Шон протиснулся на нашем арендованном GMC Yukon сквозь толпу машин, уже наполовину перекрывшую подъездную дорожку. Ему удалось протиснуться в щель, которая привела нас всего в шести-семи метрах от ступенек, ведущих к главному входу.

«Чарли, проводи мистера Дайера, а я найду нам место для парковки».

Я немного помедлил, прежде чем кивнуть. Предложение было разумным, но это не меняло того факта, что решение принимал я.

Я спрыгнул, осмотрел машину, пока обходил заднюю дверь, чтобы открыть другую. Дайер появился, застёгивая смокинг и засунув руку в карман брюк, словно принимая позу.

Перед тем, как я закрыл за ним дверь «Юкона», он откинулся назад и сказал Шону: «Если ничего не поможет, оставь его на лужайке перед домом, одним колесом в фонтане».

По его голосу было трудно понять, был ли он совершенно легкомыслен или нет.

Охрана дома уже проверила нас в списке гостей у главных ворот, но даже несмотря на это, я был удивлен, когда мне разрешили беспрепятственно войти через открытые входные двери.

Внутри овальный коридор высотой в два этажа вел прямо из дома. С «Ветром» . Мраморный пол, широкая лестница, достаточно широкая для хора, и хрустальная люстра, висящая над экзотической тепличной флорой площадью в пол-акра. Цветы стояли в огромной вазе на столе, высеченном из ещё большего количества мрамора.

Блейк Дайер замер в дверях, скользнув взглядом по цепочке, на которой зловеще свисала люстра, словно маятник По. На его губах мелькнула лёгкая улыбка, словно он заключил с собой какое-то пари относительно интерьера и только что выиграл.

Из глубины дома доносился насыщенный тембр струнного квартета – живого, как мне показалось, а не записи. Сквозь музыку я уловил стук приближающихся каблуков достаточно рано, чтобы увидеть дальние двери ещё до того, как женщина в них вошла.

Я узнала хозяйку дома, Изабо ван Зант, по фотографиям на брифинге, а не по нашему предыдущему визиту. Сама хозяйка не была домохозяйкой ни для кого, кроме чужой прислуги.

Госпожа ван Зант была высокой угловатой женщиной, которая одевалась так, чтобы устрашать и впечатлять, а не подчеркивать свою физическую форму.

На ней было узкое платье-футляр из синего шёлка без рукавов с небольшим разрезом до колена, чтобы в нём можно было ходить. Я бы распорол боковой шов, когда впервые попытался выйти из машины. Была предпринята попытка смягчить наряд лёгким шарфом, ниспадающим на её плечи. Не совсем удачно. Мне бы не хотелось с ней бороться на руках.

Если бы я не наблюдал за ее появлением, я бы, возможно, не заметил ее мгновенного колебания при виде Дайера, а затем она широко улыбнулась и двинулась вперед, протянув руки.

«Дорогой Блейк, как мило с твоей стороны, что ты пришёл». Она в совершенстве владела искусством рукопожатия, воздушного поцелуя и фальшивой искренности. И если она и заметила скованность Дайера, то никак этого не показала. Настоящий профессионал. «Как здорово , что ты смог прийти. Мы все так благодарны».

«Изабо», — пробормотал Дайер, почти против воли выдавив из себя это приветствие из себя. «Фонд после урагана «Катрина» — достойное дело.

Достаточно важно, чтобы перевесить любые... личные соображения».

Ой-ой...

«Конечно», – спокойно согласилась миссис Ван Зант, но её лицо отразило удар – внезапно сжались круги вокруг глаз. Настоящий подвиг, судя по объёму проделанной ею косметической работы. На секунду мне показалось, что она вот-вот набросится на меня, словесно или физически, но мгновение пролетело незаметно. Она скосила глаза, оценивая мою возможную значимость как свидетеля этого разговора. Не так уж и много, судя по её мгновенному отстранению.

Она взяла Дайера под руку и повела его вглубь дома, тем же путем, которым пришла, наклонив к нему голову.

Они были примерно одного роста. Я пошёл за ними достаточно близко, чтобы беззастенчиво подслушивать.

«Как вы и говорите, это важное событие», — процедила миссис Ван Зант сквозь зубы. «И если я, чёрт возьми, смогла отложить наши… разногласия на пару дней ради такого благого дела, мой дорогой Блейк, то и вы тоже сможете. Смиритесь».

«Сам факт моего присутствия здесь должен говорить вам, что я „впитал“ всё это, как вы так мило выразились», — сказал он. «Это не значит, что я не принял определённых…»

. меры предосторожности. Его взгляд многозначительно скользнул по мне.

Миссис Ван Зант бросила на меня ещё один быстрый взгляд, такой же прищуренный, но на этот раз чуть более ядовитый. Я ответил ей простодушной улыбкой — это всегда их сбивает с толку.

Звук шагов по плитке заставил всех нас обернуться, как раз когда Шон Мейер обошел колоссальную цветочную композицию и присоединился к нам. Вероятно, чтобы их не приняли за важных персон, всем сотрудникам службы безопасности было приказано надеть тёмные деловые костюмы вместо вечерних нарядов.

Даже без этого различия никто не мог бы спутать Шона с богатым праздношатающимся человеком. Дело было в его манере двигаться, в его манере держаться. Напускной блеск, который он так тщательно культивировал, стерся настолько, что сквозь него стало видно. Не самое лучшее качество для нашей работы.

И даже если бы миссис ван Зант не распознала скрытую твердость характера, то, как он остановился на почтительном расстоянии от клиента и держался непринужденно, должно было бы

рассказал ей все, что ей нужно было знать.

Она проигнорировала его, бросив на него краткий взгляд, но это прервало Блейку Дайеру возможность высвободиться из её когтистых объятий. Он ловко отступил, чтобы помешать ей снова наброситься на него, и направился к собравшимся внутри. Очевидно, ему не в первый раз приходилось дипломатично выпутываться из женских объятий.

«Блейк…» — начала она тихим голосом, более настойчиво, но это было все, что она успела сказать, прежде чем они достигли двери в соседнюю комнату, где струнные звучали громче, борясь за превосходство над гулом разговоров.

«Блейк! Давно ты не появлялся», — раздался бодрый голос Тома О’Дэя.

Передо мной был человек, которому не составляло труда заставить себя услышать.

Он шагал сквозь толпу, оставляя за собой лёгкие вихри избытка энергии. О’Дэй был одет в чёрный костюм, который на его высокой фигуре смотрелся почти траурно. Когда он двигался, свет выхватил пару драконов, вытканных шёлковыми нитями на лацканах. Возможно, это не так уж и традиционно.

Его постоянной тенью был телохранитель Хобсон.

Он крепко обнял Блейка Дайера за плечо, заставив его поморщиться. На секунду я задумался, не будет ли перелом пальцев организатору мероприятия не на пользу мне.

Я взглянул на лицо Хобсона. Он смотрел на меня так, словно мог читать мои мысли. Хм, наверное.

«Изабо, надеюсь, ты простишь меня за то, что я перекинулся парой слов со старым другом?» — спросил Том О’Дэй. И, не дожидаясь ответа, он увёл Дайера прочь.

Мы с Шоном поддались его натиску, и на этот раз я взяла инициативу в свои руки. Я уже доказывала, что мне разумнее держаться поближе к нашему директору, оставив Шона подальше, чтобы он мог служить системой раннего оповещения. Дайер запросил незаметную охрану, и я, во-первых, гораздо меньше походила на телохранителя. Поскольку в этой поездке он был без жены, я могла крутиться вокруг него под видом компаньона — читайте это как хотите. Похоже, Шон уже многое прочитал.

Том О’Дэй протащил нас к площадке возле чёрного, как масло, рояля, остановившись под мрачным портретом в полный рост какого-то парня в форме времён Гражданской войны. Судя по хмурому лицу объекта, ему не понравилось

Опыт увековечения на холсте. Возможно, именно поэтому художник в качестве возмездия прибегнул к уродливым, грязным тонам.

