Умри легко (Триллер Чарли Фокса, №10)

Пока я говорил, я наблюдал, как Мортон болтает с парковщиком. И чем больше я за ним наблюдал, тем больше убеждался, что он подслушивал.

«Вик Мортон... откуда я знаю это имя?» — медленно спросил Паркер. «Подождите-ка, разве он не...?»

«Просто заставь Билла найти что-нибудь — хоть что-нибудь — чтобы этого подлого ублюдка отправили обратно в Великобританию в трюме первого же грузового самолёта, направляющегося на восток, ладно?» — сказал я хриплым голосом. «С меня и так достаточно неприятных сюрпризов для одной поездки».

OceanofPDF.com

Четырнадцать

Сюрпризы на этом не закончились.

Когда я закончил разговор и направился обратно ко входу в отель, Мортон искоса взглянул на парковщика, что было явным сигналом для парня убраться подальше.

Парковщик бросил на меня слегка испуганный взгляд, словно он был рад принять любые чаевые, которые Мортон ему сунул, чтобы оставить нас наедине, но теперь, когда всё стало ясно, он передумал. Что, впрочем, не помешало ему уйти.

Я неосознанно напрягся, изо всех сил стараясь не перегружать тело, приближаясь. Колени расслаблены, плечи раскрыты, руки наготове. В левой руке я всё ещё держал телефон, аккуратно сжимая его, чтобы при необходимости можно было ударить им. Или использовать жёсткие пластиковые уголки по любой из стратегически важных точек удара. Список уязвимых мест прокручивался в голове по мере продвижения.

Лучше уж его застрелить, какое бы удовлетворение это ни принесло.

Потому что я знал, что не уверен в себе и не смогу продолжать стрелять ещё долго после того, как цель упала. Если бы у меня был второй магазин, я бы, наверное, разрядил в него и его.

Примерно в полудюжине шагов я остановился. Не было смысла подпускать его слишком близко. Лучше было бы дать ему понять свой первый шаг – если он вообще собирался его сделать – чтобы дать мне время обдумать.

Подумать только, какой ущерб я мог бы ему причинить.

Я позволил своему сознанию расшириться, но он выбрал время и место удачно. За исключением единственной камеры видеонаблюдения, которая, как мы оба знали, давала только вращающиеся изображения, и четырёх других, стационарных, с которых изображение транслировалось на монитор за стойкой регистрации, всё пространство было в нашем распоряжении.

Он затянулся сигаретой так глубоко, что его щёки ввалились, а затем, прищурившись, посмотрел на меня сквозь долгий выдох дыма. Я подумал, что это должно было придать ему угрожающий вид. Он лишь слегка прищурился.

Я чуть не рассмеялся. Когда-то этот человек терроризировал меня, я просыпался ночью в ужасном поту от воспоминаний о том, что он и другие сделали с...

мне.

О том, что я позволил им сделать.

Я почувствовал, как внутри моей головы, моего тела начало нарастать давление, пока я не завибрировал с силой, необходимой для того, чтобы удержать его.

Желание убивать – потребность убивать – звенело в моей голове, звенело в ушах, во рту оставался едкий привкус, словно дым от химического пожара. И теперь я понимал, какой маленький шаг мне нужно сделать, чтобы удовлетворить это желание.

В голове промелькнула яркая картина. Фигура, лежащая на тёмной дорожке, сочится кровью из единственной пулевой раны, убившей его, пистолет в моей руке всё ещё тёплый. И больше всего – неистовая радость в моём сердце.

Я слегка покачал головой, и видение исчезло, заморгав. Но пока оно было, оно было чётким и ярким. Осознание того, кем я позволил себе стать, напугало меня гораздо сильнее, чем я ожидал.

Гораздо больше, чем мне хотелось бы признать.

Мне пришлось откашляться, прежде чем я смог заговорить, но я обнаружил, что могу сделать это лишь с усилием.

«Тебя что-то беспокоит, Мортон?»

Он заметил мою реакцию и истолковал ее настолько неверно, что на уголках его губ тронула легкая ухмылка.

«Никогда не думал, что снова столкнусь с тобой, Фокскрофт. Или мне теперь называть тебя мисс Фокс , а? Слышал, ты сменила имя. Пыталась уйти от прошлых грехов, да?» Он помолчал. «Хотя не думал, что у тебя хватит смелости на такую работу».

Я не торопился с ответом, медленно оглядывая всё вокруг с пустым выражением лица, словно увиденное не имело никакого значения. Как будто я смотрел в пустоту.

Через ничто.

«Иногда отсутствие мужества имеет свои преимущества, — холодно сказал я. — По крайней мере, мне не приходится всё время думать ими».

Он удержался, чтобы сигарета не попала ему в лицо, но не смог сдержать рефлекторного дёргания пальцев, сжимавших сигарету. Словно осознав предательство, он бросил недотушенный окурок на бетон и затушил его. Он шагнул вперёд, с усмешкой нацелившись мне в лицо.

«Ты думал, что здесь будешь в большей безопасности, Фокс? Ты думал, кто-то за тебя заступится, если раньше этого никто не делал?»

Вместо того чтобы отступить, я тоже подскочил и столкнулся с ним лицом к лицу. Всё равно он был ненамного выше меня ростом.

«Ты совсем не изменился, Мортон, правда?» — пробормотал я. «И это очень жаль — для тебя. Потому что я изменился — очень сильно». Это казалось величайшей преуменьшенностью.

Мой взгляд упал на его губы, задержался, а затем я на мгновение рванулась вперёд, словно собираясь поцеловать его или откусить ему язык. Он автоматически отстранился, раздраженно сжав челюсть.

«Ты правда думаешь, что мне есть дело до того, готов ли кто-то за меня заступиться?» — спросил я, стараясь говорить как обычно. Я убавил и громкость, и температуру. «Ну, тебе стоит помнить, что на этот раз тебя не поддерживают ещё три труса, и мне чья-то поддержка не нужна . Больше нет. Попробуешь мне насолить, солнышко, и на этот раз я тебя закопаю к чёрту ».

Я отступил назад и изобразил на лице улыбку, которая его мало успокоила. «Хорошего дня».

OceanofPDF.com

Пятнадцать

Блейк Дайер проснулся рано утром, чтобы позавтракать в номере, несмотря на беспокойную ночь. Учитывая мой собственный недостаток сна, я втайне надеялся, что он предпочтёт поспать подольше, что позволит нам всем сделать то же самое.

«Сегодня всё начинается, да?» — сказал он, отряхивая накрахмаленную льняную салфетку и кладя её себе на колени. Он поднял куполообразную крышку, закрывавшую его завтрак, и с удовольствием подцепил вилкой хрустящий бекон и яичницу. Судя по его явному энтузиазму, я понял, что его жена внимательно следит за уровнем холестерина в его организме, и он решил извлечь максимум пользы из своего отсутствия.

«Это действительно так, сэр».

Я сидел напротив за маленьким столиком. Я держал в руке чашку кофе, которую налил из одного из термокувшинов, прибывших несколько минут назад. Его принес официант по имени Джерольд. Проверка биографических данных показала, что он всё ещё живёт дома с матерью и любит тропических бойцовых рыбок.

Шон налил себе чашку. Он старался преодолеть вчерашнюю неловкость по дороге обратно с Дайером. По-моему, ему это в целом удалось.

И если он был тише обычного, я не нашёл в этом ничего странного. В конце концов, я нанёс ему пару сильных ударов, которые он, судя по всему, выдержал без видимой душевной травмы.

Все идет нормально.

Дайер прожевал и проглотил. «Насколько я понимаю, Том организовал для нас небольшую экскурсию сегодня утром», — сказал он. «Полагаю, он планирует показать нам последствия урагана «Катрина» своими глазами, прежде чем завтра вечером набросится на нас за большими деньгами».

«Я бы именно так и поступил», — согласился я.

Дайер ухмыльнулся, отправляя мне в рот поджаренный бублик, намазанный жирным сливочным сыром.

О да, он определенно нарушил правила питания.

«Люди мистера О’Дэя прислали обновлённое расписание вертолётной экскурсии, — сказал Шон. — После вчерашней вечеринки один или два участника отказались».

Для меня это новость. Я бросил на Шона короткий вопросительный взгляд, но он демонстративно проигнорировал его.

«Ну, думаю, не всем хочется трястись над зоной экологического конфликта и мучиться с жутким похмельем», — сказал Дайер. «А таких сегодня утром будет несколько». В его голосе слышалась радость от того, что он не входит в их число. «Говорят, юный Джимми О’Дэй не успел до рассвета».

Я бросил на него быстрый взгляд, но не уловил в его словах ничего, кроме их номинальной ценности.

«Ты давно знаешь семью О’Дей?» — спросил Шон. Он подошёл к окну и прислонился плечом к стене, чтобы видеть улицу, не представляя лёгкой мишени. Некоторые привычки слишком глубоко укоренились, чтобы их можно было изменить.

«Он и мой отец познакомились в Корее», — сказал Дайер. «Том тогда был молодым криптографом на флоте — одним из лучших. Свободно говорил по-русски, по-корейски и по-китайски». Он задумчиво помолчал. «На самом деле, я думаю, именно мой отец познакомил Тома со своей женой. Они вращались в одних кругах».

Он тихонько усмехнулся. « Должен сказать, папа на какое-то время стал персоной нон грата ».

"Ой?"

Дайер оценивающе посмотрел на меня. «В те времена у Тома не было ни копейки за душой, но люди Мари были большими горняками. Потеряли большую часть в конце семидесятых. Казалось, их звезда клонилась к закату, в то время как у Тома она восходила. Я горжусь тем, что знаю его». Он помолчал. «Джимми был, можно сказать, поздним подарком — кажется, они уже потеряли надежду завести детей. Мы с женой — крёстные».

Я почувствовал, как краска приливает к лицу. Значит, вчера вечером на вечеринке я не только сына хозяина дома сбил с ног, но и крестника моего директора тоже. Молодец, Фокс.

«Сэр, я…»

Он усмехнулся, вытирая рот салфеткой. «Забудь, Чарли. Я же там был, помнишь? Чёрт возьми, у молодого Джимми было лицо, как у грозы. Никогда не видел его таким взбешённым». Он наклонился и ободряюще похлопал меня по руке. «Если бы я не знал этого мальчишку, я бы, наверное, сам на него замахнулся».

Облегчение придало моей ответной улыбке чуть больше теплоты, чем она могла бы иметь в противном случае.

Шон издал тихий горловой звук, похожий на рычание. Он оттолкнулся от стены и пошёл через комнату.

«Я проверю время прибытия на вертолёте», — резко сказал он, уходя. «Чарли сопроводит вас, когда вы будете готовы, сэр».

Вот и снова. Слабейший акцент на слове «эскорт», придающий ему множество разных значений. Ни одно из них не было особенно лестным.

Я взглянул на Блейка Дайера. Он лишь приподнял бровь и слегка кивнул в сторону Шона. « Иди за ним» .

Я отодвинул стул и пробормотал: «Извините, я на минутку, пожалуйста».

и поспешил вслед за Шоном, не дожидаясь ответа.

«Шон!» — пробежал по коридору и догнал его у двери на лестницу. Он всё ещё достаточно хорошо осознавал свою недостаточную физическую форму, чтобы машинально спуститься по лестнице, вместо того чтобы выбрать лёгкий путь.

«Чего ты хочешь, Чарли?»

Еще один двоякий вопрос.

«Я хочу знать, почему ты ведешь себя так...»

«…медведь с больной головой ?» — резко ответил он, и лицо у него было белое как кость.

Я вздохнул. «Я хотел сказать „как любитель-бандит“, если хочешь знать, но, полагаю, сходство есть», — сказал я мягким голосом. «Я знаю, что у тебя ко мне претензии, Шон, но если мы собираемся заняться этой работой, тебе придётся отложить её в сторону — хотя бы на пару дней, иначе…»

«Или что?» — потребовал он. «Или ты позвонишь в Нью-Йорк и попросишь Паркера отозвать меня, так?»

Что за...?

Он повернулся ко мне, его взгляд стал пустым, а голос звучал убийственно мягко. «Когда ты собирался сказать мне, что уже сделал этот звонок, а?»

Я промолчал. Я не мог сказать ничего, что не было бы ложью, по крайней мере отчасти.

Он знает.

И я могу довольно легко догадаться, как он об этом узнал.

Этот ублюдок Мортон . Я знал, что он был слишком далеко, чтобы подслушать естественным образом, но, возможно, и нет, если он использовал какой-то электронный усилитель. Мортон всегда любил всякие гаджеты.

«Это было суждение», — сказал я как можно спокойнее.

Он усмехнулся: «Это был, конечно, эмоциональный звонок».

Я вздрогнул, внезапно вспомнив, как в последний раз пытался применить к нему этот аргумент. Аргумент, чтобы оправдать то, что я не действовал более агрессивно в ответ на предполагаемую угрозу.

Его ответ был таким же.

Точно то же самое.

Иисус...

Тогда этот аргумент тоже не сработал. Более того, Шон даже вытащил нож, чтобы спровоцировать меня на то, что он считал нормальной рефлекторной реакцией на опасность. Я невольно взглянул на его руки.

Они были пусты.

Я медленно и плавно выдохнула, пытаясь снять напряжение с плеч, пока они не хрустнули. «Шон, ты вчера вечером переборщил.

— это уже слишком. Ты больше не солдат, и если тебе нужно дополнительное время — дополнительное время на обучение — чтобы вернуться к правильному образу мышления для этой работы, то ты должен им воспользоваться. Имя Паркера красуется над дверью агентства не меньше, если не больше, чем твоё, так что он имел право знать. Ты должен понимать, что в этом деле достаточно одной ошибки, чтобы получить репутацию, от которой невозможно будет избавиться.

«О, и ты ведь знаешь все о том, как заработать себе репутацию , не так ли?»

Моя температура упала так резко, что мне пришлось сдерживать дрожь.

Даже тогда я не смог удержаться от желания обхватить руками верхнюю часть тела. Совершенно глупый защитный жест. Я поднял подбородок, чтобы противостоять ему.

«Выкладывай, Шон», — сказал я глухим голосом. «Говори, что должен».

«То, как ты ведешь себя с Дайером с тех пор, как мы приехали сюда, — большую часть времени я не уверен, пытаешься ли ты притворяться или ты чертова проститутка».

Именно «попытка» ранила сильнее всего.

«И что я делал вчера вечером, Шон, пока ты играл в Рэмбо? Я затащил клиента в укрытие и прикрыл его своим телом. Ты что, думаешь, мне это как-то понравилось?»

Он сделал глубокий вдох и выдохнул через нос, словно бык, столкнувшийся со взводом конной гвардии в полной парадной алой форме.

«Дайер — затейник, всегда таким был», — сказал я. «В последний раз, когда я работал на него, он был точно таким же, даже когда жена была рядом. Это просто… манера поведения. В этом нет ничего преднамеренного . Он как собака, гоняющаяся за машинами. Если он поймает одну, то не будет знать, что с ней делать — она его до полусмерти напугает».

Я подошла, попыталась улыбнуться, потянулась к его руке, словно физический контакт мог помочь ему. Вместо этого он отстранился.

«Так это просто флирт, да? Ты тоже этим занималась с Паркером, да?» Он снова скользнул по мне взглядом, и в нём не было ничего лестного. «Так ты и получила работу в агентстве?»

Я почувствовал, как моё лицо сжалось. «Я не собираюсь удостаивать тебя ответом», — сказал я, поворачиваясь. «Мы поговорим ещё раз, когда ты успокоишься достаточно, чтобы рассуждать здраво».

Но он позволил мне сделать лишь полшага.

«Скажи мне правду, Чарли, я ведь была не единственной, кого ты трахал в армии, не так ли?»

Это прозвучало быстро и злобно, но мне показалось, что в его гневе я уловил нотки боли.

Как будто то, чем мы поделились, действительно что-то для него значило.

Как будто столкнувшись с мыслью, что он был всего лишь очередной зарубкой на спинке моей кровати, что он рисковал всем, чего добился, ради кого-то столь недостойного...

причинить ему большую боль, чем он мог вынести.

Это, даже больше, чем оскорбление, чуть не сломило меня. Я повернулся.

«Держу пари, я знаю, кто вдалбливал вам эту восхитительную информацию. Разве не Вик Мортон, который, случайно, не терпелось выплюнуть эту гадость?»

Я слышала, как мой голос стал хриплым, акцент смягчался, выдавая происхождение моих родителей из высшего среднего класса. Поначалу я так старалась скрыть от Шона своё происхождение, боясь, что он возненавидит меня за это. Если бы всё было так просто.

Он не ответил, но я посмотрела ему в глаза и мне это было не нужно.

Поэтому, похоже, никто из нас не был готов лгать друг другу.

Что ж, это был своего рода прогресс.

«На самом деле, ты был не единственным, Шон», — холодно и чётко ответила я. «А Вик случайно не упоминал, что ему тоже посчастливилось стать объектом моих столь неразборчивых сексуальных услуг?»

На этот вопрос он тоже не ответил.

Неподалеку раздался писк лифта, достигшего нашего этажа, и двери открылись.

Несмотря ни на что, мы оба изменили позу, слегка повернувшись, чтобы поприветствовать вновь прибывших. Я сразу понял, что это двое ребят из другой команды. Они кивнули нам, скорее в знак приветствия, чем в знак дружелюбия, но не остановились, чтобы поинтересоваться.

Это было тревожное упущение, словно они специально старались не подходить слишком близко, на всякий случай. Или, может быть, они просто уловили атмосферу между нами.

Не столько интенсивный, сколько замороженный.

Мы молча смотрели, как они удаляются по коридору. Тем не менее, я снова подошёл ближе и понизил голос.

«Не думаю, что Вик Мортон также упоминал об этом — чтобы заставить меня лежать спокойно достаточно долго и позволить ему трахнуть меня — ему сначала пришлось избить меня до полусмерти, а затем трое его приятелей держали меня, ожидая своей очереди?»

Голова Шона запрокинулась, словно я ударил его. На секунду мне показалось, что шоковая тактика сработала, наконец-то до меня дошло, но когда он снова заговорил, в его голосе слышалась лишь циничная отстраненность, а всякое сочувствие исчезло с его лица.

«Да», — холодно ответил он. «Он сказал мне, что ты, вероятно, скажешь что-то подобное».

Моя очередь пошатнуться, словно от внезапного удара. Я стиснул зубы, стараясь не дать эмоциям заглушить мой голос, и сделал последнее сверхчеловеческое усилие.

«Правда?» — спросил я. «Ну, Шон, тебе стоит помнить, что в последний раз, когда ты это сказал — в последний раз, когда ты поверил чужому слову, а не моему, — тебя в итоге застрелили в голову и оставили умирать…»

OceanofPDF.com

Шестнадцать

Вертолёт, арендованный Томом О’Дэем для экскурсий по Новому Орлеану, представлял собой шестиместный корпоративный Bell 429 в скромной ливрее местной нефтяной компании. Я говорю «арендовал», но на самом деле он, вероятно, уговорил их предоставить его бесплатно. Всё ради благого дела.

Полеты длились около тридцати минут. Самолеты стартовали с открытого верхнего этажа парковки рядом с отелем, направлялись на север над городом в сторону озера Пончартрейн, а затем возвращались обратно над сетью каналов и дамб, защищавших восточную часть города.

Я слышал частый стук лопастей винта всё утро, начиная примерно с половины десятого и продолжаясь непрерывно, словно непрерывные полёты с палубы авианосца. Единственной короткой остановкой была дозаправка, после чего он возвращался на базу.

Пилот вёл себя спокойно. Мы с Шоном уже были с ним знакомы. Это был бывший капитан армии США по имени Эндрю Нил, который мало говорил и мало что пропускал. Хотя он никогда об этом не упоминал, из стандартных проверок биографических данных мы знали, что капитан Нил действительно управлял Sikorsky Black Hawk в тот роковой день 1993 года над столицей Сомали, Могадишо.

Я предположил, что его нежелание рассказывать о пережитом во многом напоминает поведение бойцов штурмовой группы SAS, штурмовавших иранское посольство в Лондоне много лет назад. На эту корону претендуют тысячи. Те же, кто действительно там был, редко говорят об этом.

Блейк Дайер был забронирован на последний рейс перед обедом. Мы поднялись на лифте на крышу, где сотрудники фонда О’Дэя установили белые тенты, чтобы потенциальные доноры не подставляли головы под палящее солнце.

Официанты в униформе сновали с подносами канапе и шампанского. Мне стало интересно, не скупил ли О’Дэй всё вино, чтобы раздать его в течение выходных.

Среди гостей были новостные группы и репортёры, которые общались и брали интервью. Наверное, это был один из немногих случаев, когда все были рады их видеть.

Дайер перекинулся парой слов с ведущим местного новостного канала, мужчиной с пышной прической, чья растущая талия была почти скрыта тщательно подобранным костюмом. Он был в полном макияже, который слегка выцветал даже под прямыми солнечными лучами. Несмотря на то, что со всех сторон дули электрические вентиляторы, в шатре было жарковато.

Мы с Шоном не мешали Блейку Дайеру, не мешая ему. Казалось, он был в восторге, болтал с Томом О’Дэем, как со старым другом, которым тот себя выдавал, и отвёл Джимми в сторонку, словно крёстный отец. Не знаю, что он сказал своему крестнику, но Джимми после этого выглядел не слишком довольным.

Не то чтобы он выглядел счастливым раньше. Может, он наконец-то разобрался с этой змеёй Виком Мортоном, который постоянно крутился у него под локтем. Интересно, приказали ли телохранителю держаться поближе и следить, чтобы парень ничего не напортачил.

Или, возможно, это было связано с похмельем Джимми, борющимся с запахом авиакеросина, и постоянным шумом «Белла», совершающего разворот. Посадка, разгрузка, перезарядка, новый взлёт.

Эффективно и аккуратно. Без суеты.

Джимми, по всей видимости, пришлось следить за порядком на земле. Он заскочил за Блейком Дайером примерно за десять минут до назначенного времени вылета и отвёл его к Изабо ван Зант, словно не подозревая о возникшем между ними напряжении. Миссис ван Зант была холодна и безупречна в бледно-голубом деловом костюме, смутно напомнившем мне бывшего премьер-министра Великобритании Маргарет Тэтчер. Миссис ван Зант была одна, явно уверенная, что её статус защитит её. Они с Дайером старательно игнорировали друг друга. Я же формально стоял между ними, на всякий случай.

За плечом Джимми О’Дэя взгляд Вика Мортона метался между мной и Шоном, словно пытаясь разглядеть трещины, которые он, несомненно, нанёс. По моим прикидкам, к тому моменту я уже их основательно замазал.

Ты ведь прекрасно знаешь, что пытаешься сделать, не так ли, маленький ублюдок?

Мы с Шоном заняли два свободных места в «Белле». Оставшаяся пара была предназначена для пары банкиров из Бостона, но, обернувшись, я не увидел их на крыше.

«А где остальные?» — спросил я Джимми О’Дэя. «У них всё отлично».

Джимми все время бросал на меня косые взгляды, не поворачивая головы, чтобы посмотреть на меня прямо, как будто боялся, что я мгновенно превращу его в камень, если он это сделает.

«Э-э, они не придут — жара для них, наверное, слишком сильная», — сказал он, но прозвучало это так, словно он воспринял неявку как личное оскорбление. «Похоже, вы, ребята, сможете отлично провести время».

Я должен был знать, что это будет не так просто.

Потому что в этот момент я почувствовал, как по толпе пробежала волна. Я обернулся. Молодая звезда бейсбола Гейб Батист только что вышел из лифта. Великолепная блондинка Отем снова шла с ним под руку. Мне было интересно, что Том О’Дэй думает об их внезапной бледности. На ней было белое платье с огромным узором из красных маков, которое должно было бы выглядеть нелепо на фоне всей этой изысканности, но выглядело свежо и просто.

Может быть, она была одной из причин, по которой репортер бросил очередного гостя на полуслове и поплыл к ним обоим, словно акула, стремящаяся остаться впереди всех.

Батист ловко обошел журналиста. Вместо этого он направился в нашу сторону. Его телохранитель прилип к его плечу, словно сиамский близнец. Этот парень в полосатом костюме был похож на огневую точку.

А где вы были вчера вечером, а?

«Мистер Дайер», — Батист немного неуверенно поприветствовал нашего директора. «Как дела?»

«Хорошо, Гейб, спасибо. И, пожалуйста, это Блейк».

Батист кивнул в знак согласия, но его взгляд переместился на меня и на Шона.

«Просто хотел поблагодарить, понимаешь?» — сказал он. — «За то, что спасли мою задницу прошлой ночью».

У него всё ещё была небольшая повязка чуть выше уха. Я перевёл взгляд на его телохранителя. «Пожалуйста», — сказал я, стараясь говорить нейтрально.

Шон не ответил. Он нахмурился, словно внутри его черепа шевельнулось воспоминание, которое он никак не мог уловить. Через несколько мгновений он покачал головой, отпустив ситуацию.

«Давно не виделись, Шон», — сказал Батист трезвым голосом. «Не думал, что мы когда-нибудь снова увидимся, да?»

«Боюсь, я тебя... не помню», — сухо сказал Шон. «Извини».

«Ни хрена себе, это серьезно?» Батист посмотрел на нас так, словно мы все стали свидетелями какой-то грандиозной шутки в его адрес.

«Память имён и лиц у Шона — единственное, на что повлияла недавняя травма», — вставил я, заполняя неловкое молчание. И натянуто улыбнулся. «Но, как вы, уверен, поняли по… вчерашнему инциденту, он всё так же эффективен, как и всегда».

Возможно, это было небольшим преувеличением, но я ни за что не собирался признаваться в чем-то меньшем перед клиентом — бывшим или нынешним.

Батист еще некоторое время продолжал смотреть на Шона, а затем ухмыльнулся.

«Конечно», — сказал он. «Здорово. Ну что, всё в порядке?» Он протянул руку, на которой было больше золотых колец с бриллиантами, чем у большинства присутствующих женщин, — и это о многом говорило, учитывая компанию.

«Похоже на то». Шон ответил на улыбку более холодной версией своей собственной, но все равно улыбкой, и небрежно пожал руку игроку.

«Ну, чёрт, это круто . В таком случае, я с вами, ребята». Он взглянул на стойкого телохранителя. «Так круто, Фрэнки?»

Джон Фрэнкс, стоявший на огневой позиции, слегка дёрнул своим массивным плечом. Возможно, это было пожатие плечами, а может, его просто потревожили насекомые. Трудно было сказать по его пустому выражению лица. Полагаю, Фрэнкса наняли скорее из-за его размеров, чем из-за его навыков.

Ну, нельзя же иметь всё — куда бы это всё девать?

«Не возражаешь, если мы поедем следующей поездкой?» — спросил Батист Джимми О'Дэя.

И прежде чем Джимми успел ответить, Батист небрежно добавил: «О, и Осень, конечно же, пойдет со мной».

Если Джимми О’Дэй не нравилось, как Отем танцевала с Батистом на приёме у Ван Занта, то перспектива её увеселительного полёта с бейсболистом нравилась ему ещё меньше. Он нахмурился, почти скривился. Блондинке хватило лишь короткого взгляда, почти не успевшего уловить его, чтобы он смущённо отступил.

Он пробормотал оправдание, сказав, что ему нужно переделать некоторые расчеты.

Вероятно, это был запас топлива, учитывая внушительную массу Фрэнкса, — и он поспешил прочь. Батист проигнорировал его с видом человека, который считает само собой разумеющимся, что всё, чего он захочет, чудесным образом сбудется.

Однако это заставило меня снова задуматься о роли Отем в происходящем.

Тем временем Изабо ван Зант с рвением разглядывала Отем. Я почти видела, как она прокручивает в голове свои расчёты. Если дело дойдёт до фотографий, она знала, что лучше держаться как можно дальше от этой молодой, высокой и худой женщины.

Лицо Батиста, когда он понял, что Изабо ван Зант может быть с ним в одном самолёте, выражало ужас. Я наблюдал, как он прикидывает, насколько обидно будет, если он сейчас откажется от этой идеи. Слишком обидно, очевидно.

Изабо ван Зант пришла на помощь обоим. Она коротко оскалила зубы перед Отем. «Дорогая моя, ты должна занять моё место. Я пойду сегодня днём. Я настаиваю».

Осень одарила ее солнечной улыбкой и поблагодарила с серьезной вежливостью, которая у человека с более глубокими чувствами могла бы прозвучать как насмешка.

Джимми О’Дэй суетился вокруг нас, яростно делая пометки в своём мятом списке. Глубокие потёртые карандашные пометки были явным признаком его внутреннего расстройства. Я сунул руку в карман и обнаружил там полоску парацетамола. Внезапно почувствовав сочувствие, я протянул обезболивающие Джимми. Он взглянул на них, нахмурившись, а затем мимолётно, устало улыбнулся.