Официант появился почти сразу же с подносом, полным фужеров для шампанского. Дайер любезно предложил мне бокал, прежде чем взять свой. Я не собирался пить на работе, но согласился ради маскировки, держа бутылку в левой руке, чтобы правая оставалась свободной. SIG был легко доступен в поясном револьвере, спрятанном под утяжелённым подолом моего вечернего пиджака.

«Том…» — начал он.

Том О’Дэй поднял руку, призывая его к молчанию. «Тебе не нужно этого говорить, Блейк. Я знаю, о чём ты думаешь».

Дайер сделал небольшой глоток шампанского, явно приятно удивлённый качеством, которого не ожидал. «Сомневаюсь, старый друг».

Том О’Дэй вздохнул и обвёл взглядом собравшихся гостей. Мы находились в бальном зале с высокими потолками и настоящим подвесным деревянным танцполом.

Картины предков, реальных или воображаемых, сердито выражали свое неодобрение на всех стенах.

«Тебя давно не было», — сказал он. «Всё меняется…»

«И чем больше они это делают, тем больше они, кажется, остаются прежними», — закончил за него Блейк Дайер.

Том О’Дэй улыбнулся с лёгкой печалью. «Что ж, тебе может не нравиться вид лошади в лучшей форме, но если победа гарантирована, глупо не поставить на неё. Иначе нет смысла».

Блейк Дайер, сделав ещё глоток, фыркнул в свой стакан. «А той быстрой кобылой была Изабо ван Зант, да?»

Горестная улыбка на мгновение расцвела, но тут же мужественно погасла. «Ты же, как и я, знаешь, что здесь ничего не делается без должной поддержки. Так уж устроен мир».

«В этой части света — конечно».

Взгляд Тома О'Дэя скользнул по мне почти так же, как взгляд Изабо ван Зант, но на этот раз я сделала самое лучшее выражение лица, свойственное предмету мебели.

Он кивнул в знак согласия, а я, словно мне было скучно, обвела взглядом комнату и поднесла бокал с шампанским к губам, не сделав ни глотка.

«Она нам была нужна», — тихо сказал Том О’Дэй моему директору. Он выждал немного времени. «Хотя, не пришлось сильно ей обрадоваться ».

Я оглянулся. Блейк Дайер наконец позволил своему лицу расслабиться впервые с тех пор, как вошёл в дом. Он слегка повёл плечами в своём приталенном пиджаке и открыл рот.

Его отвлекла суматоха у дверей из коридора. Все обернулись, вытянув шеи. Даже дамы из струнного квартета замолчали, но, поскольку они играли живой аналог музыкальной каверзы, они, возможно, просто дошли до конца пьесы.

Сквозь толпу я мельком увидел высокого молодого человека с долговязым телосложением и характерной походкой.

Я услышал, как кто-то неподалеку сказал: «Это Гейб Батист!», и в его голосе слышалось что-то близкое к благоговению.

Том О’Дэй тоже услышал это. Он толкнул Блейка Дайера в руку и наклонился ближе.

«Изабо уговорила блудного сына вернуться домой. Когда юный Лайл попал в больницу, именно она нашла ему подходящую замену. Гейб Батист — чёрт возьми, он был бы моим первым выбором, если бы я думал, что у нас есть хоть малейший шанс убедить его согласиться». Он покачал головой. «Мальчик даже не приехал домой на похороны отца. Но Изабо принимает решение, и вот он здесь. Понятия не имею, как она это сделала».

«О, я думаю, у тебя есть более полное представление об этом», — Блейк Дайер бросил на него циничный взгляд. «Тебе просто не хочется знать наверняка».

В другом конце комнаты Батист вышел из толпы поклонников, которые его окружили, улыбаясь и пожимая руки. Не было и следа того откровенного страха, который он выказал в холле отеля, когда столкнулся лицом к лицу с Шоном Мейером. Он снова взял себя в руки, был уверен в себе и самоуверен – спортивная суперзвезда, стремящаяся стать легендой.

Возможно, именно эта уверенность и была причиной того, что Батист позволял своим рукам дольше, чем следовало, блуждать по высокой, хладнокровной блондинке, сидевшей рядом с ним. Я с удивлением узнал в ней ту молодую женщину, которую О’Дэй представил мне ранее – Отем. Сейчас она изображала скуку гораздо убедительнее, чем я, снисходительно улыбаясь, несмотря на всю эту суету. И всё же под этим я чувствовал нечто большее, чем поверхностная иллюзия.

После нашей предыдущей встречи я ещё раз проверил список гостей. Там было написано только: «О’Дэй, Т. — плюс один», что было не слишком-то полезно.

Теперь я бесстрастно окинула взглядом дорогое серебристое платье, облегавшее её словно вторая кожа, и поразмышляла о нескольких возможных ролях, которые ей могли предложить. Мне пришла в голову мысль, что это могла быть какая-то «профессиональная» актриса, которую О’Дэй привёз, чтобы угодить таланту. Осмелюсь предположить, что и другие мои предположения ей бы не понравились.

По привычке я быстро обвёл взглядом толпу, следя за глазами и руками, чтобы не пропустить никого, чьё внимание было как-то странно сосредоточено или кто-то воспользовался появлением нового человека как отвлекающим манёвром. Это рутина, которую я проделывал уже тысячу раз, в самых разных ситуациях и с самыми разными руководителями.

В случае с подобными несложными заданиями, в отношении клиента, в отношении которого не было конкретных угроз, положительный результат был очень редким, если вообще был.

На этот раз все было иначе.

OceanofPDF.com

Семь

Мужчина, который сработал в моей внутренней системе оповещения, был одет в деловой костюм, а не в смокинг приглашенного гостя, но и из службы безопасности явно не входил. Он был слишком лёгкого телосложения, чтобы быть тяжёлым, и слишком нерешительным, чтобы полагаться на скорость, а не на вес при убийстве.

Но он был почти бессвязно зол, и это делало его еще более опасным.

Я видел это по напряжению его верхней части тела, по побелевшим кулакам. Он протиснулся вокруг пианино, направляясь к моему директору, и если бы из его ушей не валил пар, это было бы очень опасно.

«Шон», — тихо сказал я. Я обошёл Дайера, приблизился к своей цели, проверяя, куда он смотрит. Он определённо направляется прямо на нас.

Еще один шаг, солнышко, и ты перейдешь черту...

Мужчина продолжал прибывать.

Я приблизился одним широким шагом и просунул свободную правую руку между его рукой и телом, когда он сделал зеркальный шаг ко мне. Используя инерцию, он легко отвёл руку назад и развернул её, крепко зафиксировав за спиной.

Он автоматически повернулся ко мне, вскрикнув от обиды и удивления. Я выставил ногу и запутал её между его лодыжек. Он рухнул на колени. Я последовал за ним, удерживая захват, и, когда он уже был рядом, усилил его, ударив коленом в поясницу. Я даже не пролил ни капли из бокала для шампанского, который всё ещё держал в левой руке.

Я поднял взгляд и ощутил внезапную жужжащую тишину. Блейк Дайер застыл, побледнев, но я догадался, что это неприятное напоминание о том, как я в последний раз работал на него. Я устранил потенциальную угрозу на другом светском приёме. Чёрт, по крайней мере, на этот раз я не выстрелил.

Том О’Дэй смотрел на меня с выражением полного недоумения на лице. Его телохранитель, Хобсон, словно услышал неприличный анекдот в разношёрстной компании. Он позволил себе лёгкую улыбку, тронув каменное лицо.

Трудно сказать, скрывал ли он что-то более важное или просто не находил это смешным.

Я был рад видеть, что Шон, по крайней мере, сумел подобраться к нашему директору, пусть даже и не проявлял никаких эмоций. Я надеялся, что люди воспримут эту реакцию как спокойствие, а не как инертность.

И тут, в этой шокированной тишине, раздался звук взводимого назад полуавтоматического курка. Я скользнул взглядом в сторону, не поворачивая головы, и увидел дуло и мушку, вероятно, пистолета «Беретта», едва различимые боковым зрением.

«Отпустите его», — раздался мужской голос. Британский акцент, северный Лондон, хриплый от гнева.

Я отпустил замок и одним движением поднялся, быстро отступив назад. По моему опыту, мужчины, которых женщина повалила, часто стараются ответить как можно быстрее. В этом случае всегда разумнее оставаться вне досягаемости.

В данном случае молодой человек несколько раз застонал, дергаясь, пока ему не удалось вернуть себе свободную руку. Разговор возобновился, чуть громче, чем обычно, когда люди скорее взволнованы, чем потрясены увиденным.

К моему удивлению, именно Том О’Дэй подошёл и взял молодого человека под локоть. Только когда он поднялся на ноги, и они встали рядом, я заметил поразительное семейное сходство.

Вот дерьмо.

«Я думаю, вам следует извиниться», — сказал О'Дэй.

«Конечно», — тут же ответил я с раскаянием. «Я не…»

«Не ты, а он», — перебил О’Дэй, глаза его блеснули. «Джимми?»

«Папа!» — пронзительно крикнул молодой человек. У него было отцовское строение лица, но не его уверенность в себе, рост и широкая грудь. « Это она на меня напала !»

«Ты прибежал сюда с лицом, как гроза, парень. В комнате, полной телохранителей, тебе ещё повезло, что она не сломала тебе руку».

«Ну и откуда мне было знать, что она такая?» Джимми О’Дэй бросил на меня угрюмый взгляд. Последовала долгая пауза, во время которой он пытался сопротивляться, а отец, благодаря своему возрасту и опыту, его приструнил. У меня сложилось впечатление, что их стычки обычно заканчивались одинаково.

Наконец Джимми пробормотал: «Извините». Его взгляд метнулся туда, где звёздный гость едва замер, когда его торжественное появление было прервано. Единственным изменением было то, что блондинка Отем высвободилась и направилась к нему с тревогой на прекрасном лице. Батист был настолько увлечён собой, что едва заметил её уход.

«Джимми, что случилось?» — спросила она. «Ты упал?»

Том О’Дэй хмыкнул. «Этот мальчишка — полный дурак», — сказал он.

Сын изо всех сил старался не дуться перед ней. Значит, у него ещё сохранилась мужская гордость. «Нет, меня вынудили».

«Повезло, что она не сломала ему руку», — повторил Том О’Дэй, кивнув в мою сторону. Джимми снова обрёл достоинство, но О’Дэй его у него только что отняла.

Глаза Джимми вспыхнули, а затем скользнули к человеку, который ткнул мне в лицо «Береттой». «Нет, ей повезло, что Вик её не застрелил».

Только тогда я взглянул на мужчину, который явно был телохранителем Джимми О’Дэя. Мужчина с северолондонским акцентом, который слишком туго соображал, чтобы помешать своему начальнику навлечь на себя беду. До сих пор я игнорировал его только по этой причине. Теперь я наконец-то уделил ему внимание.

И как только я взглянула на него в упор, я поняла, что он мне не чужой.

Но мне бы очень хотелось, чтобы это было так.

OceanofPDF.com

Восемь

В последний раз, когда я видел Вика Мортона, мне хотелось убить этого ублюдка. Если бы у меня были средства, возможность и хоть малейший шанс уйти от наказания, он бы уже стал неотъемлемой частью бетонной опоры автодорожного моста.

Даже годы спустя я все еще чувствовала, как мои пальцы рефлекторно сжимаются, отчаянно желая ощутить под ними его трахею.

В ушах зазвенело, по телу пробежала вспышка адреналиновой ярости. SIG внезапно стал почти непреодолимой тяжестью на моей спине. Если бы «Беретта» не была всё ещё в его руке, небрежно прижатой к боку, возможно, я бы задумался об этом.

Но я заметил, что он смотрит на меня с некоторой опаской, и понял, что он не случайно вытащил пистолет. Он хорошо меня знал и был настороже.

— возможно, даже боялся своей реакции.

Так что, черт возьми, вам тоже следует поступить так.

По крайней мере, у него хватило здравого смысла передать Джимми О’Дэя другому члену команды О’Дэя. Они переместили своего молодого директора подальше от меня. Он всё ещё протестовал против того, как я с ним обошлась.

«Этот парень вспыльчивый, что тут скажешь?» — с улыбкой сказал Мортон.

«Иногда проще позволить ему совершить несколько легких ошибок и уберечь его от по-настоящему глупых, чем постоянно его нянчить».

«Он шёл прямо на нас», — сказал я. «Я мог его ранить. Где ты, чёрт возьми, был?»

Мортон пожал плечами. «О, я не думал, что ты причинишь ему серьёзный вред».

Шон шагнул вперёд, нахмурив брови, словно большая собака, готовая напасть. Несказанно воодушевлённый, я протянул руку, чуть не произнёс его имя. У меня не было возможности.

«Я вас знаю, правда?» — сказал Шон, и впервые с момента нашей посадки в Новом Орлеане его лицо и голос оживились. «Я вас узнаю».

Мортон напрягся. «Верно», — отрывисто ответил он. «Давно не виделись, сержант».

«Вик... Вик», — он щелкнул пальцами, — «Мортон, да?»

Мортон какое-то время не отвечал, но я слышал, как он думает, даже с расстояния в метр или больше. Он, должно быть, уже всё слышал о черепно-мозговой травме Шона – все в этой отрасли уже знали. Слухи, которые доходили до меня, охватывали весь спектр: от того, что он ходит с пулей в черепе, до того, что он – пускающий слюни овощ на аппарате искусственного дыхания в какой-то частной лечебнице. Ещё одна причина, по которой Паркер так стремился вернуть его на поле боя. Особенно на таком заметном задании.

«Верно, — снова сказал Мортон. — Можно сказать, мы вместе тренировались».

«Верно», — сказал Шон. «Верно. Рад снова тебя видеть, Вик». Я знал, что теплота в его голосе была не к мужчине, а к воспоминаниям — к тому, что он вообще его помнил. Но даже несмотря на это, для меня было горьким ударом, что Шон выказал такое явное удовольствие от встречи с одним из тех, кто напрямую виноват в моей гибели.

Один из мужчин, которые меня изнасиловали.

Доналсон, Хакетт, Мортон и Клей.

Я не думал, что когда-нибудь их забуду. Я старался изо всех сил, но судьба отвернулась от меня.

«Вас не было в первоначальном списке кандидатов на эту должность», — сказал я, чувствуя резкость в голосе и привкус кислоты во рту. «Что случилось?»

Мортон, воодушевлённый отсутствием агрессии в приёме Шона, выглядел почти ликующим. «Замена в последнюю минуту», — сказал он. «Обычно меня назначают на другого члена семьи О’Дэй, но один из членов основной команды Джимми заболел — должно быть, что-то съел. Поэтому они вызвали меня».

Он говорил так, будто они прислали частный самолёт. Но вместо этого я подозревал, что он был единственным, кто стоял с руками в карманах, когда подошла очередь дополнительных обязанностей.

«Расслабься, Чарли», — сказал Шон, на мой вкус, слишком резко. Он перевёл взгляд на звезду бейсбола, Гейба Батиста. Когда первоначальный восторг утих, Батист угрюмо потягивал шампанское с видом человека, ожидающего первой возможности уйти. «Это ведь не первая замена, правда?»

«На этой работе нужно быть готовым к неожиданностям, Чарли», — сказал Мортон с быстрой неискренней усмешкой, которая не коснулась его глаз. «Первое, чему ты научился, да, Шон?»

У меня на языке вертелись какие-то язвительные реплики. Я проглотил их. Он обращался со мной как с новичком, но я бы не стал…

Не мог… пусть поймёт, что добрался до меня. Для любого, кому это было важно, тот факт, что я только что одной рукой справился с его ужасно плохо защищённым главным, говорил сам за себя.

Хотя это не было большим утешением, что ему не пришлось свернуть голову с плеч.