Над головой раздался резкий стук лопастей: «Белл» облетел крышу и снова приземлился с точностью до сантиметра. После того, как последняя группа пассажиров вышла, мы вышли на залитый солнцем бетон к ожидающему вертолёту, лениво вращавшемуся несущим винтом. Приближаясь, мы инстинктивно пригнулись под лопастями.

«Береги голову», — крикнул Джимми, перекрывая вой двух турбин. «И, пожалуйста, не заходите за двери, когда будете подниматься на борт».

Не хотелось бы потерять кого-нибудь в этом хвостовом винте, прежде чем ты позволишь моему отцу отнять у тебя все деньги завтра вечером, а?

Это прозвучало натянуто, словно он всё утро повторял одну и ту же шутку. Дайер и Батист старательно рассмеялись, и нам, остальным, не захотелось подражать.

Я смотрел на смешанные эмоции на лицах окружающих. Я понимал, что этот полёт не будет таким уж познавательно-увеселительным, как задумывалось.

В задней каюте роскошные кожаные сиденья были расставлены в ряд по три лицом друг к другу. Возникла несколько неловкая суета, чтобы помочь Отем подняться в каюту. Платье цвета мака доходило ей лишь до середины бёдер, и все мужчины в компании толкались, чтобы лучше видеть.

Я забрался без посторонней помощи и сел посередине заднего сиденья между Отем и Блейком Дайером. На крючке у подголовника висела шумоподавляющая гарнитура. Я надел её и поправил микрофон на гибкой штанге, чтобы не дышать всем в уши слишком громко.

Рядом со мной Отем пристегнулась. Она выглядела совсем не в восторге от перспективы испортить и прическу, и платье одним ударом, но умудрилась надеть и страховочные ремни, и гарнитуру, и никому не пришлось вдавливать ей грудь вперед и назад, пока она об этом думала.

Затем она откинулась назад и скрестила свои впечатляющие ноги. За этим движением в мельчайших подробностях следили три пары мужских глаз с другой стороны кабины.

Гейб Батист сгорбился на сиденье у дальнего окна, а его телохранитель, Фрэнкс, неловко съежился на среднем сиденье прямо напротив меня, вероятно, понимая, что из-за его размеров мы можем летать по кругу, если он сядет сбоку. Он был слишком велик, чтобы застегнуть на нём ремни безопасности, даже в стране одежды размера XL. Он оставил их расстёгнутыми и принялся теребить гарнитуру.

Шон забрался последним. Джимми О’Дэй бросил на Отем последний обеспокоенный взгляд и захлопнул за нами дверь. Выглядел он ужасно, но, возможно, это было связано с тем, что он всё утро выполнял эту работу с головной болью и без наушников. В следующий раз он будет умнее.

Как только дверь закрылась, я пристегнул ремень безопасности, как подобает хорошему маленькому пассажиру самолета, туго натянув поясной ремень и расположив его низко по бедрам.

Пилот развернулся в левом кресле. «Доброе утро, ребята», — сказал он. «Мы готовы лететь?»

Вопрос был явно риторическим. Пока он говорил, «Колокол» словно сам собой взмывал в воздух, без усилий меняя направление по мере подъёма.

Выпендриваться.

Перед тем, как мы миновали край крыши, я выглянул в дверное окно и увидел Джимми О’Дэя, всё ещё стоявшего внизу на бетоне. В его сутулых плечах было что-то немного скорбное — сын здоровяка, вынужденный играть роль, которая обычно приносит ему минимальную зарплату и форму с бейджиком.

Возле плеча Джимми стоял его телохранитель Вик Мортон, который смотрел на удаляющийся вертолет, прикрывая глаза рукой, словно пародируя прощальное приветствие.

Я вздрогнула и отвернулась, встретившись взглядом с Шоном через каюту. Он был холодным и отстранённым.

Я задавался вопросом, какой еще ущерб Мортон собирается причинить нам двоим до конца дня?

OceanofPDF.com

Семнадцать

«Это Нижний Девятый округ», — сказал капитан Нил, наполовину заглядывая через плечо.

«Катрина» сильно ударила по всему городу, но я бы сказал, что сильнее всего она ударила именно здесь. К западу отсюда, приходы Джефферсон и Сент-Таммани отделались довольно лёгким ураганом.

Но они считают, что здесь, в приходе Святого Бернарда, осталось всего три дома.

Он провел нас на малой высоте над районом к востоку от Индустриального канала, который он использовал для своего личного аналога маршрута Dambusters к югу от озера Пончартрейн.

«Если ограничиться туристическими районами — Французским кварталом и Садовым районом, — вы не получите истинного представления о том, насколько всё было плохо, — продолжил капитан Нил. — И насколько всё плохо до сих пор».

Пролетая над промышленными зданиями, я подумал, что могу разглядеть следы воды, сохранившиеся на некоторых внешних стенах, словно знаки почета.

«Больше всего достаётся детям. Практически нет безопасного места для игр.

На весь приход осталась только одна школа, а из-за сокращения количества автобусов стало невозможно добираться до школ, расположенных дальше».

Снизив скорость до минимума, мы вытянули шеи, чтобы посмотреть вниз из иллюминаторов кабины. Обзор местности с воздуха оказался настолько впечатляющим, насколько ни одно наземное путешествие не было бы столь впечатляющим. В городе, где жильё, как правило, строилось вплотную, здесь лишь пустые бетонные плиты напоминали о том, где когда-то стояли дома. Их окружали заросшие участки, где природа отвоевывала то, что по праву принадлежало ей.

«Сейчас они медленно восстанавливаются. Но в некоторых случаях страховые компании выплачивали лишь малую часть от первоначальной стоимости домов, и то только после завершения работ. Немногие могут позволить себе заплатить авансом.

Практически весь этот район — всё к северу от Клэйборна — с тех пор пришёл в запустение».

Я вспомнила реконструированный особняк Изабо ван Зант. Благотворительность, похоже, начиналась не дома.

«Почему этот район так сильно пострадал?» — спросил Блейк Дайер, наклоняясь вперед на своем сиденье.

«Бедность», — прямо сказал капитан Нил. «У большинства здесь не было машины, они не могли позволить себе билет на автобус или поезд. В конце месяца ударил ураган Катрина».

— время, когда денег всегда не хватало. Поэтому многие из них решили остаться на месте и переждать, как и раньше. Только вот уровень земли здесь может быть на целых четыре фута ниже уровня залива, а дома в основном одноэтажные. Потом налетел шторм, началось наводнение, и когда дамбы прорвало, они оказались под водой. Люди тонули на чердаках.

Он опустил колокол к заброшенному дому, фасад которого был изящно украшен коваными перилами. Сорняки заполонили подход к зияющей входной двери. Внутри виднелась лишь темнота, словно рот, открытый для крика.

Внимательно следя за воздушными проводами, капитан Нил медленно двинул «Белл» вперёд, и звук мотора стал громче и тоньше. В жалобной гармонии я услышал крики преданных низших слоёв общества, крики жертв, отброшенных и забытых. Казалось, они резонировали с гулом моторов, доносившихся из немногих оставшихся заброшенных домов. Мы смотрели вниз из нашей мягкой, кондиционированной роскоши, и этот звук окутывал нас, словно насмешка.

«С сокращением вдвое численности полиции в Новом Орлеане один из самых высоких уровней преступности в стране», — сказал капитан Нил. В его голосе не слышалось гордости. «У нас вдвое меньше полиции и население сократилось на две трети, но количество арестов осталось прежним. В такие времена, кажется, процветают только отбросы общества».

Я скользнул взглядом по лицам остальных. Выражения их были в основном обращены внутрь, мрачны.

«Это была трагедия», — сказал Гейб Батист, как будто рядом находилась съемочная группа, чтобы запечатлеть его беспокойство о потомках.

Если вас это так волнует, почему вы не возвращались сюда раньше?

Блейк Дайер наклонился вперёд, чтобы поймать взгляд Батиста. «Сынок, оглянись вокруг», — сказал он. «Так и есть».

Капитан Нил начал поднимать нас, направляя вертолет на новый курс.

«Я проведу вас через то, что называется воронкой», — сказал он. «Штормовой нагон поднялся по Миссисипи на высоту около пятнадцати футов, а также проник в залив реки Миссисипи и через озеро Борне, и всё это…

Сходились в воронку. Затем, когда глаз пролетел, он также сдвинул колоссальный штормовой нагон по Индустриальному каналу от озера Пончартрейн. — Он покачал головой. — Этот район пострадал со всех сторон.

Я выглянул в дальнее окно. Внизу был виден широкий канал, сразу за тем, что выглядело как самая большая в мире свалка.

И как раз когда мы начали пролетать над ним, Шон, сидя у ближайшего окна,

— застыл и вскрикнул.

Всего одно слово — возможно, то слово, которое никто в низколетящем вертолёте никогда не хочет услышать. Я точно не слышал.

«ПРИХОДЯЩИЕ!»

Невозможно крикнуть такое пилоту с боевым опытом и не ожидать мгновенной, инстинктивной реакции. Капитан Нил был ветераном, заслуженным лётчиком, который не утратил своих инстинктов, вернувшись в гражданскую авиацию.

Он дёрнулся, почти нервно дёрнув руками и ногами на рычагах управления. Кабина резко накренилась и мотнулась из стороны в сторону.

Я посмотрел налево. Из бокового окна открывался вид почти прямо вниз, на улицу. Я успел как раз увидеть выхлопную трубу переносной ракеты, летящей прямо на нас.

OceanofPDF.com

Восемнадцать

Время замедлилось, как это бывает у меня в моменты сильного стресса.

Реактивная граната, казалось, зависла в воздухе, поднимаясь так медленно, что я был почти уверен, что мгновенная реакция пилота позволит нам отскочить.

Конечно, этого не произошло.

У переносных РПГ относительно низкая начальная скорость пули — около трёхсот метров в секунду. Это вдвое меньше скорости средней винтовочной пули.

Но все равно слишком быстро, чтобы промахнуться по большой, почти неподвижной цели на расстоянии менее ста метров — это всего лишь четверть максимальной эффективной дальности оружия.

Маневр капитана Нила спас нас от прямого попадания, но не превратил его в промах.

Где-то в кормовой части кабины раздался взрывной удар. Весь планёр содрогнулся, словно загарпуненный кит, повалился набок и вошёл в резкий неравномерный боковой штопор.

Так близко к земле никто ничего не мог сделать, особенно пилот. Он боролся с гравитацией и законами физики на протяжении всего снижения, резко увеличив шаг перед самым контактом, чтобы как можно мягче посадить нас. Это была проигрышная битва.

Мы совершили жёсткую посадку — хуже, чем любое падение с велосипеда, в которое я когда-либо попадал. А у меня их было не то одно, не то два.

Я уже прижал голову к подушке, чтобы защитить шею, и крепко обхватил руками тело, но даже несмотря на это, мы столкнулись с оглушительным грохотом, от которого у меня перехватило дыхание. Боковым зрением я слышал крики, мужские и женские, и дергающиеся незакреплённые конечности.

«Белл» продолжал бешено вращаться, срывая полозья. Огромная сила вращения несущего винта тянула нас в ужасающем скрежете рвущегося металла на каменистой поверхности. Самолёт продолжал вращаться даже после удара, словно пытаясь ввинтить обломки в землю. В один миг он погиб и был погребён.

«Белл» швырнуло по земле. Он накренился на правый бок. Лопасти ротора врезались в землю и обломки, разлетаясь во все стороны, словно сверкающие кинжалы в безумном цирковом представлении. Один кусок…

Прорезал обшивку кабины прямо перед моим лицом. Клянусь, я почувствовал свист горячего вытесненного воздуха, когда он проносился мимо.

В течение секунды после удара никто не шевелился. Именно столько времени потребовалось, чтобы осознать, что мы, возможно, добрались до земли живыми, пусть и не совсем невредимыми.

Кабина находилась под углом почти девяносто градусов к вертикали, накренившись на правый борт. Я висел на ремне безопасности, вытянув ноги на стенку, прежде чем отстегнуть пряжку. Турбины всё ещё визжали, а хлюпанье вытекающего авиатоплива обжигало корень языка кислотой. Мысль о возможном пожаре возникла в моём сознании с кошмарной интенсивностью, инстинктивной реакцией на первобытный страх.

Я сорвал с головы бесполезные банки и, развернувшись, кинулся к Дайеру, всё ещё висевшему на полпути надо мной. Я нажал на кнопку его ремня и наполовину поймал, наполовину поставил его на ноги рядом с собой, затем быстро провёл по нему руками, высматривая явные повреждения. Их не было. Он был потрясён, но практически невредим.

«Блейк, ты со мной? Блейк! Нам нужно вытащить тебя, сэр, прямо сейчас!»

Он замялся. «Но остальные…»

«Сэр, при всем уважении, они могут идти на х...»

«Мы вытащим всех», — резко оборвал нас Шон.

«Никто не останется позади».

Он вырвался. Прежде чем я успел возразить, он схватился за внутренние поручни и, поднявшись на домкратах, обеими ногами распахнул дверь, словно гигантский откидной люк.

В ответ на это действие снаружи тут же открылся огонь из автоматического оружия. Он тут же пригнулся и тихо выругался.

Судя по тому немногому, что я мог разглядеть снаружи, мы приземлились посреди огромной свалки, которую я видел незадолго до аварии. Перед нами возвышалась небольшая гора разбитых машин и искореженных грузовиков. Среди них было даже несколько старых жёлтых школьных автобусов.

По грубой оценке, огонь велся левее нас, и пол вертолёта оказался между нами и атакующими. В корпоративной спецификации модели 429 было много всяких наворотов, но я очень сомневался, что боевая закалка днища была одним из них. Мы были лёгкой добычей.

«Эй, ребята, нужна помощь?»

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что спокойный голос принадлежит блондинке по имени Отем. Я взглянул вниз и увидел её скорчившейся у дальней двери, которая теперь была самой нижней частью салона. Она склонилась над безжизненным телом телохранителя Батиста, Джона Фрэнкса. Он лежал, прижавшись к косяку, бледный и без сознания, наполовину на Батисте. Я знал, что он был в салоне во время крушения, но я нес ответственность перед своим директором, поэтому не обратил на него внимания.

Сам Батист был бледен и молчалив, с закрытыми глазами. Однако из пореза над бровью сочилась кровь, поэтому я решил, что он был без сознания, а не мёртв.

Но Фрэнкс был единственным, кто не был пристёгнут ремнём безопасности в момент столкновения, и его швыряло по салону, как медицинский мяч, когда мы врезались в него. Остальным повезло, что он не раздавил нас насмерть.