«Хорошо выглядишь, Шон», — сказал Мортон, добавляя в голос дружеские нотки. «Я слышал о… том, что случилось. Должно быть, пришлось нелегко. Но ты всё ещё здесь, а? Как новенький». Его взгляд метнулся к нам обоим, уловив напряжение, которое мы не могли скрыть. «И, я вижу, ты всё ещё питаешь слабость к толстым свитерам».

Если говорить о хейтерстве прекрасного пола, то прозвище «неуклюжий прыгун» было далеко не самым худшим из моих прежних. Но услышать это от человека, смерть которого я бы с радостью наблюдал, в адрес человека, за которого я бы убил, было пределом моих возможностей.

Я отвернулся и подошёл ближе к Блейку Дайеру, который всё ещё стоял рядом с Томом О’Дэем и его сыном. Судя по всему, то, что съедало О’Дэя-младшего, всё ещё не выходило у него из головы.

«Прошу прощения за прерывание, сэр», — сказал я.

Дайер пренебрежительно махнул рукой. «Всегда приятно видеть тебя в деле, Чарли».

Я повернулся к Джимми О’Дэю. «Извините, если я слишком остро отреагировал, сэр», — сказал я. Ещё в армии я усвоил одну вещь: никогда не повредит называть всех «сэр», пока вам не скажут обратное. «Вы выглядели довольно опасно».

Судя по выражению его лица, Джимми О’Дэю давно никто не говорил, что он выглядит хоть сколько-нибудь опасным, если вообще когда-либо. Он даже забыл нахмуриться на несколько секунд, прежде чем его лицо снова стало непроницаемым. «Да, ну, чуть руку не сломал», — пробормотал он.

«Мальчик был совершенно не в форме, потому что Отем пришла с молодым Гейбом», — сказал Том О'Дэй, выдавая это за тяжелый случай детской игры.

потасовка.

«Ты ее практически сводник, папа», — запротестовал Джимми, и хотя он говорил сквозь зубы, его голос был достаточно громким, чтобы привлечь внимание нескольких стоявших поблизости людей.

Том О’Дэй огляделся, прежде чем ответить. Он держался спокойно, казалось, расслабленно, но когда он закончил, никто из тех, кто смотрел на него до этого, не продолжал смотреть после. Некоторые люди способны на это одним лишь взглядом.

«Я попросил ее сопровождать нашего звездного гостя, пока он в городе, чтобы он был счастлив

— ничего больше. Я испытываю к этой даме огромное уважение, Джимми, и, ей-богу, тебе лучше проявить к ней такую же вежливость, иначе ты улетишь отсюда первым же рейсом — сдавай багаж — слышишь?

На мгновение Джимми застыл на месте. Он был неплохим ребёнком, когда на его лице была решимость. Это придавало ему столь необходимый задор и пыл. Но он, конечно же, сдался перед суровым неодобрением отца.

Судя по тому, что я читал о Джимми О’Дее, он всё ещё жил дома, пусть и в просторной квартире на семейном ранчо, и занимал должность исполнительного вице-президента в каком-то малоизвестном отделе компании своего отца. Звучало как синекура.

Трудно быть смелым, когда один неверный шаг может оставить тебя без дома, работы и наследства.

«О, я тебя слышу, папа», — пробормотал он. «Не волнуйся, я тебя слышу». И, недовольно дёрнув плечами, словно взъерошенный кот, он удалился. Мортон помахал мне указательным пальцем и пошёл следом.

«Мне жаль, что вы посчитали нужным задеть парня», — сказал Том О’Дэй. «Джимми любит бить с ходу. Неплохая черта, пожалуй… если бы он только знал, когда её использовать».

«Да ладно тебе, Том, он просто немного перестраховывался», — сказала блондинка по имени Отем. Её голос звучал хрипловато, даже несмотря на то, что она прошла через всю комнату, несмотря на свои опасные каблуки. Без канатного шеста и страховочной сетки я бы не смогла пройти в них и пары метров.

«Пожалуй, ты права», — сказала О’Дэй, лучезарно улыбаясь. Таким голосом она могла бы просто сказать ему, что Луна сделана из сыра, и, вероятно, получила бы тот же ответ. Просто некоторые женщины так действуют на мужчин.

Теперь она повернулась, чтобы одарить Блейка Дайера прекрасной улыбкой, и я видела, как он сияет в ее отражении.

«Том так много мне о тебе рассказывал», — сказала она.

«Я уверен, что ничего хорошего из этого нет», — скромно сказал Дайер.

Она снова рассмеялась, хрипло, словно влюблённый, и положила руку ему на плечо. «Наоборот».

Дайер улыбнулся ей с большей теплотой, чем когда Изабо ван Зант попробовала сделать то же самое ранее.

«Что ж, в таком случае я считаю своим долгом рассказать вам о каком-нибудь скандале, связанном с моим старым другом», — сказал Дайер. Он с улыбкой окинул нас всех взглядом. «Не хотите ли потанцевать?»

Он и Отем вышли на танцпол, когда струнный квартет начал что-то, требующее слаженной работы и достоинства. Я подошла ближе к Шону, который пристально наблюдал за ними — ну, может быть, он наблюдал за ней чуть больше, чем за собой.

Я огляделся по сторонам. Джимми стоял в другом конце комнаты. Он пытался поддержать непринуждённый разговор с пожилой, элегантно одетой парой, которая пыталась сделать вид, будто его недавней стычки со мной не было. У них это плохо получалось.

Вик Мортон стоял рядом с ним, но его взгляд был прикован к Шону и ко мне.

«Шон», — пробормотал я настойчиво, — «этот парень, Мортон, он — проблема…»

Шон резко обернулся. «О?»

Я вздохнул. «В армии он…»

Мой голос затих, слова застряли в горле. Как я мог начать рассказывать об этом здесь? К тому же, история Мортона о том, что я их обманул, была подтверждена официальными вердиктами. Моего слова против него – моего слова против них четверых – оказалось недостаточно.

Что я могу сейчас сказать, чтобы не ухудшить ситуацию?

Я мельком увидела выражение лица Шона, жесткое и напряженное, и поняла, что, сказав что-либо, я, вероятно, уже усугубила ситуацию.

И все же мне пришлось попробовать.

«Он может сказать тебе...»

«Расскажи мне что?» — спросил Шон тихим голосом. «Чарли, как ты думаешь, что он может мне рассказать о тебе, чего ты не хочешь, чтобы я знал?»

OceanofPDF.com

Девять

У нашего директора не хватило смелости засиживаться допоздна, и это было хорошо. Честно говоря, у меня тоже.

Было чуть за полночь, когда Блейк Дайер дал знак подъехать к главному входу. Меня отправили за «Юконом», а Шон остался с Дайером в богато украшенном мавзолее главного входа. Чем больше я думал об этом, тем больше эта огромная ваза с цветами на мраморном столе напоминала что-то, что можно увидеть на могиле.

Может быть, я просто так себя чувствовал.

Подъезжая к крыльцу на «Юконе», я увидел их двоих, стоящих в освещённом коридоре. Я стиснул зубы, предчувствуя, какое нарушение безопасности представлял собой такой шаг, но потом увидел, что они не одни.

Я узнал сгорбленную фигуру Джимми О’Дэя, стоявшего рядом с Блейком Дайером. Старик что-то сосредоточенно говорил с ним, жестикулируя. Что бы он ни говорил, Джимми явно не хотел этого слышать. Судя по тому, как он смотрел в пол.

Джимми умудрился не опозориться в оставшуюся часть вечера. Он болтал с притворным спокойствием, пока Гейб Батист танцевал медленный танец с Отем. Вернее, Отем танцевала, а Батист прижимал её к себе и неловко переминался с ноги на ногу. Обладая такой физической ловкостью на поле, он вдали от него был не слишком искусен в светских приличиях. Меня не удивило, что он извинился и ушёл раньше нас.

Отем танцевала и с Джимми, и с его отцом. С таким же удовольствием, как будто играла в шахматы с компьютером, она наблюдала за ними обоими.

Я позволил «Юкону» проехать еще немного вперед, прикрывая тормоз.

Показался Шон. По крайней мере, он ждал моего появления. Я видел, как он поднял голову, и он привлек внимание Дайера, чтобы тот вывел его. Но перед самым уходом Шон повернулся, чтобы пожать руку другому мужчине, который стоял вне поля моего зрения. Намеренно?

Вик Мортон.

Мысль о том, что Мортон мог сказать Шону во время этого короткого разговора, заставила мой желудок сжаться под ребрами, словно я ожидал внезапного удара.

Трудно было устоять перед соблазном ударить что-нибудь посильнее и продолжать бить.

У Шона сохранились воспоминания о нашей службе в армии, и они были правдивыми, но лишь отчасти. С тех пор многое изменилось для нас обоих. Например, Шон узнал об изнасиловании, которое стало причиной моего позорного изгнания из британской армии.

Я так и не назвал ему имена виновных. Говорить об этом было тяжело даже сейчас. Часть меня хотела, чтобы он узнал об этом каким-то другим способом, зная, какие меры он бы предпринял. Но теперь у меня было доказательство, что он так и не раскрыл их личности.

Потому что Мортон был еще жив, жил здесь, в Штатах, и работал в той же области, в которую я пошел после армии.

Конечно, в этом не было ничего удивительного. Бывшим спецназовцам, вернувшимся к гражданской жизни, доступно лишь ограниченное количество вариантов трудоустройства. Если не ступить на тёмный путь и не стать наёмным стрелком, легальных возможностей мало. Скорее всего, вы попадёте в цирк, который представляют собой частные военные подрядчики – проще говоря, наёмники – или займёте другую охранную деятельность.

Вы становитесь телохранителем.

Именно этот путь выбрал Шон, и спустя некоторое время после того, как я сам ушел из армии, я неохотно присоединился к нему.

Нежелание было лишь моей первой реакцией. Шон попросил меня поехать в школу подготовки сотрудников личной охраны в Германии, чтобы узнать, что случилось с одним из его бывших учеников. По разным причинам я даже не закончил курс.

Полагаю, можно сказать, что в этом отношении сформировалась определенная закономерность.

Но чем больше я узнавал тонкости этой работы, тем яснее понимал, что она мне подходит. Для человека с моим складом ума и навыками это был не просто удачный карьерный шаг.

Это был единственный шаг в карьере.

По крайней мере, единственный, который позволил бы мне жить в ладу с самим собой.

И приехать в Штаты вместе с Шоном, принять эту работу в элитной компании Parker Armstrong, казалось мне наградой за всю жизнь, проведенную в состоянии круглого стержня, пытающегося втиснуться в квадратную дыру и задающегося вопросом, почему по краям моего существования существуют пробелы и пустоты.

И я не собирался позволить такому гребаному ублюдку, как Вик Мортон, отнять это у меня.

Опять нет.

Я постучал основанием ладони по прессу, издав короткий гудок.

Шон резко поднял голову в жесте, который мог быть одновременно проявлением нетерпения и предупреждения. В любом случае, я больше не стал сигналить.

Через несколько мгновений они оба вышли: Шон подошел к Блейку Дайеру, открывая и закрывая для него заднюю дверь, а затем подошел и сел на переднее пассажирское сиденье.

Я снял ногу с тормоза, и мы двинулись вперед, по длинной прямой подъездной дорожке, обсаженной магнолиями, и мимо охранников ворот выехали на дорогу.

Шон ёрзает на стуле. «Так ты хочешь рассказать нам, что всё это было?»

Я быстро взглянул на него, готовый удивлённо ответить. Но потом понял, что он смотрит не на меня. Всё его внимание было приковано к мужчине на заднем сиденье.

«Ладно, Шон, я не собираюсь валять дурака и задавать глупые вопросы вроде:

«Что это было вообще?» — спросил Блейк Дайер, что само по себе было уклончивым приемом.

Казалось, он понял это и без моих подсказок, потому что тяжело вздохнул, и я услышал его даже сквозь гул двигателя, шорох шин по дороге и шум системы кондиционирования.

«Скажем так, мы с Изабо ван Зант давно знакомы, и мы обе, вероятно, хотели бы, чтобы это было не так».

«Если у вас была история с миссис Ван Зант — что-то, что могло бы повлиять на ваши отношения с ней сейчас, — нам следовало бы об этом рассказать», — сказал Шон, и его голос стал гораздо более похожим на его прежний голос.

Я заметил, как Дайер метнул на меня взгляд в зеркало заднего вида. «Да, пожалуй, тебе стоит», — согласился он. Ещё одна отговорка.

«И?» — потребовал Шон.

На этот раз он говорил совсем не так, как прежде. Шон, создавший собственное успешное охранное агентство, не был бы таким резким и воинственным. Это был тот сержант-инструктор, которого я знал по армии, который не терпел возражений и не принимал оправданий.

Единственная проблема заключалась в том, что Блейк Дайер был богатым клиентом, а не неудачливым рекрутом.

Я еще раз взглянула в зеркало, увидела, как лицо Дайера напряглось, и поняла, что Шон потерял всякое желание сотрудничать из-за этого резкого слова.

«Это личное дело между мной и миссис ван Зант», — сказал Дайер.

«И не имеет никакого отношения к текущим событиям».

«Это не ваше решение».

«О, напротив», — сказал Дайер, и его голос стал нехарактерно жестким, — «как человек, оплачивающий здесь счета, я полагаю, вы поймете, что это так».

Остаток пути обратно в Новый Орлеан молчал, и это было неловко. Я промолчал. Они оба были неправы, но если бы я сказал об этом прямо сейчас, то они бы просто огрызнулись на меня. Не совсем то завершение вечера, которое я себе представлял.

Итак, закон подлости гласит, что в отеле, конечно же, не всё должно было пройти гладко. Когда мы свернули к входу, то обнаружили, что в очереди на парковку произошла небольшая авария.

Двое мужчин в вечерних костюмах, судя по всему, устроили деревенскую перепалку из-за помятой колесной арки Bentley Continental и разбитой фары Porsche Panamera. Похоже, всё это вряд ли закончится философским пожатием плеч и обменом информацией о страховке.

Я не спускал глаз с зеркал, на всякий случай, если это всего лишь дорогостоящий отвлекающий маневр.

«Просто веди нас прямо в гараж, Чарли», — сказал Дайер, когда мы, наверное, пару минут посидели, наблюдая за разворачивающейся драмой. «Эти идиоты будут здесь всю ночь».

«Это плохая идея», — тут же сказал Шон. Если следовать правилам, то это не так. Но иногда нужно понимать, когда можно…

Соблюдайте букву правил, а когда не можете, то и делайте это. И я бы сказал, что это как раз один из последних случаев.

«Честно говоря, — устало сказал Дайер. — Мне всё равно. Я устал и хотел бы пойти спать, не дожидаясь, пока кто-нибудь из этих клоунов позовёт меня на помощь».

Рядом со мной я увидел, как челюсть Шона напряглась так сильно, что я испугался за эмаль его зубов. «Да, сэр», — сказал он и мотнул головой.

«Проводи мистера Дайера отсюда», — предложил я. «Я припаркую машину и встречу тебя в номере».

«Как только поднимусь наверх, сразу лягу спать», — прямо сказал Дайер. «Кроме того, уже поздно, и хотя я прекрасно понимаю, насколько ты способный, Чарли…»

И сегодня вечером вы это доказали еще раз — моя мать перевернулась бы в гробу, если бы я оставил молодую леди идти по темной парковке одну в это время ночи.

«Поверьте мне, сэр, вам не нужно обо мне беспокоиться. Я могу…»

«Ради Бога, только не начинай спорить со мной», — сказал Блейк Дайер, и хотя на его губах играла улыбка, я услышал в его тоне предостерегающую нотку.

Я открыл рот, чтобы возразить, но тут же закрыл его. Иногда проще смириться. «Ну, ради вечного упокоения твоей матери… спасибо», — сказал я.