Сначала мне показалось, что на платье Отем, усыпанном маками, было больше цветов, чем я помнил. Потом я увидел ремень, который она туго затягивала на бедре Фрэнкса чуть выше колена, обе руки обхватывали кожу, загорелые руки были напряжены.

Когда она сменила положение, я увидел, что у него явно двойной открытый перелом большеберцовой и малоберцовой костей, зазубренные концы которых торчали из разорванной кожи голени. Даже с самодельным жгутом, наложенным Отем, он быстро терял кровь – слишком много. Сломанные кости, должно быть, задели артерию. У него оставалось несколько минут – если повезет.

Я встретился взглядом с Шоном. Фрэнкс, должно быть, весил добрых двести пятьдесят фунтов. У нас не хватило бы сил, чтобы сдвинуть его с места, но…

если мы хотим выжить, мы тоже не можем оставаться на месте.

«Тебе придется его бросить», — грубо сказал ей Шон.

«Он умрет».

«Мы все тоже, если не уберёмся отсюда к чертям», — сказал капитан Нил. Он всё ещё болтался на полубоку, пристегнувшись ремнями безопасности в кресле пилота. «Не думаю, что у кого-то из вас есть запасной пистолет, правда? Только я свой оставил в других штанах, а к нам приближаются враги».

Я наклонился и снял пистолет с бедра Фрэнкса. Он был не в состоянии им воспользоваться. Это был Glock N9. Я не мог представить, чтобы профессионал носил его пустым.

или безопасно, но когда я передавал его мимо переднего ряда сидений, я проверил вес и провел пальцем по индикатору загруженности камеры, просто чтобы убедиться.

«Один уже на подходе, полностью готовый к взлету», — сказал я пилоту.

«Премного благодарен», — сказал Нил, словно я только что передал ему соль. «Наверное, вам стоит закрыть уши, ребята».

С этими словами он направил пистолет в сторону одного из плексигласовых окон в том, что раньше было полом кабины, и продолжал нажимать на спусковой крючок, пока затвор не зафиксировался без патронов — стандартная процедура, принятая американскими военными. В «Глоке» было семнадцать патронов, один из которых находился в патроннике. Несмотря на предупреждение, в кабине, похожей на консервную банку, было ужасно шумно.

«Это должно заставить их ещё немного понервничать», — сказал Нил с усталой улыбкой. «Хотя я был бы благодарен за помощь с высадкой. Кажется, я сломал обе лодыжки, когда мы приземлились».

OceanofPDF.com

Девятнадцать

Джон Фрэнкс не выжил. Даже несмотря на то, что Блейк Дайер своим весом надавил на зияющую рану, образовавшуюся от перелома костей, раненый продолжал истекать кровью с бешеной скоростью. К тому времени, как мы с Шоном вытащили капитана Нила из пилотского кресла, стало ясно, что здоровяк-телохранитель уже достиг точки десатурации.

«Его больше нет», — тихо сказала Дайер, положив окровавленную руку на плечо Отем, когда она опустилась на колени рядом с Фрэнксом.

Она колебалась так долго, что я подумал, что она собирается возразить против того, чтобы оставить его тело, но она просто устало кивнула.

«А как же Гейб?» — спросил Дайер. Бейсболист всё это время оставался с закрытыми глазами, неподвижный и молчаливый, даже когда пилот выхватил пистолет.

Прежде чем кто-либо успел её остановить, Отем протянула руку и пару раз неслабо ударила Батиста по лицу. Он тут же застонал, веки его затрепетали.

«С ним всё в порядке», — сказала она. «Он просто потерял сознание, когда увидел кровь, вот и всё».

Шон поддерживал капитана Нила, перенеся одну руку ему на плечо, чтобы почти весь вес мужчины приходился на сломанные ноги. На лице Шона не было ни малейшего напряжения, лишь та же сосредоточенность, которую я так часто видел раньше.

«Чарли, тебе придется взять инициативу в свои руки».

Я кивнул, потянулся за брошенной гарнитурой и осторожно просунул ее в открытую дверь, совсем чуть-чуть, очерчивая горизонт.

Одиночный выстрел отскочил от дверного косяка примерно в полуметре от моей руки.

Я снова дернул его вниз.

«Что ж, это обнадеживает, пожалуй», — сухо сказал я. «У них не только не бесконечный запас патронов, но они ещё и никудышные стрелки».

«Зачем мы пытаемся выбраться?» — потребовал Батист. Он уже достаточно пришёл в себя, чтобы, зелёный, выбраться из-под тела своего телохранителя, и теперь изо всех сил старался не отрывать взгляда от чего-либо другого.

«Чувствуешь запах от твоего одеколона?» — спросил капитан Нил. «Это реактивное топливо, сынок. Эти ковбои хотят избавиться от нас, всё, что они…

достаточно бросить сигарету в этот растущий пруд, и мы загорим как в аду в по- настоящему жаркий день».

На мгновение мне показалось, что Батист прыгнет в открытый люк, невзирая на опасность. Отем, должно быть, подумала то же самое, потому что положила руку ему на плечо, одновременно ободряя и сдерживая.

«Лучший выход, наверное, через фонарь, если только они не закрыли и нос», — сказал капитан Нил. «Прямо под моим сиденьем торчит топор».

«Ты возишь топор на вертолёте?» — спросил я. «Твой гороскоп сегодня утром предупредил тебя о плохом дне на работе?»

«Нет, черт возьми, иначе я бы взял больничный».

Осторожно перегнувшись через край пассажирского сиденья, я просунул руку за основание пилотского и нашёл затупившуюся рукоятку чего-то похожего на короткий пожарный топор. Она держалась на быстросъёмных пружинных зажимах. Одним ключом её удалось освободить.

Не раздумывая, я ударил топором тыльной стороной ладони по тому, что когда-то было верхней частью фонаря над сиденьем второго пилота. Прозрачный пластиковый купол треснул, но не разбился. Я ударил его ещё раз по тому же месту, и в третий раз.

Четвертый.

Я всегда полагал, что плексигласовые фонари самолётов рассчитаны на то, чтобы выдерживать удары птиц на скорости сто пятьдесят миль в час, так что они ни за что не сдадутся изящно маленькому британцу с топором, даже такому взбешённому, как я. На самом деле я был удивлён, как легко всё это поддалось после полудюжины приличных взмахов.

Наши нападавшие не могли не заметить, что мы делаем, и им это очень не понравилось. Посыпались новые выстрелы, высекая искры с дорожного покрытия вокруг нас и врезаясь в корпус подбитого «Белла». Я расширял отверстие в оргстекле по краю рамы, пока оно наконец не смялось наружу. Входящие пули отбивали каждый удар.

«Ладно, народ», — крикнул Шон, перекрывая выстрелы. «Приготовьтесь к выдвижению».

«Они просто перестреляют нас, как только мы выйдем», — возразил Батист.

Мне все равно, насколько он талантливо бросал мяч, но я уже начал уставать от этого парня.

«Может быть, а может и нет», — сказал я ему. «Но если мы останемся здесь, они нас точно перестреляют».

Я первым выбрался из кабины, держа в руках SIG, и позволил себе, пожалуй, полсекунды, чтобы сориентироваться. Пейзаж был странным и чуждым: куча искореженного металла от промышленной и бытовой техники, перемешанная в одно целое. Передо мной виднелись старые диски грузовиков, сетчатые ограждения и причудливая кованая арматура, похожая на фасад заброшенного дома, который мы рассматривали всего несколько минут назад.

Мы спустились к подножию горы из полураздавленных машин, не оставив безопасного пути к отступлению. Подъём наверх был бы слишком медленным и слишком уязвимым. Я уже чувствовал себя так, будто к моей груди пришпилили мишень.

То, что осталось от головки ротора, было застряло в боку пикапа. Будь у нас достаточно времени и нужных инструментов, мы, наверное, смогли бы собрать себе броневик из тех деталей, что валялись вокруг. Жаль, что у нас не было ни того, ни другого.

Сбоку от нас находился сарай, окружённый высокой травой, скрученными сорняками и огромными глыбами ржавого металла. Они были такими огромными, что я не сразу понял, что это блоки двигателя. Некоторые из них были больше семейного автомобиля.

Могло быть и хуже, могло быть и лучше. Нам просто придётся извлечь из этого максимум пользы.

Следующей вылезла Отем. Я толкнул её вниз, чтобы она присела рядом с рухнувшим пикапом, пока вытаскивал из упавшего вертолёта сначала Батиста, затем Дайера, а затем помог Шону вытащить капитана Нила через рваный проём.

Всё это время в днище «Колокола» периодически ударялись снаряды. Было почти неизбежно, что рано или поздно что-нибудь искрит достаточно сильно, чтобы воспламенить разлитое реактивное топливо. Оно растеклось по грязи вокруг нас, словно талая вода с гор весной.

«У нас есть огонь!» — крикнула Осень на удивление спокойно.

Я посмотрел в направлении ее вытянутой руки и увидел первые языки пламени, огибающие заднюю часть кабины и подкрадывающиеся к нам вокруг того, что осталось от хвостовой части.

«Мы идём вон к тому сараю, — сказал Шон. — Чарли на месте.

Осень, держись за неё, — он посмотрел на двух мужчин. — Тебе придётся нести нашего пилота.

«Конечно», сказал Дайер.

«Что?» — спросил Батист. «Кого ты несёшь?»

«Остальные, — коротко сказал ему Шон. — Я не позволю никому стрелять вам в задницу, пока мы добираемся до безопасного места. А теперь шевелитесь!»

Я не стала останавливаться, чтобы проверить, послушается ли Батист, а просто побежала боком, пригнувшись, держа SIG наготове. Отем сбросила свои босоножки на высоком каблуке с ремешками и, держа их в руках, бежала со мной, её длинные ноги легко держали шаг. Никакой суеты и никаких жалоб. Я посмотрела на зловещий мусор, разбросанный вокруг, и понадеялась, что её противостолбнячная прививка не просрочена.

Как только мы рассеяли пламя, лижущее хвостовую часть, огонь переключился с «Белла» на нас. Я взял курс и ответил очередями по два выстрела, которых было достаточно, чтобы сбить их прицел, но не с серьёзными намерениями.

От пожара теперь валил густой дым, что было нам на руку как при спасении, так и при уклонении от огня.

Я подумал о Фрэнксе, чьё тело всё ещё лежало среди горящих обломков, а потом отпустил эту мысль. До мёртвых ещё дойдёт время. Сейчас же я думал о том, как не дать остальным присоединиться к нему.

OceanofPDF.com

Двадцать

Позади нас я слышал, как Батист и Дайер неуклюже бегут, а капитан Нил висит между ними. Время от времени его ноги задевали обломки, и пилот издал яростный рёв, используя боль, превращая её в боевой клич, подгонявший их вперёд.

Затем Шон отскочил от хвоста «Белла» и открыл огонь.

Дверь в сарай была металлической, усеянной шипами, и полуоткрыта. Я заметил мелькнувшую грязную ржавчину, прежде чем сильно ударить её плечом. Я ожидал сопротивления, но она с грохотом вошла внутрь, и я, спотыкаясь, провалился гораздо быстрее, чем намеревался, чуть не расколов гнилую раму в голливудском стиле. Всё же лучше, чем отскочить для второй попытки.

Внутри сарая стояло несколько гигантских землеройных машин, несомненно, использовавшихся для сгребания металлолома в удобные кучи. Они возвышались над нами, словно механические монстры. Я пригнулся между ними и спустил всех на землю, где было самое надежное укрытие. В сарае не было окон, и хотя стены были обшиты всего лишь гофрированным железом, стрелять им, по крайней мере, пришлось бы вслепую.

Дайер задыхался от напряжения. Я понял, что регулярные посещения теннисного клуба и поля для гольфа не подготовили его к таким нагрузкам…

Конечно, не под таким давлением. Батист привык к давлению иного рода — результаты важных матчей зависели от его физической подготовки, и он был достаточно здоров, чтобы с ней справиться, но он также был чертовски напуган и плохо это скрывал.

Отем, напротив, воспринимала всё это с лёгким принятием, что вызывало во мне самые неприятные подозрения. Её не было в изначальном списке гостей, и, хотя поверхностные проверки ничего не выявили, я мысленно отметила, что попрошу Паркера разобраться в этом вопросе поглубже при первой же возможности.

Либо это была какая-то фальсификация старого стихотворения Киплинга. Что-то вроде того, что те, кто сохраняет голову, когда все вокруг в панике, слишком глупы, чтобы полностью оценить всю серьёзность ситуации.

Шон въехал в сарай, держа свой «Глок» наготове и целясь в дверной проём. Первый, кто просунет голову, потеряет контроль.

«Я сообщил об этом до того, как мы эвакуировали вертолет, так что все, что нам нужно сделать, это сидеть тихо и отражать вторжение, пока хорошие парни не доберутся до нас — они рассчитывают, что прибудут к девяти часам вечера

«Минуты», — сказал он мне, не отрывая взгляда от коридора, лишь мельком взглянув на раненого пилота. «Как дела, капитан?»

«Было бы лучше, если бы вы меня не вытащили», — сказал капитан Нил. «И за это я вам всем очень благодарен».

«Эй, твоя часть сделки заключалась в том, чтобы доставить нас целыми и невредимыми».

Капитан Нил бросил на него ироничный взгляд. «Да, этот раз всё вышло не очень хорошо, да?»

Говоря это, он взглянул на Батиста, но тот не пролил ни слезинки по своему погибшему телохранителю. Мне было лишь очень жаль Фрэнкса. В этом деле мы все готовы умереть, если того потребует работа, но такая бесполезная гибель казалась ему пустой тратой мужества и решимости, словно солдат, погибающий на тренировке вместо боя, или гонщик, сбитый на переходе дороги.

Но как ни крути, мертв он и есть мертв.

«Что теперь будет?» — спросил Блейк Дайер, переводя дыхание.

«Я включил аварийный маяк, чтобы они знали, что нас нужно искать», — сказал капитан Нил. «Думаю, дым им будет достаточно полезен».

«У тебя было время сделать все это, пока мы терпели крушение?» — спросила Отем, приподняв брови.

«Потом», — сказал он. «До этого момента у меня, мэм, было полно дел».

«Я ожидал больше предупреждающих сигналов и сирен, когда мы падали», — прокомментировал я, понизив голос. Пока я говорил, я наблюдал за световыми пятнами за трещинами в стене сарая, высматривая, не приближается ли кто-нибудь сзади. Наверное, нам следовало молчать, но после грохота и перестрелки мои уши временно потеряли слух. Злодеи могли бы топать там со стальными сегментами на ботинках, и я бы вряд ли услышал их приближение. Я предпочитал доверять своим глазам.

К тому же, большинство из этой небольшой группы были в шоке. Лучше дать им выговориться.

«Всё, что вы получаете, — это предупреждение о низкой скорости вращения ротора. Больше ничего не нужно», — говорил капитан Нил. «Как только вы теряете рулевой ротор, и вы…

начинаешь падать и крутиться, как крутящийся дервиш, и понимаешь, что все это пойдет наперекосяк — простите за выражение, мэм».

Я улыбнулся. «С тобой когда-нибудь случалось что-то подобное?»

Он пожал плечами. Лицо у него было бледное и липкое. Лодыжки, должно быть, доставляли ему немало хлопот, но я понимал, что снимать ботинки сейчас будет ошибкой. Лучше оставить их, чтобы они держали всё на месте, пока мы не привлечём профессиональную помощь.

«У нас пару раз отказали двигатели, пришлось снижаться на авторотации. А однажды в Африке я сбил с дерева сухую ветку. Эта чёртова штука провалилась сквозь лопасти винта и отломила одну из них напрочь. В тот момент мы были в трёх часах полёта от ближайшей цивилизации».

Осень спросила: «И как ты вернулся?»

Он улыбнулся ей сквозь боль. «Осторожно, мэм. Чертовски осторожно».

Полдюжины выстрелов внезапно пронзили стены сарая высоко над землеройными машинами и исчезли прямо за их дальней стороной.

Появились новые лучики света, отмечая их проход. Все инстинктивно пригнулись. В тот же миг нас обстреляли спереди, пули просвистели сквозь дверной проём. Парочка отскочила от передней части землеройной машины позади меня. Я с радостью отметил, что особого эффекта это не дало.

Я поднял SIG над массивным передним колесом и дважды выстрелил в ответ через открытую дверь. Больше смысла не было.

Затем мы подождали. Прошло, наверное, секунд десять тишины, прежде чем снаружи раздался громкий голос.

«Эй, мои дорогие , вы же знаете, что мы вас там зажали». В голосе, который я уловил здесь, внизу, был определённый ритм, смягчение «там».

Почти до «дере». Значит, это были местные ребята. «Хочешь сдаться и выйти, может, мы тебя не расстреляем? Ты хорошо сражаешься — храбрый, да? Но сражайся — и умрёшь».

«Думаешь, сможешь нас убить?» — крикнул я в ответ. «Как у тебя пока получается?»

За это я заслужил злобный взгляд Батиста. «Какого чёрта ты творишь?»

— прошипел он. — Пытаешься разозлить этих ребят?

Шон бросил на него короткий взгляд, заставляя замолчать. «Они уже сбили вертолёт и расстреляли нас», — пробормотал он. «Ты думаешь,

они еще не совсем разозлились?

«Ты один из телохранителей, да?» — крикнул голос снаружи. «Ты готов рискнуть этими людьми, чтобы выяснить это? Quoi faire? » Голос не был ни молодым, ни старым, но в нём чувствовалось ленивое высокомерие и холодная, извивающаяся нить. Он бы убил нас, если бы представилась возможность, и, возможно, даже обрадовался бы этому. «Нам нужен только один из вас. Остальные могут быть свободны».

«Да, но какой именно?»

Раздался резкий взрыв смеха. «Они знают, кто они».

Я перевёл взгляд с Блейка Дайера на Отем и Батиста. «Хочешь тянуть жребий?»

Батист от удивления раскрыл рот. Отем наклонилась к нему. «Ради бога, Гейб, она шутит».

Черт, но эта женщина действительно начинала мне нравиться.

«Знаю!» — нахмурился он, голос был угрюмым. «Но она выбрала неудачное время».

Я повысил голос. «Ты скажешь нам, кого ты ищешь, или давай поиграем в двадцать вопросов?»

Он снова рассмеялся. Невесёлый смех. «Так ты хочешь играть со мной в игры, дорогая ? Только это только сведёт меня с ума, а я тебе не понравлюсь, когда я сойду с ума». Он помолчал. Я почти видел, как он позировал со своей бандой снаружи. «Ты спрашиваешь, я думаю, что могу вас всех убить? Хочешь посмотреть, как я попробую?»

«Либо делай, либо не делай», — крикнул я в ответ. «Никаких „попробовать“».

«Это из книги Сунь Цзы « Искусство войны »?» — спросил Блейк Дайер.

Я ухмыльнулся ему. «Кажется, это был Йода из «Звёздных войн: Возвращение джедая ».

Даже Шон позволил себе слегка улыбнуться, кивнуть, возможно, одобрительно. Стиснув зубы, он пробормотал: «Просто задержи его, пока не подоспеет кавалерия».

«Эй, друг », — крикнул я снаружи. «Сколько у тебя людей?»

«Думаю, хватит».

«Правда, больше, чем у нас патронов? Я спрашиваю только потому, что, полагаю, ваши ребята — бандиты, искатели приключений и приживалы, да?»

«Я сказал «задержать», а не провоцировать его на какую-нибудь глупость», — добавил Шон.

Последовала долгая обиженная пауза. «Есть ли смысл в этих оскорблениях? Только, если ты права, и меня окружают негодяи и преступники, дорогая , что мешает мне позволить им немного… развлечься с тобой и другим малышом, после того как мы убьем остальных?»

«Тренировка и опыт, друг. Нас учили убивать одним выстрелом, и мы делали это уже много раз. И у нас более чем достаточно патронов, чтобы уничтожить твою команду, и ещё останется немного, чтобы немного повеселиться с тобой, прежде чем мы закончим. Всё ещё хочешь поиграть?»

Шон закатил глаза. Я подмигнула ему. Батист снова смотрел, открыв рот.

И тут вдалеке мы услышали первую сирену, быстрый гул приближающегося вертолёта. Никогда ещё это не было так желанно. Я слышал крики снаружи, гневные команды и немало ругани.

«Похоже, у тебя есть высокопоставленные друзья, дорогая », — сказал мужчина снаружи, и в его голосе звучало скорее сожаление, чем гнев. «Так что... до следующего раза. И будет... В следующий раз всё будет именно так. Даю слово.

Вы и чья армия?

Но я промолчал. Говорить было нечего. Полагаю, нарастающий шум приближающихся сил правопорядка — полиции и спецназа — сказал за меня всё.

OceanofPDF.com

Двадцать один

Я проснулась в темноте, вся в поту и со страхом, что я не одна.

Опять затянулась ночь, опять задержалась с подачей документов. Сначала пришлось разбираться с местными правоохранительными органами, потом с парамедиками, которые везли капитана Нила в больницу. Они настояли на том, чтобы осмотреть нас всех с раздражающей медлительностью и методичной тщательностью.

До этого момента я думал, что обошелся без травм. Только когда меня начали осматривать медики, я понял, насколько я был избит и побит.

К счастью, синяки не были заметны, хотя от локтя до плеча у меня расползалось багровое пятно, напоминавшее масштабную карту Новой Зеландии. Казалось, оно вот-вот вырастет до настоящих размеров.

Теперь мне пришлось сдержать стон, пытаясь быстро перевернуться и выхватить пистолет SIG из-под сложенного полотенца на тумбочке. Раньше я пробовал спать с пистолетом под подушкой, но если ночь выдавалась беспокойной, никто не мог предсказать, где он окажется к утру.

Я предвидел беспокойную ночь, но не из-за этого.

«Если у тебя в руках что-нибудь есть», — сказал я, и мой голос прозвучал как сонно-рычащий,

«Выбрось это сейчас же, или я заставлю тебя это сделать».

Тень отделилась от стены у трёхшагового коридора, ведущего к ванной и входной двери. Я почувствовал, как мой правый указательный палец начал напрягаться, но мгновение спустя раздался щелчок, и в ванной включился свет. Я вздрогнул от внезапной яркости, но успел разглядеть достаточно, чтобы узнать Шона в луче света.

Было что-то в том, как он стоял, в напряжении его тела, что удерживало SIG в моих руках и заставляло меня чувствовать страх.

Я сглотнул, опустил плечи и выпрямился, позволив пистолету спокойно лежать на коленях, а палец расположился снаружи спусковой скобы. Если Шон и заметил, что я не отложил оружие полностью, то никак не отреагировал.

«Привет, Чарли», — тихо сказал он. «Думаю, глупо спрашивать, не спишь ли ты».

«Я уже окончательно проснулся », — сказал я и впервые увидел, что в одной руке он держит бутылку односолодового виски Glenfiddich, а в другой — пару граненых стаканов.

«Полагаю, ты на самом деле не хочешь, чтобы я это выбросил?» — спросил он, поднимая виски.

Я колебалась. Я ужасно устала, но это был первый раз с момента выхода из комы, когда Шон сам разыскал меня. Впервые он протянул мне руку. Я чувствовала его потребность в утешении и жаждала получить его.

«И я полагаю, ты не можешь заснуть», — сказал я.

Я всегда надевал шорты и футболку, когда ложился спать, когда работал, на случай, если придётся вскочить в темноте. Какой смысл встречать неожиданную полуночную угрозу, будучи с одной лишь улыбкой? К тому же, вылетевшие гильзы были достаточно горячими, чтобы обжечь незащищённую кожу.

Но, несмотря на всю ту защиту, которую мне сейчас давала одежда, я мог бы с тем же успехом быть голым.

Я села, плотнее натянув простыни на себя и просунув их под мышки.

«У меня такое чувство, что мне никогда не нравилось пить в одиночестве», — сказал Шон. «Присоединишься?»

Как я могу сказать «нет», Шон? Даже если бы я захотел…

"ХОРОШО."

Он не сразу двинулся с места, просто стоял у края коридора, освещенный светом сзади, а его лицо было в тени. Я полуобернулся, потянулся за спину и включил лампу у кровати, просто для самозащиты.

Я увидел, что он был полностью одет. Не в тот испорченный костюм, что был раньше, а в джинсах и простой чёрной футболке, которая сидела на груди широко и плотно. Сердце у меня забилось, как у бегуна на длинные дистанции, выходящего на последний поворот перед финишной прямой.

«Если остаёшься, присаживайся», — сказал я. Я откашлялся. «Гленфиддик всегда был одним из моих любимых напитков».

«Я знаю», — тихо сказал Шон.

У меня екнуло сердце. «Да?»

«Ты пил его в маленьком пабе, куда мы ходили, в те первые выходные, которые мы провели вместе. Помнишь?»

О Боже, неужели я вспомнил...

Я никогда не забывал ни единого мгновения того времени-вне-времени. Тогда оно казалось каким-то сюрреалистичным, словно этому не суждено было случиться и оно не могло длиться вечно.

Но всё было прекрасно. Даже то, что случилось потом, не смогло полностью вытеснить это из моей памяти.

Это была незаконная встреча — мы с Шоном впервые уехали вместе, впервые спали вместе. Никто из нас толком не спал.

Всего сорок восемь часов отъезда из лагеря, как правило, способствуют сосредоточению ума. Мы втиснули столько чистого опыта друг друга, сколько смогли за это короткое время вместе.

" . . . Помнить? "

В один взрывной миг я вспомнила всё. Целый шквал ощущений: осязания, осязания, зрения, обоняния и вкуса. Я впитала Шона на клеточном уровне, всеми возможными способами. Я отдала ему всю себя, влилась в него. Я ничего не утаила.

Я думал, он сделал то же самое.

Шепот: «Я помню...»

Он лёгким шагом прошёл дальше в комнату, но вместо того, чтобы направиться к креслу у окна, сел на край кровати. Он поставил стаканы на матрас и, открутив крышку характерной треугольной бутылки своими длинными ловкими пальцами, щедро налил нам обоим.

Я взял предложенный им стакан, стараясь не допустить соприкосновения наших рук, и чокнулся краем с его стаканом.

« Слэйнте », — сказал я и позволил жидкой смелости стечь по моему горлу, осветить мои вены.

« На здоровье », — ответил Шон и сделал большой глоток.

Между нами повисла тишина, мы сидели на корточках и слегка дрожали, почти дрожали. Я потянулся, чтобы убрать SIG обратно под полотенце на тумбочке. Обернувшись, я увидел, что Шон не отрывает взгляда от шрама у основания моей шеи. Он снова нахмурился, так же, как нахмурился, когда Гейб Батист заставил его вспомнить их последнюю встречу. Я изо всех сил старался не поднять руку на исчезающую линию, чтобы прикрыть её от его взгляда.

Иногда я утверждал, что шрам был послеоперационным, но любой знающий человек мог понять, что он был после нападения. Не обязательно добавлять слова.

«Почти фатально», когда кто-то пытается перерезать тебе горло. Не тогда, когда кто-то уже делал это раньше и с нетерпением ждал возможности сделать это снова.

Этот шрам, исчезающая рваная линия длиной в четыре дюйма, служил постоянным видимым напоминанием о том, что люди были готовы со мной сделать, если бы я им это позволил.

И пробудил в памяти воспоминание о том, что я был готов сделать в ответ.

«Мне бы следовало знать, откуда ты это взял, правда?» — пробормотал Шон почти себе под нос. Он снова опустил нос в стакан. «Должен был бы знать… но не знаю».

«Тебя не было рядом, когда это случилось», — сказал я, — «если это поможет».

Он помолчал, словно размышляя. «Нет. Нет, не похоже. У меня такое чувство… чувство, что я… как-то тебя подвёл. Правда?» Он покачал головой, прежде чем я успела ответить. «В смысле, я должен был тебя поддержать, а я… не поддержал, так вот что случилось?»

Я слышал напряжение в его голосе, напряжённость. Для него это было важно, но я не позволял себе задумываться, почему и насколько.

«Нет», — тихо сказал я. «Это не то, что произошло. Тебя там не было, Шон.

Это была не твоя вина. Это не имело к тебе никакого отношения.

Мы снова молча выпили. Комната загудела. Я подумал, что это из-за виски. Я слишком устал, чтобы идти ужинать, так что, возможно, действие алкоголя усилилось и ускорилось из-за голодного желудка.

Или, возможно, это жужжание было просто у меня в голове.

«Это как-то связано с… Виком Мортоном? С тем, что вы мне рассказали…

О… о тебе и нём? Я тоже этого не помню. Ничего. Всё это просто одна большая пустота — какая-то серо-чёрная, как телевизор, который поймал пустой канал.

На мгновение меня охватило какое-то тепло. Признаться, что Шон чего-то не помнит, было гораздо лучше, чем отрицать, что это вообще когда-либо происходило.

Прогресс, своего рода.