Я взглянул на Шона, но он лишь пожал плечами в знак согласия, словно не решаясь заговорить.

Я прорвался сквозь толпу других машин, ожидавших в очереди, и развернул свой «Юкон» в парковочном комплексе, который находился рядом с отелем, но отдельно от него. Гараж был хорошо освещён и достаточно безопасен, но самые удобные места были зарезервированы для парковщика, поскольку считалось, что чем быстрее машина будет обработана, тем больше чаевых.

Отель был переполнен гостями, приехавшими на благотворительное мероприятие, поэтому нам пришлось подняться на пять этажей, чтобы найти свободное место. Даже тогда рядом с лестницами и лифтами не было ничего.

Когда мы выбрались из кондиционированного салона «Юкона», душная ночная жара сомкнулась вокруг нас, словно мокрый кулак. С этой высоты звуки города отражались от бетона, стекла и стали, усиленные слегка искусственным блеском. Крики, гудки, сирены и гул…

Движение. Мне не понравилось, что гараж был освещён и со всех сторон открыт для других зданий. Хотя мы не могли видеть, что происходит снаружи, из-за яркого света, любой мог заглянуть внутрь. Мне это совсем не понравилось.

Но беда пришла не извне.

OceanofPDF.com

Десять

Шон снова был начеку, опередив Блейка Дайера на пару шагов. Я же держалась позади и справа от него. Моя вечерняя сумочка висела на плече. Я раскрыла её и убедилась, что телефон под рукой. Может быть, это был инстинкт, а может быть, предчувствие.

Мы услышали беду прежде, чем увидели её. Громкие голоса, эхом отражавшиеся от голых бетонных стен, были слишком близкими и слишком громкими, чтобы доноситься с улицы внизу.

Я остановился и положил руку на плечо Блейка Дайера. Шон сделал ещё два шага, прежде чем тоже понял, что мы вступаем в неприятную ситуацию.

Слишком медленно.

Голоса раздавались между нами и ближайшим выходом на этом этаже. Резкие, громкие, спор вот-вот перерастёт в драку.

«Назад», — прошептал я на ухо Дайеру. « Сейчас же ».

Он кивнул, сразу всё поняв, и не стал суетиться, желая кратчайшим путём добраться до кровати. Но когда он повернулся, кожаная подошва его туфли зацепилась за песок, который громко заскрежетал в отражающем пространстве.

Крик тревоги раздался немедленно. Слова были произнесены с сильным акцентом, поэтому я не мог разобрать, но мне удалось уловить их смысл. Полы парковки имели уклон, постепенно поднимаясь с одной стороны и спускаясь с другой. Мне был виден лишь частичный вид на следующий этаж, но было ясно, что они заметили Шона.

Звук передёргивания затвора полуавтоматического оружия в патронник после первого выстрела был узнаваем мгновенно. Два других выстрела последовали один за другим. Мне не понадобилось слышать его больше одного раза.

Я схватил Дайера за шею и заставил его присесть, пока мы разворачивались, встав между ним и потенциальной угрозой.

Когда я оттеснял его тем же путем, которым мы пришли, я услышал, как один из мужчин внизу крикнул: « Вылазка! » Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что это был французский.

Выход .

Возможно, это был приказ им убраться оттуда к черту, но я не думал, что нам так повезло. Тот, кто был там главным, только что отдал приказ.

Один из его пехотинцев прикрывал лестницу, не давая нам выбраться с парковки. Несомненно, будь у него хоть капля здравого смысла, он бы тоже позвонил и задержал лифт. А если бы они добрались до нижнего этажа раньше нас, нам бы конец.

Черт .

Единственным логичным выходом было отсидеться и вызвать местные правоохранительные органы. Мы уже знали, сколько времени им потребуется, чтобы добраться сюда…

достаточно скоро, чтобы мы успели избежать неприятностей.

Я уже выхватил SIG и одной рукой прицелился, крепко сжимая другой ствол. Шон потянулся за своим «Глоком» и отступал за нами, прикрывая отход.

Первый выстрел раздался эхом. Пуля прошла мимо, пробив полосу в бетонном потолке слева от нас. Я ускорил шаг.

Шон остановился.

Что за...?

Прежде чем я успел что-то сказать, он встал в стойку и дал очередь из трёх пуль в сторону источника огня. Крики становились всё громче и громче. Мы стали получать больше ответного огня. Я привык к звуку выстрелов без защиты, но в такой обстановке он был настолько резким, что я вздрогнул. Выстрелы с грохотом и шипением отдавались от каждой поверхности. Они всё ещё летели мимо цели, но бетон, окружавший нас, делал опасность рикошета очень реальной и очень опасной.

Я засунул Блейка Дайера между передними колёсами двух припаркованных внедорожников, схватил телефон и нажал на кнопки 911. Я быстро выдал женщине-оператору самые основные детали: что, где, кто, — и завершил разговор, зная, что они всё равно его запишут.

Несомненно, на записи также были слышны следы еще пары выстрелов, направленных в нашу сторону, пока я был на связи.

Шон юркнул в укрытие, выпустил ещё два патрона и пригнулся. Я мельком увидел его лицо — застывшее, но странно живое, глаза блестели.

Я понял, что он это помнит. И вдруг пожалел, что не помнит.

Я повалил Дайера на бок, прижав его спиной к бетонной стене, и распластался перед ним, закрывая собой как можно большую часть его тела.

Мог. Оттуда снизу у меня был чёткий обзор под днищем автомобиля.

За шинами я увидел приближающиеся ноги мужчины. Он использовал шум как прикрытие, чтобы подобраться к нам. По тому, как он сначала опустил носки, слегка шаркая ногами, я понял, что он вооружён и настроен решительно.

Я перевернулся на живот и очень осторожно выстрелил в него, всего один раз, в правую голень, зная, что это затруднит ему побег даже в машине с автоматической коробкой передач.

Мужчина вскрикнул от боли и ярости. Он выронил пистолет. Тот с грохотом приземлился на бетон и, из-за уклона, покатился вниз, пока не замер где-то под дальним рядом припаркованных машин.

И в то же время я услышал первые далекие сирены, приближающиеся по улице внизу.

Эффект был ошеломляющим. Наши нападавшие отступили. Я насчитал четверых, включая того, в кого я выстрелил. Старый седан восьмидесятых годов — когда американская автомобильная промышленность переживала период своего расцвета и уродства — появился на пандусе этажом ниже и резко остановился. Когда он двигался, я заметил блики на металлически-чешуйчатой краске, которая блестела и переливалась в свете фар.

Автомобиль стоял на огромных хромированных дисках, диаметр которых составлял около двух футов, что значительно приподнимало кузов над землей.

Я бы не подумал, что это идеальный вариант для отрыва от полицейской машины.

Мужчина с недавно обретённой хромотой дополз до дома и забрался внутрь. Машина тронулась с места, шипя дымящейся резиной, оставляя за собой два чёрных следа, пока шины не сцепились с дорогой.

А, может быть, при такой доступной мощности это был не такой уж плохой выбор.

Шон вынырнул и сделал ещё два выстрела в удаляющуюся машину. Я надеялся, что он заодно и номерной знак сфотографировал, иначе это было бы просто самолюбованием с его стороны.

Позади меня Блейк Дайер сел и покачал головой, словно пытаясь прочистить звон в ушах. Он тихонько свистнул.

«Ух ты, Чарли, жизнь рядом с тобой никогда не бывает скучной».

«Я могу сказать то же самое о тебе», — сказал я. Я снова спрятал SIG, не желая выставлять его напоказ, когда полиция прибудет на место «выстрелов».

Звонок. Я расстегнул куртку Дайера и начал ощупывать его торс.

«Эй, можешь перестать», — сказал он. «Я в порядке».

«Когда кто-то пытался убить президента Рейгана в то время,

«В восьмидесятые он сначала даже не подозревал, что в него стреляли», — сказал я. «Шок может творить с тобой странные вещи».

«Я помню», — сказал Дайер, и когда я взглянул на него, он сухо добавил: «Я был там».