Он пошевелился, оперся предплечьями на колени, держа в руках стакан, и вдруг завороженно наблюдал за тем, как виски кружится в нем.

«Как будто иногда картинка мерцает, и на секунду я вижу образ, который едва могу уловить, не говоря уже о том, чтобы понять, что он означает. Подсознательно, понимаете?»

«Знаю», — сказал я. Врачи объяснили нам, чего ожидать. Они объясняли всё сложными терминами, полными жаргона, который ничего не значил, как и обрывочные воспоминания Шона.

Я даже подавил свою гордость и призвал на помощь медицинский опыт моего отца, чтобы тот отбросил лишнюю терминологию и выдал мне суть дела.

Он вернулся с целой сумкой предположений. Может быть, Шон восстановит нейронные связи, связывающие его с его прошлым, а его прошлое – с моим. Может быть, он вспомнит полностью или хотя бы частично то, что у нас было.

Или, может быть, он вообще никогда не вспомнит о «нас».

Я мог перефразировать один и тот же вопрос лишь столько раз, прежде чем он наконец до меня дошёл, что я всё равно не получу ответа, который бы мне понравился. Ответа, с которым я смог бы смириться.

Я перестал спрашивать.

«Тебя там не было, Шон», — повторил я. «Ты ничего не мог сделать».

«Не уверен, лучше мне от этого или хуже», — сказал он, неосознанно потирая висок. Мне захотелось прижать его к себе, прижать его голову к груди и качать в такт биению моего сердца, чтобы он служил сильным и уверенным доказательством жизни под его ухом. Погладить шрам, словно так я мог бы его сгладить. Вместо этого я сжал виски так крепко, что костяшки побелели.

«Ты не пришёл ко мне обсуждать старые новости», — сказал я, чувствуя напряжённость в собственном голосе, но не в силах отпустить его. Если бы я это сделал, я бы, наверное, уже никогда не взял себя в руки. «Так почему бы тебе не рассказать мне, что у тебя на уме?»

OceanofPDF.com

Двадцать два

Шон сделал большой глоток «Гленфиддича», глядя на моё лицо поверх края бокала, словно зная, о чём я его спрашиваю. У него были очень тёмные глаза, и прямо сейчас, в приглушённом свете лампы у кровати и ванной, они казались совершенно чёрными от радужки до зрачка.

Глаза кого-то не совсем человека.

Я подавила дрожь. Шон часто пугал меня на инстинктивном, нутряном уровне, словно я пыталась приручить дикое животное. Время от времени у меня возникало чувство, что мне действительно не стоит поворачиваться к нему спиной.

Сейчас был один из таких случаев.

Я ждал, держа стакан в руках, позволяя теплу тела согревать душу, а душе, в свою очередь, согревать меня. Шону потребовалось несколько мгновений, чтобы ответить на мой вопрос, но я бы принял всё быстрее за признак неуклюжего ответа.

«Ты сегодня хорошо себя проявила», — наконец сказал он бесстрастным тоном.

«Хладнокровный, обдуманный, сосредоточенный».

Я неловко пожал плечами. Чего бы я ни ожидал, это было совсем не то.

«Да, ну, я прошел хорошую подготовку».

Он ещё мгновение смотрел на меня. «Так вот твоя ахиллесова пята», — пробормотал он. «Начинаешь сыпать обвинениями и оскорблениями, а потом начинаешь драться.

Попробуйте сказать комплимент, и вы рассыплетесь в прах».

«Нет, — сухо ответил я. — Иногда я тоже нападаю на людей, которые ко мне хорошо относятся».

«Но ведь тебе это не свойственно, Чарли? Принимать похвалу, я имею в виду». Он помолчал, словно сомневаясь. «Разве я никогда… не хвалил тебя?»

Я сглотнул, во рту вдруг пересохло, но сдержался и не глотнул ещё виски. Там таилась неизмеримая опасность.

«Это было известно», — осторожно сказал я. «Но вы тоже очень настойчиво».

Он кивнул, словно это имело для него смысл. «Потому что я хотел, чтобы ты был лучшим», — сказал он, и это говорил Шон, инструктор по тренировкам, а не близкий…

Эксперт по защите. Не любовник. «Ты когда-нибудь думал, что это могло быть связано с тем, что я не хотел, чтобы тебя убили во время твоей первой тайной операции?»

«Я так и не попал на действительную службу ни в какое спецподразделение, — сказал я. — Я был на взводе задолго до того, как начали раздавать подобные поручения».

Они об этом позаботились.

Я чуть не добавил: «Твой приятель Мортон всё об этом знает. Спроси его, если не веришь», — но промолчал.

«Ты работал у меня телохранителем, прежде чем мы приехали сюда работать к Паркеру», — сказал Шон почти про себя. Что-то в его голосе подсказывало мне, что он лишь повторяет то, что ему сказали. Внешнюю информацию, а не внутреннее знание.

Он снова посмотрел на меня, переводя взгляд с моих глаз на мои губы. «Как я мог позволить тебе делать такую работу, если мы…?»

«... в отношениях, ты имеешь в виду?» — закончил я за него.

Ты думаешь, что имел какое-то право голоса по поводу того, как я распорядился своей жизнью?

Возможно, не самый дипломатичный из возможных ответов. Вместо этого я снова пожал плечами, и простыни грозили сползти. Я поплотнее прижал их к себе. «Ты только сильнее меня прижал». Моя очередь сделать паузу, а затем лёгкий упрёк: «А ты мне доверял».

«Да, я могу в это поверить», — медленно сказал он. «Как я уже сказал, ты сегодня был хорош, Чарли. Чертовски хорош, если хочешь знать. Это заставляет меня задуматься…»

Его голос затих, и мне осталось только гадать, к чему он клонил, говоря эту мысль.

Интересно, Шон? Ты думаешь, Вик Мортон забил тебе голову? с ложью обо мне? О том, как я добился хоть какого-то продвижения только благодаря спину? О том, как я использовала «плачущие изнасилования» как оправдание, потому что я была недостаточно хороша, чтобы выжить, и не могла смириться с позором ухода По собственной воле? Почему бы тебе не задать такой вопрос вслух, Шон?

О, мальчик, тогда ты увидишь, как я выйду сражаться...

Но в некоторых сражениях вы с самого начала понимаете, что не сможете выиграть.

Он посмотрел прямо мне в глаза, сквозь мои, в мой разум – как всегда. Всё, что я видел в ответ, – это отражение моего лица.

мне.

«Я задаюсь вопросом, правильно ли ты поступил, позвонив Паркеру по поводу меня. Сказать ему, что, по-твоему, я не готов», — резко сказал он, и эта фраза прозвучала совершенно неожиданно, словно из другой области. «После сегодняшнего я тоже не думаю, что готов».

Часть меня хотела согласиться с ним и потянуться к телефону, но другая часть понимала, чем это обернётся для него и для нас. Вместо этого я вдруг подумала: «Это такой же навык, как и любой другой, Шон. Ты его однажды приобрёл. Ты сможешь сделать это снова».

«Как вы это делаете?»

Я тупо уставился на него. «Что делать?»

«Всё… это». Он взмахнул обеими руками, в одной из которых всё ещё был стакан, но уже почти пустой. «Работа. Жизнь. Господи Иисусе – когда в тебя стреляют, когда ты идёшь по улице, или когда ты паркуешься, или когда летишь на экскурсию. Всё».

Я замер внутри. Боже мой, это... напугало тебя , понял я. Сегодня на самом деле напугал тебя до глубины души.

Но сам факт того, что я наконец нашёл хоть что-то, что взволновало Шона Мейера, не принёс мне никакого удовлетворения. На самом деле, это взволновало меня гораздо сильнее.

Шон всегда был моей опорой, моей точкой опоры и центром. Когда я боялся, что перешёл черту насилия и оказался на ничейной земле, откуда не было безопасного пути, именно он своим спокойным голосом разума убедил меня вернуться. Он убедил меня, что я всё ещё могу быть полноценным представителем человечества.

Без него я уже был бы опасно близок к тому, чтобы потерять контроль над своей человечностью. Я убил человека — не ради самообороны или защиты другого…

но извлечь форму правосудия, которая была бы столь же примитивной, сколь и экстремальной.

Око за око.

И когда я узнала, что Шон вышел из комы, моей самой горячою надеждой было то, что однажды я смогу рассказать ему о том, что я сделала. Что однажды я, возможно, даже получу его благословение или хотя бы прощение.

Старый Шон одобрил бы. Чёрт возьми, он бы подрался со мной за эту привилегию. Но новый Шон... это другое дело.

Теперь я пожал плечами, подыскивая слова, которых у меня не было и которые, как я подозревал, вероятно, не существуют.

«Я делаю это, потому что… я такой», — наконец сказал я и увидел, как он раздраженно махнул рукой, ожидая, что он бросит мне вызов. «Нет, позволь мне закончить, Шон. Ты как-то сказал мне, что я идеально подхожу для спецназа, и что полковник Пэррис был дураком, отпустив меня. Но он всё-таки отпустил — с ботинком под зад, чтобы помочь мне на пути». Я до сих пор помнил тот разговор с Шоном, каждое его слово. Ладно, мне пришлось вытащить пистолет, чтобы заставить его сидеть смирно достаточно долго, чтобы слушать. Но он всё-таки выслушал — в конце концов.

Взглянув на его лицо, я понял, что он совершенно ничего об этом не помнит.

Я вздохнул. «Тщательная охрана — это, пожалуй, самое близкое, что я могу сделать к этой жизни, не теряя при этом самообладания». Я попытался улыбнуться. «Ближе всего к этому, не попав в тюрьму, конечно».

Я вспомнил и нотацию, прочитанную отцом некоторое время назад. После того, как мы с Шоном воссоединились, после того, как я встал на путь, который привёл меня сюда. До того момента все смерти, случившиеся на моих руках, считались оправданными. Но что произойдёт, хотел он знать, когда всё станет настолько лёгким, настолько привычным, что я отниму жизнь, которую не смогу оправдать?

«Если ты останешься с Шоном Мейером, то снова начнёшь убивать » , — сказал мой отец. «И в следующий раз, Шарлотта, тебе это может не сойти с рук».

«Сегодня там, зажатый в том разбившемся вертолете, из которого выливалось топливо, и он загорелся» — Шон покачал головой, словно пытаясь прочистить ее, — «я был чертовски напуган, если честно».

«А ты думаешь, я не был?»

«Если это так, то ты это чертовски хорошо спрятал».

«Если вы этого не видели, это не значит, что этого не было», — сказал я.

«Страх помогает вам выжить — если вы используете его, а не позволяете ему использовать вас. Он сдерживает безрассудство, заставляет вас обдумывать поступок, пусть даже кратко, прежде чем совершить его».

«Я был близок к тому, чтобы потерять контроль», — признался он внезапно, не убедившись.

Я нерешительно протянула руку, коснулась его обнажённого предплечья и попыталась не обращать внимания на жжение, пронзившее каждый нерв от прикосновения. У меня на руках зашевелились волоски, но это прикосновение также вызвало более примитивную цепную реакцию, которая затопила мой живот. Я попыталась не обращать на это внимания.

«Каждый, у кого есть хоть капля мозга, боится под огнём, — сказал я ему. — Важно то, как ты с этим справляешься».

Его взгляд был прикован к моим пальцам, лежащим на его руке.

«Вот так просто?» — сухо пробормотал он. «И кто же раздал эту маленькую жемчужину мудрости?»

Я знал, что его реакция была инстинктивным отрицанием того, что он, должно быть, знал в глубине души, было правдой. И всё же насмешка в его голосе так меня задела, что я убрал руку. Я допил остатки виски и протянул ему пустой стакан.

«Ты это сделал», — сказал я.

OceanofPDF.com

Двадцать три

«Извините», сказал Шон, «но это чушь собачья, и вы это знаете».

Том О’Дэй выглядел слегка шокированным этим резким заявлением. Он взглянул на меня, но я сохранил профессиональное бесстрастное выражение лица. Прежний Шон — его безупречная версия, пять лет после армии управлявший собственным, весьма успешным агентством личной охраны, — не был бы столь прямолинеен, даже если бы и разделял мои чувства.

Наступило утро после крушения вертолёта. Мы сидели в номере Блейка Дайера, и на столе всё ещё лежали остатки его запоздалого завтрака. Однако, учитывая вчерашние события, стол уже не стоял так близко к окну, как раньше.

Том О'Дэй прибыл, когда наш директор еще обедал, и старательно игнорировал упакованные чемоданы, стоящие в коридоре номера.

Мы уже уговорили Дайера отозвать своего пилота. План полёта был составлен на позднее утро того же дня, чтобы он мог сразу же вернуться во Флориду, как только освободится место. Признаюсь, уговаривать его пришлось недолго. Скорее, он даже обрадовался навязанному решению.

Воспоминания о ракете, попавшей в хвостовой винт, о коротком, но ужасающем падении, о шоке от удара… Всё это было ещё очень свежо в памяти Блейка Дайера и, вероятно, так и останется.

Помимо вездесущего и молчаливого Хобсона, О'Дэй брал с собой Отем.

Он и эта сдержанная блондинка, наверное, полчаса ни о чём не говорили с Дайером за кофе и круассанами. Выразив восхищение мужеством и железной выносливостью моего директора, О’Дэй перешёл к делу.

«Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделал, Блейк», — сказал он, глядя своему старому другу прямо в глаза. «Мне нужно, чтобы ты превратил вчерашнее волнение в какой-нибудь случайный акт насилия и остался. Ты можешь это сделать?»

Именно в этот момент Шон вмешался. Его слова были настолько близки к мыслям, промелькнувшим в моей голове, что на секунду я даже не понял, кто из нас действительно говорил.

Том О’Дэй, возможно, выглядел шокированным, но Блейк Дайер медленно поставил чашку кофе. Он встретился взглядом с Отем, сидевшей напротив. Сегодня на ней был дизайнерский брючный костюм с жакетом с длинными рукавами, вероятно,

Чтобы скрыть синяки, полученные при падении. Но, судя по её скучающему выражению лица, вчерашнее утро она могла провести в какой-нибудь галерее в центре города, разглядывая довольно посредственные произведения искусства.

«В этом не было ничего случайного, Том, и я уверен, что эта молодая леди тебе это подтвердит», — наконец сказал Дайер, кивнув в сторону Отем. «Они преследовали кого-то очень конкретного, в этом нет никаких сомнений. И число погибших легко могло быть семь, а не один, если бы не эта прекрасная пара профессионалов из Armstrong-Meyer». Он указал на меня и Шона, стоявших по разные стороны комнаты. «И среди жертв вполне могли быть двое, сидящие сейчас за этим самым столом».

Том О’Дэй прочистил горло. «Чёрт возьми, Блейк, думаешь, я этого не знаю?» — спросил он. На несколько мгновений его оживление улетучилось, и он вдруг стал выглядеть на десять лет старше. «Но я потратил почти два года, чтобы организовать всё это шоу с собаками и пони. Если один из моих старых друзей поддастся при первых же признаках неприятностей, как это будет выглядеть?»

«Если вы называете запуск по нам какой-то ракеты класса «земля-воздух» «небольшой неприятностью», то мне бы не хотелось знать, что вы считаете крупной катастрофой», — сказал Блейк Дайер.

О’Дэй наклонился вперёд в кресле. «Ураган Катрина был настоящей катастрофой, Блейк», — тихо сказал он. «И трагедия продолжается до сих пор — люди здесь, внизу, брошены и игнорируются собственным правительством.

Вышвырнут на обочину, как всякий хлам. У нас есть шанс действительно помочь этим людям. Вы действительно собираетесь позволить небольшому меньшинству разрушить всю нашу хорошую работу?»

Блейк Дайер промокнул губы льняной салфеткой и очень осторожно отложил её. «Трудно разыгрывать карту бедности, когда они тащат военную технику».

Том О’Дэй пренебрежительно пожал плечами. «Мы так много отправляем в Персидский залив и Афганистан, что подобные вещи постоянно пропадают», — сказал он.

«РПГ можно купить за дюжину практически в любом магазине излишков».

Блейк Дайер приподнял бровь, но не стал опровергать своё утверждение. «Ты всё равно получишь мой чек, Том, — сказал он, — но он будет отправлен по почте — после того, как я вернусь домой, в солнечный штат».

О’Дэй вздохнул, словно ему действительно не хотелось пускать в ход тяжёлую артиллерию, но выбора не было. «Ты — крёстный отец моего сына», — ровным голосом сказал он.

«Кроме меня и матери, у мальчика нет других родственников. Он взял на себя большую роль во всём этом — наконец-то взял на себя ответственность. Как это будет выглядеть в глазах Джимми, если ты не останешься и не увидишь?»

«Это удар ниже пояса, Том», — сказал Дайер, но его губы слегка дрогнули.

«Даже от тебя».

«Да, конечно», — весело согласился О’Дэй. «Ты ещё не чувствуешь себя виноватым?»

Последовала пауза, а затем оба мужчины улыбнулись. А вот мы с Шоном — нет.

Я шагнул вперёд. «Сэр…»

«Нет, Чарли. Боюсь, Том прав», — сказал Блейк Дайер, не отрывая взгляда от своего старого друга. «Отмени самолёт, ладно? Пожалуй, я останусь, пока толстуха не споёт».

Это было сказано небрежно, но у меня не было ни малейшего сомнения в том, что если мы снова попытаемся его переубедить, то натолкнемся на стену из стальных листов.

Том О’Дэй откинулся на спинку кресла с совершенно довольным видом. Ну, я и не думал, что он продаст или вернет всё это шампанское.

Хотя это не значит, что мне должна была нравиться или одобряться эта ситуация.

О’Дэй позволил себе усмехнуться. «Я знал, что ты придёшь, Блейк», — сказал он. И как раз когда это заставило меня разозлиться, он откровенно добавил:

«По крайней мере, я очень на это надеялся. Кроме того, если я прямо скажу, что некоторые из тех самых людей, которым мы так стараемся помочь, только что пытались убить кучку из нас из чёртовой базуки, как вы думаете, какой эффект это произведёт на потенциальных благотворителей?»

Он был прав. Если у местных были деньги на такое вооружение, значит, у них были деньги и на восстановление без какой-либо внешней помощи.

Блейк Дайер откинулся на спинку стула, невольно копируя своего друга. «Ты просишь меня лгать ради тебя, Том?»

«Если это необходимо, чтобы наше шоу продолжало существовать? Я чертовски прав».

Дайер помолчал, размышляя, а затем вздохнул. Но, к моему полному удивлению, его внимание переключилось на спутника Тома О’Дэя.

«А ты, Отем?» — спросил он. «Думаешь, это сработает?»

OceanofPDF.com

Двадцать четыре

Блондинка поджала губы. «Новостные каналы не сразу узнали о крушении, к тому времени спецназ уже очистил место происшествия, и на земле были видны только местные сотрудники правоохранительных органов», — спокойно сказала она. «Повреждения вертолёта были замаскированы падением и пожаром и не были явно вызваны атакой, так что версия о какой-то механической неисправности может быть оправдана». Она слабо улыбнулась О’Дэю. «В конце концов, это вертолёт нефтяной компании. Они, как известно, очень надежны. После доблестных усилий капитана Нила, боюсь, я бы не стала соглашаться с любым заявлением об «ошибке пилота».

Меня охватило виноватое изумление. Я взглянул на Шона, который, скрестив руки, прислонился к дальней стене. Его поднятая бровь совпала с моей.

Что там говорилось о том, что никогда не судят книгу по ее обложке...?

Том О’Дэй лучезарно улыбнулся. «Умница и красавица, правда?» Он гордился, как родитель, демонстрирующий не по годам развитого ребёнка.

Осень одарила его лёгкой ответной улыбкой, затем её взгляд метнулся и встретился с моим. Я увидел в нём некий заговорщический проблеск.

Тебя ведь тоже недооценивают, основываясь исключительно на том, как ты выглядишь, не так ли?

Я надеялся, что она никогда не догадается, что я сделал о ней те же ложные предположения, что и все остальные, но у меня было чувство, что она уже знала.

Дерьмо.

Блейк Дайер развел руками в знак капитуляции. «Кто я такой, чтобы спорить с экспертами?» — сказал он, протягивая руку через стол. «Хорошо, Том, даю тебе слово.

Это был ужасный несчастный случай, и ничего больше». Они с энтузиазмом хрустели. «Полагаю, вы также поговорили с молодым Гейбом Батистом. Вся эта история его действительно потрясла».

«О, не думаю, что тебе стоит о нём беспокоиться. Какие бы негативные отзывы ни придумывала дорогая Изабо, они держат его в узде», — сказал Том О’Дэй, выпрямляясь в кресле. «К тому времени, как я пришёл утром, она уже надавила на него, чтобы он остался».

Осень грациозно поднялась и повернулась ко мне.

«Не могли бы вы показать мне ванную?» — спросила она.

Я проглотила замечание о том, что, по-моему, человек с ее очевидным интеллектом способен найти дорогу без посторонней помощи, и вежливо склонила голову.

У двери она остановилась. «Я избавлю тебя от необходимости допрашивать меня, Чарли, — сказала она, — хотя не сомневаюсь, что кто-то с твоим уровнем профессионализма уже запустил этот механизм».

«Я позвонил в Нью-Йорк, как только мы вчера вернулись, чтобы попросить Паркера Армстронга собрать на тебя информацию», — признался я. Я посмотрел на часы. «Жду от него звонка в любое время».

Она улыбнулась искренне и заразительно, её лицо было таким обаятельным. «А что, если я сейчас расскажу вам основные моменты?» — предложила она. «Да, я немного поработала моделью во время учёбы в Гарварде, но только потому, что какое-то время это было интересно и легко, и помогло мне купить свой первый Mercedes-Benz. У меня IQ за семьдесят, и я была партнёром в одной из крупнейших PR-компаний на Восточном побережье, пока Том не пригласил меня в прошлом месяце, чтобы реорганизовать свой корпоративный PR-отдел. Это хоть на какое-то время вас удовлетворит?»

«На какое-то время», — серьёзно согласился я. «Но Паркер также скажет мне, что ты любишь на завтрак и в чём спишь».

Она громко рассмеялась, хрипло. «Овсяный смузи перед приходом моего личного тренера в шесть каждый день», — ответила она.

«И, как и Мэрилин Монро, я ложусь в постель только с духами Chanel номер пять».

Я рассмеялся вместе с ней. Трудно было не рассмеяться. «Кстати, ты вчера была великолепна», — сказал я. «Немногие гражданские могут так хорошо держать себя в руках под огнём. Я подумал, не шпион ли ты».

«Приму это за комплимент», — сказала она. «И тебе того же. Я работала со многими богатыми и знаменитыми людьми, общалась со многими охранниками. Ты в одном ряду с лучшими из них, и я предполагаю, что единственная причина, по которой ты сейчас не управляешь своим собственным бизнесом, дорогая, заключается в том, что ты всего лишь маленькая женщина в мире больших мужчин».

«Большинство людей не делают подобного предположения чаще одного раза», — сухо сказал я.

Улыбка снова стала шире. Она открыла свою маленькую сумочку-клатч и, словно по волшебству, вытащила из неё открытку, не доставая её. «Я могла бы тебя…»

«В течение двенадцати месяцев меня воспринимали как ведущего эксперта по личной охране в стране», — сказала она. «Если когда-нибудь решите начать самостоятельную деятельность, позвоните мне. То, что у вас есть, то, кем вы являетесь, — поверьте мне, это настоящее золото».

Я провёл большим пальцем по тиснёной надписи. ЭД СИНКЛЕР —

В центре было написано «СВЯЗИ С ОБЩЕСТВЕННОСТЬ», а в правом нижнем углу был указан неприметный номер телефона.

«Я думал, ты работаешь на Тома О'Дэя», — сказал я.

«Дорогой, я могу делать эту работу до того, как выпью утренний кофе каждый день. Я согласилась на предложение Тома только потому, что у меня будет полная свобода действий, чтобы иногда заниматься некоторыми… побочными проектами. Теми, которые мне интересны. И ты мне интересен, Чарли». Она кивнула на визитку. «Положи её в надёжное место. Надеюсь, ты поймёшь, что она тебе нужна».

Она застегнула сумку, перекинула ремень обратно на плечо и направилась обратно по коридору.

«Ты ничего не забыл?»

Осень остановилась, обернулась, и я кивнула в сторону ванной комнаты, которая была открыта и неиспользуема.

«Нет, спасибо», — легко ответила она. «Думаю, я сделала всё, что нужно».

OceanofPDF.com

Двадцать пять

Мы дали Блейку Дайеру относительно спокойно закончить свой завтрак, прежде чем наброситься на него.

Мне достаточно было лишь обменяться с Шоном коротким взглядом, и мы внезапно снова настроились на одну волну, словно обнаружили любимую радиостанцию, пробившуюся сквозь многокилометровый шум помех.

Сколько это продлится, никто не знает, но сейчас...

Я занял место, которое недавно освободил Том О’Дэй. Шон подошел и встал за плечом Дайера, не слишком возвышаясь над ним.

Наш директор увидел выражение моего лица и, переведя взгляд с меня на меня, начал хмуриться.

«Почему у меня такое чувство, что мне не понравится то, что вы скажете?» — пробормотал Дайер. «Послушайте, ребята, простите меня. Я знаю, о чём мы говорили, но Том прав — я не могу сейчас уйти».

"Почему?"

Он вздохнул, не торопясь с ответом. «До того, как ураган «Катрина» обрушился на Новый Орлеан, он обрушился на Флориду», — сказал он. «Я был в Майами, и, должен вам сказать, нам пришлось несладко». Он взглянул на нас. «Тогда он был всего лишь первой категории, но, казалось, продержится вечно. Ущерб… Погибло больше дюжины человек. Наверное, мы решили, что у нас и так достаточно своих проблем, чтобы помогать другим».

Я увидел сожаление на его лице. «Я помню, что в первых сообщениях о Новом Орлеане преуменьшалось значение местных проблем».

Он кивнул. «Так и было, но это не оправдывает их», — сказал Дайер. «Мы слышали прогнозы погоды. Мы знали, что к тому времени, как «Катрина» достигла побережья Мексиканского залива, она достигла пятой категории. Мы, как никто другой, должны были понимать, что это будет означать. Но мы реагировали медленно — я тоже реагировал медленно. И погибло двенадцать сотен человек. Тысячи других потеряли всё, что имели». Он поднял взгляд и решительно посмотрел на меня. «Мне нужно это исправить. Я больше не отвернусь от этих людей».

«И это похвально», — сказал я. «Но проблема не в этом. На самом деле, зачем кому-то хотеть тебя убить?»

Его брови поползли вверх от искреннего удивления. «Кто это сказал?»

«РПГ, направленный на самолет, в котором вы летел, по сути, говорит сам за себя», — вставил Шон.

Блейку Дайеру не понравился тон. Особенно не понравился он человеку вроде Шона, стоявшему позади него в тот момент. Он ёрзал на стуле.

«Ты думаешь, эта штука была направлена на меня?»

«Если не ты, то кто же ещё?» — спросил я, снова привлекая его внимание. «Если бы кто-то внёс Шона или меня в список ненужных, мы бы не пришли. Наша задача — защитить вас, а не превратить в сопутствующий ущерб».

Блейк Дайер взял свой кофе, рефлекторно остановившись. Он понял, что чашка пуста, и поставил её обратно. Я почти слышал сумбур его мыслей.

«А как же юный Гейб Батист?» — спросил он. «Он родился и вырос здесь. В детстве тоже попадал здесь в неприятности. Иначе зачем бы он уехал и не вернулся, даже чтобы помыкать теми, кто никогда не верил в его способности?»

«Батист был заменён в последнюю минуту на этом рейсе, — заметил я. — До нескольких минут до взлёта его вообще не должно было быть на борту».

— как и Отем Синклер».

«Или Джон Фрэнкс», — вставил Шон тихим, но от этого не менее резким голосом.

«А теперь он едет домой в коробке».

«Мне действительно все равно, как развивается этот разговор», — сказал Дайер, стараясь, чтобы его голос звучал ровно.

«И мне действительно не нравится, что в меня стреляют, хотя бы не зная причины», — сказал я. «Но дело в том, что если вы проигнорируете наш совет после подобной угрозы, условия соглашения, которое вы подписали с Armstrong-Meyer, означают, что мы можем просто уйти».

Я поднялся, намеренно разгладил край куртки над пистолетом SIG на бедре и понял, что он заметил мой жест.

«Чарли говорит, сэр », — сказал Шон через плечо Дайера, — «что если эта угроза будет направлена против вас, вы оставите себя полностью уязвимыми».

Лицо Дайера посуровело. Наконец, чувствуя себя слишком неловко, будучи начинкой в сэндвиче телохранителя, он встал и отступил назад, чтобы взглянуть на нас обоих.

«Нет, — сказал он. — Думаю, ты обнаружишь, что именно ты оставляешь меня беззащитным, и я позабочусь, чтобы все об этом знали».