«Все в порядке?» — спросил Шон, отступая между внедорожниками.

«У нас всё хорошо», — повторил Дайер. «Я просто…»

Скольжение на верхнем уровне парковки заставило Шона снова крепко сжать «Глок».

«Шон, полиция будет здесь с минуты на минуту…» — начал я.

Он не послушал.

Я остался с Дайером, пока Шон подошел к дальнему перилу и осторожно выглянул через нее.

«Покажись!» — крикнул он. «Покажи мне свои руки. ПОКАЖИ МНЕ

ВАШИ РУКИ».

«Ладно, ладно, мужик, не стреляй! Ради всего святого, мужик, не стреляй».

Я поднялся как раз вовремя, чтобы увидеть, как в поле зрения медленно появляется фигура, слегка дрожащая, одной рукой прижимающая к голове окровавленную тряпку. Он поднял другую руку и начал поворачиваться.

Дайер рядом со мной издал потрясённый возглас и поспешил вперёд. Я не отставал от него, но мне потребовалось ещё мгновение, чтобы понять причину.

Пострадавшим оказался бейсболист — главный гость всего представления. Гейб Батист.

OceanofPDF.com

Одиннадцать

Полицейские не торопились с нами, вели себя тщательно, но уважительно. Очевидно, упоминание имени Изабо ван Зант вызвало цепную реакцию по всей иерархии. За тридцать минут двое полицейских превратились в толпу детективов и криминалистов.

Они начали прочесывать местность и быстро нашли оброненный пистолет человека, которого я застрелил. Теперь они кропотливо отмечали и фотографировали все вылетевшие гильзы. Всё это означало, что Блейк Дайер в ближайшее время не доберётся до своей кровати.

Пара парамедиков закончили латать Гейба Батиста. Кровь оказалась всего лишь царапиной на голове. Раны на голове всегда кровоточат сильнее, чем есть на самом деле.

Но я всё ещё помнил, как из огнестрельного ранения в висок Шона брызнула кровь. Как резко повернулась его голова в ответ на удар. Как мгновенно упало его тело.

Теперь, наблюдая, как он даёт полицейским внятные и обоснованные показания, он почти рассеянно потёр шрам. Если не знать, что искать, то вряд ли его заметишь.

Нашему директору дали одеяло и чашку чего-то сладкого, чтобы справиться с шоком. Он сидел на ступеньках машины скорой помощи рядом с Батистом, выглядя усталым. Батист, которому больше не требовалась медицинская помощь, раздавал автографы нескольким молодым полицейским.

«Для такого парня еда и питье — это, не так ли?» — сказал пожилой мужчина в штатском, стоявший рядом со мной.

Что-то пренебрежительное в его голосе привлекло мое внимание.

«Вы не фанат бейсбола, детектив?»

«О, мне этот вид спорта нравится, — сказал детектив. Это был чернокожий парень лет шестидесяти, порядком пополневший за годы, в рубашке, которую носили не первый день, и в костюме, которому было не первое десятилетие. — Просто не согласен, что некоторым парням позволяют себе вольную жизнь, вот и всё».

«Бесплатный пропуск?»

Он окинул меня взглядом, размышляя, и на мгновение мне показалось, что он пожалел, что вообще что-то сказал. Потом он вздохнул: «Я помню Гейба…

«Баптист был ещё болтливым мальчишкой из неблагополучного района города, — сказал он. — Тогда он вляпался в неприятности. Можно было подумать, что это обернётся против него, когда одна из этих крутых команд захотела подписать с ним контракт».

Он пожал плечами. «Забавно, как они забыли об этом, когда хотели».

«Какие проблемы?» — спросил я, но тут к нему подошёл другой полицейский, и он, казалось, обрадовался возможности закончить этот допрос. Он захлопнул блокнот. «Спасибо, мэм. Нам нужно ещё, мы знаем, где вас найти».

Полицейский Шона тоже оставил его в покое. Похоже, они собирались уходить. Я подошёл к нему. «Что там у Батиста?»

Шон пожал плечами. «Думаю, мы предотвратили неудачное ограбление».

Я взглянул на бейсболиста, заметил на его запястье всё ещё изящные часы «Ролекс», а на шее — золотую цепочку такой толщины, что на ней можно было бы держать линкор. «Довольно жалкие грабители, если четверо из них даже не успели снять с него побрякушки до нашего появления», — сказал я.

Шон лишь улыбнулся. Я видел, что он всё ещё был под кайфом, кожа липкая и бледная, руки слегка дрожали. Я открыл рот, чтобы спросить, всё ли с ним в порядке, но он меня опередил.

«Если копы закончили, нам нужно вызвать наверх босса, Чарли.

Приведи его в порядок на ночь, ладно?

«Ага», — согласился я. Я смотрел, как он удаляется от меня.

Надеюсь, вы не ждете, что я буду объяснять, что здесь сегодня произошло. Так же просто, Шон, потому что это ещё не конец. Совсем не конец.

OceanofPDF.com

Двенадцать

Мы подняли Блейка Дайера наверх, дали ему бренди и позволили ему успокоиться, чтобы он не терял самообладания. К тому времени, как он наконец решил лечь спать, небо над Мексиканским заливом уже начало светлеть.

Я прошел несколько шагов по коридору до своей комнаты, вынул из-за пояса кобуру с веслом, набрал код от сейфа в комнате и перезарядил магазин из одной из коробок с боеприпасами, которые я там хранил.

Недавно я перешел со своего обычного 9-мм пистолета SIG на .40-калиберный P229.

У Шона был Glock 27 того же калибра. Для нас обоих было логично использовать одинаковые боеприпасы.

Сегодня вечером он определенно израсходовал его в достаточной мере.

И вдруг я не смог дождаться утра. Я не мог оставить всё здесь.

Не желая идти куда-либо без него, когда я еще официально был на дежурстве, я засунул SIG обратно под куртку, схватил ключи от номера и пересек коридор.

Я постучал в дверь комнаты Шона, но, увидев за стеклом Иуды неподвижность, всё равно вошёл. У нас обоих было три ключа — от комнаты друг друга и от комнаты Дайера, на всякий случай.

Я посчитал, что это имеет значение.

«Шон?»

Через мгновение он вышел из ванной, вытирая руки полотенцем. Пиджак и галстук исчезли, а рубашка болталась нараспашку. Я сглотнула, увидев кусочек обнажённой груди.

«Тебе что-нибудь нужно, Чарли?»

О да. Черт возьми, да...

Мне нужен был знак, что мужчина, в которого я влюбилась, всё ещё живёт в теле передо мной. Что есть ещё причина продолжать этот неловкий, постоянный, болезненный контакт. Я была рабой надежды. Она держала меня рядом с ним, когда разум и гордость давным-давно диктовали отступление.

Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать, что на этот раз его слова были сказаны без подтекста. Он просто звучал устало, как после контакта, усталость, которая накатывает…

грузовик, когда адреналин уходит.

«Что там случилось?» Я попытался подстроить свой тон под его, как ни в чём не бывало. Мне почти удалось.

«А это имеет значение?» Он бросил полотенце на спинку стула. «Мы сделали свою работу. Без проблем».

«Нет, Шон, я выполнил свою работу. За работу, за которую нам платят. Я отвёл директора в безопасное место, не дал ему высунуться, прикрыл его, пока ты шёл туда, паля из всех орудий».

Шон стиснул челюсти. «Но это же не помешало тебе выстрелить, правда?»

« Один выстрел, — сказал я. — По явной цели, представляющей реальную угрозу. А ты что, думал, делал?»

«Держим их подальше от директора», — сказал он, но в его голосе послышались нотки защиты. «Я знал, что ты его поддерживаешь — и меня тоже, да?»

Я вздохнул. «Не в этом дело, Шон. Ты отреагировал с максимальной скоростью и агрессией — другими словами, как рядовой, а не как телохранитель. О чём ты думал?»

«Не было времени думать, Чарли. Ты же знаешь. Тебе остаётся только прислушаться к своей интуиции».

«Чёрт возьми, должно быть время подумать», — сказал я. «Эта парковка — худшее место для противостояния. Ни нормального укрытия, ни нормальных выходов, а бетон повсюду только и ждет, чтобы отскочить».

Шон начал отворачиваться. «Ты преувеличиваешь риски, Чарли…»

Я рванулся вперёд и развернул его к себе. В этот момент я схватил его за рубашку, сдёргивая её с тела. Чуть ниже левого плеча виднелся сморщенный шрам от старой пулевой раны. Я всё ещё помнил, как она выглядела – свежая и кровоточащая, яркая и бушующая.

«Помнишь это , Шон? Нет, я и не жду, что ты это помнишь, но поверь мне, это был шальной выстрел, который отрикошетил от голой бетонной стены».

Он посмотрел на шрам, словно впервые его заметив, и его лицо нахмурилось. Я видел, как он смущён, видел, как он борется и не может вспомнить.

«Что... случилось?» — тихо спросил он.

Я отпустил его и отступил. Не мне было заполнять пробелы больше, чем я уже сделал. Мелочь, но это было похоже на жульничество. К тому же, я не думал, что ему понравится услышать о моей роли. И всё же…

«Я тебя вытащил», — резко ответил я, направляясь к двери. «А мой отец, за свои грехи, выкатился, чтобы тебя подлатать». Я немного подождал. «Несмотря на то, что за тобой тогда охотилась полиция». Мне следовало бы догадаться, что последнее не стало для него большим сюрпризом. Он коснулся шрама, словно это могло вернуть всё назад.

«Твой отец ? Но... твой старик меня терпеть не может».

Ну, он , по крайней мере, кое- что вспомнил. Я замолчал.

«Времена меняются, Шон».

Да, и не всегда в лучшую сторону.

OceanofPDF.com

Тринадцать

Я был слишком взвинчен, чтобы спать. Вместо этого я переоделся в футболку, джинсы и толстовку с капюшоном. Я прикрепил SIG к поясу, чтобы его не было видно, сунул телефон и ключ от номера в карман и побежал вниз по безлюдной лестнице. Затем я пересёк вестибюль и выскользнул через стеклянные двери в тихий рассвет нового дня.

Было уже тепло, но не слишком душно — примерно как в летний английский день. Или как в моём детстве, но сейчас, кажется, уже нет.

У входа в отель было тихо. На парковке никого не было, если не считать сонного сотрудника, пытавшегося спрятать сигарету в ладони. Я улыбнулся, давая ему понять, что не собираюсь выдавать сказки. Он смущённо улыбнулся в ответ.

Тяжесть телефона в кармане была соблазном. Через мгновение я вытащил его, долго смотрел на дисплей, а затем сдался и набрал номер.

Паркер ответил на второй звонок, как будто ждал моего звонка.

«Привет, Чарли», — сказал он. «Слышал, ты там вчера вечером немного переволновался. Когда ты собирался сообщить мне, что всё в порядке?»

В его голосе слышались нотки осуждения, и он звучал не так небрежно, как, я знал, ему бы хотелось.

«Вы хорошо информированы, — мягко сказал я. — Вы хотите сказать, что хотели убедиться, что наш клиент в безопасности?»

Ему никогда не нравилось, когда мы называли имена в открытом разговоре, если это было возможно.

«Ах... конечно».

«Ну, местные копы заставили нас говорить три часа, а потом наш клиент ещё два. Мы только что уложили его спать».

«Информационные агентства уже упомянули причастность игрока», — сказал он. «Они называют это ограблением, которое пошло не по плану. Что вы думаете?»

«Могло быть, но если так, то им не удалось его ограбить очень успешно — у него не пропало ничего, кроме куска кожи и нескольких миллионов

крови».

«Они его порезали?»

«Судя по тому, что я видел, это больше похоже на подзатыльник», — сказал я.

«Но ты в порядке?» — настаивал он.

«У нас обоих всё хорошо… вернее, нет. Не совсем».

"Скажи мне."

Я вздохнула. «Знаешь, перед отъездом из Нью-Йорка я сказала тебе, что, по-моему, Шон ещё не готов?»

«Угу».

«Ну, он не готов», — категорично ответил я. «Теперь я могу сказать это наверняка».

Я услышал его вздох. «Что случилось?»

Я сидел на бетонном кашпо, пиная пятками штукатурку, и объяснял, наблюдая за странным блестящим чёрным насекомым размером с мышь, карабкающимся по стволу комнатного дерева. Я представил ему свой отчёт, чёткий и лаконичный, не высказывая никаких мнений.

«Он действительно вернулся к военному стилю», — сказал Паркер сразу же, как только я закончил.

«Да, я так думаю».

«Ну, тебе придется вытащить его из этого состояния — и сделать это быстро, пока он не втянул вас обоих в большие неприятности».

«Хотите, чтобы я заодно нашёл приемлемое решение для ситуации на Ближнем Востоке?» — спросил я с лёгкой сарказмом. «А как насчёт энергетического кризиса? Изменения климата?»

«Если вы так говорите, то, думаю, вы правы», — серьезно сказал Паркер.

«Хотя я не уверен, что изменение климата — это не только арктическое колебание».

Я знал, что он пытается разрядить обстановку, но на этот раз это, похоже, не помогло. «И наш клиент тоже не честен с нами», — сказал я. «У него есть некоторая история с местным политиком по имени Изабо ван Зант. Неприятная, пожалуй, история, но он замкнулся в себе, как рыба под мышкой, когда мы на него надавили. И ещё кое-что: похоже, Шон воспользовался дипломатическим обходным путём одновременно с…»

Внезапно я ощутил, что за мной наблюдают. Я бросил телефон на колени и спрыгнул с края кашпо, резко развернувшись, как только мои ноги коснулись земли.

Напротив входа в отель, меняя сигарету на зажигалку у парковщика, стоял мой старый враг Вик Мортон.

Его появление, столь неожиданное, снова вызвало во мне дикое желание схватить оружие, прицелиться и выстрелить. На секунду я замер, боясь, что не сдержу удара.

На нём всё ещё был тот самый костюм, в котором я видел его в особняке Ван Занта. Я решил, что он только что благополучно доставил Джимми О’Дэя обратно в отель после бессонной ночи. Никогда не любил эту деталь. Тем не менее, в нём он выглядел довольно бодрым.

Мортон не был крупным парнем, но всегда был шустрым. Насколько я помню, он быстро уходил от опасности, если нужно было кого-то обвинить.

Мне было приятно, пусть и с долей стервозности, отметить, что он выглядит старше, чем должен был, учитывая прошедшее время. Я надеялась, что тяжесть угрызений совести стала причиной преждевременного старения. Конечно, его некогда высокий лоб теперь явно покрывался залысинами.

Какие угрызения совести?

Я подавила подступившую к горлу желчь и проверила расстояние между нами, убеждая себя, что он слишком далеко и не может подслушать. Но стоило мне взглянуть на эту понимающую ухмылку, и подозрение, что он каким-то образом подслушал весь мой разговор, не ослабло. Я медленно поднесла телефон к уху.

«Чарли! Ты в порядке?»

«Ладно», — пробормотал я. «Слушай, мне пора идти, но, думаю, тебе стоит проверить связь с этим политиком — как можно скорее, если ты не против? Завтра вечером на пароходе будет грандиозная вечеринка, и я не хочу, чтобы всё превратилось в ремейк старого фильма-катастрофы « Приключение «Посейдона »».

Паркер рассмеялся. « Мисс Фрэнсис — бывшее плавучее казино и место для вечеринок», — сказал он. «Сомневаюсь, что она вообще отвяжется от причала. Но я сразу же посажу Билла на неё».

«И последнее», — сказал я, небрежно перехватив телефон так, чтобы рука закрыла мне рот. «Там парень подменяет Джимми О’Дэя в охране, его зовут Вик Мортон. Пусть Билл заодно на него наведается. Если есть компромат, я хочу его знать».