«Если вы нас игнорируете, мы уходим», — настаивал Шон. «Никто не стал бы нас спрашивать об этом решении».

«Возможно, нет, если бы было известно, что вертолёт был сбит намеренно. Но Том твёрдо намерен заявить, что это был всего лишь несчастный случай. Как тогда обстоят дела?»

В течение секунды никто из нас не двигался и не говорил.

Как бы мне ни было неприятно это признавать, он был прав. Либо мы уйдём без дальнейших объяснений и будем выглядеть полными трусишками перед всей индустрией, либо проболтаемся о том, что на самом деле случилось с тем вертолётом, со всем этим скандалом.

Я достаточно хорошо знал бизнес-империю Тома О’Дэя, чтобы понять о нём пару вещей. Во-первых, у него был очень мощный PR-отдел.

подразделение, возглавляемое невероятно умной бывшей выпускницей Гарварда с заоблачным IQ, которая могла повернуть ситуацию в любую сторону просто так, ради интереса.

Отем Синклер была не из тех, кого мне хотелось злить, по разным причинам.

Конечно, перечить такому влиятельному человеку, как Том О’Дэй, несомненно, было бы очень плохим ходом с точки зрения профессиональной репутации Паркера. Каким бы крупным ни был Паркер, Том О’Дэй был корпоративным гигантом. Если бы мы натравили на его любимый проект насмешников, О’Дэй мог бы раздавить нас всех, не задумываясь. Чёрт возьми, он был готов эмоционально шантажировать крёстного отца своего сына, чтобы удержать его на своей стороне. Что он сделает с совершенно незнакомыми людьми, которые перейдут ему дорогу?

Мы были в отчаянном положении, и Дайер это знал.

Он кивнул всего один раз и начал отворачиваться.

Реальность ситуации осозналась и Шоном, и мной почти в один и тот же момент, но наши реакции были совершенно разными.

Я быстро выдохнул через нос. Жест одновременно раздражения и уступчивости.

Но Шон бросился на Блейка Дайера, схватил его за плечо и развернул, одновременно отбросив назад, пока они оба не оказались на земле.

к ближайшей стене. Голова Дайера стукнулась об один из оригинальных холстов, чуть не сдвинув его с места. Шон схватил мужчину за горло предплечьем и, без труда прижав его к стене, схватил.

OceanofPDF.com

Двадцать шесть

Я резко откинулся назад на стуле и крикнул: «Шон, ради Бога, отпусти его».

«Он нам лжёт», — резко бросил Шон через плечо. «Он что, нас за дураков считает?»

«Конечно, он нам лжет — клиенты никогда не говорят всей правды и Ничего, кроме … — спокойно сказал я. — Вопрос лишь в том, насколько мы готовы позволить им безнаказанно…

«Отпусти его», — повторил я. «Уверен, мы сможем поговорить об этом почти как взрослые, если приложим усилия».

«Разговоры ничего не стоят», — сказал Шон, и что-то в его голосе, во всей его позе заставило меня похолодеть.

«Он вернулся к военному режиму», — сказал Паркер еще вчера.

И меня поразило, что, служив в спецназе, Шон был не просто первоклассным солдатом, инструктором по подготовке, смертоносным как с оружием, так и с пустыми руками.

Он также был чертовски хорошим следователем.

Беспощадный, цепкий, холодный.

«Шон, отпусти его», — повторила я, и на этот раз в моём голосе послышалась напряжённость, которой раньше не было. Я протянула руку и слегка коснулась его плеча, стараясь не подходить слишком близко. Правый локоть Шона уже почти коснулся моего лица, прежде чем он сдержал инстинктивную реакцию. Я уже убедилась, что он меня не дотянет, но всё равно меня это потрясло.

«Отстаньте, сержант», — сказал я, уже более настойчиво.

«Когда он начнет говорить с нами правду».

«И что ты тем временем собираешься делать? Утопить его в ванной, пока он не начнёт лепетать?» — язвительно спросил я. «Ты же, как и я, знаешь, что признания, полученные с помощью крайних методов, ничего не стоят».

Я встретился взглядом с Блейком Дайером, сохраняя спокойное выражение лица, пытаясь молча заверить его, что не позволю с ним ничего случиться, что бы мы ни говорили с Шоном. Он стоял молча, не сопротивляясь удушающему захвату, и, вероятно, поэтому он всё ещё дышал.

Помоги мне.

Я сделаю. Я есть.

Шона было не переубедить. Так что мне пришлось его повалить. Я тихонько вздохнул и выдохнул.

Шон вытянул левую ногу вперёд, перенеся вес тела на захват. Я шагнул вперёд и надавил на заднюю часть его правого колена, так что нога подогнулась. Когда она подогнулась, я схватил его за правую руку, впиваясь ногтями в нежную кожу под бицепсом.

Левой рукой я протянул руку над его макушкой и схватил его лицо когтистыми пальцами, нащупывая нежную носовую перегородку и выступы скул, надавливая вниз и назад. К тому времени, как он понял, что я делаю, и попытался уклониться, было уже слишком поздно: я уже захватил его голову.

Моя первая атака, возможно, застала Шона врасплох как направлением, так и силой, но его тренировка дала о себе знать практически мгновенно. Он отпустил Блейка Дайера и вырвался из-под моего захвата, одновременно развернувшись и нанеся мощный удар левой.

Как я и надеялся.

Шон всегда был молниеносным, но теперь я знал, что я быстрее. Я увидел приближающийся удар, уклонился в последний момент и поймал его за руку, используя его инерцию, чтобы отбросить его подальше от нашего директора, выпрямив его локоть, чтобы контролировать плечо. Затем я снова выбил его из-под ног.

Шон сильно ударился животом. Если бы он не повернул голову перед ударом, он, вероятно, сломал бы себе нос.

Все еще контролируя его руку, вытянутую прямо по моему согнутому колену, я нанес сильный удар сбоку по его шее, целя в точку высоко за челюстью, которая, как я знал, полностью обездвижит его.

Не стоило беспокоиться о том, что он попытается сделать свободной рукой. Нервная точка, на которую я давил, не давала ему возможности предпринять какие-либо действенные меры противодействия. Его левая нога начала неконтролируемо дрожать.

«Когда я сказал «отстань», я действительно это имел в виду», — сказал я. «Я могу стоять здесь на коленях всё утро, но чем дольше я буду стоять, тем больше времени вам понадобится, чтобы вернуться в чувство. Мы поняли?»

«Да, сэр», — процедил Шон сквозь зубы.

Я воспринял мужское обращение как высший знак уважения. В тот момент мозг Шона просто не мог осознать, что его только что так сильно и так быстро оскорбила женщина.

Я отступила на пятки, затем встала и отступила назад одним движением, на всякий случай. Шон благоразумно не стал сразу вставать.

Я взглянул на Блейка Дайера, всё ещё прислонившегося к стене. Он смотрел на нас с открытым ртом.

«Ты в порядке?» — спросил я.

«Чёрт возьми, Чарли», — пробормотал он сдавленным голосом, который был вызван не только удушающим захватом, который наложил на него Шон. «Если бы я сам этого не увидел, ни за что бы не поверил. Ты и правда чертовски крутая женщина».

Я пожала плечами. «Может быть, но я ещё и жутко агрессивная женщина», — сказала я.

«Потому что, хотя я и не согласен с методами моего коллеги, я разделяю его точку зрения. Ты не был с нами честен, Блейк, и тебе пора начать».

Он бросил взгляд на Шона, который только что умудрился перевернуться на спину и пытался заставить свои руки координироваться достаточно долго, чтобы дотянуться до следующего этапа. Это заняло некоторое время, и он не смотрел мне в глаза, пока делал это.

«Или ты тоже встанешь коленями мне на голову?»

«У меня два колена», — заметил я. «А теперь — говори».

Блейк Дайер вздохнул, оттолкнулся от стены и расправил холст, прежде чем вернуться к столу для завтрака. Он осторожно двигался, чтобы не оказаться слишком близко к Шону, который уже успел сесть. Он растирал руки и ноги, возвращая им чувствительность, и разминал шею.

«Есть еще одна возможность нападения на вертолет, которую вы, похоже, не рассмотрели», — сказал Дайер, слегка поправляя брюки и возвращаясь на место.

«Вы имеете в виду ту единственную, которая должна была быть на борту, но передумала прямо перед взлётом?» — спросил я. «Сразу после того, как она поняла, что вы летите тем же рейсом, если мне не изменяет память? Да, мы рассматривали Изабо ван Зант, конечно, но я надеялся, что вы сможете рассказать нам больше о её роли во всём этом».

OceanofPDF.com

Двадцать семь

«Было время, когда я считал Изабо ван Зант если не подругой, то, по крайней мере,... близкой коллегой», — сказал Блейк Дайер.

"Но?"

«Ах да, конечно, было большое «но», — он криво улыбнулся. — И я говорю не о том, что проходит, если тратить час в день на Stairmaster».

Я демонстративно подняла брови и ждала продолжения. К этому времени Шон уже добрался до ближайшего дивана и устроился на его краю, наклонившись вперёд и опираясь руками на колени. Мы с Дайером, как и раньше, сидели друг напротив друга за завтраком.

Дайер вздохнул и с большой неохотой сказал: «Ходили слухи, что политические сторонники миссис ван Зант... скажем так, были выбраны не так мудро, как могли бы быть».

«Значит, она брала грязные деньги», — безжизненно сказал Шон. Он уже снова оправился, и постороннему человеку он мог бы показаться совершенно нормальным. Только зная его лучше, я мог заметить, насколько он был потрясён.

Ну... хорошо.

Дайер, тем временем, неприятно дернул плечом, выражая нечто среднее между принятием и отрицанием.

«Возможно», — сказал он. «И далеко не всё, конечно». Он снова помолчал, словно раздумывая, сколько нам рассказать. «Я тоже был одним из тех, кто её финансировал», — добавил он затем. «Когда она только начала свою предвыборную кампанию. Боже мой, в те времена она была настоящим зрелищем». В его голосе послышалась почти тоска. «Мы не сомневались, что ей уготованы великие свершения — даже Белый дом. Казалось, надежды не так уж велики».

«Я снова слышу это большое «но», — вставил Шон.

Дайер кивнула. «Оказалось, что у одного из её крупных спонсоров были определённые…»

Связи, скажем так, с местной семьёй, которая, по слухам, занималась торговлей наркотиками. Они известны как «Байю мафия» и пользуются в наших краях большой известностью.

Почему бы просто не высказать все прямо и не сказать, что она брала деньги за продажу наркотиков?

«Какие связи?» — спросил я. «В наши дни большинство людей склонны считать, что на каждой банкноте в обращении есть немного белого порошка. Метафорически, если не буквально».

«Может быть, я не отношусь к большинству людей», — сказал Дайер, и его лицо теперь стало немного каменным.

«Ты можешь подумать, что я из тех, кто праздно тратит деньги, Чарли, и так оно и есть, но я делаю для управления своими деньгами немного больше, чем просто звоню брокеру каждые полгода. Я принимаю активное участие в выборе этичных инвестиционных возможностей».

Из-за чувства собственного достоинства его тон стал несколько напыщенным. «Я решил, что возможные связи госпожи ван Зант с отмывателем денег делают её неподходящей для моего портфеля».

«Основываясь на слухах?» — спросил Шон.

Дайер бросил на него мрачный взгляд. «Это и ещё кое-что», — сказал он. «Как раз перед избранием миссис Ван Зант в городе проходила одна из своих регулярных антинаркотических кампаний. Скорее, это было развлечение для избирателей, чем серьёзная попытка, но зато это дало большинству кандидатов возможность выпятить грудь и порассуждать о том, как они собираются очистить этот грязный старый город».

Я услышал лёгкий акцент. «Когда вы говорите «большинство из тех, кто баллотируется на государственную должность», почему у меня такое чувство, что миссис Ван Зант не была среди них?»

«Она отреагировала странно… сдержанно», — согласился он. «И эти слухи внезапно обрели гораздо больший вес. СМИ начали задавать непростые вопросы, а потом убили человека, и всё изменилось».

«Убит?» — ровным голосом повторил Шон. Я бросил на него быстрый взгляд, но на его лице не было ни слова. «Кто?»

«Член мафии Байю. Его звали Леон Кастилль. Его нашли застреленным в заброшенном доме. Полиция, насколько я помню, решила, что это какая-то неудавшаяся сделка по продаже наркотиков. Не стоит гадать, что он продавал, а не покупал».

Я пожал плечами. «Ненавижу использовать старую фразу «без участия людей», но он не похож на порядочного члена сообщества. Почему это имело значение?»

Блейк Дайер откинулся на спинку стула, скрестил ноги и отряхнул ворсинку с брюк. «Вот так я и поступил», — сказал он. «Но после того, как Кастилль…

Покойная миссис ван Зант присоединилась к крестовому походу с чем-то, близким к рвению.

В любом случае, этого будет достаточно, чтобы увидеть ее избранной на должность».

«Если она такая подозрительная, какого черта мистер О'Дэй так активно вовлекает ее в свои празднества — например, в ту вечеринку у нее дома?»

Дайер слегка улыбнулся. «Ты забываешь всю политическую подоплеку, Чарли. Это убийство произошло много лет назад. Прошёл ураган Катрина, и всё, что было до этого, похоже, забылось.

И с тех пор Изабо ван Зант начала систематически укреплять свою власть в этом штате. Ничто — и я имею в виду абсолютно ничто — не делается здесь без её разрешения.

OceanofPDF.com

Двадцать восемь

Блейк Дайер слегка покачал головой. «По правде говоря, Том О’Дэй не хотел, чтобы она приближалась к этому месту даже на тысячу миль, но если вам нужно что-то сделать в этом городе, нужно получить благословение этой дамы, иначе вы обречены с самого начала».

«Она что, берёт взятки?» — удивлённо спросил я. Это не совсем соответствовало её изысканному образу. Но разве я не усвоил за эту поездку, что внешность не следует принимать за чистую монету?

«Нет ничего более грубого, чем наличные», — сказал Дайер. «Миссис Ван Зант торгует услугами, как бейсбольными карточками. Одному Богу известно, какой вердикт она назовёт Тому за то, что предоставила ему полную свободу действий в Фонде».

«Можно было бы подумать, что это она должна ему оказать услугу за то, что он принёс деньги на восстановление некоторых наиболее пострадавших районов этого Богом забытого города».

Дайер рассмеялся, и это был не совсем радостный звук. «А, Чарли, но у неё мозги не так устроены. Если она ничего не получает от этого, то пусть лучше не получает».